Седьмой Лорд / Lord Seventh перевод.

В первой нашей жизни, когда мы умрем и над нами воздвигнут могильные курганы, наша любовь будет такой же несокрушимой, как прежде. Во второй нашей жизни мы сокрушим скалы и будем идти бок-о-бок, соединив наши судьбы. В третьей нашей жизни, на ее закате мы сожжём парные нефриты, пообещав, что будем принадлежать друг другу и в жизни, и после смерти. Цветы Равноденствия (1), распустившиеся вдоль тропы, были цвета алой крови. Воды Реки Забвения, как и всегда в вечности, текли спокойно — три тысячи лет на восток и столько же на запад. (1) Цветы Равноденствия — цветы, обычно выращиваемые около кладбищ в день осеннего равноденствия. В китайской культуре они являются растениями, следующими за мертвыми по пятам в их следующую реинкарнацию. Блуждающие души появлялись и исчезали, направляясь в Подземный Мир через Мост Беспомощности (2). Выпив чай тётушки Мэнпо (3), они напрочь забывали всю свою предыдущую жизнь. Люди каждый день проходили мимо Камня трех жизней (4), но ни одна из душ не удостаивала его и взглядом, будто подтверждая, что круговорот жизни и смерти — это всего лишь кратковременный сон разума. (2) Мост Беспомощности — мост в Подземном Мире, по которому мертвые переходят Реку Забвения, на пути в свою следующую реинкарнацию. (3) Чай тётушки Мэнпо — Мэнпо, богиня, которая сопровождает души через Мост Беспомощности. Выпив её чай(иногда его еще называют супом) люди забывают все, что произошло в их прошлой жизни, и начинают новую жизнь с чистого листа и пустой памяти. (4) Камень Трёх Жизней — определяет любовную судьбу в трех жизнях человека: предыдущей, настоящей и будущей. Рядом с Камнем кто-то сидел. Белые, как снег, распущенные волосы стекали по плечам мужской фигуры, облаченной в мантию цвета цин (5) с широкими рукавами. Однако внимательный взгляд обнаружил бы, что на вид человеку не было и тридцати лет. К бедру он прижимал грубо вырезанную флейту. (5) Цвет Цин(青; qīng) — может быть как голубым, так и зелёным цветом. За спиной мужчины грешные души медленно направлялись в ад. Сам же он, повернувшись лицом к холодному твердому камню, сидел с закрытыми глазами, и было неясно, спит он или бодрствует. Казалось, он не замечал, что кто-то наблюдает за ним уже очень долгое время. Ху Цзя был недавно назначенным Призрачным Генералом, на этой должности он пребывал не больше сорока лет. Сдав отчет о выполненной работе, он некоторое время стоял и наблюдал за сидящим у камня человеком. За все это время седовласый мужчина ни разу не обратил внимания ни на Генерала, ни на кого-либо еще — он даже с места не сдвинулся ни на цунь (6). (6) Цунь — около 3,33 см. Хотя Подземный мир и являлся царством призраков, здешние обитатели почти не отличались от живущих в Верхнем мире при свете дня. Временами, когда Генерал был не в духе, он приходил сюда и смотрел на скульптурой застывшую спину, и вскоре его душу наполняло необычайное умиротворение, а разум становился таким же спокойным и тихим, как и аура сидящего у камня человека. Внезапно на плечо Ху Цзя легла чья-то бледная рука. Несмотря на то, что он был Призрачным Генералом, это леденящее прикосновение моментально вывело его из забытья. Повернув голову, он увидел неподвижное, словно маска из папье-маше, лицо Бай Учана (7). Ху Цзя повернулся к нему и поклонился в официальном приветствии. (7) Бай Учан — один из дуэта Хэйбай Учан(Чёрно-белое непостоянство). Это божества, отвечающие за сопровождение мёртвых в Подземный мир. Soul Reaper (как указано в анлейте) — это всё же скорее Жнецы, поэтому решили оставить так. — Господин Жнец. Бай Учан ответил ему кивком, губы его почти не шевелились, но слова, которые он произносил, были слышны очень отчетливо. — Иди и скажи ему, что пришло время двигаться дальше. — Я? — Ху Цзя вздрогнул, искоса взглянув на седовласую статую, а затем снова перевел взгляд на Бай Учана. — Но... я... — Всё в порядке, — спокойно сказал Бай Учан. — Из-за того, что я когда-то забрал не ту душу, я обрек его на разлуку и отчаянный поиск любви единственного для