✤✤✤
Целый день Чанбин провалялся в кровати. Маленький триумф над Феликсом лишь на короткий срок избавил от страхов за своё здоровье, а от продолжительного голода перед глазами немного плыло. Чанбин обнимал живот руками, пытаясь удержать внутри урчание, становящееся болезненным, и молился, чтобы Феликс не надумал прийти к нему прямо сейчас – никаких сил на сопротивление не осталось. С наступлением сумерек комнату заполнили тени-перебежчики, прикрыли собой, но не смогли спасти от хозяина мрака, обрушившего искусственный свет на мирное готовящееся ко сну царство: он знает, что тени должны пугать, а не защищать. Чанбин заполз под одеяло, втянул голову в плечи, но Феликс одним махом сдёрнул с него одеяло и сел поверх, скомкав. - Ты сегодня ни разу не поел. - Я не хочу, - Чанбин вытащил из-под головы подушку и обнял её, прижав к животу. - Если ты заболел и нет аппетита, всё равно надо поесть. Спускайся, на ужин индейка с грибами. - Сколько раз мне повторить, что я не хочу? - Ты должен, - Феликс повысил голос, чётко проговорив каждый слог. - Нет. У меня живот болит. - Выпей таблетки. - Не помогают. - Выпей ещё. Если не помогут, значит, ты имитируешь. - Неправда! – Чанбин сжал подушку. – Отстань от меня. Тишина продлилась несколько минут. Чанбин повернулся в глупой надежде, что Феликс незаметно ушёл, но тот остался на месте, встретив нахмуренным взглядом, однако в ту же секунду прикрыл глаза, расслабил брови и вздохнул. - Что мне сделать, чтобы ты спустился поесть? - Уйти и не заходить больше, - Чанбин перевернулся на другой бок, спиной к нему. Через полчаса Феликс снова появился в комнате, но уже с подносом. - Да не буду я есть! – взвыл Чанбин. - Почему? - Потому что мне плохо. - Что именно болит? Чанбин промолчал, вцепившись в одеяло. - Я спросил. Эй! – Феликс затряс его за плечо. Чанбин сжался, предчувствуя дальнейшие физические изливания гнева, но услышал только сдержанный рассерженный вздох, а через несколько секунд почувствовал на себе тяжесть чужого тела. - Ты так наказываешь меня? – шёпотом спросил Феликс, уткнувшись лбом ему в одеяло, укрывающее спину. - Лучше сразу скажи, чего хочешь, я сделаю. Но только не проси отпустить, ты же знаешь, это невозможно. - Блять, да ничего я не хочу! – Чанбин лягнулся, попав Феликсу куда-то в колено. – Я же сказал: просто оставь меня в покое! - Давай я вызову врача? Но только мне нужно знать, что у тебя болит, чтобы сразу вызвать, кого нужно. Тяжело дышащий Чанбин уткнулся взглядом себе в колени, стиснул зубы и поднялся. Подобравшись к Феликсу, обхватил его за шею и прошептал на ухо стыдливые объяснения. - Я понял, - Феликс гладил его по спине, позволяя прореветься у себя на плече. – Успокойся, мы сейчас поедем в больницу.✤✤✤
Феликс сидел в кабинете проктолога, со скуки рассматривая плитку на потолке. Чанбина осматривали в соседней комнате. Пальцы беспрерывно барабанили по столу врача, в такт бешено прыгающим мыслям: вдруг тот старик-старпёр из клуба чем-то заразил мальчишку? Кого именно винит Чанбин? Почему не сказал сразу, что у него что-то болит? И как долго он будет восстанавливаться? - Так-с, - врач – наглый прыткий парень, ненамного старше Феликса – вывел Чанбина из соседней комнаты, усадил его, смущённо повесившего голову, на стул, а сам уселся за стол напротив. - Ну и что с ним? – спросил Феликс, не найдя всех ответов на однозначно красном лице Чанбина. - Анальная трещина, - отозвался врач, не отрываясь от записей в компьютере. – Ничего страшного: вы вовремя обратились, обойдётся без хирургического вмешательства. Но про секс придётся забыть на недельки три-четыре. Понял меня? – он приклеился к Чанбину пытливым взглядом, но тот не отрывал взгляда от своих ладоней, вцепившихся в колени. – Эй, Бин-и, посмотри на меня, - позвал ласково, и