Третье пришествие

1. В комнате жарко пылал камин. Секондо зажигал старые пыльные свечи, которыми был уставлен его старинный дом: он любил приглушенный свет. Было что-то потустороннее в его высокой худой фигуре, медленно двигавшейся по периметру полутемной комнаты, с лицом, освещенным мягкими бликами огня. Когда каждая свеча была зажжена и горела неровным, дерганым светом, Папа Эмеритус II опустился в кожаное кресло возле стола. Он был по-прежнему облачен в свою мантию, которую отказался менять на предложенную братом одежду. Грим на лице, напоминавший динозаврий оскал, смазался и поблек. Терцо сидел на другом конце стола, в метре от брата. Он кивнул на вазочку, которую только что поставил на стол. - Конфеты, - сообщил Терцо. - Ты поймёшь, что воскрес, только попробовав их. У жизни есть преимущества перед смертью, и это одно из них. Он протянул брату мятный леденец. Секондо последовал совету не сразу, но всё-таки принял конфету из рук младшего. Кажется, он скорее хотел доставить удовольствие Терцо, нежели насладиться самому. - Ты всегда любил сладкое, - Секондо улыбнулся одними краешками губ. - Имею право на маленькие слабости, - отозвался Терцо. Секондо взглянул на него с ласковой укоризной, развернул конфету и положил в рот. Терцо удовлетворенно улыбнулся. Однако улыбка быстро сошла с его лица. - Я хочу спросить тебя кое о чем, - сказал он, пока огненные блики плясали на его лице. Он глядел на брата из-под полуопущенных век, прямо, но без враждебности - обстановка располагала к разговору по душам. - Когда ты лежал в гробу, ты что-то чувствовал? Осознавал себя? - Я был мертв, - категорично ответил Секондо. - Если я и побывал в каких-то других сферах, у меня не сохранилось об этом воспоминаний. Терцо опустил взгляд, разминая между пальцами обертку от конфеты. Выдержав задумчивую паузу, он чуть слышно произнес: - Просто у меня было по-другому. Секондо с интересом склонился к нему через стол. - Вот как? Расскажи мне, что с тобой было и как ты смог вернуться. Терцо вздохнул и откинулся на спинку кресла. - Я был без сознания, вроде как в коме. Знаю, я должен был быть мертв, но каким-то образом я оставался здесь, в мире живых. - Лигейя. - Что? - Душа противилась смерти. Не важно, продолжай. - Я помню, что лежал, ограниченный тесным пространством. Я не ощущал его физически, но знал, что нахожусь в заточении. Почти сразу я начал проговаривать в мыслях одиннадцатый и четырнадцатый енохианские ключи. - Ключ отмщения и Ключ воскрешения из мертвых. - Верно. По счастливому стечению обстоятельств, я не нуждался во сне. Я повторял их годами, ни на секунду не останавливаясь. Секондо молча покачал головой. - Я мысленно обращался к Сатане, умоляя вернуть меня к жизни, только чтобы я смог отомстить. В конце концов вокруг меня скопилось столько черной магии, что она начала распирать стенки моего узилища. Потом был разряд электричества - думаю, я каким-то образом призвал молнию. - Ты притянул ее силой своего намерения. Хтонические боги услышали твои молитвы. - Мое сердце снова забилось, а судорога, прошедшая по телу, видимо, сняла паралич и трупное окоченение. Иначе я не могу объяснить, как сразу смог встать на ноги. - А как встал Лазарь? - Откуда я знаю? Его поднял из мертвых сам Иисус. - Не ищи оправданий в области физики. Это чистая магия. - Да, конечно, магия все всегда объясняет, - с раздражением заметил Терцо. - Забавно, я чувствовал, что во мне накопилось столько электричества. Я поднялся на крышу и просто выпустил это все наружу. - Ты сделал все правильно, - Секондо качнул головой. - Твоими усилиями мы