Darling, so it goes

      Январь пролетает быстро.       Отпраздновав Новый год в швейцарском лыжном шале, которое Луи арендовал через неделю после Рождества и дня рождения, Гарри возвращается в Лос-Анджелес на съемку для Vogue. У Принца есть обязанности в Монако, но он отправляет с Гарри охрану, настаивая на том, чтобы оплачивать ее из своего кармана до свадьбы, пока Гарри не будет иметь право на ту же государственную защиту, что и Луи. Сначала Стайлс подумал, что принц таким образом проявляет чрезмерную заботу, но общественный интерес, к которому Гарри привык за свою карьеру, резко возрос после объявления о помолвке, и его окружает толпа, когда он прибывает в Лос-Анджелес. Стойкие охранники заставляют его чувствовать себя в безопасности (даже если они не понимают его попыток пошутить), позволяя ему сосредоточиться на подготовке к Vogue с Гарри Ламбертом и пресс-службой дворца по видеосвязи.       Фотосессия и сопровождающее интервью занимают большую часть внимания Гарри в течение нескольких недель, но он носит с собой папку, которую Лиам составил для него, куда бы он ни пошел, изучая протокол в свободное время. Нужно что-то убрать, поэтому он пока откладывает уроки французского; до сих пор ему удавалось обходиться в княжестве без хорошего владения языком. Он разговаривает с Луи столько, сколько может, но этого недостаточно. Он быстро привык к постоянному общению с принцем, и теперь ему приходится довольствоваться видеозвонками и носить солнцезащитные очки, которые означают закодированное «привет», когда вокруг папарацци, а это всегда так. К счастью, они оба так заняты, что время тянется не слишком медленно.       Прежде чем он осознает это, месяц почти заканчивается, и Гарри направляется в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Луи. К сожалению, Ник хочет, чтобы люди знали, что он прибывает в Нью-Йорк перед премьерой своего последнего фильма, поэтому он решает покинуть аэропорт Кеннеди. Там многолюдно, хаотично и немного страшно, и Гарри полагается на охранника рядом с ним, который ведет его к машине, не поднимая головы и не снимая солнцезащитных очков. Он выдыхает на заднем сиденье Линкольна, когда водитель отъезжает, хватая карточку для медитации, которую засунул в карман, чтобы очистить разум. Последнее, чего он хочет, — это нервничать, когда наконец увидит Луи в своей квартире. Нет, в их квартире.       Боже, он не может дождаться, когда выйдет замуж за этого человека. Осталось всего десять недель.       Когда они прибывают в Трайбеку, один из охранников обыскивает квартиру, в то время как другой ждет с Гарри в машине. Как только они получают разрешение, они направляются наверх. Стайлс хранит здесь столько вещей, что ему нужна была только ручная кладь для полета, и он быстро распаковывает ее, надеясь, что Луи заметит, что он не оставил ее на потом. Выбрав пару белых трусиков из ассортимента, который он привез с собой, он переодевается в них вместе с чистой парой спортивных штанов и тонкой футболкой. Затем он идет на кухню, чтобы проверить содержимое холодильника. Обычно Гарри легко разгуливать по Нью-Йорку в относительной анонимности, поэтому ему нравится самостоятельно делать здесь покупки, но теперь это, вероятно, осталось в прошлом. Эйми договорилась с кем-то из уборщиков, чтобы тот съездил за продуктами, и, похоже, он купил все, что было в его списке. Как раз в тот момент, когда он пытается выбрать между пастой и жареным мясом, он слышит, как открывается дверь в квартиру.        — Дорогой? Ты здесь?       Стайлс выбегает в коридор, прыгая в объятия Луи. К счастью, принц легко ловит его, но после почти четырехнедельной разлуки Гарри не думает, что ему было бы все равно, если бы они упали кучей на пол. Он обхватывает ногами талию Луи и крепко прижимается к нему, утыкаясь лицом в шею принца и вдыхая его запах. Роскошь частного полета означает, что Луи не пахнет потом и усталостью, как Гарри уверен, и он не может насытиться натуральным ароматом принца: мылом, свежим, чистым бельем и… сигаретным дымом?        — Лу, — произносит Стайлс, теперь уже намеренно обнюхивая парня. — Ты курил?       Луи крепко сжимает Гарри, прежде чем осторожно опустить на пол. Он убирает волосы со лба парня и обхватывает его подбородок руками, запечатлевая поцелуй на его нахмуренных губах.       — Привет, дорогой. Я люблю тебя. Как прошел полет?       Гарри упрямо скрещивает руки на груди. — Лу.       — Возможно я выкурил сигарету, когда мы приземлились.        — С каких это пор ты куришь? Мы помолвлены, я бы знал, если бы ты курил. Верно?        — Обычно я этого не делаю, — отвечает принц, кладя руки на талию Гарри. — Только время от времени, когда я нахожусь в большем стрессе, чем обычно.       Гарри хмурится, расстегивая пальто Луи.        — Почему у тебя стресс? Мы разговаривали прошлой ночью, и ты ни о чем не упоминал.        — Я не хотел тебя беспокоить, love, — говорит принц, позволяя Гарри взять пальто и повесить его в шкаф. — Учитывая все внимание прессы к свадьбе, интерес к Монако растет, и мы наблюдаем резкое увеличение числа компаний, регистрирующихся в княжестве, пользуясь преимуществами нашего налогового законодательства. Все нормально, это просто небольшой дополнительный стресс.        — Ты должен был сказать мне, что у тебя стресс, — напоминает ему Гарри, притягивая Луи в еще одно объятие. — Мне жаль, любовь моя.        — Спасибо, дорогой, — принц проводит рукой по спине Гарри. — Я обещаю, тебе не о чем беспокоиться. А теперь расскажи мне, как прошел полет?        — Все было прекрасно. Без происшествий. В аэропорту было много людей, но теперь с этим покончено. Как прошел твой?        — Гладко. Без происшествий.        — Ты голоден? Я как раз собирался приготовить ужин.        — Умираю с голоду.       Они выбирают спагетти, и Гарри приступает к приготовлению соуса маринара, который всегда готовила его мама, когда он был маленьким, объясняя Луи, что на самом деле он немного безвкусный, но по-прежнему остается его любимым. Принц наливает каждому из них по бокалу вина и наблюдает, как Гарри внимательно следит за плитой, обжаривая мясо для гамбургеров, чтобы добавить в соус, пока готовится лапша. Когда все под контролем, он прислоняется к кухонному столу, просматривая свое расписание на следующие пару недель: Энн и Джемма придут на ужин в его день рождения и останутся на день или два, чтобы пройтись по магазинам, затем он должен сделать пресс-релиз для фильма и пойти на премьеру, и после этого начнется Неделя моды. Гарри хочет посетить несколько показов перед примеркой своих свадебных нарядов с Алессандро и Гарри Ламбертом.        — Зейн присоединится к вам? — спрашивает принц, беря со сковороды маленький кусочек приготовленного гамбургера и отправляя его в рот.        — Bien sûr — отвечает Гарри, глядя на Луи краем глаза. Лицо принца загорается, и он начинает говорить по-французски не слишком быстро, но Гарри не улавливает ни слова. Он поднимает руки, смеясь. — Прости, прости! Люк научил меня этому, но это единственное, что я запомнил за весь месяц.        — Ох, ну, все в порядке, — произносит Луи с оттенком разочарования в голосе. — У тебя достаточно времени, чтобы научиться. Никто не ожидает, что ты будешь говорить свободно.        — Ты уверен в этом? — Гарри несет кастрюлю с лапшой к раковине и высыпает ее в дуршлаг. — Я отложил занятия с репетитором, потому что до сих пор мне удавалось справляться, но я не хочу тебя подводить.       — Дорогой, — выдыхает принц, подходя к Гарри сзади, когда тот возвращается к плите, готовый смешать соус и полить им лапшу. Он обнимает Стайлса за талию, утыкаясь подбородком в плечо. — Ты никогда не смог бы меня подвести. Я так горжусь тобой, ты уже проделал так много работы.       Гарри поворачивает голову, чтобы поцеловать Луи в щеку, после чего снова переключает свое внимание на их ужин.        — Может быть, ты сможешь научить меня кое-чему, пока мы здесь.        — О, да? Например, чему?       — Поцелуй меня.       Луи двигается, чтобы поцеловать Гарри, тот смеется и вырывается из объятий.        — Нет! Как ты скажешь «поцелуй меня» по-французски?        — Ох, — смеется принц. — Embrasse-moi.       Убедившись, что все конфорки выключены, Гарри поворачивается к принцу с застенчивой улыбкой.        — Embrasse-moi.       На этот раз, когда Луи наклоняется, чтобы поцеловать Гарри, тот приоткрывает губы, приветствуя его. Руки Луи блуждают по телу Гарри, пока он исследует его рот языком, и довольно скоро Стайлс забывает об ужине на плите, прижимаясь к принцу, чтобы ощутить, как уже становится твердым. Он ничего не может с этим поделать: прошел почти месяц с тех пор, как он видел Луи во плоти, и, как бы хороши ни были его грязные разговоры по телефону и видеозвонки, ничто не сравнится с этим.        — Чего ты хочешь, любовь моя? — пробормотал принц, после чего тянет Гарри за мочку уха зубами. — Ужин или меня?       Стайлс берет руку Луи и кладет ее себе на талию, шепча на ухо:       — Тебя.       Другой рукой принц сжимает затылок Гарри, притягивая его для поцелуя. Стайлс ведет вперед, потому что Луи никогда не был здесь раньше, и смеется принцу в рот, когда они спотыкаются об его багаж в коридоре.        — Вы уверены, что не хотите распаковать вещи, Ваше высочество? Лучше не оставлять это на потом...       Луи прерывает Гарри поцелуем и легким шлепком по заднице. Шлепок достаточно болезненный, чтобы жар задержался на попке Гарри, и тот краснеет, когда понимает, что хочет большего. Наконец они добираются до спальни, и Стайлс падает на кровать, кусая губу, когда смотрит на принца, возвышающегося над ним и расстегивающего свою рубашку. Он знает, что Луи не осудит его, но немного странно просить кого-то отшлепать тебя в первый раз. Гарри крутит обручальное кольцо на пальце, и напоминание о том, что принц — единственный человек, с которым он хочет быть всю оставшуюся жизнь, помогает ему успокоиться.        — Лу?        — Да, дорогой?        — Эм, я не хочу звучать как кто-то из плохого порно или что-то в этом роде, но…       Принц поднимает брови, и Гарри думает, что он никогда не выглядел сексуальнее, чем в этот момент.        — Ты не мог бы меня немного отшлепать?        — Раздевайся, — отвечает Луи низким и опустошающим голосом, — и я отшлепаю тебя, сколько захочешь, милый.       — Блять, — бормочет Гарри, стаскивая футболку и спортивные штаны. Он колеблется, не уверенный, стоит ли ему снимать трусики. — Лу?       Принц поднимает глаза, когда снимает штаны. — Оставь их.       Стайлс тяжело сглатывает, его сердце бешено колотится в груди, когда он смотрит, как Луи заканчивает раздеваться. Предвкушение делает его тверже, и головка члена выскальзывает из-за пояса трусиков. Когда принц это видит, то тут же облизывает губы.       — Ты такой милый, — произносит принц, его рука скользит к своему собственному наполовину твердому члену, когда он восхищается Гарри. После нескольких дразнящих поглаживаний он заползает на кровать, нависая над телом Стайлса. — Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасен.       Гарри притягивает Луи для поцелуя, волнуясь, когда принц прикусывает его губу.        — Перевернись, любовь моя. Руки и колени.       Они меняются местами, Луи опускается на колени позади Гарри и начинает массировать попку.        — Ты хочешь начать с нескольких шлепков?       Гарри кивает, отталкиваясь от рук Луи. После последнего поглаживания его руки опускаются, и Гарри закрывает глаза в ожидании. Он слышит первый шлепок прежде, чем чувствует его, а затем наступает острая боль, за которой следует жар, растекающийся по коже. С его губ срывается нечто среднее между вздохом и стоном, и он опускает голову, выгибая спину и молча умоляя о большем. В комнате тихо, если не считать звуков тяжелого дыхания Гарри, когда рука Луи касается его кожи, и кажется, что она сузилась до кровати и их двоих. Время перестает существовать, и Гарри понятия не имеет, сколько раз Луи отшлепал его к тому времени, как он останавливается. Его кожа горячая, покалывает, но ему не больно, когда принц мягко укладывает парня на спину.        — Я хочу чтобы ты выучил еще одну фразу, — произносит принц мягко и нежно, лаская раскрасневшееся лицо Гарри. — Fais-moi l'amour.       Стайлс моргает, чувствуя головокружение и некоторую глупость. — Что она значит?        — Займись со мной любовью.        — Фа — Гарри запинается, сглатывая, после чего снова пытается произнести фразу. — Fais-moi l’amour.       Стайлс уверен, что ошибся в произношении, неспособный воспроизвести лирический акцент Луи, даже когда его мозг не затуманен похотью, но, похоже, для принца это не имеет значения, и он наклоняется для еще одного поцелуя. Гарри прижимается к Луи, позволяя ему взять все под контроль и наслаждаясь ощущением его мягкой кожи после столь долгой разлуки. Трудно отпустить, когда принц начинает двигаться вниз по телу Гарри, оставляя за собой дорожку поцелуев, после чего поднимает руки Стайлса над головой, устанавливая зрительный контакт и поднимая брови, пока тот не кивает. В нем что-то успокаивается, когда Луи направляет его таким образом, и он откидывается назад, довольный тем, что принимает все, что Луи собирается дать ему.       Каждое прикосновение нежное, даже те, которые заканчиваются укусом, и Гарри не утруждает себя сдерживанием своих хриплых стонов, медленно приближаясь все ближе и ближе к краю. Когда Луи наконец добирается до истекающего смазкой члена Гарри, он стягивает трусики, чтобы освободить его и после немедленно берет его в рот. Гарри выгибается выгибается над кроватью, вскрикивая от теплого и влажного рта, который подталкивает его к краю. Гарри старается не толкаться в рот Луи, зная, что ему это не нравится так, как ему, но трудно не отдаться этому ощущению полностью.       Внезапно он понимает, что хочет помочь.       Он похлопывает Луи по плечу, отчего тот тут же поднимает глаза, позволяя члену Гарри выскользнуть у него изо рта.        — Я тоже тебя хочу, — произносит он, слегка задыхаясь. — Я хочу твой член.        — Ты хочешь шестьдесят девять?       Гарри кивает, и Луи подползает, чтобы поцеловать его, после чего поворачивается лицом в другую сторону, удерживая свое тело над телом Гарри, когда снова берет член в рот. Кончик члена Луи упирается в подбородок Гарри, и он не уверен, можно ли ему использовать руки, поэтому качает головой, так как пока не может обхватить губами Луи, обхватывая ртом головку. Это почти облегчение — держать член Луи во рту, делать что-то для Луи, доставлять ему удовольствие. На этот раз ему удается держать бедра неподвижно, хотя искушение сделать толчок всегда присутствует, когда он снова и снова попадает в заднюю часть горла Луи. Гарри удваивает свои усилия, желая, чтобы Луи было приятно, как и ему, и принц кончает первым, предупреждая Гарри щипком за бедро.       Закончив, Гарри кладет голову на подушку, растворяясь в простынях и наблюдая, как Луи переводит дыхание, поглаживая его рукой. Как только принц снова прижимается к нему ртом, проходит всего пара минут, прежде чем Гарри начинает кончать. Луи убирает губы прежде, чем Гарри заканчивает, садясь на матрас рядом и цокая языком, смотря, как Стайлс кончает на себя.        — Такой грязный, — произносит он, качая головой. — Посмотри на себя, ты испачкал свои трусики.       Гарри отворачивает лицо, пряча его в подушку, и Луи усмехается, гладя парня по растрепанным волосам.        — Это было нормально, любимый? Я подумал, может быть, из-за порки ты хотел бы, чтобы я был немного, э-э, раскованным? Но все нормально, если тебе не понравилось…        — Лу, — отвечает Гарри, все еще наполовину пряча лицо. — Мне все понравилось. Мне стало неловко, потому что мне это так понравилось. Я знаю, это глупо, но иногда я все еще становлюсь немного… застенчивым рядом с тобой.       — О, милый, — практически воркует Луи, подхватывая Гарри на руки. — Это не глупо, совсем нет. Ты такой милашка. Такой, такой милый.       Некоторое время они лежат вместе. Когда Гарри дрожит, принц стягивает одеяло с изножья кровати, чтобы укрыть их, и прижимает парня ближе. Гарри кладет голову на грудь Луи, наслаждаясь просто тем, что нашел любовь после стольких лет.        — Лу, я не думаю, что смогу снова прожить четыре недели порознь, — признается он, проводя пальцем по редким волоскам на груди Луи. — Это было так тяжело.        — Это были действительно тяжелые четыре недели, — отмечает принц. — Но ты прав, это было слишком долго. Мне довольно трудно спать без тебя. Мне пришлось загрузить то приложение, чтобы прослушать историю, которую ты записал.        — Мы могли бы быть как Пол и Линда Маккартни, — произносит Стайлс с надеждой, расцветающей в груди. — Никогда не проводить ночь порознь.        — Как бы чудесно это ни звучало, — отвечает принц, целуя Гарри в макушку, — я не думаю, что это очень практично. В моей работе требуется определенное количество поездок, и я не могу ожидать, что ты все бросишь и будешь ездить за мной на каждое мероприятие. У тебя будут обязанности, собственная жизнь, к которой нужно стремиться.        — Тогда давай установим лимит, — предлагает Гарри, зная, что Луи прав. Он не может не прихорашиваться, даже когда они обсуждают логистику; ему нравится, как они разговаривают, и насколько очевидно, что принц уважает его и уважает роль, в которую он вступит. — Скажем… две недели? Мы не расстаёмся друг с другом больше чем на две недели. Точка.       — Я бы сказал, что это отличное правило, — отмечает принц, уткнувшись носом в щеку Гарри. — Ты мудрый не по годам. Было действительно тяжело так долго находиться в разлуке, не так ли?        — Никогда больше, — объявляет Гарри, щекоча ребра Луи. Несколько минут они катаются, смеясь, а потом живот принца урчит. — Лу! Мы забыли поужинать. Ты, должно быть, проголодался.        — Давай быстренько примем душ, а потом разогреем немного спагетти. Пока ты готовил, пахло восхитительно, мне не терпится попробовать соус.        — Звучит идеально, — Гарри подставляет губы для поцелуя, который тут же получает.        — У меня есть еще одна фраза для тебя, любовь моя.       Гарри закатывает глаза, но не может сдержать ухмылки. — О, да? Какая же?        — Tu es l’amour de ma vie.       Гарри приподнимает бровь. — И как она переводится?        — Ты — любовь всей моей жизни.       — Лу…       — В чем дело, love?        — Я думаю, что я снова изголодался по тебе.        — Ну, тогда ужин может подождать еще немного.