него человека в течение многих жизней. Он не может обрести покой уже сотни лет, и я уверен, что он совершенно не горит желанием разговаривать со мной. — Да, господин, — Если Жнец так сказал, то у него не было веских причин ослушаться. После некоторого колебания Генерал решился задать вопрос: — Как... как мне следует к нему обращаться? Бай Учан на мгновение замешкался, но ответил всё тем же тихим голосом: — Просто называй его Седьмым Лордом, как это делают все остальные. Он обязательно отреагирует. Больше не мешкая, Ху Цзя подошел к мужчине. В начале своей прошлой человеческой жизни генерал однажды услышал интересную историю от одного из учеников именитой школы. В истории говорилось, что в древние времена в мире жил легендарный художник. Однажды его попросили украсить стены одного храма изображениями китайских драконов. Мастер согласился, но нарисовал священных зверей без глаз. Прохожие удивлялись и спрашивали его об этой особенности, художник же отвечал, что если нарисовать глаза, драконы станут настоящими и улетят ввысь. Никто ему не верил, и, чтобы убедить людей, мастеру пришлось добавить несколько штрихов. После того, как драконы получили глаза, они действительно ожили, издали оглушительный рёв и взлетели высоко к небесам. Это была известная легенда о "Добавлении глаз драконам" (8). (8) Легенда о «Добавлении глаз дракону» — реально существующая легенда о временах правления династии Лян. По какой-то причине именно сейчас Ху Цзя вспомнил о столь несущественном событии своего прошлого. Человек, неподвижно сидящий у камня, был похож на дракона из легенды. Как будто стóит ему однажды пробудиться, и это место будет уже не в силах удержать его. Ху Цзя подошёл ещё ближе и встал напротив. Мужчина не шелохнулся, продолжая все так-же сидеть лицом к Камню с по-прежнему закрытыми глазами. Генерал откашлялся и, не обращая внимания на свое волнение, наклонился, слегка коснувшись плеча мужчины. — Седьмой Лорд, Господин Жнец просил передать, что вам пришло время двигаться дальше. Человек продолжал сидеть неподвижно, как будто ничего не слышал. Генерал Ху Цзя сглотнул, наклонился ещё ближе к уху мужчины и повторил громче: — Седьмой Лорд, Господин Жнец... — Я слышу тебя, я не глухой. Ху Цзя на некоторое время застыл в оцепенении. Он хоть и осмелился подойти, но на самом деле никогда бы не подумал, что этот человек, похожий скорее на небожителя, чем на живое существо, действительно умеет говорить словами через рот, не говоря уже о том, чтобы обратиться к кому-то лично. Голос Лорда был низким и мягким; приятным, будто дуновение ветра в знойную жару. Пробудившись, он попытался пошевелиться, но из-за длительного сна и недостатка движения тело его слегка онемело. Он расправил плечи, а затем медленно открыл глаза и посмотрел на Ху Цзя. Эти глаза были невероятно ясными и яркими, с приподнятыми уголками и четкой линией век. Брови были слегка приподняты, а во взгляде можно было уловить намек на веселье и озорство, но все это мелькнуло у него на лице лишь на короткое мгновение, прежде чем оно снова приняло отстраненное выражение. "Внешность Седьмого Лорда поразительно приятна глазу", — восхищённо подумал Ху Цзя. Седовласый мужчина осмотрел его с ног до головы, после чего задумчиво произнес: — Я не думаю, что видел тебя раньше... — Этого ничтожного зовут Ху Цзя, последние сорок лет я служу на должности Призрачного Генерала. Мужчина вздрогнул и начал загибать пальцы, производя в уме расчеты и бормоча что-то себе под нос, затем покачал головой и улыбнулся сам себе: — Не успел сомкнуть глаза, а уже проспал столько времени?.. Используя Камень в качестве опоры, он неторопливо встал и взмахнул широкими рукавами, отряхивая несуществующую грязь с одежды. Красные Цветы Равноденствия, казалось, мягко покачивались в такт его движениям. Он медленно обернулся и заметил Бай Учана, стоявшего неподалеку. Поправив рукава, Седьмой Лорд одарил того коротким приветствием. — Господин Жнец. Мы не виделись уже лет... шестьдесят, ведь так? Бай Учан замер. Он выглядел таким же