Третье пришествие

1. - Добрый день, уважаемые пассажиры! С вами говорит командир самолёта. Из-за ухудшившихся погодных условий наш рейс откладывается. Мы приносим наши извинения за причиненные неудобства. Мы взлетим сразу, как только закончится гроза. “Это Терцо, - подумал Секондо. - Пытается выиграть нам время”. Он сидел на центральном сидении между двумя мужчинами, которые подхватили его под локти в тоннеле перед трапом. Когда братьев развели в разные стороны, Секондо обернулся, чтобы найти глазами Терцо, но успел заметить лишь черную шляпу, мелькнувшую в толпе. Что-то подсказывало Второму, что эти двое, которые насильно подвели его к трапу, не собирались просто сопровождать его в полете. Интересно, что они для него приготовили? Очередной шприц с ядом? Так легче всего будет выдать смерть за несчастный случай. Сердечный приступ? Диабетическая кома? Старик забыл сделать свою инъекцию инсулина? Так или иначе, что бы они не задумали, они не спешили. “Ждут взлета”, - понял Секондо. Когда они будут высоко в воздухе, никто уже не сможет ему помочь. Но пока они на земле, медицинские службы, вполне возможно, смогут его откачать. Значит, его выживание не входит в их планы. Секондо перевел взгляд на лица мужчин. Один был смуглым, усатым, чем-то напоминающим мексиканца. Уголок губ раздосадованно поджат. На другом были очки с черной оправой, уши усеяны пирсингом, на запястьях браслеты... Они были не похожи на мордоворотов, которых обычно нанимала Сестра для выполнения своих грязных делишек. Гули? Молчание подорожало тянуться. Усатый поглядывал на часы. Интересно, их выбрали случайным образом? Не вызвались же они сами на это дело. Вряд ли музыканты были сильно в восторге от того, что им поручили убить человека. Возможно, им даже не сказали, что именно находится в шприце. Они могут думать, что это просто снотворное. Если так, то самое время открыть им глаза. Секондо вздохнул и прокашлялся. - Ну, так что они вам пообещали? 2. Папа и бывший кардинал стояли друг напротив друга на расстоянии выстрела, под холодными струями дождя. Дуло револьвера смотрело Терцо в лицо. - Ты ждешь звонка, - сказал он. - Думаю, у нас минут пятнадцать, - ответил Копиа.  - Ты хотел поговорить о чем-то. Четвертый покачал головой. - Иногда я думаю, что нам не о чем говорить, а иногда мне кажется, что в языке недостаточно проклятий. - Он стиснул пальцы на рукояти револьвера. - Я все понял, уже когда Нихил не вышел на “Miasma”. Знаешь, каково было петь, зная, что твой отец только что был убит твоим братом? - Ты всегда был ближе к нему, чем я. Ты ведь с самого рождения воспитывался в Церкви. - Терцо мечтательно закатил глаза. - Помню малыша Си, который бегал по коридорам Министерства, среди этих вмурованных в стену трупов. Не лучшее место для пацана, да? Как твой трёхколёсный велосипед? Все ещё хранишь как память? Копиа поморщился. - Не пытайся меня разжалобить. - Знаешь, когда нас изъяли из родных семей, новый дом казался таким чужим. Но присутствие в нем маленького ребенка все меняло. Помню, как смягчался Нихил, когда тебя видел. А твоя мать… Ты всегда был такой затюканный. Вечно хотелось тебя расшевелить, подбить нарушить правила. Но она снова и снова возвращала тебя под свое железное крыло. Ее единственный сын. Ее малыш Си. Даже не представляю, каково было расти с такой матерью. - Терцо цокнул языком. - Хотя моя была не лучше. Ограничивала меня во всем.  Он сделал шаг в сторону, начиная обход по сужающейся спирали. Копиа шагнул назад и влево. - В детстве я придумал этот город, Мелорию. Там был сатанинский культ, возглавляемый жуткой демоницей. Видишь ли, моя мать была очень набожной. Поэтому поначалу сатанисты были главными злодеями в моих историях. Это уже потом они стали пособниками Молоха. - Он сделал ещё шаг, под его ногой хрустнуло стекло. - И там был мститель в маске, я назвал его Таинственным Призраком. Это был мир-антиутопия. Тотальный контроль, дирижабли в небе наблюдают за каждым твоим действием. Но Призрак снова и снова бросал вызов демонице, потому что терпеть не мог, когда его пытаются контролировать. Помню, как позже, уже в Министерстве, мы с Секондо сидели на чердаке и… - Заткнись, - перебил его Копиа. - Поговорим лучше обо мне. Хочешь послушать, каково расти с такой матерью? Когда каждый твой шаг контролируется. Когда твои желания предопределены ещё до того, как ты успел подумать