Darling, so it goes

      Гарри ежится от холодного ветра, выходя на улицу вслед за консьержем авиакомпании, назначенным сопровождать его. Дрожа в своем шерстяном пальто, он осматривает парковочную полосу в поисках одного из элегантных седанов службы безопасности дворца, пока второй консьерж возится с тележкой с его багажом. Сумок больше, чем обычно, потому что Гарри Ламберт очень серьезно отнесся к предпочтению Зейна не покупать в последнюю минуту. Гарри планирует оставить большую часть одежды в гардеробной, которую будет делить с Луи в апреле, и все еще думает о своих узорчатых костюмах, висящих напротив более консервативного гардероба Луи, когда замечает, как принц выбирается с заднего сиденья знакомого серебристого Audi.       Вокруг них царит суета, консьержи и охранники начинают загружать сумки в багажник, но Гарри смотрит только на Луи. Его жених — жених, он никогда не устанет от этого слова — стоит, прислонившись к машине и скрестив руки на груди, и его красивое лицо медленно расплывается в улыбке. Если бы Гарри пришлось гадать, он бы сказал, что Луи наслаждается тем фактом, что Стайлс все еще стоит на обочине, ошеломленный его видом после нескольких дней разлуки. Когда Луи подмигивает в ответ, Гарри уверен, что прав.        — Что, — начинает Гарри, ухмыляясь, когда подходит ближе к Луи, — ты здесь делаешь? Я думал, у тебя встреча.        — Я отменил ее, — принц пожимает плечами. Его голубые глаза сверкают, когда он притворяется беспечным, прежде чем полностью отказаться от игры. — Я не мог дождаться, хотел увидеть тебя.        — Я люблю тебя, — бормочет Гарри, бросая свою сумку на асфальт и обнимая Луи. — Скучал по тебе.        — Я тоже по тебе скучал, — Луи крепко сжимает парня, после чего отстраняется. — Что скажешь, если мы сбежим?       Поблагодарив консьержей и поприветствовав уже знакомых охранников, Гарри забирается на заднее сиденье вместе с Луи и ставит свою ручную кладь между ними. Стайлс расстегивает молнию на боковом кармане и шуршит внутри в поисках своей коробочки с кольцом.        — Ха! — Гарри сжимает коробку и вытаскивает ее. — Нашел.        — Могу я оказать честь? — спрашивает Луи, протягивая руку за коробкой. Он вытаскивает из нее обручальное кольцо, затем берет левую руку Гарри и осторожно надевает кольцо на безымянный палец. — Вот. Намного лучше.        — Я не могу поверить, что ты отменил свою встречу, — произносит Стайлс, откидывая голову на спинку сиденья. — Ты такой милый.        — Ничего особенного, — отвечает Луи, качая головой. — Кроме того, я хотел быть с тобой, когда ты впервые увидишь рождественские украшения в городе.        — Ты имеешь в виду украшения в честь твоего дня рождения?        — Да, именно.        — Не могу дождаться.       Поездка проходит довольно быстро, несмотря на пробки. Луи и Гарри сидят максимально близко друг к другу, держась за руки и болтая о днях, проведенных порознь. Большую часть времени Луи был поглощен встречами и бумажной волокитой, накопившимися за полторы недели, которые он провел с Гарри, в то время как Стайлс вложил все силы в подготовку к поездке. Для вдохновения Зейн поделился с ним фотоальбомом с выходом в свет европейских королевских семей, датируемым семидесятыми годами, а Гарри и Гарри Ламберт работали над макетом для объявления о помолвке, после чего приступили к примеркам.       Огни, украшающие княжество, так же красивы, как Гарри и ожидал, и он сжимает руку Луи, когда они проезжают мимо площади. Когда они добираются до дворца, пара лакеев спешат во двор, чтобы помочь с сумками Гарри, следуют за ними в спальню Луи и заносят их в гардеробную. Лакеи предлагают помочь распаковать вещи Стайлса, а затем кланяются и уходят, когда Гарри пытается вежливо отказаться, страстно желая провести время с Луи. Его женихом. Спустя, кажется, вечность они наконец-то остаются одни. Луи вешает оба пальто, а затем выжидающе смотрит на Гарри.        — Лу? Что такое?       — Поскольку ты отклонил их предложение, я думаю, что должен помочь тебе распаковать вещи.       Принц расстегивает молнию одной их сумок с одеждой Гарри, отчего тот громко смеется в ответ.        — Это действительно то, чем ты хочешь заняться? Распаковывать вещи?       — Ты же не хочешь жить на чемоданах следующие несколько недель, не так ли? Это не весело.       — Нет, конечно, ведь есть распаковка, вот это я бы назвал настоящим развлечением.        — Говори тише, — произносит Луи, оглядываясь через плечо. — Почему бы тебе не начать с этого чемодана? Ты можешь воспользоваться вон теми ящиками.       — Хорошо, — отвечает Стайлс, поднимая руки вверх в притворной капитуляции. У них впереди недели – уйма времени для более веселых занятий, так что он может заняться распаковкой вещей. — Как скажешь.       Гарри наклоняется и расстегивает чемодан, пытаясь поймать вывалившийся на пол кардиган. Отложив его в сторону, он хватает нижнее белье, которое положил на верх стопки одежды, когда собирал вещи, и выпрямляется, чтобы открыть верхний ящик. К его удивлению, ящик не пуст; в нем лежит несколько пар трусиков. Красивые — какие-то шелковистые, какие-то кружевные. Целая гамма цветов: базовый черный, нежно-розовый и так далее. У него перехватывает дыхание, когда он проводит кончиком пальца по бантику, вспоминая небрежный комментарий, который он сделал Луи, когда они сидели в машине на День благодарения.       Он вспомнил. Конечно, он помнил.       — Все в порядке?       Гарри чуть не смеется над абсурдностью вопроса. Конечно, все в порядке, все более чем в порядке. Все просто идеально. Совсем как Луи. Его жених.       — Лу, — выдыхает Стайлс, все еще глядя на ассортимент в ящике. — Спасибо. Они идеальны, — он оглядывается через плечо. — Так вот почему ты хотел распаковать вещи?        — Ну, это хорошая идея — сразу распаковать вещи, — серьезно отвечает принц. — Если ты отложишь это на потом, то можешь никогда до этого не добраться. Но, ах, да. Это была уловка, чтобы ты мог найти свой сюрприз.        — Ты знаешь, — небрежно бросает Гарри, поворачиваясь обратно к ящику и теребя кружево на ленте синих стрингов. — Я получил результаты своих анализов от доктора.        — О, правда? — небрежный тон Луи соответствует тону Гарри. — Интересно, я тоже.        — М-м-м, — Гарри поворачивается, стоя рядом с открытым ящиком и наблюдая, как Луи медленно пересекает комнату. — Чист, как стеклышко.        — Правда, — бормочет Луи, небрежно вставая между ног Гарри. — Я тоже.        — Знаешь, как бы ни было весело распаковывать вещи... Я думаю, у меня есть идея получше.       Гарри ожидает больше шуток на этот счет, но вместо этого принц хватает его, захватывая губы в горячем поцелуе. Ему требуется всего секунда, чтобы наверстать упущенное. Он скользит руками вниз, чтобы нащупать задницу Луи, пока тот вылизывает его рот. Те несколько дней, которые они провели порознь, казались намного длиннее после непрерывных полутора недель вместе, и Гарри вкладывает каждую секунду тоски по Луи в поцелуй, притягивая его так близко, как только возможно, чтобы принц мог почувствовать, насколько он уже возбужден, прижавшись к его бедру. Они целуются, как подростки, рядом со все еще открытым ящиком с трусиками, и Гарри решает, что их примерка может подождать.        — Хочу трахнуть тебя, — бормочет он в губы принца, сжимая задницу. — Пожалуйста, Лу, я так сильно хочу тебя трахнуть.        — Иди, подожди меня, — произносит Луи, отступая назад и проводя рукой по волосам. Его обычно светло-голубые глаза потемнели от похоти, но голос оставался ровным и контролируемым, когда он продолжил: — В постели. Чтобы когда я пришел, ты был уже голым.       — Блять, — выдыхает Гарри, срывая с себя футболку. — Блять, ладно.       Луи отступает назад, засунув руки в карманы, наблюдая, как Стайлс с бесстрастным выражением лица возится с пуговицей на штанах. Жаркий взгляд Луи путешествует по телу Гарри, отчего он едва справляется с раздеванием. Ему удается расстегнуть брюки только для того, чтобы понять, что ботинки все еще на ногах. Это подвиг — не упасть в процессе, но он наконец снимает все, стоя перед Луи полностью обнаженным. Принц поднимает брови.        — Ну? Что я сказал?       Гарри прикусывает губу, пытаясь сообразить, когда он так возбужден.        — Иди, подожди меня в постели, — медленно произносит принц. — Я присоединюсь через минуту.       Гарри тяжело сглатывает, а затем заставляет себя кивнуть, после чего спешит в спальню. Двуспальная кровать аккуратно застелена, и ему хочется отбросить декоративные подушки в сторону и сорвать простыни, но он делает глубокий вдох и успокаивается. Он не уверен, чего именно хочет Луи, но решает сесть у изголовья кровати, опираясь на пару подушек, и натягивает одеяло достаточно высоко, чтобы прикрыть свою пульсирующую эрекцию. Никто, кроме Луи, никогда не возбуждал его так сильно, так быстро; никто, кроме Луи, никогда раньше не мог так читать его и его желания. Это опьяняет.       Гарри концентрируется на вдохе и выдохе, наблюдая за дверью в ожидании принца. Он не уверен, может быть, проходит час или минута, когда Луи неторопливо выходит из гардеробной голым. Он поднимает руку над головой, кладет ее на дверной косяк и улыбается.       — Нечего сказать на этот счет?       Пронзительный хохот срывается с губ Гарри, и он закрывает рот рукой, сгибаясь пополам и хихикая, вспоминая, когда Луи в последний раз произносил эти слова в Париже. Он открывает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Луи с разбегу прыгает на кровать с ослепительной улыбкой на великолепном лице. Вид принца, ползущего по кровати — один из лучших, которые он когда-либо видел, и он откидывается назад, положив руки на бедра Луи и просто любуясь им.        — Я говорил тебе сегодня, что люблю тебя?        — Недостаточно, — отвечает Луи, кладя руки на руки Гарри и мягко прижимая их к своей заднице. — Теперь насчет этого языка…       Гарри сжимает половинки самой мягкой плоти, которую он когда-либо чувствовал, проводит языком по губам и наблюдает, как глаза Луи отслеживают это движение. Принц высвобождается из объятий Гарри, поворачивается и подвигается вперед, чтобы лечь на живот. Стайлс автоматически следует за его движениями, как будто Луи обладает магнитным притяжением, пока не становится на колени между раздвинутых ног, проводя руками по попке Луи. Стайлс наклоняет голову, покрывая поцелуями всю кожу Луи от позвоночника до бедер. Только когда Гарри раздвигает половинки принца, готовый провести языком по пыльно-розовой дырочке, он понимает, что у того припасен сюрприз в рукаве.       Между половинками устроился конец того, что, как Гарри может предположить, является очень дорогой, блестящей золотой анальной пробкой. Достойной принца. Гарри практически слышит ухмылку Луи, проводя по ней большим пальцем и лаская гладкий металл.        — Ты отменил свою встречу, — произносит Стайлс, после чего облизывает маленький золотой кружочек, вызывая тем самым хриплый стон у возлюбленного. — Ты не мог дождаться, чтобы увидеть меня, — он снова облизывает, на этот раз медленнее. — А я-то думал, что ты просто ведешь себя мило.        — Так и есть… — выдыхает Луи, выгибая спину, когда Гарри проводит языком по верхней части пробки. — Я был милым. Но еще я очень хочу, чтобы ты трахнул меня.       Гарри рычит, облизывая снова и снова, и по стону, который издает Луи, ему кажется, что он может почувствовать вибрацию от этого. Он прикусывает попку принца, когда осторожно тянет за верхнюю часть пробки, пытаясь потереть ее о простату Луи, потому что еще не готов ее вытащить. Не сейчас. Стоны становятся низкими, когда Гарри работает с пробкой, оставляя поцелуи и нежные покусывания по всей упругой попке Луи. Вскоре принц ерзает на матрасе, и именно тогда Гарри решает, что ему нужно что-то изменить, не желая, чтобы Луи кончил на простыни.       