Забвение или смерть

Она просидела на телефоне почти полчаса. В доме Пугала никто не думал брать трубку. Селина пыталась убедить себя, что это абсолютно ничего не значит. Сколько может быть причин? Десятки, сотни, тысячи. Их просто нет дома. Ушли куда-нибудь по своим делам. А может уединились и не слышат как надрывается телефон. Спят, слишком громко включили музыку, черт его знает что еще. Проклятая машина никак не выходила из головы. Что если с ними действительно что-то случилось? На Пугало ей, конечно, было глубоко плевать. Но Эдвард — другое дело. Она не могла бросить его в беде. Поняв, что от беспокойства она скорее сойдет с ума, Селина быстро собралась, схватила ключи от мотоцикла и выбежала из дома. На ходу застегивая куртку, она выскочила в прохладный ночной мрак, пробежала через двор к припаркованной у самых ворот черной Ямахе. Эдвард, в свое время, весь извелся, когда она показала ему эту малышку. Твердил, что она разобьется, сломает себе шею, отговаривал от покупки всеми возможными способами. Она не послушала. Жажда скорости пересилила природную осторожность Женщины-кошки. Сейчас мотоцикл оказался как нельзя кстати. По пустым улицам Готэма она долетела до дома Крейна за четверть часа. Заглушила мотор, бросив мотоцикл у самого крыльца, практически перегородив подъезд. Сейчас ей было абсолютно плевать на то, как она припарковалась. Взлетев по ступеням, Селина принялась кулаками барабанить в дверь. Она видела тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь толстые шторы на окнах. Пугало дома. И будь она проклята, если не заставит его поднять задницу и открыть ей. Замок щелкнул. Дверь распахнулась так внезапно, что Селина едва не нырнула в темноту прямо навстречу хозяину дома. Джонатан Крейн, высокий, тощий, в идеально отглаженной рубашке, при галстуке, несмотря на то, что время давно перевалило за полночь, взирал на нее с легким, вежливым интересом. — Мисс Кайл? Что-то случилось? Голос у него был абсолютно спокойный, слегка раздраженный, но не более чем обычно. Не вполне нормальная реакция человека к которому ломятся в дверь посреди ночи. Вполне нормальная для подпольного врача. — Эдвард здесь? — вместо приветствия выпалила она. — Мне казалось, он должен быть с вами, — удивленно протянул Крейн. — Как видишь, его нет, — зло прошипела она. Пугало посторонился, приоткрыл дверь шире. — Прошу, заходите, — пригласил он. — Не стоит стоять на пороге. Селина поджала губы. Холодная сосредоточенность Крейна ее нервировала. Было в ней что-то неправильное, нездоровое. Человек не должен, не может быть таким бесстрастным. Это не нормально. Она проскользнула мимо Пугала, стараясь не задеть его. Несмотря на то, что они были знакомы, несмотря на то, что он не единожды ее штопал, несмотря на то, что он был любовником ее лучшего друга, доверия к нему у нее не было ни капли. Крейн — психопат, отравитель, безумец, одержимый желанием проводить опыты на людях. Об этом никогда нельзя забывать. И она не забывала. Дверь за ее спиной закрылась с тихим хлопком, ключ скрежетнул в замке. Женщина-кошка с трудом подавила беспокойную дрожь в теле. Это ощущение возникало у нее всякий раз, когда она оказывалась в одном помещении с Пугалом. Она не исключала, что подобное испытывали все кто хоть раз сталкивался с ним лицом к лицу. Не зря же у него такое прозвище. В холле было сумрачно и прохладно. Пахло деревом, табаком, чем-то еще сложным многосоставным. Длинные тени стелились по полу, половицы под ногами поскрипывали. Казалось, дом дышит и дыхание у него тяжелое, конвульсивное, как у бьющегося в агонии человека. Селина поймала себя на мысли, что никогда не бывала в этом доме при свете дня. Возможно, мрачная атмосфера, царящая внутри, не кажется такой уж давящей когда солнечные лучи пробиваются сквозь высокие окна. Надо будет спросить у Эдварда, решила она и мгновенно опомнилась. Обернулась к Пугалу. Он стоял у двери, глядя на нее, без особого интереса. Ждал пока она осмотрится и, наконец, заговорит. Селина вздохнула. — Значит, он сегодня не приходил? — спросила она. — Нет, — Крейн покачал головой. — Я был уверен, что он находится в вашей компании. — Мы расстались около полуночи, — подтвердила Селина. — Он проводил меня до дома, сказал, что пойдет к себе. Но до квартиры, похоже, так и не добрался. Боюсь с ним случилась беда. Лицо Пугала стало еще мрачнее, хотя казалось, что дальше уже некуда. Он сложил руки на груди, взирая на Селину сверху вниз. — Почему вы так решили? Она неопределенно пожала плечами. Что тут скажешь? Женская интуиция? Предчувствие? Даже звучит надумано. Под тяжелым взглядом Крейна она совсем потерялась. Ей становилось не по себе и с каждой секундой ощущение усиливалось. — Я не знаю наверняка, — начала она. — Просто, можешь считать меня чокнутой, но я весь вечер ощущаю какое-то беспокойство. А потом еще эта машина… — Какая машина? — Черный джип, огромный, вроде тех на которых ездят военные. Не знаю, может быть это приступ психоза, но мне кажется, что Эдварда похитили. Какая-то тень скользнула по лицу Пугала. Он нахмурился, поджал тонкие губы. — Давайте пройдем в гостиную, — предложил он. — И вы мне все расскажете, не торопясь, подробно. Хорошо? Она кивнула и Крейн с видом радушного хозяина указал в направлении темного дверного проема. — Прошу, следуйте за мной. То