о чем-то. Когда твоя смелость задушена ещё до того, как успела зародиться,  - кардинал фыркнул. - Она контролировала все вокруг себя, до чего могла дотянуться. В том числе отца. Он то появлялся, то исчезал. Приносил игрушки. Пытался говорить со мной, но выходило нелепо. Для него я был бастардом. Напоминанием о том, что она его отвергла. - Просто давай признаем… - Терцо мягко ступал по изрытой колдобинами земле. Копиа двигался, как его отражение, стараясь держать прицел ровней. - Только тебя он и воспринимал как сына. Все остальные были для него просто статистами на твоем фоне. - Неужели я слышу зависть? - Чему завидовать? Я никогда не хотел бы вырасти таким, как ты. - Как я? - зашипел Копиа. - Да ты хоть знаешь, что значит быть, как я? Расти без всех привилегий, что были у вас. Прогрызать себе путь наверх собственными силами, не рассчитывая на священный мандат. Каждый день доказывать себе, что я не пустое место. - Он одернул пиджак, пытаясь взять эмоции под контроль. - Пока вы с братьями оттягивались на вечеринках, я усердно работал. И вот я Папа Эмеритус, а вы - меньше, чем никто. - Кардинал Копиа, второй лучший работник месяца, - ухмыльнулся Терцо. - Ты добыл свой статус услужливостью и послушанием. Ты не Папа. - Он приподнялся, ступая на кочку. - Честно говоря, ты даже не сатанист.  Копиа вздрогнул, когда по тучам над его головой прокатился тихий рокот, но не отвел взгляда от собеседника. Гром отставал от вспышки на несколько секунд. - Я ещё понимаю, мы с матерью. Но объясни мне, почему ты убил его? Он же ничего не сделал. - В том-то и дело. Четвертый провел рукой по лицу, стирая потеки дождя. - Особенность истинной смерти в том, - произнес он, - что она необратима. Ты не дал мне шанса все исправить. Из его кармана донесся телефонный звонок. Копиа достал телефон и смахнул кнопку, отвечая на вызов. Пока он слушал и что-то коротко отвечал, Терцо внимательно наблюдал за его лицом, на которое медленно наползала тень. Что-то шло не по плану. Наверху заворчал гром. Копиа поднял голову, щурясь из-за дождя. Времени оставалось мало. Он сбросил вызов и убрал мобильник.  - Продолжим. Расскажи мне, как ты строил планы против Сестры.  - Твоя мать… Все началось с того, что мы не сошлись в нашем видении Церкви. Это было задолго до того, как мы с тобой стали Папами. Для нее сатанизм… - Терцо задумался, - был цепями, которыми она хотела сковать мир. Для меня же это история про освобождение.  - Ты хотел устроить переворот в Церкви. Она говорила, что ты рвался к власти. - Ну, так и было, - Терцо ухмыльнулся. - Но я был бы хорошим правителем.  - Все тираны так говорят. Теперь понимаешь, в чем дело? Тебя надо было убрать, потому что ты представлял слишком большую угрозу. С твоим характером ты бы разрушил Церковь. Ты бы уничтожил все, над чем мы работали.  Терцо осклабился.  - Я бы сделал это с удовольствием. В темном небе сверкнул зеленый сполох. Зарница осветила нутро тучи, и тут же донесся мощный раскат грома. Копиа понял, что времени у него совсем не осталось. Он навел револьвер на Терцо и быстро, почти не целясь, спустил курок. Копиа стрелял метко. Но на этот раз ему помешали, когда из расколовшихся небес вырвался сноп пламени, вонзаясь в землю рядом с ним, оглушая и ослепляя его. Хотя Копиа всё-таки успел выстрелить, прицел безнадежно сбился, и он не ждал особого результата. Из-за ужасного грохота он пошатнулся, чуть не упав ничком на землю. Впрочем, молния его не задела. Оба промазали. Опомнившись, Копиа снова вытянул вперед руку с пистолетом, готовый стрелять вслепую. Судя по всему, Терцо был уже рядом, потому что он почувствовал, как его хватают за запястья, отводя руки. Ему удалось вывернуть одну кисть и в отчаянном броске схватить невидимого противника за горло. Нападавший захрипел и закашлялся, пытаясь оторвать его от себя. “Ему нужно время, чтобы набрать заряд”, - осознал Копиа, понимая, что в этих паузах между атаками он может взаимодействовать с Терцо как с обычным человеком. Только в этом было его спасение. Несколько секунд продолжалась борьба. Дождь хлестал их под лицам, заставляя пальцы Копиа скользить, сжимаясь на шее. Потом разряд электричества оглушил его, сковав тело судорогой. Его отбросило назад. Он почувствовал, как револьвер выпадает из его руки. Зрение уже возвращалось, и он заметил, как Терцо метнулся к упавшему предмету. Копиа нащупал под ногами свой кинжал. Должно быть, яд смылся дождем, но лезвие достаточно длинное, чтобы вспороть врагу живот. Понимая, что это его последняя возможность, пока Терцо “перезаряжается”, и что сейчас исход будет решать быстрота принятия решений, он сжал в руке рукоять кинжала и бросился на противника.  