оба теперь здесь. - Примо не удалось вернуть. - Терцо пожал плечами. - Может, он просто исчерпал все свои жизни. - Ты плохо учил свои книги, - наставительно заметил его брат. - Ритуал - это всегда обмен. Боги взяли его как жертву. - Моей крови на алтаре было мало? - Она пошла в уплату долга за твое возрождение. Они несколько минут молчали, думая о старшем брате. Тишину нарушало лишь потрескивание воска в пыльных свечах да шипение дров в камине. Терцо задумчиво вертел в руке фантик. Наконец Секондо снова обратился к нему. - Вижу, смерть досталась тебе не так легко, как нам, твоим братьям, - он провел рукой по своему горлу, намекая на след от ножа. - Ерунда, - отозвался Терцо. - Уже заживает. Секондо снова хмуро покачал головой. - Ты преуменьшаешь значение всего действительно серьезного в своей жизни и придаёшь слишком много значения мелочам, - он кивнул на вазочку с конфетами. - Ты тоже начнёшь так делать, когда поймёшь, что такое бессмертие. Они сидели молча, погруженные в свои мысли. Секондо бесшумно рассасывал леденец. Терцо глядел в огонь, и его лицо постепенно становилось мрачнее и жёстче. - Есть один вопрос, который нам нужно обсудить. - Терцо с трудом оторвал взгляд от пламени и перевел его на брата. Он склонился к Секондо через стол, сложив перед собой руки. - Я хочу спросить тебя о прошлом. В той комнате, где мы виделись в последний раз. Мы играли в карты как ни в чем ни бывало. Ты сказал мне, что я должен добровольно отдать микрофон. - Таков порядок вещей, - повторил Секондо свои собственные слова. - Я сказал, что Духовенство не посмеет меня тронуть, поскольку моя роль слишком важна. Ты ответил, что я должен подчиниться в любом случае. Ты знал о том, что готовится? Спрошу прямо: ты меня предал? Их взгляды встретились: взгляд Терцо, испытующий и напряжённый, будто пытающийся просверлить собеседника насквозь, и взгляд Секондо, проницательный и полный ледяной невозмутимости. Секондо был спокоен, но Терцо знал, что это было спокойствие удава, наблюдающего за бандерлогами. Наконец старший брат заговорил. - Перед тем, как отвести меня в эту комнату, Сестра обратилась ко мне. Она просила меня уговорить тебя добровольно передать сан. - Сестра была готова оставить меня в живых, если бы я пошел на уступку? - Думаю, она хотела дать тебе последний шанс уйти мирно. Все уже было решено. Кардинал был выбран преемником. Тебя бы убрали с пути так или иначе. Вопрос был лишь в том, уйдешь ты добровольно, как мы все до тебя, или будешь уничтожен. Мы договорились, что я дам ей знак, когда она войдёт. Если бы мне удалось тебя убедить, я бы незаметно кивнул ей. Но ты отказался сотрудничать. Поэтому я отрицательно покачал головой. Терцо тяжело вздохнул. - Ты подписал мне приговор. - Я не знал об этом. - Как ты мог не знать? Это было очевидно. - Ты утянул нас всех за собой. Нас убили, потому что ты отказался уходить. - Неужели ты думаешь, что вас бы не убили в любом случае? - Все началась из-за твоего бунта против Сестры и Духовенства. Если бы ты не вел себя как ребенок, все не зашло бы так далеко... - Так завещал наш отец Люцифер - бороться против любой власти, бунтовать до последней капли крови… - ...