Теодор не мог объяснить, что происходит. С приходом этого мальчишки энергетический фон подскочил, как сумасшедший. У Нотта кружилась голова. Он чувствовал, как вокруг рябил и искрился воздух. Это была просто сумасшедшая, невиданная ним ранее, энергия.
"Кто он?" – вот тот единственный, вопрос, который вертелся в голове с того самого момента, как в их вагон заявился тот брюнет. Для тринадцатилетнего ребёнка это был довольно сильный энергетический фон. Такой уровень редко когда встретишь, даже в момент магического выброса. Но ведь у этого мальчика не было в данный момент магического выброса. Он выглядел абсолютно нормальным, когда вступил в конфликт с Малфоем.
Нотт тут же усмехнулся своим мыслям:
"Мда… Сложно назвать нормальным того, кто вступает в конфликт с Драко".
Как бы Теодор не пытался убедить себя, что его состояние близко к нормальному и повседневному, однако он ощущал тошноту и сильное головокружение даже после ухода мальчишки. Ему словно не хватало глотка свежего воздуха. Всё пространство вокруг пропиталось магическими зарядами. Это сводило его с ума. Он не мог понять: то ли в глазах потемнело, то ли он их прикрыл, но "картинка" полностью пропала в тёмной пучине.
— Эй, ты как? Ты отвратительно выглядишь. — доносилось откуда-то издалека.
И тут взгляд прояснился: перед ним на корточках сидел Драко и с нешуточным волнением разглядывал черты его лица, а потом и карие с медовым оттенком глаза, которые отчаянно пытались сфокусироваться на лице напротив.
— Умеешь делать комплименты. — вымученно ухмыльнулся Теодор.
Малфой лишь закатил глаза.
— Пойдём в тамбур — там окна открываются. — предложил белокурый парнишка.
Он помог другу подняться и удобно схватил его под локоть, чтобы не дать тому грохнуться, в случае чего.
— Ты пойдёшь с нами в туалет? — удивлённо переспросил Малфой, когда заметил, что Пэнси выходит из купе вслед за ними.
Её глаза распахнулись в удивлении, а завсегда бледное лицо взялось румянцем:
— Я думала, что вы – в тамбур.
— Останься с Гойлом и Крэббом, а то впутаются ещё куда-нибудь. — дал ей наставление Драко, оставляя последнее слово за собой.
Теодор стоял напротив и облокачивался на деревянный подоконник, всей грудью вдыхая свежий воздух из открытого окна. Ему явно стало легче. Драко стоял сбоку, тоже облокачиваясь на подоконник, однако отнюдь не любовался дорожными красотами, а наблюдал за Теодором.
Они знакомы давно. Хотя "давно" это мягко сказано. Они были знакомы с трёх лет. А вот это "знакомы" уже давно успело перерасти в настоящую дружбу. Теодор был для Драко прекрасным и, скорее всего, единственным товарищем. Конечно, была ещё Пэнси Паркинсон, но у неё был один большой недостаток – она была девчонкой. Сентиментальной, сопливой, вредной, упрямой и капризной девчонкой, у которой на всё было своё мнение, которое она старалась всем затолкать в глотку. Малфоя часто бесило её поведение. Лет в пять он вырвал ей клок волос, а она, когда им было по семь, выбросила его первую метлу для полётов в реку. И с тех пор между ним и Пэнси сладкая, дружеская ненависть.
Нотт был совсем другим человеком. Не похожим ни на Пэнси, ни на Хьюстона, ни на Крэбба или Гойла, ни на других знакомых Малфоя, не похожим на него самого. Ни на кого не был похожим. Теодор предпочитал слушать и наблюдать, часто уходил в себя. Трудно поддавался влиянию и всегда имел своё мнение, однако, в отличии от Паркинсон, зачастую держал его при себе, если это не грозило ущемлением его интересов. У него имелась своя голова на плечах, поэтому Тео трудно шёл на поводу. Но Малфоя всегда поддерживал и, как следствие, – легко влезал в его авантюры. Драко владел талантом убеждения.
Нотт любил заключать пари и споры и, каким-то совершенно немыслимым образом, зачастую их выигрывал. Но никогда не давал советов.
Так же Теодор не любил болтаться про личные дела своей семьи. Даже тогда, когда было откровенно заметно, что на душе у друга не спокойно, "чистосердечные" из Нотта всё равно приходилось "вытягивать щипцами".
По-настоящему они сблизились, когда им было по семь. Именно в этом возрасте на судьбу Теодора перепало ужасное испытание – умерла его мама. Он тяжело пережил это. И, по правде говоря, Драко видел: он до сих пор не может её отпустить.
