— …
— Извини, если поставил в неудобное положение. Просто ты моя девушка и я…— Эмм… Постой, девушка?
— женский голос звучал удивлённо.
— Мы друг другу — кто?— Ну, друзья?
Кейске, как сторонний наблюдатель, мог только в очередной раз для себя подметить, что в это болото — он ни ногой. Зваться друзьями, когда один влюблён — слишком эгоистичная позиция. Казутора принял всё как обычно, по-взрослому — и ему даже почти не было больно. — Так он говорил, такой образ себе создал.***
— О чём ты думал? — вдруг вырывает из воспоминаний Баджи, знакомый голос и оглянувшись, он приветливо улыбается. Сейшу, который, собственно, его сюда и позвал, стоял по другую сторону от Кейске. А рядом с блондином — недовольный, юный черноволосый паренёк. Младший, чем-то напомнил Баджи того друга Казуторы — одинаковый у них, дерзкий вайб. Только у этого — глаза чёрные, как душа Баджи, а у Мацуно — светлые и глубокие, с зелёным переливом, по краям и... Когда он успел рассмотреть? Брюнет сам себе отрицательно кивает, и после обращается к Инуи: — Что ты имеешь ввиду? — О чём ты думал, когда смотрел на них? — Сейшу осторожно касается его руки, своей, чтобы привлечь внимание, а после кивает подбородком на милующихся голубков. — О том, что они слишком беспечные. — усмехнувшись, поворачивается Кейске, но Сейшу оказывается настолько близко, что тот шарахается назад: — Ты не в настроении веселиться сегодня? — внимательно вглядываясь в его лицо, уточняет Инуи. — Выглядишь так, словно на тебе весь день пахали. Намного удобнее, принять позицию легкомысленного парня, которому попросту не о чём грустить. Каждый вздох, каждый глоток в этом заведении, что сильнее опьяняет, заставляет чувствовать себя всё более подавленным. И, чего-то не хватает. Может, тех самых простых, шутливых переписок с незнакомым ему парнем? — Завтра вылетаем, волнуюсь за брата. — Впервые остаётся один? — блондин, жестом пальцев, просит бармена ливнуть ему ликёра и тот подаёт охлаждённый стаканчик, украшенный ягодой. — Нет. — непринужденно отмахивается Баджи, не придумав более безопасного ответа. Рассказывать, пусть и хорошему, но богатенькому новому знакомому, о своих финансовых проблемах — последнее, из того, что ему хотелось бы сделать. — Ему что-то угрожает? — Инуи просто рассуждает, покачивая розоватую жидкость в стакане, но Кейске на секунду делается серьёзным. Вдруг, Сейшу уже навёл справки на Баджи, всю его семью и сложную жизнь? Зачем он появился и почему такой доброжелательный? — Вы слишком сложно сходитесь с людьми? Каждый человек вызывает сомнения и никому нельзя доверять? — Шиза-проджект представляет. — Знаю, это прозвучит странно, но я не хочу обсуждать свои проблемы. — Кейске, нужно всего лишь, перестать думать о тяжести и ответственности, в конце концов, он за этим пришёл сюда — отвлечься, а не мусолить о наболевшем. Под шум музыки и топот, на брюнета, откуда-то из толпы, только что вылетел один из парней, что затеяли разборку прямо в помещении. Сейшу, прежде сохраняющий хладнокровие и выдержку тибетского монаха, успел выставить руку, чтобы избежать сильного столкновения, и пустил летящее в Баджи тело — в сторону по наклонной. Музыка прервалась, а после, двое крупных охранников вытащили затейников и голос в динамике, извинившись за недоразумение, предложил всем продолжить веселиться. — Всё-таки было бы легче, если бы сам хотел открыться мне. — Сейшу проводит коленом по ноге Кейске, а после оно оказывается между его ног и их колени мило чередуются. Баджи самостоятельно придвигается чуть ближе, просто потому, что хочет прояснить, правильно ли понимает происходящее. И, когда он наклоняется спросить, встречается взглядом с чёрными глазами Хаджиме, полными самой искренней ненависти и это вводит в недоумение. Он не настолько глуп, чтобы не понять, что это за взгляд. Коко не просто друг, он хочет забрать Инуи себе, и это забавляет с одной стороны — милый ребёнок. Степень близости Кейске с Инуи, растёт пропорционально геометрической прогрессии, с каждой парой выпитых шотов крепкого алкоголя. Сколько