Но ты посчитал, что тебе нужно больше независимости, ты хотел держать наши судьбы в своих руках - поэтому они решили убить всех нас. - Они убили нас, чтобы поставить кардинала. - Если бы ты следовал заведенному порядку, им не пришлось бы прибегать к кровопролитию. Терцо напряженно подался к нему. - Когда гуль подкрался ко мне сзади со шприцом анестетика, почему ты не предупредил меня? Почему даже не изменился в лице? Секондо молчал. Его немигающие глаза все так же пристально смотрели на брата. Тишина звенела у них в ушах. Терцо глядел на него, пытаясь прочесть ответ на его лице, но оно было непроницаемо. - Так что, я предал тебя, Терцо? - спросил Секондо спустя вечность ожидания. - Ты знаешь, что я делаю с предателями? - глухо проговорил Терцо. Глаза Секондо сузились, и на его губах заиграла улыбка. - Не пытайся меня убедить, что ты воскресил меня только затем, чтобы тут же снова убить. Они сверлили друг друга взглядами еще около минуты. Казалось, эта борьба могла продолжаться вечно. Терцо первым опустил глаза. - Я не убью тебя. Он вздохнул. - И снова тебе доверюсь. - Почему? - Ты задаешь бессмысленный вопрос. Я просто так решил. - Он снова поднял взгляд на брата. - Тебе нужно обновить лицо. Я дам тебе грим. 2. Они уже второй день жили в старом особняке Секондо. В нем не было ни электричества, ни отопления, так как счета давно не оплачивались. Формально особняк должен был принадлежать родственникам Секондо со стороны матери, но Папа II уже много лет с ними не общался, соблюдая анонимность фронтмена Ghost, и уж конечно им никто не сообщил о его смерти. Духовенство не могло прибрать особняк к рукам по тем же юридическим причинам. Здесь постоянно было холодно. Цирисса ходила, кутаясь в шаль из альпаки, которую привезла из дома с некоторыми другими вещами. Их основной багаж оставался в Стокгольме, и Терцо сказал, что они съездят за ним позже. Секондо сделал что-то такое, чтобы никто, кроме участников миссии Терцо, не мог вспомнить об этом месте. Он окружил особняк завесой ментального тумана, так что они могли выиграть немного времени, прежде чем их найдут. Если Терцо пользовался черной магией, когда это было ему необходимо, то Секондо был с магией единым целым. Он состоял из нее чуть менее чем полностью. Возможно, по этой причине Цириссе в последнее время не удавалось гадать. Она привыкла полагаться на свою силу при интерпретации карт, теперь же расклады давали ей слишком размытую информацию о людях и событиях. Она жаловалась на постоянный туман в голове. Весь первый день после возвращения Терцо проспал мертвым сном. Утром второго дня он сидел, закутавшись в халат с чашкой кофе в руках, когда к нему подошёл Омега. По лицу гитариста было видно, что сон дался ему не так легко. - Надо поговорить. - Говори, - отозвался Терцо, словно имел право давать ему на это разрешение. - Мне нужны некоторые разъяснения. Во-первых, что за фигня с “нарекаю тебя алтарем”? Рисса тебе, что, подставка? - Я думал, что там будет алтарь, но его убрали. В таких условиях алтарем может служить женщина. Это пасхалка, о которой Сестра не знала. - Зачем было внедряться в группу, участвовать в этом туре, если ты все равно в итоге планировал привести нас в Министерство за Вторым? Можно было покончить с Нихилом и вернуть Папу за один заход. Или все это было ради выступления? - Выступление было бесценно, - Папа поднялся и начал расхаживать по комнате. - Вспомнить старый опыт, оказаться снова под светом софитов, перед публикой. Петь… Однако в первую очередь это был отвлекающий маневр. Несомненно, Копиа позвонил Сестре сразу после того, как они нашли мертвого Нихила. Мы убили его именно там, именно тогда, для отвлечения внимания. Пока Сестра сосредоточилась на наших поисках в Лондоне и бросила все ресурсы на защиту Четвертого Папы, мы прямо у нее под носом пробрались в Министерство. Таким образом, мы оставили в покое Копиа и сделали ход конем, возвращаясь и заходя к ним в открытый тыл. “Для него это просто шахматная партия, - подумал