Ужасное наследство моего рода

— Да что же вы за учреждение?! Почему я узнаю, что мои дети сбежали из школы, от их соседа по комнате?! — ругалась женщина с завучем. Петуния и Вернон уже около двух часов "на телефоне". В школу мальчики так и не вернулись. — Ладно, держите меня в курсе. — она повесила трубку. — Они ведут поиски и уже оповестили правоохранительные органы, но сейчас новостей нет. — обратилась Петуния к мужу, пока тот, считая капли, добавлял успокоительное в стопку с холодным чаем. — Туни, дорогая, сейчас главное – успокоиться. Я думаю, что с ними всё в порядке. Может этот мерзавец потащил Дадли в какой-нибудь круглосуточный компьютерный клуб? — Да откуда у них на это деньги?! И прекрати во всём винить Поттера. В отличии от Дадли, Гарри тихий и спокойный. — В тихом омуте черти водятся. — еле слышно буркнул Вернон и протянул супруге успокоительное. Ему никогда не нравился племянник его жены. Этот Поттер был таким же чокнутым, как и его родители. Он вытворял непонятные и ненормальные вещи: заставлял предметы парить в воздухе, воспламенял и замораживал объекты, которым по их природе воспламеняться или замораживаться вообще не положено, чудачил с цветами на клумбе жены и много чего ещё. Но больше всего в этом мальчишке Вернона пугали глаза. Неестественно зелёные колдовские глаза. Было в них что-то такое, отчего хотелось поёжиться или непроизвольно перекреститься, даже если ты ни разу не верующий. Рядом с младшим Поттером он чувствовал какую-то неконтролируемую, всепоглощающую ярость граничащую с ужасом. И чем старше становился Гарри, тем крепче становилась эта ярость, и, тем сильнее и глубже влезал и въедался ужас.

***

Дадли сидел на своём чемодане и сторожил своё и Поттерово барахло, пока тот бегал в кассу за билетами. Они разместились в самом отдаленном освещённом углу платформы, поодаль от остальных людей. Дадли сидел и размеренно затягивался сигаретой, когда смог разглядеть в толпе приближающуюся маленькую фигурку. Миниатюрный Поттер чуднО смотрелся в его свитере и жилетке, которые были явно велики. Не сказать, что дело было в чрезмерном лишнем весе Дадли, совсем нет; с поступлением в Вонингс парень записался на бокс и серьёзно взялся за себя. Просто Дадли сам по себе габаритный: широк в плечах и довольно высок. Возможно, иногда прошлые проблемы с весом и давали о себе знать, но юноша активно работал над собой и сейчас его фигуру всё-таки можно было назвать спортивной. Единственной пагубной привычкой Дадли стало курение. Полгода назад пару раз пробовал со старшеклассниками из Вонингса. Так вот и начал. А Поттер… А что Поттер? Селёдка костлявая. Гарри, по примеру Дадли, тоже решил записаться в спортивную секцию. Второй год занимается фехтованием и верховой ездой. Гарри говорил, что рассчитывает на то, что в форме для фехтования будет выглядеть как-то более мужественно. Однако это был всё тот же Поттер. Поттер в форме для фехтования. Стоит отдать ему должное: Гарри занимался упорно. Если он брался за какое-то дело, то он брался конкретно. Чтоб иметь возможность заниматься верховой ездой, он подружился с завхозом. Он занимался не официально, а чисто любительски. Но его сообразительность, старание и упорство сполна компенсировали недостаток теоретических знаний. Такой, знаете ли, наездник-самоучка. Стоило сказать, что Поттер хоть в седле, хоть со шпагой в руках выглядел так выгодно, аристократично и грациозно, что с него можно было в тот же час писать картину или лить памятник. — Ну наконец-то. Ты что, на другой конец света за билетами мотался? Поттер лишь исподлобья глянул на кузена. Затем присел на корточки и стал шарить по рюкзаку в поисках чего-то, перекладывая что-то из одной сумки в другую. А потом тоже устроился на одном из чемоданов. —Ещё сорок минут до электрички. — констатировал Гарри разглядывая что-то на своих кедах. Бежевые, с белыми носками и британскими флажками-нашивками... Это была его любимая пара обуви, на которую он заработал себе сам. Сейчас на правой ноге, в районе голеностопного сустава, просматривались пару небольших бурых клякс. Гарри погряз в воспоминаниях и его захлестнули дикая боль и всепоглощающее чувство обиды. В школе он часто отхватывал по первое число. Конечно, в каких-то случаях заслужено, ведь не умел лишний раз промолчать или вовремя закрыть рот, но только не в тот раз, это уж точно. Пару недель назад, после ланча, Поттера в одном из пустующих коридоров "выловил" восьмиклассник Терри Джой и смачно вмазал за то, что