Глава 1 : Ваэс Дотрак

Вероятно, это было неправильно с его стороны, но как только он заперся в своей палатке, он закрыл глаза, очистил свой разум и отыскал Призрака. Волк ушел на прогулку, кружил вокруг лагеря, проверяя наличие угроз, вероятно, пытаясь найти остатки пищи, поскольку знал, что не может охотиться в пределах Ваес Дотрак. Он видел своими глазами, разделял то же любопытство к седовласой кхалиси, которую Дрого взял в жены. Он молча брел по краю палатки дош кхалинов, двигаясь по узким улочкам и импровизированным улочкам к рынкам. Люди отскакивали с дороги, когда он двигался, как всегда. Кто-то бормотал Верро, зная его имя. Он не был самым кровожадным, он определенно не убивал просто так, как это делали некоторые кхалы, и он никогда не брал женщин в свой кхаласар — или в свою постель — без их разрешения. Они следовали за ним, потому что хотели поехать с ним. Тихий кхал, как его называли некоторые из них, но в основном это было имя, которое они дали ему, когда кхаласар Бхарбо освободил его от работорговцев — Заска Вер. Белый Волк. Призрак хотел знать, что они делают, он чувствовал это, так как это был день, а не ночь, когда они обычно делили свои мысли. Просто найди её, сказал он. Он хотел узнать больше. Он, конечно, слышал истории о том, как Король-Нищий переезжал из Вольного Города в Вольный Город, живя на подачки тех, кто помнил старые добрые времена, когда Таргариены правили Семью Королевствами. Никто не говорил много о сестре — так сказать, о запасной наследнице. Ей никогда не стать королевой, так какое это имеет значение? Единственное применение, которое у нее было, быть разменной монетой, частью крупного рогатого скота для обмена. От этого у него скрутило желудок, и он также почувствовал волнение Призрака. Дрого никогда не любил его, андала, прозвище котороым они так настойчиво его называли, пока он рос с кхаласаром, учился владеть аракхом, получил свою первую косу в волосах от одной из жен кхала после того, как он убил другого работорговца, которого они натолкнулись. Он никогда не проливал кровь невинных. Человек, выносящий приговор, сам заносит меч. Он слышал от одного из своих людей, что Дрого направляется в Ваес Дотрак со своим кхаласаром, чтобы получить благословение на брак с дош кхалин. Он женился на седовласой женщине королевской крови в качестве платы за то, что его люди сражаются за брата этой женщины — истинного короля Страны За Морем. Некоторые знали, что он из Вестероса, многие просто предполагали, что он из одного из Вольных городов, может быть, из Браавоса или чего-то еще, и он никогда не поправлял их, даже несмотря на то, что почти не говорил ни на одном из валирийских диалектов Вольного города. Он должен был увидеть это сам, увидеть, что за человек продал свою сестру за 40 000 человек и их лошадей. Он хотел спасти ее, если бы мог. Затем пришло известие, что этот человек мертв, Король Нищих, угрожающий и вооруженный оружием в Храме Дош Кхалин. Немедленная смерть от Дрого. Он должен был увидеть это сам, своими глазами. Или глаза Призрака, как это было. Призрак бродил по прилавкам, сосредоточенный на своей миссии. Найди её. Он просканировал различных купцов, ремесленников и дотракийцев, которые бродили вокруг. Если ее там не было, она, вероятно, все еще была в лагере Дрого. Это ограничило бы его возможность проникнуть внутрь, по крайней мере, в дневное время. Он содрогнулся при мысли о том, что с ней сделал Дрого. Он не мог убить человека — он не был глуп, Дрого и его кровавые всадники были жестоки, а у Джона не было особого желания умереть. Он не был уверен, почему его это так волнует. Он взглянул на крошечную серебряную принцессу с ее вздутым животом и большими фиолетовыми глазами, и он