***
Планом было встретиться на стоянке, чтобы минимизировать взаимодействие с публикой, но после того, как Гарри подъезжает к черному седану службы безопасности Луи, он не может сдержаться. Он дрожит у входа на вокзал. Минуты тянутся бесконечно, пока он игнорирует взгляды от потока праздничных путешественников, спешащих мимо. А потом это похоже на сцену из фильма, когда толпа расступается, открывая сияющего Луи. Он в белом свитере крупной вязки, увенчанном объемной черной курткой с капюшоном, тянет за собой чемодан, как будто он очередной пассажир, направляющийся домой на День Благодарения, а не принц из чужой страны. — Гарри, — зовет он, как будто есть в этом мире единый шанс, что Гарри его пропустит. Луи сокращает расстояние между ними, игнорируя двух или трех людей, которые достают телефоны, чтобы сделать фото. И когда они обнимаются, он шепчет: — Я так сильно скучал по тебе. — Я тоже скучал по тебе, — бормочет Гарри, крепче сжимая Луи и вдыхая запах его волос. От него пахнет гостиничным шампунем, и Гарри качает головой, вспоминая, как Луи отклонил его предложение остаться в квартире Стайлса в Нью-Йорке, настаивая, что это только доставит лишних хлопот. — Пахнешь ужасно. Луи хихикает, когда они отстраняются друг от друга. — Что ж, спасибо, дорогой. Я польщен комплиментом. — Ты пахнешь неправильно, — смеется Гарри, беря Луи за руку, когда охранник жестом показывает им двигаться за ним. — Ты не пахнешь как ты. Ты должен использовать мою туалетную воду на этих выходных. — Ох, так что, я буду пахнуть как ты, пещерный человек? — Точно. Подойдя к машинам, они быстро обсуждают с охраной детали, одобряя план Гарри поехать по отдельности. Луи кладет чемодан в багажник и забирается на переднее пассажирское сиденье, пока Гарри возится с настройками радио, останавливаясь на старомодной станции. Каким-то образом Луи знает слова песни «Ain’t No Mountain High Enough» тоже, и они поют ее, пока Гарри везет их к дому родителей. Он не утруждает себя выбором длинного пути или рассказом о достопримечательностях; его план — украсть Луи сразу после ужина и устроить полноценную экскурсию. В любом случае, он никогда не заходит в местные бары ночью перед Днем Благодарения; эта традиция никогда не стоила тех хлопот, которые могли доставить его фанаты. — Ну что, — начинает Луи, когда Гарри сворачивает с шоссе, — нервничаешь? — Да, — признает Гарри, поворачивая голову, чтобы посмотреть на принца, пока горит красный свет. — Мои родители могут быть немного… У них высокие стандарты, и они могут быть немного прямолинейны в этом плане? Отец особенно. И я хочу, чтобы ты им понравился и чтобы они были добры к тебе. — Все будет хорошо, — уверяет Луи, поглаживая локоны на затылке Гарри, выглядывающие из-под его вязаной шапки. — Знаешь, это забавно. Я никогда не делал этого прежде. — Делал чего? — Встречался с родителями, — объясняет Луи, глядя в окно машины, пока они едут по родному городу Гарри. — Я никогда не был так серьезен по отношению к кому-то, с кем встречался. — Ты шутишь? Ты никогда не делал этого раньше? — Гарри смотрит в сторону, чтобы увидеть, как Луи качает головой. — Что ж, ты знаешь, как я всегда торопил события. Я делал так гораздо чаще, чем следовало. — Какие-нибудь советы, прежде чем мы приедем? — Эм, да, — Гарри кусает нижнюю губу в задумчивости, — окей. С Джеммой, когда она смеется над тобой… — Ты имеешь в виду «если»? — Нет, когда… — продолжает Гарри, поворачивая налево, когда они доезжают до перекрестка. — Когда она смеется над тобой, не воспринимай это серьезно. Просто шути в ответ. Она будет уважать тебя за это. — Окей, я могу это сделать. — Моя мама гораздо более мягкая, чем папа. Она просто хочет, чтобы я осел, думаю. Она изучала Монако, так что ожидай много вопросов от нее, истории. Она, возможно, спросит о местном университете — Что ж, я уж точно эксперт по Монако, так что все в порядке. — И мой папа… Он отлично разбирается в приличиях, типа в манерах. Он и мама преподавали в одном и том же гуманитарном колледже, когда я только подрастал, и он президент там уже десять лет. Так что он привык брать на себя ответственность и не привык, что люди могут ему возражать, Так что если он груб, он будет очень расстроен, если подумает, что кто-то грубит ему в ответ. Иногда с ним действительно невозможно построить настоящий диалог. — Звучит тяжело, — мягко отвечает Луи, проводя большим пальцем по шее Гарри. — К счастью, у меня есть опыт работы с такими трудными случаями, как этот. Я не беспокоюсь, милый, правда. Гарри поворачивает к подъездной дорожке, и выключает зажигание, поворачиваясь к Луи. — Я бы не был так уверен на твоём месте. Как только они выходят из машины, поднимается ветер, шурша красными и желтыми опавшими листьями. Они немного торопятся, доставая чемодан Луи из багажника и идя к дому, принадлежащему колледжу, в котором работают родители Гарри. Он больше, чем нужно их семье, но устраивать приёмы — одна из обязанностей президента колледжа, и его родители используют это пространство чаще, чем Гарри ожидал, когда они только переехали сюда. — Хей, — зовет Гарри, закрывая за ними дверь. — Мы здесь! Мама Гарри выбегает из кухни в прихожую, а за ней следует Джемма, лицо которой застыло в не заинтересованном выражении. Но все же и она не способна скрыть блеск в глазах, и Гарри может сказать, что она так же жаждет встречи с Луи, как и их мать. — Мам, это... — О нет-нет, — перебивает она, махая руками на Гарри. — Я читала о протоколе; ты должен представить нас принцу, а не наоборот. — Пожалуйста, миссис Стайлс, — начинает Луи, протягивая руку. — Очень заботливо с вашей стороны, но меня не беспокоит протокол, когда я гость в вашем доме. Что ж, это не до конца правда, ведь меня беспокоят правила в вашем доме. Следует ли мне снять ботинки? — Ох, зовите меня Энн! — восклицает она, и ее лицо загорается, когда она жмет руку Луи. — Очень рада познакомиться с Вами, Гарри так высоко о Вас отзывался. — Видимо, она забывает отпустить руку Луи, и тот терпеливо улыбается, приподняв брови. — Ох! Ох, извините, нет, не беспокойтесь о ботинках или чем-то подобным. Как Вам будет комфортно. Джемма издает ухмыляющийся звук позади нее. — Но ты всегда кричишь на нас- — А это моя дочь Джемма, — громко перебивает Энн, наконец отпуская руку Луи, чтобы показать на дочь. — Скажи «здравствуйте», Джемма. Предсказуемо монотонное «Здравствуйте, Джемма» следует за тем, как она подходит вперед, чтобы предложить Луи руку, которую он со смехом принимает. — Гарри, думаешь, ты мог бы предложить взять его пальто? — Энн многозначительно переводит взгляд с Гарри на Луи и снова. — Честно, Ваша светлость, Вы можете подумать, что они были выращены волками. Мы делали все, что могли, клянусь. — Пожалуйста, зовите меня Луи, — говорит принц, стягивая с себя пальто и отдавая его Гарри. — Нет никакой нужды в титулах. Боюсь, что я уже и так доставил вам достаточно неудобств, особенно со всеми охранными требованиями. — Ох, никаких проблем, — отвечает Энн, ее тон приторно-сладкий, каким бывает только тогда, когда она врет сквозь зубы. Очевидно, что она была более чем взволнована еще за день до этого, когда два охранника обыскали дом и территорию, о чем заранее сообщил глава службы безопасности дворца. — Очень счастливы принять вас здесь. Гарри был весь день на иголках, ожидая, чтобы поехать и забрать вас. — Мама, перестань, — стонет Гарри в его лучшем представлении тучного подростка. — Ты меня смущаешь. — О, это еще ничего, — отмечает Джемма. — Подожди, пока она достанет фотоальбомы. — Боюсь, что мы должны будем подождать, — говорит Энн, выглядя искренне сожалеющей. — Гарри, почему бы тебе не показать Луи его комнату? Твой папа скоро будет дома с пиццей, — она извиняющееся улыбается Луи. — Семейная традиция. Мы вкладываем всю энергию в готовку для ужина на День Благодарения, так что всегда берем пиццу на вынос вечером до этого. — Ох, это будет праздником для меня, — заверяет ее Луи. — У меня только иногда выходит есть пиццу, я люблю ее. Джемма фыркает. — Гарри, ты не говорил, что твой парень такой лох. — Джемма Энн Стайлс, — шипит Энн, шлепая ее тряпкой. — Кухня. Сейчас. — Ладно-ладно, — вздыхает Джемма, поднимая руки в поражении, когда Энн отгоняет ее назад по коридору, прямо на кухню, оставляя Гарри и Луи одних. — Видишь, было не так плохо, да? — шепчет Луи, приближаясь к Гарри вплотную и мягко оставляя ладони на его бедрах. — Иди сюда, поцелуй нас. — Нас? — поднимает брови Гарри. — Конечно, ты слышал о королевском «мы», дорогой, — бормочет Луи, наклоняясь и мягко целуя Гарри. Стайлс забывает об ответной шутке, растворяясь в поцелуе — первом с тех пор, как Луи приехал, поскольку никто из них не хотел целоваться на глазах на вокзале. В поцелуе немного нежности, в которой он нуждается, чтобы пережить предстоящий семейный ужин. Гарри прерывается только потому, что не хочет, чтобы его отец наткнулся на них. Луи улыбается так, как будто точно знает, о чем Гарри думает. — Что ж, Гарольд? Веди меня. Комната для гостей на цокольном этаже больше похожа на апартаменты; в спальне есть кровать королевских размеров, ванная комната и крошечная мини-кухня. Требуется всего минута или около того, чтобы показать Луи все и указать на лучшую, по его мнению, особенность — кофемашину. Гарри ложится на кровать, пока Луи распаковывает вещи, фактически складывая стопки вещей в небольшой комод, а не живя на чемоданах во время своего пребывания тут, как делает Гарри, когда приезжает домой. — Нам нужно подняться наверх, — говорит Луи, задвигая пустой чемодан под кровать. — Я хочу произвести хорошее впечатление на твоего папу, когда он придет домой. — Что ж, ты определенно выбрал правильный наряд, — отвечает Гарри, вставая и проводя пальцами по груди Луи. — Как будто ты работал со стилистом, или дизайнер по костюмам подобрал идеальный свитер для возвращения домой на сцену встречи с родителями в фильме. Впервые с тех пор, как они познакомились, Луи действительно краснеет. — Ну может... мне и помогли немного, — признает Луи. — Стилист. — Погоди, что? — переспрашивает Гарри, не способный остановить улыбку, расплывшуюся на лице. — У тебя есть стилист? Ты никогда этого не упоминал. — Ну, не то чтобы он наряжает меня каждый день, — продолжает Луи, разглаживая рукой свитер. — Но да. У меня есть стилист. Зейн. Мы встречаемся каждые несколько месяцев и проходимся через мой гардероб. Он делает покупки за меня и оставляет рекомендации для специальных мероприятий. — Специальные мероприятия типа похода в Букингемский дворец? — Гарри не может сдержать ухмылки. — Или специальные мероприятия типа встречи с моими родителями? — Специальные мероприятия типа и те, и те, — говорит Луи, пряча лицо в руках. Он бубнит что-то, что Гарри не может распознать, так что он мягко убирает руки Луи, поднимая брови. — Я хотел, чтобы эти выходные прошли хорошо. — Я люблю тебя, — Гарри целует принца, прежде чем втянуть его в объятие. — Извини, что дразнюсь, ты просто такой милый, Лу. — У многих людей есть стилисты, — бормочет Луи, сжимая свитер Гарри в руках, когда обнимает его в ответ. — У тебя есть стилист. — Я знаю, милый, знаю, — отвечает Стайлс, крепко обнимая принца и слегка покачиваясь. — Знаешь, понимание, что ты тоже нервничаешь на самом деле успокаивает меня. — Правда? — Правда. Тебе не обязательно всегда показывать силу, понимаешь. Мы можем положиться друг на друга. — Что ж, очень приятно слышать от тебя такое, — бормочет Луи, отстраняясь. — Пойдем наверх? Не знаю, почему, но чувствую, что это плохая манера быть тут внизу, когда твой папа придет домой. — Конечно, Лу. Пойдем. Они поднимаются наверх, Гарри показывает, как избежать скрипучих ступенек, и они находят Энн и Джемму