его, якобы, на ипподроме покусала лошадь на которой занимался Гарри. Вот тогда-то и остались эти пятна. Из неприятных воспоминаний вырвал голос кузена: — Ты вообще как? — участливо поинтересовался Дадли спустя минуту и затушил бычок об асфальт. Гарри, отстранённо разглядывающий свою обувь, плотнее запахнул жилет. — Ты о чём? — Ты знаешь о чём. Кузен молчал. Молчал потому, что, и вправду, знал. И Дадли ожидал сейчас любой реакции: гнева, раздражительности, обиды, молчаливого равнодушия или даже слёзных откровений. Но Поттер, помолчав, досадливо усмехнулся и попросил угостить его сигаретой. Дадли был ошарашен такой реакцией братца, тем более, что тот не курил и всегда зудел о вреде для здоровья. И при любых других обстоятельствах Ди обязательно ткнул бы кузена носом в его просьбу. Но обстоятельства были не из таких. Дадли молча протянул Гарри открытую пачку и, когда Поттер уже держал кончик сигареты в зубах, дал прикурить. Удивительно, но парень даже не закашлялся; вдыхал и раскуривал осторожно пару минут. —Знаешь… — прервал молчание он, когда уже "прикурился", — Когда ребята рассказывали, что Моррисон любит за учениками "приударять", я это не то что бы всерьёз не воспринял, я даже голову себе этой чепухой не стал забивать... А стоило бы. — Эх… Надо было ему эту шпагу в яйца воткнуть, чтоб неповадно было. Поттер со смеху подавился дымом и упал лицом в колени, продолжая гоготать. Отсмеявшись он стёр костяшками пальцев влагу из глаз, затем снова затянулся и медленно выдохнул. — Нужно было сразу к тебе прислушаться, Ди... — говорил Гарри тихо, вдумчиво, как-то отстранённо и смотрел куда-то на пустующие железные колеи. — У нас есть доказательства. — кузен похлопал ладошкой по одному из карманов рюкзака. — Он обязательно ответит перед законом. Гарри выдохнул дым в сторону и повернул голову к брату, уставившись на него во все глаза. — Ну же, Поттер, ты только подумай! Это ты не растерялся и смог выкрутиться. А другие? Который год этот престарелый извращенец греет своим задом директорское кресло? Сколько студентов... — Дадли обвел Поттера внимательным взглядом, — Вот таких, как ты: щупленьких, маленьких, глазастеньких… Сколько таких попалось ему в руки? М? Гарри отвёл взгляд – задумался. Но в итоге, лишь неоднозначно хмыкнул и неопределенно повёл плечом. Впрочем, Поттер никогда не задавался этими вопросами. Конечно слухи про Моррисона ходили разные и премерзкие. Но ведь это же всего-навсего слухи, пустой трёп, сплетни… Как хочешь, так и называй. У детей и подростков яркая фантазия, а школа – не самое весёлое место; всегда есть неуёмное желание поперемалывать кому-нибудь косточки. Разве нет? "Да... Дыма без огня не бывает. Уж точно не в этом случае." – Поттер это уже понял. — Эй, Поттер! — шикнул Дадли, от чего Гарри аж подскочил на месте и перепуганными глазами уставился на кузена. — Прекращай своё колдунство! Как людям потом объяснять? То, что вызвало возмущение у Дадли, Поттер не сразу обнаружил. Возникла небольшая паника: — Что-то не так с глазами?! Знаки на коже? У меня светиться кожа?! — шёпотом тараторил Гарри, силясь повернуть голову себе за спину: ну а вдруг у него растут крылья. Бог знает, что эти волшебники умеют. — К чёрту глаза и кожу! Ты морозишь сигарету! В пальцах у Поттера реально был промёрзший, покрытый инеем, окурок. Парень скривился, словно смотрел на что-то, что вызывает отвращение. Он сжал в ладони "ледышку", встал и поспешно направился к урне. — Ненавижу, когда я так делаю. — злился и досадовал парень, когда вернулся на своё место. — Когда делаешь как? Когда колдуешь? — недопонял младший Дурсль, на что получил утвердительный кивок. Теперь в их диалоге образовалась затяжная пауза. Гарри, упёршись локтями на колени, молча пялился в одну, видимую только ему, точку пустым взглядом и задумчиво пожёвывал нижнюю губу. Дадли тоже молчал, дурачился с монетой, перекатывая её меж пальцами, и краем глаза приглядывал за братом. Если учесть, что Дадли уже второй год живёт в одной комнате с Гарри, то немудрено, что успел выучить некоторые его повадки. И вот такое меланхоличное состояние Поттера, на самом деле, очень нехорошая штука. С виду он спокоен как удав, это да, но, по сути, сейчас он занимается душевным "самоканнибализмом". Если бы Дадли погружался в подобное состояние так же часто и успешно, как это удавалось самому Поттеру, то вскоре бы повесился. Нужно было вытягивать кузена из этого "анабиоза": — Поттер? — вкрадчиво позвал юноша, чтоб Гарри "не