Сначала Малфой не хотел затрагивать эту тему, чтобы не давить на больное, потом Малфой не стал об этом говорить, так как Тео только-только, кажется, оправился от утраты близкого человека. А потом Малфой и вовсе отказался от этой идеи, чтобы не ковырять старые раны.
В последние пол года с Ноттом происходило ещё кое-что странное: по наступлению тринадцати лет в нём стали просыпаться отголоски наследия его рода. Это не было полноценным наследием, а лишь одной десятой всех его возможностей. Он стал буквально ощущать магию: её сплетения, её энергию, её силу и… даже запах. Теодор утверждал, что у сырой магии есть запах. Он иногда терял сознание, стал часто страдать кровотечениями из носа, мучался кошмарами. И наличие у товарища таких проблем очень настораживало Малфоя, но упрямый Нотт категорически не хотел открывать эту тему для обсуждений.
В своих раздумьях Драко только через минуту заметил, что друг уже не смотрит в окно, а оперевшись спиной на подоконник, "прожигает" взглядом какую-то одну, видимую только для него, точку.
— Тот пацан… — невпопад выдаёт Теодор — Никогда не замечал его раньше?
Малфой не сильно удивился такому вопросу. Когда заявился тот мальчишка, Теодор буквально изменился в лице. И, в общем-то, только по немой просьбе друга, Драко не продолжил перепалку, а "сдал позиции", что далось ему довольно нелегко – он не любил уступать, как и его отец.
— Кого? Того мелкого зеленоглазого нахала? — в своей язвительной манере задал вопрос мальчишка. — Готов поспорить, что тот факультет, на который попадёт это пучеглазое нечто, постоянно будет терять баллы, из-за своего чересчур языкатого студента. Потеха была, если бы он попал на Гриффиндор. Этому факультету и так уже падать некуда. Отец говорил, что у гриффиндорцев ноль манер, ноль тяги к знаниям, ноль сообразительности, зато у каждого есть длинный нос, который они суют не в свои дела.
Пока Теодор выслушивал недовольное "тарахтение" своего друга, еле-еле держался, чтобы не захохотать. После поливания Гриффиндора грязью, Малфой опять перешёл на личность того мальчика. За минуту обсуждений Драко уже несколько раз успел назвать мальчишку "зеленоглазый". Когда Тео всё же прыснул со смеху, Малфой прервал свою "тираду".
— Что тебя так насмешило?
— Это так мило, что ты заметил, какого цвета у него глаза. — Нотт всё ещё пытался откровенно не смеяться.
Малфой, кажется, не понял истинной подоплёки в словах друга:
— Ну конечно заметил! Трудновато не заметить два огромных зеленющих глазища, которые "выжигают в тебе дыру". Иии… Минуточку… — наконец-то Драко что-то заподозрил по хитрому пришуру карих глаз и дурацкой кривоватой улыбочке.
Но тут Тео не выдержал и заливисто засмеялся.
Драко был немного обескуражен, а затем начал изображать обиженного.
— Перестань рыготать! Ты смеёшься, как лошадь! — Малфой ткнул его в бок. — Я что, по-твоему, похож на маглолюба?
Нотт поутих, а затем с хитрой ухмылкой и каким-то превосходством в прищуреных глазах, глянул на друга:
— А с чего ты взял что он из семьи маглов?
А и вправду. С чего это Драко взял, что тот парнишка маглорождённый? Плохие манеры и компания грязнокровки – основные аргументы, которыми апеллировал Малфой. Однако, поразмыслив более детально, он счёл их невесомыми. Взять, допустим, тех же Уизли. Они ведь, прости Господи, чистокровные, но дружбу с грязнокровками водят и манерами не блещут.
Мальчуган слегка растерялся, что для него, как для Малфоя, было априори недопустимо:
— Ну… А у тебя есть какие-то сведения? — он ловко перевёл стрелки.
Теодор еле заметно кивнул и приблизился к товарищу, чтобы разговаривать как можно тише. Нотт нахмурился и вид его стал предельно серьёзен.
— Я понятия не имею, кто он, но при нём была какая-то невероятно сильная в магическом плане вещь. И я десять галлеонов поставлю на то, что при её создании задействовали тёмную магию. — последнее предложение Нотт озвучил шёпотом, наклоняясь вперёд к другу, практически нос к носу. — Ты же не думаешь, что он её на барахолке подобрал? — мальчишка отпрянул от блондина и со скепсисом усмехнулся.
Серо-голубые глаза даже не мигали, а смотрели пристально с нескрываемым интересом.
— Артефакт?
— И довольно тёмный. Такому предмету взяться у грязнокровки банально неоткуда.
Малфой опустил задумчивый взгляд куда-то в пол.
