***
Мой лорд, вам вероятно известно о предстоящих событиях среди людских существ, – девушка склонила голову в почтительном приветствии, задавая риторический вопрос. – По всеобщим сведениям, совсем скоро театр начнет свою работу, они просто больше не могут задерживать и отсрочивать дату, так как иностранные сделки потерпят неудачу и будут аннулированы. Разумеется, на нём позволено присутствовать исключительно высшей аристократии, владелец не допустит грязнокровных, – она не стала продолжать предложение, зная, что господин без лишних слов поймет о чём идёт речь. Ее тон был холодным и спокойным, таким, какой
он предпочитает, уникая чрезмерной эмоциональности и хрипотцы. – Это идеальное место для вас. Полагаю, что на ночные танцы предпочтут остаться лишь юные дамы и юноши, которые с большей вероятностью будут пьяны.
– Именно поэтому я и приказал тебе следить за всем, разве не настало время для мести? – в глазах мужчины сверкнули едва заметные огоньки, делая их цвет более ярким и отчётливым. В них отражались лишь неугасимая столетиями ненависть, будто бы зверь, что находится внутри его сердца, только сейчас начал выпускать свой пар из раскрытой пасти. Цепи, которыми скован жизненный орган, ослабляют свою хватку, ржавеют со временем и теряют силы. Сдерживать ярость своего хозяина уже непосильно им.
– Вы правы, – девушке ничего не оставалось, как только согласно кивнуть в подтверждение его слов. Гневать мужчину сейчас ей вовсе не хочется, она осторожно подбирает слова, в попытках остудить пыл, который можно было почувствовать, даже находясь на достаточном расстоянии от источника злости. – А что насчёт других
высших? Они согласны с вами? – мужчина нахмурился, явно раздражаясь повышенным интересом со стороны слуги. Взглянув на нее холодными, презрительными глазами, что становились с каждым мгновением уже, он отвернулся, не желая сейчас совершать лишние жертвы. Тем более девчонка ещё понадобится, будет глупо поддаваться гневу.
– Не в моих интересах согласовывать с ними собственные вынесенные решения. Они слишком медлят, – напряжённая атмосфера и тяжёлый взгляд мужчины, что был предназначен лишь для слуги, заставляло девушку плотно сжать губы. Она так и не позволила себе поднять глаза, продолжая смотреть на каменный пол. – И кто только наделил силой этих неспособных существ? Продолжая питаться кровью грязнокровок, и отказавшись действовать, они себе лучше не сделают. Лишь подтвердят свою ничтожность, а также мое явное превосходство.
– Да, господин, вы совершенно правы, – безоговорочное согласие. Девушка не посмеет противиться его воле, она будет подчиняться, не видеть ничего, кроме приказов мужчины перед ней. Своего господина. Своего хозяина. Своего Бога. Он сияет и протягивает руку помощи, но тут же карает, оставляя беспомощную рабыню одну. Темная аура, чувственно окутывала её тело, медленно ползая по оголённым частям тела, словно отвратительный слизень. Оставляя, незаметные глазу, темные дорожки, он старательно высасывал жизненную энергию, невесомо касаясь незащищённой души. Слишком притягательной и светлой для подобной черни, в которую её насильно окунули. Он по собственнически проникал под одежду, заставляя мученицу все же сдаться и посмотреть на господина. А мужчина и рад восстановленному зрительному контакту, растянувшись в фальшивой теплой улыбке, которая продолжала давать надежду. Смысл, продолжать бороться за существование.
– Очаровательный взгляд, милочка. Тебе следовало бы не касаться политики, – он поманил её рукой, хлопая по своему колену и добродушно улыбаясь. Девушка тут же поднялась с каменного пола, который начинал передавать свой холод её голым замерзающим конечностям. С появившейся бодростью, она подошла к мужчине, и упав рядом с ним, не чувствуя боли, положила голову на его колено, обхватывая руками ногу господина. – Божественное право королей - плохо править. А наше право - уничтожать каждого короля. Руководить их желаниями и мыслями, – он медленными движениями поглаживал мягкие волосы девушки, теряясь в густых прядях. Которые, будто бы ожили, превратившись в покорных, податливых змей, и сами тянулись к изящным пальцам высшего существа. – Расскажи-ка мне о мальчишке, – голос звучит спокойно, даже слишком, мелодично проникая в голову, заставляя тело девушки расслабиться, обмякнуть в руках господина.
– Потомок покойной правительницы также будет присутствовать на сием праздновании, если вам угодно знать об этом.
– Вот как, – на его губах промелькнула едва заметная, озорная улыбка, несущая в себе смысл, известный лишь самому обладателю. Хотя называть улыбкой ядовитый оскал - ошибка невнимательного. Сердечные удары участились от мыслей, что протекали в голове мужчины, однако, выражение лица было нечитаемым, как и всегда. Предвкушая будущую, возможную встречу с объектом неподдельного, многолетнего интереса, он довольно сощурил глаза, продолжая гладить волосы неподвижной девушки. Она лишь несколько раз потёрлась щекой о его колено, будто бы верный пёс ластится к хозяину. – Благодарю тебя, в следующий раз попрошу, сразу начинать с той информации, что в приоритете для меня.
– Это моя работа, господин.
– Будь добра, не заставляй меня снова повторять свои приказы. К чему лишние слова? Пусть нам дана вечность, но растрачивать её будет невозвратной глупостью бездумного, – сказал мужчина, понижая голос. Девушка могла поклясться, что звучит в нем сейчас запертый демон, который так и норовит вырваться наружу из под человеческого облика. Голос спокойный, тихий, завораживает своими хриплыми нотками, что делают его более грубым, придавая форму приказа. – Тебе же не хочется закончить также плачевно, как и твоя сестра?
Внешне его лицо оставалось непоколебимо, ни один мускул не дрогнул, вот только внутри он ликовал, растягивая губы в самой безумной улыбке. Которую, тело девушки ощутило сразу же, покрываясь боязными мурашками. Она попыталась отстраниться от него, но мужчина сжал её череп, болезненно сдавливая пальцами, и прижимая обратно к ноге. Тихий вскрик слетел с губ девушки, привлекая к себе внимание господина. Видеть его глаза она не может, лишь пустой зал перед собой, что зловеще покрыт лёгким туманом. Или это игры разума, и она медленно погружается в иллюзию, не замечая дымку в очах. Девушка не видит его, но прекрасно чувствует. Подавляющий взгляд, который пожирает и рвёт на части. Противостоять нет смысла, без нужной силы гнев тщетен, это будут лишь безуспешные попытки. Проклятая душа раба, какой бы изворотливой она не оказалась, не может противостоять верховному демону, имеющему все.
Тихое, безмолвное "нет, нет, нет" срывается с приоткрытых губ, которые были тысячи раз искусаны и мгновенно заживлены, давая шанс продолжить бесконечную пытку.
– Полно тебе, дитя, – рука ослабила хватку, а пальцы снова начали нежно поглаживать зудящую кожу головы. – Единственное, что я действительно желаю, так это твое благоразумие и верную службу. Не зря же я выбрал именно тебя, отсеивая ненужный мусор, который никогда бы не достиг твоих успехов, – при упоминании сестры, девушка плотно сжала мягкие губы. Мужчина скользнул подушечками пальцев по её шее, невесомо зацепляя подрагивающее плечо. Она схватилась за его руку, прижимая к себе, боясь лишиться благосклонности господина. – Не смей подвести меня в этом деле, милая леди.
– Разумеется, я вас не подведу! – прижавшись губами к костяшкам мужчины, она оставляла быстрые поцелуи. Что же делает с живыми существами безграничная преданность. Заживо пожирает, лишает своей собственной особенности. Будь то животное, человек или же вампир. – Могу ли я вам задать вопрос, мой лорд? – девушка рискнула, сжимаясь внутри от неоднозначных чувств, среди которых явно лидирует страх.
– Задавай коль интересно.
– Что вы будете делать с мальчишкой, когда заполучите желаемое? – с его губ слетел тихий смешок, а выражение лица стало весьма издевательским. Золотая клетка в сердце приоткрылась, выпуская наружу когти дьявола, скрывающейся в ней, которые тут же беспощадно вцепились в душу мучжины, заполняя её доверху проклятой чернью.