официальным и чопорным, как обычно, но в его голосе сквозили нотки удивления. — Господин, не было ни дня за последние шестьдесят три года, когда ваш покорный слуга не подумал бы о вас, пересекая этот Мост. Это ведь вы никогда не обращали на меня внимания. Мужчина удивленно моргнул, прежде чем рассмеяться: — Господин Жнец, неужели вы обиделись на меня? — Ваш слуга бы не посмел, — Бай Учан покорно опустил голову. — Ты так сказал это, будто я не мирно спал, а зверски осквернил могилы твоих предков, — удивился Седьмой Лорд. — Вовсе нет, — голос Бай Учана оставался холодным и твердым, словно лед. — Время пришло. Пожалуйста, пойдемте со мной, господин. — Прямо сейчас? Куда? — Вам нужно пойти со мной, чтобы вы могли войти в свое следующее перерождение. Будет плохо, если мы задержимся, ведь это уже ваша седьмая жизнь. Бай Учан выждал небольшую паузу, словно решаясь на что-то, прежде чем всё же заговорил: — Как только вы завершите эту жизнь, ваша общая судьба с Хэ Ляньи, наконец, разорвется. Пепел останется пеплом, и вы больше ничем не будете связаны друг с другом. В тот момент, когда прозвучало имя "Хэ Ляньи", генерал Ху Цзя замер, будто громом пораженный. Он уже слышал это имя раньше, когда был человеком. Ребенком он тоже ходил в школу, и старый учитель там читал детям лекции по истории. Тогда он упоминал этого Императора периода возрождения прежней династии с нескрываемым восхищением, довольно необычным для архаичных стариков. Этот человек, Хэ Ляньи, ставший императором, родился во времена внутренних беспорядков и множества войн. Добросердечный и мудрый, но также обладающий выдающимся интеллектом, он в одиночку возродил Империю, стоявшую на пороге краха. Новый император был предан своей стране, обладал мягким характером и действительно заслуживал того, чтобы его называли самым блестящим правителем в истории. Генерал вновь посмотрел на Седьмого Лорда. Тот молчал, опустив затуманенный печалью взгляд прекрасных глаз к Реке Забвения. Неподвижно замерев рядом, Ху Цзя недоумевал: разве может этот высокородный господин испытывать что-то наподобие отчаянья? На лице Бай Учана тоже не было никаких эмоций, но по каким-то неизвестным причинам Призрачный Генерал почувствовал, что Жнеца окутывает печаль. "Из-за того, что я когда-то забрал не ту душу, я обрек его на разлуку и отчаянный поиск любви единственного для него человека в течение многих жизней. Он не может обрести покой уже сотни лет, и я уверен, что он совершенно не горит желанием разговаривать со мной". Тут Ху Цзя увидел, что ресницы седовласого Лорда дрогнули, очевидно, он пришел в себя. Повернувшись к Бай Учану, он задал Жнецу вопрос, в котором проскользнуло явное смятение: — Хэ Ляньи? Кто это? Бай Учан поперхнулся воздухом. — Он... Сосредоточившись на воспоминаниях, Лорд вдруг хлопнул себя по лбу, и, не позволяя Жнецу продолжить, воскликнул: — Ох, так ты имеешь в виду его... теперь я припоминаю. О, Боги, и почему эти воспоминания все ещё со мной? На лице Ху Цзя теперь было написано сплошное недоумение. Неужели это и был тот самый безответно влюбленный на протяжении многих жизней человек, о котором говорил Бай Учан? Эти воспоминания ведь непременно должны быть ужасно болезненными, как он мог забыть всё так просто? Седьмой Лорд взглянул на Генерала, будто прочитав его мысли. Он сладко потянулся, подняв обе руки вверх, и медленно заговорил: — Шесть циклов перерождения длились пару сотен лет. Кто знает, что сталось с Хэ Ляньи? Как я могу запомнить каждое вместилище его души? Да и, к тому же, я сам уже давно не перерождался человеком... С каждым словом его голос становился все тише, и в итоге последняя часть предложения превратилась лишь в немой изгиб губ. Седьмой Лорд подобрал свои длинные рукава и, глядя на Бай Учана, сказал: — На этот раз я бы точно забыл, если бы не ты. Тогда мой план не имел изъянов, но твое вмешательство в жизнь Цинлуань превратило меня и Хэ Ляньи в заклятых врагов. Неудивительно, что ты не набрался смелости подойти и перекинуться со мной хоть парой слов. Бай Учан, избегая его