В темноте, глубоко под землей, куда не проникало солнечного света из мира живых, жили существа, зовущие себя народом Тьмы. Их было не то чтобы много, но и не мало. Они все были разные и в то же время похожи. Во главе самопровозглашенного королевства, скрытого от глаз глупых людей, стояла королева. Никто её никогда не видел вживую, но поговаривали, что её внешность была неотразимее суккубов, хотя сама когда-то была человеком.
~~~
Чхве Хан потер руки друг о друга, но почти не почувствовал тепла. А холодно было. Камера, куда его бросили странные, но однозначно жуткие нелюди, погрузилась во тьму, стоило охранникам вынести с собой факел, горящий магическим голубым цветом. Ощущение времени сбилось еще в первый час, когда он понял, что уже в который раз досчитывает от 1700 до 1799 и заново начинает с 1700. Все тело онемело, но температура, похоже, специально была подобрана, чтобы его не убить, но знатно помучать. Чхве Хан не мог не заметить, что придумано мастерски. Вообще, как он здесь оказался? Все помнилось как в тумане: первое убийство, разборки, кровь, появление союзников, кровь, тянущее вниз звание героя, вновь кровь, вина и беспробудный кошмар. Через все чернильной нитью тянулось отчаяние, а груз ответственности давил на плечи. «Великого героя» за его заслуги посчитали достаточно сильным, чтобы отправить убить королеву Тьмы. Возможно, его просто посчитали опасным и решили от него избавиться. Об этом он думать старательно не хотел. Вдалеке послышались шаги, постепенно приближающиеся к нему; задребезжало пламя огня на каменных стенах. — Эй, — грубо позвал уже знакомый женский голос. Чхве Хан поднял голову и слегка прищурился от яркого света, ударившего по глазам. Немного привыкнув, он увидел оскалившуюся в недоброй ухмылке вампиршу, стоявшую во главе отряда, задержавшего мечника на самой границе. Её каштановые, прореженные седыми прядями волосы были собраны в тугой пучок, а карие глаза, на мгновение блеснувшие желтым, смотрели пронзительно и уверенно. Кажется, её звали Розена. Звякнули ключи в скважине, по решетке прошелся магический заряд синими искрами, и она со скрипом открылась. — Её Величество желает встречи с тобой, ублюдок. Чхве Хан сдержал ненависть за сжатыми губами. Сил не было плеваться ядом, да и это могло стать неплохим шансом. На что?.. Может, если он чем-то заинтересовал королеву, ему позволят жить. Жить, являясь игрушкой в чужих руках и выполняя, возможно, самые грязные желания… Отвратительно. Просто мерзко. Но думать об этом мешало то, что его «случайно» прикладывали головой буквально о каждый угол. — Ах, Беатрис! — притворно ахнула Розена, сжав плечо Чхве Хану. Острые коготки неприятно впились в кожу. Чем-то похожая на неё девушка, только значительно моложе, толкала тележку с настоящим пиром. — Я была слегка неосторожна с нашим гостем. Не найдется ли у тебя лечебных зелий? Беатрис, кинув брезгливый взгляд на мечника, мрачно кивнула и легко открыла тяжелую двустворчатую дверь, у которой они остановились. Чхве Хан уже хотел было задаться вопросом, зачем лечебные зелья в королевстве, в котором живут только отвергнутые богами существа, на которых они не действуют, но все мысли выветрились из его головы, когда он увидел комнату. Шикарно обставленная, холодно блестящая богатствами, но не нагруженная и комфортная. Невольно он сравнил убранство с покоями Альберу, тот, к стыду королевской казны Роан, фатально проигрывал. — Какой же у тебя неуважительный взгляд, — Розена жутко улыбнулась и наклонилась к уху Чхве Хана. — Кланяйся в ноги Её Высочеству — если бы не она, то ты бы так просто не отделался. Подвальные стены давно не сотрясали душераздирающие крики. Чхве Хан вырвался из расслабленной хватки вампирши, встал на подводящих его ногах и, пошатываясь, зашел внутрь своими силами вслед за Беатрис. Не хватало еще, чтобы его насильно затолкали в комнату. — Будь смирным, если хочешь жить, — посоветовала Розена, смерив презрительным взглядом. — Это твой единственный шанс. Чхве Хан это и так знал, но из уст вампирши эти слова звучали слишком неправильно. Может, дело было в её раздражающей улыбке. В руки мечнику кинули стопку одежды, и он инстинктивно ее поймал. — Приведи себя в приличный вид. Выглядишь под