Он слегка шлепает принца по заднице и делает паузу, чтобы посмотреть, как она покачивается, после чего отстраняется, поворачиваясь к тумбочке Луи, где, как он знает, хранится смазка. Проходит всего несколько секунд, прежде чем он возвращается в положение между ног Луи, но принц все еще нетерпеливо вздыхает. Гарри улыбается, массируя зад Луи, невыносимо довольный тем, как сильно тот явно хочет его. Это глупо; они влюблены, они женятся, но иногда его охватывает все это, пьянящее чувство, что Луи любит его так же сильно, как Гарри, что Луи хочет его так же сильно. К этому многому нужно привыкнуть.       Ему так чертовски повезло. И не только потому, что он может трахнуть принца.       Но он действительно может трахнуть Луи, так что он должен прийти в себя и заняться делом, чтобы убедиться, что принц готов принять его. Луи снова вздыхает, ерзая на кровати и соблазнительно приподнимая бедра.        — Готов, Гарольд?        — Для тебя Гарольд — консорт принца Монако, — не может удержаться от шутки Стайлс. — Готов?       — Более чем, — бормочет Луи, оглядываясь через плечо.       Гарри смеется и двигает рукой, чтобы потянуть за верхнюю часть пробки, медленно вытаскивая ее только для того, чтобы подразнить и вставить обратно. Повторив движение несколько раз, он вытаскивает ее полностью и отбрасывает в сторону, любуясь золотой формой. Он разминает пальцы и вводит два, чередуя ножницеобразные движения с толчками внутрь и наружу. Если честно, он знает, что Луи готов принять его, но он не торопится просто потому, что так приятно гладить его бархатистые стенки. Видеть и слышать, какой эффект это оказывает на Луи, который хнычет и просит большего под ним.        — Пожалуйста, любовь моя, — начинает шептать принц, — я готов, мне это нужно, ты нужен мне, пожалуйста, пожалуйста…        — Хорошо, — успокаивающе бормочет Гарри, наклоняясь, чтобы поцеловать Луи в позвоночник. — Как ты хочешь сделать это, милый?        — Я хочу… м-м, я хочу быть сверху.        — Ладно, давай, иди сюда. Хочу тебя.       Они неловко передвигаются, пока не оказываются лицом друг к другу на коленях. Принц не позволяет Гарри поцеловать себя, поэтому вместо этого он целует Луи в шею, испытывая искушение оставить пару укусов. Наконец, Луи толкает его в грудь и кивает в сторону изголовья кровати, так что Гарри снова садится там, на этот раз откидываясь на простыни, чтобы Луи мог видеть его гордо стоящий член. Он ухмыляется, шевеля бровями, наблюдая, как принц на коленях ползет к нему. К его удивлению, Луи поворачивается и в последнюю секунду перекидывает через него ногу, садясь на колени Гарри, но отворачиваясь от него.        — Лу… — выдыхает Стайлс, не уверенный, стоит ли ему прикасаться. Его руки нависают над бедрами Луи, а во рту пересыхает при мысли о том, что принц оседлал его именно таким образом.        — Все нормально? — Луи оглядывается через плечо, выгибая бровь.        — Черт возьми, да, — бормочет Гарри, не сводя глаз с великолепной задницы Луи. — Блять, ты такой горячий.        — Подготовься, — произносит принц, своим тоном давая понять, что это не предложение. Вспышка жара пронзает грудь Гарри, когда он спешит подчиниться, хватая смазку и капая ею прямо на член, после чего поглаживает себя, чтобы распределить ее. Луи кивает с явным одобрением. — Хороший мальчик.        — О, мой гребаный Бог, — стонет Гарри, и его член подергивается в руке. — Черт, о Боже мой.        — Помоги мне, love, — просит Луи, немного отстраняясь. Вдвоем им удается выровнять дырочку Луи над сочащейся головкой члена Гарри, и принц начинает опускаться. — Ох блять, я скучал по этому.       Гарри забывает согласиться с ним, наблюдая, как дюйм за дюймом Луи начинает опускаться. Это, безусловно, самое горячее, что он когда-либо видел. Его член исчезает между упругими половинками Луи, и это чудо, что он еще не кончил лишь от одного этого зрелища. Когда принц полностью усаживается к нему на колени, он берет руки Гарри и кладет их себе на бедра, покачиваясь взад-вперед, тем самым приспосабливаясь. Стайлс сжимает его золотистую кожу, наслаждаясь тугим, обжигающим жаром. Трахаться с Луи всегда потрясающе, это всегда лучший секс, который у него когда-либо был, но ничто не сравнится с ощущением отсутствия преград между ними. Это более горячо, более интимно, более интенсивно, более… всё.       А потом Луи приподнимается и с хлопком опускается вниз.       Гарри откидывает голову назад, жмуря глаза, потому что его переполняют ощущения. Нет никакого увеличения темпа, в одну секунду они собирались трахнуться, а в следующую они трахаются так быстро и яростно, что у него перехватывает дыхание. Хватка, которую Гарри держит на бедрах Луи, никоим образом не замедляет его, и Гарри открывает глаза, чтобы взглянуть еще раз, как раз в тот момент, когда Луи с ухмылкой оглядывается через плечо.        — Помоги мне, — говорит он, и его легкая одышка — единственный признак того, что он так же возбужден, как и Гарри. — Давай, будь хорошим мальчиком.       Гарри вздрагивает еще до того, как Луи заканчивает говорить, невероятно усерднее из-за слов и голоса, произносящего их. Это уже был лучший секс, который у них когда-либо был, и каким-то образом он становится еще лучше теперь, когда он следует указаниям Луи, теперь, когда он знает по вздохам и стонам Луи и по тому, как он выгибает спину, что он ответственен за то, чтобы принц чувствовал себя таким образом. Он забывает о собственном удовольствии, полностью сосредоточившись на Луи. Как только принц начинает хныкать, не в силах произнести ни слова, Гарри тянется к его руке и направляет ее к члену, молча призывая погладить себя. Когда Луи начинает надрачивать себе, Гарри удваивает усилия, толкаясь так глубоко и сильно, как только может, пока тело Луи не напрягается и его сперма не выплескивается на бедра Гарри.       Он продолжает трахать Луи, а затем замирает, ожидая, когда тот приподнимет бедра и встанет с его колен. Через мгновение Луи приподнимает бедра, но вместо того, чтобы позволить Гарри выскользнуть из него, он возобновляет более медленный, но устойчивый темп, сжимаясь вокруг Гарри и сводя его с ума. Желание и удовольствие, которые он отложил в сторону, чтобы сосредоточиться на Луи, с ревом возвращаются, и единственное, о чем он может думать и чувствовать, — это Луи, Луи, Луи. Жар, который окружает его, распространяется по всему телу подобно лесному пожару, и он сжимает бедра принца, чувствуя, как приближается его оргазм.        — Л-Лу, — Гарри тяжело дышит, не сводя глаз со своего члена, скользящего в растянутой дырочке Луи, — могу я…        — Кончи в меня, любовь моя.       Даже сквозь туман Гарри может сказать, что Луи так же взволнован, как и он, и Гарри делает толчки один, два, три раза, после чего начинает кончать. Луи нависает над ним, ожидая, пока не убеждается, что Гарри закончил, после чего осторожно слезает. Когда он ползет вперед по ногам Стайлса, Гарри видит, как сперма капает из его пухлой розовой дырочки, из-за чего его истощенный член дергается. Как и раньше, Луи, как магнит, притягивает его вперед, и Гарри оказывается на коленях прежде, чем осознает это. Луи замирает на четвереньках, когда, кажется, замечает движение Гарри, и тот раздвигает половинки, позволяя своему внутреннему пещерному человеку прихорошится при виде этого.        — Почему бы тебе не использовать этот язык с пользой?       Гарри даже не утруждает себя ответом, а просто наклоняет голову и проводит языком по дырочке принца. Как только он начинает, трудно остановиться; он слизывает капли, стекающие по попке Луи, а затем проникает в дырочку, раздвигая ее языком, когда Луи издает самый пронзительный стон, который Гарри когда-либо слышал от него. Он снова прижимается к его лицу Гарри и понимает, что, возможно, впервые сможет заставить Луи кончить дважды подряд. Он просовывает палец внутрь и поглаживает простату принца подушечкой пальца, вылизывая его, пока Луи скулит. Вскоре он замечает, что Луи хватает свой собственный член и гладит его гораздо грубее, чем осмелился бы Гарри.       — Ч-ч-черт, блять блять, — в конце концов кричит он (практически кричит, удовлетворенно отмечает Гарри), прежде чем сперма брызжет ему на руку. Принц падает на кровать, тяжело дыша.       Гарри садится и вытирает рот тыльной стороной ладони.        — Лу, могу я…        — Да, конечно, всегда, кончай на меня, Гарольд.       Гарри уже поглаживает свой член, прежде чем Луи перестает говорить, закрывая глаза, когда образы последнего часа заполняют его разум. Потребность кончить, а именно прямо на идеальную задницу Луи внезапно очень сильная. Подавляющая. Он скользит рукой по члену и открывает глаза, чтобы посмотреть, как полоски спермы окрашивают кожу Луи. Произошедшее удовлетворяет какое-то первобытное желание, но в то же время это просто чертовски сексуально, и большая часть его хочет сделать снимок, чтобы подрочить на него позже, но он сомневается, что принц согласится, поэтому не утруждает себя просьбами.        — Ты, — начинает Луи, переворачиваясь, чтобы лечь на спину. — Очень, очень хорош в этом.        — Хороший мальчик? — с надеждой спрашивает Гарри.        — Мне нравится, что тебе это нравится, — говорит Луи, ухмыляясь так сильно, что в уголках его глаз появляются морщинки. — Ты такой чертовски сексуальный, ты даже не представляешь.       Гарри улыбается в ответ, но жестом просит принца продолжать.       Тот довольно ухмыляется. — Хороший мальчик.       — Боже, это горячо, — выдыхает Гарри, падая на кровать рядом. — Действительно, чертовски сексуально. И когда ты типа вроде как говоришь мне, что делать? Я не знаю, я просто действительно…        — М-м-м, — бормочет Луи, обнимая Гарри. — Ты краснеешь и немного волнуешься, а еще становишься таким, таким возбужденным. Ты, Гарри, который скоро станет королем Монако, краснеешь, как девчонка.       Гарри смеется и прячет лицо на груди Луи.        — Это действительно заводит тебя, — продолжает Луи, поглаживая кудри Гарри. — А мне нравится заводить тебя, так что…        — Я чувствую то же самое, словно то, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо — это то, что действительно заставляет меня чувствовать себя хорошо?        — То же самое, — Луи целует Гарри в макушку. — То же самое, love. У меня никогда не было кого-то настолько…       — Что? Подчиняющегося?       Принц смеется в ответ. — Я собирался сказать «совместимого».        — У меня тоже, — Гарри наклоняется вперед и нежно прикусывает сосок Луи. — Как будто ты всегда знаешь, чего я хочу.       Они лежат так несколько минут, прижавшись друг к другу, прежде чем Луи начинает неловко ерзать.        — Как насчет душа? А потом мы могли бы поужинать. Звучит неплохо, да?        — Звучит идеально.        — А потом…        — Мы можем снова трахнуться?        — После того, как мы распакуем твои вещи, дорогой.       Гарри закатывает глаза, но усмехается, садясь.       — Будет весело.

