Научи меня не бояться

Несмотря на всю приёбнутость Тэхёна и его невероятно гениальные планы, арестовать его никто так и не смог. Даже когда они в последнем классе старшей школы ночью разрисовали стену какого-то муниципального здания и их точно видели — словно прикрытые надёжной рукой Фортуны, они смогли сбежать. Поэтому Чимин испытывает поистине нездоровый интерес, когда Юнги паркуется у полицейского участка, чтобы забрать Намджуна. Выплатить залог и забрать. Чимин с энтузиазмом тащится вперёд и уверенно толкает незапертую дверь. Мужчины в форме никогда не были Чиминовой слабостью, впрочем, женщины тоже, но есть что-то в том, как темная ткань обхватывает крепкие ноги, а высокие сапоги — щиколотки. Облизнувшись, Чимин представляет в этом Юнги и с силой заставляет себя успокоиться. Они еще не опробовали купленный ханбок — ролевых игр им играть не переиграть. Но мысленно Чимин записывает в список полицейскую форму, наручники и, может быть, дубинку. — Доброй ночи, — Юнги опирается на стойку дежурного, — Ким Намджун находится у вас в отделении? Пока Юнги оформляет залог и принимает из рук в руки Намджуна, Чимин восторженно осматривается. Вообще внутри отделение вполне обычное: светлый холл, где они стоят, без каких-то царапин на стенах или темных бурых пятнах крови. Чимин повидал такое в дорамах и фильмах, но находиться внутри всё равно волнительно и необычно. Он скромно прижимает руки к груди и продолжает осматриваться. Вот висит стенд со списками законов и бланками для оформления документов. И еще один — где есть фотороботы и фотографии разыскиваемых преступниковю И ещё парочка с пропавшими людьми. Чимин рассматривает их, удивлённо подмечая, что между преступниками есть неочевидные сходства. Во взглядах, в том, как собраны на переносице брови. — Чимин-а, — окликает его Юнги, когда поддерживает за локоть Намджуна. Чимин издаёт удивленный звук, когда видит, что тот прижимает лед к виску, а губа у него вообще разбита и немного кровит. — Поехали домой, надо спасти этого недобитка. — Джуни-хён, что случилось? — Чимин участливо подскакивает и осторожно касается Джунового плеча. — Рёбра не сломаны? Тебе в больницу, может? Продолжая водить ладошками по его телу, Чимин пытается оценить, есть ли еще повреждения. Он внимательно следит за реакциями на чужом лице, когда надавливает на бока, рёбра, проверяет плечи и бёдра. Намджун же морщится, только когда Юнги недовольно ворчит и тащит их на улицу. — Не надо. — Он отвечает хрипло и Чимин льнет ближе, отбирая у закатывающего глаза Юнги Намджуна. — Я в норме, просто- — Ничего ты не в норме, — Чимин хмурится, — Юнги, скажи ему. — Он оторвал меня от возможного секса в ванне. — Чимин даже отвлекается на мгновение, чтобы стукнуть Юнги по руке и недовольно зашипеть. — Ладно-ладно. — Юнги поднимает ладони, признавая поражение. — Джун-а, поехали к нам, перебинтуем тебя на манер мумии, зальем спиртом и уложим спать. Завтра же тебе никуда не надо? — Никуда. — Он бурчит, но благодарит, когда Чимин помогает ему усесться на заднее сиденье. — Да мне и сегодня не надо было, я просто не устоял. — И вот теперь мы узнаем, что случилось, да? — Юнги заводит машину, убедившись, что все его пассажиры пристегнулись. — Могу предположить, что дело в Джине. Чимин нетерпеливо ёрзает на сидении. Едва успокоившись, он оборачивается и видит, как тяжело Намджун вздыхает, перекладывая упаковку со льдом другой стороной. Он выглядит уставшим и каким-то обречённо печальным — его надо обнять и утешить, но Чимин просто не знает, как. Перелезть назад, усесться рядом и обнять? Они не настолько близкие друзья, чтобы можно было себе такое позволить. Посочувствовать и дать совет? Он, увы, совершенно не знает, что происходит между ним и профессором Кимом. — Слушай, не хочешь — не рассказывай. — Чимин тянется через сидение, чтобы поддерживающе