3. На чердаке большого старого дома, в пыльной полутьме, два мальчика играли в шахматы. Один из них сидел с прямой спиной, по-турецки подтянув к себе ноги и обхватив стопы руками. Второй полулежал на животе, уперев в ладони подбородок и покачивая согнутыми ногами. - Ты так и не дорассказал мне свою историю, - заметил Секондо. - Не отвлекай, - сердито отозвался Терцо, сосредоточившись на доске. Он отнял одну руку от щеки, чтобы переставить фигуру. Полчаса назад он с увлечением рассказывал брату свою очередную выдумку про любимого супергероя, им же самим и придуманного - Таинственного Призрака, грозу Мелории. Потом их что-то отвлекло, и в итоге они переключились на шахматы.  Развитые не по годам, мальчики быстро сошлись сразу после того, как их переместили сюда из родных семей. Один - с неуемной фантазией и бьющей через край энергией, второй сосредоточенный и предпочитающий книги и шахматы обворовыванию чужого яблоневого сада - они отлично друг друга дополняли и быстро перенимали друг у друга как хорошее, так и плохое. - Учись думать в два потока, - сказал Секондо, меняя местами фигуры. - Рокируюсь. - Это как? - Полушария-то два. Ты можешь думать одну мысль одним, другую другим. - Но только одно из них отвечает за логику. Другое - за образы. - Ну вот и попробуй одним продумывать ходы, а другим заниматься творчеством. Твоя “Мелория” - это ведь, по сути, искусство. Терцо нахмурился. - Ладно. Призрак ходит пешкой. Шах тебе, Молох. - Нет, ты не понял. Думать в два потока - это думать о двух разных вещах одновременно. Так-то любой может все соединить в один процесс. - Секондо сыграл королем. Терцо передвинул слона. Секондо ответил конем. Терцо ещё больше сдвинул брови и ухватился пальцами за подбородок, всматриваясь в доску.  - Так чем там закончилась история с Призраком? - Ну… - Терцо медленно поднес руку к пешке. - Он бежал наверх, на крышу небоскреба. В этот момент… - он взял в руку фигуру. - …в него ударила молния. Именно так он получил силу Молоха и способность управлять электричеством. Мальчик секунду подумал и поставил фигуру на место, вместо этого сыграл слоном, забирая коня Секондо. - Во что был одет Призрак? - продолжал допрашивать его Секондо, делая свой ход ферзем. - На нем был черный плащ… - Терцо изо всех сил напрягал извилины, пытаясь думать в два потока, - …с фиолетовым подбоем. И маска, конечно. - Он потянулся к слону. - В виде черепа. - Он двинул слона, прикрывая короля. Секондо взял своего ферзя и победоносно впечатал его в белую клетку. - Шах и мат тебе. - Это был отвлекающий маневр! - вскричал Терцо и бросился на брата, сметая с доски фигуры. Мальчишки кубарем покатились по полу, мутузя друг друга и хохоча. 4. Буря разыгралась не на шутку. Взявшись буквально ниоткуда, черные, угрожающего вида тучи низко нависли над землёй. Мужчина двигался по пустырю размашистыми шагами, переступая через лужи. Похоже, он был раздосадован комьями грязи, налипшим на его тщательно вычищенные штиблеты. В руке мужчина держал зонт. Он всегда брал его с собой, даже когда прогноз не предвещал дождя. Терцо заметил его высокую фигуру уже издалека. Он перевел взгляд на Четвертого, стоявшего на коленях спиной к нему. По лицу Копиа стекали струи дождя, заставляя пряди волос липнуть ко лбу. Его взгляд был устремлен на горизонт. На лице застыло выражение мрачной обречённости. - Значит, это конец? - проговорил Копиа. - Для тебя - да, - ответил Терцо, прижимая ствол револьвера к его затылку. Тем временем Секондо наконец добрался до них. Он окинул взглядом обстановку, приметил выбоину от молнии в земле, царапину на щеке Терцо. Четвертый не так уж сильно промахнулся. - Тебя несложно найти, когда вокруг тебя бьют молнии, - заметил он. - Снова молился своему отцу? - Читал заклинание. - Радуйся, fratellino. Боги мести на твоей стороне. - Он подобрал трость, лежавшую на земле, и вставил в нее набалдашник с кинжалом. Хотя он и испытывал брезгливость, пачкая свои кожаные перчатки о мокрую грязь, оставлять здесь эту улику в любом случае не стоило. - Нас стало в полтора раза больше, Терцо. Терцо