на кухне. Из радио в углу играет тихая классическая музыка (Вивальди, если Гарри правильно помнит вкусы своей мамы), а от запаха из сковородки уже текут слюнки. Гарри устраивается за столом рядом с Джеммой, которая игнорирует его в пользу ноутбука, склонившись над ним, а Луи присоединяется к Энн у плиты. Пока Гарри пытается отвлечь Джемму, тыкая в нее ногой под столом, Энн объясняет Луи, как готовить подливу к ужину на следующий день. Она звучит нервно и постоянно твердит о приготовлении соуса заранее, и как это экономит время и спасает от головной боли покупать индюшиные хребты и шейки для жарки и приготовления бульона. Луи улыбается и вежливо кивает, вникая во всё. — И затем, конечно, — продолжает Энн, говоря Луи смешать смесь в кастрюле, — можно просто приготовить желудки и добавить их в соус, который вы уже приготовили заранее. Последнее, чего ты хочешь — это еще заморачиваться после того, как ты достал индейку из духовки в День Благодарения, верно, Луи? — Верно, конечно, — отвечает Луи, прежде чем бросить растерянный взгляд через плечо на Гарри. Он поворачивается и признается: — Хотя, если честно, Энн, я на самом деле никогда не готовил. Три головы всех членов семьи Стайлсов в тот же момент поворачиваются к нему. — Что? — морщит нос Джемма. — Реально? Вообще? — Никогда? — добавляет Гарри, уверенный, что Луи, должно быть, преувеличивает. — О боже мой, — выдыхает Энн. — Я просто заставила Вас готовить. Я заставила принца готовить. На моей кухне. — Я только крал печеньки и угощения, — говорит Луи, осматривая комнату. Его рука неподвижна, поскольку он забывает о том, чтобы размешивать. — Не недавно — когда я был ребенком, я имею в виду. И главный повар запретил мне заходить на кухню — с разрешения дедушки, конечно. И несмотря на то, что я взрослый, думаю, я ментально застрял. Но это мило! Это прекрасно, я никогда не знал ничего о… Что это? Желудки? До этого. Наступает долгая тишина, а затем все четверо разражаются смехом, снимая напряжение. Джемма вытирает слезы с глаз, бормоча «желудки», а Энн побуждает Луи восстановить движения. Гарри откидывается на спинку стула, любуясь тем, как его парень отлично вписывается в его семью. Именно там находит их папа Гарри несколько минут спустя, когда приходит домой со стопкой коробок из пиццерии в руках. — Вот вы где, — говорит он, кладя коробки не стол. Он подходит к Энн и целует ее в щеку, прежде чем поворачивается к Луи. — Значит, ты тот самый Луис, о котором мы так много слышали. Гарри вздрагивает, когда отец неправильно произносит имя принца. Даже если он и не упоминал имя Луи раньше в разговоре, его отец должен был догадаться, что имя Луи произносится на французский манер. — Приятно познакомиться, сэр, — мягко отвечает Луи, пожимая ему руку. — И да, я Луи. — Ох, конечно, прошу прощения. Джемма пинает Гарри под столом, жестом показывая ему улыбку, когда он смотрит на нее. — Пожалуйста, Луи, зови меня Дес. Гарри с облегчением вздыхает от правильного произношения, расслабляя плечи, когда ему наконец удается искренне улыбнуться. — Может, поедим в столовой, дорогая? — уточняет Дес, поворачиваясь к Энн, которая только выключила плиту. — Мы могли бы поесть здесь, — предлагает Джемма. — Это просто пицца, папа. — Ты знаешь, твой папа предпочитает столовую, — говорит Энн, улаживая этот вопрос. — Джемма, возьми напитки. Гарри, накрой на стол. Я закончу здесь, пока ты переодеваешься, дорогой. — Могу я помочь? — спрашивает Луи, отходя от плиты, когда Энн забирает у него деревянную ложку. — Нет, она еще в ужасе, что заставила тебя пошевелиться, — встревает Джемма, вставая. — Что ты будешь пить, Луи? Воду, диетическую колу, вино? Все суетятся вокруг Луи на кухне; Энн доделывает соус, Гарри берет тарелки и столовое серебро, а Джемма открывает шкаф со стаканами, пока Дес выходит из комнаты, чтобы переодеться. Луи нерешительно прислоняется к стойке, явно ища способы помочь. — Я бы выпил бокал красного, если у вас есть, — отвечает Луи Джемме, которая кивает. — Я могу достать его, если скажешь, где оно. — Нет, я займусь этим, — она достает стопку бумажных салфеток из ящика и вручает их Луи. — Вот, помоги Гарри накрыть на стол. Он всегда забывает о салфетках. — Эй, я все слышал, — возмущается Гарри, ожидая Луи в дверном проходе. — Ты и должен был! — Джемма окликает их, когда они уже идут в столовую. — Эйч, хочешь воды? — Да, спасибо! Они ходят вокруг стола, раскладывая тарелки, салфетки и столовое серебро рядом с каждым стулом, а затем отходят, чтобы еще раз проверить проделанную работу. — Нам нужно столовое серебро? — спрашивает Луи, поворачиваясь к Гарри. — Для пиццы? Должен ли я порезать куски ножом? — Нет, — отвечает Гарри, закатывая глаза. — Мы всегда едим ее руками. Но моим родителям просто нравится выкладывать столовые серебряные приборы. — Это более правильно, — говорит Луи, напевая, когда Гарри кивает. — Что ж, у каждого из нас есть свои маленькие особенности, полагаю. Джемма, входящая в комнату с двумя бокалами вина, смеется. — Можешь сказать это снова. — Что ж, — продолжает Луи с сияющими глазами. — У каждого из нас есть свои маленькие особенности, полагаю. — Боже, Эйч, он идеален для тебя, — Джемма протягивает Луи бокал красного вина, а затем поднимает свой, чтобы чокнуться. — Ваше здоровье. Луи чокается с ней и делает глоток, и затем они с Гарри садятся с одной стороны стола, а Джемма идет за остальными напитками. Вскоре они все рассаживаются, передавая коробки с пиццами и хлебные палочки. Луи берет кусок из того, что Дес обычно заказывает — пицца с сыром и зелеными перцами — и Гарри задается вопросом, был ли это дипломатический жест, жуя хлебную палочку. Разговор идет легко, когда Энн задает Луи вопросы о Монако. Гарри вмешивается, когда может, добавляя подробности о своем визите, и в целом ужин проходит очень гладко. — И какая там погода в это время года? — спрашивает Энн, вытирая руки салфеткой. — Я уверена, это красиво. — Оу, около 15 градусов, — говорит Луи, прежде чем сделать паузу. — Извините, думаю около 60 градусов по Фаренгейту. Немного свежо, но приятно и солнечно. — Кто это был? — начинает Дес, кладя недоеденный кусок пиццы. — Кто назвал Монако солнечным местом для хмурных людей? Что ж, ужин шел гладко. Наступает момент ошеломляющей тишины, и Джемма роняет свою хлебную палочку, а Гарри яростно смотрит на отца. Прежде чем он успевает что-то сказать, Луи сжимает его бедро под столом и прочищает горло, переводя взгляд на Деса. — Сомерсет Моэм, сэр, — отвечает он слегка напряженно. — Писатель. Эта цитата из сборника очерков в преддверии Второй Мировой войны, который он написал, пока жил в вилле на Французской Ривьере. Почти наверняка вопреки самому себе Дес выглядит впечатленным. — Знаете, мой прадедушка был его другом, — продолжает Луи, беря бокал вина. — Он гостил у него на вилле несколько раз. Мне рассказывали, что это были щедрые приемы. Я изучал работы Моэма в университете из-за этой связи. — Ты читал «О рабстве людей», Луи? — спрашивает Энн, наклоняясь к нему. — Я преподаю его раз в два года, всегда приятно перечитывать. Гарри откидывается на спинку кресла, съедая слишком много пиццы и лишь вполуха прислушиваясь к оживленному разговору. Он знал, что Луи идеально впишется в его семью, но даже не мог предсказать, что это будет так легко. Все, что он сделал — упомянул имя классического автора, и Гарри может сказать, что Луи завоевал их сердца навсегда. Энн и Джемма перебивают друг друга, желая вникнуть в диалог, и разговор перетекает из одной эры литературы к следующей. И никто, кажется, не замечает, что Луи теперь в основном улыбается и кивает, а Дес одобрительно смотрит на них. — Что ж, — наконец говорит Энн, — это было очень весело, но мне нужно вернуться на кухню. Хочу приступить к начинке сегодня вечером. — Могу я помочь убрать со стола? — спрашивает Луи, выпрямляясь на стуле, готовый встать. — Нет-нет, ты наш гость, — отнекивается Энн, направляясь на кухню. — Джемма и Гарри позаботятся об этом. — Так ты учился в Оксфорде, Луи? — уточняет Дес, наклоняясь вперед и кладя локти на стол. — Это было желанием твоего дедушки? — Это было пожеланием моего отца, — отвечает Луи, — но мой дедушка одобрил эту идею. — Это, должно быть, великолепный опыт, — задумчиво тянет Дес. — Я был бы рад возможности учиться за границей, но мой отец настоял на своем. Конечно, я отлично провел время в Амхерсте, как и Джемма. Гарри ерзает на стуле, точно зная, что будет дальше. — Гарри всегда был нашим маленьким исключением, — продолжает Дес. Это знакомые слова, как гвозди в крышку гроба для Гарри. — Два семестра в актерской школе, и все. Но мы просто счастливы, что ему удалось зарабатывать на жизнь. Луи несколько раз моргает, глядя на Деса, как будто у того две головы, прежде чем прочищает горло и начинает говорить. — Что ж, знаете, сэр, Гарри на самом деле неплохо себя зарекомендовал. — Подожди, Эйч, — перебивает Джемма. — Говоря об актерской школе, ты должен показать Луи кое-что. Гарри улыбается сестре, которая всегда была экспертом в том, чтобы снять напряжение, говоря «спасибо» одними губами, пока Дес качает головой. — Что ж, это мой сигнал, — говорит Дес, вставая и отряхиваясь. — Я буду в кабинете. Я видел этот трюк для вечеринок уже много раз. — Что за трюк для вечеринок? — уточняет Луи, переводя взгляд между ними. — Гарри? — Это глупо, — говорит Гарри, глядя на Джемму и смеясь над ее нетерпеливым выражением лица. — Я прошел этот курс, посвященный физическим упражнениям, и одной из вещей, которую мы узнали, было то, как упасть с лестницы и не причинить себе вреда. Как трюк. — Луи, это уморительно, — вступает в разговор Джемма. — Ты должен это увидеть. — Звучит ужасно, — протестует Луи, глядя на Гарри. — Ты правда не поранишься? — Нет, все отлично, он такой маленький хвастунишка и любит это делать. Давай, Эйч, пожалуйста? Гарри пожимает плечами. — Если Луи хочет. Принц колеблется, но кивает, и они все поднимаются и идут в прихожую, оставляя беспорядок на столе. Гарри бежит вверх по лестнице и оборачивается, глядя вниз, когда Джемма приобнимает Луи за плечами. Луи не кажется таким уверенным, как она, но игриво улыбается. Но как только Гарри собирается «упасть», принц кричит: — Подожди! Подожди, нет, я не могу на это смотреть. — Уф, а я подумала, что ты классный, — дразнится Джемма, взъерошивая волосы Луи. — Может, завтра? — Может быть, — отвечает Гарри, сбегая вниз по лестнице. Он слегка отталкивает Джемму и обнимает Луи. — У тебя разве нет работы? Я собирался погулять с Луи и провести ему тур. — Работа звучит более предпочтительно, чем тур, — отвечает она, закатывая глаза и уходя в столовую. — Лучше спроси маму, если хочешь взять машину завтра. — Да-да, — кивает Гарри, поворачиваясь лицом к Луи и сжимая его щеки в ладонях. — Ты такой сладкий. Я не сделаю этого, если ты не хочешь, но обещаю, это безопасно. Я тренировался и все такое. — Может завтра, — предлагает Луи, и они оба знают, что он не имеет этого в виду, хоть и говорит. — А сейчас… Я что-то слышал про тур?***