сжать Намджунову ладонь. — Но если мы можем как-то помочь… — Вы… — Намджун говорит это со странной интонацией и совсем закрывается, уходит в глубь себя. Чимин прикусывает кончик языка, коря себя за приобретённую привычку говорить «мы» вместо «я». Ему безумно нравится делить все на двоих с Юнги, говорить об их планах, решать, что им купить. Да, безусловно, оставались моменты, где были два отдельных «я», но с каждым днём их становилось все меньше. Чимин пытается извиниться, но его перебивают. — Прости, я- — Всё нормально. — Намджун слабо улыбается и опять перекладывает лёд. — Знаешь, это хорошо, что вы с Юнги есть друг у друга, тебе не за что извиняться. — Джун-а… — Юнги тянет это недовольно и кидает строгий взгляд через зеркало заднего вида. — Не драматизируй, я умоляю тебя. Уверен, всё не так хуево, как ты думаешь. Вот хочешь… Чимин удивлённо смотрит, как хён сворачивает к обочине и включает аварийку. Обернувшись, Юнги говорит серьезно, без раздражения: — Хочешь, отвезём тебя к нему, и вы нормально поговорите? Джин и обработает твои боевые ранения, а не мы. И он же поцелует каждый синяк, заживляя. Просто скажи, блядь, да. — Да. Чимин удивлённо приподнимает брови, но никак не комментирует Миново «слава, блядь, богам» или же Джунов пристыженный вид. Они обмениваются с Юнги взглядами, и Чимин читает в этом какую-то давнюю, не раз и не два всплывающую в их разговорах тему, но молчит, поджав губы. Спросить он может всегда позже, оставшись наедине, прильнув к боку и выклянчивая секреты поцелуями. — Только давай в аптеку заскочим, — говорит Намджун, вздыхая, — у Джина вечно она полупустая, куда только тратит. Юнги криво ухмыляется, но сдерживает рвущийся наружу язвительный подъёб — Чимин видит это так ясно, что тоже прикусывает губу, лишь бы не съехидничать. Полупустая, ага, не хватает, видимо, смазки и презервативов, — так он думает, пока Джун не возвращается из аптеки. — Позвони хоть ему, — говорит Юнги, когда они выворачивают, видимо, на финишную прямую, — ты можешь думать, что он у себя дома, но с Джина станется приехать к тебе и грустно ждать у подъезда или под дверью запертой квартиры. — Он дома. — Джун мельком показывает открытую переписку. — Рвался забрать меня из ментовки, но ему точно не нужны проблемы из-за меня. — Да ты сам же и… ладно. — Юнги бьёт по рулю, обрывая себя на полуслове. — Считаешь, что самая главная проблема в ваших отношениях — это ты, кто я такой, чтобы аргументированно не соглашаться. — Ты просто не знаешь всего. — Думаю. — Юнги паркуется и, когда выключает зажигание, кидает странный задумчивый взгляд через зеркало, — я знаю больше, чем ты думаешь. Я как бы ваш общий друг, прикинь. И жалуетесь вы мне тоже оба. Чимин давит смешок, как никогда понимая Юнги. Не то чтобы Тэхён и Чонгук были точно такие же, как Намджун и Сокджин, но они тоже довольно часто жалуются ему друг на друга. Но вот что Чимин уяснил за несколько лет дружбы с ними — советовать бесполезно, всё равно они останутся при своём мнении и поступят максимально тупо, игнорируя здравый смысл и следуя лишь зову сердца. Чимин громко выдыхает, вспоминая несколько самых тупых моментов, и, поймав вопросительный взгляд Юнги, качает головой, мол — не сейчас. В уютном салоне машины, где всё пропахло их смешавшимися духами, Чимина начинает клонить в сон. Скрывая зевок ладошкой, он смотрит на часы — однажды они будут ложиться спать вовремя, однажды они будут высыпаться. С другой стороны — Намджун как никогда нуждался в помощи. — Можешь подремать, пока мы едем домой, — ласково говорит Юнги, наклоняясь ближе для мягкого поцелуя в щёку, — я отдам Намджуна из рук в руки и вернусь, хорошо, малыш? — Хорошо. — Чимин капризно дуется и напрашивается на поцелуй в губы, но не получает желаемого — Юнги только тепло хихикает и гладит по голове, прежде чем выйти из машины.