почувствовал прилив знакомства, что было странно, потому что он никогда раньше не встречал Таргариенов. Кровь забурлила в его венах, и он спрыгнул с лошади, чтобы противостоять Дрого, требуя знать, украл ли он ее, была ли она здесь против своей воли. В Ваес Дотраке они могли драться кулаками — он бы там победил, Дрого был большим и неуклюжим, когда дело доходило до рукопашной без своего аракха. Они сражались вместе, когда были подростками, после того как Бхарбо взял его под защиту кхаласара. Он был меньше, легче, и его не называли волком, потому что он держал одного рядом с собой. Он свернул за угол, и вот она стоит рядом с Джорахом Мормонтом. Его загривки приподнялись, шерсть встала дыбом. Что-то в бывшем рыцаре беспокоило его. Он не доверял ему, не доверял никому, кто практиковал рабство, даже если Джорах признал, что это была разовая ошибка, совершенная для сбора денег на модные нужды его жены. Для него это не имело значения, он вспомнил, когда этого человека сослали. Как изгнанный северный рыцарь оказался на службе у принцессы Таргариенов? Мормонт путешествовал с дотракийцами, он говорил на их языке и знал их обычаи, но не встречался с ним. Нарочно. Он не хотел, чтобы кто-нибудь из Вестероса знал, кто он такой, чтобы попытаться сообщить о темноволосом западном кхале со своим белым волком. Он слышал вести с запада, когда время от времени пробирался в Вольные города, слышал о правлении короля Роберта. В последнее время казалось, что правление находится под угрозой, король мертв, и теперь у власти его безвкусный сын-полуланнистер. Говорили, что на Севере есть движение, северяне собираются для похода на Юг. Он не был уверен, почему, хотя еще не слышал эту новость. Призрак хотел отступить, все еще не доверяя медвежьему рыцарю, но он подтолкнул его вперед. Просто подойди к ней, посмотри, как она. Волк неохотно двинулся вперед, и именно Джорах заметил его первым, он прыгнул перед кхалиси, положив руку на ее растущий живот. Призрак оскалил зубы в беззвучном рычании. — О, Джорах, оставь его в покое, он в порядке. Ее голос был хриплым, противоречащим ее крошечному телу. Она намного сильнее, чем кажется. Она оттолкнула рыцаря и опустилась на колени, отчего она опустилась еще ниже огромного роста Призрака, ее рука осторожно потянулась к его ушам, слегка поглаживая. — Ты великолепен, — пробормотала она, почесывая место рядом с косяком. Она подняла лицо к Джораху. — Как ты думаешь, как такой волк попал в Дотракийское море? — Не знаю, кхалиси. — Он нахмурился. — На Севере есть Дом, Верховный Лорд, его символ — лютоволк. Я уехал раньше, но слышал, как некоторые говорят, что у его детей были волки. Возможно, этот был с севера, он был у торговца или моряка, удалось переправить сюда лодку, кто знает. — Он так далеко от дома. — Она говорила грустно, ее голос звучал тихим шепотом на ухо Призрака. — Прямо как я. Как и я тоже. Он потерся головой о ее щеку, когда она опустила свое лицо к волку, уткнувшись носом в его морду. Призрак закрыл глаза, удовольствие растекалось по нему, желая приблизиться. Спокойно мальчик — предупредил он волка или себя, он не был уверен. Он увидел достаточно и закрыл глаза, сказав Призраку остаться с ней, и снова открыл глаза, уставившись на брезентовую крышу палатки. Он поднялся на ноги, подметая, не обращая внимания на некоторых кровавых всадников, которые сказали, что им нужно поговорить с ними. На дотракийском, на котором он теперь говорил лучше, чем на общем языке, он велел им ждать его возвращения, что бы это ни было, оно может подождать. Вероятно, они хотели знать, куда они пойдут дальше. Он развернул их от пути к Браавосу за припасами, как только услышал о принцессе Таргариенов. Он шагал по аллеям, киоскам и