Ты думаешь, стоит захотеть наркотиков, и ты бросишь, но это как сон. А сон нельзя остановить. Он продолжается вопреки твоей воле. И вдруг ты понимаешь, что ты бессилен.
Джим Кэрролл.
Фильм: «Дневник баскетболиста».
Весна 2027. Сентфор.
Дженнифер исчезла…
Эта фраза круговоротом повторялась в моей голове. И кроме этого бешеного потока, я не слышала вокруг ничего.
— Сара? Ты с нами вообще?
— Я в порядке… Всё хорошо. Переклинило что-то.
— Как и всех нас.
— Я убью её как только увижу. И разводиться не надо. Эта сука портит мне каждый день моей жизни уже десять лет.
— Спокойно. Надо думать что делать дальше. Идём наверх.
Аарон сидел у себя на диване, закрыв лицо рукой. В точности как папа делал когда-то, когда случалось что-то. И в эти моменты его лучше было не трогать.
— Сара, Вишня… Рад вас видеть.
Он встал, обнял меня. Обнимала его как ребёнок. Как когда-то, когда не хотела отпускать его с Сан-Франциско. Как когда-то, когда он успокаивал меня после ночных кошмаров. Как когда-то, когда в слезах рассказывала ему о своих проблемах. Казалось, будто я последний раз обнимаю его. Не знаю, что нашло на меня. Чувство, будто мы упали, и больше нам не подняться. Драконы всегда поднимались. Со мной, без меня. Но в этот раз все мои попытки жалкие. Смогу ли я снова подняться и поднять других?
— Что будем делать, Аарон?
— А что нам остаётся? Мы знаем всё. Всё свелось к тому, чего все ждали. Убьём или умрём.
— Идти прямо к Каю?
— Это стоило сделать ещё десять лет назад.
— Я не хотела говорить по телефону… Ждала момента.
Вытянув с кармана телефон, я зашла в Сообщения и показала СМС от неизвестного, что пришло, когда мы только выезжали с Лонг-Бич.
Я соскучился по тебе. Раньше, когда ты впервые была в Сентфоре в 2018, я видел тебя каждый день, хоть и ты не видела меня. Сейчас всё сложнее… Я дал вам фору. Как Иисус, перед тем, как закрыть дьявола гореть в Аду на веки вечные, дал ему фору в три дня, чтобы покаяться. Я позволил вам самим понять меня. Понять, что ждёт вас. Поздравляю, Сара! Ты снова сделала это! Я в тебе и не сомневался. Ты — дочь своих родителей. Родители… Отвратные люди. Тебе ли не знать? Твои родители сделали слишком много плохих вещей. Говоришь, я псих… Твои корни сделали меня таким. Твои родные заставили меня заплатить за ошибки моих родителей. Твой замечательный отец отрезал руки моему младшему брату у меня на глазах. Возможно, ты встречала его остатки у себя дома. Это было так ужасно… так ужасно. Пора и тебе платить за ошибки отца и матери. Я как Иисус. Дам вам три дня. А потом пора положить конец. Либо дракон перережет горло мне, либо я отрублю ему крылья. Там же, где и тогда. Там, где друг стал тем, кто заставил сердце обливаться кровью.
— Там, где друг стал тем, кто заставил сердце обливаться кровью…
— В том заброшенном доме, в котором мы были в последней стычке. Когда Люк оказался Джоном Холлом. Друг, который заставил сердце обливаться кровью. Когда я впервые встретила будто Джона Холла в его доме за городом. То не был настоящий Джон. Но я тогда не знала этого. Он вырезал у меня на ноге сердце. Мой друг — Люк, который оказался Джоном. Заставил сердце обливаться кровью. Не он оставил шрам, но теоретически — Холл…
— Значит, нас ждёт мясорубка в том доме?
— Всё ведёт к этому.
— У нас три дня. Нужно много людей и много оружия.
И тогда всё поплыло. Перед глазами снова тот день и мне снова семнадцать.
***
Я опустила заряженный ствол, но всё ещё крепко держала его.
— Джейсон Хилл. Святой человек, не так ли? А много ли ты знаешь о нём? А знаешь, что он обещал твоему бойфренду часть бизнеса, если вы женитесь?