***

Утром, когда Юнги читает отчёт Намджуна о своем ночном рандеву у Джина, Чимин взбивает сливки для кофе. Ему хочется густую сладкую пенку, которую он будет есть ложкой, и никто не вправе ему запретить это баловство. Высунув кончик языка, Чимин внимательно отслеживает густоту и, добившись идеала, выкладывает поверх кофе. — Будешь взбитые сливки на кофе? — Чмокнув подошедшего Юнги Чимин кивает на взбитые в чашке сливки. Он съест их и просто так, ясно. — Я как-то… недооценил силу взбивания. — Буду, сладость. — Чимин замечает оценивающий взгляд Юнги и краснеет. Они уже игрались с едой во время секса, но в тот раз у них было два ведёрочка сливок и один баллончик, который они встряхивали и выжимали на соски. — Ладно, в другой раз повторим. — Да. — Кивнув, он выкладывает густой слой Юнги в чашку. — Как Джуни-хён? — Нормально. — Юнги отпивает немного и облизывается, довольно мыча. — Вкусно, спасибо, Чимини. — Польщённо улыбнувшись, Чимин льнёт ближе, напрашиваясь на обнимашки. — Они сейчас идут обедать в какой-то ресторан, зовут нас. Что думаешь? — Можно, почему нет, — Чимин макает кончик пальца в сливки и демонстративно слизывает густую белую смесь, — я как раз хотел кое-что предложить на лето, Тэ и Гук-и уже согласились. — А я не знаю, потому что?.. — Потому что я вчера задремал. — Чимин хмыкает, когда Юнги не поддаётся на провокацию. — Я думал о том, что можно состыковать графики и снять на лето домик. Тэхён сразу после сессии едет домой, навестить бабушку, поиграть с племяшками, может быть, он позовёт Чонгука, чтобы представить его семье. Думаю, к августу они как раз уже будут полностью свободны. — Август… — Юнги задумчиво стучит пальцами по пояснице Чимина. — В принципе, в компании не против, если кто-то из продюсеров работает на дому, но на общих собраниях я обязан присутствовать. Так что надо подыскать домик где-то часах в двух от офиса. — Я уже присмотрел несколько. — Чимин кивает и тянется к карману, но тут же вспоминает, что оставил телефон на тумбочке в спальне. — Ах ну, я потом кину тебе ссылки. Или можем создать чат для всех согласившихся. — Хосока спрашивал? — Юнги одним глотком допивает кофе и посматривает на сливки, но качает головой, отказываясь. — Точно знаю, что в июле он дико занят, едет в штаты на какое-то там шоу. — Да. — Кивнув, Чимин допивает свой кофе и тянет Юнги в сторону спальни, держа за ладонь. — Я его спросил, но он сейчас загружен фестивалем — сегодня выступают первачки и он гоняет их как козочек. Чонгук тоже там, суетится и помогает со светом и съемками. Хочет использовать кадры для короткометражки или рекламы про институт, я так и не понял. Согласно промычав, Юнги, сделав подсечку, валит взвизгнувшего Чимина на кровать и нависает сверху. Он медленно приближается для томного глубокого поцелуя, наслаждаясь отзывчивостью Чимина. Не отрываясь друг от друга, они ёрзают, находя более удобное положение. Чимин обхватывает Юнги за бёдра и меняет их местами, седлая. Встряхнув головой, откидывая назад волосы, он довольно облизывается, наслаждаясь видом Юнги под собой, и, тяжело дыша, спрашивает: — Через сколько нас ждут? — Мы успеем. — Ухмыляясь, Юнги подныривает ладонями под Чиминову футболку, ловко стягивая её и откидывая вбок. Он перебирает пальцами рёбра, словно играя на пианино, щекоча и заставляя извиваться от прикосновений. — Хочешь сверху? — Давненько не катался на лошадках. — Чимин игриво мурчит, рывками стягивая с посмеивающегося Юнги футболку. — Как думаешь мне бы пригодились поводья? — Скорее, мне бы не помешал хлыст. — Плавно двигая бёдрами, Юнги провоцирует сделать первые пробные скачки, потираясь о твердеющий член. Шире раздвинув ноги, Чимин приноравливается как надо двигаться. — Но, думаю, я справлюсь и без него. Юнги игриво шлёпает Чимина по