— Вот и все, — говорит Гарри, сворачивая на обочину и переключаясь в сторону парка. — Это дом, где я вырос. Луи наклоняется вперед, чтобы посмотреть в окно, и Гарри задается вопросом, как происходящее выглядит в его глазах. Это скромный дом на улице, заполненной такими же скромными домами, большинство из которых были построены одним и тем же застройщиком в 50-е годы. Во дворе большое дерево с качелями на веревке, а дорожка усажена цветами, хотя в это время года цветов нет. Это совершенно и полностью обычное место — и это то, что он в нем любит. — Мне нравится проезжать мимо него каждый раз, когда я дома, — говорит Гарри, указывая на дом. — Как бы мне ни хотелось, чтобы моя семья была немного, эм, больше впечатлена работой, иногда я думаю, что лучше, что это не так. Это приземляет меня. Я из этого места, и в этом нет ничего неправильного. — Мне оно нравится, — отвечает Луи, глядя на дом. — На самом деле, я немного завидую. Выглядит очень… думаю, «по-домашнему» — то слово, которое я имею в виду. Не все потолки высокие и нет антиквариата, который запрещено трогать. Место для семьи, а не для государства. Прежде чем у Гарри появляется возможность сказать что-то, Луи поворачивается к нему, кладя руку на бедро. — Я знаю, мы говорили о твоей семье и работе до этого, но я должен сказать, что был в шоке слышать то, как отец разговаривает с тобой за ужином, love. Я не мог поверить, когда он сказал, что тебе просто удается зарабатывать себе на жизнь. Я полагаю, это одно дело — услышать об этом, и совсем иное — увидеть своими глазами. Гарри разговаривал об этом с друзьями, не раз с Ником, аккуратно ходил вокруг этой темы с Джеммой и мамой бесчисленное количество раз, но ничьи слова не проникали в его сердце так, как слова Луи в этот момент. Ощущение, что сейчас заполняются все маленькие трещины и сглаживаются острые углы, оставляя его цельным, каким он давно себя не чувствовал. С Луи он не должен пытаться быть лучше, достигать, выигрывать. Того, какой он есть — достаточно. — Я люблю тебя, — наконец говорит он натянутым голосом, пытаясь сдержать слезы и не желая превратиться в сморкающийся беспорядок на первой остановке их тура. Он смаргивает слезы, шепча простое: — Спасибо. — Милый, — бормочет Луи в волосы Гарри, — дай нам поцелуй. Это просьба заставляет Гарри засмеяться, поднимая его настроение, как и предполагал Луи. Они наклоняются друг к другу и обмениваются нежными поцелуями над консолью в течение нескольких минут, пока звук лая собаки их не прерывает. Мужчина, выгуливающий собаку, замедляет шаг, когда проходит мимо машины, склоняя голову, чтобы заглянуть в окно и, возможно, пытаясь выяснить, целующиеся ли это подростки или преступники, рыскающие по окрестностям. — Нам нужно ехать, — заканчивает Гарри, оставляя последний мягкий поцелуй на губах Луи. — Не хочу, чтобы он позвонил копам или что-то такое. — Какой возмутитель спокойствия, Гарольд, — качает головой Луи, устраиваясь поудобнее на своем кресле. — Хорошо, что следующее? Расплывчатый план Гарри состоял в том, чтобы идти в хронологическом порядке, так что он едет вниз по улице и показывает дома, в которых жили его друзья, когда он ходил в начальную школу. Ветер раскачивает пустые качели на площадке из-за чего радостное место, где Гарри впервые поцеловался, выглядит жутковатым в темноте, так что они двигаются далее к старшей школе. Гарри рассказывает о пьесе, в которой он играл и тогда осознал, что у него есть талант — не для школы, но для сцены. Они проезжают мимо единственного в городе Макдональдса, и Гарри подъезжает к МакАвто, внезапно захотев молочный коктейль, несмотря на пиццу, которую они до этого съели. — Лу, будешь что-нибудь? Ты когда-нибудь был в Макдональдсе до этого? — Гарольд, — выдыхает Луи, поднимая руку к груди, до глубины души возмущенный. — Был ли я когда-нибудь в Макдональдсе? Знаешь, у нас есть Макдональдсы в Европе, верно? И даже один в Монако, рядом с портом в Фонвейе, — он качает головой, повторяя: — Был ли я когда-нибудь в Макдональдсе? — Вы бы подумали, что из нас двоих я самых драматичный, — сухо отвечает Гарри, медленно продвигаясь вперед в очереди. — Хочешь что-нибудь? Я буду шоколадный коктейль, можем разделить его, если хочешь. — Да, пожалуйста, — фыркает Луи, еще минуту сохраняя притворное возмущение, прежде чем рассмеяться. — Ты несешь какую-то хрень, знаешь об этом? Они по-прежнему смеются, когда Гарри наклоняется к окошку, но ему удается заказать только милкшейк и им не нужно ждать долго, чтобы заплатить. Гарри позволяет Луи сделать первый глоток, и его глаза закрываются, пока он посасывает соломинку, втягивая щеки и подкидывая Гарри идеи. Не сводя глаз с дороги и пытаясь отодвинуть эти идеи в сторону, Гарри направляется к колледжу и милому району в центре города, расположенному поблизости. Он указывает на пекарню, в которой работал, пока был подростком, и хвастается поварскими способностями, прежде чем они проезжают забегаловку, в которую всегда ходил после спектаклей и футбольных игр. Когда они подъезжают к небольшому продуктовому магазину, Луи спрашивает, могут ли они остановиться и купить парочку бутылок вина к завтрашнему ужину, так что Стайлс заруливает на парковку и ждет, пока охрана остановится рядом, прежде чем они выходят из машины. Дэниэль соглашается проследить за ними, держась поодаль, и они втроем заходят внутрь, оставляя Люка, партнера Дэниэля, в машине. Магазин — новинка для Луи; он замечает приглушенную музыку и хочет остановиться, и осмотреть все продукты на полках, но Гарри тянет его к ряду с вином, не желая тратить время Дэниэля больше, чем нужно. Они спорят между двумя бутылками Каберне, когда мужчина приближается к ним, снимая зимнюю шапку и протягивая руку для пожатия. — Гарри, — он поднимает брови; он выглядит слегка сконфуженно, когда понимает, что Гарри его не узнает. — Волли. Волли Джонс, мы вместе учились в North. — Ох, черт, Волли, — восклицает Гарри, качая головой. Ему не нужно притворяться, что он его узнал, потому что образы молодого Волли сразу появляются в его голове. — Ты был парнем Эбигейл, да? — Да-да, — довольно кивает Волли. — Мы не провстречались даже до конца первого семестра в колледже, но она была классной девчонкой, мужик. Отличная девчонка. — Да-да, — бормочет Гарри, возвращаясь мыслями к подготовке к школьным танцам вместе с Эбигейл. Они даже ходили на несколько таких мероприятий вместе, прежде чем она начала встречаться с Волли. Луи прочищает горло, и Гарри извиняющееся улыбается. — Извини, Волли, это мой парень Луи. Луи, это Волли. Луи и Волли обмениваются рукопожатиями, и Гарри замечает, как Дэниэль внимательно следит за этим жестом. — Знаешь, это забавно, парень, — болтает Волли, обращаясь к Луи. — Я слежу за карьерой этого парня, знаешь? Мы все были свидетелями того, как он начинал. Он играл главные роли во всех пьесах в старшей школе. И ребенок моей сестры типа влюблен в него, ага. Она всегда мне показывает эти статьи о том, какой он сердцеед, и я должен смеяться. Просто смеяться. Этот парень, — продолжает он, показывая на Гарри большим пальцем, — он всегда был тем, кто моет всю посуду на вечеринках. И сейчас посмотри на него! Гарри и Луи вежливо смеются, когда Волли достает из кармана вибрирующий телефон. — Ох, парень, мне нужно бежать, — говорит он, глядя на экран. — Покупаю все для завтрашнего дня и думаю, мой отец хочет что-то добавить в список. Я должен идти, но вы, ребята, отлично повеселитесь на праздник, хорошо? Передавай привет своим, Гарри. — Ты тоже! — отвечает Гарри. — Счастливого Дня благодарения. Они смотрят, как он сворачивает за другой ряд, и поворачиваются друг другу. Гарри пожимает плечами. — Что ж, это было неловко. — Я так не думаю, — произносит Луи, расширив глаза. — Я уже думал, что нет никакой вероятности, что ты можешь стать еще более восхитительным, но вот подходит Волли, чтобы доказать мне обратное. — Окей-окей, — ворчит Гарри, не способный сдержать улыбку. — Пойдем, мы должны либо взять Каберне, либо сдаться и взять обе бутылки. — Давай просто возьмем обе, — заканчивает Луи, хватая бутылки с полки. — Нам, вероятно, понадобится больше вина, если следующие несколько дней мы будем доедать то, что осталось от праздничного ужина, да? Дэниэль сказал, что после Дня благодарения всегда что-то остается. — О, он так сказал? — Гарри смотрит на Дэниэля, который маскирует кашель за смехом. — Ага, у него была девушка из Америки несколько лет назад, — отвечает Луи, полностью игнорируя смех в проходе. — Он самый полезный. — Хорошая идея, Лу, — говорит Гарри, приглаживая прядь волос, упавшую на лоб Луи, пока руки принца заняты вином. — Пойдем на кассу. Ты когда-нибудь пользовался самообслуживанием? — Нет, только в фильмах видел. — Что ж, тогда тебя ждет развлечение. Пойдем.***
— А это, — говорит Гарри, указывая в окно, — это колледж. — Оу, вау, — тянет Луи, глядя на несколько каменных зданий, которые они проезжают. — Здесь такая идиллия. — Идеальное слово для этого, — отвечает Стайлс, поворачивая и въезжая в темный угол парковки у здания исторического факультета. — Идиллия. Это похоже на кадр из фильма. — Так что, — спрашивает Луи, поворачиваясь к нему со светящимися глазами. — Почему мы здесь остановились? Это хорошая точка для обзора всех остальных достопримечательностей? — Единственная достопримечательность, в которой я заинтересован в данный момент, — низко говорит Гарри, наклоняясь через консоль, чтобы схватить Луи за куртку, — это твои губы вокруг моего… — Гарольд! — восклицает Луи фальшиво. — За какого парня ты меня принимаешь? — За того, который набросится на меня на заднем сиденье, — с надеждой говорит Гарри, поднимая брови. — Пожалуйста, Луи. Не могу перестать думать об этом после того, как смотрел на тебя, пока ты выпил весь этот молочный коктейль. — Мы разделили его! — Лу, Луи, свет моей жизни, я люблю тебя, но я сделал один глоток, может — два, и ты это знаешь. — Что ж, это был действительно вкусный коктейль, — смеется Луи. Он оглядывается на парковку, кажется, понимая, что они действительно одни, за исключением охранников. — Хорошо, Гарольд. Заключим сделку: я отсосу тебе на заднем сиденье, если ты пообещаешь не пробираться ко мне в комнату сегодня вечером. — Что? — хмурится Гарри. — Почему? — Я просто хочу понравиться твоим родителям, — невинно моргает Луи. — Это так плохо? — Хорошо, — вздыхает Гарри. — Я буду спать наверху. Один. — Договорились, — счастливо отвечает Луи. — Забирайся на заднее сиденье. Я просто предупрежу Дэниэля и Люка, что мы немного побудем наедине и никаких проблем. Гарри уморительно шевелит бровями в ответ, и Луи смеется, выбираясь из машины. Не стоит смотреть, как он идет: его дутая куртка прикрывает его идеальную круглую задницу, так что Гарри перебирается назад, расстегивая куртку и расставляя ноги пошире. Луи с ухмылкой забирается обратно в машину. — Кто-то прямо жаждет этого. — Да, это я, — Гарри толкает бедра вверх. — Что будешь с этим делать? Луи безмолвно опускается вниз, подвигаясь вперед, пока не упирается в ноги Гарри. Это не первый раз, когда Гарри занимается сексом на заднем сиденье, так что он не забывает подвинуть кресло водителя вперед, давая Луи как можно больше пространства для маневра. В машине довольно тепло, потому что они катались по городу какое-то время, но Гарри по-прежнему немного дрожит, когда Луи стягивает его джинсы. Луи прижимается лицом к нижнему белью Гарри, проводя носом по всей длине его наполовину затвердевшего члена и проводя ртом по ткани. Он отстраняется и слегка разглаживает ткань рукой, глядя на Гарри из-под ресниц. — Такое гладкое, — комментирует он, дразня Гарри и пробегая пальцами по краям нижнего белья. — Это женское? — Да, — выдыхает Гарри, двигая бедрами. — Оно очень приятное. — Правда, очень приятное, — соглашается Луи, поглаживая Гарри в области паха и сводя его с ума. — Но не очень изящное. Достаточно простое. — Может быть, ты… — хнычет Гарри, когда Луи проводит рукой под нижним бельем, осторожно вытаскивая его член и слегка поглаживая его. — Может быть, тебе стоит купить мне несколько красивых комплектов? — Может быть, так и сделаю, — бормочет Луи, наклоняя голову и водя языком по кончику. — Ты заслуживаешь таких же красивых трусиков, как и ты сам, дорогой. После этого они практически не разговаривают. Гарри изо всех сил старается держать глаза открытыми, наблюдая, как Луи берет полностью