***

      Утром в день рождения Гарри принц приносит ему кофе в постель, а затем готовит горячую ванну, настаивая, чтобы тот побаловал себя, но отказываясь присоединиться. Он исчезает больше чем на час, и Стайлс включает подкаст, решив проверить свой телефон на наличие сообщений с пожеланиями. Когда вода начинает остывать, Гарри вытирается и кутается в пушистый халат, после чего приступает к процедуре ухода за кожей. Джемма безжалостно высмеивает его за коллекцию кремов и сывороток, но ему всегда нравилось баловать себя, и он не собирается извиняться за это. Он готов попробовать почти любую новую причуду, о которой слышит, даже пару раз пробовал криотерапию. Он не уверен, действительно ли это улучшило его кожу, но клянется, что теперь она стала менее восприимчива к холоду.       Когда он возвращается в спальню, уставившись в свой телефон и поток сообщений, которые он получал до сих пор, требуется мгновение, чтобы понять, что что-то не так. Свет, если быть точным. Он поднимает глаза и видит Луи, стоящего у кровати с маленьким, явно домашним тортом, покрытым светло-зеленой глазурью и, должно быть, двадцатью восемью зажженными свечами. Принц лучезарно улыбается и начинает петь, медленно подходя к Гарри и стараясь не уронить торт.       — Лу, — выдыхает Стайлс, любуясь чертами лица принца в свете свечей. — Ты испек мне торт?       — Все верно, — бормочет Луи. — С днем рождения, любовь моя. Загадай желание.       И теперь Гарри понимает, как трудно, должно быть, было Луи придумать желание, когда он попросил подобное ранее. У него есть все, о чем он когда-либо мог мечтать, в том числе жених, стоящий прямо перед ним.       Он задувает свечи со второй попытки, после чего принц направляется в другой конец комнаты, ставя торт на кровать. Рядом уже лежит нож и пара маленьких тарелок и вилок.        — Хочешь кусочек? — спрашивает Луи, вытаскивая свечи из торта. — Твоя мама говорила мне, что праздничный торт на завтрак — это традиция в твоей семье.       — Серьезно?        — О, мы иногда переписываемся. Она упомянула это на прошлой неделе.       Гарри осторожно садится на кровать, не желая мешать принцу, пока тот нарезает ломтики торта.       — Вы переписываетесь?        — Да, она очень любит смайлики, не так ли? Очень эмоциональная. Я заметил, что Джемма немного сдержаннее.        — Ты переписываешься с моей сестрой?       — Ну, это групповой чат.       Гарри морщит нос, пытаясь скрыть нежную улыбку, которая угрожает появиться на его лице, когда он берет тарелку. Выглядит так, будто шоколадный корж пропекся равномерно, цвет хороший, крошек не много. На самом деле, он выглядит идеально. Подозрительно идеально.        — Я думал, ты не умеешь печь.       — О, Матиас — шеф-повар, я думаю, вы с ним встречались. Как бы то ни было, Матиас прислал список ингредиентов, которые Дэниел любезно раздобыл для меня, а потом мы поболтали по видео, пока я готовил сегодня утром. Он подсказывал мне, что за чем идет.        — Лу?        — Да, дорогой?       — Ты, эм, amour de… de ma vie. (прим. переводчика — любовь всей моей жизни)        — Ты запомнил! — глаза принца загораются, несмотря на нерешительность Гарри и то, что он точно ошибся в произношении. — Дорогой, ты так хорошо говоришь, — он убирает волосы со лба, когда Гарри поднимает свою тарелку. — Ну? Как тебе? Надеюсь, не ужасно.       Гарри откусывает кусочек торта и обнаруживает, что был прав: он идеальный, влажный и сочный, а глазурь не слишком густая. Но даже если бы торт был ужасным на вкус, ему бы все равно понравилось.        — Вкусно, — честно отвечает он. — Серьезно, очень хорошо.        — Ну, ты же знаешь, я всецело за вкус, — Луи указывает на перекошенный торт. — Презентация имеет второстепенное значение.        — Лу! — Гарри смеется. — Торт потрясающе вкусный и выглядит так же. Это лучший подарок, который ты мог бы мне сделать.        — О, ах, у меня действительно есть для тебя подарок. Еще один.       Гарри ставит тарелку себе на колени и хлопает в ладоши.        — Могу я получить его сейчас?        — Ну, я собирался подождать до ужина, но мне не терпится увидеть, как ты его откроешь… Подожди здесь, love.       Стайлс откусывает еще пару кусочков торта (он действительно вкусный), а принц направляется в коридор и через минуту возвращается с большим плоским подарком прямоугольной формы, завернутым в обычную бумагу. Отставив свою почти пустую тарелку в сторону, он берет подарок от Луи, кладет его дном на пол и начинает разрывать шов бумаги. Принц ерзает рядом на кровати, один из немногих случаев, когда Гарри видит, как он нервничает. Он начинает говорить, как только разорванная бумага позволяет увидеть картину внутри.        — Тебе нравится? Я заметил, что у тебя дома в Лос–Анджелесе есть пара работ Хайден Кей, и эта заставила меня подумать о тебе и я…       — Лу, — перебивает Гарри, уставившись на смелые красные и синие мазки на холсте, которые окружают слова «Я буду любить тебя, пока холод не станет горячим». — Лу, мне нравится. Мне действительно чертовски нравится.        — О, ну, это… Ладно, признаю, я испытываю облегчение, — отвечает принц, издавая тихий смешок. — Я подумал, что когда мы купим дом в горах, он мог бы больше отражать наш личный стиль. Произведения искусства, которые ты собрал и хочешь сохранить, и тому подобное. Я знаю, что дворец — это не обычный дом, и я не хочу, чтобы тебе приходилось отказываться от всего ради меня.       — Я действительно ценю то, какой ты заботливый, милый, — произносит Гарри, наклоняясь для поцелуя. — Это много значит для меня.        — Ну, ты правда много значишь для меня, — бормочет Луи, снова целуя парня. — С днем рождения, дорогой. Я люблю тебя.        — Я тоже тебя люблю.       — Ну, — произносит принц, складывая руки на коленях. — Чем ты хочешь заняться? До ужина.       — Не смейся, — отвечает Гарри, прикусывая губу, наблюдая, как выражение лица Луи становится веселым. — Но может быть, мы могли бы сходить в кино? Я никогда не могу просто пойти туда без того, чтобы это не была премьера или масштабная (рекламная) акция.        — На самом деле звучит очень весело, — произносит Луи, как будто делится секретом. — Кажется, я не был в кино со времён учёбы в университете.        — Давай позвоним Дэниелу и посмотрим, что он сможет сделать, — предлагает Гарри, пододвигая свою тарелку к принцу. — А мы пока съедим еще по кусочку торта.       Луи отрывает взгляд от своего телефона, на экране которого уже отображается текстовый чат с Дэниелом.        — Неужели так вкусно?       — Безумно! Ты угрожаешь занять мое место пекаря в семье.        — Ох, — вздыхает принц. — Мне нравится эта мысль.        — Что? Быть лучше меня?        — Нет, love. Быть семьей.       Луи берет левую руку Гарри в свою, целует костяшки пальцев чуть выше обручального кольца Гарри, после чего отбрасывает телефон в сторону. На какое-то время они теряются друг в друге, их движения медленны, нежны и полны любви. И если второй кусок праздничного торта для Гарри съеден с пресса Луи вместо тарелки, что ж, это никого не касается, кроме них самих. В конце концов они обращаются к Дэниелу, настаивающему на аренде кинотеатра для фильма, который они хотят посмотреть, что не совсем то, что имел в виду Гарри, но он не собирается жаловаться. В день рождения Гарри никогда не показывают чего-то действительно хорошего. Это время года — застой плохих комедий и дешевых фильмов ужасов, поэтому фильм скучный и легко забываемый, но Гарри всегда будет дорожить объятиями в темноте и обменом конфетами.       Ник умолял сообщить хотя бы одному фотографу о ресторане, где они встретятся с Энн и Джеммой за ужином, отчаянно желая избавить пиарщика студии от необходимости сообщать прессе о фильме, и Гарри неохотно согласился. Дэниел провожает их от машины до входа, стараясь не загораживать человека с мигающей камерой, который быстро привлекает внимание прохожих. Новость об их местонахождении наверняка распространится как лесной пожар, но они выполнили свои обязанности на ночь, поэтому могут воспользоваться задним входом, когда закончат ужинать. Они не побеспокоились об отдельной комнате, вместо этого попросив уединенный столик в задней части зала, где в настоящее время сидят Энн и Джемма, ожидая их.        — С днем рождения, любовь моя, — визжит Энн, вставая и протягивая руки для объятий. — О, я так рад видеть вас, мальчики.       Гарри сначала обнимает Энн, а затем поворачивается к Джемме, которая закатывает глаза и произносит: «С днем рождения, неудачник», но крепко обнимает брата. После того, как все поприветствовали друг друга, они садятся за стол, и официант тут же подходит к ним, чтобы наполнить стаканы водой и еще раз проверить, хотят ли они по–прежнему меню prix fixe, о котором Гарри — или, точнее, Эйми — договорилась при бронировании. К каждому блюду прилагаются несколько видов вина, но Луи заказывает бутылку шампанского для начала, потому что они празднуют. Официант возвращается через несколько мгновений, аккуратно вынимает пробку и разливает напиток по бокалам, после чего делает поклон и удаляется.        — Ну, — начинает принц, поднимая свой бокал с шампанским. — Выпьем за Гарри.       — За Гарри, — добавляет Энн, когда они чокаются бокалами. — Ну? Тебе понравился подарок?       Гарри смотрит на Луи, ухмыляясь.        — Ты знаешь, Энн, я не мог дождаться, поэтому этим утром первым делом вручил Гарри его подарок.       — Торт? — спрашивает Джемма, прежде чем сделать большой глоток шампанского.        — Шоколадный, — отвечает Гарри, кивая. — Луи приготовил его сам.        Глаза Энн, и Джеммы загораются, после чего они тут же поворачиваются к принцу.        — Молодец, Луи! — Энн поднимает свой бокал в сторону Луи.        — Мы заставим тебя приготовить индейку на День благодарения, — добавляет Джемма с кривой улыбкой.       Гарри показывает на телефоне фотографию торта, которую он сделал тем утром, объясняя, что он выглядел лучше до того, как они отрезали от него три кусочка, а затем проводит пальцем, чтобы показать им фотографию картины, которую ему подарил Луи. Энн и Джемма соответственно охают и ахают, а затем Джемма вытаскивает подарочный пакет из-под своего стула и протягивает его через стол.        — С днем рождения, Эйч, — говорит она, откидываясь на спинку стула. — Я надеюсь, тебе понравится.       Гарри разрывает папирусовую бумагу, вытаскивая сложенную белую футболку. Когда он встряхивает её и поднимает, то видит на лицевой стороне знакомый рисунок, вышитый красным: слова «ПРИБЕРЕГИ ДРАМУ ДЛЯ СВОЕЙ МАМЫ», заключенные в контур полных губ. Он пристально смотрит на слова, пытаясь понять, что это значит, и Джемма пинает его под столом.        — Я была уверена, что ты сразу поймешь, — говорит она, как раз в тот момент, когда что-то щелкает в голове Гарри. — Это фраза Рейчел из–       — Друзей, — заканчивает Гарри, сияя. — Черт возьми, мне она нравится, Джемс! Спасибо.       — Хочу сказать по секрету, она вышила фразу вручную, — с гордостью произносит Энн. — Должно быть, это заняло целую вечность, а ты знаешь, сколько времени ей приходится тратить на свою диссертацию, Гарри. Мы говорили о последней встрече с ее консультантом перед твоим приездом, это…        — Это такой продуманный подарок, — говорит Луи настолько вежливо, что, кажется, убеждает всех, что он на самом деле не перебивал. — И ты проделала замечательную работу.        — Спасибо, — отвечает Джемма, выглядя довольной. — Это стоило всех исколотых пальцев.        — Хорошо, моя очередь, — начинает Энн, протягивая маленькую коробочку. Она наблюдает, как Гарри развязывает ленту и поднимает крышку, демонстируя изящные серебряные часы с голубым циферблатом. — Они принадлежат моей бабушке. Я попросила ювелира в центре города добавить несколько звеньев, чтобы они тебе подошли. Мы с Джеммой подумали, что это может быть «твое» что-нибудь голубое(«Something old and something new, something borrowed and something blue» означает, что на невесте в день свадьбы должно быть что-то старое, новое, одолженное и голубое)        — Я пыталась сказать ей, что эта примета больше для невест, — вмешивается Джемма, — но она сказала мне, что я, цитирую, «не забавная».        — Кто сказал, что это должны быть только для невест? — возмущается Энн. — Я всегда думала, что Гарри такое понравятся, и это казалось идеальным поводом, так что...       Гарри прерывает свою маму поцелуем в щеку.        — Мне нравится, — говорит он, похлопывая ее по руке. — И ты права. Я думаю, нам обоим следует надеть что-нибудь голубое.        — Сейчас ты ставишь меня в неловкое положение, любовь моя, — шутит Луи, поднимая бутылку шампанского, чтобы наполнить бокалы. — Мне придется что-нибудь придумать.        — Ну, у тебя есть пара месяцев, — хихикает Джемма, поднимая свой бокал. — О, я хотела поблагодарить тебя, Эйч, за то, что ты не сделал меня подружкой невесты.       Гарри кивает, стреляя в нее из пистолета в форме пальцев, а Луи смеется.        — Лотти тоже почувствовала облегчение, — говорит он. — Она была не в восторге от идеи всеобщего внимания.        — Так получается, твоим свидетелем будет Ник? — спрашивает Энн, поворачиваясь к принцу, когда Гарри кивает. — А как насчет тебя, Луи?        — Мой лучший друг, Лиам, — отвечает Луи, откидываясь назад, когда официант подходит с подносом еды. — А еще у нас есть пара девочек, кого вы англичане называете «цветочницами», Леа и Санди, дочери моих друзей Эйми и Йена.        — О, это чудесно, — нежно произносит Энн, прижимая руку к сердцу. Она поднимает глаза, когда официант ставит перед ней тарелку. — О, большое вам спасибо. Выглядит чудесно.       Как только им подают закуски, разговор возвращается к свадьбе. Помня об их походе по магазинам, Гарри перечисляет мероприятия, которые они, как ожидается, посетят, в том числе коктейльные вечеринки и приемы, гражданскую церемонию в Тронном зале и, конечно же, телевизионную церемонию на следующий день. Они арендовали пару этажей в отеле де Пари в Монте-Карло для членов семьи и близких друзей, и Гарри рассказывает Энн и Джемме о том, как они с Ником впервые остановились там, чтобы перекусить сэндвичами по дороге во дворец.       За десертом и кофе Джемма спрашивает о съемках Vogue, и Гарри снова достает свой телефон, чтобы показать фотографии, описывая различные декорации и наряды.        — Вау, это будет великолепно, — произносит девушка, возвращая телефон. — Я не могу дождаться, когда получу копию, увижу, так сказать, все лично.        — Должно быть, было тяжело так долго находиться в разлуке, — замечает Энн. — Ты был в Лос-Анджелесе практически целый месяц, не так ли, Гарри?        — Это было очень трудно, — отвечает Луи, беря Гарри за руку. — Мне казалось, что мы оба так сильно скучали.        — Ты знала, что каждый январь в Монако проходит цирковой фестиваль? — спрашивает Гарри. — У Гарри Ламберта был идеальный наряд для церемонии открытия, и все было готово — этот удивительный розовый бархатный жакет Gucci, подходящий для заводилы. Но я не смог пойти; даже если бы съемки не закончились, это просто не сработало бы.        — Тебе придется приберечь наряд до следующего года, любовь моя, — произносит принц, вежливо игнорируя фырканье Джеммы через стол. — Может быть, Энн, вы с Десом могли бы приехать на фестиваль в следующем году. Это очень весело.        — Январь не самое подходящее время для путешествий, учитывая учебный год, — объясняет Энн. — Это начало семестра. Поездку в апреле тоже будет достаточно сложно организовать. Не то чтобы мы возражали, конечно!        — Конечно, — мягко говорит Луи, сжимая руку Гарри. — Мы действительно ценим усилия, которые каждый приложит, чтобы принять участие.        — Кстати говоря, — замечает Гарри, сжимая руку принца в ответ. — Вы хотите позавтракать завтра или просто встретимся у Бергдорфа?        — Давай просто встретимся там, — предлагает Джемма, доедая последний кусочек тирамису, который они с Гарри решили разделить пополам. — Рядом с отелем есть пончиковая. Углеводов для шоппинга в самый раз.        — Знаешь, Гарри, — произносит Энн. — Ты не обязан этого делать. Мы вполне способны сами пройтись по магазинам.        — Я знаю, — отвечает Стайлс, беря вилку, чтобы соскрести немного маскарпоне, оставшегося на тарелке. — Но это моя вина, что вам понадобится так много нарядов, и я хочу побаловать тебя. Пожалуйста, просто позволь мне?        — Что отстойно, так это то, что я уверена, что мы купим вещи, которые я никогда больше не смогу надеть, — хмурится Джемма. — Я имею в виду, сколько королевских свадеб вообще можно посетить за всю жизнь? — она тут же указывает на Луи. — Не отвечай.        — Джемма топит за экопотребление, — объясняет Энн принцу. — Она покупает одежду в секондхендах.        — Обожаю слышать, как что-то, чем я на самом деле увлечена, сводится к тому, чтобы «топить за», — произносит Джемма, дополняя цитату матери воздушными кавычками. — Господи, мама...       — Ну, знаешь, — перебивает Луи, поворачиваясь к девушке, — ты всегда можешь продать наряды после свадьбы и пожертвовать деньги на благотворительность. Освещение в прессе будет значительным, поэтому я уверен, что будет много нетерпеливых покупателей, заинтересованных только в моде или больше в аспекте памятных вещей.        — Это… на самом деле отличная идея, — отвечает Джемма. Ее хмурый взгляд наконец рассеивается. — Ты не возражаешь, Эйч?        — Вовсе нет, — отвечает Гарри, ухмыляясь Луи. — Я думаю, это звучит потрясающе.       — Ну, теперь, когда все решено, — говорит Энн, кладя салфетку на стол. — Никто не возражает, если мы закончим? У меня такое чувство, что мне нужно хорошенько выспаться перед завтрашним днем.       Словно подслушивая, из ниоткуда появляется официант, чтобы пожелать им спокойной ночи и подтвердить, что о счете уже позаботились. Принц направляется к выходу из ресторана, чтобы поймать такси для Энн и Джеммы, которые настаивают, что могут вернуться в отель самостоятельно, после чего они обнимаются на прощание. Луи собирает подарки Гарри, и они следуют за Дэниелом через кухню к заднему входу, где их уже ожидает машина. Водитель увозит их домой, вежливо игнорируя тот факт, что принц и Гарри целуются на заднем сиденье всю дорогу.