Омега. - И он двигает нами, как фигурами”. - Ты только об этом хотел поговорить? - Я чувствую, что это все зашло слишком далеко. В Лондоне мы убили двоих непричастных к твоему списку людей. Да, знаю, ты скажешь, что они были в охране Сестры и это была самозащита. Но знаешь, так и получается, когда ты пытаешься кого-то убить: тебе приходится проливать все больше крови. Твой “экзорцизм” оказался просто резней. - Я должен был подвергнуть Нихила истинной смерти, а потом пронзить сердце, чтобы процесс стал необратимым. А те двое просто оказались на пути. Что ещё надо было сделать? - Потом тот отряд в коридоре. Ты шарахнул по ним молниями, даже не проверив, кто это. - Очевидно, это были враги. Непричастные не прошли бы через растяжки. - Терцо… - Омега глубоко вздохнул и увидел, как взгляд Папы становится практически умоляющим - он понял, что Омега сейчас собирается сказать. - Помнишь, когда-то ты сказал, что я голос нормы в нашей команде, - начал Омега. - Пускай оно так и остается. Мы с тобой музыканты. Не мясники. Мы записали наш, возможно, лучший EP и отлично его отыграли. Мы же понимаем друг друга с полуслова, когда дело касается музыки. Но сопровождать тебя на твоей тропе войны я больше не готов. - Все добровольно, - Папа отошел от него, заложив руки за спину. - Ты в своем праве. - Я не отказываюсь полностью от твоей миссии. Я остаюсь с тобой. Просто не бери меня больше на свои акции. Он выжидающе смотрел на Папу, который стоял к нему спиной. Он мог только догадываться, что происходит сейчас у него в душе. - Я перевожу тебя в тыл, Омега, - наконец заявил Терцо. И, не оборачиваясь, вышел из комнаты. 3. И он выдвинул на передовую Секондо. Он знал, что его брат лишен тех моральных терзаний, которые одолевали Омегу. Как и Терцо, он прошел через ад еще при жизни - через свой личный. И печать ада осталась у него на душе. - Чует мое сердце, Сестра больше не будет это терпеть. Скоро она начнет действовать, - говорил Терцо, расхаживая взад-вперед. - Нам предстоит выбрать, на кого охотиться дальше. Если мы сперва избавимся от Сестры, кардинал без нее останется беспомощен. Если начнем с кардинала, получим в итоге очень злую Сестру. - Ты не прав. Если ты лишишь Копиа матери, он превратится в загнанную в угол крысу, способную на все. Ты только сделаешь его сильнее. Но зная, что за ним стоит Сестра, он будет полагаться на ее помощь и не сможет сам принимать решения. - Значит, надо сделать так, чтобы Сестра пока не знала о смерти кардинала. - Терцо обернулся к брату. - Секондо, мы с тобой летим в Париж. Наша цель - Крысиный Король. 4. В последние дни Сестра Император почти не спала. Она созванивалась с Папой Эмеритусом IV (для нее - Карди Си) по видеочату каждый вечер, чтобы убедиться, что ее сын еще жив. Это была мера предосторожности в условиях осады. - Что ж, - обронил Копиа, потягивая сок из картонной коробки. - У него была прорицательница. А теперь у него есть еще и Секондо. На что способен он? - Наводить тень на плетень, - поморщилась Сестра. - Когда-то Секондо был на нашей стороне. Теперь я уже не знаю, можно ли ему доверять. С ним нет никакой связи. - Есть место, где он обыкновенно проводил время? - Наверняка. Но у меня туман в голове каждый раз, когда я пытаюсь припомнить. Секондо морочит мне голову. - А что Терцо? Что мы знаем о нем? - Он совершает много ошибок. В первый раз он отпустил гулей живыми, и его подопечному разукрасили лицо. К тому же, он допустил утечку информации. Во второй раз он выдал себя своим выступлением. Из-за своего тщеславия он дал нам целый месяц на подготовку. - Которое мы