ляжке. Этого очень быстро становится недостаточно, и, стараясь не менять положения, они раздеваются до конца. Чимин охотно подставляется под ловкие пальцы, принимая сразу два. Он насаживается, привыкая к темпу, и подбирает угол проникновения, и упускает момент, когда вместо пальцев в него проникает член. Проталкивающаяся внутрь головка наполняет намного лучше, чем мягкие подушечки, и Чимин, опираясь на Миновы плечи, осторожно насаживается до самого конца. — Такой красивый на моём члене, детка. — Юнги притягивает его за талию, и касается поцелуем плечика, покусывая, но не оставляя засосы. — Так хорошо принимаешь меня, приятно сжимаешь, малыш, обожаю тебя, Чимини. — Ты сегодня болтливый, — Чимин, высоко постанывая, закидывает голову назад, продолжая плавные движения вверх-вниз, — это потому, что всю работу делаю я? — Мне запрещено любоваться тобой и говорить, какой ты хорошенький? — Юнги щипает его за бок и одновременно с этим резко толкается, сбивая выбранный Чимином ритм и выбивая довольный вскрик. — Тем более ты так очаровательно краснеешь, когда слышишь комплименты. Плаксиво всхлипнув, Чимин обхватывает лицо Юнги ладошками и затыкает поцелуем. Он всё еще смущается, когда слышит, как во время секса им восхищаются, как отсыпают комплименты, как, не скрываясь, Юнги им любуется и неустанно делится этим. Чимин объезжает его, используя танцевальное мастерство: крутит бёдрами, плавно и мерно опускаясь, сжимаясь и поднимаясь, стараясь, чтобы член не выскользнули. Хочется одновременно и насадиться на всю длину, замереть, одуревая от ощущения наполненности, и как можно быстрее скакать, теряясь в том, как идеально член скользит внутри. — Не устал еще, малыш? — Юнги шлёпает его по бедру, подбадривая двигаться быстрее, и Чимин старается, но неизменно отвлекается на ощущение члена внутри, сбиваясь. Чимин неразборчиво хнычет, что да, он устал, он не может больше, он хочет, чтобы Юнги взял на себя ответственность и- Взвизгнув от неожиданности — Юнги опрокидывает его на спину, — Чимин тут же протяжно стонет. Он закидывает ноги на широкие плечи и выгибается так, чтобы член проникал с каждым толчком как можно глубже. Привычно подняв руки за голову, Чимин хватается за край кровати. Теперь, когда положение получается более устойчивым, он начинает подмахивать, делая телом волну. Чимин знает, как Юнги нравится смотреть на плавно перекатывающийся животик, на то, как прижатый к коже член сочится, неизбежно пачкая бронзовую кожу. Юнги рычит, вбиваясь в него резко и быстро, нависая и сгибая почти пополам. Чимин не любит, когда его трахают на спине, но возможность видеть, как на чужой шее вздуваются венки от натуги, как капельки пота выступают на висках, как жадно, голодно Юнги всматривается в его лицо, — все окупает. Выгибаясь, выкручиваясь немного вбок, чтобы немного изменить угол проникновения, Чимин довольно мычит, слизывая с губ соленый привкус пота. Он весь дрожит от подкатывающего оргазма и цепляется пальчиками за край кровати крепче, чтобы его не протаскивало вверх от сильных толчков. — Ты такой нереальный, скулящий от моего члена, идеальный, Чимини. — Юнги наклоняется и мажет языком по груди — единственное, докуда он достаёт в таком положении. — Невозможно насытиться тобой, с каждым разом ты открываешься мне с новой, невыносимо привлекательной стороны. Чимина выгибает от слов, от толчков, от ощущения рук на теле, от сладкого с искорками боли укуса, от вида закрывающего потолок Юнги. Чимин простанывает его имя высоким голосом, но скользнувшая по телу дрожь сбивает дыхание. Он скребёт ногтями по плечам Юнги, насаживаясь до основания, желая продлить этот последний самый сладкий момент, когда в него кончают, заполняя, помечая. — Обожаю тебя. — Юнги выходит и падает рядом, притягивая к себе и обнимая. Он