***

      Поход по магазинам проходит более гладко, чем ожидал Гарри; Энн и Джемма, похоже, молчаливо соглашаются не обращать внимания на ценники и позволить Гарри раскошелиться, хотя обычно они бы возражали. Энн огорчена, что они не смогут пойти на примерку свадебного костюма Гарри на следующей неделе, но он обещает сделать фотографии и позвонить по видеосвязи, если время будет подходящим. Перед отъездом они устраивают еще один семейный ужин, и на этот раз Гарри заранее говорит Луи, чтобы он позволил Энн перевести разговор на диссертацию Джеммы, если она захочет; ему не нужно, чтобы все их дни были сосредоточены только на нем. Ему уделят достаточно времени на свадьбе.       А потом они остаются одни на несколько дней, прежде чем Ник должен приехать на премьеру. Луи поддерживает связь с Лиамом с помощью текстовых сообщений, электронной почты и видеозвонков, что не дает ему скучать, но всегда готов прерваться, чтобы пообедать или ответить на вопрос о протоколе из папок. Гарри думает, что любимые перерывы Луи — это те, когда Гарри появляется в дверях маленького кабинета, который занял принц, одетый только в жемчуга и пару трусиков — или вообще без них. Так уж получилось, что это тоже его любимые перерывы. Но долг зовет, и Гарри приходится потратить несколько долгих дней на пресс-конференцию для фильма, которая включает в себя эфир «Доброе утро, Америка» в безбожный утренний час, а затем угощение в отеле.       Когда наступает ночь премьеры, Гарри надевает простой серый костюм и направляется в отель Ника. Мэш вернулся в Лос-Анджелес по работе, так что они только вдвоем, что вполне уместно, поскольку они в последний раз направляются на премьеру в качестве актера и менеджера.        — Ну, Гарольд? — Гримшоу ухмыляется, поднимая маленькую бутылочку шампанского, которую принес с собой. — Что ты скажешь? В память о старых временах?        — Здесь нет бокалов, — отвечает Стайлс, оглядывая заднюю часть лимузина. — И я не хочу, чтобы меня развезло, ты же знаешь, что мой предел сейчас довольно низок.        — Пф-ф, — Ник вытаскивает пробку, умудряясь не поранить ни одного из них и не разбить окно. — Это все равно что выпить один бокал, максимум два. За нас!       Они передают бутылку между собой, обмениваясь воспоминаниями о хороших и не очень временах за последнее десятилетие.        — А как насчет того раза в «Сандэнсе»?       Гарри стонет, когда Ник толкает его локтем, зная, что сейчас произойдет.        — Когда ты думал, что попросил официанта бокал вина на той вечеринке, а оказалось, что это был Тимоти Шаламе?       Гарри делает глоток шампанского, а Ник хихикает.        — А на следующий вечер, — продолжает Гримшоу, давясь от смеха и пытаясь выдавить из себя слова, — мы пошли на премьеру фильма «Назови меня своим именем».       Гарри толкает Ника в плечо, и тот смеется так сильно, что в конце концов падает с сиденья. Подтягивая его обратно за локоть, Гарри протягивает ему полупустую бутылку.       — Помнишь Мачу-Пикчу?        — Конечно, Гарольд. Это была одна из лучших поездок в моей жизни. Одна из лучших, которую мы когда-либо делали.        — Мы сделали много хороших вещей, — бормочет Гарри, прислоняясь к Нику на сиденье и не заботясь о том, помнется ли его костюм. — Спасибо за, ты знаешь… все это.        — Слава Богу, ты снялся для Teen Vogue, да?       Теперь настала очередь Гарри хихикать. — Что?        — Извини меня, — парирует Ник, садясь прямо и поворачиваясь лицом к Гарри. — Мы познакомились на одной из их молодежных голливудских вечеринок. Ух ты, как быстро это было забыто. Могу я оставить тебе свой адрес электронной почты? Или стоит передать через твоего помощника?        — Оставь это моему помощнику, — шутит Гарри, тыча Ника в бок. — Она знает, как со мной связаться.       Машина замедляет ход, останавливаясь, и Гарри выглядывает в окно. Они стоят в длинной очереди лимузинов, растянувшихся перед залом, так что у них есть всего несколько минут, чтобы допить шампанское. Он делает глоток, пока Ник достает свой телефон.        — Я знаю, ты думал, что я шучу каждый раз, когда я поднимал эту тему, — говорит он, постукивая по экрану. — Но клянусь богом, это заявление об отставке годами лежало у меня в черновиках. Ты можешь быть настоящим занудой, знаешь?        — Да, но я твой лучший друг, — парирует Гарри, доставая свой телефон из кармана, когда слышит звук уведомления. Он сует бутылку в руки Ника, а затем разблокирует свой телефон. — Подожди, какого хрена? Ты отправил его? Ты действительно отправил мне заявление об отставке?        — Вот оно, Эйч, — произносит Ник, поднимая бутылку. — Было честью для меня работать с тобой.       Гарри крепко обнимает Ника, шепча ему на ухо «спасибо» и похлопывая по спине. Водитель опускает перегородку, чтобы сообщить им, когда они будут следующими в очереди на красную дорожку, и каждый из них делает последние глотки шампанского, после чего начинают поправлять одежду. Гарри чувствует себя немного сентиментальным к тому времени, как водитель открывает перед ними дверь лимузина, что никогда не бывает хорошо перед лицом моря камер и репортеров, но он делает храброе лицо, когда Ник практически выталкивает его на тротуар. Пиар-девушка из студии встречает их с блокнотом, представляясь Линдси, и Гарри делает шаг и повторяет, позируя фотографам, после чего она ведет его к первому интервьюеру с Ником на буксире.       — Гарри! Том из Variety, как дела?        — Хорошо, спасибо! — Гарри пожимает Тому руку, узнавая его по предыдущим интервью. — Рад видеть тебя снова. Как поживает семья? У тебя недавно родился малыш, не так ли?        — Да, все хорошо, спасибо. Итак, Гарри. Сегодня важная ночь. Это последний фильм, в котором ты снялся перед тем, как объявить о своем уходе из Голливуда. Как ты себя чувствуешь? Все это, должно быть, немного горько-сладкое.       — Это так, это так, да, — кивает Стайлс. Он изо всех сил старается не обращать внимания на мигающие огни камер вокруг себя, не желая выглядеть сердитым на фотографиях с сегодняшнего вечера. — На протяжении многих лет мне невероятно везло. Я работал с одними из лучших людей, такими как Кристофер Нолан, конечно. Да, для меня было честью сняться в одном из его фильмов. Но, ах, я чувствую, что готов двигаться дальше, так что это, да, я полагаю, горько-сладко, но я просто хочу насладиться ночью. Я действительно горжусь фильмом и работой, которую мы проделали, и это всегда хорошее чувство.        — А где твой жених, Гарри? Почему он не держит тебя под руку, поддерживая тебя в твой важный вечер?       Стайлс старается не раздражаться из-за намека, но это очень близко к истине.        — В данный момент он работает, — объясняет Гарри, натягивая кривую улыбку, которая обычно очаровывает таких людей, как Том. — Управлять княжеством — большая работа, и он относится к ней очень серьезно. Он действительно заботится о своих людях, и вот где он сегодня вечером.        — Знаешь, о твоей помолвке заговорили все, мы все с нетерпением ждем свадьбы века. Трудно было решиться отказаться от всего ради принца?        — Ну, Том, — отвечает Гарри теперь сквозь стиснутые зубы. — Я не рассматриваю это как отказ от всего ради него. И нет, когда он попросил меня выйти за него замуж, мне было нетрудно решиться сказать «да». Это было самое простое и лучшее решение, которое я когда-либо принимал. Спасибо. Хорошего вечера.       Не дожидаясь ответа, он поворачивается обратно к Нику и Линдси, которая яростно шепчет в микрофон наушников, которые надеты на ней.        — Полегче, убийца, — смеется Ник, похлопывая Гарри по спине, пока они идут по ковру. — Он просто делает свою работу, пытаясь получить эксклюзив, который поможет накормить малыша. Это бизнес.        — Пошел ты, — бормочет Стайлс. — Он был груб, и ты это знаешь.        — Ну, пристегнитесь, — говорит Ник, указывая на толпу репортеров, тычущих микрофонами в лица людей. — Тебе предстоит пройти через пятьдесят грубых интервьюеров. Надень свою самую игровую маску.       Гримшоу не ошибся, и к тому времени, как они добираются до вестибюля кинотеатра, Гарри полностью выжат. Однако у него нет ни минуты, чтобы перевести дыхание, поскольку коллеги по фильму и люди, работавшие за кулисами над фильмом, с энтузиазмом приветствуют его, все полны поздравлений. Ник хватает пакет с конфетами «Харибо» и тащит Гарри в кинотеатр, настаивая на том, чтобы остаться и посмотреть фильм, поскольку это его последний фильм. После того как свет погас, Ник встает и идет к проходу, оставляя после себя шлейф приглушенных извинений, когда люди передвигаются, чтобы приспособиться к нему. Гарри хмурится, но возвращается к большому экрану, разрывая пакет с конфетами.       Минуту спустя Стайлс оглядывается на звук падения тела на сиденье рядом с ним, ожидая увидеть Ника, протягивающего руку и требующего конфету. У него отвисает челюсть, когда он видит, что Луи смотрит на него в ответ. Ему удается не издавать ни звука, наклоняясь, когда принц манит его.        — Я был дома, работал, но я соскучился по тебе, — шепчет он на ухо Гарри. — Я хотел быть здесь с тобой, поэтому написал Нику, и он сказал, что я могу приехать. Это нормально?        — Конечно, все в порядке, — шепчет Гарри в ответ, беря Луи за руку и наклоняясь, чтобы обнять его за плечо. — Я так сильно люблю тебя.        — Ш-ш, любовь моя, — принц указывает на экран. — Я хочу посмотреть фильм.       Гарри ухмыляется и одними губами произносит «ты, маленький засранец», после чего откидывается на спинку сиденья, прижавшись поближе к Луи. Они делят пакет с конфетами, и Гарри толкает принца локтем, когда начинаются его сцены. Фильм хороший, действительно хороший, и Гарри рад, что они остались его посмотреть. Они остаются на несколько минут на частной вечеринке, которая следует за премьерой, ровно настолько, чтобы произнести тост за Кристофера Нолана и поблагодарить Ника за то, что он уступил свое место.       Когда они усаживаются на заднее сиденье лимузина, Луи поворачивается к Гарри с ослепительной улыбкой.        — Готов ехать, Гарри-бу?       Громкий взрыв смеха, похожий на гудок, срывается с губ Гарри. Принц выглядит чрезвычайно довольным собой, когда Стайлс переводит дыхание, вытирая слезы с глаз.        — Готов.