бы времени здесь Баджи не проводил, не было ещё такого человека, который мог бы заинтересовать его и увлечь в столь длительный разговор. Юноша, которого Сейшу звал Коко — удалился за один из стоящих в углу бильярдных столиков. Ему — общение между его драгоценным Сейшу и незнакомцем — как петля, затягивающаяся вокруг шеи. Хаджиме, как оказалось, и есть тот самый избалованный мальчишка — владелец компании, а Инуи — его первое доверенное лицо, которое отвечает за все, только потому, что «господин Коконой ещё не достиг необходимого возраста». — Ты, — Кейске расслабленно обращается к Сейшу, — не замечаешь за ним ничего странного? — Я не… Что? — смеётся Инуи, поскольку сейчас Баджи прищурился и важно подпёр подбородок пальцами, словно детектив, обнаруживший улику. — Ты ему нравишься? — предполагает Баджи, дав волю своему до этого момента дремлющему чувству порицания, — Да нет. — поправляет себя Кейске. — Точно нравишься. — Ради всего святого, Кей. — усмехается Инуи, а Баджи напрягается, после его, столь странного обращения. — Он ребёнок, за которым я присматриваю. Ради всех святых, мы сейчас говорим о совращении малолетних? — Сейшу веселится, повышая тон, а Баджи, пытается накрыть его, болтающий лишнее рот, рукой. А до этого — выглядел как статуя Давида — ни единого изъяна, ни улыбки, ни эмоций. — Потише, — шипит Баджи и наклоняется непозволительно близко, чтобы Инуи точно услышал его. — Мне больше нравятся такие парни как ты, Би-Кей. — эта фраза, тупой стрелой врезается в грудь, не то, чтобы Баджи не понимал, что однажды кто-то сможет вычислить его. Но не думал, что это произойдёт в таких условиях. Сейчас же на его лице уже написан ответ и Инуи улыбается довольно. — Я не хотел лезть в личное, но перед тем, как стать чьим-то другом, предпочитаю ознакомиться предварительно. Но ты, — блондин тычет пальцем в грудь, скользя ниже, — сразу заинтересовал. Возможно, мы сможем договориться. Только давай уточним, чтобы не было неловкостей. Тебе же не нравятся девушки? — компрометирующий вопрос. — Вот как. — не отвечая, опускает голову и посмеивается Баджи. — Чего ты хочешь? Сейшу привстает и упирается коленом между ног Кейске слегка надавливая, и поддевая пальцем, пряжку ремня. Касаясь губами уже вспыхнувшего кончика уха, он просит: — Это будет достаточно личная просьба. За мной. — и встаёт, направляясь к уборной. Тёмная футболка мелькает между танцующими фигурами и Баджи, отвлёкшись на секунду, опрокидывает последнюю стопку. Пожалуй, сейчас он в состоянии максимального расслабления — не против исполнить, любую его просьбу.***
— Только на этот раз. — проходит внутрь мало освещенной уборной, будто та своим полумраком уже рассчитана на всякие непотребства. Перед ним всего одна кабинка с раскрытой дверью, и подойдя к ней, брюнет закрывает перед собой дверь. — Момент. — проговаривает Кейске, ловя кайф от своего медленного тембра голоса и тут же усмехается этому. Его немного штормит, поскольку сидя алкоголь не ощущался в полной мере. Сейчас же, перед глазами всё плыло, а он расслабленно таял, двигаясь по волнам позитива. Мир становился более радужным, тревоги отступали, а Инуи, почему-то, казался более низким и хрупким. Баджи требуется несколько попыток, чтобы расстегнуть ремень и пока он возится с ним, блондин поворачивается, удивлённо осматривая руки Кейске и плотный кожаный жгут, снятый со штанов. — Не люблю, когда мной манипулируют. — на будущее уточняет Кейске, а после толкает парня перед собой, грудью в стену и несколько раз проходится по выставленной заднице ремнём. Инуи сам виноват, Баджи не по душе его методы, получения своих целей, но с Сейшу — лучше не препираться. Парень перед ним, даже взвизгивает, тонким, почти что девичьим писком от удивления и пытается вырваться, но его сильнее прижимают к стене. Актёрские навыки Сейшу буквально на высоте, но Кейске, пожалуй, понимает, что шуметь нельзя, поэтому резко разворачивая парня к себе, ощущает всепоглощающую потребность поцеловать его. Почему он не испытывал этого прежде? Тело сводит почти что