Третье пришествие

1. В окне дома напротив старого особняка засел снайпер. Приспособив в качестве сиденья маленький раскладной стул, чтобы не затекали ноги, он держал на мушке гостиную противоположного дома. Два человека, сидящие на стульях напротив окна, были его мишенями. Прошло уже около пяти минут с тех пор, как они заняли свои места. Ничего не происходило, только время от времени они что-то говорили, судя по движущимся губам. Сестра нетерпеливо покачала ногой, посматривая на часы.  - Как вы нашли нас? - спросил Омега. - О, мне долго это не удавалось, - отозвалась Сестра, радуясь прерванному молчанию. - У Секондо есть отвратительная способность морочить людям голову. Пришлось освоить некоторые технические новшества.  - Маячок на одежде? - догадался Омега. - Эффективно и незаметно, - с самодовольством произнесла Сестра. - Забавно, когда я вошла сюда, в голове стоял туман. Но теперь-то он рассеялся, и я вспомнила это место, - она прищурилась, посмотрев на Секондо. - Помню, какие вечеринки здесь закатывали. - Я всегда предлагал вам принять участие, - тонко улыбнулся Секондо. - А вы все отказывались. - Это все для молодых, - Сестра махнула на него рукой. - А нам с тобой пора беречь здоровье. Есть ведь и другие варианты развлечений. - Например, закрытые мероприятия с казнями? - подсказал Омега. - Древнейшая забава, - весело отозвалась Сестра. - Особенно когда человека хватает надолго. Поверьте, скучно, когда ломаются сразу. Наблюдать за тем, как материал беспомощно дёргается и плачет - в этом нет ничего ценного. Поэтому мы всегда даём поначалу ровно столько боли, сколько человек может вынести. Это ведь самое интересное, у кого какой предел. Некоторые сдаются сразу, только почуяв, к чему идёт дело. Некоторых хватает до самого конца. Она перекрестила ноги на другую сторону, наслаждаясь наступившим в комнате молчанием. - Этот Папа оказался крепким орешком. Помню его последние несколько дней, - почти мурлыкала Сестра. - Гулям тоже надо иногда расслабляться. Чего они с ним только не делали, но он так и не сломался. Почти все время молчал, пока они с ним работали.  - Нам не нужны подробности, - перебил ее Омега. - Вот только знаешь, что? Даже самую крепкую волю можно сломать, отняв у человека то, что ему дорого. - Сестра, вы больной человек, вы об этом знаете? - Он ведь больше не может петь? - Сестра внимательно наблюдала за реакцией на лице Омеги. - Не удивительно, с пришитой-то нитками головой. - Отнимая у человека все, вы рискуете довести его до состояния, когда ему нечего терять. - Кто сказал, что надо отнимать все? Только то, что оставит кровоточащую рану, которая будет каждый день напоминать ему о том, чего он лишился. О нет, ему будет ради чего жить. Просто каждый раз, когда он будет слышать звуки гитары, пение, каждый раз, когда по радиостанции заиграет какая-нибудь мелодия… - Значит, он не будет слушать радио, - резко оборвал ее Омега. - Слава богу, Папа не дальнобойщик. Хватит этого бреда.  - Это меньшее, чего он заслуживает, - глаза Сестры сузились от ненависти. 2. Цирисса выступила из-за двери ровно в тот момент, когда четверо бойцов заворачивали в коридор. Она знала, в какой момент нужно действовать. Знала расположение людей в доме. Видела их всех как на яву. В голове была предельная ясность. Она воздела руки, чувствуя, как ее волосы начинают шевелиться. Она выкинула вперёд ладони, и, прежде чем бойцы успели опомниться, их отбросило на противоположную стену. Она скорчила напряженные пальцы и притянула оперативников к себе, затем, резко разведя руки в стороны, швырнула их на стены коридора. Стволы автоматов согнулись и перекорежились, подчиняясь повороту ее запястий. Когда она убедилась, что ни один из бойцов не двигается, она выдохнула и опустила плечи. - Ты видел? - спросила она, задыхаясь от волнения. - Видел, что я сделала? - Да, я все видел, - сказал Папа, выступая из-за ее плеча. - Пошли. Они спустились по лестнице на первый этаж. На этот раз он пропускал ее перед собой, зная, что она почувствует опасность прежде, чем ей кто-то сможет навредить. Руки Цириссы дрожали, но он понимал, что это не от страха, а от возбуждения: так бывает, когда даешь выйти малой крохе того гнева и боли, которые годами ждали своего часа. Перед входом в гостиную они остановились.  - Здесь, - сказала она. - Пожалуйста, не предпринимай ничего, пока я не скажу.  - Я понимаю. Надо сначала оценить обстановку. - Умничка, - он прошел мимо, и она последовала за ним. Когда они показались в дверном проеме, головы всех присутствующих повернулись к ним. Несколько автоматных стволов также навели на них прицелы.Терцо нащупал рукой Цириссу, задвигая ее за свое плечо. - Прежде чем ты совершишь какую-нибудь глупость, - быстро сказала Сестра, - имей в виду, что в соседнем доме дежурит снайпер. Он видит все, что происходит в комнате, и в случае нападения на меня или кого-то из моих людей один из твоих друзей умрет. Терцо обвел взглядом комнату. Омега и Секондо сидели неподвижно, со стволами автоматов, упирающимися им в затылки. Не было возможности атаковать врагов электричеством, не задев своих. Более уязвимой мишенью была Сестра, но если снайпер и правда был, то и ее нельзя было трогать. По этой же причине он не мог воспользоваться помощью Цириссы - это лишь подвергло бы их еще большей опасности. Терцо не сомневался, что Сестра исполнит свое обещание, и едва кто-то из них поднимет руки, один из двоих заложников будет убит. - Ну что стоишь как вкопанный, проходи, садись, - Сестра указала ему на одно из кресел. Терцо не двинулся с места.  - Здравствуйте, Сестра, - сказал он. - Здравствуй, Терцо, - ответила Сестра. 3. Снайпер шевельнулся, чуть меняя позу. Он заметил, что взгляды собравшихся в комнате повернулись куда-то в сторону, но со своего ракурса он не мог видеть объект, приковавший их внимание. Впрочем, ему это было и не нужно. Его задачей было прикрывать свою заказчицу. Сестра поднялась с места.  - Мы уже наболтались с твоими друзьями, и, если честно, больше тянуть кота за хвост нет желания. Давай сразу к делу. Я задам тебе три вопроса, и лучше тебе ответить на них. - Давайте попробуем, - ответил Терцо, складывая руки на груди. - Папа жив? - Да, - не моргнув глазом, ответил он. По реакции Сестры он с облегчением понял, что никто из его друзей не успел проболтаться об истинном положении дел. - Находится ли он здесь?  - Нет. На этот раз на лице Сестры мелькнуло удивление. Он знал, почему. По той же причине она не смогла отследить место, где они спрятали тело, хотя маячок был в тот момент на одежде Терцо. - Вы скажете мне, где он?  - Нет. - А если я буду убедительна? - Троньте хотя бы кого-то из нас, и вы никогда не узнаете, где ваш сын. Этот путь будет для вас закрыт. Он понимал, что в зависимости от комбинации ответов на эти вопросы Сестра выберет тот или иной план дальнейших действий. Как только они перестанут быть источниками ценной информации о местонахождении Копиа, она убьет их или начнет причинять им боль. Он назвал ту комбинацию, которая обеспечивала им максимальную безопасность и выигрывала время. Сестра недовольно нахмурилась. Расстановка сил определилась. Фигуры были выставлены на доску. - У вас нет выбора, - сказал Терцо. - Придется договариваться. Она глянула на него исподлобья. Ей не хотелось договариваться. Ей хотелось вцепиться когтями, рвать клыками человека, который отнял у нее ее бывшего любимого и собирался отнять сына. Эта семья была дисфункциональной, неправильной, и все же они держались друг за друга, пока не появился он. Сестра извлекла из своей сумочки маленький дамский пистолет. Она повела головой в сторону, туда, где находилась дверь в смежное помещение. Терцо обернулся к Цириссе с вопросом в глазах, и она кивнула, показывая, что он может ее оставить. - Осторожней, она больная на всю голову, - предупредил его Омега, когда Папа проходил мимо него. - Я знаю. 4. Комната, в которую они вошли, как нельзя лучше подходила для переговоров. Это был маленький кабинет, обставленный изысканной мебелью с бордовой обивкой. Все-таки у Секондо был хороший вкус. Справа у окна, выходящего на теневую сторону, располагался письменный