стать свой собачьей сущности, — Розена фыркнула и кивнула на ширму: — Ванна там. Не порть одежду своим потным, грязным телом. Чхве Хан раздраженно вздохнул и ушел за ширму как можно увереннее, но в последний момент чуть не навернулся на ровном месте. Мечник, наконец добравшись до цели, сразу присел на пол, потому что ноги уже не держали, и стал осматриваться. Тут действительно оказалась наполненная ванна, а рядом на тумбочке располагалась мыльница и много разных тюбиков неизвестного предназначения. Чхве Хан никогда в жизни не пользовался и не видел смысла в каких-то гелях для душа или средствах для ухода за кожей. Встав на дрожащих от слабости ногах, он повесил одежду на ширму и разделся, решив оставить свое грязное тряпье на полу, чтобы лишний раз не тормошить придирчивую сущность Розены. Вода оказалась приятно теплой. Чхве Хан непроизвольно расслабился и позволил себе прикрыть глаза. В конце концов если с ним захотят что-то сделать, то это случится в любом случае. Внезапно к ширме приблизилось чужое присутствие, и мечник резко открыл глаза. Розена, как ни в чем не бывало, поставила на тумбочку несколько колбочек с зельями исцеления и посмотрела на него. Чхве Хан открыл рот, чтобы выразить возмущение, но вампирша прервала его раньше: — Как будто не знаешь, сколько мне голых парней за свою жизнь пришлось увидеть. Меня подобные тебе ублюдки не привлекают. Она подняла с пола грязную одежду и осмотрела ее с презрением. — Выпьешь, как закончишь, — вампирша кивнула в сторону зелий исцеления и собралась уходить, забрав с собой грязную одежду. Эти лохмотья были в безнадежном состоянии и пойдут на выброс, но они были последним, что осталось от деревни Харрис, Чхве Хан не был даже настолько уверен в своей памяти, чтобы верить, что у него останутся хотя бы воспоминания о дорогих людях. В последнее время глубокие провалы чернели в воспоминаниях, и он с трудом мог вспомнить, что было всего несколько дней назад. Чхве Хан все понимал, поэтому спешно вмешался: — Не выбрасывай! — Ты смеешь мне приказывать? — Розена приподняла одну бровь. Мечник тут же осознал, что его попытка выглядела безмерно глупо и нагло, и стушевался. Вампирша фыркнула и ушла, не сказав больше ни слова. «Какой же я идиот»~~~
Дверь со скрипом приоткрылась и внутрь грациозно, с высоко поднятой головой зашла девушка. Или, может быть, суккуб в антропоморфном обличье? Она была невероятно прекрасна, по скромному мнению Чхве Хана. Изящные пальцы отягощали блестящие кольца, стройную фигуру в талии широким поясом обтягивало черное платье, вышитое серебряными нитями, лицо имело приятные, утонченные черты и глубокие винно-карие глаза, смотрящие прямо в душу. Но самым ярким в ней были кроваво-алые пышные волосы, шелком струящиеся чуть ниже лопаток. — Ну здравствуй, герой, — улыбнулась девушка, хитро прищурившись и высокомерно осмотрев его. Сердце Чхве Хана пропустило удар. Возможно, было бы не так уж отвратительно… Мечник сглотнул. — Здравствуйте, Ваше Величество… — его голос звучал немного хрипло, из-за чего девушка рассмеялась. — Неужели мои подчиненные так плохо с тобой обращались? — она подошла вплотную к сидящему на диване Чхве Хану и, взяв его за подбородок, повернула его голову, осматривая. Тот вспыхнул, стараясь смотреть куда угодно, только не на девушку. — Какой же ты милый. И как только эти люди подумали о том, чтобы от тебя избавится? Мне же лучше. Чхве Хан нахмурился на такие жестокие слова в сторону своих союзников, но… Теперь они заклеймили себя бывшими союзниками в его мстительном сознании, ведь мечнику нечего было сказать против пресной правды. Он вернул свой взгляд обратно на неё, но тут же пожалел. Лицо, украшенное хитрой ухмылкой, находилось совсем близко, всего в паре сантиметров. Чхве Хан чувствовал её, на удивление, холодное дыхание. — Да, определенно, — рассмотрев румянец на щеках мечника, кивнула сама себе девушка и отстранилась. Она протянула ему свою маленькую ладонь для рукопожатия, лучезарно улыбаясь. В этот момент будто весь скудный свет королевства Тьмы сошелся на ней, разгоняя мрак и отчаяние в сердце Чхве Хана. — Меня зовут Кайли. Запомни, ведь это имя того, кто позволил тебе остаться здесь.~~~