***

      Вопреки здравому смыслу Гарри, принц решает посетить показ Gucci во время Недели моды. В какой-то момент они должны начать появляться на публике вместе, но Гарри предполагал, что это произойдет в Монако, где пресса и фотографы находятся под более строгим контролем. Дело не в том, что он не хочет, чтобы Луи поехал с ним; он просто беспокоится, что это будет всеобщая давка.        — Ты уверен? — спрашивает Гарри, когда машина подъезжает к Spring Studios. — Последний шанс отступить и спокойно провести день дома без папарацци.        — Я уверен, — отвечает принц, сжимая руку Гарри и целуя в щеку. — Я хочу снова увидеть Алессандро, так как не смогу присутствовать на твоих примерках на следующей неделе. Получается, я не смогу увидеть твои свадебные наряды до церемонии.       — Это будет сумасшедший дом, — предупреждает Гарри, отстегивая ремень безопасности, когда водитель останавливается. — Снаружи и внутри.        — Фотографам разрешено входить внутрь?       Стайлс замирает, его глаза расширяются. — Ты серьезно? Разве ты не слышал ни слова из того, что я говорил об этом?       — Я шучу, любовь моя, — смеется Луи, поднимая руки вверх в притворной капитуляции. — Да, я слушал. Я думаю, папарацци будут как всегда, немного...       — Приставучими?       — Приставучими, да.       Снаружи многолюдно, хаотично и, да, папарацци приставучи, но они прекрасно с этим справляются. Когда они позируют для фотографий на улице, Луи помогает Гарри поправить боа из перьев на шее под воркование окружающих их людей. Как только они усаживаются в первом ряду, то позируют для новых фотографий, но отказываются разговаривать с кем-либо из интервьюеров. Зал быстро заполняется; Анна Винтур кивает с другого конца подиума, а Тави Гевинсон подходит, чтобы поцеловать Гарри в обе щеки, прежде чем исчезнуть в толпе. Гарри наклоняет голову, чтобы избежать зрительного контакта с Джаредом Лето, и это срабатывает. Оне утруждает себя тем, чтобы поздороваться. Шум аудитории становится настолько громким, что Луи прибегает к эсэмэске для Гарри, чтобы спросить, во сколько начинается шоу. Наконец свет гаснет, и музыка начинает греметь как раз перед тем, как первая модель выходит на подиум. Принц наклоняется, чтобы прошептать Гарри на ухо, когда видит наряд, который, по его мнению, понравился бы Стайлсу, и каждый раз он прав.       Когда зажигается свет, охранники сразу же уводят их за кулисы, где их встречает еще больше фотографов. Алессандро распахивает руки для объятий, и пресса запечатлевает их объятия и поцелуи в щеки. Через минуту Алессандро машет помощнику, который прогоняет фотографов.        — Ваше Высочество, вы балуете меня, — произносит дизайнер, прикладывая руку к сердцу и слегка кланяясь. — Для меня было большой честью услышать о вашем присутствии.        — Это было замечательное шоу, — искренне отвечает принц, делая поклон. После чего указывает на Стайлса, продолжая: — Гарри рассказал мне о Парижском шоу, которое состоялось прошлой осенью, но я должен признать, что это совершенно другой опыт — наблюдать за этим лично. Это было очень впечатляюще. Выражаю вам благодарность за моду и за зрелищность.        — Ах, grazie, grazie, спасибо большое, — щебечет Алессандро, кладя руки на щеки Луи и притягивая его к себе. Он демонстративно целует обе стороны лица принца, и они втроем смеются. Гарри игнорирует вспышки камер, которые угрожают испортить момент, привыкший к профессиональному риску. — Мне очень не хочется оставлять вас, но я должен…        — О, пожалуйста, не позволяйте нам вас задерживать, — говорит Луи, кладя руку на плечо Алессандро. — Я просто хотел поздороваться и поздравить. Мы понимаем, что у вас, должно быть, есть тысяча дел, которыми нужно заняться.        — Увидимся через несколько дней, — произносит Гарри, и тот факт, что он еще ничего не сказал, не ускользает от внимания Алессандро. Он улыбается, довольный тем, что его друг и его жених так хорошо ладят. — Гарри Ламберт и я…        — С нетерпением ждем примерки!       Все они оборачиваются и видят раскрасневшегося Гарри Ламберта, проталкивающегося сквозь толпу за кулисы, чтобы добраться до них.        — Алессандро, дорогой! Шоу, che bello (прим. переводчика — было восхитительным), — произносит он, когда они обмениваются поцелуями. — Привет, Сью! Друг Луи!        — Гарри, — отвечает принц с сияющей улыбкой. — Гарри не говорил мне, что ты будешь здесь.       Алессандро растворяется в толпе, когда Гарри Ламберт пожимает плечами. — О, правда? Даже несмотря на то, что ты занял мое место?       Брови Луи взлетают вверх, и он поворачивается к Гарри, выглядя испуганным, но Гарри Ламберт смеется.        — Я просто дразню! Все в порядке, мне выделили место сбоку, что отлично сработало, учитывая, что мне пришлось добираться из Боде.        — Как прошло то шоу? — спрашивает Гарри. У него есть несколько произведений Боде, и он определенно заинтересован в том, чтобы приобрести еще.       — Чертовски фантастично, — заявляет Ламберт, привлекая несколько любопытных взглядов окружающих их людей. — Рассказать тебе об этом за ужином?        — Звучит замечательно, — отвечает принц. — Что ты думаешь, любовь моя?       — Идеально, — соглашается Гарри. — Мы можем сделать заказ, и мне не придется беспокоиться о том, что что-нибудь попадет на мое боа.        — Мы вступаем в эпоху боа, тебе не кажется, друг Луи?        — Ну, мне определенно нравится, — говорит принц как всегда дипломатично. — Извините меня, я сообщу Дэниелу о наших планах.       Гарри Ламберт обнимает Гарри за плечи, стараясь не слишком сильно улыбаться, пока они наблюдают, как Луи советуется со своим охранником.        — Я уже упоминал, что он мне действительно нравится? — уточняет Гарри Ламберт, понизив голос. — Ты отлично справился.        — Да, — отвечает Стайлс, улыбаясь, когда принц поворачивается и ловит его взгляд. — Да, так и есть.