Мгновенно кровь застыла и будто прекратила своё движение.
— А как ты думала? Взрослый мужик так легко обратил внимание на мелкую девчонку, что приехала сюда? Ещё до твоего рождения всё решили. Хоть Уильям и намного старше, это никак не мешало твоему отцу. Ты — пешка его грязных дел в своем бизнесе. А Джонс — тот, кого можно посвятить в это. Следовательно, он получил бы всю компанию, если бы ты вышла за него.
— Нет… Ты врёшь…
— Поднимите его.
Мужчины подняли харкающего кровью Вишню так, чтобы он посмотрел мне в глаза.
— Я не верю ему, Вишня. Скажи, что это ложь, и я поверю тебе.
— Мне жаль, принцесса…
Лицо его было кроваво-красным. Никто не видел. Лишь я. Лишь я видела слезу, что стекала по щеке.
***
Ещё одному, который хотел взять меня сзади, я перерезала глотку. Я, честно, не хотела того. Не хотела убивать. Но когда он упал, заливаясь кровью, я выронила нож. Руки задрожали. Я убила… Своими руками. В растерянности меня схватили, и я уже не могла вырваться. Резким движением мою ладонь прижали к стене. Не успела я что-то понять, как её проткнули моим же ножом. Неистовый крик в чужую руку, что закрывала мне рот. От нереальной боли мигом полились слёзы, а моя рука осталась обливаться алым цветом. А потом я упала на пол. Мужчина, что держал меня, упал сам от выстрела в спину.
***
И с этими словами он впился в мои губы, сжимая в руках талию так сильно, что я еле стояла. Оттолкнуть его было невозможно. Я плакала и целовала его. А потом воткнула нож ему в живот. Джон отпрянул, смотря мне в глаза.
— Ты сдохнешь так же. От рук того, кого полюбишь больше жизни. Как я тебя.
Он упал на колени, а я стояла. Смотрела на него, заливаясь слезами. У меня было столько вопросов. И ни одного ответа. Я подошла к краю крыши. Открылся обзор на весь город. Весь большой и прекрасный Сентфор, который вселяет любовь в жителей. Отсюда видно каждый уголок. Все, кто сейчас сидят по домам, даже не представляют, насколько сильно прогнил их любимый город. А потом была лишь бесконечная тьма. Силы начали покидать меня, и я безжизненно рухнула на холодный бетон.
***
Стало плохо. Я схватила свой рюкзак и ушла в уборную.
Холодный кафель. Иногда холод помогал прийти в чувства.
Двадцать минут я просидела на полу, и будто ставало легче. Но стоило подняться на ноги, снова кружилась голова, снова кровь и выстрелы перед глазами. Снова картина, как я перерезала глотку человеку.
Всё плывет, а тело покрывается неприятными мурашками. Я включила воду в умывальнике и начала тревожно рыться в рюкзаке.
— Где же они…?
Быстрее… Пожалуйста, быстрее! Говорил мой организм, который уже потерял возможность ждать. Найдя пузырёк с родными таблетками, я уж подумала, что сейчас станет легче, но из-за дрожи мне тяжело его открыть. Беспомощно я перебираю это в руках. Не выходило. Он не поддавался.
— Ты десятый год сидишь на наркоте?
Уже открытый пузырек упал на пол, а то, что было внутри, рассыпалось в разные уголки. Всё остановилось. Сердце пропустило два удара. Он стоял за мной всё время, наблюдая за моей ломкой.
— Уильям… Я могу пояснить.
Посмотрев в сторону Джонса, меня встретил серьезный взгляд, полный разочарования.
— Не надо мне ничего объяснять. Лучше объясни себе, кем ты стала.
Он развернулся и ушёл прочь, хлопая дверью.
— Вишня! Постой! Прошу! Я не хотела!
Я должна догнать его. Должна сказать. Но я не могу. Рассыпанные таблетки важнее. Мне хотелось пойти за ним, честно. Но вместо этого я упала на пол, собирая успокоительное. Закинув себе сразу две, я трясущимся телом упёрлась об стенку, поджав колени.