член в рот и начинает двигать головой. Но в конце концов он запрокидывает голову и закрывает глаза, слишком ошеломленный ощущением, когда Луи поднимает руку, чтобы погладить его у основания. Он цепляется ногтями за сиденье. Желание подтолкнуть и трахнуть рот Луи такое сильное, что невозможно сопротивляться. Луи стонет с членом во рту, наверняка осознавая, какой эффект он на него оказывает, и мягкие стоны наполняют машину. Как только бедра Гарри начинают дрожать (верный признак того, что он близко), Луи берет одну из рук Гарри и направляет ее к его соску. Одновременно он поднимает глаза и бросает на Стайлса проницательный взгляд, все еще полностью держа его член во рту. Поняв сигнал, Гарри щипает себя за сосок, когда свист ветра снаружи не привлекает его внимание. Это ощущение на грани удовольствия и напоминание о том, что они технически занимаются сексом в публичном месте, сводит Гарри с ума. Он едва успевает похлопать Луи по плечу, прежде чем начинает кончать пульсирующим членом в его рту, пока принц сглатывает. Распластавшись на сиденье, Гарри наблюдает, как Луи расстегивает собственные джинсы и засовывает руку в боксеры, откидывая голову назад и поглаживая себя. Его рот приоткрыт в безмолвном стоне. Даже в дымке оргазма Гарри вспоминает, что у него есть салфетка из «Макдональдса», поэтому он хватает ее и протягивает Луи. Будучи самым приличным из них двоих, Луи быстро застегивает джинсы и поправляет одежду Гарри, чтобы они оба выглядели прилично, сидя вместе на заднем сиденье и переводя дыхание. Телефон Гарри вибрирует в кармане. Он достает его и видит сообщение от сестры. — Джемма хочет узнать, будем ли мы смотреть кино, — телефон вибрирует еще раз. — Они с мамой собираются смотреть «Звуки музыки». — О, видел его! — Луи выпрямляется и похлопывает в ладоши. — Кто там? Главный, имею в виду. — Кристофер Пламмер, — отвечает Гарри. Он не отрывает взгляда от телефона, отвечая на сообщение Джеммы, что они уже в пути. — Я встречал его как-то. Очень элегантный мужчина. — Когда он разорвал тот нацистский флаг, — мечтательно тянет Луи. — Это был знаменательный момент моей молодости, хотя я ничего не понимал в этом. — Достаточно горячо, не так ли? — усмехается Гарри, кладя телефон обратно в карман. — Окей, поехали тогда. Если ты еще не совсем сыт молочным коктейлем, она сделает попкорн. — Звучит отлично, — признает Луи, игриво толкая Гарри. — Хотя на самом деле я не выпил весь. — Конечно нет, — отвечает Гарри, более заинтересованный в дороге, чем в том, чтобы быть правым. Как только они пересаживаются вперед, он поворачивается к Луи. — Ну что? Хороший тур? — Лучший тур, — соглашается Луи, пристегивая ремень. — А вот твое вождение… — А что с ним? — Давай просто скажем, что нам достаточно повезло, что у нас большую часть времени есть водители, милый. — Что за неуважение, — бормочет Гарри, качая головой. Он выезжает с места парковки, наезжая передним колесом на бордюр, от чего Луи гогочет. — Хватит! Иначе останешься сегодня без молодого и горячего Кристофера Пламмера. — Ты единственный молодой и горячий мужчина, который мне нужен, дорогой. — И то правда.***
На следующее утро Гарри просыпается очень рано. Одноместная кровать, которая всегда была эффективным блоком для его члена, никогда не была комфортным местом для сна. Надев спортивные штаны и свитер, который он украл из шкафа Луи во дворце, он направляется в ванную комнату между его спальней и комнатой Джеммы, чтобы привести себя в презентабельный вид. Он находит свою сестру уже там: Джемма чистит зубы, и они кивают друг другу, готовясь ко дню в привычной для них утренней тишине перед кофе. Затем они вместе спускаются вниз на завтрак, пока Гарри обсуждает, как долго он должен позволить Луи проспать. К его удивлению, Луи уже встал и сидит с родителями за столом на кухне, попивая кофе и обмениваясь отрывками из местной газеты, ища весь мир так, будто он принадлежит ему. Если у него и были какие-то затянувшиеся сомнения по поводу титула Луи, мешающего ему стать частью более консервативной семьи Гарри, они тут же испаряются, когда он мягко целует Луи в щеку, прежде чем пойти к кофеварке. — Мама, — хрипит Джемма, прислоняясь к столешнице и сжимая кружку с кофе так, будто кто-то собирается отнять ее. — Можем ли мы съесть пирог на завтрак? Пожалуйста? — Да, пожалуйста, мам? — Гарри поворачивается к столу, сверкая своим фирменным щенячим взглядом. — Можете взять кусок яблочного, — великодушно разрешает Энн. — Но тыквенный не трогайте. Луи смеется тому, как брат и сестра дают друг другу пять, а Энн шепчет ему: — Мы проходим через эту небольшую рутину каждый год. — Вот почему она даже заставила меня испечь яблочный пирог, — говорит Гарри через плечо, хватая нож для пирога, пока Джемма достает тарелки. — Иначе бы у нее был только тыквенный. — Ты испек эти пироги, Гарри? — Конечно, он, — отвечает Энн за Гарри. — Он разве не говорил тебе, что он раньше…? — Был пекарем, — заканчивают Луи и Джемма в унисон. Спустя мгновение тишины они все смеются. — Что ж, ты отлично вписываешься, сынок, — говорит Дес, складывая кусок газеты и откладывая его в сторону. — Я сделаю еще кофе, если вы отрежете кусок пирога и мне тоже. — Кому-нибудь еще? — спрашивает Гарри, поворачиваясь к столу. Луи и Энн кивают, так что они с Джеммой занимаются подачей пирога, пока Дес делает всем кофе за стойкой. Когда Гарри ставит тарелку перед мамой, то целует ее в щеку, прежде чем сказать: — Спасибо, мам. — Ох, Гарри, это очень вкусно, — хвалит Луи, сделав несколько надкусов. — Ты действительно испек его? — Ага, мама заставляет меня работать, когда я дома, — отвечает Гарри, пытаясь получить равное соотношение корочки и начинки на вилке, прежде чем отправить все это себе в рот. — Она скорее будет готовить, чем печь, а я наоборот. Так что это работает. — Я не хочу, чтобы он заморачивался или что-то такое, — произносит Джемма, устраиваясь в кресле напротив стола со второй чашкой кофе. — Бог свидетель, он уже большой, но отличный повар тоже. Ты уже пробовал его фахитас? — Неа, — Луи смотрит на Стайлса. — Чувствую, что что-то упускаю. — Я сделаю его завтра на ужин, — предлагает Гарри. — Дам маме шанс отдохнуть после подготовки ко дню Благодарения. — Спасибо, Гарри, — улыбается Энн, поднимая кружку с кофе в тост за него. — Знаешь, ты всегда был моим любимчиком. Не говори Джемме. — Что ж, Луи, — начинает Дес, — птичка нашептала, что ты хочешь посмотреть на парад Мейси. Он начнется где-то через полчаса. Я буду в гостиной. — Спасибо, сэр, — отвечает Луи, — было бы чудесно. — Ешь-ешь, — Дес указывает на полную тарелку Луи. — Энн разрешает носить туда еду один или максимум два раза в год. — Гарри, — говорит Джемма, пиная его под столом. — Твои ногти выглядят дерьмово. — Следи за языком, — с неодобрением прерывает Энн. — Хочешь я тебе накрашу их, пока будем смотреть парад? — предлагает Джемма, игнорируя предостережение Энн. — У меня есть новая Эсси, сиреневого цвета. — Да, пожалуйста, — кивает Гарри, протягивая кружку и чокаясь с сестрой. — Мы можем подложить газету, чтобы кое-кто, знаешь, — он кивает головой в сторону Энн, — не сошел с ума. — Я передумала, — испепеляюще произносит Энн. — У меня нет любимчиков. — Они невыносимы, — подтверждает Луи. — Энн, не знаю, как вы их терпите. Гарри и Джемма освистывают его, и Джемма даже доходит до того, чтобы скомкать салфетку и бросить в него, пока Энн уходит, чтобы отрезать Луи еще пирога. Они непринужденно молчат, едят и пьют. Кто-то читает газету, а кто-то сидит в телефоне. Это уютный и идеальный способ начать день, и Гарри так сильно доволен тем, как проходит визит, что готов лопнуть. Луи убегает принять быстрый душ перед парадом, но Гарри решает еще немного поваляться в пижаме. Налив свежий кофе в кружки, все собираются в гостиной. Дес сидит в его любимом кресле, и Луи сидит рядом с ним на конце дивана, тихо разговаривая, пока парад начинается. Энн сидит на другом конце дивана ближе к кухне, так что она может уходить и возвращаться, брать и класть книги в течение всего утра. Гарри и Джемма растягиваются на полу, по очереди делая друг другу маникюр и обсуждая все на свете: от того, какие рождественские фильмы посмотреть до того, что Джемма хочет на день рождения. Она не любит принимать экстравагантные подарки от брата, поскольку не может сделать для него то же самое, но обычно у него получается убедить ее купить ей классную сумочку, убеждая, что она прослужит долго. Конечно, для Джеммы «классный» означает Кейт Спейд, в то время как Гарри больше думает о Gucci. Они обмениваются несколькими аргументами, и каждый пытается заставить другого повысить или понизить цену, пока они наконец не останавливаются на холщовой и кожаной сумочке Burberry, которую можно использовать как сумку для ноутбука. — Спасибо, Эйч, — бормочет Джемма, обнимая его. — Знаешь, ты не обязан. — Знаю, но мне хочется, — отвечает он, глядя на Луи через плечо сестры. Тот нежно ему улыбается, и в уголках его глаз появляются морщинки. Гарри улыбается в ответ, прежде чем вернуть все внимание Джемме. — Могу я подарить тебе клатч от Ив-сен Лоран на Рождество? — Нет, точно нет, — говорит Джемма, вставая и собирая вещи, которые они использовали для маникюра. — Одна сумка для дня рождения и Рождества. Ты должен купить себе этот клатч, я видела, как ты не мог оторваться от него. — Думаешь? — Гарри возвращается к своему телефону. — Может быть. — Что такое клатч? — спрашивает Дес, скрещивая ноги — знак, который всегда выдает, когда ему некомфортно. — Дамская сумочка? — Ага, пап, — отвечает Джемма, закатывая глаза. — И прежде чем вы что-то скажете, это глупо делить одежду и аксессуары по гендерному признаку. Если Гарри хочет сумочку, он должен ее себе купить. Я в душ. — Можно посмотреть, милый? — вступает в разговор Луи. — Что за клатч? — Ох, э-м-м… — Гарри встает и перемещается к дивану, держа в руках телефон. — Вот, такой. Не знаю. Я просто… мне он понравился. Полагаю. — Ох, мне очень нравится, — хвалит Луи, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть экран с фотографией классического черного кожаного клатча с золотой дизайнерской монограммой. — У тебя замечательный вкус. Может быть, ты хочешь его на Рождество, раз уж Джемма отказалась? — Я пойду проверю маму, — говорит Дес, поспешно удаляясь. Гарри опускается на диван рядом с Луи, чуть подталкивая его, пока тот не обвивает вокруг него руки. — Все хорошо, милый? — Да, в порядке, — вздыхает Гарри, протирая глаза. — Ничего нового, он просто… он просто одевается так, как будто вышел из «Общества мертвых поэтов», он вообще ничего не понимает в чем-то типа моды. Или экспериментах. Неважно. Он ничего не имеет против, просто… Просто не понимает. Луи прижимает его к себе, свободной рукой берет телефон Гарри и отправляет ссылку самому себе. — Вот, — заканчивает он, целуя Гарри в висок. — Твой рождественский подарок собран. Я немного переживал, что же тебе подарить, так что это облегчение. — Спасибо, — бормочет Гарри, поднимая подбородок и сжимая губы для поцелуя, который тут же получает. — Ты очень милый. — Ты милый, — отвечает Луи, целуя Гарри в кончик носа. — Знаешь, я немного читал об Алессандро до того, как мы поехали в Париж, что он делает в Gucci и как он стирает границы между маскулинностью и феминностью. Это очень интересно. — Ты читал? — переспрашивает Гарри, поднимая взгляд, когда Луи кивает. — Ты не говорил. — Ну знаешь, нам нужно было много чего обсудить, насколько я помню, — ухмыляется Луи, по большей степени, видимо, думая о том, как много они занимались сексом в тех апартаментах. — О да, — усмехается в ответ Гарри. Он проводит рукой по волосам и еще ближе подвигается к Луи. — Да, я много говорил об этом с Алессандро. Он отлично подходит, например, для того, чтобы передавать бутылку вина и говорить о таких вещах часами. Энн возвращается в комнату, улыбаясь, и Дес следует за ней. — Ох, влюбленные пташки даже не смотрят парад. — Справедливости ради, Энн. Он идет три часа, — смеется Луи. — Много цветов и воздушных шаров. — Верно-верно, — кивает Дес, засовывая руки в карманы. — Мы собирались разогреть остатки пиццы на обед. Если что, присоединяйтесь к нам на кухне, мальчики. Гарри воспринимает это как оливковую ветвь и улыбается. — Звучит отлично, пап. Они встают, и Луи следует за Десом на кухню, в то время как Энн остается позади, жестом приглашая подойти Гарри поближе. — Мам? Что? — Знаешь, Гарри, — тихо начинает она, наклоняясь и кладя руку ему на плечо. — Я никогда не видела тебя таким. — Каким? — Ну, мы все знаем, что это не первый парень, которого ты привел домой, — продолжает она, давая понять, что это преуменьшение. — Но ты никогда не казался таким… ну, счастливым. Умиротворенным. Ты всегда был немного безумным до этого, но кажется Луи тебя успокаивает, — она целует его в щеку и гладит по руке. — Думаю, это то, как я выражаю одобрение. И твой папа, уверена, тоже. Гарри открывает рот, но не в силах придумать, что ему сказать, так что он просто втягивает маму в объятие. Он неожиданно даже рад тому, что его родителям не понравился ни один из его бойфрендов. Это подтверждает все его инстинкты о Луи, не в том смысле, что ему конкретно это нужно, но то, что он ценит. — Спасибо, мама, — шепчет он. — Я очень рад. — Я тоже, милый, — бормочет она, похлопывая его по спине. — Давай, пойдем. Не уверена, что кто-то из них знает, как пользоваться микроволновкой.***