***

      Утро дня Святого Валентина начинается так же, как и любое другое утро. Они просыпаются рано и тренируются в зале своего многоквартирного дома вместе со своими охранниками. Луи предпочитает беговую дорожку с новостями кабельного телевидения на маленьком экранчике, расположенным перед ним, в то время как Гарри занимается йогой с Люком, превратив мускулистого бывшего солдата в друга за месяц их пребывания в Лос-Анджелесе. Дэниел качает головой, глядя на всех них, поднимая тяжести на другой стороне комнаты. Гарри и Луи принимают душ — вместе — перед легким завтраком, а затем расходятся по своим отдельным кабинетам. Принц выступит с речью в ООН, к которой нужно подготовиться, а Гарри ожидает письмо от своего риэлтора о продаже дома в Лос-Анджелесе. Когда они снова встречаются на кухне за обедом, на столе стоит букет нарциссов.       — Лу? Ты купил их?        — Хм? — принц высовывает голову из холодильника. — О, нет, должно быть, их купил Дэниел.       Гарри кладет руки на бедра. — Лу.        — Виновен, — принц поднимает руки вверх. — Я понял, что я ужасный жених; я не знаю, какие ты любишь цветы. Поэтому я подумал, что начну с букета моих любимых.        — Нарциссы — твои любимые? Я люблю... подожди, начну? Что ты имеешь в виду под словом «начну»?       Луи изображает, что поджимает губы, а затем возвращается к холодильнику, вытаскивая упаковку куриных грудок. Приготовив курицу на плите, Гарри добавляет ее в салат «Цезарь», и они садятся за маленький стол на кухне и едят. Независимо от того, сколько раз Гарри пытается спросить о планах Луи на ночь, он отказывается говорить ни слова, возвращаясь в свой кабинет, когда они заканчивают есть.       До конца второй половины дня, каждый час в назначенное время, в квартиру доставляется новый букет цветов. Розы, тюльпаны, подсолнухи, даже розовая гортензия в горшке. Стайлс бросает попытки быть продуктивным и валяется на диване в гостиной, смотрит романтические передачи, окруженный своими цветами. Он делает около сотни фотографий, наполовину жалея, что нельзя опубликовать несколько в Instagram, и вместо этого рассылает их в свои групповые чаты. Примерно в пять часов принц заходит в комнату с маленькой коробочкой в руках.        — Привет, love, — говорит он, садясь на диван рядом с Гарри и целуя в щеку. — Ну? Удалось ли мне найти твои любимые цветы? — он указывает на букеты, расставленные по всей комнате.        — Да, — отвечает Стайлс, вытягивая слог, размышляя над тем, как заставить Луи догадаться.       Луи ухмыляется, как будто читая мысли Гарри. После чего постукивает себя по подбородку. — Давай посмотрим… Сначала я подумал, что розы. Простые, классические, как твой вкус в украшениях, но почему-то я так не думаю. Это могли бы быть тюльпаны, раз уж ты выбрал их для свадьбы… но нет. Они тебе нравятся, но они не твои любимые. Это… — принц оглядывает комнату. — Это подсолнухи, не так ли?       Гарри кивает, сияя. Его жених такой милый. — Как ты узнал?       — Они похожи на тебя. Симпатичные, но достаточно сильные, чтобы выдержать шторм.        — Лу…        — Хорошо, теперь, когда все решено, хочешь получить свой подарок?        — Да! Да, пожалуйста, — Гарри протягивает руки, но Луи пока не отдает коробку.        — Я подумал, что, если ты хочешь, мы могли бы сейчас воспользоваться твоим подарком, а потом поужинать. Как тебе эта идея? Или ты очень голоден?        — Нет, я ранее поел чипсы и гуакамоле. Я в порядке.        — Знаешь, то гуакамоле, которое ты любишь, по сути, паста из авокадо. Может быть, мне следует попросить тебя почистить зубы, прежде чем ты откроешь свой подарок?       Гарри закатывает глаза, настойчиво протягивая руку, и Луи смеется и отдает коробку. Стайлс как раз собирается открыть его, когда принц неожиданно кладет руку ему на плечо.        — Обещай мне, что скажешь, если тебе не понравится.       Принц еще не сделал Гарри подарок, который ему бы не понравился, но он кивает, решив не превращать это в шутку. Он снова обращает свое внимание на тонкую черную коробку, поднимая крышку, замечая под ней белую папиросную бумагу. Он отодвигает ее в сторону, задыхаясь, когда видит простые серебряные наручники с надписью GUCCI, выгравированной на широкой части цепочки. Когда он проводит кончиком пальца по слову, по его спине пробегает дрожь, и внезапно он никогда не был так счастлив согласиться на поздний ужин.        — Они мне не нравятся, — произносит Гарри, меняя свое прежнее решение не шутить. — Я, черт возьми, обожаю их. Лу! Они были в квартире все это время?        — Да, — со смешком отвечает принц. — Было чрезвычайно трудно сохранить этот подарок в секрете, но я никогда раньше не праздновал день Святого Валентина и хотел, чтобы он был особенным. Они тебе действительно нравятся?        — Да, они мне действительно нравятся. Я не могу поверить, что ты додумался до этого. Я люблю тебя.        — Знаешь, на секунду я подумал, что все понял неправильно. Может, мне стоит еще раз отшлепать тебя за то, что ты дразнил меня.       Стайлс сглатывает, когда образы заполняют его разум. Он испытывает искушение забраться на колени Луи прямо сейчас, но чем скорее он вымоется в душе, тем скорее его трахнет его жених.        — Я собираюсь быстро принять душ, привести себя в порядок для тебя. Встретимся в спальне, а потом ты сможешь делать со мной все, что захочешь.        — Звучит как план, love, — принц сопровождает свой ответ непристойным поцелуем, который заканчивается прикусыванием губы Гарри. Тот встает, прижимая наручники к груди, и Луи шлепает парня по заднице, когда тот направляется в коридор. — Скоро увидимся.       Гарри вспотел к тому времени, как добрался до ванной комнаты, расположенной в их спальне. Он мчится в душ так быстро, насколько это возможно, стараясь не упасть и ничего не сломать. После того как он вытирается, он берет наручники со стойки раковины и идет в спальню, совершенно голый, если не считать обручального кольца. Луи сидит в изножье кровати, полностью одетый, и ждет его. Когда он поднимает глаза, Гарри спотыкается о собственные ноги и останавливается посреди комнаты, задаваясь вопросом, собирается ли принц указать ему направление. Он этого не делает, вместо этого встает и подходит к Гарри, забирает у него наручники и вертит их в руках.        — Жалко было бы растрачивать это изголовье понапрасну, правда, любовь моя?       Несмотря на то, что Гарри живет в этой квартире много лет, и сам выбирал наклонное деревянное изголовье кровати с декоратором, он все еще смотрит на кровать с опаской, как бы проверяя, после чего поворачивается к Луи, кивая. Тонкие планки посередине идеально расположены, чтобы принц мог продеть цепочку и удерживать Гарри на спине или животе, как он захочет. Его подмывает поспешить к кровати и забраться на нее, но Стайлс ждет.        — Так я и думал, — бормочет Луи. — Прежде чем мы начнем, love, я хотел задать тебе вопрос. У меня здесь есть ожерелье, видишь, это простая серебряная цепочка, — он поднимает аксессуар, чтобы Гарри увидел, и тот быстро кивает. — Я подумал, что мы могли бы повесить на него ключ. Мой вопрос в том, на ком окажется цепочка с ключом от наручников?       Гарри прикусывает губу, глядя на изящную цепочку в руках Луи. Она будет так красиво выглядеть на нем, но еще он предпочел бы, чтобы ключ свисал с шеи принца, пока он будет погружаться внутрь него.        — На тебе, — шепчет Стайлс. — Пожалуйста?        — Конечно, дорогой, — практически мурлычет Луи, притягивая Гарри для поцелуя. Он слегка шлепает парня по заднице и указывает на кровать. — На спину, любовь моя.       Как только Гарри удается пересечь комнату, не спотыкаясь, он забирается поверх одеяла и вытягивает руки над головой.        — Хороший мальчик.       Принц ложится на кровать и приступает к работе. Он берет запястье Гарри и обхватывает его манжетой, проверяя, не слишком ли туго она затянута, после чего закрепляет цепочку за деревянную планку. Он повторяет задачу с другим запястьем Гарри, проверяя захват. Убедившись, что Стайлсу удобно, он встает и начинает раздевается. Медленно. Он дразнит Гарри, и тот ничего не может с этим поделать. Он не уверен, почему это так заводит его, но он слишком возбужден, чтобы беспокоиться об этом. Капля предэякулята скользит вниз по его возбужденному члену, и то, как Луи облизывает губы, наблюдая за этим, заставляет Гарри вздрогнуть. Когда Луи, наконец, полностью обнажен, он берет ожерелье и надевает на него ключ, прежде чем надеть, его движения медленные и преувеличенные. Ключ свисает ниже его ключицы, и Гарри мечтает ощутить прохладный металл на своей коже.       В комнате тепло, и Гарри совершенно удобно устроился поверх простыней, расстеленных для Луи, который берет бутылочку смазки с тумбочки, а после забирается на кровать. Он нависает над Гарри, ухмыляясь и избегая контакта. Когда Стайлс открывает рот, Луи целует его, погружая свой язык внутрь, после чего ложится сверху. Он проглатывает стоны Гарри, когда их члены соприкасаются, и Стайлс впервые забывает, что на нем наручники, когда пытается обнять Луи. Его член дергается, когда он понимает, что не может, и он выгибает спину, пытаясь приблизиться к Луи любым возможным способом. Ключ задевает его грудь, и он вздыхает, счастливый и гордый тем, что Луи дает ему то, что он хочет, без его просьбы.       Ключ скользит по его телу, когда Луи двигается, чтобы поцеловать Гарри в шею, затем ниже, чтобы засосать и прикусить соски, после проводит языком вниз по животу. Он поднимает голову, наконец касаясь истекающего члена Гарри и тихо смеясь, когда Стайлс скулит и слизывает смазку, которая испачкала кровать. Пока Гарри наблюдает, как принц скользит пальцами, раздвигая ноги и слабо толкаясь, разрываясь между желанием, чтобы Луи поторопился, и наслаждением от того, как тот тянет момент. Он чувствует предвкушение прямо в паху и пульсирует от желания, пока ждет.       