– Так значит тебе стал дорог человеческий ребёнок? – в интонации проскакивали нотки презрения, что слишком явно выделялись, отражаясь эхом в голове. Она тяжело вздохнула, чувствуя насколько глупо выглядит в глазах господина. Как бы девушка не старалась перефразировать свои слова, перед тем как сказать, смысл утаить не смогла. И ни к чему это, врать своему хозяину она не станет. Не позволено. – Хотя, это не удивительно, учитывая тот факт, что ты находишься с ним всю его жизнь. Неужто его мордашка напомнила тебе свою покойную сестрицу? Она ведь обладала схожей внешностью и характером, – девушка не стала отвечать, лишь прикусила нижнюю губу, отстраняя руку мужчины от себя. А ему и не нужен ответ, желаемое он получает в немой реакции. – Как знать, может он окажется настолько очаровательным, что так уж быть, дарую ему жизнь в моей темнице или же оставлю в качестве бессмертной куклы. – её передёрнуло от последних слов и она отчаянно сжала челюсть.
Людское дитя и правда занимало место в сердце. И возможно, она готова была всеми силами сохранить его жалкие, короткие годы, предначертание заранее ему.
***
– Как же ты долго спишь, Чайльд, – наследник, почувствовав прикосновение к своим волосам, сразу же резко распахнул глаза, вздрогнув всем телом. Мурашки табуном пробежали по коже, заставляя посильнее укутаться в одеяло, что продолжало сохранять тепло. Слышать громкие звуки над своим ухом совсем не хотелось. – Ха-ха, чего ж ты такой пугливый, – парень ткнул пальцем в нос
спящего юноши и довольно усмехнулся, когда тот сонно простонал.
– Господин Камисато, сколько раз вам повторять, чтобы вы не ложились в верхней одежде в постель господина Тартальи! После этого приходится менять простыни, что не так просто как вы думаете. Ах, – наигранно вскрикнула она, – ещё же у нас кое-кто очень уж привередливый, и не потерпит грязь в своем окружении, – Ху Тао демонстративно закатила глаза и скривила пухлые губы, указывая строгим взглядом на, крехтящего от недовольства, Чайльда. Продолжая вышивать на шелковом платке, бурча себе под нос что-то неразборчивое о непозволительном поведении.
– Ну-ну, полно вам, госпожа Ху Тао, я могу и вовсе раздеться, лишь бы лежать рядом с моим вредным другом, – громко засмеялся Аято, начиная расстёгивать пуговицы на рубахе. Девушка напыщенно отвернулась, продолжая браниться на не благоразумных наследников. Чайльд раздражённо застонал, хватая мягкую подушку, накрывая ею лицо в надежде спрятаться от надоедливого шума. Он с безнадежностью хватался за уходящий сон, который нехотя оборачивался, но не возвращался.
– Ваше совершеннолетние совсем скоро, а вы продолжаете вести себя как маленькие, неразумные дети, потешаясь над глупыми шутками, – всплеснув руками, Ху Тао тяжело вздохнула, не в силах бороться с негодниками. – Мужчины рождены для дел правления, а потому должны были получить несколько лишних капелек разума. Которых вам весьма не достаёт, господа, – девушка слегка отодвинула от глаз платочек и, взглянув на вышитую нежно голубую лилию, улыбнулась кончиками губ, явно хваля себя в мыслях. Золотые нити красиво дополняли шелковые голубые, роскошно переливаясь на солнечных лучах, что пробивались сквозь прикрытие шторы.
– Моя госпожа, вы всегда так ворчливы? Вот исполнится мне восемнадцать, сразу же прикажу поженить нас, негоже такой чудной даме быть прислугой такого недоумка, – он послал великолепную улыбку горничной, сверкая белоснежными зубами, в ответ получив лишь равнодушный взгляд. Чайльд что-то буркнул и потянувшись, перевернулся на другой бок, утыкаясь в предплечье Аято. Парень, почувствовав запах духов с сильным морским запахом, нехотя открыл слипшиеся глаза.
– Господин Камисато, с чего вы решили, что я дам вам своё согласие?
– А как же можно отказать такому чудному, молодому человеку? – хрипло сказал Чайльд, прочищая горло после сна, негромким кашлем. Аято горделиво поднял подбородок, кивая в подтверждение слов. Он нежно водил тёплыми пальцами по лбу юноши, накручивая рыжие волосы на них.
– И вы туда же, господин Тарталья?! – вскрикнула девушка, разводя руками. Она завязала последний узелок и отложила иглу на столик, заканчивая свою работу, показательно не обращая внимание на едкие смешки парней.
– Я же не могу предать доверие моего дорогого друга? – Чайльд прижался макушкой к ладони, потеревшись об нее мягкими волосами. На его губах появилась довольная улыбка, выделяемая, едва заметными, появившимися ямочками. И все-таки касания Аято, это именно то, что успокаивает наследника больше всего. Заставляет расслабиться и чувствовать себя нужным кому-то.
– Как же я посмела забыть о вашей преданной верности господину Камисато?! – изобразив фальшивое удивление, она распахнула широко глаза и обиженно надула губы. Не дожидаясь очередного глупого ответа от кого-то из них, Ху Тао поднялась со своего места, расправляя подол крепового(сквозистая, морщинистая шёлковая ткань) платья, придерживая переднюю часть, дабы не споткнуться. Девушка подошла к кровати, аккуратно садясь на её край, все ещё переживает за состояние чувствительного шёлкового одеяния. – В прошлый раз вы учтиво одолжили мне свой платок, который не по моей вине исчез, – сверкнув неодобрительным взглядом, она скептически скользнула по лицу наследника. – И потому я сочла разумным вышить для вас новый.
– Ох, не стоило,– Аято - известный дамский угодник, потому манеры в разговоре с женщинами у него были на высшем уровне. Он подхватил руку Ху Тао, оставляя лёгкий поцелуй на изящных пальцах, которые мгновенно были выдернуты из его руки. – Благодарю вас, моя госпожа. Я постараюсь его не потерять, и буду носить всегда с собой, как символ нашей с вами любви, – девушка устало закатила глаза, ожидая подобного ответа от него.
– Как только у вас хватает сил управлять своими территориями, постоянно бездельничать и неуместно потешаться, – риторический вопрос, после которого она тяжело вздохнула, не в силах сделать что-то с молодыми юношами, которые, вопреки всем законам, не хотят слушать её. – Надеюсь, что когда вы будете смотреть на подаренный мною платок, в вашей голове прибавится ума. И не забывайте показывать его и господину Тарталье. Ему он также не помешает.
– Ху Тао, ты как всегда слишком жестока к нашему непревзойденному уму, – Чайльд поднялся на локтях, слегка отстраняясь от тёплых рук Аято, и поворачивая голову в его сторону. – С каких пор ты крутишь роман с моей главной горничной? Я тебе подарил такого чудного мальчишку во служение, он перестал нравиться тебе? – юноша вопросительно вскинул брови.
– Да ладно тебе, роман это слишком несерьёзно. У нас же взаимные искренние чувства. Порадую отца, – возразил Аято, чувствуя на себе прожигающий, от раздражения, взгляд девушки.
– Твой отец тебя в башне запрёт, и будешь в одиночестве ждать своего принца, который спасёт от злого дракона. Успеешь и косу длинную отрастить, – хмыкнул Чайльд, уваливаясь обратно на парня под собой, проводя пальцами по мягким голубым волосам.
– Роль прекрасного и отважного принца ты на себя взял? – паясничает Аято, прислоняясь щекой к макушке Тартальи. – Меня, после твоего спасения, в темницу ревнивый кронпринц кинет на века, оттуда уже выход только на тот свет.
– Брось, это было давно, – ответ вышел резким и сухим, явно демонстрируя нежелание продолжать эту тему.
– Госпожа Ху Тао, я отправлю вам позже ответный подарок, как полагает этикет, – дама безразлично кивнула, зная, что юноша скорее всего забудет о своем обещании через несколько мгновений. Как это всегда и было.
Раздался одиночный громкий стук по дверям и в ту же секунду в покои наследника зашёл герцог, сокращая расстояние своей широкой поступью. Выражение лица мужчины было крайне хмурым, плохое расположение духа выдавали множественные морщины и напряжённые брови, находящиеся возле переносицы. Тяжёлый взгляд был направлен на расслабленного наследника, который тут же переменился в лице, встречаясь голубыми глазами с синими, потемневшими. Даже солнечный свет не вернул очам былую добродушную яркость. Последние годы в их отражении можно разглядеть лишь цветущую ненависть и проявление редкой неприязни. Пройдясь презрительным взглядом по взъерошенному сыну, который прижимался обнаженной спиной к торсу Аято, он плотно сжал губы, удерживая рвущийся гнев. Благо, второй был в парадной одежде, а её быстро на себя не одеть, да и карета с гербом рода Камисато прибыла совершенно недавно. Ибо в другом случае герцог не стал бы практиковать перед сыном самоконтроль.