благополучно продолбали. - В катакомбах он раскрыл слишком много карт, которые раньше прятал. - Ну, там была и наша ошибка, - заметил Копиа. - Все потому, что ты запретила ставить камеры на подходах к храмовому залу. И вообще, - он провел рукой по волосам, - пара снайперов решила бы проблему. - Ты прекрасно знаешь, что мы не можем возить их с собой весь тур. - Сестра вздохнула. - Да и предсказательница все равно бы его предупредила. Он даже на муляжи тел не купился - им было прекрасно известно, куда идти. - Значит, надо убрать предсказательницу, - пожал плечами Копиа. - Он все время держит ее при себе. - Кроме тех моментов, когда он в отъезде. В этот раз с ним ее не было. Если бы у меня был снайпер на крыше рядом с ареной, я бы справился с ним в два счета. - Если он решит снова преследовать тебя в туре, его волшебные друзья останутся без прикрытия. - Вот только мы понятия не имеем, где их искать. - Си, ты знаешь, что такое жучок? - Сестра хитро прищурилась. Копиа поморщился. Ему не нравилось, что она до сих пор его так называет. - Ты предлагаешь отследить его с помощью маячка на одежде? Сначала надо оказаться с ним в непосредственной близости. - Одному из нас придется стать приманкой. Потом мы узнаем, где он живет, и нагрянем в гости. - Если к тому времени хоть кто-то из нас останется в живых. Нет, надо действовать на опережение. Я не буду сидеть и ждать, когда он доберется до тебя, как до отца. Император посмотрела на него со смесью раздражения и материнской заботы. - Тебе не обязательно меня защищать, Си. Я пережила стольких Пап… Копиа замялся. Он до сих пор не привык к проявлениям нежности со стороны матери. Это заставляло его чувствовать себя некомфортно. - Кстати, как поживает Себастиан? - попытался он сменить тему. - Ест и какает, как и положено крысе. - Ты как следует о нем заботишься? Сестра закатила глаза. - Я могу позаботиться о крысе. Лучше скажи мне, что бы ты сделал, чтобы обыграть человека, который может видеть будущее? - Ну… - Копиа почесал затылок. - Я бы путал следы. Совершал бессмысленные действия. Чтобы за деревьями не было видно леса. - Кое-что из этого мы можем использовать, - заметила Сестра. Она с удовлетворением подумала, что все-таки ее сын не совсем безнадежен. 5. На третий день Терцо сказал Цириссе, что им надо хоть иногда дышать свежим воздухом. Она с радостью приняла приглашение, потому что сырость и холод особняка заставляли ее все время жаться к камину. Она накинула на свой халат лёгкий жакет. Папа галантно представил ей свой локоть, и под руку они отправились на прогулку. Стояла редкая для Линкопии солнечная и теплая погода. Очень быстро они вышли за черту города и затерялись в полях. Перед ними протянулась тропинка, серпантином вьющаяся вдоль обрыва. - Давече ты сказала мне, что веришь в Сатану, - сказал Терцо, подставляя лицо полуденному солнцу. - Что ты имела в виду? - Глядя на тебя, я верю в его существование. - Ты льстишь мне, tesoro, - он скосил на нее глаза, явно польщенный. - Но веришь ли ты ему? В смысле, доверяешь ли? - Он отец лжи. - Так говорят лжецы. Ветер, дующий со стороны долины, обдувал их кожу. Цирисса подняла руку, чтобы перекинуть темное облако волос на другую сторону шеи. Терцо пристально следил за каждым ее движением. - Вот обрыв, - он повел рукой в сторону. - Сможешь ли прогуляться по его краю с закрытыми глазами? - Берешь меня на слабо? - спросила Цирисса, улыбаясь. - Не используя свой дар, - добавил Терцо. Цирисса посерьезнела. Она обернулась, чтобы заглянуть за край обрыва. Склон порос бурьяном и колючкой. Падать было метров десять. - Ты