судорогой, когда Баджи, накрывает губы блондина своим и опускает руки на талию. Мурашки пробегают от осознания, что их могут поймать, а ещё от нового чувства. Он слишком долго сдерживался, поэтому, сейчас вся его нежность и грубость, вся его похоть — обрушится волной возбуждения на Инуи. Который, да, — сам виноват. Со стороны Сейшу — отвечают как-то вяленько и неуверенно, и брюнет отстраняется немного, замирая в паре миллиметров от губ и ухмыляется. Ему приходится чуть наклониться, чтобы достать лбом, до лба Сейшу, но тот прячет взгляд. Дразнит, прикидываясь невинным — думает про себя Кейске и принимает правила игры. Он наклоняется к шее, и, чуть наклонив её в сторону, проводит языком, задевая кожу, своим металлическим пирсингом. Звук, слетевший с губ блондина — стон удовольствия и будь у Баджи с собой, та, самая нужная порой, но недостающая сейчас, деталь джентльменского набора, он бы, буквально, надел этого парня на себя, сиюминутно. Губы прикусывают светлую кожу шеи, пока бёдра старательно двигаются навстречу друг другу. Немного приподняв блондина на носочки, Баджи переключает внимание на мягкую задницу и сильнее сжимая, натягивает её на себя, заставляя вплотную, тереться их изнемогающими органами, сквозь ткань брюк, вызывая не то, что стоны, слабую дрожь всем телом — Инуи. — Охуенно-чувствительный. — рычит Баджи, и, тотчас слышит свой голос таким надломленным и трепещущим. С ним что-то случилось — он, кажется, несётся со скоростью двести, без тормозов, и ему нравится. До этого сидящие в общем зале друзья — словно совсем другие люди. — Бы… — невнятно, пытается произнести блондин, — быстрее... — ему хочется сесть сверху на этого парня, обвить его ногами и скакать, как минимум всю ночь, не жалея задницы и спины, и, чёрт возьми, он чувствует, что на грани. И, парень с ним — чувствует это тоже. Блондин, только что, лично разрешил вести себя грубо, такой просьбой. Поэтому, Кейске болезненно сжимает пальцами его кожу на талии, а после поднимается вверх, под одеждой, задевая выступающие рёбра и проходясь вскользь, по возбуждённым соскам, приподнимая светлую футболку. Утром обязательно будет стыдно. Кейске чувствует чужие стоны и всхлипы, а после и ловкие пальцы в своих волосах, что так приятно давят подушечками. Сжимая плечо блондина, Баджи без всяких утончённостей целует, ритмично двигаясь бёдрами между разведенных ног парня, проникая языком каждый раз, ровно в ритм этим фрикциям. Зрачки блондина огромные, как космос, а волосы взъерошились от того, что его то и дело прижимают к стене, слава богу чистого туалета. Его буквально отымели языком в рот и он не понимает: за что ему такое счастье? Кейске отводит бёдра чуть вниз и блондин подаётся навстречу, а после плавным скольжением стоящего сквозь одежду, члена, его возвращают на место. Парень под ним податливый — тот самый милый пассив, которого Баджи совершенно случайно подкинула жизнь, но кто же знал, что Инуи настолько бесподобный? Парни стонут в унисон, иногда целуясь и теряя себя от удовольствия. А ведь они даже в одежде, но это гораздо больше, чем просто секс. Вся эта дрожь и беспорядочные рывки приводят к очевидному. Оба замирают, испытывая самое расслабляющее чувство, растекающееся под одеждой. Ещё один поцелуй, просто как закрепление содеянного и Баджи идёт к умывальнику, и слава богу, что он рядом. А Сейшу, непонятно по какой причине, вылетает из туалета. Кейске всего несколько секунд думает над произошедшим, поправляя волосы и приводя себя в порядок. И, решает поговорить с Инуи, насчёт всего. Выходя из туалета, Кейске застаёт стоящих у прохода к комнатам для персонала Инуи и Коко. Сейшу выглядит абсолютно спокойным и Баджи ловит сердечный приступ, а после панику: футболка на Инуи — чёрная. Осознание действительно настигает словно электрический разряд, всего десять минут назад он: — последовал за Инуи; — кажется, не правильно понял его намерения; — буквально переспал с первым встречным, который, кстати, был не слишком и против. Хотя по началу, всё же брыкался. — Не догадываешься, зачем