Девушка мгновенно подскочила со своего места, кланяясь пришедшему господину. Расправив едва заметные складки на платье, она сложила руки перед собой, не смея поднимать головы. Ху Тао прикусила нижнюю губу, искренне молясь, чтобы гнев правителя прошел мимо её. Ведь выглядела она в это утро крайне роскошно для обычной служанки скромного происхождения. Начиная с дорогого шёлкового наряда, заканчивая золотым набором, украшенным драгоценными камнями. Все бы ничего, однако, это было запрещено правилами поместья, как и перекладывать свои обязанности на дворецкого, что сегодня успешно сделала главная горничная. Отдав предпочтения компании наследников, нежели работе.
Разумеется, она с лёгкостью может прикрыться наследником, из-за которого собственно, и выглядит так. Если ранее в её гардеробе были лишь рабочие наряды, да дешёвые тряпки из городского рынка, то прихоти молодого господина Тартальи это изменили. Ведь именно он сказал однажды, что его личная слуга не должна порочить великое имя своего хозяина и девушка должна соответствовать своему господину. Ху Тао походила больше на юную госпожу знатного рода, что вызывало предвзятое отношение к ней со стороны других рабов, и соответственно, в их глазах делало её любовницей Чайльда. Вот только герцог не знал о таких вольностях, и дама была уверена, что гнев его коснется каждого в этой комнате.
– По какой причине вы врываетесь в мои покои в столь ранний час, отец? – выражение лица наследника мгновенно сменилось, бесследно стирая радушную улыбку. Сев на край кровати и облокотившись локтями о свои колени, он наклонил голову вбок, отчужденно смотря на герцога из-под пышных ресниц. Отец редкий гость в покоях собственного сына, но когда все же выпадал благоприятный час, он тут же бросал все свои дела и спешил к отпрыску. Чаще всего по причине отрицательного поведения, его ждал очередной выговор или же поучения о том, как следует вести себя в высшем обществе. Ничего нужного, пустая трата времени. Чайльд тихо хмыкнул, нагло обхватил руку Аято и поднес к своим губам, оставляя нежный поцелуй, потеревшись щекой о его пальцы. Лицо отца вспыхнуло и он громко прочистил горло, привлекая внимание порочного сына к себе.
– Во-первых, Чайльд, Его Высочество желает видеть тебя, потому собственноручно прислал письмо с королевской печатью. А так как главная горничная решила проигнорировать правила, созданные мною, и самостоятельно одобрила себе выходной день, вместо того чтобы разбудить тебя и передать сие письмо, то, разумеется, ты не узнал о столь важной вести, – герцог кинул презрительный взгляд на служанку, что продолжала стоять с опущенной головой и недовольно фыркнул. Девушка усердно разглядывала подол своего платья и находящийся ковёр под ней. Она сочла это намного интереснее, чем разъяренный вид мужчины. – Очень надеюсь, что подобное больше не повторится в стенах моего дома, никогда, – смотрел он именно на Ху Тао, однако, Чайльд поджал губы, зная, что слова предназначены для него.
– Это был мой приказ, – грубо ответил наследник, понижая тон голос. – Она обязана подчиняться моим приказам. Я - её господин, – в глазах Чайльда бушевал уничтожающий огонь, казалось, если бы мужчина не прервал зрительный контакт, замертво сгорел, оставив после себя черный прах. Цвета его души.
Невидимый бес, живущий в сердце мальчишки, учтиво подливает масло в разгорающийся огонь, питаясь необузданной яростью юноши, которую он сам не в силах контролировать. Чертёнок медленно приближается к уху, шепча отвратительные сюжеты с удовлетворительными его концовками, умоляя выпустить внутренний гнев наружу. Перестать думать о последствиях. Взгляд меняется, в нём превалирует лишь ненависть, окутанная презрением. Чайльд и не противится, разрешая личному бесу руководить его действиями, собственноручно передавая нити, отвечающие за скрытые эмоции. Темная аура окутывает его, скользит по напряжённому телу, уверенно двигаясь к оголённой шее, ложась плотным кольцом вокруг неё. Он - раб своей ярости. Тень возвышается за спиной юноши, видимая лишь ему. Это порождение его грехов, следующих верно по пятам, не желая отпускать грешную душу. Напоминание, что каждый должен нести наказание за свои деяния. Прощения никто не достоин. Когтистые руки слишком нежно касаются его бездыханного лица, целуя в холодную макушку, и направляя мертвый взгляд куда-то вдаль. Не сумел справиться с ним. Уже слишком поздно.
В каждом человеке живёт свой демон и Чайльд Тарталья не исключение.
– В этом доме жизнь каждого человека принадлежит мне. Покорствуй законам, сын.
– Никогда, – прошипел наследник, одурманенный слишком громким шепотом в его голове, что вцепился единственной фразой, в попытках довести разум юноши до нужного ему этапа. "Убей, убей, убей".
– Власть на моей стороне, а потому, хочешь ты того либо же нет, будешь подчиняться! – мужчина не сдерживается, повышает голос, поспешно вытирая рукавом вылетевшую слюну, которая осталась на его подбородке.
– Вам бы, отец, следовало научиться царствовать внутри самого себя. Управлять своими желаниями и страстями, а только после указывать и поучать меня, – лицо мальчишки озарила притворная усмешка, разглаживая на лбу напряжённые, едва заметные, морщины. – Я то со своими прихотями и предпочтениями разобрался, что насчёт вас? – Чайльд скользнул вверх рукой по бедру Аято, похлопывая чуть ниже паха. Парень дотронулся до пальцев Тартальи, не желая, чтобы тот убирал их. Он же, в свою очередь, продолжал впиваться взглядом в трясущегося от злости герцога. Который, к слову, схватился за эфес, дрожащей рукой, сжимая его до побелевших костяшек. Вены на шее мужчины начинают заметно вздуваться, приобретая более темный оттенок.
– Что ты хочешь этим сказать? – процедил взбешённый герцог.
– Вы все ещё продолжаете мыслить вместе на пару с вашей возлюбленной? – адский чертёнок достиг своей цели, выводя юношу из себя, принуждая нападать первым, идти на таран с гордо поднятой головой и ясными целями. Чайльду достаточно одного солнечного луча, чтобы сжечь и уничтожить всё находящееся поблизости. Одной капли воды, которая в его руках превратиться в безмерный океан, способный утопить каждого в своих морских пучинах. Единственной капли собственной крови, заставляющей складывать трупы безвинных подле своих ног. Он - порождение зла и ненависти. Ребёнок женщины, жизнь которой сравнима с самим адом. Рождённый из проклятой утробы, дитя, получившее от матери лишь чертей, из самой преисподни, преследовавших его всю жизнь. Ангел хранитель давно утратил свою силу, похоронив свет, что обязан был даровать. Его отняли. Как и все чувства, принадлежащие настоящему Чайльду. В каждом человеке живёт свой демон, который находится в его мыслях долгую, тягучую вечность. С рождения до самой смерти. Если это плата за грехи наследника, он готов принять кару исключительно от рук Господа Бога. И пусть вместо него будет лишь притворная подделка, созданная для управления адом, Чайльд не отступит, смотря в глаза сильнейшему. Пусть даже и проиграет.
– Придержал бы ты свой дерзкий язык! Думай о чем, и с кем ты говоришь! Перед тобой, в первую очередь, герцог, а только после твой отец, – он сорвался на громкий крик, начиная тут же болезненно кашлять, царапая горло частыми позывами. Прижав к своему рту шелковый платок и неосознанно посмотрев на него, герцог стиснул зубы, замечая сгусток крови. Уж слишком сильно он выделялся на светлой ткани. Мужчина сжал его в своей руке, начиная черпать причины для гнева из нового источника. Касающегося только его, и никого более. Чайльд, опьянённый сладким шепотом вовсе не заметил этого, изредка поглядывая на молчаливого Аято, что предпочел не влезать в семейные разборки семьи Тарталья, которые он заставал уж слишком часто. Камисато же предпочёл надеть маску безразличия и равнодушия, не вслушиваясь в суть разговора, присоединяясь к занятию Ху Тао, старательно разглядывая подол её платья. Хотя в душе ликовал, когда рука юноши скользила по ляжке и области паха.
Чайльд молчит, заметно ухмыляясь, позволяя отцу отдышаться, дабы продолжить течение уж очень необходимой информации.
– Во-вторых, – начал он весьма спокойным тоном, пересилив гнев. Герцог поправил ворот своего кафтана, вдыхая полной грудью. – Я посоветовался с госпожой Лань и решил, что тебе не следует идти на открытие театра, ибо в столице сейчас неспокойно, к тому же, граждане устраивают бунты против правительства. Последствия ты должен понимать. Я счёл таково решение разумным. Мои приказы не обсуждаются, – Чайльд вскочил с кровати, чуть ли не теряя равновесие из-за внезапной темноты в глазах. На его лице застыло непонимание, которое быстро перемешивалось с нахлынувшим осознанием. – Советую тебе сейчас же написать отказ принцу, – твердо произнес мужчина, требуя настойчивым взглядом подчиниться, – лишние недопонимания нам не нужны, – заметил он.