серьезно хочешь, чтобы я прошлась по краю этого обрыва? - Да, хочу, - Папа остановился, глядя прямо на нее. - И кто протянет руку, чтобы меня удержать, если я начну падать? - Весь легион падших, - Папа замер на секунду и рассмеялся. - Нет, конечно. Но пара рук здесь найдется. - Это испытание веры, - она посмотрела на него с укором в глазах. - Я не доверяю Сатане. - Она смягчилась. - Впрочем, я доверяю тебе. - Становись вот сюда, - Папа топнул ногой по участку земли на самом краю и отступил. - Вот так. Мне достаточно будет десяти шагов. Но если отойдешь на метр от края, проиграешь. Не подглядывай. Раз… Цирисса закрыла глаза сделала неуверенный шаг. Она знала, что нет ничего сложного в том, чтобы пройти по прямой десять шагов, нужно только не колебаться и выбрать верное направление. И все же она надеялась, что он бесшумно крадется за ней, страхуя, потому что она была уже на третьем шаге. Она покачнулась, когда из-под ноги сорвался мелкий камушек. Ей показалось, что она теряет направление. Призвав всю свою смелость, она подалась вперед, ставя ногу на кочку. Из-под ноги посыпался мелкий песок. - Мы все рано или поздно куда-нибудь да падаем, верно? - прошелестел Папа. Это ветер отнес от нее его слова, или он остался далеко, в нескольких метрах от нее? В голове стоял туман. Ей казалось, что перед ней выстроилась непреодолимая преграда, мешающая ей ступать дальше. Словно стена из воздуха, сопротивление которой приходилось преодолевать. Сделав над собой усилие, она шагнула вперёд - и сорвалась. Секунды превратились в часы, пока ее нога скользила по склону. В то же мгновение цепкие руки ухватили ее за талию и подтянули вверх, возвращая на твердую почву. Она инстинктивно обхватила его шею, прижалась к нему, одновременно отшатываясь от пропасти. - Ты должна была отказаться, cara, - зашептал он ей в ухо. - Должна была сказать: “Пошел на хрен, Папа-мать-твою-Эмеритус, стремный ты козел, гореть тебе в аду”! - Ты что, издеваешься надо мной? - Она оттолкнула его и злобно глянула из-под бровей. - Что ты от меня хочешь? - Ответ на первый вопрос - “да”. Ответ на второй: я хочу, чтобы ты хоть иногда говорила мне “нет”. Не важно, сатанисты мы или, хм, простые люди - это очень важно, уметь говорить “нет” кому-то, кого ты… Кем ты дорожишь. Почему ты согласилась быть алтарем? Алтарь - магическая подставка, только и всего. - Ты больной на всю голову. Но ты ведь и добиваешься, чтобы я это сказала? - Бедная, бедная, потерянная Цирисса. Заблудившаяся в своих снах. Знаешь, почему мы с тобой тогда разбежались? Потому что у нас с тобой все всегда сложно. А я люблю, чтобы было просто. И они двинулись дальше. 6. Два билета на самолёт были куплены на следующий день. В нужное время двое Пап в мирских одеяниях были в аэропорту. Они уже прошли паспортный контроль, когда Терцо показалось, что он увидел мелькнувшего в толпе мужчину с тростью в черной федоре. Впрочем, он не смог проследить его взглядом - человек тут же затерялся в толпе. Они были без грима - лучший способ остаться неузнанными. В последнее время Терцо носил грим, как собственную кожу, а маскировка состояла в том, чтобы его снять. Эту же манеру перенял у него и Секондо - возможно, он просто хотел быть с братом на одной волне. Ожидая своего рейса, они по традиции взяли два кофе в местном ресторане с логотипом зеленой сирены. Стоя за высоким кофейным столиком, они трепались о всякой ерунде - двое убийц, собравшихся на мокрое дело. Наконец они подошли к своему гейту. Секондо уже прошел билетный контроль и ступил в тоннель, ведущий к трапу. Краем глаза Терцо увидел, как