провел быстрые подсчеты в уме. Значит, в команде прибавилось два новых члена. Ему не нравилось, что процесс пополнения был неконтролируемым, однако он был рад, что его брат сумел выкрутиться, что бы он им там не наплел. - Я отпустил их до востребования. А что с ним? - Второй кивнул на Копиа. - Возьми, - Терцо протянул брату револьвер. Тот покрутил его в руках, словно рассматривая диковинную вещицу, и затем взял Четвертого на мушку. Его правый глаз прищурился, верхняя губа поползла вверх в ироничном оскале. Терцо обратился к Копиа. - Говори, если хочешь. Потому что я собираюсь нанести решающий удар, - он положил руку на шею Четвертого, чувствуя, как между пальцами проскакивают электрические разряды. Копиа задрожал всем телом. - Пойми, этот титул свалился на меня как снег на голову. Меня сделали Папой, но мне кажется, я до сих пор им не являюсь. Рядом со мной не было никого, кто мог бы подсказать мне, что делать. Ты не знаешь, каково это - быть одному. У тебя был твой брат, я же своими руками убил своего предшественника. Я сделал это, потому что у меня не было выбора. Да, я их ручной питомец, я готов это признать. Но моя семья - это все, что у меня есть. Если ты решил убить меня - давай. Только пожалуйста, не медли.  Терцо стоял, глядя на затылок Папы. В его голове все еще звучали слова, сказанные им несколько минут назад: “Ты не дал мне шанса все исправить”. И весь предыдущий разговор. - Скажи, Терцо, - вдруг заговорил Второй. - Когда он убивал тебя, он не медлил? - Ну… - Терцо почувствовал, как у него пересохло в горле. - Я думаю… - он замолчал. - Это было быстро? - Нет. - Это было медленно? Терцо тяжело вздохнул. - Тогда я думаю, что он не заслуживает того, о чем просит, - змеиные глаза Секондо смотрели на Копиа холодно и пристально. - Сделай это с ним так, как он сделал это с тобой. Терцо сглотнул. Он помнил холод и остроту лезвия на своей шее, помнил, как оно начало продвигаться, пока он говорил. Как кардинал резко полоснул его по горлу, прервав на полуслове, и как начал резать, ещё живого и сознательного, захлебывающегося в собственной крови. Как он дошел почти до середины, когда наконец зрачки Терцо начали закатываться и волной последней дрожи нахлынуло беспамятство.  - Просто признайся, что это все твоих рук дело. Что ты с самого начала стоял за всеми процессами в Церкви. Манипулируя матерью, отцом, нами. - Терцо ещё сильнее стиснул шею Папы. - Ты можешь не стесняться показать свою суть.  - Я делал вещи, о которых жалею, - пробормотал Копиа. - Ты хотел власти, но никто не воспринимал тебя всерьез, пока правил другой Папа. Тебе надо было убрать его. Всех их, чтобы не оставить наследников. Ты подговорил гулей. Ты убедил Сестру. Ты прекрасно притворялся недотепой, пока в твоем мозгу бурлили макиавеллианские планы. Ты сделал так, что все поверили в то, что ты сын Нихила. Думаешь, я не могу отличить линзы от настоящей гетерохромии? - Это не линзы, - простонал Копиа. - Нихил - мой отец. - Какую ещё ложь ты нам скормишь? Если сейчас признаешься во всем, твоя смерть будет быстрой. Иначе я буду медленно поджаривать тебя, пока не заговоришь, - Терцо дал первый разряд, и Копиа содрогнулся в его хватке. - Не трогай мать, - прохрипел он. Еще разряд. - Говори. И еще. И еще. Зрачки Копиа закатились под веки, пока он бился в судорогах, прошиваемый электрическим током. Терцо было уже плевать, что он будет говорить: правду, полуправду, ложь. Только бы хоть что-то говорил. Только бы не молчал.  Прошло какое-то время, прежде чем слова Секондо вырвали его из забытья. - Достаточно, Терцо. Он мертв. Красная пелена медленно спадала с глаз. Терцо отступил на несколько шагов от дымящегося тела, которое безвольно повалилось на землю. Он почувствовал, как в его лице что-то задергалось. - Возможно, он и правда не был виновен в том, в чем ты его обвинял. Он был пешкой, не королем. - Секондо положил ему руку на плечо, укрывая зонтом. - Пойдем отсюда. На тебя страшно смотреть. - Мы должны спрятать тело, - сказал Терцо. - Сестра не должна узнать раньше времени. 5. В особняке их не ждали так рано. Омега полагал, что братья сейчас должны быть в Париже, поэтому, когда открылась входная дверь, он забеспокоился, что их постигла неудача. Терцо, ни с кем не заговаривая, сразу отправился в свою комнату и пробыл там весь вечер. О снятии шестой печати другим обитателям дома сообщил Секондо.