насколько спокойным и вежливым он оставался, позволяло предположить, что ничего страшного не случилось. И все же, она нервничала. То что Пугало не проявляет эмоций еще ничего не значит. Это может быть какая-то ловушка, игра, обман, все что угодно. А что если это его рук дело? Может он устал от Эдварда и решил от него избавиться? Она тряхнула головой. Нет, что за глупости. Быть такого не может. Они прошли по сумрачному коридору, освещенному несколькими настенными светильниками. Их свет, рыжий и теплый, показался Селине довольно мрачным. Хотя, возможно, все дело было в испытываемом ей напряжении и беспокойстве. Обычно этот оттенок казался ей приятным, дружелюбным, в отличие от холодного белого, напоминающего лампы в отделении хирургии. Пугало толкнул какую-то дверь и они вошли в гостиную. Обстановка показалась Селине очень милой, хотя и старомодной. Книжный шкаф, забитый под завязку толстыми томами, камин, пара кресел, невысокий столик, барная стойка. Комната чем-то напоминала кадр из фильма про викторианскую Англию. Темные обои, ковер на полу, тяжелые портьеры. — Прошу, присаживайтесь, — Пугало указал ей на кресло. — Хотите чего-нибудь? — Нет, — Селина покачала головой. — Спасибо. Он проводил ее к камину, дождался пока она устроится в кресле, сел напротив. Селина заметила лежащую на столике книгу «Психология межличностных отношений» и полупустой бокал. Похоже, она отвлекла Крейна от работы. Или это хобби у него такое? Сам черт не разберет. — Итак, Селина, — произнес Крейн. — Пожалуйста, расскажите, что произошло? Она пустилась в рассказ, умолчав только о том, что они с Эдвардом обсуждали, сидя на крыше. Этот разговор показался ей слишком личным. Хотя он и касался человека, сидящего напротив нее, она решила, что это не его дело. Если Эдвард решит когда-нибудь обсудить с Крейном их взаимоотношения, то сделает это сам. Когда она дошла до рассказа о черном джипе, промчавшемся по улице мимо ее дома, лицо Пугала заметно помрачнело. — Я понимаю, что это звучит надумано, — начала оправдываться Селина. — Мало ли в Готэме машин. Одной больше, одной меньше. Но меня смутило, что она так быстро уехала. Будто водитель боялся что его заметят. А потом когда я решила позвонить Эдварду домой, он не взял трубку. Крейн молча кивнул. Она продолжила. — Не знаю, почему меня это так обеспокоило. Но я названивала ему минут сорок. От меня до него идти не больше получаса и то если останавливаться на каждом углу. В общем, я решила, что может быть ты что-то знаешь. Пыталась дозвониться, но никто не брал трубку. — Вы звонили? — Пугало приподнял бровь. — Я не слышал. Зачитался, наверное. Она отмахнулась от него. — В общем, когда я поняла, что дозвониться не выйдет, то решила заехать и удостовериться, что все в порядке. Но, похоже, это не так. — Похоже на то, — мрачно подтвердил Крейн. — Ты знаешь, что могло с ним случиться? Его правда могли похитить? — Мне очень хочется вас, подбодрить, Селина, но боюсь, что не могу этого сделать. Я не знаю наверняка, кто мог его похитить и зачем, но у меня есть пара вариантов. И все они, к моему глубокому сожалению, малоприятные. Слушая его тихий, монотонный голос, она ощущала легкое головокружение. Почему он так спокоен? Неужели его ни капельки не волнует произошедшее? Ее саму колотила нервная дрожь, руки тряслись. Она сцепила пальцы в замок, сжала так что костяшки побелели. В голове было тесно от вопросов. Что делать? Как быть? Куда бежать? Ледяное спокойствие Пугала уже не вселяло в нее уверенности, оно распаляло, бесило, нервировало. Ей ужасно захотелось схватить его за воротник, встряхнуть, сбить с него этот меланхоличный настрой. Пусть уже проснется и скажет хоть что-то. Крейн, будто ощутив исходящие от нее эмоции, бросил на Селину быстрый взгляд. Она замерла. У него ведь голубые глаза. Она точно помнила, что они должны быть светлыми, прозрачными. Но сейчас на нее смотрели два бездонных черных провала, полных ненависти и боли. Казалось, они притягивали ее, грозя затопить сознание, утянуть в бездну мучительных пыток и бесконечных страданий. Ее ярость остыла, ушла, рассыпавшись пеплом от прикосновения к его пламени. — Что же нам делать, — испуганно прошептала она. — Боюсь, что остается только ждать. Несмотря на то, что эта мысль показалась ей ужасной, Селина не стала спорить. Крейн явно знал куда больше нее, хоть и не собирался говорить об этом. Она подтянула колени к груди, обхватила их руками. Прерывисто вздохнула и отвернулась к камину. Ей не хотелось думать о том, что творится в душе Пугала. В ее собственной был страх и сумбур. Эдвард был ее лучшим другом, даже больше чем другом. Любимым братишкой, забавным, добрым, отзывчивым. Она его обожала и он отвечал ей тем же. Сама мысль о том, что кто-то мог украсть его, держать в плену, мучать, сковывала внутренности коркой льда. Она любила его, испытывала самые нежные чувства. И до одури боялась за него. И если ей сейчас так плохо, так жутко, то что на ее месте испытывает человек, который любит его абсолютно иначе? Что творится в его душе? Какие эмоции овладевают им при тех же мыслях? Она покосилась на Пугало. Он сидел, отвернувшись от огня, всполохи света раскрашивали узкое, худое лицо. Может ли ему быть страшно? Она не знала ответа и не готова была спрашивать. Любой возможный вариант грозил ввергнуть ее в панику.