накидывается с поцелуями на плечи, ключицы, попадает в губы и, насытившись, зарывается носом в повлажневшие волосы на загривке. Кусает шею сзади. — Никогда не надоест трахаться с тобой. — А надоедало с кем-то? — спрашивает Чимин, пытаясь отдышаться. Отчасти из любопытства, отчасти потому, что ему нравится хриплый низкий голос Юнги после оргазма. — Не только со мной ты же так долго занимался сексом. — Дай подумать. — Юнги ёрзает, устраиваясь с большим удобством и подтягивая Чимина к себе на грудь. — Говорить с нынешним парнем о бывших после секса — очень возбуждающе, конечно, — ойкнув на чиминов щипок, он продолжает, ворча, — без имён, но, — Чимин выворачивается, закидывая ногу на Юнги и устраивая голову так, чтобы видеть его лицо, — но секс становится пресным, когда перестаёт нравиться человек. — То есть, когда у нас секс перестанет быть спонтанным и страстным, надо бить тревогу? — Чимин, по-шальному улыбнувшись, лижет Юнги грудь и хихикает, когда тот вздрагивает. — Не хотелось бы, чтобы такой момент наступал. — В тебя слишком легко влюбляться изо дня в день, — говорит Юнги и реагирует на входящий звонок, звучащий откуда-то из-под подушки. — А вот и Джун, который нас потерял. — Не так уж мы и долго. — Чимин ворчит и неохотно отлепляется, поднимаясь. Он достаёт коробку с влажными салфетками, которую они вынуждены были купить, и вытирает их обоих, пока Юнги разговаривает. Слушая его ленивые и лаконичные ответы, Чимин понимает, каково же это — влюбляться сильнее каждый день. Ему нравится тот Юнги, которого Чимин узнаёт. Ворчливый по утрам, если приходится вставать под будильник, лезущий обниматься в холодную дождливую погоду, нежный и заботливый после секса, страстный во время. Чимин усаживается рядом и лениво проводит ладонью по голой Миновой ноге, обводит пальчиками контуры коленки, поднимается выше, чувствуя, как под кожей напрягаются мышцы. Сильный. — Ещё раунд? — не отрываясь от разговора, поигрывая бровями, спрашивает у него Юнги и посмеивается на возмущенные крики в телефон от Намджуна и Джина одновременно. — Да шучу-шучу я, Джун-а. Собираемся. Окей, понял, — он делает паузу, выслушивая щебечущую речь, — никакого секса в душе, понял, принял, осознал. — Хорошо, что они не знают, что нам не нравится секс в душе, — ведя рукой по торсу, груди и нависая сверху, говорит Чимин. Он тянется за долгим томным поцелуем и неохотно откатывается в сторону, чтобы встать. — Хотя джакузи не в счет. — Тебе идёт прыгать в пузырьках, — соглашается Юнги и заправляет одинокую выскочившую прядку за ушко, — повторим? — Столько раз, сколько захочется. — Они целуются еще раз, тесно прижимаясь, и нехотя отрываются друг от друга, когда Намджун, видимо, сердцем чувствуя, что они отвлекаются, звонит еще раз. — Но потом, нас ждут. Они быстро собираются, не сговариваясь, одеваются в парные вещи. Добраться до ресторана получается вовремя. Чимин вливается в разговор легко и непринуждённо, даже профессор Ким становится для него не профессором, а просто Джином. Двойное спонтанное свидание проходит великолепно — они обмениваются контактами, договариваются все же отдохнуть в августе одной большой компанией. Выяснив, что у Джина есть чудесный летний домик как раз для таких дел, — они решают, что нет нужды искать другие дома. Чимин получает официальное приглашение приехать туда раньше, без Юнги и Намджуна, чтобы осмотреться и освоиться. Во время обеда нет ощущения неловкости, даже когда Юнги по новой привычке кладёт на бедро Чимина ладонь. Он не пристаёт, не провоцирует, просто обозначает «моё», и от этого где-то внутри, в районе сердца, становится очень тепло. Чимин кладёт свою ладошку поверх, сжимая, и тут же убирает — это тоже его новая привычка. Они постепенно обрастают ими, гармонично сливаясь в совместные.