– Это угроза? – Чайльд придал своему голосу больше равнодушия, хотя огонь в его глазах можно было ощутимо почувствовать. Ещё немного, и герцог будет обожжен, вынужденно отступая назад. Человеческий гнев страшен. Им руководит глупость и неконтролируемый чертёнок, не желающий покидать место, что благоухает яростью и ненавистью. Ослеплённый мальчишка верит каждому слову, позволяя послушно вести себя на поводке, лишь бы получить обещанную награду. Наслаждение затмевает сломленность, даруя совершенно новые ощущения в жизни. Яркие краски, вместо обыденных черных клякс. Не ради ли этого можно рискнуть, подписывая контракт с дьяволом из своих снов. В пустой оболочке осталось слишком мало человечности, за которой он так старательно старается угнаться. В нем только желание отомстить, и ради этого Чайльд не согнется, выполняя
чужую мечту. Может и свою.
Может и
его.
– За твое непослушание она - будет гнить в темнице, – герцог повернул голову в сторону Ху Тао, впиваясь взглядом в её лицо, на котором ни одна эмоция не проскользнула. Девушка в своих мыслях позволила себе усмехнуться. Нет, она потешалась над наивностью повелителя. – Вот теперь это угроза, дорогой Чайльд. Как знать что сотворят с телом юной дамы, отбросы подземных трущоб.
– Не посмеешь, – прошипел наследник, срываясь с цепи, словно бешеный пёс, хозяин которого дал заветный приказ о нападении. – Ты...
Его сердце ощутимо сжалось, а с губ срывалось, едва слышное, рычание, которое затмевали громкие вздохи. Слова застыли в глотке, из-за нахлынувшей злости. Лишь грудь часто вздымалась, а ноздри стали шире из-за тяжёлого, рваного дыхания. Бес обронил нити, выпуская поводок из своих рук. Указывая кривым, израненным пальцем на темное очертание фигуры, что находилась за спиной герцога, обвивая его плечи своими руками.
Она нежно припала губами к его макушке, опускаясь невесомыми поцелуями к уху мужчины. Юноша все понял. Ему не составило труда распознать в темной фигуре её владельца.
Каждый раз, когда мальчишка чего-то желал, вторая герцогиня всеми силами пыталась испортить. В её планах было отгородить Чайльда от высшего света, дабы те не воспринимали его как наследника и потеряли всякое уважение к нему. Идеальный план с ничтожным исполнителем. Пожалуй, она занимала первое место на пьедестале в жизни юноши. Ненавистнее госпожи Лань ему не сыскать. Лишь при упоминании её имени в Тарталье просыпался убийственный бес, несущий за собой невыносимое желание насладиться зрелищем смерти женщины.
Наследник чувствовал как сильно пульсируют его виски, как отчётливо бьётся собственное сердце, как неестественно передёргивает тело, не останавливаясь на покалывание в пальцах. Резко схватившись за балку кровати, он попытался привести в норму сбитое дыхание. Наблюдая как вены на руках стали более выраженными, из-за сильной хватки, после которой начинала дрожать рука, а кожа явно приняла бледный оттенок. Он резко перевел гневный взгляд на отца и что-то невнятно прошипел про себя, выплёвывая прилипший кончик волос изо рта, и оторвал ноющие пальцы от древесины, разминая затёкшую руку.
Никто не смеет угрожать его близким сердцу людям.
Единственное, чего юноша невыносимо желает сейчас, что приказывает чёрт в его голове, так это видеть изуродованный труп герцога у своих ног, истекающий кровью. Он бы лично наносил многочисленные увечья, выполняя поступающие приказы от личного демона, которому всецело готов подчиняться. Сорвашись со своего места, Чайльд резко сокращает расстояние между ним и отцом, успевая ухватить кинжал со своей тумбы. Он ненавистно приближает лезвие к его лицу, однако, мужчина вовремя вытащил саблю из ножен, ловко блокируя удар и отталкивая от себя озверевшего юнца.
– Теперь моя очередь угрожать, отец, – он делает голос тише, напоминая собой шепот безумного. – Я убью её, слышишь меня? Вырежу вашего ненаглядного ребенка и кину умирать с расчлененым животом. Запомни мои слова. Для меня нет ничего невозможного, – он театрально громко смеётся, закатывая глаза и застывая с дьявольской ухмылкой на лице. – Я же чёртов Тарталья, не наши ли предки уничтожали своих же? Мы породили братоубийство, кто теперь запретит это?! Никто не в силах отмыть наши руки от крови, отец. Каждый будет нести наказание за грехи умерших правителей. Вам же лучше меня это известно, – герцог на мгновение опешил от безумно громкого крика своего сына, который эхом отзывался в сознании мужчины. Аято сухо усмехается, наблюдать за разъяренным псом слишком увлекательное занятие. Он, незаметно от посторонних взглядов, проводит рукой по обнажённой спине наследника. Который слегка расслабился, почувствовав приятное, нежное касание тёплых пальцев.
Герцог метался в своих мыслях, ища способы одолеть безумца. Он давно отказался от своего личного беса, вверяя жизнь священному ангелу, несущему лишь благо. Жалеет ли? Мужчина, дрожащей рукой, замахнулся, ударяя юнца по щеке, оставляя на белоснежной коже яркий отпечаток пальцев.
– Да как ты смеешь, грязное отребье, говорить со мной в таком наглом тоне? Стал официальным наследником и думаешь, что тебе все дозволено? – власть, власть, власть. Ничего более могущественного он не сможет поставить против неконтролируемого беса. Проиграет же, глупец. – Ты ошибаешься. Ты слабая тварь, что я воспитал для себя, если бы не моя милость, ты давно гнил бы в проклятой земле, рядом с трупом своей матери, – надавил на больное. Не безнадёжен, к сожалению. – Где твоя благодарность? Я даровал тебе жизнь, титул, богатства, всё, что ты сейчас имеешь - это только благодаря мне. В любой момент я могу вышвырнуть тебя отсюда, как и твою мерзкую мать когда-то! – кричал герцог, не успевая прикрывать рот платком из которого летели слюни. Чёртов слабак.
Услышав упоминание матери, Чайльд сжал кинжал в руке и замахнулся на отца, целясь прямо в голову. Правильно же, бес приказал не думать о последствиях. Однако, реакция Аято оказалась быстрее, к счастью. Тот подскочил к юноше, хватая того за талию и оттягивая от правителя, повалив их на пол. Слишком много людей было уведомлено, что герцог направился к старшему сыну, потому убить его сейчас будет глупой ошибкой. Камисато не позволит портить репутацию близкого друга. Мужчина качнулся в сторону от нахлынувшего страха, осознания. Безусловно, правитель отлично владеет мечом, и являлся одним из лучших рыцарей-мечников, вот только это было раньше. Слишком давно, будто бы в другой жизни. Его здоровье, по правде говоря, стало отвратным, силы с каждым новым рассветом покидали его тело. Причина этому ясна как день, но сам мужчина в неведении. Герцог физически не способен отразить удар сына ещё раз, ведь мальчишка превосходил его в силе и выносливости. Он прекрасно понимал, если бы в этой комнате они остались одни, то он был бы уже мертв, а его "ненаглядный" сынишка измывался над телом, что было свойственно его покойной матери, которая также питала особую тягу к убийствам. Также зависела от решений демона внутри. Также подписала кровавый контракт. Мурашки прошлись по его коже, а с губ слетел рваный выдох.
– Как же ты ничтожен, я ошибался на твой счёт, а вот госпожа Лань как всегда оказалась права, – голос его дрожал, что не ушло от внимания Чайльда, который поднял ясные глаза на отца, едко усмехнулся, пропуская тихий, надменный смешок. Победный. Наблюдать за меняющимся выражением лица сына было слишком невыносимо, мужчина предпочел трусливо отвести взгляд в сторону, продолжая говорить. – Отныне я лишаю тебя звания наследника, – найдя в себе силы, он со строгостью в голове произнес. – Тебя заменит Вильям, что более благоразумный, чем ты, – герцог выплюнул эти слова и вышел из покоев сына. Ху Тао, расслабленно выдохнула, искренне радуясь окончанию споров. Она опустилась рядом с молодым Тартальей, наконец-то не обращая особого внимания на состояние платья. Девушка аккуратно стёрла слезы с его глаз, что появились из-за сильного приступа злости. Да он весь трясется от ярости. Почувствовав на себе пристальный взгляд Камисато, она плотно сжала губы, поднимаясь с пола.
