Любое приключение должно с чего-либо начаться... банально, но даже здесь это правда...
Льюис Кэрролл «Алиса в Стране чудес»
13 июля 1986 года. Малфой Мэнор, Уилтшир, Великобритания. Дорогой читатель, ты когда-нибудь имел счастье подметить, какие звуки издаёт спящий дом? Нет? А величественные громады замков, подобно лебединому красавцу Нойшванштайну, навеки вросшему в Баварские Альпы? Также нет? Тогда устраивайся поудобнее, закрывай глаза и вслушивайся в полусонное дыхание Малфой Мэнора — каменной громады, ставшей колыбелью для множества чистокровных волшебников. Всё было погружено в сон: спала покрытая панцирем из брусчатки подъездная дорожка, спали стиснувшие её с обеих сторон кустарники самшита. Отправились также в царство Морфея все шесть башен, чьи острые шпили грозились вот-вот прорвать иссиня-чёрный навес облаков. Их прямоугольные глазницы слепо таращились в темноту сада, скрывая за стеклянными оболочками богатое нутро поместья. Оно также погрузилось в дрёму, устланное коврами и мраморными плитами. Казалось, сам воздух замедлил своё дыхание, опьянённый предгрозовым очарованием ночи. Ни шелеста, ни скрипа. Но постой-ка, читатель. Если хорошенько всмотреться в одно из верхних окон боковой башни, можно было заметить тусклый огонёк где-то в глубине комнаты. Комната эта была не чем иным, как спальней наследника одного из могущественнейших родов Великобритании — Драко Малфоя. Этим летом ему исполнилось шесть лет — слишком мало для взрослого человека и непостижимо много для ребёнка. Впрочем, ребёнком Драко можно было назвать довольно условно, если учитывать, что за столь малый срок он в полной мере усвоил этикет представителя высшего общества, историю, астрономию, травологию, а также азы магии и полётов. Все эти знания, ум, сложенный из множества уроков лучших педагогов Великобритании, нашли отражение не только в его характере и поведении, но и в проницательном взгляде льдисто-серых глаз. Впрочем, дань детству Драко всё же отдавал. Каждый вечер, незаметно перетекающий в ночь, он неизменно встречал в обществе матери, Нарциссы Малфой, и сказок Августы Драммонд, приобретавших особое очарование в исполнении молодой аристократки. Этим вечером настал черёд сказа о войне между вейлами и драконом. Взмахнув руками, Аими обратилась в птицу. Хищно заскрежетали о край скалы изогнутые когти, захлопали, словно примеряясь к потокам ветра, крылья, сокрытые стальными чешуйчатыми перьями. — Убирайся с этих земель, тебе здесь не рады, — крикнула она и сорвалась камнем прямиком в бушующее море сражения. Нарцисса замешкалась, переворачивая страницу. Дрогнуло пламя свечи — причудливые тени заплясали по красивому лицу, впрочем, едва ли касаясь остро очерченных скул. — Не продолжай, я больше не хочу это слушать, — раздался равнодушный голос. Его обладателя едва ли можно было разглядеть из-за громады подушек. И всё же, если бы Нарцисса сейчас взяла свечу и поднесла к шёлковому валу, читатель имел бы редкое удовольствие узреть жемчужину магической аристократии: худощавое, производящее впечатление болезненной бледности в неверном свете тело, увенчанное прелестной белокурой головкой, тонкие, грозящие заостриться в неминуемом процессе взросления черты лица с плотно сжатыми губами, прямым носом и словно в насмешке изогнувшимися бровями — словом, всё то, что представлял собою Драко Малфой при беглом рассмотрении. Нарцисса откинулась на спинку кресла. — Ты сам попросил её прочесть. Хотя... если честно, Августа и мне порядком наскучила. Могу принести сборник Итана Эге. Люциус купил его вчера на случай, если захочешь послушать что-нибудь о своих любимых зуву. — Не хочу. Лучше расскажи, о чём треплется старик Арманд. — Драко! — прикрикнула на отпрыска Нарцисса, но сразу же смягчилась. — Между прочим, этот «старик», как ты его назвал, оказал неоценимую услугу всему роду Малфоев. Драко насмешливо хмыкнул. — Тётушка Беллатриса обмолвилась, что он как-то перебрал и проиграл в триктрак три особняка, не считая собственной палочки. По лицу Нарциссы пробежала улыбка, которую она поспешила скрыть. — В следующий раз, когда тётушка Беллатриса захочет упомянуть ещё какие-либо подробности о предках, будь так добр, напомни ей о своём возрасте, — и, немного подумав, продолжила, — Арманд Малфой, если закрыть глаза на некоторые его прегрешения, был очень талантливым волшебником, Драко. Именно ему принадлежит идея определения будущих уз фамильным гобеленом. — Гобелен что-то определяет? — в широко распахнутых глазах Драко зажёгся неподдельный интерес. — Когда наследнику рода исполняется семнадцать, на гобелене появляется имя волшебницы, с которой ему предстоит связать себя узами брака. Это идеальная, с точки зрения предков и магии, спутница, которая продолжит нашу династию сильными и одарёнными детьми. Нахмурив лоб, Драко о чём-то раздумывал. — А если она мне не понравится? Что тогда? — Тогда родовая магия накажет ослушавшегося, дорогой. Если брак не будет заключён в назначенный срок, имя наследника будет навсегда вычеркнуто из фамильного древа, а все его попытки создать союз с кем-то другим — жёстко пресечены. По лицу Драко пробежала тень. Понять, послужили ли причиной её слова «накажет» и «определение гобеленом» либо сама перспектива женитьбы с подкинутой волей предков волшебницей, было невозможно. Впрочем, тень эта быстро покинула юного Малфоя, уступив место лукавой улыбке. — Ты же говорила, что вышла замуж за отца по любви. Но получается, в день его рождения старик Арманд просто-напросто написал твоё имя на холсте. Так же, мама? — Верно, Драко. Наш брак с твоим отцом тоже был определён магией, — Нарцисса ласково взъерошила волосы на голове сына, — но перед свадьбой у меня было достаточно времени, чтобы воля Малфоев нашла отклик в моём сердце. Драко зевнул. Всё же подобная тема не могла удержать внимание шестилетнего ребёнка, а шестилетнего ребёнка, уже ступившего на порог обители Морфея, — тем более. В таком возрасте мысли юного Малфоя были сосредоточены на предстоящей покупке первой метлы, историях Беллатрисы Лестрейндж, щедро сдобренных двусмысленными подробностями (разумеется, когда новое повествование происходило вне внимания Нарциссы), новых заклинаниях — словом, на чем угодно, но только не на будущем браке. А пока он засыпал. Пред его глазами проносились красавицы-вейлы, огнедышащий дракон и где-то на самой периферии сознания — зелёная ткань с причудливым переплетением ветвей — фамильный гобелен Малфоев.