— «
…кем ты стала…».
Жалкой. Убогой. Хочу казаться сильной, но в самом деле реву из-за наркоты. Почему без неё так плохо? Так больно и невыносимо?
— Вишня… — шепчу я уже полуобморочным голосом сквозь наступающие слёзы. — Я не хотела. Прости…
Нужно встать. Я не могу позволить ему уйти.
Кинув вещи там, я пошла за Вишней. Далеко он не ушёл. Остановился в коридоре.
— Ты думаешь, что всё так легко? Что после всего, что случилось, я так легко смогу слезть с антидепрессантов и экстази? Наркотики как сон. Думаешь, что сможешь бросить, но сон продолжается вопреки твоей воле.
— Сара! Ты понимаешь, что делаешь? Эта хрень убьёт тебя раньше, чем твоя дочь окончит начальную школу!
— Твоя дочь. Не только моя.
Ударило в голову. Слишком жестоко. Слишком много таблеток.
— Что ты сказала?
— Полли твоя дочь. Вряд ли я бы набралась смелости на трезвый разум. Это всё сраный экстази… Или что это было…
Я еле стояла на ногах.
— Полли моя дочь?! — он крепко сжимал меня за плечи и кричал.
Я засмеялась. То был ненастоящий смех. Слезы потекли по лицу.
— Почему ты не сказала мне раньше?! Сара!
— А что бы ты сделал? Вышел бы с тюрьмы, приехал в Сан-Франциско и счастливо растил бы дочь, как ни в чём не бывало? Если бы не Дженнифер, не факт, что ты бы и сейчас вышел. Что я должна была делать?
— Я в любом случае обязан был знать. Это… мерзко, Сара.
— Ты, блять, исчез! Тебя тупо не было! Кому мне было говорить? Прийти к тебе в тюрьму и сообщить тебе радостную новость? Я несколько лет выходила с того состояния, в которое ты меня завёл.
— Я думал, мы обсудили всё. Но нет. Ты придёшь в себя и мы поговорим. Дочь будет со мной, пока ты не перестанешь ширяться наркотой.
***
Мне было девять. Тот день был одним из тех, которые всегда будут в памяти. Каждый такой день всё больше и больше ломал меня на части. И этот был одним из них.
Папы не было дома уже четырё дня. Мама говорила, он занят работой и у него просто нет времени прийти домой. Хоть мы с отцом были и не в тёплых отношениях, но я, как ребёнок, скучала за ним каждый час. Но маму не спрашивала. Чтобы она не начинала ругаться.
Было около часа ночи. Я не могла уснуть. Болела голова. Сильно. Всё никак не решалась пойти к маме, но когда боль перешла за границы моей выносливости, я всё же пошла к ней. Я знала, что она не спит. С моей комнаты было видно, что на первом этаже в гостиной горит свет. Я пошла туда. Мама сидела на диване с закрытыми глазами. Я подумала, она уже спит. Хотела аккуратно разбудить её. Подойдя сзади, я легонько коснулась её плеча и прошептала «мамуль, проснись…». Она не отреагировала. Я обошла диван и стала перед ней. И сразу отпрянула, в страхе закрывая рот руками. В её руке остался свисать шприц, на столе лежало куча всякого дерьма в баночках, а на лице засохли горькие слёзы. Я испугалась до боли в сердце. Начала трясти её, кричать, реветь. Она была как труп. Паника не давала мне нормально дышать. Я трясла маму и задыхалась от рыданий. Потом я бросилась к телефону, и первым, кого я набрала, был Аарон. Я не знала, что нужно звонить в скорую. Я не понимала, что случилось и что нужно сказать. Аарон вызвал скорую, а через несколько дней приехал сам, пока мама ещё отходила в больнице. У неё случился передоз. Когда она очнулась, мы с Аароном были с ней. Первое, что она сказала, когда поняла ситуацию, это: «И зачем ты подняла такой шум, что даже Аарон приехал?! Ты как всегда, Сара. Одни хлопоты от тебя». Так больно мне не было никогда. Моя мать чуть не умерла у меня на глазах. Стоя на коленях, я со слезами молилась, чтобы она выжила. Чтобы ещё раз обняла меня. Я ожидала, что она скажет, что благодарна мне. Что любит меня.