На следующее утро, к своему огромному удивлению, Чхве Хан, которому выделили комнату встречи в личное использование, обнаружил на прикроватной тумбочке свою старую одежду, аккуратно сложенную, чистую и заштопанную. К ней прилагалась записка от лица Кайли со смайликом в конце простой фразы: «Всегда пожалуйста». С каждым днем проживания во дворце, с каждой встречей со своей новой госпожой и каждым ее словом... Чхве Хан всё больше понимал, что абсолютно точно не хочет возвращаться в тот жалкий кокон лжи, из которого она его вырвала, показав прекрасный свет мира снаружи его глупых предубеждений, навязанных людьми. Жители королевства слабо отличались от людей, может, только тем, что меньше ругались, воровали и никогда не применяли физическую силу в качестве способа решения конфликтов. Здесь, под землей, на считавшейся всеми проклятой территории, даже дышалось легче. И если бы Кайли правила всем миром, как мудро правила своим королевством, которое основала для защиты изгоев несправедливо жестокого общества, то она, вероятно, куда быстрее привела бы его к процветанию, чем это могли сделать люди. И Чхве Хан поклялся ей это обеспечить. Он осторожно поцеловал тыльную сторону хрупкой кисти и посмотрел на свою королеву. Прекрасная и незаменимая, она оставила неизгладимый след на нем, приняв на свою сторону. В благодарность за это мечник выполнял любые её приказы, отдавал всю свою душу за простое право находиться рядом. И даже раздражающая горничная Розена со своей дочерью Беатрис, жутко раздражающие, но тошнотворно качественно выполняющие свою работу, не могли омрачить времяпровождение Чхве Хана рядом со своей госпожой. — Мне не использовать ауру, чтобы не выдавать своей личности? — он смотрел в смиренном ожидании на то, как бурный поток мыслей пробегал у Кайли перед глазами, а после на её губах расплылась легкая ухмылка. — Делай что хочешь, — так привычно ответила она и отложила книгу, которой уделяла куда больше внимания, чем своему верному псу, стоявшему перед ней на коленях. — Пусть увидят, кого потеряли. — Благодарю, госпожа, — Чхве Хан склонил голову в знак своего уважения, не имевшего разумных границ. — Они будут молить о прощении. — И как ты только можешь произносить такие порочные слова с таким прелестным выражением? — Кайли улыбнулась и притянула лицо мечника к себе. Щенячьи глазки так и просили награды. Разумеется, Кайли мечнику её даст. Как она вообще может ему отказать? Кайли улыбнулась еще хитрее и оставила легкий поцелуй на шершавой щеке Чхве Хана. Тот посмотрел на нее совсем по-детски обиженно, и девушка не могла не рассмеяться. — Получишь остальное, когда вернешься ко мне с победой.~~~
— Ваше Высочество! — от Альберу не ускользнула дрожь в голосе Розалин, позвавшей его. Она ворвалась в его палатку, оставив армию под руководством своего заместителя, что значило для крайне ответственной командующей многое. — Сам он выйдет в этом бою. — Уверены, мисс Розалин? — неверяще спросил Альберу. Он знал, что это конец, если сторона королевства Тьмы решила действовать серьезно и выслать самого верного пса королевы. Никто не видел его за плащом и маской, но все знали его силу. Увидев во главе даже ничтожно маленького отряда черную фигуру, каждый знал, что приближается верная смерть. Но если он стоял во главе армии… — Абсолютно точно, Ваше Высочество, — Розалин сглотнула, и сама понимая, насколько все плохо. Магесса ждала приказа. Возможно, глупого и отчаянного, возможно, самого последнего. — Мобилизуйте все силы, мы не можем дать им пройти дальше, — Альберу поджал губы и решительно встал, остановившись взглядом на белоснежных доспехах. — Я тоже пойду. Мы будем сражаться до последнего. Тогда Альберу действительно был полон решимости отстаивать жизнь самого старого королевства, которое он так и не успел привести к процветанию, как когда-то давно сам себе обещал. Но теперь, выйдя на поле боя и увидев все своими глазами, кронпринц больше не мог найти в себе той же уверенности. Все внутри у него — у каждого, кому не посчастливилось это видеть, — трескалось и переворачивалось, вмиг угасла последняя надежда. Во главе армии, без своего обычного плаща и маскировки, ясно демонстрируя свою личность, стоял совсем недавно их герой, без сомнений разрубая тела бывших товарищей.