После обеда Гарри поднимается наверх, чтобы принять душ и одеться. Несмотря на то, что это ближайшие родственники (и Луи), его родители всегда хотят, чтобы все выглядели опрятно и красиво на День Благодарения. Поэтому он выбирает светло-коричневые брюки и кардиган от Lanvin, который он еще ни разу не надевал. Выходя из комнаты, он захватывает жемчужное ожерелье с комода, планируя попросить Луи застегнуть его. Когда он заходит в гостиную, он находит Джемму и Луи, сидящих за кофейным столиком, играющих в скрэббл и начинающих турнир, который продлится до ужина. Джемма по-прежнему протестует против того, что Луи использует слово «вайбовый», называя чушью его заявления о том, что оно широко используется в Европе, и Луи не может уговорить других членов семьи Стайлс поддержать его. — Что ж, полагаю, я проиграл, — драматично говорит он, — но я хочу реванша! — Договорились, — отвечает Джемма, протягивая руку через стол для рукопожатия. Они откидываются на спинки кресел, когда Дес несет последнее блюдо — огромную тарелку с индейкой — и они все хлопают в ладоши. — Ладно, хватит, дети, — прерывает Энн с довольным выражением лица. — Сейчас, Луи, ты наш гость, так что выбирай первым. Какую часть индейки ты хочешь? Они переходят к передаче блюд и наполнению тарелок, и Луи смеется, когда понимает, что не может уместить порции всех гарниров у себя на тарелке. Это застолье, больше подходящее для огромной семьи, а так как их всего пятеро, то остатков еды хватит на все выходные. Энн объясняет Луи, что брат Деса переехал в Юту много лет назад, женившись на мормонке, а семья с ее стороны живет в Висконсине, и они обычно ездят туда на Рождество. — А что насчет тебя, Луи? — спрашивает Энн, протягивая ему корзину с булочками. — Что ты делаешь на Рождество? — Моя сестра приезжает домой на несколько дней. Она любит проводить мой день рождения со мной, но обычно после этого улетает на встречу с друзьями в Мюстик. У нас всегда много вечеринок и общественных мероприятий, и мы организовываем ежегодную Рождественскую вечеринку во дворце. — Твой день рождения? — уточняет Джемма, поднося вилку ко рту. — Когда у тебя день рождения? — В Сочельник, — отвечает Гарри за него, поглаживая бедро Луи. — Можете поверить в это? Рождественский ребенок. — А мы здесь всегда думали, что день рождения Джеммы близко к Рождеству, — смеется Энн. — У нее третьего. — Ага, — подтверждает Гарри, забирая бутылку Каберне со стола. — Мама всегда заставляла нас ждать до дня рождения Джеммы, чтобы поставить елку. — Ну, конечно, — говорит Энн, — я никогда не хотела, чтобы она чувствовала себя забытой. Гарри моргает, зная, что его мама желает им только добра, но также думая о том, сколько раз он чувствовал себя забытым в этой семье, когда Луи вздыхает рядом. — Я всегда думал, что это должно быть весело, — говорит он. — Украшать рождественскую елку. Наступает молчание, и все поворачивают головы, чтобы посмотреть на Луи. — Ты никогда не украшал ёлку к Рождеству, сынок? — переспрашивает Дес. — Ну, похоже на настоящий стыд и позор! — Серьезно? — добавляет Джемма. — Никогда? — Нет, у нас есть все украшения во дворце, но работники всегда сами все организовывают, — объясняет Луи, глядя в стол. — Полагаю, я никогда не задумывался над тем, как это необычно. Гарри поднимает голову и видит, как его мама и Джемма ведут молчаливую беседу глазами. — Что ж, если Джемма не против, — медленно говорит Энн, — может быть, мы можем поставить ёлку завтра. — Ох, это было бы очень мило, — отвечает Луи с сияющими глазами. — Конечно, только если Джемма согласится. — Да, сделаем это, — произносит Джемма. — Это безумие, что ты никогда не украшал елку. Ни мишуры, ни огоньков — ничего? — Нет, ничего, — подтверждает Луи кивком. — Знаете, когда я был маленьким, я думал, что эти огни везде развешивают в честь моего дня рождения. — Как мило, — воркует Энн, кладя руку на сердце. — Это самое милое, что я когда-либо слышала. — Ну, кажется, отличный план, — подытоживает Дес, кладя еще одну порцию начинки себе в тарелку. — Намного лучше, чем те люди, которые торгуют всю ночь в торговом центре. — Черная пятница, — объясняет Гарри для Луи. — Ага, да, — кивает принц. — Даниэль что-то упоминал об этом. Джемма наклоняет голову: — Кто такой Даниэль? — Один из моих охранников, — уточняет Луи. — Он довольно часто путешествует со мной, но я попросил его поехать в эту поездку, потому что он знает о традициях на День Благодарения. — О, — восклицает Энн, выглядя пораженно. — Совсем забыла, я ведь хотела отнести им тарелки в машину. — Это очень любезно, Энн, — говорит Луи, убирая салфетку с колен и кладя ее рядом с тарелкой. — Пожалуйста, позвольте мне помочь. Гарри берет на кухне дополнительную сервировку, и они все щедро раскладывают порции по тарелкам, которые Луи и Энн накрывают фольгой и выносят на улицу. — Гарри, ты знаешь, когда они меняются сменами? — спрашивает Дес. — Твоя мама, вероятно, тоже захочет вынести им тарелки и остальным. — Это так дико, что снаружи охранники сменяют друг друга, — говорит Джемма, обновляя бокал с вином. — Это не выглядит подозрительно? Просто черная машина, стоящая на улице день и ночь вот так? Дес качает головой, объясняя: — Они связались с местной полицией и службой безопасности колледжа, чтобы дать им знать, что они будут здесь. Так что если им позвонят, то они уже будут в курсе ситуации. Кажется, что они достаточно жестко работают. Мы с мамой были впечатлены, когда нам все объяснили. — Отлично, — Энн отряхивает руки, как только они с Луи возвращаются в столовую, и садится. — Вот и решили. Может, кому-то добавки? Они неторопливо едят, проведя немного времени за столом прежде чем, как начать собирать посуду для мойки. Перед тем, как приступить к десерту, сидя у камина, в семье Гарри принято вымыть всю посуду. Так что Дес собирается развести огонь, беря Луи с собой, а Гарри помогает маме разложить остатки еды по контейнерам, пока Джемма моет посуду. Они проделывали это так много раз, что уже могли бы делать это с закрытыми глазами, и это не занимает так много времени, как может показаться. Энн и Джемма выгоняют Гарри, как только берут всю ситуацию под контроль, настаивая на том, что они сделают кофе для десерта, а ему нужно пойти и проверить Луи. Когда он заходит в гостиную, то находит одинокого Луи, стоящего у огня, и улыбается, восхищаясь им. — Я не говорил тебе, — начинает он, приближаясь к нему, — как прекрасно ты выглядишь сегодня? Зейн хорош в том, что он делает. Луи осматривает свой наряд: черные брюки в паре с черным свитером с простыми коричневыми и красными полосами Burberry на груди. А затем снова смотрит на Гарри с улыбкой. — Он предложил мне несколько вариантов, — говорит Луи, кладя руки на бедра Гарри и притягивая его ближе. — Но этот мне понравился больше всего. — У тебя отличный вкус, — отвечает Гарри, обвивая руки вокруг шеи Луи. — Хотелось бы верить. Луи наклоняется для мягкого, но мимолетного поцелуя, оставляя Гарри желать большего. Он наклоняется вперед с закрытыми глазами, но Луи выскальзывает из его рук. В замешательстве он открывает глаза, но Луи больше не стоит перед ним. Он склонен перед Гарри на одном колене. Сердце Гарри начинает бешено колотиться в груди еще до того, как он видит черную шкатулку в руках Луи. Он поднимает руки, чтобы прикрыть рот, и чувствует, как на глазах появляются слезы, когда Луи прочищает горло. — Гарри, — начинает он ровным голосом. — Милый. Ты сказал, что никто никогда не приглашал тебя в свою жизнь так, как я, и я хочу сказать, что испытываю то же самое. Будучи здесь, с твоей семьей, я хочу, чтобы ты знал, как я дорожу этим опытом. Это то, чего у меня никогда не было ни с кем другим. И это все так уместно и подходит мне, потому что у меня никогда не было того, что есть у нас, ни с кем другим. Я никогда не любил никого так, как люблю тебя. С момента нашей встречи в тебе было что-то такое, что отличало тебя. У меня просто было чувство, что мне нужно узнать тебя, чтобы ты был в моей жизни, но я никогда не мог бы представить такого. Ты превосходишь все мечты, которые у меня когда-либо были. И подумать, что ты испытываешь то же самое ко мне? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но каким-то образом так и есть. Он открывает шкатулку, и Гарри видит кольцо с самым большим бриллиантом изумрудной огранки, которое он только видел, и не может сдержать приглушенного вздоха, сорвавшегося с его губ. — Для меня будет честью, если ты решишь связать эту жизнь со мной. Завести семью со мной. Быть моим партнером во всем. Любить меня до конца жизни так, как я люблю тебя, — он останавливается, делая глубокий вдох, когда его глаза наполняются слезами. — Ты любовь всей моей жизни. Гарри, ты будешь моим мужем? Впоследствии оглядываясь назад, Гарри не вспомнит точных слов Луи, только то, какими они были нежными и красивыми. Не запомнит тихий плач своей матери, стоявшей в дверном проеме. Не запомнит даже слова «да», несмотря на то, что он знал, что сказал его. Что он запомнит точно, так это выражения на лице Луи, когда он увидит, как Гарри кивает. Кровь, приливающую к его ушам, на его ответ. Запомнит мягкую улыбку на его губах. Слезы, капающие с его ресниц. Свет камина, согревающий черты его лица. Несомненную любовь, написанную на всем его лице. Любовь, которая, через что бы они ни прошли, всегда будет с ними. Когда Луи встает, семья Гарри начинает аплодировать, но он не отрывает взгляда от Стайлса, осторожно наблюдая за ним, когда его взгляд падает на кольцо. — Все в порядке? — шепчет Луи. — Мы можем выбрать что-то другое, если ты хочешь. Что-то поменьше и более традиционное для мужчины. Но я увидел этот бриллиант в семейном хранилище, и он напомнил мне о тебе. Я думал, что оно будет так красиво смотреться на твоем пальце. — Лу, — выдыхает Гарри, мягко беря кольцо и рассматривая бриллиант. — Оно идеально. Я люблю его. Я люблю тебя. Луи кладет шкатулку в карман и берет кольцо у Гарри, чтобы нежно надеть его на палец. Оно подходит идеально и выглядит