стол, покрытый стеклом. На нем было в беспорядке разбросано несколько книг. Все было покрыто слоем пыли. После того, как Папа зашёл внутрь, Сестра плотно прикрыла за ними дверь. Они уселись друг напротив друга в кожаные кресла. Терцо сцепил руки в замок перед своим лицом. В тусклом свете, падающим из окна, они были укутаны тенями, и ему пришлось напрячь зрение, чтобы изучить ее черты. - Вы изменились, Сестра. Помолодели? - А ты постарел, - ухмыльнулась она. - В моем положении уже не стареют, а только хорошо сохраняются. - Он кивнул на пистолет. - Зачем пугач? Вы меня не убьете. - Для самозащиты, - сказала Сестра. - Интересно, сможешь ли ты кусаться с простреленными ногами, - она чуть сместила прицел вниз. - Я думал, у нас культурный разговор. - Это только на тот случай, если ты нападешь.  Папа смотрел на нее, не моргая. Ситуация выглядела патовой. Уже второй день подряд на него направляли пистолет, к тому же Сестра была самым опасным из его противников. Это был последний бой, и выиграть его надо было интеллектом. - Меня всегда удивляла ваша с братьями нелюбовь к современным технологиям, - сказала Сестра. - Вы словно застряли в позапрошлом веке. Поверь, ничто не решает проблему так эффективно, как снайпер в окне. Люди, привыкшие орудовать ритуальными ножами, всегда про это забывают. - Если бы снайпер сразу вступал в игру, сколько прекрасных историй было бы загублено на корню. - И сколько проблем удалось бы избежать. - Мне кажется, наше противостояние всегда было другого толка. - Терцо, я же с детства тебя знаю, - снисходительно произнесла Сестра. - Ты всегда был конченным засранцем, а понтифик из тебя был еще хуже. Ты был просто невыносим. Лез куда не надо. Бунтовал. Хотел власти. Хотел крови. У тебя на лице было написано: “Меня окружают одни идиоты”. 285 концертов за два года! Знаешь, почему я так загоняла тебя по турам? Чтобы у тебя не хватало времени ни на что другое. И все равно ты успевал интриговать против меня. Ты просто страшно мне надоел.  - Конечно, легче было заменить меня кардиналом. Убить двух зайцев одним выстрелом - устранить источник раздражения и продвинуть по службе сына. Как удобно иметь под рукой родственника-Папу. Такой послушный мальчик. Такой ручной и преданный. - Терцо глядел на нее из-под полуопущенных век. - Он многое мне рассказал. Про вас, про ваши милые развлечения. Как поживает малыш Бастиан? - он заметил, как она вздрогнула, когда он упомянул имя крысы, как тревога забилась в ее глазах.  - То, что ты знаешь про Бастиана, еще ни о чем не говорит. Ты блефуешь, Терцо.  - Может, и так, - он откинулся на спинку кресла. - А может, я нашел способ развязать ему язык. - Давай обсудим условия, - сухо проговорила Сестра. - Что ты хочешь получить в обмен на Папу? - Наверняка у вас найдется что-то ценное для моих планов, - предположил Терцо. - Информация. - Какую информацию ты хочешь? Терцо мысленно досчитал до трех, прежде чем задать вопрос. - Что такое Духовенство? Сестра сдвинула брови и повела головой, не отводя от него взгляда. Она ответила не сразу, четко отмеряя объем сведений, которые готова была выдать. - Ты, наверное, знаешь, что мы иногда называем Церковь Кругом. Так вот, есть Круг внутри Круга. Это и есть Духовенство. Терцо с облегчением вздохнул. - Честно говоря, я не хотел думать, к каким мерам придется прибегнуть, откажись вы сотрудничать. Вы знаете, я бы никогда не стал истязать женщину, особенно такую пожилую, как вы, - он изогнул бровь, видя, как губы Сестры кривятся от досады. - Но я никогда не принуждаю моих людей к ультранасилию, так что эту тяжелую ношу мне пришлось бы взять на себя.  - Хватит уже тянуть время! - Сестра нетерпеливо повела пистолетом. Терцо видел, как она начинает выходить из себя, и он намеренно ее выматывал. - Мое предложение таково. Вы расскажете все, что знаете о Духовенстве - имена, явки, пароли. После этого мне нужно будет убедиться, что информация верная и я могу ее использовать. Если мой план сработает - а вы будете заинтересованы в том, чтобы он сработал хорошо - я верну вам кардинала. Сестра вылупила на него глаза. Духовенство было высшей инстанцией в Церкви, распространявшей свое влияние далеко за пределы Отроготии. Она проделала долгий путь от Сестры Греха до участницы Внутреннего Круга, а теперь он предлагал ей отказаться от всего достигнутого, сдав своих союзников. - Ты сам не знаешь, куда метишь. У тебя не хватит сил с ними справиться. - Это мое требование. Другого не будет. Сестра тяжело вздохнула. - Мое условие - безопасность для меня и Папы. Ты больше не будешь пытаться навредить ни ему, ни мне. - Встречное условие: уезжайте из Отроготии. Если вы попытаетесь снова найти меня, - взгляд Терцо потяжелел, - я сокрушу вас. Сестра поджала губы. Отнять у нее все, чего она достигла, сделать ее никем, просто старухой на пенсии - вот чего он хотел. Власть, влияние, удовольствия - все это предлагалось отдать за жизнь Копиа. - Сначала раскрой местонахождение Папы. Пришли видеозапись, где он живой, - сказала она. - И только потом я выдам тебе сведения. - Вы не в том положении, чтобы диктовать условия. - Да неужели?! - Сестра сорвалась с места, направляя пистолет ему в лицо. - Ты испытываешь мое терпение! Забыл, кто кого держит на мушке? - Ваше превосходство мнимое, - ответил Терцо, отклоняя голову назад. - Посудите сами. Ваше сокровище у нас. О том, где он находится, знаю я и еще один человек. Начните нам вредить - и вы уже точно ничего не узнаете.  - Я могу пытать вас всех и посмотреть, кто заговорит. - Бесполезно. Ни я, ни другой человек ничего вам не скажем, хоть что с нами делайте. Но после этого о сделке можете забыть. По сути, чтобы она состоялась, вам нужно сделать первый ход - предоставить мне информацию. Не заставляйте меня поверить, что вы пришли, просто чтобы тратить мое время. Сестру трясло от ярости. Он видел, как мушка гуляет в отверстии целика, а палец дергается на спусковом крючке. Папа живо представил, как раздается хлопок и вздрагивают те, кто сидит в соседней комнате. - Он очень любит вас, - сказал он, переводя взгляд с прицела на ее глаза. - Все время пытается вас защитить, хотя ему самому сейчас не сладко. Спазм боли пробежал по ее лицу. Он видел, как в ней происходит борьба, как гордость и лютая ненависть к нему сдают позиции под напором материнского чувства. Как любовь делает ее слабой и податливой. Потому что это именно то, что делает с людьми любовь. И она рассказала ему все. 5. Папа наблюдал с балкона за тем, как Сестра отступает со своими людьми. Бойцы погружали в фургон своих раненых, выведенных из строя Цириссой в коридоре. Невысокая фигурка Сестры некоторое время маячила у автомобиля, после чего залезла в него, и водитель вырулил с парковки. Он не заметил, как сзади к нему тихо подошел Секондо. - Отпускаешь ее? - Отпускаю, - эхом отозвался Терцо. - Сейчас у тебя была отличная возможность убить их всех. Честно говоря, я думал, что ты для этого занял такую удобную позицию. - Пришел посмотреть? - Полюбоваться. Возможно, - Секондо на мгновение задумался, - возможно, месть - просто не твое, fratellino. Может быть, ты был создан для другого. Для радости. Для удовольствий. Убийство не в твоей природе. - Иногда радость жизни заканчивается вместе с жизнью, - заметил Терцо. Он задумчиво смотрел, как женщина, уничтожившая его в прошлом, издевавшаяся над ним, подвергшая его казни, отнявшая у него чуть менее, чем все, теперь ускользала от него, исчезая за поворотом. - Кому-то ведь надо всем этим заниматься.  - Если подумать, самим фактом своего воскрешения ты обрек себя на эту войну. За тобой так или иначе начали бы охотиться, это был лишь вопрос того, кто начнет действовать первым. Тебе оставалось только убрать всех, кто мог быть не рад твоему возвращению, иначе с таким же успехом ты мог бы сразу ложиться обратно в гроб. - Секондо выждал несколько секунд, но Терцо не отвечал. - Что ж, седьмая печать снята, - провозгласил он, вставая рядом с братом и кладя руки на перила. - Есть, что сказать? - О, да, - решительно ответил Терцо. - С этого момента мы переходим к фазе два. Она называется “Армагеддон”. Пошли, нас ждет очень много работы. 