– Господин, я принесу вам ваш завтрак, – Ху Тао удалилась с покоев.
– Ты как всегда непревзойденный, Чайльд. Я восхищён. – Аято прижал голову друга к своей груди, пока второй рукой держал, уже покрасневшие, запястья Тартальи вместе, дабы тот не имел возможности схватиться за кинжал. Кто знает что в его голове,
или кто, и что он может вытворить ещё. Проводя носом по кончикам рыжих волос, он вдыхал приятный запах. – Совсем скоро все четвёртое герцогство станет кричать твое имя и восхвалять нового правителя, а мы с тобой будем стоять на могиле твоего отца и выпивать за его перебывание в аду. Как я и обещал тебе, – юнец поднял пронзительный взгляд голубых глаз на Аято и усмехнувшись, провёл языком по сухим губам.
– Возле могилы моего отца можно не только выпивать.
Чайльд, разгоряченный спором, коснулся его губ своими, утягивая в сладкий поцелуй, слишком желанный. Аято заметно расслабляется, прикрывая глаза, позволяя Тарталье вырвать руки из своего захвата, которые тут же оказываются в его волосах. Болезненно оттягивает их назад, накручивая голубые пряди на длинные, цепкие пальцы. Наследник сдерживается, не кусает, не терзает зубами старые раны, не заполняет их рты вкусом приятной крови, которую Аято с превеликим удовольствием смаковал бы последующие минуты. Чайльд нежно оттягивает поочередно мягкие губы, не желая переплетаться языками и добавлять палящей страсти, что сможет подчинить юношу сразу же. Он будет не в силах оторваться, пока не насытиться вдоволь. Тарталья слегка отстранился, с интересом наблюдая как, едва заметная, ниточка слюны, соединяющая их губы, рвётся. Опускаясь невесомыми поцелуями к шее, юнец проводит кончиком языка по выпирающим, через распахнутую рубаху, ключицам. Не сдерживается, кусает, вслушиваясь в тихий стон, слетевший из пухлых губ. Услада для его ушей. Камисато теряет терпение, резко хватается пальцами за растрёпанные рыжие волосы, прижимая лицо Чайльда ближе к себе, соприкасаясь лбами. Дыхание обоих сбито, они наслаждаются видом друг друга, отчаянно держа себя на цепи. Господь упаси, хоть бы не сорваться. Глаза Аято беспорядочно бегают, скользят по красивому лицу перед собой, останавливаясь на приоткрытых губах. Он облизывает собственные и тянется за новым поцелуем, прикрывая глаза. Однако в ответ получает лишь хриплый смех и протянутую руку к его лицу. Юноша прижимается щекой к крупной ладони, потеревшись об нее носом. Голубые пряди беспорядочно распались, Тарталья бережно подцепляет их пальцами, не отрывая своей руки от лица Аято. Камисато молчит, зачарованно смотрит на появившиеся ямочки на щеках Чайльда, к которым чертовски хочется коснуться. Неведомая боль в сердце заставила его отстраниться от Чайльда, скривиться в лице. Взгляд меняется, становится до боли равнодушный, непроницаемый.
Ему приказали, угрожающе проводя когтями по часто стучащему сердцу.
Он предупреждает.
В каждом человеке живёт свой демон и Камисато Аято не исключение.
***
Чайльду не дали времени на отдых от криков отца, он вынужден был сесть на своего коня и помчаться самым быстрым галопом в сторону второй территории, где находился королевский дворец. В карете бы это заняло куда больше времени, чем в одиночку, потому не слушая чужих слов, он снова поступил так, как хотел. Передвигаться в одиночку опасно, он сам это понимает где-то в глубине своих мыслей. Тарталья упрямый, до безумства. Взяв пистоль, юноша помахал им перед лицом Ху Тао, демонстрируя наличие одной единственной пули и приводя весомые аргументы "Почему я не хочу брать с собой громоздкой мушкет". Ссылаясь на свою великолепную, непревзойдённую меткость и соколиное зрение. Выслушав лекцию о безопасности и шутки Аято о том, что Чайльд тянет максимум на петуха, он отправился в путь. Не хватало ещё священника, который будет освящать ему дорогу. Ху Тао бы и это сделала, если посчитала необходимым. Такая же упертая.
Погода была вновь благоприятной, жара не изнемогала, а ветер не продувал насквозь, что определенно радовало мальчишку, который благодарил всех существующих богов за такой подарок судьбы. Ему сейчас меньше всего хотелось скакать верхом в теплой одежде. Непослушные волосы то и дело лезли в глаза, начиная раздражать юнца. Не одно так другое. В своих мыслях он уже сотни раз возненавидел их, твердо решив избавиться от них. Но вовремя вспоминая, что тогда прийдётся ему носить парик, Чайльд удручающее бормотал слова проклятий себе под нос. Да и лысина ему вряд-ли пойдет, будет лишь отпугивать молоденьких аристократок. Девушкам чаще всего нравились его ясные глаза и густые волосы за которые они с превеликим желанием хватались во время бурных ночей. Его внешность - его оружие. Женская фраза, но ему она чертовски подходит и явно описывает.
Время близилось к вечеру, солнце старательно закатывалось за горизонт, а дороги освещали лишь редкие фонари с горящими факелами. Благо юноша знал дорогу наизусть, мог и с закрытыми глазами доехать до дворца, доверяя своему верному скакуну и его чувствам.
– Добро пожаловать, господин, – стражник, в темноте успел разглядеть лишь очертание наездника. Конь - умело сливался с окружающей средой, его черному окрасу могут позавидовать лесные твари, что скрываются в лесу. Воистину великолепное животное. Признав в приезжем человеке аристократа, мужчина учтиво поклонился, отдавая честь правой рукой. – Желаете оставить свою лошадь в королевской конюшне на ночь, господин?
– Не стоит, – грубо отрезал наследник. Спрыгнув с коня, он бережно погладил мягкую гриву, доставая небольшой кусок сладкого мармелада, и протянул скакуну, что с большим удовольствием накинулся на лакомство. – Достаточно просто покормить и напоить его, – бросил он стражнику, который тут же перехватил поводья. – Веди себя хорошо, Фатуи.
Чайльд быстрым, размашистым шагом дошел до знакомых дверей, что ведут в кабинет короля. Напряжённо выдохнув, он толкнул язык за щеку и тихо цыкнул, не довольствуясь своим положением. Уж слишком внезапно правитель соизволил назначить встречу. Приказал. Дождавшись позволения чтобы войти, он набрал воздух в грудь, морально готовясь к худшему.
– Ваше Высочество, – юноша низко поклонился, как и гласили правила этикета. Удивительно, как Чайльд ещё их не забыл. – Прошу прощение за поздний визит, я бы прибыл раньше, однако...
– Полно тебе, дитя, подойти ко мне, – король подозвал мальчишку к себе жестом руки и тепло улыбнулся, смотря на того. – Давно же я не видел тебя, стал уже совсем взрослым, сильным юношей. – Чайльд ответил на это лишь сдержанной, фальшивой улыбкой.
Он осторожничал. Правитель был хитёр и жесток, и известно это было чуть ли не каждому в его стране. Мужчина с лёгкостью мог избавиться от представителя аристократии, если тот совершит ошибку в диалоге с ним. Так, перед глазами маленького Тартальи, убили старшего брата, из-за одного единственного танца с дочерью короля. Его жестокость внушает страх. Его хитрость внушает страх. Его стиль правления внушает страх. И ничто из этого не заставляет людей почитать короля. Все эти притворщики заставили себя же верить в добропорядочность правителя, навязывая мировоззрение собственным детям. Если править с помощью закона, улаживать наказывая, то народ остережется, но не будет знать стыда. Если же править на основе добродетели, улаживать по велению чистого сердца, народ не только устыдиться, но и выразит покорность. Однако чёрная душа короля не ведает светлых чувств.
– Слышал от твоего отца, что ты легко обращаешься с оружием, похвально. Умелые, сильные руки - подарок для вечно ленивых мальчишек голубых кровей, – формальности перед разговором, ничего нового. Юнец был с полной вероятностью уверен, что предстоит морально сложный разговор, король никогда не делает ничего без собственной выгоды. Предчувствие подсказывало быть ему на чеку. Чертёнок, которого Чайльд пытался призвать в своих мыслях не отвечал, заставляя наследника плотно сжать губы. Он незаметно от пронзительного взгляда мужчины сжал небольшое лезвие, предварительно вложенное во внутренний карман в рукаве рубахи, для большей безопасности.
– Вы снова хотите видеть меня в рядах ваших мушкетёров, Ваше Высочество? – вскинув вопросительно брови, юнец сгладил черты лица сухой улыбкой, которая не демонстрировала красоту ямочек на щеках.