— Знаешь… кем бы не был тот мальчишка, надо бы быть с ним поосторожнее. — нравоучительным тоном изрек Нотт, чем вырывал Драко из раздумий.
Блондин исподлобья взглянул на товарища напротив и, немного помолчав, кивнул в знак соглашения. "Никогда нельзя недооценивать незнакомца" — так всегда твердил отец.
***
Гермиона была расстроена, что не укрылось от проницательного Гарри. Поттеру стало неловко оставлять её наедине с этой обидой. Ехать оставалось час от силы, и он предлагает девочке место в своём купе на оставшуюся дорогу. Гермиона, не долго думая, соглашается.
Сейчас ей меньше всего хотелось возвращаться в своё шумное купе, где ребята, скорее всего, начнут её расспрашивать о том, где она пропадала и почему вернулась такая грустная. А сейчас у неё, подавленной, не было сил ни то что разговаривать об этом, но и даже думать над ответом. А про "кислое" выражение её лица, которое сейчас говорило о ужасном настроении отчётливее её самой, она вообще молчала. Она себя знала: если сейчас её начнут расспрашивать, либо настроение из ужасного превратиться в отвратительное, либо она просто расплачется.
Одинокое купе Гарри сейчас стало бы отличным "пристанищем" для неё. Во-первых, Поттер, который уже, пусть и невольно, но знает ситуацию, не будет "дёргать" её с расспросами и тем самым доводить до истерики, а во-вторых… Гермиона и сама не могла объяснить, но… Гарри всегда попадал в нужный момент. Не важно: молчит он, или ведёт диалог, или смеётся – он всегда это делает в самый правильный момент. Словно чувствует. Это определённо было "на руку".
Гермиона с молчаливой задумчивостью смотрела в окно. Она не знала сколько времени бесцельно наблюдала за приближающимися и плавно удаляющимися пейзажами, однако, когда глянула на своего тихого спутника, тот сидел и читал какую-то книгу в небесно-голубом переплёте.
— Что читаешь? — она первая прервала длительное молчание, когда поняла, что уже способна на диалог.
Гарри дернулся от неожиданности. А затем прикрыл книгу, автоматически удерживая средний палец между страницами, чтобы не потерять читаемый текст.
— Да так… Ничего серьёзного. — в общем-то, так толком и не ответив на заданный вопрос, мальчик прячет книгу обратно в чемодан с вещами.
Гермиона смотрит с подозрением. Она активно гадает что же за книга была в руках у мальчишки. И пытается понять, не замышляет ли тот чего-то противозаконного.
— Гермиона, я всё хотел спросить… — он вырывает Грейнджер из надуманных нею подозрений, — Кто такие "маглы"?
Сначала она просто глуповато смотрит на него, собирая в это время свои мысли до кучи.
— Маглы?
— Да. Просто я много раз слышал это слово и оно попадалось в учебниках, но толкование ему я не нашёл. — простодушно отвечает Гарри и досадно качает головой.
— Маглы – это люди, не наделённые магическими способностями. — с важным видом поясняет девочка, — Мои родители, например, маглы. — непонятно зачем добавляет она и "сверлит" его внимательным и слегка настороженным взглядом, словно ожидая, что Гарри после новооткрывшейся информации даст "отворот-поворот". Хотя разум вторил, что её опасения иррациональны, ведь и сам Поттер, насколько она поняла, воспитывался в семье маглов.
Она снова задумчиво притихает и утыкается взглядом в свои колени.
— Позволишь тем дуракам испортить себе настроение в самый волшебный день в твоей жизни? — раздаётся мальчишеский голос напротив.
Гермиона машинально поднимает голову. Поттер смотрит прямо на неё: его бровь вопросительно изогнута, а в дружелюбных, эмпатичных глазах беззлобное любопытство.
Несколько секунд они просто смотрят друг на друга. Затем мальчишеские губы трогает тёплая улыбка.
— Нам обоим недостаёт капельки гриффиндорской храбрости и пофигизма. Как считаешь? — он также тепло усмехается, на секунду обнажая ряд белых зубов, а затем застенчиво закусывает губу.
Его слегка стеснительная, но в то же время такая откровенно радостная, оттого заразительная улыбка заставляет кончики губ своевольно ползти вверх. А в душе словно разгорается свеча, которая обдаёт теплом изнутри. В этот момент Гермиона понимает, что готова попасть на любой факультет, лишь бы оказаться "в одной лодке" с Гарри.
***
Гарри и Гермиона вышли из поезда на платформу вместе. Когда Поттер углядел в толпе Хагрида, который, словно гора, возвышался над остальными студентами, схватил девочку за руку и без каких-либо разъяснений потянул ничего не понимающую Грейнджер за собой.