6. Ритуальный зал был залит красным светом. Его мерцающие блики играли на плите алтаря, создавая ощущение, что резные борозды, ведущие к воронке, залиты кровью. Это был каменный стол с вделанными в него металлическими кандалами для рук и ног. Сейчас он не использовался. Над ним, в укутанной тенями стенной панели, горел теплым желтым светом неоновый перевернутый крест. Зал освещался только этими источниками света: крестом и мистическими витражами, красное сияние позади которых все время мерцало и перемещалось. Потолок над витражами поддерживался строгими тонкими колоннами, переходящими в стрельчатый свод.  Участники Внутреннего Круга постепенно собирались. Они занимали свои места по бокам от центральной части зала. На каждом была просторная черная мантия с глубоким капюшоном и белая маска. На некоторых мантии были расстегнуты, и из-под них проглядывали дорогие костюмы. Все это полагалось скрывать, демонстрируя свою скромность в служении Сатане, но некоторые члены Духовенства открыто игнорировали это правило. Не всем хотелось прикидываться простыми монахами. Тем более, что здесь все друг друга знали, и притворяться было не перед кем. Маски и капюшоны были простой формальностью, символом, данью традиции. Один из участников встал за алтарем и повернулся к собравшимся. Он по привычке перебирал в пальцах крупные деревянные четки - еще один символ смирения перед Господином, которым он в действительности не обладал. - Ну, похоже, все в сборе. Братья и сестры! Легион! - провозгласил он, разводя руками, словно обнимая всех собравшихся. И тут же более повседневным голосом продолжил: - Нас меньше, чем должно быть. Сестру Император так до сих пор и не нашли? - Как под землю провалилась, - ответил кто-то из Круга.  - Как и действующий Папа, - пробормотал председатель. - Что ж. Мы собрались сегодня, чтобы обсудить совсем не духовный вопрос. Вы все знаете, что над Церковью нависла угроза в виде нашего бывшего подопечного, Папы Эмеритуса III. Как мы успели убедиться, угроза реальна и вполне материальна. Он вернулся не в виде духа, но в виде живого человека. Мы долго откладывали решение этого вопроса, надеясь, что мисс Император решит все сама, но похоже, теперь он добрался и до нее.  - Он действует не один, - заметил кто-то. - В последнее время к нему присоединился Второй, что немаловажно.  По кругу прошел шепоток. Если Третьего до последнего времени воспринимали не слишком серьезно, обращая внимание в основном на его чудачества и похождения, то Второй казался всем фигурой куда более грозной.  - Третьего зря недооценивали, - вставил кто-то из Круга. - Мы-то думали, что он хорош только монашек трахать, а вон как все обернулось.  - А какая муха укусила Второго? Разве он не был верен Духовенству? - Эти его вечные разговоры про богов… Может, они ему что-то нашептали? Вот до чего доводит язычество в наших кругах. - Братья, потише, - призвал Старейшина. - Сейчас важнее, какие у вас есть предложения. У проекта Ghost не осталось фронтмена. Двое музыкантов также пропали. Долго нам скрывать это не удастся. Деятельность группы придется приостановить. - Скажите прессе, что у Папы пропал голос, - предложил кто-то. - И что до осени никаких концертов не будет.  - Дело не в этом. У нас не осталось претендентов на место Папы Эмеритуса. Копиа был последним наследником. Нихил убит. Первый не подлежит воскрешению. На создание новой родовой линии понадобится время. - Времени-то у вас как раз нет, - раздалась чья-то реплика. А за ней в круг выступил и сам говоривший. - Это правда, брат, - сказал Старейшина. - Зачем ты вышел на центр круга? Я что-то не узнаю твой голос. Зал притих. Все уставились на говорившего. Он тем временем шагнул к алтарю, наступил на него и вдруг одним легким движением вскочил на плиту. Присутствующие ахнули, видя как он попирает ногами сакральный предмет. Человек же демонстративно развернулся на носках, шаркая по щербатой поверхности алтаря.  - Why so silent, good messieurs? - прошелестел он, склоняясь к окружающим и отводя от лица маску. В глубине капюшона блеснули два мерцающих опала глаз, вспыхнула во тьме бледная маска смерти. - Охрана! - успел крикнуть Старейшина, отшатываясь назад. В тот же момент чья-то рука потянулась к нему сзади и приставила нож к его горлу. Сверкнула сталь. Кровь брызнула на шахматный пол. На шее Старейшины открылся второй рот.  Все произошло так быстро, что никто не успел опомнится. Примерно половина участников собрания обнаружила на своих горлах кинжалы. Лезвия полоснули, и шесть фигур осело на пол, содрогаясь в агонии. Некоторое время они ещё дёргались, скребя ногами по каменному полу, после чего затихли. Семеро других оставшихся спокойно наблюдали за этим, отступив к стенам храма. Человек на алтаре первым сбросил с головы капюшон. 7. Терцо, Секондо и Цирисса сидели за двумя составленными вместе столами. Дело было в отеле в Гётеборге спустя несколько дней после нападения Сестры. Они снова были в бегах. На столе были разложены в три ряда фотографии людей, распечатанные в ближайшей типографии. Они были пронумерованы. Терцо сидел с блокнотом в руках, периодически делая какие-то пометки на бумаге. В его записях был новый список, на этот раз из четырнадцати человек. Это были Старейшина и его триннадцать апостолов - высшая власть Ада на земле. - Что скажешь про этого? ████ ████████. Цирисса прикоснулась одним пальцем к фотографии мужчины с узким лицом в сером пиджаке в окружении охраны. Ее волосы слегка зашевелились и приподнялись у самых корней, словно их обдало порывом ветра. Терцо чувствовал этот ветер - он был теплым и пах пачули и полынью. Цирисса, не закрывая глаза, сказала: - Владеет контрольным пакетом акций и входит в совет директоров ████████. Женат, трое детей. Состояние исчисляется несколькими миллиардами. С ним не получится договориться. Она накрыла фотографию ладонью и убрала в нижний ряд. Терцо сделал пометку напротив имени в своем блокноте: маленький кружок, а под ним две перекрещенные наискось линии. Он потянулся к кружке, чтобы сделать глоток кофе, затем посмотрел на женщину. В глазах Цириссы в последнее время поселилась печаль. Она не отлынивала от работы, напротив, была собрана как никогда. И все же она старалась не встречаться взглядами с сидящими за столом.  - Давай вот эту, - Терцо указал пальцем на молодую леди в коктейльном платье. - ███████ ███████. Работает в администрации. Бесплодие. Она знает, но никому не говорит. В том числе мужу. Натянутые отношения с родителями. Свой капитал она накопила, отпиливая от бюджета. В Духовенство попала по блату. - У нас нет средств от бесплодия. Что мы можем предложить ей? - Она давно хотела запустить руки в бюджет Церкви. Стать министром финансов. - Нет, этого мы ей не позволим. - Тогда, - Цирисса нахмурилась. - Она хотела бы наказания для одного из членов Духовенства, - она указала на импозантного мужчину в белом костюме. - Это он провел ее в Круг, но его неудачный ритуал сделал ее бесплодной. - Отложим ее на время. Вернемся, когда дойдем до него. - Терцо пометил имя вопросительным знаком. - Теперь вот этот. Цирисса вздохнула и сосредоточилась. Последние дни были напряжёнными, но Папа не давал им передохнуть, заставляя с утра до вечера собирать информацию. “Сейчас нельзя останавливаться, - говорил он. - Опасность не миновала. Замешкаемся - и нас раздавят”. Сам он сидел, как паук в центре паутины, анализируя и оценивая возможности, составляя досье на каждого из своего списка. - Судья окружного суда Гётеборга, - сообщила Цирисса. - Занимается юридическими делами Духовенства. Прессе скормлена утка, что он масон. В действительности он состоит во Внутреннем Круге Церкви. Очень полезный кадр для них. - Что может переманить его на нашу сторону? - Все просто. Ему понравятся прогрессивные реформы, которые вы собираетесь провести. Он устал от того, что ему приходится одновременно вести свою судебную практику и прикрывать кровавые ритуалы. Он будет рад уходу старого Духовенства. Цирисса передвинула фотографию в верхний ряд. Терцо поставил смайлик рядом с именем в своем блокноте. - Думаю, на сегодня все, - сказал он, видя, что Цирисса начинает уставать