встал на дыбы". Ответа не последовало. — Земля вызывает Поттера. Приём. — М? — вяло отозвался Гарри, но внешне остался неподвижен. — Гарри, о чём ты сейчас думаешь? — в интонации Дадли слышалась... забота что-ли. Порой Гарри уходил в такой "астрал", что абсолютно терял связь с внешним миром. Он медленно моргнул и потёр глаза тыльной стороной ладони. Затем с хорошо различимой обречённостью взглянул на Дадли. — О чём думаю, говоришь… Снова повисла тишина. Но в этот раз тишина была какой-то гнетущей и напряжённой. Дадли только выжидающе "навострил уши". Гарри был растерян. В его голове роилось столько мыслей, что взять и вывалить их все на голову кузена было бы просто экзекуцией над бедным Дадли. Поттер привык нести свою ношу в одиночку. Ему и так было ужасно не по себе, что Дадли ввязался в это дело с Моррисоном. Дальнейшее обучение младшего Дурсля в Вонингс теперь находится под большим вопросом. А касательно себя... Гарри почему-то был уверен в том, что больше он сюда не вернётся. А тётя Петуния и дядя Вернон… Они из кожи вон лезут, но за обучение сына и нерадивого племянника платят исправно. Тётя Петуния впадёт в отчаяние, когда они заявятся на пороге дома, а дядя Вернон, наверняка, – в бешенство. Он наверное вышвырнет уродца Поттера из дома быстрее, чем они с Дадли успеют объяснить ситуацию. "Ну и катился бы к чертям этот Моррисон! Что он сделал бы?! Ну потерпел бы, Гарри Поттер! Чай, не фарфоровый, не сломался бы..." Нет, эти мысли не могли принадлежать ему, по крайней мере не полностью. Об этом помышляла лишь одна его часть, которая от безысходности готова была плясать под дудку Дурслей, кланяться всем в ноги и унижаться, только лишь бы её оставили в покое. Эта его часть жила по золотому правилу "Тише едешь – дальше будешь". Именно эта его часть таила непомерную горечь давней, но такой глубокой и болезненной детской утраты. Именно эта часть заставляла мальчика тёмными ночами рыдать в подушку, как сопливую девчонку. Именно она побуждала Гарри всё время думать о том, какую высокую цену заплатили его родители, чтобы их малютка остался живым. Да, Гарри знал трагическую историю семьи Поттеров, историю своей семьи. Тётя Петуния поведала правду, когда ему исполнилось восемь. Гарри тешил себя тем, что есть люди с поломанными судьбами, участь которых была более трудной и кошмарной, чем у него. Что ему, как говорил дядя, грех на что-либо жаловаться. Однако что-то его всё-таки грызло изнутри. А ещё его постоянно преследовало чувство, что ему, словно связали за спиной невидимые крылья. Но придёт время, когда он их расправит... Обязательно расправит. Другая его часть, бунтарская, была куда сильнее, решительнее и расторопнее. Она всегда наталкивала Поттера на мысль, что тому стоило бы поменять отношение к себе, а иногда даже проявить свою гордыню с долей высокомерия. Ещё одна его часть отвечала за благоразумие и посылала определённые сигналы, однако Гарри, трактующий внутренние сигналы по-своему, просто "включал" холодность и безразличие. Была у него и ещё одна часть. Мощная, неизведанная, непокорная, неуправляемая, опасная… И она росла. Гарри чувствовал, как она крепнет в нём, однако не осознавал до конца её силы. Он почти физически ощущал её жар где-то в собственном нутре. Порой она, словно издавала пульсации. Иногда казалось, что она, словно расширялась и вытесняла его собственную душу из тела. Гарри знал, что это связано с его происхождением и природой. Он догадывался, что это что-то может являться чем-то вроде энергетического сгустка, который отвечает за его собственный магический потенциал. Да уж... Для обычных людей он – урод. Он усвоил эту истину. Ему не место среди нормальных. Его место в другом чужом и незнакомом мире. "Ненормальный"– такое прозвище дал ему дядя Вернон. В доме Дурслей "Гарри Поттер" стал синонимом к слову "ненормальность" и синонимом ещё к ряду других обидных и не очень приличных слов. "Ты никогда не станешь нормальным. И когда эти чокнутые придут за тобой, то я вручу тебя им прямо в руки" – Гарри уже не помнил когда ему были сказаны эти слова, но их суть, кажется, закрепилась в памяти железно. Ненужный… Нежеланный… Чужой. — Да обо всём понемножку. — выдавил лёгкую, как можно более непринужденную ухмылку Поттер. Скрывать свои истинные эмоции и менять маски он умел на ура. Кажется, такой размытый ответ совсем не устраивал Дадли. Он хотел было возобновить свой допрос, но из громкоговорителя раздался голос, который объявил о прибытии электрички.