так, как будто принадлежит этой руке. Гарри не особо задумывался об обручальном кольце, хотя и знал, что они движутся в этом направлении. Но если бы он позволил себе создать образ идеального кольца, то это было бы оно самое. Оно элегантное, классическое, вневременное и такое, такое красивое. Каким-то образом Луи знал. Он всегда знает. Полюбовавшись кольцом несколько мгновений, Гарри поднимает взгляд, и Луи наконец целует его. Если бы они были одни, он уверен, что поцелуй получился бы более жарким, но сейчас семья Гарри с нетерпением ждет своего часа, поэтому они сохраняют целомудрие и дарят друг другу еще несколько мягких поцелуев, прежде чем повернуться к дверному проему. — Он сказал «да», — излишне объявляет Луи, и трое членов семьи Гарри снова аплодируют. Они врываются в комнату теперь, когда у них, кажется, есть разрешение, и Энн с Джеммой окружают Гарри, хватая его за руку и любуясь кольцом. Дес сперва подходит к Луи, пожимает его руку и затем позволяет принцу обнять себя одной рукой. После того, как Гарри обнял сестру и маму, они обнимают Луи, а Дес отступает, чтобы дать им место. К удивлению, Дес втягивает Гарри в объятия, поглаживая его по спине. — Поздравляю, сын, — говорит он, отстраняясь. — Луи — хороший человек, и я счастлив за вас обоих. Это такой приятный момент, что Гарри не сдерживается и спрашивает: — Так что, ты одобряешь? — Да, — кивает Дес. Он останавливается на мгновение, после чего продолжает: — Знаешь, Гарри, жизнь, которую ты выбираешь, не легкая. Но я знаю, что ты готов к предстоящим трудностями, и я счастлив принять Луи в нашу семью. На глаза Гарри наворачиваются слезы, и он притягивает Деса к себе, чтобы еще раз обнять, и шепчет: — Спасибо, папа. На этот раз, когда они отступают, остальные смотрят на них и улыбаются. Гарри замечает, что его мама одобрительно кивает папе, и задается вопросом, говорили ли они об этом, о том, что Дес должен сказать. Потому что теперь, когда он об этом думает, нет ни единого шанса, что его семья не знала о плане Луи. Все они подготовили его к этому сюрпризу. — Как долго вы все знали? — спрашивает Гарри, беря руку Луи и сжимая ее. — Я сказал им о моем плане, когда ты был в душе сегодня, — с гордостью отвечает Луи. — Они согласились вступить со мной в сговор. — Окей, мам, — улыбается Джемма, протягивая ладонь. — Ты должна мне десять баксов. Плати. Они все смеются, когда Энн роется в кармане и достает хрустящую десятидолларовую купюру, протягивая ее Джемме. — Может, откроем бутылку шампанского? — предлагает Дес, осматривая комнату. — О, я бы не хотел нарушать ваши традиции, — серьезно отвечает Луи. — Я знаю, что вы планировали кофе и десерт. — Бред! Ничего ты не нарушаешь, — заверяет его Энн. — Хорошо, но у меня есть отличная идея, — встревает Джемма, подняв руки. — Давайте выпьем кофе с десертом сегодня вечером, а завтра устроим бранч с шампанским, чтобы отпраздновать. Они все соглашаются с этим планом, и Энн с Десом уходят на кухню, чтобы подготовить десерт. Джемма берет телефон Гарри, чтобы сделать несколько фотографий его и Луи у камина, раздавая указания, как им лучше встать, пока не остаётся полностью удовлетворенной, и уходит, чтобы помочь родителям. Гарри поворачивается к Луи, складывая руки на груди, отводя глаза от кольца, чтобы встретиться взглядом с Луи. Пока они одни, у него есть один вопрос, который он хочет задать. — Лу, — начинает он, хмуря брови, когда пытается подобрать слова. — Думаешь, они примут меня? Ну, люди в Монако. Это не… Думаешь, они будут не против, что ты женишься на американце? На актере? — Да, — незамедлительно отвечает Луи. — Я никогда не упоминал этого, потому что мне не казалось это важным, но освещение наших отношений в прессе дома было очень позитивным. В кинотеатре, который я тебе показывал, начали показывать некоторые фильмы с тобой, с тех пор как нас заметили во время твоего визита. Кроме этого, у меня есть тетя, которая вышла замуж за собственного охранника. Жених американец уж точно приемлемее этого. Это вызывает у Гарри смех, и Луи притягивает его ближе. — А если бы кто-то не принял тебя, я бы просто заставил их. Я принц, я могу это сделать. — Ты нелеп, — говорит Гарри. — Знаешь это, верно? — Нелепо влюблен в тебя, да. Поцелуй, который они разделяют после этих слов, долгий и томный, и они растворяются друг в друге, забывая обо всем, пока семья Гарри не спешит вернуться обратно в комнату, держа подносы с кофе и пирогом. Они садятся вокруг кофейного столика, Гарри рядом с Луи, пока Энн все подготавливает. — Жаль, что в этом году Берчемы уехали из города, — говорит Энн, добавляя сливки в кофе. — Мы могли бы позвать их на празднование. — О, ты напомнила мне, что я сказала Хлое, что напишу ей, — вспоминает Джемма, беря телефон в руки. — Она не поверит, что я была права насчет предложения. — О, ах, Джемма, — начинает Луи, наклоняясь вперед. — Извини, но не могла бы ты пока воздержаться от того, чтобы рассказывать людям? Боюсь, что это всех касается, — он поворачивается к Гарри. — Нам нужно согласовать официальное заявление и решить, как все устроить, поэтому я надеялся, что мы можем пока что оставить это между нами. Будет ли это нормально, дорогой? — Вау, я действительно не подумал об этом, — отвечает Гарри, хмурясь больше на себя, чем на Луи. — Хотя должен был, учитывая мой опыт с прессой. — Я ненавижу поднимать эту тему, — вздыхает Луи, оглядывая комнату. — Извините, я знаю, что это неудобство. — Мы не можем никому говорить? — переспрашивает Джемма, поднимая брови. — Берчемы почти как семья. Погоди, что насчет семьи? Мама собиралась позвонить Ди и Майку вечером. — Будет ли это нормально — подождать, мам? — спрашивает Гарри. Он ненавидит неуверенную улыбку на лице мамы, но знает, что Луи прав. — Это, возможно, займет неделю или две — надо выяснить все вопросы. Когда мы узнаем, в какой день будет объявление, я мог бы предупредить вас и вы бы позвонили некоторым людям, чтобы они узнали это от вас, а не из новостей. Как вам такая идея? — Отлично, Гарри, — говорит Дес, поглаживая руку Энн. — Хороший компромис. Правда, дорогая? — Да, конечно, — игриво отвечает Энн. — Спасибо, Гарри. Была бы очень признательна. Они погружаются в неловкое молчание, поедая тыквенный пирог и попивая кофе. Гарри может сказать, что Луи чувствует себя максимально некомфортно по тому, как он сидит на краю дивана, а не на подушке, поэтому он кладет ладонь на ногу принца, чтобы успокоить его. Его семья привыкла к известности Гарри. У Энн и Джеммы уже много лет есть приватные аккаунты в соцсетях, и даже к Десу время от времени подходят фанаты из колледжа. Но заметно, что то, что он собирается выйти замуж за Луи, уже играет совсем другими красками для них. — Это странно, — наконец отмечает Джемма, ставя тарелку. — Гарри собирается выйти замуж за принца. Я не знаю, почему раньше об этом не подумала. Луи вздрагивает. — Я так… — Да, — перебивает Гарри. — Это так чертовски странно. — Следи за языком, — слабо возражает Энн. — Но еще было странно, когда я начал сниматься в передачах. И довольно странно, когда начал работать в кино. Это всегда было странно, и вы всегда к этому привыкали. И это просто еще одна странная вещь, к которой нужно привыкнуть, ладно? — они все кивают, включая Деса. — Вы полюбите Монако, — продолжает Гарри, сжимая ногу Луи. — Не могу дождаться момента, когда вы все увидите своими глазами. Там очень красиво. — Знаешь, я читала несколько блогов в Инстаграм, посвященных Монако, — признается Энн. — Не терпится увидеть его вживую. — И я, — говорит Джемма, снова беря в руки телефон. — Мой любимый — это вот этот блог. Кто-то просто снимает каждый день разные части страны для своих историй. — «Hello Monaco»? — уточняет Энн, тоже беря телефон. — Обожаю их. Они обсуждают подписки в Инстаграм, передавая телефоны, и спрашивают Луи о разных достопримечательностях, которые он показывал Гарри, и о том, что они должны посмотреть, когда приедут туда. Разговор протекает намного легче, и Гарри отклоняется на спинку дивана, прижимаясь к боку Луи. Даже Дес принимает участие, расспрашивая о разных музеях и международном университете. Гарри кладет голову на плечо Луи и думает о том, какими могут быть следующие несколько недель или месяцев его жизни. Объявление — это лишь первое, что они должны будут запланировать, после этого — свадьба и переезд через Атлантику в другую страну. Если бы он выходил замуж не за Луи, он бы сейчас сходил с ума. Но он выходит замуж за Луи и знает, что все будет в полном порядке. Они проводят остаток вечера в гостиной, тихо болтая под Рождественский фильм, крутящийся по телевизору. Дес первый заканчивает вечер, в одиночестве уходя наверх. Немного позже Энн тоже начинает зевать и решает уйти. — Гарри, — говорит она, останавливаясь в дверях. — Почему бы тебе не перенести свои вещи в гостевую комнату сегодня? Прежде чем Гарри успевает что-то ответить, Джемма взрывается. — Что? Ты издеваешься надо мной? Это несправедливо! Луи откидывается на спинку дивана, как будто пытается занять меньше места или удалить себя из этого неловкого разговора, а Гарри не может сдержать смеха. — Джемма, — мягко начинает Энн, — они помолвлены. Глупо настаивать на разных комнатах сейчас, разве вы не согласны? — Отлично, — угрюмо выдавливает она, падая на диван и не сводя глаз с телефона, пока Энн поднимается по лестнице в коридор. Гарри вытягивает руки над головой, изображая зевок. — Оу, вау, я действительно очень устал. Тоже, наверное, пойду спать. — Просто потише, ладно? — Джемма не отрывает взгляда от телефона. — Я не пойду в свою комнату только потому, что вы хотите потрахаться. — Никаких обещаний, — напевает Гарри, вставая и забирая телефон. — Лу, пойду соберу вещи. Увидимся внизу, ага? — Нет-нет, я иду, — выдавливает Луи. Он выглядит ошеломленным, когда Гарри и Джемма начинают хихикать. — Нет, я имею в виду… Я не… Нет! Я просто… помогу тебе с вещами. Но когда Гарри и Джемма начинают хихикать и над этим, они уже не могут остановиться. Луи поднимает руку. — Я сдаюсь, — он качает головой с улыбкой. — Пойду возьму вещи Гарри. — Погоди, Луи, — прерывает Гарри. — Я иду. Джемма прячет лицо в подушку, смеясь так сильно, что у нее трясутся плечи. — Вы двое неисправимы, — бормочет Луи, следуя за Гарри к лестнице. — Извини-извини, — смеется Стайлс, поднимаясь наверх. Он берет принца за руку, когда они поднимаются на второй этаж, таща его за собой, когда они поворачивают налево, так как Луи еще не видел его комнаты. Гарри включает свет и мчится к открытому чемодану, лежащему на полу. — Я так счастлив, что мне не придется спать в этой кровати ночью. — Я думал, ты преувеличиваешь, — говорит Луи, разглядывая кровать в углу. — Но она правда маленькая. — Ага, — Гарри запихивает одежду, которую он оставил на стуле, в чемодан и осматривает комнату в поисках других вещей. Он находит книгу в мягкой обложке, которую взял с собой, и зарядное устройство, так что хватает их и закидывает к вещам тоже. — Думаю, что тут все. Возьму еще вещи из ванной. Когда он возвращается в спальню, Луи все еще стоит в дверях, оглядывая украшенную комнату. — Я подумал, что в этой спальне может быть больше индивидуальности, — замечает он. — Но я полагаю, что ты никогда не жил здесь. Просто оставался, когда бывал в гостях. — Так и было, — отвечает Гарри, застегивая чемодан. — Я уехал в Нью-Йорк примерно в то время, когда мы переехали сюда. Так что это не родной дом для меня. Просто дом моих родителей, — он встает и поднимает чемодан. — Ну что? — Ох, позволь мне, — спешит помочь Луи. Гарри позволяет ему нести чемодан, и они спускаются вниз в подвал, не удосужившись перепрыгнуть через скрипучие ступени. Луи ставит чемодан на кровать и начинает