Чанбин робко поднял голову. - Не называйте его так, - Феликс выпрямился, будто его вынудили – в спине резко появилось что-то неприятное. Врач сдвинул брови, истончая запах стальной подозрительности. - Слушайте, - Феликса передёрнуло от учительского тона, предвещающего поучительные нотации или ещё что похуже. – Вы сказали, что вы его опекун. Однако, насколько я вижу, вы не выполняете свои обязанности должным образом. Почему вы позволяете своему подопечному пробовать на себе настолько жёсткие сексуальные практики? Чанбин сжался, полусъехав со стула. - Это не он так захотел, его изнасиловали, - спокойно отпарировал Феликс. – Я не могу следить за ним двадцать четыре на семь, и я знаю, что ничто в поведении Чанбина не могло привлечь к себе насильника. В данной ситуации ваше вмешательство в частную личную жизнь некорректно, я сам могу позаботиться о нём, - он дотянулся до ладони Чанбина, плотно присосавшейся к коленке, и тот вздрогнул. Врач сузил глаза, заметив это. - А может, это были вы? – заявил он, вскинув подбородок. – Мальчик неспроста вас боится. - Это был не он, - пискнул Чанбин. - Не надо его защищать, - врач строго глянул на него. – Я знаю, что тебе страшно, но я на твоей стороне. И врачебные свидетельские показания очень весомы для доказательства вины. Чанбин приоткрыл губы и застыл, неестественно выгнув шею. - Пойдём, - Феликс схватил его за руку. - Вы, господин Ли, можете идти, - врач поднялся из-за стола и вклинился между ними. – Но мальчик остаётся у нас в стационаре. Ему нужно лечение. - Раз с ним ничего серьёзного, он может лечиться и дома, - процедил Феликс сквозь стиснутые зубы. - За его состоянием должен следить врач, чтобы не было никаких осложнений. - Тогда я найму сиделку. Спасибо за ваше предложение, оно нам не подходит, - отчеканил Феликс. Провожаемый хмурым взглядом, Феликс вышел из кабинета, вытащив покорно плетущего ноги Чанбина за дверь.✤✤✤
До стоянки они добрались на скорости, близкой к бегу. Как бы не пытался Чанбин прочесть эмоции Феликса – злость, ревность, страх, или всё вместе? – у него не получалось. Отчасти потому, что Феликс сам не понимал своих эмоций, и вместо того, чтобы разобраться в них, всегда глушил и подавлял, делая из них калек. А может потому, что Чанбин, как нормальный человек, привык к многогранности каждой эмоции, а эмоции Феликса слишком радикальны и примитивны. - Да хорош уже, - дёрнулся Чанбин, когда Феликс ударил кулаком по рулю, задев гудок. – Я же никуда не ушёл. Феликс опустился лбом на руль, снова задев гудок, и остался так, пытаясь отдышаться. Чанбин тихонько сидел рядом, потирая покрасневшее запястье. - Ты разозлился, потому что меня могли забрать? – не выдержал веса любопытства. - Нет, это врач выбесил. Доставучая сволочь. Ненавижу, когда ко мне лезут, когда пытаются доказать, что знают что-то лучше меня, ненавижу запах самовлюблённого превосходства, воняет, как дурман, - Феликс всё ещё тяжело дышал, и Чанбин притронулся к его ладони, зная, что это поможет ему быстрей успокоится. - Ты правда наймёшь сиделку? - Да, - Феликс наконец выпрямился и мягко сжал ладонь Чанбина. – Не бойся, я о тебе позабочусь. Вместо того, чтобы огрызнуться, Чанбин повернулся к окну, резко выдохнув. Закусив губу, он поглаживал ладонью низ живота, вспоминая все прожитые унижения. Но теперь хотя бы ясно, что с ним, и радовало, что теперь он в относительной безопасности. Хотя от Феликса чёрта с два дождёшься уважения к больному и понимания принципов хрупкости человеческого здоровья. Вот и сейчас: он уже лезет к нему, прикасаясь к щеке. Чанбин жмурится во время мягких поглаживаний, не понимая, что Феликсу от него надо. - Чего пристал? – спросил хрипло. – Ты не слышал, что меня три недели нельзя трогать? Феликс с трудом оторвал взгляд от его