взгляда, опустил глаза. Седой господин покачал головой, шагнул вперед и, улыбнувшись, похлопал Жнеца по плечу: — Ты что, умрешь, если перестанешь напоминать мне о моей первой жизни? Говорят, что все красивые люди недалёкого ума (9), вот тому и подтверждение. (9) Все красивые люди недалёкого ума (小白脸) — это сленг для обозначения привлекательных людей, часто используемый в качестве унижения. От таких слов Призрачный Генерал чуть не свалился в Реку, а Лорд расхохотался. Его смех будто разносился по всему Подземному миру, а тысячи духов и призраков вторили его безудержному веселью. Его стройная фигура источала невыразимую ауру чего-то дикого и необузданного, как будто все Десять Королей Ада (10) не стоили и толики внимания на его фоне. (10) Десять королей ада — так же "Десять судей Яньвана". Судьи на различных уровнях ада, каждый из которых заведует отдельными аспектами правосудия над грешниками и налагает особые наказания. — Предполагалось, что у них с Хэ Ляньи должна была быть общая любовная судьба, которая длилась бы все семь жизней, — тихо объяснил Бай Учан Генералу, — но из-за моей ошибки они стали друг другу врагами. — Любовная судьба? — вздрогнул Ху Цзя. — Он был... — Ты когда-нибудь слышал о Главе поместья¹¹ Наньнин? — Ах, он был... он был... Бывшим Главой поместья (11) Наньнин. Неудивительно, что Жнец поставил этого человека выше себя по званию (12). (11) Глава поместья — в зависимости от периода истории, 王(wáng) также может использоваться в качестве титула для принцев, которые не наследуют трон. (12) Поставил выше себя по званию — на протяжении всей главы Бай Учан и Ху Цзя в диалогах с Седьмым Лордом называют себя "小人", что дословно означает «Маленький человек» — это уничижительное название себя, которое означает скромность перед кем-то, выше тебя по званию. — В первой жизни он не дожил даже до тридцати двух лет. Уже тогда в его волосах вовсю сияла седина, он слишком усердно трудился на своем посту. Однако, упрямый даже после смерти, он отказался пить чай Мэнпо и обрёк себя на десять лет одинокого, полного боли ожидания у моста, чтобы, переродившись, войти в следующую жизнь вместе с Хэ Ляньи. — Но он ведь не мог стать человеком, не выпив чай Мэнпо? — спросил Ху Цзя. — Именно поэтому в своей второй жизни он стал мотыльком. Он полетел на свет лампы Хэ Ляньи, но этот невежа просто раздавил насекомое меж пальцев, — с кивком ответил Бай Учан. Ху Цзя потерял дар речи. — После второй смерти господин также ждал его у моста, — Бай Учан и Ху Цзя едва слышно переговаривались, отдалённо следуя за Лордом. Голос Жнеца был тих, как шуршание муравья, и так низок, что, казалось, он вот-вот застрянет у него в горле, но каждое его слово отчетливо доходило до слуха собеседника. — Третье перерождение сделало его большим чёрным псом, который с рождения воспитывался Хэ Ляньи. Но когда их семья оказалась на грани нищеты, им пришлось зарезать его, чтобы прокормиться. В своей четвертой жизни он стал прекрасным растением жасмина, подаренной Хэ Ляньи некой девушкой в знак бесконечной любви, потому о нём хорошо заботились до поры до времени. Немногим позже та девушка вышла замуж за другого человека, так что жасмин был забыт убитым горем хозяином и завял после того, как тот переехал жить в другой дом. В своей пятой жизни он был белым лисом небесной красоты, которого Хэ Ляньи поймал и держал в доме ради забавы. Как только одной из его наложниц приглянулся лисий мех, с животного сию секунду сняли шкуру... — Это уже слишком! — глаза Ху Цзя в возмущении стали похожи на две медные монеты. — Конечно, карма существует, но ведь он не совершил никаких дурных поступков, так почему же... — Карма — это не то, что мы можем так легко понять, — проговорил Бай Учан, покачав головой. — Тогда после... — После он вернулся к Реке Забвения и залпом выпил три чашки чая Мэнпо, — Бай Учан горько усмехнулся, — но почему-то чай абсолютно не подействовал. Господин прекрасно помнил то, что отчаянно пытался забыть, и забыл то, что должен был помнить. Даже его собственное имя временами