Луи устраивается между ног, помогая Гарри согнуть колени и упереться пятками в матрас. Затем он гладит дырочку Стайлса скользкими пальцами, возбуждая все его нервные окончания. Он продолжает дразнить Гарри, играя с ним, и улыбается, когда тот становится все более и более отчаянным и хнычет, а на его лбу выступают капельки пота. Когда он наконец просовывает палец внутрь, Гарри чуть ли не плачет от облегчения, обхватывая пальцами тонкие планки изголовья так сильно, как только может, будучи прикованным наручниками. Когда Луи добавляет второй палец, то тут же начинает поглаживать простату, сначала слегка, но быстро увеличивая давление, отчего Гарри начинает извивается под ним. Стайлс откидывает голову назад, пытаясь уловить это чувство, двигая бедрами в тандеме с движениями Луи, так что это шок, когда он чувствует, как язык Луи кружит вокруг головки его члена, слизывая капельки спермы. Его тело вздрагивает от нового ощущения, и принц сильнее прижимает пальцы к простате. Рот Гарри открывается в безмолвном крике, его тело сжимается, и он бы кончил в этот момент, если бы не Луи, обхвативший рукой основание его члена и слегка сжавший его.        — Ты готов для меня, милый? Я хочу, чтобы ты кончил на мой член, а не на мое лицо.       Гарри слышит вопрос, понимает его, но его голова слишком затуманена, чтобы ответить. Слезы катятся по его лицу, и Луи медленно высвобождает пальцы, после чего ползет вверх по телу Гарри. Он приподнимает подбородок парня, призывая его посмотреть ему в глаза.        — Ты в порядке, милый? Это не слишком много, не так ли?       Мысль о том, что Луи остановится, проясняет голову Гарри ровно настолько, чтобы он мог покачать головой. Он вглядывается в туман, пытаясь найти нужные ему слова.        — Хочу этого, — наконец выдыхает он. — Хочу тебя.       — Вот и мой хороший мальчик, — бормочет Луи, заглядывая Гарри в глаза. — Я сниму наручники, хорошо? Ты так хорошо справился, но я думаю, что на данный момент этого достаточно.       Гарри кивает, доверяя Луи позаботиться о нем. Он наблюдает, как принц расстегивает звенья, используя ключ. Кровь приливает к рукам Гарри, когда Луи поднимает их над головой, и принц тут же массирует запястья, проверяя, все ли с ним в порядке. Удовлетворившись, он снова встречается взглядом с Гарри.       — Теперь ты готов для меня?        — Да, — отвечает Стайлс, сияя от радости, когда слышит, как четко это прозвучало, и видит, каким довольным выглядит Луи. — Пожалуйста.       Луи отступает назад, хватает смазку и наносит ее на свой член, после чего кладет руку на заднюю часть бедра Гарри, когда тот выпрямляется. Гарри закрывает глаза, пока Луи медленно входит в него, и они вздыхают в унисон, как только кончик члена проскальзывает сквозь кольцо мышц. Комната наполняется звуками хриплых стонов Гарри, когда Луи толкается в него, и он моргает, открывая глаза, как только принц останавливается, чтобы дать парню привыкнуть. Он хмурится еще до того, как понимает, в чем дело: на принце нет ожерелья.       Он поднимает руку, чтобы схватить Луи за грудь, и бормочет: — Ожерелье.       Принц смеется, убирая волосы Гарри с его потного лба.        — Тебе понравилась идея, что я надену его, когда буду трахать тебя, не так ли? В следующий раз, милый.       Успокоенный, Гарри кладет руки на бедра принца, молча поощряя его двигаться.        — Ты готов? — спрашивает Луи, устанавливая зрительный контакт. Он улыбается, когда Гарри кивает. — Слава Богу.       Луи медленно толкается вперед один раз, затем дважды, не сводя глаз с лица Гарри. Что бы он там ни увидел, это, должно быть, убеждает его в том, что время поддразниваний прошло, потому что он наконец-то начинает трахать его всерьез. Теперь стоны Гарри сопровождаются скользкими звуками смазки, когда Луи входит в него снова и снова, быстро, жестко и чертовски идеально. Гарри впивается ногтями в кожу принца, запрокинув голову и закрыв глаза, полностью отдаваясь Луи, подводящему его все ближе и ближе к краю. Они достигают оргазма почти одновременно; Гарри нетронутым прижимается к животу Луи прямо перед тем, как тело Луи замирает, когда он начинает кончать в Гарри.       Гарри открывает глаза, когда Луи убирает волосы с его лба. Он видит нежную улыбку на лице парня и понимает, что все еще впивается ногтями в его кожу. Его улыбка застенчива, когда он ослабляет хватку на бедрах Луи, и тот наклоняет голову, чтобы поцеловать Гарри. Он продолжает, осыпая нежными поцелуями все лицо, отчего Стайлс вскоре начинает хихикать. Через пару минут он выскальзывает из Гарри и падает на бок, заключая парня в свои объятия. Они не разговаривают, пока нет; Луи тихо мычит, проводя пальцами по влажным от пота кудрям Гарри. Некоторое время наслаждаясь прикосновением разгоряченной кожи Луи к своей, Гарри приходит в себя, его разум проясняется, когда он отходит от кайфа. Повернув голову, он смотрит вверх и ухмыляется Луи.        — Как ты себя чувствуешь, love? — спрашивает принц мягким голосом, вглядываясь в лицо Гарри. — Все в порядке?        — Лучше, чем в порядке, — смеется Гарри, потягиваясь в объятиях Луи. — Я чувствую себя чертовски здорово. Вроде… расслабился и освежился. Ты лучше, чем йога.        — Высокая оценка, — произносит принц, посмеиваясь и целуя Гарри в макушку. — Ты не возражаешь, если я пообнимаю тебя еще немного? После мы сможем прибраться и приготовить ужин.        — Конечно, Лу, — Гарри прижимается к Луи, улыбаясь ему в грудь. — Что ты хочешь на ужин?        — В последний раз, когда я был здесь с Лиамом, мы брали еду на вынос из Shake Shack. Это было даже лучше, чем та сеть, которая тебе нравится в Лос-Анджелесе, как она называется?       — In-N-Out, — отвечает Гарри, слегка покусывая ключицу Луи. — Но да, я не против.        — Звучит идеально. Я подумал, день Святого Валентина так же хорош для послабления в диете, как и любой другой.       Гарри не может не закатить глаза от фразы, которая ему не нравится, но он кивает.        — Звучит здорово. Может быть, даже лучше, чем секс.        — Знаешь что, — произносит принц, игриво щипая Гарри за бок, — я думаю, нам, возможно, все-таки придется выкроить время для порки.       Гарри стонет, извиваясь в объятиях Луи, пока не ложится на живот и не виляет задницей.       — Я готов.       Проходит еще час, прежде чем они наконец просят Дэниела забрать ужин из Shake Shack, который восхитителен, но, конечно же, не лучше секса. Во всяком случае, не того секса, которым они занимаются вместе. Позже той ночью, когда они прижимаются друг к другу в постели, Гарри вспоминает о подарке для Луи, который он спрятал в верхнем ящике своей тумбочки. Когда принц открывает коробку и видит фотографию в рамке — снимок с одной из фотосессий их помолвки, который Хелен отправила Гарри, — он заметно тает, проводя кончиком пальца по изображению, на котором они вдвоем смеются в своем собственном маленьком мире, несмотря на то, что все люди вокруг них пытаются организовать идеальную картину. Он обещает поставить рамку в своем кабинете, в центре стола, посреди организованного хаоса.       В общем, идеальный первый совместный день Святого Валентина.

***

      Пару дней спустя Гарри и Гарри Ламберт направляются в демонстрационный зал, где Алессандро и дюжина коллег и помощников ждут, чтобы показать им концепции свадебных нарядов. Сначала они просматривают каталог, выбирая несколько костюмов для мероприятий, предшествующих свадьбе, а потом Гарри Ламберт звонит Зейну по видеосвязи во дворец. После подробного обсуждения эскизов Алессандро, Гарри откидывается на спинку стула и со вздохом проводит рукой по волосам.        — Хорошо, — начинает он, прежде чем заколебаться и зажать нижнюю губу между большим и указательным пальцами, подбирая слова. — Ладно, вот в чем дело. Судя по всем встречам по планированию за последние пару месяцев, кажется, что общественная церемония, та, что перед телетрансляцией, будет для нас важнее, верно? Меня и Луи, — он смотрит на Зейна, который кивает на экране планшета Гарри. — Более личная. И я знаю, что будет куча фотографий, и это все еще, типа, публично, но я думаю, что в тот день мы выберем что-то более мягкое, более романтичное. Больше меня.       — Например? — спрашивает Алессандро, указывая на разложенные перед ними эскизы. — Какой костюм?       Гарри указывает на разворот. — Синий бархат.        — Идеально, Сью, — заявляет Гарри Ламберт под одобрительный шепот группы. — Абсолютно идеально.       — Так и есть, — отвечает Гарри, беря эскиз и проводя пальцем по прикрепленному к нему образцу ткани. — И мне нравится эта рубашка, — продолжает он, указывая на открытую страницу в лукбуке, — с более длинными завязками спереди, да?       Все спешат делать заметки, пока Гарри продолжает.       — Церемония, транслируемая по телевидению… Как бы я ни хотел, чтобы она была обо мне и Луи, это вроде как для всех остальных. Так что для этого давайте пойдем немного более консервативно…        — Но с добавлением личных штрихов, — говорит Зейн, завершая мысль Гарри. — Как насчет базовой концепции черного цвета, но с кружевной блузкой, которая тебе нравится, Гарри? И мы могли бы сделать что-то неожиданное с галстуком, нам не обязательно использовать классический бант или галстук-бабочку.       — Мне нравится, — заявляет Алессандро, махая рукой. — Конечно, конечно, ты прав.       Он встает и поднимает Гарри на ноги, чтобы обнять, и серьезное настроение в комнате растворяется. Приносят поднос с бокалами шампанского, и все начинают произносить тосты. К удивлению Гарри, Зейн был готов к этому, подняв бокал шампанского прямо вместе с ними по видеозвонку. Он обрывает связь через несколько минут; ему не нужно торчать здесь, пока они снимают мерки, и Гарри планирует примерить несколько нарядов, в которые Зейн доверяет Гарри Ламберту внести свой вклад. Гарри фотографирует эскизы, чтобы отправить их маме и Джемме, а затем они возвращаются к работе. Это та работа, которая обычному человеку не показалась бы работой, но когда они наконец заканчивают, спустя несколько часов, Гарри измотан. Измученный, но счастливый.             Когда приходит время возвращаться в Лос-Анджелес, чтобы позаботиться о доме и посетить церемонию вручения «Оскара», Гарри грустит, что Луи не будет сопровождать его, но все складывается таким образом, что они будут разлучены только на две недели, о которых договорились, так что на этот раз это будет не так сложно. Кроме того, он будет занят логистикой, собирая вещи в доме и решая, что отправить в Монако, а от чего избавиться. Он хочет полностью очистить дом, и тогда риэлтор сможет подготовить его к продаже; нет необходимости позволять незнакомцам глазеть на его вещи. Даже при том, что ему посчастливилось нанять помощников, ему все равно предстоит много работы. Луи едет с ним в машине в аэропорт, и они целуются на прощание за тонированными окнами.       А потом он уезжает, готовый попрощаться с Лос-Анджелесом и отметить конец карьеры, которая привела его сюда.