губ. - Ты не улыбнулся. - А какого рожна я должен улыбаться?! – вспыхнул Чанбин, устав копить в себе эмоции. – Ты лишил меня всего: здоровья, свободы, друзей, возможности на спокойную счастливую жизнь! Я каждое утро просыпаюсь в страхе, не зная, что может меня ждать и что мне придётся сделать, чтобы не оказаться покалеченным, и ты ещё смеешь ждать от меня улыбку?! Ты можешь быть ещё большей мразью?! - Как я мог лишить тебя чего-то, чего у тебя никогда не было, - пробормотал Феликс, глядя прямо перед собой. – Я не всё у тебя отнял… Чанбин, еле справившийся с клокочущими в горле слезами яростной обиды, поперхнулся возмущением, и Феликс застыл, получив пощёчину. - Выпусти меня! Сейчас же! – Чанбин задёргал ручку дверцы. Феликс двинулся в его сторону, и он вжался в кресло. – Не трогай меня! Феликс опустил руку, глупо моргая. - Я хотел вытереть слёзы. - Ты совсем двинулся?! – ударив кулаком в плечо Феликса, Чанбин забрался с ногами на кресло и перелез на заднее сиденье, подальше от этого грёбанного психа, непонятно по каким причинам решившего внезапно прикинуться заботливым. - Хватит смотреть на меня, ты, придурок! – Чанбин пнул его кресло и забрался подальше. Феликс сел, глядя прямо перед собой. Больше не говорил ничего. Закрыв глаза, можно представить, будто его нет в машине. Чанбин вытирал ладонями лицо, щипал себя за руки, ёрзал на сидении – никак не получалось найти удобное положение. Лучше всего в кровати, в объятьях нежных шёлковых простыней, под надёжным укрытием одеяла, но сейчас туда не телепортируешься. Чанбин обнял себя руками – не то. Феликс – его клеймо, его гематома на всё тело и душу, однако он же – его ключ к спасению. И человек, с которым можно обращаться, как с временной заменой, за неимением лучшего. Если Феликс его постоянно использует, он тоже может. - Эй, - шмыгнув носом, позвал Чанбин. – Можно к тебе на колени? Феликс слегка повернул голову и не возразил. Чанбин перебрался обратно вперёд, и Феликс вжался в кресло, отвернул голову, втиснув руки в спинку. Чанбин сел лицом к нему, не понимая, почему тот так усиленно пытается уменьшить плотность физического контакта, да ещё задерживает дыхание. Но какая разница, если главное – поиск тепла, идущего от человеческого тела. Чанбин вцепился в его плечи, прижался как можно ближе, и наконец вздохнул спокойно. Феликс приподнял руки, долго не решаясь обнять, но в итоге сделал это. Шли секунды, а Чанбин продолжал чувствовать себя на удивление спокойно. Возможно, потому, что Феликс ведёт себя, как труп, ничем не напоминая о себе. Хотя у трупа не может быть такого бешенного пульса – Чанбин чувствовал его, уткнувшись носом в холодную шею. С чего так нервничать? - Ты ненавидишь меня, да? Чанбин проигнорировал глухой шёпот, стараясь ни о чём не думать, но всё равно выдал себя, случайно впившись ногтями в затылок Феликсу. - Ненавидишь, - тихим зимне-горным эхом повторил Феликс, сглотнув. Будто острая льдина откололась и растаяла, согретая теплом человеческого тела. Чанбин отодвинулся, разглядывая его лицо, и опешил, увидев слёзы на щеках. - Ты что, жалеешь себя, выродок? – сорвавшиеся слова, пусть и злые, но лучше избиений. - Нет, это не жалость, - Феликс прикрыл глаза, не делая ничего со своими слезами. - Я просто вспомнил. Я вспомнил это, Чанбин. Теперь я понимаю. - Что ты вспомнил? – Чанбин позволил себя переместить на соседнее кресло: Феликс перенёс его, как мама-обезьяна - детёныша, и пристегнул ему ремень безопасности, словно Чанбин был безруким. – Да что вспомнил то?! Феликс ещё какое-то время просидел, высушивая слёзы, и завёл мотор. Джип выехал со стоянки, и Чанбин уставился в окно, стараясь не выдавать своей злости, которая постепенно испарялась, за своим токсичным паром оставляя не менее разъедающее любопытство.