мужчина с тростью подходит к нему. Трость вдруг разломилась надвое - набалдашник оказался в одной руке, а длинная часть в другой. Терцо почувствовал, как острое лезвие упирается ему в бок. - Мы с тобой сейчас отойдем и поболтаем, - прошептал ему на ухо низкий хриплый голос. - Вперед. - Он оттеснил его от входа в тоннель. Терцо хотел обернуться, чтобы найти глазами брата, но Копиа встал, заслоняя от него выход на посадку. - Пошел. Они пересекли зал и вышли из аэропорта. Прямо у входа какой-то человек, проходя мимо, сунул Четвертому в руку свёрток. Копиа взял его на ходу, и они продолжили путь. Четвертый вел его куда-то в поля. - Этот твердый предмет, упирающийся мне в поясницу. Это то, о чем я думаю? - заметил Терцо. - Ха-ха, очень смешно. Для тебя - Папа, - ответил Копиа. - Кинжал отравлен. Дернешься, попробуешь дотронуться до меня или просто поднять руки - я его использую. - Кто сейчас выступает вместо тебя? - Дублер. Мы пустили плэйбэк, за гримом не видно подмены. - Вот во что ты превратил группу, кардинал, - сказал Терцо. - И что ты сделаешь? Натравишь на меня крыс? - Ты не представляешь, сколько всего можно сделать с помощью крыс, - продолжал говорить Копиа, пока они шли. - Крыса - очень прожорливое животное. Особенно если ее как следует напугать. Можно, например, посадить ее в банку и начать нагревать с одного конца. Сбрендившая от страха крыса начнет прогрызать себе путь через любые препятствия. Зубы у них маленькие, но острые. Одной крысе обычно приходится немало потрудиться, чтобы проделать себе путь на свободу. А еще у них довольно вертлявое тело и очень жесткая шерсть. И вот, пока она выгрызает себе отверстие, она еще и трется боками обо все, что окажется рядом. Каждая шерстинка - как маленькая иголочка. - Вижу, мать с отцом хорошо тебя воспитали, fratellino, - фыркнул Терцо. - Так значит, крыса кусается, только когда напугана и загнана в угол? - Ты не имеешь права называть меня братом после того, что ты сделал. Они дошли до края поля, простиравшегося за одним из зданий, и ступили на рыхлую почву. Они шли так довольно долго. Наконец Четвертый толкнул его в спину. - Иди вперёд, пока я не скажу остановиться. - Почему я должен? - Почему бы тебе просто не сделать то, что я прошу? - Четвертый пихнул его в поясницу. Послышался звук возводимого курка. Терцо двинулся вперёд. - Стой. Терцо остановился и развернулся к нему лицом. Копиа отбросил трость и теперь целился в него из чего-то, обернутого в пакет. Над их головами в небе начали собираться тучи. - Интересно, Секондо сейчас уже на пути в Париж? Как только они убьют его, заклинание спадет, и Сестра в два счета найдёт ваше логово. Она позаботится о твоих волшебных друзьях так, как может заботиться только Сестра. - Значит, ты здесь, чтобы отвлечь меня своей болтовней? Что мне мешает прямо сейчас тебя убить? - Это, - Копиа качнул в руке тяжёлый свёрток. Он сбросил с предмета покрывавший его пакет. Это был винтажный револьвер, увесистый длинноствольный экземпляр с белой инкрустированной рукоятью. Копиа прицелился от бедра. - Попадает в цель с пятидесяти ярдов. Направишь на меня руки - и ты труп. - Позволь я задам ещё один вопрос. - Конечно, сколько угодно. - Почему не выстрелишь сейчас? - поинтересоваться Терцо. - Ты что, глухой? Не слышал, что я говорил про крыс? У нас на тебя планы. Мой Бастиан уже много дней не ел человечины. Мы будем воскрешать тебя снова и снова. Пока ты не признаешь, что убивать людей плохо. - Ой ли, кардинал? Оказывается, теперь убивать людей - это плохо? Терцо прищурился, когда первые капли дождя упали на его лицо.