— Добрый вечер, Хагрид. — здороваеться Поттер, как только они подходят к великану.
— Рад тебя видеть Гарри. — заметил он Поттера, а потом обратил внимание и на девочку рядом с ним. — Ты уже успел с кем-то подружиться?
— Это Гермиона. — представил её Гарри, пока сама Грейнджер, выпучив глаза, ошеломлённо смотрела на Хагрида.
— Здравствуй Гермиона. — великан поприветствовал её.
Пока она поборола состояние шока и нашлась с ответом, Хагрид уже стал подзывать к себе первокурсников и не концентрировал внимание именно на этих двоих.
Вокруг собралась довольно большая группа детей.
— Все собрались? — громко задал вопрос лесничий и обвёл ребят тщательным взглядом так, словно знал сколько всего первокурсников должно быть и старался их пересчитать. — Так, ну ладно, все за мной!
Хагрид повёл их по какой-то тропинке. Только когда они отошли от освящённой платформы, Поттер понял насколько успело стемнеть, пока они добрались до Хогвартс. Вокруг было темно, как в бочке. Единственный источник света – масляный фонарь в руках их проводника. Но Хагрид шёл чёрт знает где впереди, а за ним тянулась толпа из 30-40 первогодок.
Узкая до нельзя тропка всё больше уходила вниз. Многие дети шли по скользкой, от прошедшего дождя, траве. Многие поскальзывались, спотыкались о камни, которые не разглядели в темноте, а многие просто путались в полах собственных мантий. Все придерживались, падали и опирались друг на друга. Почти с самого начала пути Гарри ощущал, что за его мантию кто-то беспрерывно держится, но, в принципе, был не против. Он и сам несколько раз автоматически хватался за кого-то, чтоб не упасть, поскользнувшись на грязи. Гермиону он потерял где-то в середине их пути.
Наконец-то вперёди стали виднеться жёлтые огни и… водная гладь? Поттеру стало немного не по себе. Неужели они сейчас будут проходить что-то вроде обряда крещения? Или с ними будут поступать как с ведьмами в средневековье: будут связывать им руки и кидать в воду – не утонет, значит точно маг, а утонет – ну… утонет так утонет.
Когда они подошли чуть ближе к огням, Гарри разглядел целую флотилию из небольших размеров лодочек.
И тут Гарри неожиданно вспоминает про погребальный обряд сожжения в ладье, который практиковали викинги, ведь они верили в преображение и другой мир.
"А если нас тоже «преображать» будут?" — после этой мысли он тут же усиленно зажмуривает глаза, силясь прогнать из головы тот бред, который он себе выдумывал половину дороги. Да, Дадли точно назвал бы его чокнутым.
— Эй, прекрати пихаться! — возмущается кто-то в толпе, когда они выходят на берег.
Там, по другую сторону озера, на вершине высокой скалы, стоял величественный замок с башнями и бойницами, который возвышался над водной гладью и сливался с чёрным небосводом, многочисленные окошки которого напоминали звёзды. Не один Поттер восхищённо ахнул. Такой вид мог не пронять разве что малодушного. У Гарри от этого великолепия по коже побежали мурашки.
— Так, не толкаемся! — громко пробасил Хагрид, привлекая внимание детей. — В каждую лодку садимся по четверо, но не больше. — Вперёд! — скомандовал проводник, когда убедился, что все до единого расселись.
Зачарованные лодки сами скользили по тихой озёрной глади. У Хагрида была своя лодка, которая плыла впереди всех. Он каждую минуту оглядывался назад, что бы убедиться, что с его подопечными всё в порядке. В основном, все молчали, ну или тихо перешёптывались. Гарри только на полпути понял, что сидит в одной лодке с тем рыжим мальчиком, семью которого встретил на Кингс-Кросс. В дюймах десяти от него, плыла лодка, в которой он углядел копну пушистых волос. Гермиона неотрывно смотрела на замок, не замечая ничего вокруг.
Замок конечно был до бесконечности красив, но большую часть дороги Гарри утыкался взглядом в темноту озера. Он смотрел на блики от фонарей и на маленькие волночки, которые тянулись вслед за лодками. Мальчик несколько раз окунал пальцы в воду от нечего делать.
Далее они преодолели зелёную завесу из лиан какого-то незнакомого растения. За этой завесой скрывался вход в туннель, который уходил куда-то под замок. По туннелю они плыли действительно недолго и вскоре высадились на камнях. Далее они поднялись по каменной лестнице и оказались перед большой деревянной дверью, которая была входом в замок. Хагрид в очередной раз оглядел ребят внимательным взглядом, а затем громко постучал в дверь кулаком.