от использования своих способностей. - Если хочешь, можешь не засиживаться с нами допоздна. - Я бы пошла спать. - Спасибо, дитя, - сказал ей Секондо. Цирисса встала и направилась к выходу. Терцо проследил за ней взглядом, пока она не скрылась за дверью, затем моргнул, сосредотачиваясь, и перевел взгляд на брата. - Теперь перейдем к нашей политической программе. От себя хочу озвучить три пожелания. Ты слушаешь? Секондо с трудом оторвал взгляд от закрывшейся за женщиной двери и перевел его на Терцо. - Внимательно. Терцо отчертил в блокноте линией часть текста и поставил жирную точку в начале строки, отмечая первый пункт. - Для начала, больше никаких казней. Все ритуалы отныне будут проводиться только с согласия участников, будь то сексуальная магия или магия крови. Все строго добровольно. Если человек намерен истязать себя для достижения ритуального эффекта, мы предоставим ему все ресурсы, но с ним будет заключен договор о добровольном согласии. Также для нас важно уважение к участникам сексуальных действий, особенно к женщинам. Никто не должен быть охмурен, обманут или силой затащен на алтарь.  - Конечно, - кивнул Секондо. - Далее, - он надавил стержнем на бумагу. - Что касается дальнейшего курса группы. Со следующим альбомом Ghost вернется к дум-металу. Мощь Meliora, величие Infestissumam, мрачность Opus - вот три наших основных ориентира. В этот раз мы уберем все элементы глэма и диско. Прог пусть остается. И мы исполним уже чертов “Zenith” на сцене. Секондо пожал плечами. - Как арт-директор ты в своем праве. - Далее. Раз у нас освободится должность Гуля-Автора, я подумал, что мы с Омегой могли бы взять на себя эту функцию. Мы отличная команда, когда дело касается написания музыки и текстов. Уверен, он согласится. Конечно, нам понадобятся помощники.  - Мне видится это хорошим вариантом. - Мы могли бы заняться новым материалом уже с сентября. Также он, возможно, захочет продолжать вести свой собственный проект, так что мы будем давать ему возможность отлучаться на большие периоды времени. Духовенство проспонсирует MCC. Надеюсь, он справится и там, и там. С его любовью к процессу, - Терцо тепло улыбнулся, - думаю, не будет никаких преград. - Все вопросы, связанные с музыкой, ты можешь смело брать на себя. Меня даже не спрашивай. - Очень хорошо, - Третий откинулся на стуле. - Тогда можно перейти к остальному… 8. В коридоре Цириссу догнал Омега. - Эй, - он тронул ее за плечо. Она обернулась к нему. Ее брови были сдвинуты в гневе. - Что мы все еще делаем здесь? - Я не знаю, - отрезала она.  Омега несколько опешил от ее быстрого ответа. Она будто бы думала о том же, о чем и он. Неужели они были настолько на одной волне? - Он закончит свою войну и без нас. Мы ему не нужны. - Да, не нужны, - повторила она его слова.  - Давай уйдем прямо сейчас. Она посмотрела на него с удивлением. - Сбежим? - Да. Цирисса захлопала глазами, переваривая услышанное. - Он не прощает предателей. Хочешь стать следующим в его списке? - Тише, - Омега боязливо оглянулся на коридор. Затем снова повернулся к ней и продолжил громким шепотом: - Он прощает куда больше, чем кажется. Он отпустил гулей после всего, что они сделали. Неужели ты думаешь, что он не отпустит, нас, своих друзей? Взгляд Цириссы на секунду стал пустым, и она уставилась в стену. Омеге показалось, что она прямо сейчас пытается предсказать будущее, но вспомнил, что использование ее способностей сопровождается определенными спецэффектами. Нет, Цирисса просто размышляла. - Сейчас я делаю для него работу, - наконец сказала она. - Без этой работы он не сможет осуществить свой план. Без осуществления плана его убьют. Ты позволишь этому произойти? - У него наверняка есть запасной.  - Неужели ты не видишь, что все его построения держится на нас? Убери любой элемент, и все развалится. Он и правда очень на нас рассчитывает. И на тебя, Омега, хоть тебе сейчас так и не кажется. - Просто ты до сих пор цепляешься за ту связь, которая у вас была. Ты говоришь так, потому что ты… Как бы это сказать… - Омега замялся. - Заманипулирована? Нет, - усмехнулась она. - Это в прошлом.  - Тогда почему?  - Ты не представляешь, насколько потерянным может быть человек, который говорит, что он самодостаточен. Без нас у него останется только его месть, кровь на руках. Что он будет делать, когда все закончится?  Она прикоснулась к его плечу, и они спокойным шагом двинулись дальше по коридору. - Тебе стоит оставаться преданным другом, Омега, - сказала она. - И доиграть до конца свою роль в этой истории. А я доиграю свою. Я не ухожу. И ты должен остаться. Понимаешь, ты нужен ему. Ты для него последняя связь с нормальным миром. К тому же, так будет просто безопаснее для тебя. Омега подивился способности Цириссы думать за каждого члена команды в отдельности. Она как будто угадала его собственные рассуждения о его нелегком положении, хотя он знал, что она не способна читать мысли, да и никогда бы не позволила себе это с ним. Да, ему и правда стоило оставаться с командой, пока все не закончится. Как бы ни было опасно сопровождать Папу, в одиночку он был еще более уязвим. - Знаешь, - заметила Цирисса, - когда я шла оттуда, я проклинала его всеми известными проклятиями. Но теперь в голове будто прояснилась, и я снова вспомнила, зачем я здесь. - Она погладила Омегу по руке, и он удивленно взглянул на нее. - Спасибо. 9. Терцо соскочил с пьедестала. - Секондо, завеса работает? Высокая фигура в мантии опустила на плечи капюшон и сняла маску.  - Да. Никто из их близких не вспомнит об этом месте и не найдет их здесь.  - Позовите гулей. Мужчина - один из старых членов Круга, которого братья переманили на свою сторону, отер кинжал об одежду убитого им собрата. Затем он вышел за дверь, чтобы пригласить двоих дежуривших снаружи людей - одного с мексиканскими усами и другого, в очках с черной оправой. - Что, уже закончилось? - спросил Свисс и присвистнул, увидев тела на полу. Оба гуля подошли к основной группе, осторожно обходя лужи крови.  - Как раз началось. Присоединяйтесь, - пригласил Терцо, делая зазывающий жест рукой и направляясь в заднюю часть зала. Они встали под витражами у самой стены. Всем маски были сброшены. Под ними оказались мужчины и женщины: кое-кто из них был знаменит, кое-кого Терцо видел раньше лишь на фотографиях, с трудом добытых в интернете. Секондо сбросил с плеч черный балахон Внутреннего Круга. Под ним оказалась его папская мантия. Терцо достал откуда-то из своих обширных одежд черно-белую митру с перевернутым крестом, бережно расправил, сдул пыль и передал брату. Тот возложил ее себе на голову.  Не было ни музыки, ни молитв, ни торжественных речей, ни прожекторов, бьющих с потолка на участников конклава. Только переливался за витражами красный свет, наблюдая за тем, что должно было произойти. Только вершила историю человеческая воля. Терцо первый преклонил перед братом колено. Он взял в руку его протянутые пальцы, чтобы поцеловать перстень Папы. Секондо коснулся рукой его макушки и слегка взъерошил волосы. Затем Терцо поднялся и встал рядом с ним, повернувшись к остальным. Он положил руку на его плечо, а другую воздел к стрельчатым сводам зала и провозгласил: - Встречайте нового Старейшину! Да здравствует Папа Эмеритус V! Новый Папа торжественно развел руки, приветствуя паству. Было столько царственного величия, столько сакральной значимости в его облике, что Терцо невольно залюбовался. Определенно, этот человек был на своем месте, а место обрело правильного человека. - Io sono Papa Emeritus Quinto! Один за другим присутствовавшие подходили к Папе, преклоняли колени и целовали его руку. Пятый принимал эти знаки верности, благосклонно склонив голову. Терцо стоял рядом с ним, плечом к плечу, наблюдая процессию. Когда все принесли присягу и отошли, занимая свои места, Папа склонился к Терцо и шепнул ему на ухо: - Ты точно не хотел бы быть здесь вместо меня?  Третий рассмеялся. - Ты годишься на эту роль гораздо больше. Ну посмотри, какой из меня Старейшина. У меня даже волосы еще не начали выпадать, - он подмигнул брату. - Все в порядке. Думаю, я счастлив. - Он на секунду задумался и кивнул. - Да, счастлив.