– Ах, – вскрикнул король, будто бы оскорбленный тем, что смысл его слов был неправильно понят, – нет, что ты. Дотторе не простит мне, если ты склонишь голову передо мной, – Чайльд равнодушно смотрел в ядовитые, прищуренные глаза мужчины. – Он ведь все ещё надеется, что после коронации именно ты станешь его личным рыцарем.
– Будет непростительно отказывать ему, однако, я вынужден, – правитель кинул многозначительный взгляд, который наследник сам должен распознать. И все-таки снисходительность превалирует в нём. Чайльд угадал с ответом, а чертёнок разлепил сонные глазки, заинтересованно вслушиваясь.
– Видимо это правда, что сегодня произошло в твоих покоях, – резко перевел тему мужчина. Король скучающе хмыкнул, не видя на лице гостя нужного ему удивления и закатил глаза, желая поговорить об этом. Молодой Тарталья прекрасно знал, что крысы его есть везде, в каждом уголке страны, неудивительно, что он знает обо всем. – У тебя совершенно нет настроения, дитя. Я надеялся насладиться прекрасным видом твоей улыбки и хорошего расположения духа, – юноша вынужденно усмехнулся. – Изначально я хотел поговорить о других вещах, касающихся моего старшего сына, – сердце Чайльда сжалось, он прикрыл глаза, стараясь успокоить накатывающее напряжение. А чертёнок молчит, наблюдает, не желает вмешиваться, – но так как все пошло не совсем по моему плану, мне приходится поменять изначальную тему разговора, – мужчина облокотился подбородком о замок из рук и растянулся в двусмысленной, добродушной улыбке. В мерзком оскале.
– Что вы имеете ввиду, Ваше Высочество? – Чайльд прищурил глаза, дёргая головой слегка в бок, ожидая абсолютно всего от предстоящих слов. В детстве король всегда пугал нутро мальчишки, заставлял восхищаться, особенно, когда он узнал его истинную историю жестокого пути к трону. В записях, которые надёжно скрыты в тайных библиотеках четвертого герцогства и в самих королевских тоннелях. Однако сейчас, нутро наследника было под защитой самого дьявола, оголяющего клыки на каждого, кто смеет вторгнуться в его территорию.
– А ты разве не догадываешься? – мужчина хрипло посмеялся, радуясь, что молодой, будущий герцог приходится ему по вкусу. Приносит душевное удовольствие. – Ты времени терять не любишь, Чайльд. Всегда отличался своей нетерпеливостью. Что ж, – он стёр со своего лица улыбку, отдав предпочтение пронзительному взгляду. Темные глаза заставляют склонить голову, лишь бы не смотреть в них. Чёрные омуты, в отражении которых только смерть и боль. Но Тарталья выдерживает, напряжённо стоит, виду не подаёт. Чертёнок двинул хвостиком, впиваясь острым концом в сердце юноши, не позволяя тому отвести взгляд. Мужчина уловил заинтересованный взгляд мальчишки и усмехнулся уголками губ, пригубив бокал вина, – избавь королевство и мою душу от надоедливой проблемы. Убей своего отца.
– Убить великого герцога четвертой территории? – интонация голоса выдалась насмешливой, а брови Чайльда поползли вверх. Он даже слегка растерялся услышанному, но сохранил спокойный вид. – Ха, я... – ясные глаза мальчишки загорелись, казалось можно было заметить яркие искорки в них. Все прошлые мысли спутались в одну, ставя в сознании красную точку, выделяя тему для дальнейших размышлений. Он ведь сам сегодня грезил о том, чтобы убить собственными руками отца, а сейчас ему предоставляют такую возможность, даже отдают приказ, сам король! Восторг бушевал и в маленьком чертёнке, что уже начинал подталкивать юношу к положительному ответу.
– А в чем собственно проблема, Чайльд? Он уже не способен действовать на благо королевства, так что будет разумным отстранить от дел, – скучающе говорил король, будто бы читая эти слова не первый раз с подготовленного листка. – Единственное, что он делает изо дня в день, это проводит время со своей ненаглядной госпожой. Которая, ко всему этому, через него руководит делами четвёртого герцогства. Неудивительно почему сбережения вашего золота пустеют с каждым днём, скоро и вовсе ничего не останется, – интонация голоса немного повысилась, звуча более строго. Он зол. – Мне также известно, что людям перестали платить за их работу, и народ протестует, желая поскорее избавиться от герцога Тартальи. Такими темпами недалеко и до гражданских бунтов. Как можешь заметить, милый Чайльд, мне никогда не была безразлична судьба простого люда. Благо народа - высший закон. Потому это можешь сделать ты или же вместо тебя начну действовать я, – король, будто бы проникал своим взглядом в саму голову мальчишки, который смотрел куда-то сквозь мужчины, дая себе шанс взвесить все плюсы и минусы. Точнее будет: все преобладающие, многочисленные плюсы и недостающие минусы.
– Это весьма заманчивое предложение, – мальчишка распахнул глаза и слегка приоткрыл рот, тихо вскрикивая. – Ох, так это вы избавились от герцога Рагнвиндра? – Чайльда будто осенило, потому его выражение лица было весьма глупым, вызывая усмешку на лице короля.
– С чего такие мысли, дорогой Чайльд? Решил все грехи на меня переложить? – мужчина в подозрении сощурил глаза.
– Последнее время он пристрастился к алкоголю, и в порывах злости мог массово избавляться от людей, что служат его дому. Также, по моим сведениям, герцог вел незаконную торговлю с иностранными наемниками, поставляя не малое количество вина вражескому государству. Ведь это весомая причина, чтобы даровать власть Дилюку, которым легче управлять, – король громко засмеялся, перебивая наследника, и вызывая на лице мальчишки недоумение.
– Ты хорошо осведомлён, дитя. Теперь мне интересно кто из твоих людей добывает столь успешно всю информацию, раз уж ты знаешь о том, что является королевской тайной. За такое можно и головы лишиться, дорогой Тарталья, – Чайльд вскинул брови, довольно усмехаясь. Ху Тао, видимо, действительно слишком способный человек. Хотя он в этом и минуты не сомневался. – Дилюк не смог выполнить мой приказ, потому мне пришлось самостоятельно уничтожить цель, – он наигранно огорчённо вздохнул, потирая руки. Юноша не стал спрашивать про участие вампиров во всей истории, ибо мог подставить себя. Про тварей он самостоятельно узнает. Но позже. – Мои действия настолько очевидны, что даже мальчишка может догадаться?
– Вовсе нет. Если бы не знал ваших намерений, я бы и не посмел предполагать, что это ваших рук дело, – быстро возразил юнец. – Ваше Высочество, что насчёт того предложения, сколько времени у меня есть? – заметив на устах короля ядовитую, довольную усмешку, Чайльд сам невольно расплылся в излюбленной улыбке, поддерживая атмосферу. Чертёнок настороженно притих, не подавая признаков жизни.
– У тебя есть десять дней, рад, что ты согласился. Разумеется, вознаграждение - титул. – Тарталья готов был уже откланяться и уходить, но король остановил его жестом руки. – Чайльд, отчего же не спросишь почему именно тебя я выбрал в качестве меча, которым снесу голову герцогу? – сейчас же королю хотелось потрепать языком, в отличие от серьезного мальчишки. – У тебя же имеются двое очаровательных братьев..
– Если вы сочтёте нужным мне что-то рассказать, без замедлений сделаете это. Не вижу необходимости задавать лишние вопросы, ответ на которых могу не получить.
– Слишком хорошо ты меня знаешь, дитя, – нотки угрозы явно слышались, но парень не стал обращать на это внимание. Не страшен ему король. – Разумеется, факт того, что ты наследник играет важную роль, а также учитывается твоя близкая дружба с кронпринцем, – Чайльд всеми силами сдерживался, дабы не закатить глаза, слыша очередное упоминание Дотторе. – Ты далеко не святой ребенок, и многие твои действия противозаконны, но все же высший свет принимает тебя, потому я не могу пойти против воли моих подчинённых, которые успешно ведут дела с твоей семьей. Они ведут дела с тобой, с человеком, что правит вместо своего отца не один год. Похвально, Чайльд Тарталья, – король качнул бокалом вина в сторону юноши и опустошил его. Он кривовато усмехнулся, все ещё не хочет разговаривать с мужчиной. Скоро у него на лбу надпись появится, как сильно он хочет выйти из этого кабинета.
– Ваше Высочество, благодарю вас за откровения, – явная лесть, но чертовски приятно, заставляет гордиться за себя. – Я начну действовать после открытия театра. Для начала мне нужно избавиться от одного человека, а после только приступать к отцу, надеюсь вы одобряете, – правитель кивнул и махнул рукой в сторону выхода, заканчивая тем самым разговор. Обиделся что-ли, что Чайльд не поддержал взаимную лесть? – До скорого свидания, мой король.