я позвал тебя? — Сейшу выглядит неожиданно усталым. Стаканчик чая из автомата в его руке, как прямое подтверждение того, что парня немного отпустило, да и сам Баджи успел неплохо отрезвиться. — А должен? — открытое и беззащитное выражение лица, как прямое подтверждение тому, что он не в курсе. — Хочешь узнать что-то помимо работы? — Как ты переносишь джетлаг? — покачивая головой, словно уже предвидя худшее, спрашивает Инуи. — Нам лететь завтра тринадцать часов, а мы надрались. — Хреновее не придумать. — Баджи позволяет себе немного расслабиться и опуститься на небольшой диван, в то же время сосредоточившись на главном. Коко выходит из комнатки, где они прибывают все вместе, не предупреждая. Он с Баджи, не разговаривал ещё ни разу за всё время и, скорее всего, ему только общество этого Кейске — уже не по душе. — Я бы купил все материалы с твоим красивым личиком и рекламировал на каждом шагу, но, — Инуи вытягивает шею, желая убедиться, что дверь действительно плотно закрыта, — …но ты же понимаешь, насколько это небезопасно. Всё это время тебе везло, что никто не вышел на тебя. — Я просто хорошо с… — Нет, ты дерьмово скрываешься. — перебивает Сейшу, рукой рассекая воздух по диагонали. — Коко семнадцать и он, владея лишь своими навыкам, узнал кто ты, я даже не обращался к специалистам. — Вот как, — задумчиво произносит брюнет. — и... чего ты хочешь от меня? Чтобы я прекратил? — замирает, выпрямляясь в спине и неприятно щурясь. Ему и самому это не по душе, но пока Казутора для отвода глаз — работает официально, Баджи крутится любым доступным способом. — Что будешь делать, если на тебя напишут заявление? Если хоть кому-то из твоих фанатиков не было восемнадцати… Перед Кейске тут же встаёт образ сегодняшнего хрупкого парня, с которым ничего не вышло из-за прерванной связи. — Останься со мной. — настаивает Сейшу. — Завтра после перелёта я всё расскажу. Брюнет хмыкает в знак согласия, но полное потрясение ещё не сошло. Слишком много событий для одного дня. Слишком он размяк в последнее время.***
Чифую в ахуе замирает, прижимаясь спиной к входной двери ночного клуба. Охранники остались позади — внутрь он больше никогда не вернётся, а руки трясёт ебучим тремором. Из него, без его на то разрешения, чуть не вытрахали душу, и, что самое страшное — ему понравилось, но если быть честным, это не самое страшное. Самое страшное то, что он, кажется, знает кто это был. Судя по всему, Мацуно просто оказался не в том месте и не в то время. Да и тот «член семьи» Казуторы был явно не в себе — алкоголем несло за версту и Чифую просто надеется, что брюнет его не вспомнит. Как там его звали? Он ведь слышал от Торы, но запомнить не удосужился. Не столь важная информация. На припухших от поцелуев губах Чифую, играет лёгкая улыбочка. И, нет, это не потому, что ему понравился тот грубиян. Ему понравился сам процесс, да и вёл он себя, как ему кажется, достаточно раскованно. Теперь будет жизненный опыт, пусть и не совсем здоровый или правильный, но опыт. Если сам Чифую не выглядит как взрослый, то брат Казуторы — однозначно да. Это ощущалось по совсем незначительной щетине на бородке, которой от силы день, но у самого Чифую — она отсутствует вовсе. И вообще — его волосяной покров крайне скудный, а иногда хочется, казаться брутальным парнем, который иногда бреет свои «усики девственности». Хотя его усики — всё ещё при нём, и не только усики. Натянутая на руках ткань футболки брюнета позволяла прекрасно разглядеть выделяющиеся мышцы рук и крепость груди, и, будь у Чифую возможность… Хотя, нет, он бы никогда больше не хотел подобного. Только не с ним. И если уж на то пошло — то вечно ему не везёт со своими «первыми разами». Это самая странная выходка в жизни Чифую. Впервые, когда он ушёл на ночь из дома и попал в такую ситуацию. К себе — нельзя, ссора с мамой вышла особенно фееричной. Поэтому блондин набирает Тору, решив уточнить может ли он остаться у Ханемии, в надежде, что посреди ночи не вернётся его брат и не вспомнит кто такой Чифую, и где он мог его видеть.