расстегивать молнию. — Я помогу тебе разобрать вещи. — Сделай это, — говорит Гарри, опуская руку на задницу Луи и сжимая ее. — Я просто собираюсь освежиться. — Ох, — Луи нахмуренно смотрит на него. — Ох. Хорошо, ладно. Только когда он остается в душе один с закрытой дверью, ожидая, пока вода нагреется, Гарри позволяет себе посмотреть на бриллиант на пальце, задаваясь вопросом, когда он начнет ощущать, что он на самом деле помолвлен. Помолвлен. Он и Луи поженятся. Это похоже на состояние осознанного сна, в котором он находится. Все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но это правда, напоминает он себе, залезая в душевую кабину и намыливаясь. Это правда, что он нашел человека, которого искал, и этот человек просто любит его в ответ. После быстрого, но горячего душа, Гарри вытирается и решает оставить свою одежду в беспорядке на полу. Он помнит, как было горячо, когда Луи вышел полностью голым из ванной в их первый раз и может сделать это сразу после того, как Луи сделал предложение. Единственное отличие состоит в том, что он не будет полностью обнажен. Теперь у него есть аксессуар, который он планирует никогда не снимать. Его помолвочное кольцо. Он открывает дверь, оставляя руку над головой на дверном косяке, убеждаясь, что его кольцо видно. С кровати, на которой, положив руки на колени, сидит Луи, слышится резкий вздох. Как только Гарри смотрит на него, любой план по соблазнению сразу вылетает из его головы, и он подходит и встает между раздвинутыми ногами Луи. Никто из них ничего не говорит, когда Луи берет левую руку Гарри, сохраняя зрительный контакт, поднимает к губам и целует тыльную сторону ладони. — Не могу поверить, какой ты милый, — бормочет Луи ему в кожу. — Не могу поверить, что ты мой. Гарри крепче сжимает руку Луи и тянет его вверх, немедленно начиная глубокий поцелуй. Они остаются в таком положении целую вечность, обнявшись и пытаясь схватиться за все, до чего могут дотянуться, вылизывая рты друг друга. Все остальное в мире меркнет, и неважно, что они в подвале у родителей Гарри. Они просто вдвоем, и все, что на самом деле имеет значение, это то, что они влюблены и собираются провести вместе остаток дней. Наконец до Гарри доходит, что Луи все еще одет, что совершенно неприемлемо, так что он отстраняется, чтобы стянуть свитер и штаны Луи, пытаясь сорвать их. Пытаясь сделать это эффектно. Принц улыбается, и самостоятельно расстегивает штаны, а Гарри концентрируется на свитере, и они вдвоем раздевают Луи за считанные минуты. — Гарри, — выдыхает Луи, обхватив его лицо руками и заглядывая в глаза. — Милый. Могу я… — Что? — задыхается Гарри, сжимая бедра принца. — Нет, ничего, я… — Лу, что такое, милый? — Мне всегда казалось, что это выражение немного жуткое, — признается Луи, опуская глаза. — Я никогда не хотел использовать его до этого момента. — Какое? — Гарри пытается проследить за ходом мысли Луи, но не может не скользнуть рукой вниз, чтобы обхватить его задницу. — Могу я заняться с тобой любовью? Если честно, Гарри, как и Луи, всегда думал, что это выражение жутковатое. Но когда он встречается с глазами Луи, голубой цвет, который он так любит, становится почти черным, и это не ощущается как что-то смущающее — все так, как должно быть. И он хочет этого так сильно, что может думать только об этом слове, когда отвечает. — Пожалуйста. После этого все становится еще более туманным, когда Луи укладывает его на кровать и продолжает поклоняться всем частям его тела, до которых только может дотянуться ртом. Гарри забывает, как молчать, скуля и хныча, даже когда Луи пытается его заткнуть. После громкого бессмысленного стона, который он издает, когда Луи наконец достигает его члена, принц берет левую руку Гарри, вводя два пальца в его рот, чтобы тот застонал. Приглушенные стоны продолжаются после того, как Луи облизывает его пальцы и начинает гладить его дырочку. Гарри выгибает спину, когда принц медленно скользит в него указательным пальцем, разглаживая стенки в поисках того самого места. Луи легко находит его, безжалостно водя по нему пальцем, одновременно облизывая и посасывая соски Гарри. Натиск ощущений слишком большой, и Гарри достигает яркого оргазма, крича, когда кончает, не касаясь тела Луи. — Черт, — говорит принц, вытирая рот тыльной стороной чистой ладони. — Ты такой милый. Гарри медленно моргает, все еще ослепленный оргазмом, и Луи нежно берет его руку и убирает ее от своего рта. Его грудь вздымается и опускается, когда он пытается отдышаться, и он смотрит на свои опухшие соски, влажные от слюны. Когда он оглядывается на Луи, то видит, как тот кусает губы, пытаясь что-то в себе сдержать. Гарри делает обоснованное предположение, проводя рукой по ключице и наблюдая за тем, как принц прослеживает движение взглядом. — Кончи на меня? Пододвигаясь к нему, Луи хрипит: — Ты думаешь, кольцо на пальце удовлетворило желание, не так ли? — Но на мне нет ожерелья, — отвечает Гарри. Его член заинтересованно дергается, когда Луи начинает поглаживать свой. — Тебе придется сделать его. — Б-блять, — вскрикивает Луи, определенно громче, чем намеревался. — Ты не можешь просто, ох, черт, ты не можешь просто говорить так, милый. Гарри открывает рот, пытаясь понять, как, черт возьми, все эти грязные разговоры так похожи на занятие любовью. Он также задается вопросом, как Луи может выглядеть так красиво. Его голова падает вперед, а глаза плотно закрыты, когда он проводит своим членом по груди Гарри, пока наконец не начинает кончать на ключицы Гарри. Луи откидывается назад, фактически на колени Стайлса, казалось бы, не в силах оторвать глаз от увиденного. — Боже, ты такой красивый, — наконец говорит он тихо, словно не желая разрушить момент. — Я такой счастливчик. — Я люблю тебя, — мягко произносит Гарри, ерзая под весом Луи. Сочетание взгляда Луи и давления на его пах заставляет его затвердевать на разгоряченной коже парня. — Я тоже люблю тебя, — говорит принц, улыбаясь так сильно, что у уголков его глаз появляются морщинки. — Мой жених. Его глаза загораются, когда член Гарри дергается на этом слове. Возможно, Стайлс никогда не видел его таким довольным раньше. — Ну-ну-ну, — сияет Луи. — Жених. Глаза Гарри расширяются, когда это происходит снова, и его выражение отражается на лице Луи. — Я просто очень хочу выйти за тебя замуж, — говорит Гарри, пожимая одним плечом, прежде чем приподнять бедра. — Я действительно чертовски сильно люблю тебя, — отвечает Луи, ложась на кровать рядом с Гарри. Он снова поднимает его левую руку к своим губам для поцелуя. — И я действительно очень хочу жениться на тебе тоже. Продолжай. Коснись себя. Гарри вздыхает с облегчением, поворачивая голову в сторону Луи, чтобы они могли продолжить целоваться, пока он дрочит себе правой рукой. На этот раз все не так безумно: Гарри позволяет принцу контролировать поцелуй, пока тот держит его за руку, проводя большим пальцем по кольцу, словно убеждая себя, что оно все еще на месте. Его движение медленные, почти ленивые, и Гарри подстраивает скорость своих движений под скорость Луи, который просовывает свой язык ему в рот. Он теряет чувство времени, не понимая, прошло несколько минут или часов, когда действительно кончает, слабо толкая бедра вперед. — Так красиво, — шепчет Луи, лаская щеку Гарри, пока тот тает на простынях. Он наклоняет голову, чтобы снова поцеловать Стайлса, еще один раз. — Давай, милый, я думаю, мы должны пойти и проверить, поместимся ли мы вдвоем в душевую кабину. — Я весь грязный, — сонно отвечает Гарри, подмигивая принцу и перемещая руки к ключицам. — Да, это так, — мягко улыбается Луи. — У меня действительно есть один очень грязный жених. — Ты должен перестать так говорить, — прерывает Гарри, закрывая глаза. — Я не могу кончить снова. — Подъем-подъем, — говорит Луи, садясь и притягивая Гарри к себе. — Вот так, хороший мальчик. — Лу, — бормочет Гарри более настороженно. — Ты не можешь просто говорить такие вещи. — Все по-честному. Давай вставай, нужно помыться.***
Гарри просыпается от мягкого прикосновения губ Луи к его затылку. Он улыбается и потирает глаза, прежде чем потянуться и повернуться лицом к Луи. — Доброе утро, — улыбка Луи такая же мягкая и сонная, как и его голос. Они неуклюже обнимаются, чувствуя тяжесть конечностей. Гарри чуть ли не толкнул локтем в лицо Луи, но им удалось в конечном итоге просто обняться. Пока они обмениваются нежными поцелуями, Луи гладит щеку Гарри, обволакивая его любовью и теплом. — Как тебе удается выглядеть таким красивым, когда ты только проснулся? — спрашивает Луи, разглаживая кудри Гарри. — Ты не можешь быть настоящим. Должно быть, я тебя выдумал. — Лу, — смеется Гарри, проводя кончиком пальцев по морщинкам у его глаз. — Глупенький. Луи поднимает его руку, опять разглядывая кольцо. — Я так счастлив, что тебе нравится кольцо, милый. У меня было несколько альтернатив, но ни одна из них не напоминала о тебе так сильно, как эта. — Мне очень нравится, — честно говорит Гарри, поворачивая голову, чтобы посмотреть на огромный бриллиант. — Ты сказал, что оно семейное? — Да, этот бриллиант принадлежал моей прабабушке, — объясняет Луи. — Я не был с ней хорошо знаком, она умерла до рождения Лотти. Это было не ее обручальное кольцо, даже не кольцо — я взял камень из ожерелья, которое мой прадедушка подарил ей, и ювелир вставил его. — Погоди, правда? — каким-то образом этот факт заставляет Гарри полюбить кольцо еще больше. — Да, мы посмотрели все в хранилище, — отвечает Луи, слегка почесывая затылок Гарри и заставляя его замурлыкать. — Ничего не казалось подходящим, и тут я увидел его. И вуаля. — Как думаешь, — начинает Гарри, кусая губу и прокручивая слова в голове. — Думаешь, твой дедушка одобрил бы меня? — Да, — просто произносит Луи, и мысль о клятве заставляет сердце Гарри биться еще быстрее. Он представляет следующий раз, когда еще раз услышит это слово. — Я думаю, что он был бы горд увидеть этот бриллиант на твоем пальце. Я бы очень хотел, чтобы вы встретились, милый. Я просто знаю, что он полюбил бы тебя. Они подвигаются невероятно близко друг к другу, сливаясь в медленном и ленивом поцелуе. Он не перетекает в горячий, как это часто бывает в их поцелуях, потому что мягких объятий и нежных прикосновений хватает, чтобы завести их. Стук в дверь прерывает их, а затем Джемма кричит: — Вставайте на бранч, пока мы не выпили все шампанское, — и затем она уходит. — Что ж, — подытоживает Луи, оставляя последний поцелуй. — Полагаю, нам лучше встать. — Не могу дождаться, когда увижу, какой свитер Зейн выбрал на сегодня, — ухмыляется Гарри. — Дерзкий, — бормочет Луи. Стайлс пытается втянуть его в еще один поцелуй, но принц уже отстраняется. — Давай, милый. У меня такое чувство, будто Джемма всерьез собралась выпить все шампанское, а мимоза прямо сейчас звучит божественно. Он встает с кровати и направляется в ванную, оставляя Гарри одного. Стайлсу нужно еще несколько минут, чтобы заставить себя встать, и он берет телефон с тумбочки, чтобы проверить уведомления. Ник находится в верхней части его сообщений, спрашивая, задал ли Луи тот самый вопрос. Так что Гарри делает быстрое селфи с кольцом и отправляет Нику без дополнительных комментариев. Он уверен, что они еще свяжутся чуть позже. На Западном побережье еще слишком рано, чтобы Ник встал, особенно с тех пор, как это слишком рано для Гарри, чтобы вставать на Восточном побережье. Луи выходит из ванной, чистя зубы одной рукой и другой держа щетку Гарри уже с зубной пастой на ней. Он подходит ближе и передает ее Гарри, многозначительно поднимая брови. — Окей, — отвечает Гарри, садясь и беря щетку. — Встаю-встаю. Когда они наконец поднимаются наверх, оказывается, что бранч того стоит. Энн назначила