В каждом человеке живёт свой демон и Его Высочество король не исключение.
Молодой Тарталья резким движением открыл двери, столкнувшись со стоящем перед ним мужчиной, что держал в руках небольшую шкатулку. Он сделал шаг назад, пропуская наследника выйти первым. Чайльд приподнял заинтересованные глаза, скользя по его лицу изучающим взглядом, отмечая чертовски привлекательную внешность. Изо рта юноши вырвалось тихое, заметное только мужчине, "оо-оо-оо". Толкнув язык за щеку, наследник попытался привлечь его внимание вскинув подбородок вверх. Незнакомец лишь равнодушно склонил голову, проходя мимо наследника. Чайльд самодовольно хмыкает, успев провести пальцами по его руке, скрывающейся под кожаной перчаткой. Двери за ним закрылись.
Он покинул кабинет и облегчённо выдохнул, чувствуя явное спокойствие. Юнец ожидал чего-то намного хуже, чем приказ о убийстве ненавистного отца. Итог радует не только юношу, но и чертёнка в его сердце. Коридор был плохо освещен, из-за чего юноше было некомфортно, потому он слепо опирался о стену рукой, дабы не потерять равновесие в темноте. Чайльд заметил свет в дальном углу, желая дойти до него как можно скорее. Наследник было достиг своей цели, но его внезапно прижали к стене, прижимая ладонь ко рту.
– Чайльд! Мы так давно не виделись, я уже успел заскучать по твоей чудной, веснушчатой мордашке. Не дергайся ты, будь тише! – Скарамучча тихо шептал, дабы лишние уши не услышали сказанное им. – Мне уже рассказали о твоей ссоре с отцом, признаю, Дотторе смеялся громче всех, а Синьора пропустила парочку сдержанных ухмылок.
– Не сомневаюсь, – выбираясь из захвата мальчишки, он приветливо улыбнулся, осмотрев повзрослевшего принца.
– Если понадобится наша помощь, чтобы сбежать из особняка, обращайся. Ты обязан присутствовать на открытие театра. Считай, что это мой приказ, как второго принца. Да и Дот...– Чайльд демонстративно закатил глаза, догадываясь что именно хочет сказать Скарамучча, потому предпочел нагло перебить его.
– Ох, какой добродушный его высочество передо мной, я уже влюбился в ваше большое сердце, мой господин, – наигранно произнес Тарталья. – Сам справлюсь как-то, не переживай, – наследник радостно растянулся в улыбке, он был искренне рад встретить своего давнего друга, потому похлопал того по голове, придерживаясь старой традиции. Но заметив, что тот не злится, как обычно было в прошлые разы, ударил по сильнее, слыша как принц тихо выругался.
– Чайльд! Прикажу казнить тебя, – прошипел Скарамучча. – Вот только Синьора мне не простит такого, эх, с Дотторе на пару, – наследник недоуменно выгнул бровь, не понимая суть очередной остроумной шутки от принца. – Не делай такое лицо, будто ты не знаешь, – скривился мальчишка и тихо чихнул, доставая платок, чтобы прикрыться. – Она как только узнала, что с тобой что-то случилось, уже собиралась к тебе мчаться и самостоятельно рубить голову твоему отцу. Всю королевскую семью соблазнил, негодник.
– Кроме тебя, – учтиво заметил Чайльд, смеясь от укоризненного взгляда принца. – Со мной она ведёт себя безразлично, даже когда я просто приветствую её, так что откуда мне было знать, – пробурчал себе под нос юнец, старательно вспоминая все случаи, когда девушка была милостивой с ним. Разумеется, он знал о её намерениях насчёт себя, но виду старался не подавать, ибо статус не позволял, да и желания не было.
– Дорогой Чайльд, каждый раз когда вы встречаетесь, ты с дамой под рукой или же с двумя дамами, а ещё хуже, если с юношей. И что они в тебе все находят? – добавил тихо Скарамучча. Иногда он действительно мог завидовать молодому Тарталье из-за его высокого роста или же привлекательного лица, но сам себе никогда бы не признался в этом. В такие моменты он старался не общаться с ним, даже взглядами не желал встречаться. Обижался, он же все еще ребенок. Четырнадцатилетний, маленький, капризный ребенок. Это касалось каждого члена королевского клуба. Ведь практически все обладали мужественностью и красотой, что так ценили юные аристократки. Но все же они были друзьями, и принц не хотел терять отпрысков герцогов, к которым он уж слишком привязался за долгие годы знакомства.
Он провел Чайльда до главных ворот, и попрощавшись с тем, заметил горящий свет из их общей комнаты и пару людей, стоящих на балконе, следящих за удаляющимся наследником. Дотторе приобнял Синьору за плечи, прижимая к себе сестру, чтобы та не замёрзла. Скарамучча закатил глаза, и закутавшись в теплый кафтан, поспешил вернуться во дворец.
***
Как только молодой господин покинул поместье, Ху Тао принялась приводить в порядок постель Чайльда, что оставалась все это время в неприемлемом состоянии. Её руки иногда вздрагивали от собственных мыслей, то и дело выпуская из пальцев кончик одеяла. Девушка всплеснула руками, усаживаясь на край кровати, оставляя свои попытки сменить постельное белье. Времена не спокойные, а зная бездумного Тарталью, который увидев ветку в лесу, пойдет драться с ней и, не дай господь, заблудится. Ребёнок ребёнком. В глазах девушки он выглядел именно таковым. Потому поводов для волнения - огромная масса. Она была встревожена не меньше господина Аято, который старательно сохранял хладнокровный вид. Смотря нечитаемым взглядом, из под опущенных ресниц, на обеспокоенную девушку, стараясь поддержать её редкими словами, и такими же протяжными вздохами. Господин Камисато рассматривал содержимое бокала, медленно попивая любимое вино, смакуя его. Алкоголь действительно способен заставить тело человека расслабиться, забыть на недолгое мгновение о боли, преследовавшей тебя. Адское пойло, не иначе. Обжигает наравне со взглядом Чайльда. Голова опрокинута, с приоткрытых губ слетает тихое "чёрт".
– Он не станет слушать отца, и в итоге сделает по своему, вы же знаете его, госпожа Ху Тао, – Аято прервал тишину и устремил внимательный взгляд на девушку, ожидая услышать от нее подтверждение на собственные слова. Дама тяжело вздохнула, осознавая, что он действительно прав.
– Абсолютно верно вы говорите, он непослушное дитё, и с этим ничего уже не сделать, – удручённо ответила она. – Позвольте поинтересоваться, к чему этот вопрос.
– Я желаю отправиться в город, чтобы купить ему костюм, – торопливо пояснил господин Камисато, выливая остаток вина в бокал. – Мне понадобится ваша помощь, ведь только вам известны все тонкости его вкуса, – намек вышел слишком прямолинейным, но Аято необходимы знания Ху Тао, и без твердых манипуляций не обойтись. К сожалению. Она плотно сжала губы, прикусывая нижнюю, ибо понимает, чем это все может закончиться для нее. Герцог и так не в лучшем расположении духа, гневать его вовсе не хочется. Камисато не переставал смотреть за изменениями на её лице, не смея прерывать зрительный контакт первым. Девушка сдалась, поднимая руки в соответственном жесте.
– Если вам так угодно, я отправлюсь с вами.
Ху Тао была все в том же роскошном платье, величественно ступая по городским улочкам. Из-за чего простой люд невольно путал её со знатной леди, то и дело кланяясь ей и улыбаясь. Кто-то шипел слова проклятий, кто-то молился за проходящих. Простолюдины любили и почитали аристократию четвертого герцогства, и были любими ими. Ведь именно они вкладывают золото в обновление города после холодных, морозных зим и дождливых вёсен. Молодой господин Тарталья очень часто прогуливался по главной площади, оценивая состояние своей территории. Дабы после, по приходу домой, выделить нужное количество монет, пожертвовав их на нужды города. Народ не станет подчиняться скупым, возненавидет и пойдет против власти. Страшнее войны только гражданский бунт, взбешённых, голодных нищих.