не сразу приходило ему на ум. Когда он все же окончательно забыл его, но при этом не сумел стереть из памяти свои страдания, он назвался Цзин Ци (13). Всю шестую жизнь Хэ Ляньи Седьмой Лорд отказывался возвращаться в мир смертных и просто сидел у Камня. Сейчас им предстоит их седьмая, последняя жизнь цикла перерождений (14), и на ней череда ужасных судеб господина закончится. (13) Цзин Ци — 景(свет, блеск), 七(семь). (14) Цикл перерождений — представляет собой совокупность семи прожитых реинкарнаций (по буддистской концепции перерождения). Ху Цзя посмотрел на неспешно шагающую поодаль фигуру и поймал себя на мысли, что влюбленный безумец из рассказа Бай Учана и этот раскованный легкомысленный господин просто не могут быть одним и тем же человеком. И все же, эти седые пряди белее снега, свободно разметавшиеся по спине, были самого печального траурного оттенка, который только мог существовать в пределах Трёх миров (15). (15) Три Мира — в китайской мифологии это Мир Смертных, Подземный Мир и Небеса. Лорд Цзин Ци стоял рядом с Озером Перерождения и ожидал Жнеца в компании Генерала. Как только они оказались рядом, он с усмешкой спросил: — На этот раз я буду человеком? — Вы будете человеком высокого статуса, — ответил Бай Учан. Цзин Ци долго рассматривал его, поджав губы. — В чине нет нужды, я лишь хочу прожить спокойную и сытную жизнь в своё удовольствие. Бай Учан ничего не ответил на это, жестом пригласив его войти в Озеро: — Прошу. Лорд Цзин Ци небрежно попрощался с ними и ступил в водную гладь. Наблюдавший за погружением Седьмого Лорда в Озеро Бай Учан вдруг поднес ко рту кончик пальца и прокусил его до крови. Призрачно бледная плоть быстро набухла темно-бордовым, и тяжелая капля беспрепятственно сорвалась в воду, мигом окрашивая ее в кроваво-красный цвет. — Что вы делаете?! — в ужасе закричал Ху Цзя. Бай Учан, не обращая на него внимания, что-то шептал, а потом резко ткнул окровавленным пальцем в лоб Цзин Ци прямо между бровями. Погруженный в воду Лорд не мог увернуться, ему оставалось только удивленно таращиться вверх. Лицо Жнеца оставалось бесстрастным, стеклянные глаза смотрели будто сквозь душу Седьмого Лорда. Тут он почувствовал резкий толчок, и его тело стало быстро опускаться на дно. Последним, что он услышал, был тихий голос в ушах: — Это моя вина, что ваша судьба оказалась полна ужасов и страданий. Мне нет прощения, но я мог бы... отказаться от всей своей накопленной в совершенствовании силы, чтобы обменять ее на одну вашу жизнь, в которой у вас снова будут волосы черного цвета… Призрачный генерал ошеломленно наблюдал, как тело Цзин Ци в мгновение ока скрылось с поверхности. Озеро приобрело ярко-красный кровавый оттенок, но прежде, чем он смог издать удивлённый возглас, оно уже вернулось к своему кристально чистому состоянию. Вода снова стала зеркально гладкой и спокойной, как будто ничего и не случилось. Ху Цзя оглянулся, но Бай Учана уже нигде не было. Там, где он только что стоял, остался лишь клочок бумаги в форме человека, который медленно спланировал на землю. Почти сразу в воздухе словно что-то разорвалось, и у Озера возникла темная тень. Облаченная в черное фигура подобрала бумажного человечка, а Ху Цзя вздрогнул и низко поклонился: — Высший Судья. Человек в черном лишь отмахнулся от него. Бумага в его пальцах внезапно вспыхнула и быстро превратилась в пепел, осыпавшись в воду. Судья раскрыл ладонь, и Ху Цзя увидел голубую струйку дыма, похожую на духовную сущность, а в следующий момент она скрылась в Озере вслед за пеплом. Увидев ошарашенное лицо Призрачного Генерала, Судья в черном медленно произнес: — Бай Учан, которого вы встретили, не принадлежит Подземному Миру. Он всего лишь позаимствовал тело настоящего Жнеца, чтобы встретить человека, который был предназначен ему судьбой. Теперь, когда время пришло, этот нарушитель также должен вернуться в смертный мир. Губы Ху Цзя дрогнули; он выглядел так, будто понимал всё и не понимал ничего одновременно. Судья устало вздохнул и исчез в темноте так же быстро, как и появился.