Деса ответственным за мимозу, в то время как она с Джеммой приготовили достаточно вафель для маленькой армии. Они выпивают за помолвку Гарри и делают несколько фото, прежде чем приступить к еде. Немного задержавшись за едой, Гарри и Луи извиняются и уходят одеться, (Луи в очень милый красно-черный свитер, любезно предоставленный ему стилистом), и затем все встречаются в гостиной, чтобы начать украшать дом. Установка пластикового дерева занимает целую вечность, как и каждый год, но в этот раз они справляются без криков, что Гарри считает победой. Энн пытается включить рождественскую музыку, но Джемма настаивает на том, чтобы поставить «The holiday» на задний план после того, как Луи сообщает, что никогда его не видел. Приятно видеть, как Луи взволнован из-за любых мелочей; он терпеливо следует указаниям Деса, освещая елку огнями и с интересом слушая, когда Джемма рассказывает историю каждого украшения. Он охает и ахает над миниатюрной рождественской деревней, которую Энн устанавливает около окна каждый год, и, заикаясь, благодарит ее, когда она предлагает сшить для него чулок, чтобы повесить его над камином. В комнате есть целая коробка праздничных безделушек, и Гарри и Джемма обмениваются взглядами каждый раз, когда Луи кладет что-то не на свое место, но они тактично решают не поправлять его. С участием каждого члена семьи не проходит очень много времени, прежде чем целая комната стала выглядеть так, будто на нее «вырвало» Рождество, как с гордостью заявляет Джемма. И затем Энн тянет Луи к дивану, чтобы показать ему альбомы с детскими фотографиями Гарри и Джеммы. — О, как мило, — любуется Луи, проводя пальцем по краю фотографии трехлетней Джеммы и маленького Гарри, лежащих на одеяле. — Какое красивое, мне очень нравится. — Да, Джемма и ее малыш, — сияет Энн. — Они могут бороться друг с другом, но не дай им обмануть тебя. Они всегда были друзьями. — Можно было бы и поменьше борьбы, — сухо отмечает Дес, когда Гарри и Джемма игриво толкают друг друга локтями. — Кто-нибудь хочет кофе? Они все хором кричат «да» и «да, пожалуйста», и он кивает, встает и направляется на кухню. Луи переворачивает страницу альбома и практически воркует. — Посмотри на себя в этом маленьком жилете, — он указывает на фото Гарри, когда тот был младенцем. — И твое маленькое плюшевое животное. — О, и посмотри на это, — говорит Энн, глядя на Гарри. — Начало твоей далматинской эры. — О боже, — смеется Джемма. — Этот костюм достался от друзей семьи, и, клянусь Богом, он не снимал его целый год. Каждый раз, когда ему не нужно было надевать обычную одежду, он был либо голый, либо в костюме далматинца. — Да, наш маленький эксбиционист, — добавляет Энн, озабоченно глядя на Луи, когда тот начинает кашлять. Она гладит его по спине. — Все в порядке, Луи? — Да, — отвечает он, похлопывая себя по груди. — Да, нормально. Он смотрит на Гарри, качая головой, когда тот ухмыляется и пожимает плечами. — Вы двое отвратительны, — шепчет Джемма. — Вы могли бы хоть перед мамой не палиться? — Видишь, что я тебе говорила? — Энн подталкивает Луи. — Они друзья, всегда о чем-то перешептываются. Луи спешит перелистнуть страницу альбома, но чуть ли не подпрыгивает, когда видит следующий набор фотографий. — О боже! — Луи отодвигает альбом. — Что это такое? — О, это было на вечеринке по случаю дня рождения, — мягко отвечает Энн, показывая альбом Гарри. — К ним приехал энтомолог. Помнишь, как держал паука, Гарри? — О боже, — Джемма прячет глаза. — Думала, ты имеешь в виду тарантула. Терпеть не могу эту фотографию. — Я думаю, это мило, — отмечает Энн. — Посмотри, он счастлив и совсем не напуган. — То, что ты думаешь, что это мило и не вызывает никакого беспокойства, всегда будет меня тревожить, мам, — говорит Джемма, махая рукой. — Переверни страницу, переворачивай. — Извините, Энн, — говорит Луи, прижимая руку к груди. — Но, боюсь, я должен согласиться с Джеммой, хотя я бы использовал менее резкие выражения. По правде говоря, Гарри толком не помнит ту вечеринку и даже того, для кого она была устроена. Его самое сильное воспоминание об этом — то, как сильно Джемма ненавидит эту фотографию. Он осторожно толкает ее локтем. — Помнишь год, когда я скопировал эту фотографию и вставил ее в твою поздравительную открытку? — Ты уверен в этой помолвке, Луи? — уточняет Джемма, толкая его в ответ. — Ты видишь, с кем мы имеем дело все эти годы. Дес входит в комнату с подносом и графином, кофейными чашками, сливками и сахаром. — Ты видишь, что я имею в виду, когда говорю, что борьбы могло бы быть поменьше, Луи, — вставляет свое слово Дес, осторожно ставя поднос на пол. — Отлично, налетайте. Боюсь, это темная обжарка. У нас нет мятной, которую любит ваша мама по праздникам. — Темная обжарка — это прекрасно, сэр, — говорит Луи, наливая себе чашку. — Спасибо. — На что вы смотрите? — спрашивает Дес, садясь на кресло с чашкой кофе. — Вы уже достигли фазы далматинца? — Значит, это действительно была фаза? — Луи наклоняется чуть вперед, чтобы обратиться к Десу. — Он не просто надевал костюм несколько раз? — О нет, — отвечает Дес, — это был целый этап. Он унаследовал любовь к тому, чтобы наряжаться, от мамы. — Да, мама любит Хэллоуин, — добавляет Джемма, добавляя сахар в кофе. — Любое оправдание, чтобы одеться, правда. Я всегда это ненавидела, но Гарри нравилось. Вот почему, наверное, сейчас он модель Gucci. — Я не модель Gucci, — отрицает Гарри, передавая сливки Энн. — У меня контракт с брендом, это другое. — Как хочешь, космонавт, — пожимает плечами Джемма, дергая Гарри за край рукава. Он в замешательстве хмурит брови, прежде чем понимает, что она цитирует аппликацию на спине его кардигана от Gucci. — О, это из первой школьной пьесы, в которой Гарри играл! — восклицает Энн, снова обращая внимание на фотоальбом. — Посмотри, Гарри был Баззом Лайтером. — Это кто? — невинно спрашивает Луи. Наступает долгая тишина, а затем он улыбается. — Я шучу. Я смотрел «Историю игрушек». Все смеются, и Дес протягивает Луи кофейную чашку. — Что я говорил? Он отлично вписывается.***
Позже в тот же день Гарри отправляется на кухню, чтобы начать готовить блюдо к ужину, которое он всем обещал. Он думал, что Луи останется в гостиной с Джеммой, чтобы посмотреть «Реальную любовь», но он следует за ним и спрашивает, нужна ли ему помощь, так что Гарри показывает, как нарезать перец и затем приступает к маринаду. — Гарри? Так нормально? Гарри смотрит через плечо Луи, чтобы проверить работу. Перец нарезан не так гладко, как обычно, когда нож находится в руках Гарри, но Луи очистил его от всех семян и кусочки более или менее подходящего размера. — Идеально. Молодец, — он оставляет поцелуй на щеке Луи и снова переключает внимание на разделочную доску и бифштекс, который Дес забрал сегодня из магазина. — Гарри? — Луи, с перцами все хорошо, обещаю. — Нет, ах, не это. Я… Ну, у меня был скрытый мотив предложить помощь. — О, да? Что такое? — Я подумал, что мы бы могли поговорить о том, куда отправимся дальше. Я имею в виду, в буквальном смысле, — Луи делает паузу, беря второй перец, и начиная его нарезать. — Я хотел узнать, не против ли ты завтра поехать со мной в Нью-Йорк? Затем мы бы могли полететь в ЛА с Лиамом и командой охраны. — Окей, — медленно отвечает Гарри. — А зачем нам все это? У меня есть обратный билет на воскресенье. — Что ж, — начинает Луи, глядя на разделочную доску. — Нам нужно кое-что уладить, например, объявление о помолвке. Мы также должны начать говорить о добрачных делах, таких как наши финансы. Я подумал, что мы могли бы начать обсуждать эти вещи на этой неделе. Лиам поговорил с Ником, и он предложил нам встретиться в офисе твоего адвоката. Если мы уедем завтра, то сможем отдохнуть в воскресенье перед началом наших встреч. Гарри хмурится, поворачиваясь к Луи. — Почему я слышу об этом только сейчас? Вы, трое, говорили об этом? Без меня. — Ну да, — признается Луи, опуская нож. — Я имею в виду, честно говоря, любимый, мы говорили об этом с Ником до моего предложения, так что ты бы не узнал тогда. Гарри недовольно скрещивает руки на груди и многозначительно смотрит на Луи. — А затем Лиам написал ему сегодня, чтобы все подтвердить, — уступает Луи, поднимая руку в притворной капитуляции. — Но планы поездок еще не утверждены. Я сказал, что дам ему знать, когда мы поговорим. — Мне это не нравится, — Гарри качает головой. — Такое ощущение, что ты строил планы без меня, и мне не нравится, как ты это представляешь. Ты сказал, что мы команда, партнеры, но такого ощущения не возникает. — Извини, любимый, — бормочет Луи, приближаясь поближе к Гарри и кладя руку на его бедро. — Я никогда не думал об этом в таком ключе. А должен был. — Хорошо, — Гарри проводит рукой по кудрям, вероятно, размазывая остатки маринада по волосам. — Хорошо. Извини. Я просто… Мне не нравится, что такие вещи происходят без моего участия и вообще. — Ты прав, — говорит Луи, притягивая его ближе. — Должен признаться, что, возможно, мне нужно будет к этому адаптироваться. Чтобы думать как команда, а не как личность. Я говорил тебе, что я очень похож на своего дедушку, но я не хочу, чтобы ты чувствовал, будто я принимаю решения, касающиеся тебя, не посоветовавшись с тобой. — Спасибо, — произносит Гарри, обвивая руки вокруг шеи принца. — Подожди, это была наша первая ссора? — Неужели? — смеется Луи. — Это было довольно скучно, если ты спросишь меня. — Давай позаботимся о том, чтобы все наши ссоры были такими, — говорит Гарри и наклоняется ближе для поцелуя. — Никаких криков и швыряния вещей. — И сна по отдельности, — добавляет Луи. — Я люблю спать рядом с тобой и не хочу отказываться от этого. — Договорились, — обещает Гарри, закрепляя это поцелуем. — Так что. Во сколько ты хочешь уехать завтра?***
Они уезжают на следующее утро после очередного семейного завтрака, решив ехать с охраной вместо поезда. Лиам встретит их в Тетерборо вместе с парой адвокатов из Монако, а затем они полетят на частном самолете в Лос-Анджелес. По выражениям лиц членов его семьи Гарри может сказать, что их планы кажутся им совершенно чуждыми (они обычно не летают первым классом, не говоря уже о частных самолетах), но это имеет смысл для него и Луи. И в душе́ он доволен тем, что ему не придется снимать кольцо, чтобы сохранить их помолвку в тайне. — Полагаю, вам пора идти, — говорит Дес после того, когда Дэниэл приходит, чтобы забрать последний багаж. — Гарри, увидимся на Рождество в этом году? Или ты будешь в Монако? — Эм, — Гарри смотрит на Луи, поднимая брови. — Мы еще не говорили об этом, — отвечает Луи, сжимая руку Гарри. — Но я надеялся, что Гарри мог бы присоединиться ко мне в Монако на Рождество. — А какая там разница во времени? — уточняет Энн, вытаскивая телефон прямо во время разговора, видимо, чтобы проверить. — Висконсин — это центральный часовой пояс. Шесть часов? Семь? — Мы это выясним, мам, — перебивает Джемма, беря ее за руку. — У нас достаточно времени, чтобы запланировать видеозвонок. — Я знаю, — отвечает Энн, убирая телефон в карман и гладя руку Джеммы. — Я просто буду скучать по моему малышу, вот и все. Раздается тихий стук в дверь, и все оборачивается на Дэниэля, который просовывает голову внутрь. — Ваше Высочество? Нам нужно отправляться. — Спасибо, Дэниэль, — благодарит Луи. — Будем через минуту. Гарри обнимает маму, крепко держит ее и покачивается. — Люблю тебя, мам. — Я тоже люблю тебя, — шепчет она, гладя его по спине. Они с Луи меняются, пока оба не обнимают каждого члена семьи, включая Деса. Затем все члены его семьи стоят на крыльце и машут им, когда пара забирается в машину. Они садятся на заднее сиденье и пристегивают ремни безопасности, когда их взгляды встречаются. — Готов, любимый? — Готов.