***
— Ка-а-атя, — войдя в комнату друга без разрешения, Мирослава протянула имя одноклассницы. Посмотрев на ребят, которые обсуждали какую-то тему на французском языке, она едва сдерживалась, чтобы не фыркнуть. Ей казалось слишком подозрительным, что Даниил сейчас приспокойно общается с Кальтеной, которую к ним в гости пригласил Арсений. К слову о последнем… — Слав, — брат схватил её за руку, увлекая к кухне, где можно было поговорить без лишних ушей. Арс выглядел слишком взволновано, из-за чего Мира решила, что причина всему Катя, которую он позвал в гости. Хоть она и не была в восторге от гостьи, держалась из-за него, — Пожалуйста-а-а, будь к ней терпелива… — Терпение — моё второе имя… — Ты говорила так, а потом едва не сломала колонки, потому, что те воспроизводили звук с помехами, — напомнил парень. — Это было всего лишь один раз. — Ну, да, а в остальные разы ты ломала другие вещи, — вздохнув, Мещеряков посмотрел на сестру со всей серьёзностью, — Слав, она нравится мне… — Тебя там Арс ждёт, говорит, что хочет ещё показать тебе приют, — проговорила она, смотря на краснеющую подругу. Та кивнула и, извинившись перед Муромовым, ушла. Время замедлилось. Мира чуть покачивалась, стоя посреди комнаты, и смотрела на парня. — Ты следила за мной? — Дэн вопросительно выгнул бровь и прищурил карие глаза, словно пытаясь сконцентрироваться и прочесть мысли подруги. Хотя… это и не требовалось, ибо за прошедшее время он научился почти безошибочно предугадывать её действия и слова. Завела руку к затылку и едва покачивается вперёд-назад — пытается придумать достойную легенду для чего она оказалась в его комнате и попросила Катю уйти. — Пф, больно ты мне нужен! — фыркнула Мира, осматриваясь вокруг, — Мне… я, вообще-то, здесь из-за Арса. Он хотел поговорить с Катей и попросил меня позвать её, — она говорила быстро, как будто это и есть правда. Но Муромов-то понимал, что это ложь. Она здесь не только для этого. — Ну, да конечно. Чтобы ты и выполнила просьбу Арса, не смеши. — Я не клоун, чтобы смешить! — отозвалась девушка и резко развернулась к двери, — И знаешь, в следующий раз занимайтесь французским где-нибудь в другом месте, — добавила она. — Ты ревнуешь? — Даниил понимал, что она начнёт всё отрицать, но хотелось услышать ответ от неё, такой гордой, игривой, шустрой и… до чёртиков ревнивой. — Нет, — сказала, как отрезала. Мещерякова даже не обернулась, когда выскочила за дверь, не забывая бормотать себе под нос: «Я ревную, пф!». А Муромов лишь улыбнулся и покачал головой.***
Собаки, словно приветствуя хорошого знакомого друга, привстали на задние лапы и звонко залаяли. Арсений не сдержанно улыбнулся и, просунув руку сквозь прутья клетки, потрепал ближайшего пса за ухом. Это помогло снять напряжение, которое нахлынуло от действий сестры, что решила сделать ему сильный пинок к признанию. — Они все такие милые, — тихо протянула Кальтена, стоя за спиной друга и осматривая территорию. Она много слышала об этом месте, но слушать чужие рассказы — это одно, а видеть своими глазами — другое. Заливистый лай собак в сочетании с уединённостью и спокойствием приводили в восторг. Теперь девушка в полной мере понимала, почему Мещеряков так любит здесь находиться. Она и сама бы не захотела уходить отсюда. Парень согласно кивнул на её слова, сдержанно, бегло, как будто его что-то тревожило. Грин, возможно, поинтересовалась бы, что случилось, но не успела ничего сказать, ведь Арс попросил следовать за ним. Она повиновалась. Следуя за ним и за возрастающим интересом. Подростки дошли до конца приюта. Там уже не было вальеров, но были размашестые кусты и слышалось жужание водоёма, с которого едва ощутимо тянуло прохладой. Пройдя между кустарников, они вышли к речке и небольшому берегу у неё. Мещеряков сбросил ветровку и растелил прямо траве, и позвал Кальтену присесть. — Я часто хожу сюда. Об этом месте знают только родители и Славка… ну, теперь ещё ты… — улыбнулся парень, глядя на подругу, чьи голубые глаза зачарованно осматривали местность. Осенний ветер легонько касался её русых волос, едва позволяя их растрепать. А лицо озарила по-детски восторженная улыбка. — Здесь класиво, — фраза зазвучавшая с привычным французским акцентом, заставила Арсения расстаять и сказать: — Эм, Кать, я… хотел кое в чём тебе признаться… — он неловко потёр затылок, в попытке собраться с мыслями. Тяжело вздохнул и протараторил всё на одном дыхании, — Ты мне нравишься! Грин сидела молча. Лишь щёки загорелись пунцовым цветом. — Ты мне тоже, — робко и тихо, но на улыбке проговорила Кальтена.