***

      Дел на следующее утро не так уж и много, если не считать обсуждения того, что запланировано на оставшуюся часть поездки Гарри. Он беспокоился о раннем пробуждении из-за смены часовых поясов, но они легли спать достаточно поздно из-за распаковки вещей и настоящего веселья, так что он спит, пока Луи встает на тренировку с Лиамом, и не видит, какую систему они разработали, чтобы убедиться, что Лиам снова не помешает утреннему сексу. (Может быть, тайный стук в дверь?) К тому времени, как Гарри просыпается, Луи уже принял душ, оделся и позавтракал, но он ждет, пока Гарри соберется, чтобы они могли отправиться в его офис и обсудить повестку дня. Идя по коридору, они обмениваются намеками о прошлой ночи и столькими затяжными взглядами, что Гарри удивляется, они оба не врезаются в стену.       Пара мужчин средних лет в костюмах останавливает их на пути, и Гарри потягивает кофе. Он осознает, что этот разговор, из которого он ничего не поймет, даже если тот будет не на таком быстром французском, продлится некоторое время. Гарри бросает на принца понимающий взгляд и продолжает идти по коридору один. Дворец все еще кажется лабиринтом. Он просто еще не провел здесь достаточно времени, чтобы ознакомиться с большим зданием и его разнообразными ответвлениями, но они были достаточно близко, чтобы он мог найти дорогу самостоятельно. Когда Гарри подходит к двери, то видит Лиама, лицо которого начинает светиться, когда он видит кудрявого.       — Ах, Гарри! Рад тебя видеть. Я надеюсь, ты хорошо долетел?        — Да, да, — отвечает Стайлс, перекладывая свою кофейную чашку, чтобы пожать протянутую руку Лиама. — Хорошо выспался ночью и все такое. Как прошла ваша тренировка?        — Ох, ты знаешь Луи, — говорит Лиам, жестом предлагая Гарри сначала зайти в кабинет принца, после чего зажимает рот рукой. — Я имел в виду Его Высочество. Пожалуйста, извини за оговорку.        — Значит, тебе действительно приходится все время использовать его титул? — спрашивает Гарри, садясь на один из стульев напротив стола Луи. Он старается не думать о том времени, когда делал принцу минет под тем самым столом. — Даже если здесь только ты и я? Разве вы не знаете друг друга с детства?        — Так и есть, он мой единственный друг, но это не имеет значения. Надлежащий протокол требует титула, — Лиам садится рядом с Гарри, кладя свой блокнот в кожаном переплете себе на колени. — Знаешь, я подготовил несколько папок о твоей роли, протоколы и тому подобное, чтобы ты мог их изучить до свадьбы. Это сложный процесс обучения, и мы хотим, чтобы ты был максимально подготовлен. Я должен кое-что подготовить для тебя до следующей неделе, хотя, полагаю, ты мог бы всерьез заняться учебой после нового года.       Гарри вежливо кивает и делает глоток кофе. Очевидно, ему это понадобится.        — Ох, я чуть не забыл упомянуть, — Лиам поворачивается к Гарри с широкой улыбкой. — Поздравляю с чистыми результатами теста!       Гарри давится кофе и ставит чашку на стол, пока кашляет, колотя себя кулаком в грудь, в то время как Лиам суетится над ним. Его лицо краснеет от смущения и напряжения, пока разум лихорадочно работает. Они говорили об этом во время утренней тренировки? Незащищенный секс, который был у Луи и Гарри прошлой ночью? Ну, может, это и нормально... Не то чтобы он никогда раньше ничего не рассказывал Нику о своей сексуальной жизни. Но, насколько ему известно, Ник никогда не судачил об этом ни с кем из бойфрендов Гарри.        — Лиам, я… — Гарри проводит рукой по лицу, пытаясь придумать, что ответить. — Это типа личное, тебе не кажется?        — Ну, это дело государства, и мы всегда…        — Что? — шипит Стайлс. — Какого хрена?        — Прости, Гарри, — отвечает Пейн. Его добрые карие глаза расширяются от смятения. — Я поступил необдуманно. Я не хотел вторгаться в личное пространство. Просто высокое количество сперматозоидов — замечательная новость, учитывая, что линия наследования — это вопрос государства.       Ох, речь идет о других результатах тестов.       — Нет, нет, — быстро произносит Гарри, почти спотыкаясь о слова в спешке. — Нет, я неправильно понял тебя, может быть, я не так хорошо спал, как мне казалось, я такой глупый, я думал… ну, нет, неважно, что я думал, да, да, спермограмма. Хорошие новости. Даже замечательно! Ура, сперматозоиды!       Лиам хмурит свои густые брови, пока Гарри бормочет, после чего поднимает их, внезапно осознав.        — Ох. О! Нет, нет, речь идет не об этих результатах тестов. Хотя да, какая хорошая новость! Я, эм…        — О чем вы двое тут болтаете?       Парни дружно поворачиваются к дверному проему и видят удивленного Луи, смотрящего на них в ответ.        — Вы оба выглядите такими виноватыми. Ты ведь не нашел мою тайную заначку с конфетами, не так ли?       Гарри сдается, пряча лицо в ладонях. Его нелегко смутить. Какой-то его части всегда нравилось быть в центре внимания, и он может посмеяться над собой. Но это реально смешно.        — Вы знаете, что доктор сказал о перекусах, Ваше Высочество.       — Расслабься, Лиам, я всего лишь шучу. Одна из горничных тайком приносит мне пакетик конфет «Харибо», которые я люблю, в этом нет ничего страшного. Ладно, кого мы ждем? Софию?       Гарри поднимает взгляд и видит в дверях Софию с Луи, выглядевшую немного запыхавшейся.       — Что ж, тогда приступим.       Все четверо собираются вокруг стола и начинают обдумывать планы на помолвку. После примерки с Зейном команда разрешила Гарри взять выходной на случай, если Малик сочтет необходимым поход по магазинам. Затем будет фотосессия для официальных портретов помолвки и встреча с пресс-службой, чтобы обсудить корректуры. У них также запланирована подготовительная встреча к предстоящему интервью в том же офисе и предварительное продолжение (опять же, на всякий случай). Фотосессия будет проходить во внутреннем дворе дворца, а последующее интервью в прямом эфире состоится в Голубой комнате. Как только помолвку окончательно объявят, они перейдут ко встречам, посвященным планированию свадьбы. Луи добавляет встречу с социальным офисом, чтобы обсудить планы на рождественскую вечеринку, поскольку она будет де-факто вечеринкой по случаю помолвки. И, говоря о вечеринках, их календарь довольно насыщен; Лотти будет сопровождать их почти каждый вечер во время своего визита. Расписание редеет ко дню рождения Луи и Рождеству, и принц спрашивает Гарри, не хочет ли он покататься на лыжах за неделю до Нового года. Если честно, Гарри испытывает облегчение; он немного трудоголик, как и Луи, но он начал беспокоиться о балансе, глядя на все, что у них сейчас происходит.       Когда они наконец заканчивают, Гарри откидывается на спинку стула и вздыхает. Он измотан, а они еще даже толком не начали. Он отклоняет приглашение Луи присоединиться к нему и Лиаму на ланч и вместо этого ест с Софией в ее кабинете. За жареным цыпленком он рассказывает ей о неловком разговоре с Лиамом, и это, кажется, помогает разрушить ее профессиональные границы. Они расслабляются и открыто говорят о совместной работе. Она соглашается называть Гарри по имени, а не сэром, но только до свадьбы. Что–то, о чем Гарри думал в последнее время, это то, как сильно он полагался на Ника и Эйми, и — как только становится ясно, что они оба хотят, чтобы София руководила его офисом — они соглашаются попытаться найти способы, чтобы он был более независимым, когда это возможно. Это шаг, может быть, слишком маленький, но он поднимает Гарри настроение перед тем, как он уходит на встречу с Зейном.       Сам мужчина уже ждет его в гардеробной, так мило сидя на замшевом диване, будто позирует. Очевидно, что у него есть опыт работы моделью, судя по тому, как он подобрал свет и как его ракурсы смотрелись бы на развороте модного журнала. И это без упоминания базового черного наряда, который, как Гарри узнал, был представлен в последней коллекции Tom Ford. У него хорошее предчувствие по этому поводу. Может быть, им с Зейном суждено стать друзьями.       Два часа спустя он уже не так уверен. Он примерил каждый костюм, который взял с собой, некоторые из них дважды, и Зейн все еще не удовлетворен, хмуро глядя на таблицу на своем планшете. Взяв бутылку воды с островка в середине гардеробной, Стайлс садится рядом с Маликом на софу и подталкивает его коленом.        — Ты слишком много думаешь.       — Ну, ты недооцениваешь весь масштаб, — бормочет Зейн, не сводя глаз с электронной таблицы.       — Я не это имел в виду.        — Хотя это правда, приятель. Это важные решения, — Малик откладывает свой планшет, трет глаза и поворачивается к Гарри. — Хорошо. Если бы ты мог выбрать любой костюм для фотосессии и интервью, какой бы он был?       — Белый с цветами, — немедленно отвечает Гарри. Он ставит бутылку с водой между колен, чтобы по пальцам пересчитать причины. — Красиво, уместно…       — Это свадьба, — вздыхает Зейн. — Гарри, это те вещи, о которых ты должен начать думать. Ты не невеста, ты жених. Черный костюм и все такое.       — И тебе не кажется, что это немного унизительно?        — Мир немного редуктивен.       Стайлс глубоко вздыхает и делает глоток воды. Парень знает, что Зейн прав, но он все равно должен быть самим собой. Независимо от того, какую роль он играет, профессиональную или личную.        — Я понимаю, что ты хочешь сказать, — медленно произносит он, тщательно подбирая слова. — Ты думаешь, мы получим комментарии о том, что я невеста. Принцесса. Итак, ты хочешь подчеркнуть мою мужественность, даже если тебе нравится то, что я склонен размывать эту грань.        — Вот именно. Давай потихоньку погружаться, вместо того чтобы нырять с головой, хорошо?        — Послушай, Зейн. Мы не очень хорошо знаем друг друга. Но я крепче, чем кажусь. За эти годы я хлебнул много дерьма. От прессы. От студий. От фанатов. Я знаю, что делаю, когда говорю, что справлюсь с этим.       — Но, дело не только в тебе, — указывает Зейн. — Это королевская семья. Это первый случай однополого брака в важной европейской королевской семье, и это большая ответственность.       Гарри оглядывает комнату, размышляя об этом. Похоже, взорвалась бомба от кутюр, одежда разбросана повсюду. Он знает, что сделал не так много для подготовки к вступлению в королевскую семью, как хотелось бы Лиаму, например. Но это не значит, что он не думает об этом или что он не воспринимает все всерьез. Он осознает, что это большая ответственность. Он просто не хочет притворяться кем-то, кем он не является. Когда его взгляд останавливается на синем цветочном костюме от Gucci, он задается вопросом, нашел ли он только что их компромисс.       — А как насчет синего? — спрашивает Стайлс, указывая на него. — С простой белой рубашкой? Я знаю, что это цветочно и красиво, но это я представляю себя миру в качестве жениха Луи. Я хотел бы быть самим собой, когда я это сделаю.       Малик смотрит на синий костюм с задумчивым выражением на лице.        — На самом деле, это может сработать. Мне нравится его силуэт, и он хорошо смотрелся бы на фоне Голубой комнаты, где будет проходить интервью. Что ты скажешь, если мы сделаем несколько пробных снимков с Хелен завтра? Тогда мы сможем вместе принять окончательное решение.        — Договорились, — Гарри протягивает руку Зейну, который тут же пожимает ее.        — Я понимаю, почему Луи влюбился в тебя, — говорит он, вставая и отряхивая пыль со штанов. — Ты такой же упрямый, как и он.        — Чертовски верно.       — Что ты скажешь, если мы приведем эту комнату в порядок сами, вместо того чтобы заставлять персонал делать это?       Гарри наклоняет голову и широко улыбается в ответ. — Вообще-то, я планировал сделать это.       Зейн бросает Стайлсу вешалку и смеется.        — Заодно можешь рассказать мне, понравились ли тебе… подарки.       То, что должно было прийти Гарри в голову гораздо, гораздо раньше, происходит только сейчас.        — Ты помог Луи выбирать все…        — Да, — отвечает Зейн, и в его темных глазах появляется огонек. — Да, безусловно. Черный комплект был моим личным фаворитом, но принц, похоже, неравнодушен к темно-розовому.       Взгляд Гарри останавливается на ящике, в котором хранятся трусики, и он тут же решает переодеться в темно-розовые, как только Малик уйдет.        — Спасибо за совет, — говорит Стайлс, снимая пиджак и вешая его на вешалку. — Думаю, это может стать началом прекрасной дружбы.       — Вот смотрю на тебя, малыш, — отвечает Малик, поднимая кожаные мокасины от Gucci в стиле horsebit в качестве тоста.       Гарри тут же оживляется. — Тебе нравится «Касабланка»?        — Да, мне нравится многие старые фильмы. Раньше смотрел их с дедушкой, он какое-то время жил с моей семьей. Мы были большими поклонниками Хичкока.       Они говорят о классических фильмах, пока наводят порядок в гардеробной, аккуратно развешивая вещи, который Гарри привез с собой через Атлантику, и Стайлс думает, что, возможно, он был прав, когда цитировал Богарта. Когда они заканчивают, Зейн берет свой планшет и уходит, обещая договориться о пробных снимках на следующий день. Гарри долго принимает душ, чувствуя себя потным и грязным после марафонской примерки, и решает принарядиться, на случай, если Луи понравятся темно-розовые трусики. Вытершись и воспользовавшись набором лосьонов, представленным в ванной, Гарри проверяет время. Принц скоро должен подняться наверх, чтобы переодеться перед ужином, поэтому Стайлс спешит к шкафу и роется в ящике в поисках трусиков.       Он надевает тонкую ткань и встает перед зеркалом в полный рост, поворачиваясь то влево, то вправо, чтобы полюбоваться собой. Темно-розовый оттенок потрясающе смотрится на его бледной коже. Трусики обтягивают попу, прикрывая большую часть его тела, и рука Гарри скользит вниз, чтобы обхватить свой мягкий член поверх кружева. Он испытывает искушение довести себя до твердости, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть, когда кто-то прочищает горло за спиной, привлекая его внимание. Он поднимает глаза, встречаясь со взглядом принца в зеркале.        — Посмотри на себя, милый, — приглушенно произносит Луи. Благоговейно. — Ты выглядишь таким красивым.       Стайлс прикусывает губу, наблюдая в зеркале, как принц приближается к нему. Глаза Луи прикованы к его заднице, и как только он оказывается достаточно близко, то протягивает руку, чтобы провести по тонкому кружеву и обхватить попку Гарри.        — Не могу дождаться, когда мой рот коснется тебя.       Гарри ахает, когда принц падает на колени, утыкаясь лицом в тонкую ткань и поворачиваясь, и кусает обнаженную кожу. Стайлс едва держится на ногах, поэтому наклоняется вперед и хватается за край зеркала для равновесия, когда Луи просовывает руку в трусики и касается попки, продолжая кусать, а затем целует каждую половинку. Через несколько минут Гарри полностью тверд, эрекция упирается в переднюю часть трусиков, натягивая розовое кружево. Он кусает губу при виде следов предэякулята, затемняющих материал, после чего снова смотрит на свое отражение, заставляя себя не закрывать глаз, несмотря на удовольствие от того, что Луи умоляет их закрыться. Он выглядит совершенно развратным, хотя они только начали. Его щеки раскраснелись, а губы порозовели, взгляд стал диким, и когда он видит, как растянулись кружева, сдерживая его, он почти решает повернуться и показать Луи, каким грешным он выглядит. Каким красивым. Но как раз в этот момент принц осторожно опускает розовую ткань чуть ниже попки Гарри, раздвигает половинки руками и облизывает дырочку Гарри, и будь он проклят, если сдвинется хоть на дюйм.        — Я знал, что ты подготовился для меня, — произносит Луи, нависая над кожей Гарри, его голос низкий и хриплый. — Боже, я люблю тебя.       Пока он углубляется, облизывая и целуя, как изголодавшийся мужчина, Гарри наклоняется вперед, упираясь лбом в зеркало и выгибая спину. Принц издает довольный рык, который эхом отдается по телу Гарри, и он впервые стонет, долго и громко. Этот звук подстегивает Луи, и он просовывает свой язык внутрь Гарри, после чего добавляет свой палец. Их непосредственная сексуальная связь со временем стала только сильнее; теперь, когда Луи узнал тело Гарри, ему не требуется много времени, чтобы превратить того в дрожащее месиво, хнычущее и едва способное стоять на ногах. Когда его оргазм приближается, Гарри на мгновение впадает в панику, не желая кончать на зеркало, но у него нет времени пошевелиться перед интенсивной вспышкой удовольствия. Луи прижимает подушечку пальца к тому месту, где находится простата Гарри, поглаживая, пока Стайлс полностью не истощается. Когда у него наконец хватает присутствия духа посмотреть вниз, он видит, что основательно испортил трусики, но зеркало чистое. Он оборачивается и видит Луи, все еще стоящего на коленях в своем костюме, но с высунутым членом, поглаживающего себя, запрокинув голову.        — Кончишь мне в рот?       Гарри опускается на колени перед принцем, когда глаза Луи распахиваются. Он пытается встать, и Гарри бы рассмеялся, но Луи каким-то образом делает это неловкое движение сексуальным. Он хлопает ресницами и приоткрывает губы, глядя на парня, стоящего над ним. Проходит совсем немного времени, прежде чем первая струйка спермы попадает на губы, и его глаза закрываются. Физическое удовольствие сопровождается чувством гордости за то, что он доставляет удовольствие своему возлюбленному. Это все, чего он хотел с тех пор, как встретил Луи. Когда он открывает глаза, принц стоит перед ним на коленях, его взгляд прикован к испорченным трусикам.        — Мне очень понравилась эта пара, — мягко говорит он, проводя кончиком пальца по мокрой ткани, отчего Гарри вздрагивает. — Может быть, я смогу достать еще одни.       Гарри ухмыляется. — Ты имеешь в виду, может быть, Зейн достанет их.        — Дерзкий, — бормочет принц, выглядя так, будто пытается сдержать улыбку. — Ты действительно понятия не имеешь, насколько ты сексуален, не так ли? Я думал, что умер и попал в рай, когда зашел сюда и нашел тебя таким.       Гарри наклоняется вперед и захватывает губы Луи в поцелуе, и они остаются так на пару минут, прежде чем дрожь пробегает по телу Гарри, и он понимает, насколько ему холодно, сидя голым на полу в гардеробной. Они моются в ванной, после чего переодеваются в удобную одежду. Принц закончил со встречами и бумажной работой, и в повестке дня на вечер нет никаких мероприятий, поэтому они решают тихо поужинать в гостиной, только вдвоем.       — Итак, — начинает Луи, когда они усаживаются рядом на диване с тарелками в руках, — как все прошло с Зейном? Он тебе понравился?       — Да, — отвечает Гарри, выигрывая немного времени и откусывая большой кусок от своего сэндвича.        — А примерка? Все прошло хорошо?        — Так и было, — снова произносит Стайлс. Он жует, обдумывая, что сказать дальше.        — Гарри? В чем дело, любовь моя?       Гарри вздыхает, ставит свою тарелку на кофейный столик и поворачивается к принцу.       — Ты считаешь меня слишком женственным?        — Что? — Луи тоже ставит свою тарелку, уделяя Гарри все внимание. — Нет, милый, я думаю, что ты идеальный такой, какой ты есть. Что заставило тебя спросить об этом?        — Просто… мы обсуждали, что мне надеть на интервью, и мне понравился белый костюм с цветами, а Зейн сказал, что он слишком намекает на невесту. И что я должен начать думать о подобных вещах, потому что женитьба на особе королевской крови — это большая ответственность. Потому что мы, по сути, геи. Это первая королевская гей-свадьба, и то, как я себя преподнесу — большая ответственность.        — Ну, это… отстой.       Это вызывает смех у Гарри, который не привык к тому, что принц говорит так прямо. Луи придвигается ближе на диване и обнимает Стайлса за плечо.        — Я должен кое в чем признаться, — говорит он, опустив глаза. — В последнее время я чувствую себя немного виноватым.       — Виноватым? — Гарри кладет голову на плечо Луи и смотрит на него снизу вверх. — Почему?        — Ты знаешь, у меня не так много друзей-геев, но те, что есть… Что ж, я им завидую. Они сами определяют роли в своих отношениях. Устанавливают свои собственные правила. Нет патриархальной структуры, или, ну, я полагаю, ее не должно быть? Но для меня, за кого бы я ни собирался выйти замуж, всегда будет подобрана более гетеронормативная или традиционно-женская роль из-за того, кто я, независимо от того, какую работу команда юристов вложила в титулы или тому подобное. И я боюсь, что то, что Зейн сказал сегодня — это только начало.       Они сидят в неловком молчании, пока Гарри переваривает услышанное. Не то чтобы он не думал об этом, но он удивлен, что принц испытывает такие чувства, а он даже не заметил этого.       — Лу… Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, верно?       — Да, love, и я тоже люблю тебя, больше, чем я думал, что смогу кого-либо любить. Но…       — Никаких «но», — Гарри поджимает губы и ждет, когда принц поцелует его, после чего продолжает. — Я хочу быть с тобой. Я хочу провести с тобой свою жизнь. И я хотел бы этого, независимо от твоего статуса или семьи.        — Ты знаешь, что ты идеален для меня, верно? Мне нравится, что тебе нравится чувствовать себя красивым, и я не хочу, чтобы кто-то заставлял тебя чувствовать себя плохо из-за этого, особенно кто-либо из наших сотрудников.        — Я говорил Зейну ранее, и я скажу тебе сейчас: я крепче, чем кажусь. Я смогу это вынести. Но ты мой жених, ты будешь моим мужем. Так что ты будешь тем, к кому я приду, когда почувствую себя уязвимым. И ты тоже должен.        — Я знаю, дорогой, я знаю, — Луи целует Гарри в макушку. — К чему вы в итоге пришли с Зейном? Насчет интервью?        — Я предложил компромисс, и он, казалось, был открыт для этого. Он сказал, что договорится с фотографом о пробных снимках завтра. Я не знаю, планирует ли он пригласить тебя туда, но если нет, может быть, ты мог бы заскочить на пару минут?        — Конечно, love. Я сейчас напишу Лиаму, чтобы он внес это в расписание.        — Знаешь, Лу, — начинает Гарри, наблюдая, как принц наклоняется вперед и хватает свой телефон. — Я бы не хотел быть твоим помощником.       Принц смеется, кладя телефон на стол после того, как заканчивает набирать текст.        — И почему это, любовь моя?        — Ну, начнем с бумажной волокиты, — шутит Гарри, прижимаясь к Луи. — Нет, но серьезно, на тебе так много ответственности. Кажется, что все лежит на твоих плечах. Благополучие твоего народа, будущее твоей страны. И я буду твоим партнером, буду поддерживать тебя и постараюсь помочь сделать все, что в моих силах. Я бы сказал, что я получаю лучшую часть сделки. А что касается остальных наших отношений, я думаю, мы можем попытаться придумать столько собственных правил, сколько сможем. По ходу дела разберемся.       — Ну, это… — принц прочищает горло, ерзая на своем месте. — Звучит заманчиво, любовь моя.       — Знаешь, ты милый, когда тебе некомфортно из-за эмоций.        — Эй, — бормочет Луи, снова целуя Гарри в макушку. — Это не моя вина… ты такой милый, что я немного ошеломлен.        — Ну, я полагаю, все в порядке, — бормочет Гарри, идеально изображая Луи, говорящего это. В конце концов, он получил Оскар.       Принц откидывает голову назад и смеется, обнимая Гарри обеими руками. После этого они заканчивают ужин и решают посмотреть фильм в постели. На следующее утро Гарри просыпается, когда Лиам стучит в дверь, и он решает попрактиковаться йогу в саду, пока те занимаются кардио в тренажерном зале. Затем он проводит ленивое утро, пока Луи направляется в свой офис на первую из нескольких дневных встреч. Гарри не видит принца до середины сеанса пробных снимков с Зейном и Хелен, дворцовым фотографом, когда тот сбегает трусцой вниз по каменной лестнице, выглядя как настоящий принц в своем темно-сером костюме.        — Извините, что прерываю! Я подумал, что вы могли бы использовать меня, так как я буду рядом с Гарри на фотографиях в этот день, — когда принц достигает нижней ступеньки лестницы, он поворачивается к Гарри с ослепительной улыбкой и шепчет: — Как дела?        — Все в порядке, — шепчет Стайлс в ответ, наклоняясь для быстрого поцелуя. — Я люблю тебя, спасибо, что пришел.       — Вот так, s'il vous plaît, — кричит Хелен, поднимая камеру и делая кадр. — Очень мило, джентльмены!        — Да, это так, — бормочет Луи. — Очень милые.       Гарри усмехается в губы принца.        — Что думаешь? — спрашивает он, указывая на свой наряд. — Мы начали с базового черного, а затем был белый.        — Должен сказать, — замечает Луи, оглядывая Гарри с ног до головы, — мне очень нравится синий цвет.       Он смотрит на Зейна, который наблюдает из-за спины Хелен. — Малик, мне нравится синий! Что ты думаешь? Я мог бы надеть соответствующий карманный платок, что думаешь?        — Вы, парни, на самом деле отлично смотритесь вместе, — признает Зейн. — Гарри, ты все еще хочешь примерить белый костюм в цветочек?       Стайлс бросает взгляд на принца, принимая его кивок и улыбку за поощрение стоять на своем.       — Эм, да, — произносит он, стараясь не звучать застенчиво. — Если у тебя есть время. Просто чтобы прояснить, как он будет смотреться на мне.       — Ты — le patron, — хихикает Хелен, подмигивая Луи. — Думаю, я уже сделала достаточно снимков. Пора переодеваться.       Зейн сопровождает Стайлса до комнаты Луи и помогает ему одеться, выбирая простую белую рубашку и пару мокасин от Gucci, которые подойдут к костюму. Когда они возвращаются во двор, Луи и Хелен болтают с Лиамом и парой мужчин, которых он узнает из пресс-службы. Гарри хмурится, гадая, здесь ли Лиам, чтобы утащить Луи.        — Гарри! — кричит принц. — Мы подумали, почему бы нам не пойти и не сделать несколько фотографий в саду? Наподобие тех, когда мы впервые встретились? Несколько пробных снимков для портретов на помолвку.        — Это… звучит здорово. Извини, Лиам, я думал, ты здесь, чтобы забрать Луи обратно на работу.       — Это и есть работа, — отвечает Пейн, как всегда, серьезно. — Портреты с помолвки будут распространяться по всему миру, и не только сейчас, но и в течение многих лет. Это уже история. О, я не знаю, упоминал ли я, что в тот день мы также планируем сделать снимок твоего лица для марки.       — Марки?        — За тебя теперь будут платить на почте, — Зейн хлопает Гарри по спине. — Ну же, давай сделаем несколько снимков, прежде чем отправимся в сад.       Гарри и Луи позируют у подножия лестницы в течение нескольких минут, а затем группа направляется в сад за домом. Они останавливаются, чтобы сфотографироваться в тех же местах, что и во время их первой совместной фотосессии, а затем Луи машет остальным и ведет Гарри к зоопарку.       — Ты в порядке, любимый?       — У меня все более чем в порядке, — отвечает Гарри, сжимая руку Луи, когда они стоят перед клеткой со львом. — Я чувствую, что все слушали меня и серьезно относились к моему мнению. И мне нравится этот костюм, но у меня такое чувство, что мы выберем синий, и меня это устраивает. Оно подходит к твоим глазам.       Лицо Луи расплывается в мягкой улыбке, и они обнимают друг друга, потерявшись в моменте, пока пронзительный крик павлина не отрывает их друг от друга.        — Красивые создания, — замечает принц, — но громкие.        — Напоминает мне кое-кого, кого я знаю, — с ухмылкой парирует Гарри.        — Дерзкий, — бормочет Луи. — Давай, любовь моя. Пойдем обратно.       Просмотрев слайд-шоу с фотографиями, сделанными днем на ноутбуке Хелен, все соглашаются с синим костюмом, но Зейн предлагает Гарри надеть белый на одну из праздничных вечеринок, которые они должны посетить в конце месяца. Он обновляет свою электронную таблицу и делится ею с Гарри, вставляя в рассылку также Гарри Ламберта. Гарри вздыхает с облегчением, и его хорошее настроение сохраняется на следующие несколько дней, когда они устраивают официальную фотосессию в различных образах и местах вокруг дворца. Это даже поддерживает его в болезненном процессе выбора фотографий с настоящим комитетом дворцовых представителей, каждый из которых имеет свое твердое мнение.       Это начинает проявляться примерно на третьем часу подготовки к интервью с Гаем, главой пресс-службы.        — Мне просто не нравится слово «вихрь», — говорит Гарри. Снова. После чего потирает виски. — Я чувствую, что это звучит так, будто мы поторопились.        — Как я уже говорил тебе, — отвечает Гай. Его терпеливый тон преувеличенно саркастичен для ушей Гарри. — Это романтично! Что плохого в романтике? В конце концов, мы объявляем о вашей помолвке.        — Можно сказать, что это не похоже на вихрь, — предлагает Луи, — и я мог бы сказать кое-что о том, как Гарри привносит романтику в мою жизнь. Попробуем еще раз?        — Да, Ваше Высочество, — Гай тут же меняет тон. — Это был настоящий вихрь, не так ли? Вы вместе всего шесть месяцев.       — Это не похоже на вихрь, — говорит Гарри сквозь стиснутые зубы. — Мы сознательно старались проводить как можно больше времени вместе, и многое из этого было сделано нами самими, только вдвоем, без отвлекающих факторов. Мы чувствовали друг друга с самого начала, и чем больше мы узнавали друг друга, тем наша связь становилась сильнее.        — Полгода назад моя жизнь была довольно скучной, — весело произносит Луи, сжимая руку Гарри. — А потом Гарри привнес в нее романтику. Признаюсь, я никогда раньше не был так счастлив, когда принимал участие в фотосессиях. Я был приятно удивлен, когда встретил его.        — Да, — Гай делает пометку в блокноте. — Это хорошо. Очень гладко, Ваше Высочество.       Он машет рукой своей помощнице Джейд, и она снова наполняет их стаканы водой, кивая, когда Гарри благодарно улыбается.        — А теперь давай еще раз пройдемся по твоей карьере, Гарри.       — Отлично, — отвечает Стайлс, заставляя себя улыбнуться. Он садится прямее, приступая к своим репликам. — Мне очень повезло в моей карьере актера, я стабильно работал в течение десяти лет, и я благодарен за все предоставленные мне возможности. Но если честно, еще до того, как Луи сделал предложение, мне стало казаться, что пора двигаться дальше. Я горжусь тем, чего я достиг, но мне кажется, что я поставил галочку в этом поле, и мне не терпится познакомиться с жителями Монако и посмотреть, как я смогу внести свой вклад. Мы с Луи — команда, и я знаю, что он поможет мне в этом начинании.       — Звучит неправдоподобно, — говорит Джейд, качая головой. После чего на нее смотрит Гай.       — Что именно, милая?       — Начинание, — быстро отвечает она. — Это звучит неестественно.        — Вот именно! — Гай поворачивается обратно к Гарри. — Давай просто скажем «Луи и я — команда».        — У нас есть время на перерыв в туалет? — спрашивает Луи, наклоняясь вперед.        — Конечно, Ваше Высочество, — отвечает Гай, беря свой блокнот. — Джейд, давай посмотрим, какие альтернативы мы можем предложить.       Гарри одними губами говорит Луи «спасибо» и вскакивает со своего места. Побрызгав водой на лицо в ванной и потратив несколько минут на то, чтобы отправить Нику сообщение с жалобой, он натягивает улыбку и возвращается в офис Гая.        — Ах, Гарри! Ты с нетерпением ждешь возможности стать командой с Луи и знаешь, что он поможет тебе найти свой путь.       Гарри моргает, застыв в дверном проеме и не зная, как реагировать на заявление Гая.        — Это формулировка, которая идеально подойдет, — услужливо добавляет Джейд, устанавливая зрительный контакт с Гарри. — Что думаешь?        — Ох. Да, конечно, давайте попробуем, — Гарри подходит к дивану, где его ждет принц.       — Тогда, я думаю, мы должны решить, что сказать о кольце, — продолжает Гай, листая свои записи. — История камня, обращенная к тому, что он традиционный и женственный. Я прошу прощения, Ваше Высочество, я знаю, что мы немного прыгаем вокруг да около. Мы должны сделать пробный прогон прямо во время нашей следующей сессии.       Гарри устало опускается на диван. — Отлично.       Вторая встреча проходит гораздо более гладко, и Стайлс признается себе, что Гай хорош в своей работе. Он слишком раздражен, чтобы признаться в этом кому-либо еще, но он думает, что Луи знает это по огоньку в его глазах, когда они заканчивают просматривать пресс-релиз в последний раз утром, когда он выходит. У них есть полчаса до фотосессии, и после того, как Джейд подправляет его легкий макияж и позволяет Зейну сделать небрежную завивку, Гарри проверяет свой телефон, читает сообщения от людей, которым его мама могла напрямую рассказать о помолвке, и наверстывает упущенное в групповом чате с Ником, Эйми и Гарри Ламбертом. Как только он замечает, что Ник добавил Лиама в чат, Луи подходит и кладет руку Гарри на плечо.       — Готов?       Стайлс кладет телефон в карман, после чего встает.       — Готов.       Это долгий день, наполненный слегка натянутыми улыбками, вежливым смехом и таким огромным количеством вспышек, что Гарри все еще видит пятна несколько часов спустя. Но когда в конце они падают в постель, только вдвоем, есть только одно слово, чтобы описать, что чувствует Гарри теперь, когда они сказали миру, что они вместе и всегда будут счастливы. Это чувство несет его через хаос следующих нескольких дней, вездесущая ухмылка с прищуром на лице Луи — постоянное напоминание о том, что все это того стоит, если оно означает, что он проведет остаток своей жизни с этим человеком. У них наконец-то есть немного времени для себя в воскресенье вечером, Луи принял исполнительное решение, что им нужен перерыв от марафона совещаний по планированию свадьбы до начала праздничных торжеств.       Они решают посидеть на террасе рядом со спальней принца, прижавшись друг к другу под одеялом возле обогревательной лампы, любуясь закатом с бокалами текилы в руках. Гарри кладет голову на плечо Луи, более чем благодарный за отсрочку. Было интересно узнать, какие вещи его волнуют, например, приглашения. Он никогда не думал о себе как о человеке, которому небезразличны шрифты, пока не увидел макеты и сразу понял, что все они неправильные. Но это также было утомительно, и он надеется сегодня лечь пораньше.       Луи проверяет свой телефон. — Ох, Шарлотта приехала. Ее водитель только что написал мне, что высадил ее на вилле.        — Подожди, так Лотти здесь не останется? Во дворце?        — Нет, — вздыхает принц. — Ей здесь не нравится. Она предпочитает жить в доме, принадлежащем нашей маме неподалеку. Формально, он во Франции, но всего в двадцати минутах езды отсюда.        — Значит, мы увидим ее завтра?        — Да, она написала мне, что хочет встретиться с нами в яхт-клубе утром, что, скорее всего, означает около полудня.        — Что тебя беспокоит? — спрашивает Гарри, теперь он эксперт в том, как отличить фальшивый небрежный тон Луи от его настоящего.       Принц улыбается, поднимая глаза и качая головой, как будто пытаясь скрыть это.        — С тобой мне ничего не сойдет с рук, не так ли? — он делает глоток своего напитка. — Я просто хочу, чтобы она выглядела более страстно желающей встретиться с тобой. Она могла бы приехать сюда, поужинать с нами перед отъездом на виллу или могла бы потрудиться проснуться во время. Это просто грубо, и я разочарован в ней.       