Внешний вид был определенно важен. Как и для Чайльда, так и для людей. Тарталья мог хвастать перед другими - превосходными качествами собственных земель. А народ довольствовался относительной чистотой городка, который раньше находился в не лучшем состоянии из-за жадности аристократии, что скупилась на пожертвования церкви. Потому и чума настигла их несколько десятилетий назад. Люди старались поддерживать начинания будущего герцога, описывая истории с его участием в городских газетах. Вот что, а они точно распространялись по всему королевству. Рабочий класс выполнял все поручение в несколько раз быстрее из-за новых полученных материалов и повышенного жалования. На процветание территории выделялось достаточное количество золота. Которое, к слову, успешно окупилось, судя по доходам наследника за последние несколько лет. Люди не смели опускать руки, не смотря на то, что в этот год урожайность была совершенно низкая, и заработок крайне уменьшился. Поставки в другие страны были отменены и герцогство потерпело крах в своих планах, однако, Чайльд не смел отчаиваться и поставил ставку намного выше прежней. Металл, что, будто бы неисчерпаемый в этих краях, распродавался на отлично. Наследник рода не позволит качнуть экономику СВОИХ земель.
Девушка, невольно расплылась в тёплой улыбке, прижимая к груди колечко, что было подаренное ей Чайльдом на прошлый день рождения.
– Госпожа Ху Тао! – окликнул её Аято, держащий в руках маленький цветочек. Он протянул его девушке и самодовольно усмехнулся. – Выглядит также великолепно, как и вы.
– Благодарю за лестный комплимент, господин Камисато. Я не знала, что выгляжу, как завявшая ромашка, весьма вам благодарна. Однако прекратите свое ребячество, – строго произнесла девушка, ускоряя шаг, дабы поскорее оказаться в нужном месте.
– Что вы, моя госпожа, как я смею?! – наигранно вскрикнул юноша. – В ваши глаза я говорю лишь истинную правду, вы придираетесь к моей ромашке. Вот если вы выйдете за меня замуж, то определенно станете членом высшего общества. Герцогиней, – учтиво выделил он последнее слово, наклоняя голову в бок.
– Вынуждена отказать.
– Как хладнокровно с вашей стороны. Как смеете вы разбивать невинное сердце мое?
– Как с вами сложно, – пробурчала она себе под нос, в очередной раз закатывая глаза. – Благо, мы уже пришли, очень надеюсь на ваше приемлемое проведение. Это одно из лучших ателье в четвертом герцогстве, потому семья Тарталья отдала предпочтение именно мастерам этого магазина, – и кому она все это говорит? Аято крутил головой в разные стороны, не слушая её слов. Работники учтиво открыли перед ними двери, и с поклоном пропустили тех вперёд.
– Добро пожаловать... Ох, госпожа Ху Тао! Неужто это вы, как давно же я не видела вас. Время идёт, а ваша красота все та же! – молодая девчонка подлетела к даме и обняла её. – Вы не представляете как сильно я скучала за вами. Все думала, может вам письмецо написать, дабы встретиться как-нибудь в открывшейся чайной.
– Милая, а ты все такая же эмоциональная и громкая. Совсем не меняешься, – с улыбкой вздохнула Ху Тао, прижимая к своей груди девчонку.
– Ах, погляжу вы уже нашли себе прекрасного мужа, – с восторгом воскликнула она, рассматривая привлекательное лицо Аято и состояние его одежды. Ткани дорогие, импортные, глаза девочки загорелись. – Не до меня вам уже, – не переставая тараторить, она ещё раз взглянула на юношу, одобрительно кивая и расплываясь в глупой улыбке.
– Верно, мы не так давно поженились, а вы?... – он почувствовал как Ху Тао с силой сжала его руку. Аято на это лишь усмехнулся, обхватывая её пальцы своими. Вот уж эта строптивая девица. Завоевать расположение горничной кажется непосильной задачей. А ведь она даже не представитель аристократии, и воспитана была не по правилам этикета.
– Простите, что не представилась перед вами, господин, – девочка исполнила неумелый реверанс и ярко улыбнулась. – Мое имя Челли! Когда я была совсем малышкой, госпожа Ху Тао подобрала меня к себе на попечение. Я вечно таскалась за ней, вот она и не выдержала моей настойчивости. Вырастила, выкормила, устроила сюда работать. Большего мне и не нужно. В подземных трущобах я о такой жизни даже и мечтать не могла. Благодаря ей я осталась жива, она воспитала меня! Столько времени прошло, а я все ещё не сумела её отблагодарить, – она уже не смотрела на пришедших людей, а умело перебирала выставленные наряды, стараясь подобрать что-то точное и подходящее. Аято из всего рассказала запомнил только о настойчивости девчонки. Раз уж она смогла, ему ничего не стоит. – Вам бы подошёл этот голубой костюм, или же этот темно синий, судя по вашему телу, господин, такой фасон лучше всего подчеркнёт вашу стройную фигуру.
– Милая, – аккуратно перебила ее Ху Тао, – мы выбираем костюм для молодого господина Тартальи.
– Ох, прошу прощения, – она осмотрела главный зал быстрым взглядом и тяжело вздохнула. – Если учитывать вкус нашего господина, то мне следует отвести вас во вторую зону, там хранятся лучшие наряды для высокопоставленных особей. Наше ателье известно на все королевство, потому пришлось отделить обычный товар от изящного и дорогого, вы понимаете о чем я, – слова были адресованы Аято, который ответил на это сдержанной улыбкой и притворным удивлением. – Я покажу вам свои работы также, которые были оценены самим его высочество наследным принцем! – девчушка говорила обо всем на свете, не желая допускать тишину в их компании. – Я могу предложить что-то из черного шелка или же ему по душе больше багровый бархат?
– На данном мероприятии все члены королевского клуба должны быть в одном цвете, и выбран был голубой или же темно синий, те, которые вы, юная леди, предлагали мне в начале.
– Как пожелаете. Можете пока присесть, я принесу вам кофе, а после и подготовлю парочку подходящих нарядов, – она хотела выйти из комнаты, но в последний момент обернулась, приоткрыв рот. – Простите за моё лишнее любопытство... Могу я узнать ваше имя, господин? – ей определенно было интересно за кого вышла замуж её обожаемая госпожа Ху Тао. Не могла же она выбрать какого-то бедняка, простолюдина из плохо обеспеченной семьи. А учитывая, что он упомянул королевский клуб в который входят лишь отпрыски высокопоставленных семей... этот вопрос мучит её с того момента, как они зашли сюда.
– Камисато Аято, – девушка охнула и низко поклонилась, видя перед собой наследного герцога первой территории. Парень довольно усмехнулся и перевел взгляд на Ху Тао, что недовольно выгнула брови и скривила губы. Её определенно начинает выводить из себя высокое самомнение и высокомерие мальчишки. – Милая жёнушка, не стоит злиться на такие пустяки. Извольте меня от вашего гневного взгляда, – юноша промурчал эти слова и поднес руку девушки к своим губам, оставляя множество невесомых поцелуев.
– Господин, вы невыносимы, – безразлично ответила она. Аято был известным дамским угодником, и никогда не интересовался кем-то дольше, чем неделю. Их знакомство с Ху Тао произошло больше пяти лет назад, и все это время он старательно пытался заполучить внимание от приближенной горничной Чайльда. Видите ли отпрыск рода Камисато слишком мал для неё. Ледяное хладнокровие каждый раз привлекало юного наследника, заставляя принимать все попытки, дабы заполучить желанное сердце в коллекцию. Она была чем-то в роли важнейшего трофея для него, который ему так хотелось поскорее приобрести, ведь именно эта девушка не даёт ни единого шанса. Возможно, Ху Тао просто понимает его намерения, потому и оберегает свою честь. Однако это все только нелепые мысли молодого, глупого мальчишки.
– Ваш кофе, господа, – девочка забежала к ним в комнату и поставила поднос, держа в другой руке костюм. – Из всех нарядов я выбрала именно этот, учитывая параметры тела господина Тартальи, его вкусы к необычному фасону и дерзкий нрав, – Ху Тао только сейчас выдернула пальцы из руки Аято и прикоснулась к мягкой, лёгкой ткани.
– Такая нежная, что это за ткань? – девушка аккуратно водила пальцами по рукаву, удивлённо вскидывая брови.
– Это импортный материал из восточной империи, потому в костюме не будет жарко. Особый вид ткани, который приятно ложится к телу, не натирая его. Я самостоятельно изготовила его, зная современные желания аристократии. Вкусы высшего общества сменились, и сейчас в приоритете комфорт тела, а не стоимость самого наряда, – девчушка обожала деньги и старалась заработать как можно больше с каждым разом. Потому, сверкнув глазами, она уставилась на заинтересованного Аято. – Могу также предложить что-то для госпожи Ху Тао, учитывая новые предпочтения её высочества первой королевы.
– Прошу вас, милая леди, отправьте лучшее платье бардового цвета в поместье Тарталья, к сегодняшнему вечеру. Полагаю, что вам известны параметры тела моей жены, – Аято быстро выпалил, перегоняя Ху Тао, зная, что та начнет отказываться от предложения девчонки. – Я сейчас же оплачу товар. И ещё, не забудьте красивую упаковку, Чайльд их очень любит.