Перережут мне горло, пристрелят или сожгут, я никогда больше не почувствую ту боль, которую в детстве принесли мне родители. Никогда больше я не заплачу так сильно, как я плакала в родительском доме. Никто больше не убьёт меня, ведь меня уже убили они. Мои мама и папа. Мой свет и опора. Мои самые родные люди.
***
Скриптонит — Это любовь.
Вечер воскресенья. Я уже успела отойти от того, что приняла днём. Эффект экстази действует от шести до девяти часов.
Только на трезвую голову я поняла всё, что творю со своей жизнью последние десять лет. Я вспомнила, что случилось с моей мамой у меня на глазах. И представила, что это же случилось со мной на глазах моей дочери. Я чувствовала себя на дне. В самом Бикини Боттоме. Я выкинула всё, что у меня было. Все те ёбаные пилюли, которыми я травлюсь. Но легче не стало. Я всё ещё зависима. Я наркоманка. Только сейчас пришло понимание реальной ситуации. Я реально зависима от наркотиков. И мне нужно выходить с этого говна.
Пришёл Вишня. Таким я его не видела, наверное, никогда. Без эмоций. Но одновременно и злой, и убит, и расстроен.
— Что ты будешь делать с собой?
— Я пойду лечиться. Как только мы закончим со всем, я покончу с этим. Ради неё.
— А я буду любить тебя, как будто у меня амнезия?
— Я люблю тебя. Второй раз лишиться тебя я не смогу. Не просто, когда человек заменяет воздух. Ты — мой воздух. Я так полюбила Сентфор, потому что встретила тебя здесь. Ты дал мне мой смысл жизни. Мою дочь. Все эти годы, что тебя не было, я каждый день видела в её глазах тебя. Таких же голубых и глубоких. Я вспоминала тебя, когда она после душа была как барашек. У неё такие же кудрявые чёрные волосы, которые я так люблю. Она и пахнет как ты. Пахнет любовью, теплом и вишней. У неё твоя улыбка. У неё твоя душа. Полли твоя копия, и все эти годы с ней, я жила тобой. Я больше не смогу без тебя. Дай мне шанс исправиться.
— Сара… я всё время жил и даже не подозревал, что где-то там растёт моя дочь. Маленькая девочка с моими глазами и именем моей сестры. И спустя столько лет, я узнаю о ней. Как мне стать отцом для неё, если она не знает меня?
— Прости меня. Мы делаем так больно друг другу, но я не смогу дышать без тебя. Каждым холодным утром мне мерещится каждый твой вдох и выдох, будто ты лежишь возле меня. Прошу, дай мне возможность быть с тобой снова. Ей нужен папа, мне нужен ты, я нужна тебе…
Одинокая слеза скатилась по его щеке, и он подвёл на меня глаза. Ни слова не сказав, он обнял меня.
— Ты всё ещё моя принцесса, Сара. Обещай, что оставишь наркотики.
— Обещаю. Обещай, что больше не уйдёшь в темноту.
— Обещаю.
***
Три дня, данных Каем, подходили к концу. К началу
финала оставалось несколько часов.
Казино было пустым и тёмным. Кроме меня и Аарона, не было никого. Мы сидели в его кабинете. Он за столом, я на диване. Казалось, будто вот-вот наступит конец нашей истории. Я так боялась, что это наши последние часы вместе.
— Сара, мне нужно сказать тебе что-то.
— Что?
— Если я не выживу сегодня, пообещай мне, что исполнишь то, что я попрошу сейчас.
— Не говори так. Ты…
— Обещай.
— Ладно… Даю слово… Что?
— Дай каждому дракону по сто тысяч долларов с тех денег, которые есть. И отпусти их всех. Остальные деньги отдай Адель.
— В смысле отпустить?
— Драконам пришёл конец. Я устал от этого всего. Все мы устали. Не нужно возвращать документы, которые у нас украли. Мы разберёмся с нашей последней проблемой и разойдёмся. Останусь я жив или нет. Драконов больше не будет.