Гарри прикусывает губу, думая об этом, вспоминая, как его мама и сестра атаковали Луи, как только он вошел в их дом. На самом деле он не обижен за себя, но ему неприятно видеть принца расстроенным.        — Как ты думаешь, почему все так? Ты же не думаешь, что ей все равно, не так ли?        — Нет, на самом деле, я не знаю. Я думаю, она… — Луи выдыхает. — Я думаю, что она позволяет своим чувствам по отношению к дворцу быть превыше всего остального, даже первой встречи с моим женихом. Я люблю ее и делаю все возможное, чтобы понять это, но я бы хотел, чтобы она была выше этого для чего-то столь важного. Для тебя.       Гарри кладет голову на плечо Луи и смотрит на оранжевое небо, думая о различиях между их семьями. Прыгнуть выше головы не вариант для него, и он задается вопросом, как бы он действовал, если бы это было так.        — Значит, у нее действительно много чувств по поводу того, что все это — пустышка, никаких ожиданий?        — Одна из немногих вещей, за которые я ненавижу своего дедушку. Он никогда не проявлял к Лотти такого интереса, как ко мне, несмотря на то, что родители всегда были рядом. Затем в школе она узнала, что даже если бы она была старшей сестрой, я все равно был бы первым в очереди на трон, потому что я мужчина, и я думаю, что это ее ранило.        — Подожди, серьезно? — Гарри садится и поворачивается, чтобы посмотреть на Луи. — Значит, если у нас родится дочь, а затем сын, сын будет следующим королем?        — Нет, больше нет, — отвечает принц, беря Гарри за руку. — Это был один из первых законов, над изменением которого мы работали после моей коронации. Теперь все строго основано на порядке рождения.       — Действительно? — Стайлс с гордостью улыбается своему жениху. — Ты сделал это для Лотти?        — Я принял это решение из-за нее, но в основном это был просто правильный поступок. Я видел, что обошло стороной мою мать и Лотти, и я просто… я хочу, чтобы у наших детей все было по-другому.        — Это вызывает у меня такой трепет, — признается Гарри, прижимаясь к принцу. — Наши дети. Когда ты хочешь начать?       — Я хотел бы, чтобы ты ответил честно, love. Это единственное, что я предпочел бы, чтобы это зависело от нас, вместо того, чтобы позволять работе диктовать это. Может, сначала посвятим немного времени для нас самих? Или ты хочешь попробовать прямо сейчас?        — Я не думаю, что захочу ждать так долго, — отвечает Гарри, обдумывая каждое сказанное слово. — Но мы должны посмотреть, что мы будем чувствовать после свадьбы, когда все волнения улягутся.        — У меня такое чувство, любимый, — бормочет Луи, целуя Гарри в макушку, — что ты сделаешь мою жизнь довольно захватывающей.       Гарри запрокидывает подбородок, молча прося о поцелуе в губы, который тотчас же получает. Это чувство определенно взаимно; это тихая, ранняя ночь, и каким-то образом Луи умудряется все превратить в сказку — они сидят вместе и смотрят на закат, просто вместе. Это именно то, что ему было нужно, и на следующее утро он просыпается отдохнувшим. Они разработали распорядок раннего утра, просыпаясь вместе, но расходясь на тренировки в разные стороны, а после встречаясь в комнате Луи (или их, на самом деле), чтобы принять душ и одеться перед завтраком. За чашкой капучино они решают отправиться в клуб пораньше; палуба яхты станет гораздо более расслабляющим местом для работы над списком гостей на свадьбу, чем любой из офисов во дворце.       Они устраиваются за столиком на палубе с кофе и ноутбуками, обсуждая свой общий документ на фоне порта Геркулес. Просмотр списков членов семьи — самая простая часть, Гарри уже проконсультировался со своей мамой, а Лиам готовил сторону Луи в течение нескольких недель. Следующий раздел, профессиональные знакомства и приглашения, продиктованные протоколом, осилить не столько сложно, сколько отнимает много времени.        — Ты действительно думаешь, что королева приедет на нашу свадьбу? — спрашивает Гарри, отрываясь от списка членов британской королевской семьи на экране. — Действительно?        — Нет, я сильно сомневаюсь, что Элизабет будет присутствовать, — отвечает принц, откидываясь назад и снимая очки, которые делают его несправедливо сексуальнее, чем он есть на самом деле. — Но даже если бы это не было вопросом протокола, я бы пригласил их всех. Мы считаем друг друга семьей. Элизабет подписывает свои письма как моя кузина.       Гарри моргает, пытаясь переварить этот кусочек информации. Жизнь Луи такая странная. И его вот-вот будет такой же.        — Я не думаю, что кто-то приедет из старших высокопоставленных членов британской королевской семьи, — беспечно продолжает Луи, как будто для него все это не странно. — Во-первых, у всех расписания составлены практически на годы вперед. Хотя у Эдварда и Софи, вероятно, получится. Тебе понравится Софи, у нее отличное чувство юмора.        — Хорошо, — отвечает Гарри, снова глядя на свой экран. — С нетерпением жду встречи с кузиной Софи.       Просмотрев длинный список американских и европейских дипломатов, они переходят к контактам Гарри в мире моды. Обложка Vogue была утверждена, поэтому они добавили список сотрудников Condé Nast с Анной Винтур во главе. Кроме того, есть ряд фотографов, в том числе Тим Уокер, Алессандро и члены его команды из Gucci, а также другие дизайнеры, начиная от признанных, таких как Дайан фон Фюрстенбург, и заканчивая перспективными, такими как Харрис Рид. Луи рад перейти к следующему разделу, поскольку в нем представлены гонщики Формулы-1 и звезды футбола, большинство из которых проводят часть года в Монако, а Гарри сидит сложа руки и наблюдает, ожидая, когда принц продвинется достаточно далеко в списке, чтобы увидеть сюрприз, который приготовил для него Гарри.        — …он потрясающий, я надеюсь, что у него все получится, он считается одним из лучших нападающих всех времен, и он фантастический тренер, я… — глаза Луи комично расширяются, когда он прокручивает свой экран вниз. — Подожди, Гарри, что… подожди, это… Гарри?       Принц поднимает взгляд, его голубые глаза сияют, а челюсть отвисает, и Гарри испытывает искушение сделать снимок, но он знает, что запомнит этот момент навсегда.        — Дэвид Бекхэм, — небрежно произносит Гарри, как будто это имя любого другого гостя. — Я пересекался с ним несколько раз, мы с Викторией…        — Дэвид Бекхэм, — повторяет Луис, явно ошеломленный. — Ты виделся с Дэвидом Бекхэмом несколько раз, и ты пригласил его — пригласил Дэвида Бекхэма — на нашу свадьбу, и ты упоминаешь об этом только сейчас?        — Сюрприз, — пожимает плечами Гарри. — Знаешь, ты милый, когда в восторге.       — Заткнись, — бормочет принц, снова глядя на свой экран. — Ох, нет! Извини, дорогой, я не то имел вввиду. Я просто… Ну, я должен сказать, что немного взволнован. Он легенда, Гарри. Дэвид Бекхэм.        — Ты просто должен пообещать, что не бросишь меня ради него, — шутит Гарри, тыча Луи в руку, чтобы привлечь его внимание. — Вживую он выглядит еще лучше.        — Заткнись, — снова бормочет Луи, краснея во второй раз. — Вау.       Они бросают свою работу, чтобы немного посидеть и поболтать; принц хочет услышать абсолютно каждую деталь о встречах Гарри с Дэвидом Бекхэмом, которую тот может вспомнить, и Стайлс более чем счастлив подыграть ему. Ближе к обеду они не забывают проверить свои телефоны, и Луи получает сообщение от Лотти, в котором говорится, что она уже в пути и пригласила друзей. Луи сердито цокает языком, отбрасывая телефон в сторону.       — Я просто не понимаю, — произносит он, глядя на воду. — Она ведет себя очень незрело.        — Ну, я все еще с нетерпением жду встречи с ней, — отвечает Гарри, наклоняясь для поцелуя. — Ты спокойно отнесся к моей семье, теперь моя очередь.        — Мне придется поговорить с ней, — принц качает головой. — Это просто неприемлемо.       Гарри отступает, не привыкший видеть Луи таким. Он кажется сердитым, но это холодный гнев. Тихий. Тот, который Гарри не хотел бы испытать его на себе. Не похоже, что Луи нуждается в утешении или подбадривании, поэтому Гарри концентрируется на том, чтобы убрать их вещи и налить каждому по напитку. Им это может понадобиться.       В конце концов на палубу ступает молодая девушка с длинными платиново-светлыми волосами, не отрывая глаз от своего телефона. Гарри пользуется возможностью и окидывает ее долгим взглядом с ног до головы, отмечая ее идеальный макияж и облегающее розовое платье от Hervé Léger. Она хорошенькая, очень хорошенькая, хотя Гарри про себя думает, что она могла бы быть красивее без темного загара или искусственно пухлых губ. Не ему конечно судить, он просто немного удивлен. Несмотря на то, что он слышал о том, чем Лотти и Луи отличаются друг от друга, он представлял себе кого-то немного более консервативного. Больше Парижа, чем Французской Ривьеры. Вероятно, ему следовало бы просмотреть ее Instagram или что-то в этом роде, чтобы подготовиться к этому. Может быть, Лиам мог бы подготовить папку, если бы он додумался спросить.       — Шарлотта, — произносит Луи, вставая и засовывая руки в карманы. После чего выгибает бровь. — Как мило с твоей стороны появиться. Ты сильно опоздала, знаешь ли.       — Я как раз вовремя, — Лотти закатывает глаза, отрываясь от своего телефона. Гарри впервые слышит ее голос и удивляется, что в нем нет ни капли британского влияния, которое так заметно в акценте Луи. Она улыбается, подходя к брату, выглядя счастливой, несмотря на хмурое выражение его лица. — Салют, мой милый медвежонок!       Гарри отстраняется, позволяя брату и сестре приветствовать друг друга быстрым объятием и поцелуем в щеку, размышляя о происхождении этого прозвища. Когда они оба поворачиваются к нему, он слегка машет рукой.        — Привет, — говорит он, растягивая единственный слог. — Ты, должно быть, Лотти.       — Sans déc, единственная и неповторимая, — отвечает она с притворным реверансом. После чего поворачивается обратно к Луи. — Найл только что отправил сообщение, он уже в пути, а Бриттани и Марта вот-вот должны подъехать.        — Извини нас, Гарри, — холодно произносит принц, беря Лотти за руку. — Мне нужно поговорить с сестрой.       Они идут к концу палубы, склонив головы друг к другу, оставляя Гарри чувствовать себя неловко в одиночестве. Это было настолько неудобно, что командующий голос Луи даже не произвел на него своего обычного эффекта. Ему не приходится долго оставаться одному, группа из пяти или шести парней примерно его возраста выходит на веранду из открытой гостиной, громко разговаривая и смеясь. Один из них, стройный мужчина с темными волосами, счастливо улыбается, когда видит Гарри, и направляется прямиком к нему.       — Ты, должно быть, Гарри! Я Найл! — парень протягивает руку, сжимая руку Гарри в своей. — Приятно познакомиться, приятель. Луи все время говорит о тебе.       Добрые слова звучат особенно мило из-за сильного ирландского акцента, и Гарри позволяет втянуть себя в пространство этого парня, уверенный, что он только что встретил друга.        — Я тоже рад с тобой познакомиться, — отвечает Стайлс, чувствуя, как напряжение покидает его плечи. — Он упоминал тебя, ты ведь гонщик Формулы-1, верно?       — Кто-то должен, — весело парирует Хоран, оглядывая палубу. Друзья, с которыми он зашел, толпятся вокруг бара, а Луи и Лотти все еще тихо разговаривают в стороне. — Ох, черт. Что Лоттс сделала на этот раз?       — Эм… — Гарри не уверен, как много можно рассказывать. Он уже чувствует легкое родство с Найлом, который, должно быть, уже знаком с семейной динамикой, чтобы спрашивать. Но он не хочет предавать доверие Луи. — Просто, э-э, семейные дела, я думаю.        — Она не слишком рада быть в городе, да? — Найл бросает на Гарри понимающий взгляд. — Ну, они со всем разберутся, что бы это ни было. Давай, принесем тебе чего-нибудь выпить, и я познакомлю тебя вон с теми идиотами.       Найл тащит Гарри к бару, где его друг Малли уже взял на себя роль бармена. Несмотря на то, что еще только полдень, они выпивают серию шотов, а затем Найл ходит по кругу, объясняя, кто есть кто. Пара парней из его питбригады, пара приехала в гости на выходные, а один — его двоюродный брат. Они шумная компания, но с ними Гарри чувствует себя желанным гостем, и время летит незаметно. Прежде чем он осознает это, сотрудники расставляют подносы с едой, и Луи возвращается с Лотти на буксире. Похоже, прибывает еще больше ее друзей, но она остается рядом с Луи.        — Луи! Отличная вечеринка! Гарри классный парень!        — Я думаю, чем больше он пьет, тем больше становится ирландцем, — говорит Луи в сторону Гарри, прежде чем повернуться к своему другу. — Найл, как ты?       Они обнимаются, хлопая друг друга по спине, а затем поворачиваются к Гарри. Найл держит руку на плечах Луи, указывая подбородком на Стайлса.       — Не могу поверить, что ты позволяешь ему носить полоски, — смеется он, указывая на черно-белую полосатую футболку Гарри. — Кто-то определенно под каблуком.       Лотти фыркает рядом, прикрывая рот рукой.       — Что? — Гарри оглядывается по сторонам. — А что не так с полосками?       Луи толкает Найла локтем. — Ну, видишь ли, любовь моя, было время…        — В течение многих лет, было время, когда никому не разрешалось носить полоски, кроме принца, — заявляет Найл, хихикая. Он машет рукой со своим напитком, но каким-то образом умудряется не пролить ни капли. — Только наш принц мог носить одежду в полоску, они были его образом, большое спасибо. И вот ты здесь, в своей полосатой рубашке, и я не вижу, чтобы Его Высочество сказал хоть слово.        — Серьезно? — Гарри ухмыляется. — Лу, я даже никогда не видел, чтобы ты носил одежду в полоску.        — Но попомни мои слова, любовь моя, если бы кто-нибудь из нас появился сегодня в этой рубашке вместо тебя, мы бы никогда не узнали, чем это кончилось.        — Хорошо, хорошо, сходи за едой, — говорит Луи, слегка подталкивая Найла. — Нам нужно поговорить с Гарри.       Ребята набрасываются на еду, оставив их троих одних у барной стойки. Луи сурово смотрит на Лотти, и она с застенчивым выражением лица поворачивается к Гарри.        — Я надеялась сделать это одна, — говорит она, бросая взгляд на брата, — но он настоял на контроле. Я хочу извиниться, Гарри. Я была груба и неприветлива. Мне очень жаль.        — Спасибо тебе, Лотти, — Стайлс тепло улыбается, раскрывая руки для объятий. Когда она ныряет в его объятия, он отмахивается от Луи, одними губами говоря: «Иди, иди». Наконец принц оставляет их одних. Гарри и Лотти отступают, и он кивает в сторону конца палубы. — Прогуляешься со мной?        — С удовольствием, — отвечает она, хотя ее улыбка все еще неуверенная. После чего они медленно идут вдоль перил. — Мне действительно жаль, Гарри. Я была той, кого мои американские друзья назвали бы первоклассной сукой. Я действительно с нетерпением ждала встречи с тобой, но я просто… — она вздыхает, оглядывая порт. — Я просто ненавижу возвращаться сюда, а свадьба означает, что мне придется бывать здесь чаще, чем обычно, и наши родители…        — Все в порядке, — говорит Гарри, замедляя шаг и прислоняясь к перилам. Учитывая его сутулость и заоблачные каблуки Лотти, они почти одного роста. — Я надеюсь, ты не возражаешь, но Луи немного рассказал мне о ваших отношениях с семьей, с Монако. Это звучит сложно.       — Ты не поймешь, — произносит она, наклоняя голову и моргая длинными накладными ресницами.       — Может быть, и нет, — соглашается Гарри, — но между нашими семьями есть некоторое сходство. Хотя масштаб действительно другой.       — Что ты имеешь в виду под сходством?        — Мои родители — профессора в колледже, и учеба действительно важна для них. А моя старшая сестра Джемма всегда была отличницей. Сейчас она работает над докторской диссертацией, и это все, о чем они заботятся. Я никогда не был хорошим учеником, поэтому постоянно разочаровывал их.        — Разве ты не своего рода кинозвезда? — спрашивает Лотти, морщась. — Моя подруга Грейси отказалась прийти сегодня, она слишком нервничала, чтобы встретиться с тобой.        — Да, но это не производит на них особого впечатления. Я даже не закончил колледж, так что они просто вздохнули с облегчением, что мне удалось зарабатывать на жизнь.       — Это… безумие.        — Так же, как и кто-то, кто обращается с тобой так, будто ты пустое место, потому, что твой брат — принц, а ты — нет.       Лотти долго смотрит на Гарри, и у него возникает отчетливое ощущение, что его оценивают. Наконец, ее лицо расплывается в теплой улыбке.        — D’accord, — поднимая она, поднимая руки вверх. — Мы определенно поладим. Но не могли бы мы пока оставить серьезный разговор на потом? Давай просто пойдем выпьем, расслабимся. Повеселимся.       — Договорились.       Благодаря влиянию Найла и Лотти, Гарри отлично проводит время со всеми своими новыми друзьями на яхте в тот день. Даже Луи расслабляется, и весь стресс последних нескольких недель тает, пока они разговаривают, смеются и пьют. Такое ощущение, что они — любая другая пара, отдыхающая с друзьями и не празднующая ничего особенного, а не два очень, очень известных человека, планирующих то, что некоторые уже называют свадьбой века.       А вот на следующее утро совсем другая история. Знакомая пульсирующая боль пронзает Гарри в затылке, и он чувствует тошноту и жар. Прошло так много времени с его последнего сильного похмелья, что кажется, что тело предало его, а не наоборот, и удивление от этого делает дискомфорт еще сильнее. Он пытается проспать раннюю тренировку, но это бесполезно; в итоге он ворочается с боку на бок, уткнувшись лицом в подушку, но его мозг полностью просыпается.       После долгого горячего душа, нескольких стаканов воды, чашки кофе и нескольких нежных поцелуев Луи он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы ответить на сообщение Лотти, приглашающее его на виллу, где она остановилась. София приставляет к нему водителя, а затем он мчится по извилистым дорогам через границу к собственности, принадлежащей матери Луи и Лотти. Это красивый, пышный и, что самое главное, частный дом, у ворот охрана, а вилла расположена далеко от дороги. Лотти приветствует его сияющей улыбкой и объятиями, а затем ведет в сад за домом, где пара массажисток устанавливает массажные столы.        — О Боже мой, — говорит Гарри, протягивая руку для еще одного объятия. — Это именно то, что мне было нужно, как ты узнала?        — Луи написал сообщение, — признается Лотти, указывая на массажисток. — Он подумал, что тебе сегодня не помешало бы немного побаловать себя, а у него всегда целый день встречи, встречи, встречи. Не знаю, как ты это выдерживаешь.       Прежде чем Гарри успевает придумать ответ, массажистки подзывают их и вежливо отводят глаза, пока Гарри и Лотти раздеваются и устраиваются на столах. Ароматические масла и мягкие руки кажутся раем, и Гарри поворачивает голову, чтобы улыбнуться своей будущей невестке.        — О, нет, Гарри, — говорит Лотти, слегка морщась. — Ты не беспокоишься о своем ожерелье? Тебе следовало бы его снять.       Стайлс растерянно моргает, слишком ошеломленный, чтобы понять, что она имеет в виду, пока, наконец, не вспоминает, что на нем жемчужное ожерелье.        — Мне оно не мешает, мсье, но я могу сделать паузу, если хотите.        — Нет, спасибо, я в порядке, — отвечает Гарри, с улыбкой глядя на добрую женщину, прежде чем снова повернуться к Лотти. — Все в порядке.       — Очень красивое, — произносит Лотти, не сводя глаз с жемчуга. — Где ты его купил?       — Мне его подарил Луи, — Гарри закрывает глаза, пока массажистка разминает его поясницу. Подробности кажутся слишком личными, чтобы делиться ими даже с Лотти, поэтому он решает не делать этого, добавляя: — Это Harry Winston.        — Ох, прелестно, — бормочет Лотти. — Тебе оно очень идет.       — Спасибо.       — На днях я видела фотографии для объявления. Мне понравился костюм с цветами. У тебя превосходный вкус.       Гарри хмурит лоб, но ему кажется, что Лотти к чему-то подталкивает, поэтому он пытается срезать для нее путь.        — Не слишком женственно?       Ее красивые голубые глаза расширяются. — Прости! Я не имела в виду…        — Я знаю. Но это вроде как похоже на то, о чем ты хочешь спросить?        — Полагаю, что да, хотя теперь я не уверена, о чем именно.        — Итак, моя семья очень консервативна, — начинает Гарри, скорее обрадованный желанием Лотти познакомиться с ним поближе, — и я действительно чувствовал себя ограниченным во многих отношениях, когда рос. Во всем были свои правила. Но моей маме нравилось, когда мы наряжались в костюмы для Хэллоуина, школьных спектаклей или просто играли по дому. И когда я был в костюме, это было действительно раскрепощающе. Я мог быть кем-то другим, я мог нарушать правила, которые казались мне такими глупыми, даже когда я был всего лишь ребенком. Условности, которые у нас существуют в отношении одежды, просто всегда казались странными, понимаешь? Кого волнует, что футболка из женской секции? Это не то, о чем я забочусь, меня волнует, нравится ли мне футболка и хочу ли я ее носить. Мне всегда нравилось чувствовать себя красивым, и для меня никогда не имело смысла, что я должен заботиться о том, считают ли люди, нормально ли это или нет. Поэтому в какой-то момент, став достаточно взрослым и успешным, я просто решил: к черту это. Это просто не имеет значения. Я больше не собираюсь себя ограничивать. На самом деле для меня не имеет большого значения красить ногти или носить ожерелье, я просто хочу. Это просто то, что есть.        — Это то, что есть, — повторяет Лотти с задумчивым видом. — Знаешь, ты говоришь как Луи.        — Я приму это как комплимент.       Они погружаются в непринужденное молчание, пока массажистки продолжают свою работу, и Гарри чувствует себя новым человеком к тому времени, как те заканчивают. Они с Лотти устраиваются на заднем дворике со стаканами огуречной воды, завернувшись в удобные белые халаты, присланные из спа-салона. Несмотря на то, что парень чувствует себя в миллион раз лучше, он надевает солнечные очки, утреннее солнце слишком яркое для его похмелья.        — Думаю, что Найл и я вчера оказали на тебя плохое влияние, — говорит Лотти, выуживая ломтик огурца из своего стакана, чтобы съесть. — Это наша вина, что ты сегодня так плохо себя чувствуешь. Извини, мы перестарались.        — Это не твоя вина, — уверяет Гарри, кладя щеку на спинку стула и глядя в ее сторону. — У меня уже не такая высокая выдержка, как раньше. Я перестал так много пить после Канн в прошлом году; у меня был ужасный запой после стычки с бывшим, и я хотел немного детоксикации.        — Но ты типа все равно пьешь? Мы не заставили тебя… как бы это сказать, вернуться к старым привычкам?       — Нет, нет, я выпиваю время от времени. Я просто сократил употребление, — Гарри печально улыбается. — Я также отрекся от мужчин, но ты видишь, чем это закончилось.       Лотти улыбается, но улыбка не доходит до ее глаз, и она лезет в карман халата за телефоном.       — Гарри, я… Ну, я не знаю, как именно это сказать, но была причина, по которой я ранее спросила о твоем чувстве стиля.        — О, да? Какая причина?        — Ну, сегодня утром в Twitter ты попал в тренды, — нерешительно говорит она, поднимая свой телефон. — Типа, какое платье ты выберешь для свадьбы.       Это не незнакомое чувство, то, как его желудок опускается, а сердцебиение ускоряется. Потому что это далеко не первый раз, когда он вызывает такую реакцию у широкой публики. Он никогда не обсуждал это с Луи, но волна гомофобии в социальных сетях после его обложки Beauty Papers, мягко говоря, обескураживала. Но это часть того, чтобы быть публичной фигурой, принимать плохое наряду с хорошим, и он знал, что подобное вызовет разговоры. В этом был, по крайней мере, отчасти смысл. Он просто предпочел бы думать о постах в Instagram и Twitter от людей, подражающих макияжу или нарядам из фотосессии, говорящих о том, как он помог им чувствовать себя в большей безопасности в собственной шкуре, а не о придурках, которые воспользуются любой возможностью, чтобы нести невежество и чушь, которые на самом деле не имеют к нему никакого отношения.        — Я не очень много думал об этом, — отвечает он наконец, делая глоток воды. — Но, вероятно, я выберу что-то от Gucci.        — Гарри…        — Все в порядке, Лотти. Я к этому привык, я этого ожидал. Это отстойно, но…        — Это то, что есть.        — Вот именно, — Гарри протягивает руку и сжимает пальцы девушки. — Скорее всего, я думаю, меня ожидает электронное письмо от моего стилиста по поводу фотосессии Vogue в следующем месяце. Хочешь посмотреть со мной на наряды?       — С удовольствием, — отвечает Лотти, свешивая ноги с бортика своего шезлонга. — Давайте зайдем внутрь, мы можем синхронизироваться с телевизором. Ты же не хочешь с похмелья щуриться в телефон.        — Может быть, мы могли бы заказать и что-нибудь жирное? — с надеждой спрашивает Гарри, наполовину жалея, что не может сделать заказ в In-N-Out дома. — Я знаю, что технически еще утро, но я с радостью съел бы бургер с картошкой фри.        — Мы точно подружимся, — смеется Лотти. — Давай, пойдем.       Остаток дня на вилле проходит расслабленно, и Гарри очень весело проводит время, общаясь с Лотти на тему моды, что вызывает взаимный интерес, даже если ее вкус немного более эффектный, чем его. Они созваниваются с Гарри Ламбертом по видеосвязи, который сразу же влюбляется в Лотти (в платоническом плане), и они говорят о съемках Vogue и о том, как не разрушить ожидания под бдительным присмотром Зейна и дворца. Позже в тот же день Лотти решает перевести свои вещи обратно во дворец, чтобы они могли вместе подготовиться к вечеринке, которую они посетят этим вечером, и Луи застает их хихикающими в гардеробной, когда заходит переодеться в свой смокинг. День прошел достаточно плодотворно; после трудного старта Гарри взволнован тем, что у него завязалась настоящая дружба с сестрой Луи. Но мягкая улыбка на лице принца, когда он стоит в дверном проеме, проникает прямо в сердце Гарри.       Это чувство сопровождает его всю оставшуюся ночь на протяжении всего роскошного, но в конечном счете скучного, гала-концерта в Спортивном клубе. Светская беседа, в основном посвященная свадьбе, утомительна, и Гарри не решается принять множество предложенных ему бокалов шампанского, вспоминая, как ужасно он себя чувствовал этим утром. Так что именно воспоминание об этой улыбке и ощущении мягкой руки Луи помогает ему пережить первую из многих праздничных вечеринок, которые оказываются точно такими же, как и эта. Он хорош в этой части работы, знакомится с новыми людьми и налаживать связи, но это истощает. Между светской суетой и планированием свадьбы он готов проспать неделю, но сначала ему нужно пережить последнюю вечеринку, которую они устраивают во дворце.       Они с Маликом в гардеробной, надевают пиджак красного цветочного костюма, который они выбрали для этой ночи, когда Луи входит с маленькой коробочкой в руках.        — Зейн, ты не мог бы оставить нас на минутку одних?        — Без проблем, Ваше Высочество, у нас все готово. Увидимся внизу.       Когда он выходит, Луи манит Гарри сесть с ним на софу.        — Ты прекрасно выглядишь, love, — произносит принц, оглядывая Гарри с ног до головы, когда приближается. — Тебе следует почаще носить красное, оно тебе идет.        — Могу сказать то же самое о тебе, — отвечает Стайлс, кивая подбородком в сторону красного галстука и карманного платка Луи, когда тот садится. — Что случилось?        — Ну, любовь моя, я просто хотел сказать, что ты проделал замечательную работу в последние несколько недель. Я очень впечатлен. Ты превзошел все ожидания. Все тебя любят.        — Спасибо, — мягко произносит Гарри, впитывая похвалу, в которой он и не подозревал, что нуждается. — Это много значит для меня.        — Ты много значишь для меня, — отвечает принц, наклоняясь для быстрого поцелуя. — И я знаю, что это нелегко, ведь так много всего влечет за собой женитьба на мне. Ты так изящно со всем справляешься. И я просто хотел показать тебе, как я благодарен, поэтому решил вручить тебе один из твоих рождественских подарков немного раньше.       Гарри берет коробочку у Луи и развязывает ленту, после чего поднимает крышку, с удивлением смотря на два больших золотых кольца, одно с буквой «Н», а другое с буквой «S». Он ахает, не уверенный, чего ожидал, но точно не этого, и смотрит на своего улыбающегося жениха.        — Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что теряешь свою индивидуальность, находясь рядом со мной, — объясняет принц, доставая кольца из коробочки и указывая на правую руку Гарри. — Поэтому я подумал, что ты мог бы надеть их сегодня вечером, как символ, — он надевает кольца на безымянный и мизинец Гарри, и они идеально подходят. — Они тебе нравятся, милый?        — Я покорен, — выдыхает Стайлс, вытягивая руку и глядя на кольца. Он никогда раньше не носил колец, но с радостью позволил бы Луи надеть на каждый палец новое, каждое из которых было бы больше предыдущего. — Мне очень нравится, а еще нравится мысль, которую ты вкладываешь в них, и я люблю тебя. И мне так жаль, я купил тебе только халат. Я ужасен.       Лицо Луи тут же загорается. — Халат? Ты имеешь в виду халат? Это то, чего я так хотел!       Гарри смеется и заключает принца в объятия, не желая никогда его отпускать. Они остаются в таком положении, заключенные в объятия друг друга и шепча нежные слова так долго, что Лиаму приходится искать их, как только начинают прибывать гости. Вечеринка проходит веселее, чем ожидал Гарри; прибывают Найл и его товарищи, а также Лотти и несколько ее друзей — светских львиц. София и Элеонор выпивают с ними по бокалу шампанского после того, как государственный министр загоняет Луи в угол и в течение получаса бубнит о том, насколько радикальны взгляды принца на борьбу с изменением климата. И все, с кем Гарри разговаривает, восхищаются его кольцами, а он осматривает комнату, смотрит в глаза Луи, улыбается и объясняет, что это подарок от его жениха. Он никогда не устанет от этого слова.       К концу вечера Гарри невероятно устает; его ноги болят после того, как он провел на них несколько часов, а мозг горит после разговора с сотней или более человек в течение всей вечеринки. Они прощаются с Лотти, которая на следующий день уезжает в Мюстик на праздники, выполнив свои сестринские обязанности, и с Найлом, который отправляется провести Рождество со своей семьей в Ирландии. Наконец они поднимаются в свою комнату, слишком уставшие, чтобы вести долгую беседу, и готовятся ко сну. Луи быстро засыпает, а Гарри ждет, слушая его тихие сопящие звуки, пока не сочтет безопасным встать и выскользнуть в коридор.       Иметь жениха, чей день рождения приходится на канун Рождества — непростая задачка. Как сохранить два праздника раздельными, уникальными и особенными? Если бы Луи вырос в Америке, будучи таким же простолюдином, как Гарри, он, вероятно, получил бы игрушки на Рождество и необходимые батарейки для них в качестве подарка на день рождения. И Гарри полон решимости добиться большего. Это то, чего заслуживает Луи. Поэтому, когда подумав о своей идее, он обратился к одному человеку, который, как парень думал, мог бы ему помочь. София ждет его в коридоре и ведет на кухню, где их ждет шеф-повар. Он готовит им кофе, а затем они с Софией не мешают Гарри, позволяя ему делать всю работу самому. Проходит пара часов и немного пота, но наконец-то его сюрприз готов. Гарри собирает все, что ему нужно, горячо благодарит их обоих и впервые самостоятельно находит дорогу обратно в спальню, лишь немного заблудившись по пути.       Такое ощущение, что он просыпается через несколько мгновений после того, как его голова касается подушки, но когда он щурясь, смотрит на часы, то видит, что проспал около четырех часов. Его тело, должно быть, было начеку; Луи ерзает на кровати рядом с ним, верный признак того, что он скоро встанет. Гарри выскальзывает из постели и на цыпочках идет в ванную, зажигая свечи спичкой, которую дал ему шеф-повар. Заглянув в дверной проем, чтобы убедиться, что принц не спит, он берет торт и возвращается в спальню.       — С днем рожденья тебя, — тихо поет он, не сводя глаз с помятого ото сна Луи, сонно смотрящего на него с кровати. — С днем рожденья тебя, с днем рожденья, дорогой Луи, с днем рожденья тебя!       К тому времени, как он добирается до кровати, тот уже сидит, положив руку на грудь.       — Гарри, — выдыхает он, его лицо становится еще красивее в свете свечи. — Ты испек мне торт?       — Все верно, — отвечает Стайлс, садясь рядом на край кровати. — Загадай желание, а потом задуй свечи.       — Я не знаю, чего бы мне хотелось, — беспомощно произносит Луи, уставившись на торт, после чего смотрит на Гарри. — Любовь моя, никто никогда раньше не пек для меня пирог. Не в том смысле. Их всегда пек повар, профессионально и безлично, с десятью слоями, покрытым глазурью из помадки, которая по вкусу напоминала пластик. Это… — принц нежно смотрит на простой кривобокий торт с голубой глазурью из сливочного крема в руках Гарри. — Я не могу выразить тебе, как много это значит для меня, love.       Гарри приходится прочистить горло, прежде чем заговорить, ошеломленный любовью в скрипучем голосе Луи.        — Я так тебя люблю, Лу. Собираюсь провести каждый день нашей жизни, убедившись, что ты знаешь, насколько. Обещаю.        — Ты — все, о чем я когда-либо мог желать, — шепчет Луи. — Не могу поверить, что я выйду за тебя замуж, Гарри.       — Потому что это рифмуется?       — Потому что ты мой, — возражает Луи, его светло-голубые глаза теперь темнеют, когда он смотрит на Гарри.        — Лу, — произносит Стайлс, прерывисто выдыхая, — ты должен задуть свои свечи, чтобы я мог отсосать тебе. Ты знаешь, что со мной происходит, когда ты говоришь, что я твой.       В глазах принца появляется лукавый блеск, когда он одним движением задувает свои свечи.        — Ну? Что ты загадал?       Луи откидывает одеяло, чтобы показать свое обнаженное тело, и Гарри понимает, насколько он, должно быть, устал прошлой ночью, раз не заметил, что принц лег спать без одежды.        — Это ты мне скажи.       Гарри осторожно поднимает торт и ставит его на тумбочку, отодвигая телефон Луи в сторону, чтобы освободить место. Затем он облизывает губы, когда смотрит вниз на полутвердый член Луи, дрожь пробегает по спине, когда он представляет его полностью возбужденным, и струи спермы, падающие ему на лицо.        — Как насчет того, чтобы вместо этого я показал тебе?        — Мне нравится ход твоих мыслей, жених.       Жених. Ему никогда не надоест это слово.