дорожкам, ведущим к тому месту, где он оставил своего волка. Ему потребовалось несколько минут, но он увидел ее, идущую с рыцарем и Призраком, который не отходил от нее. Она держала руку на его голове, все еще почесывая ему уши. Он размякнет, если она продолжит в том же духе. Он усмехнулся и проскользнул внутрь, собираясь встать позади нее, в то время как Джорах наклонился, чтобы договориться о цене за сушеную лаванду. Призрак повернул голову, отвлекая ее, и она улыбнулась, удивившись ему. — Здравствуйте, — поздоровалась она на общем языке, прежде чем перейти на дотракийский. — Вы кхал Верро? Он ничего не сказал, не желая насторожить Джораха. Она проследила за его взглядом на Мормонта и понимающе улыбнулась, ускользнув от него, пока он стоял спиной, очень осторожно двигаясь по краю одной из палаток, Призрак следовал за ней. Он шагнул вместе с ней, слушая, как она говорит на дотракийском с одной из женщин, предложивших ей дольку лимона. Она взяла его и поблагодарила женщину, но не откусила, а просто передразнила, чтобы удовлетворить женщину, прежде чем аккуратно завернуть его в ткань, которую женщина вручила ей. На дотракийском она посмотрела на него тихим голосом, достаточно громким, чтобы он услышал ее сквозь шум рынков. — Ты не дотракийец, но говоришь на их языке, ты знаешь моего мужа. Он оглянулся через ее плечо, высматривая Джораха, прежде чем ответить хриплым голосом, не привыкшим так долго говорить на Общем языке. — Вам не нужно говорить со мной на дотракийском… Я знаю Общий. Она склонила голову набок, изогнув бровь. — Вы из Вестероса? Только тень улыбки на его губах, не желая ни подтвердить, ни опровергнуть ее подозрения. Лучше всего оставить людей в недоумении. Он кивнул ей на живот, который она тут же прикрыла рукой. — Я полагаю, поздравления в порядке, я никогда не думал, что Дрого женится, не говоря уже о законной семье. Ее нос сморщился от комментария «законная семья». — Мой сын будет Жеребцом, который оседлает мир. — Я знаком с пророчеством. — Откуда вы, житель Запада, знаете моего мужа таким, каким кажется? — она спросила. Он отошел от нее, и она последовала за ним, Призрак бежал позади. — Я давно его знаю, — сказал он, не отвечая на ее вопрос. Он остановился в конце одной из улиц, где они могли уединиться, и повернулся, чтобы посмотреть на нее с беспокойством. Здесь он понял ее лучше, румянец ее щек и косички в волосах. Она носила дотракийские кожаные изделия, а также тканый лиф и юбки. Кожа у нее была загорелая, губы потрескавшиеся, но признаков внешнего оскорбления он не видел. Он сузил глаза, шепча. — Он причиняет тебе боль? Уголки ее глаз сузились, очень быстро, боль на мгновение вспыхнула в фиолетовых радужках. Ее горло сжалось, и она покачала головой, шепча. — Уже нет. Блять. Внезапно он протянул руку, слегка коснувшись ее плеча, и она взглянула на него, но не попыталась оттолкнуть его. Во всяком случае, она подошла ближе. Он играл с огнем; если Дрого или кто-нибудь из его кровных всадников увидит, что они вполне вправе думать, что он заигрывает с женой кхала. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Я слышал о твоем брате. Боль вернулась в ее глаза, на этот раз это была просто печаль. — Да, — ответила она. Она нахмурилась. — Король Роберт будет рад это услышать, я уверен, но не успокоится, пока не умру я и мой ребенок. Пока не умрут все Таргариены. — Она соскользнула с его плеча, позволив его руке упасть на его бок, и на ее лице отразилось внезапное недоверие. — Вы с Запада, вы могли бы быть одним из его убийц. Он ухмыльнулся. — Мог бы, но уверяю вас, что нет. — Он услышал крики, и Джорах, несомненно, понял, что она пропала. Он кивнул в сторону конца улицы, где собиралась толпа. — Тебе лучше вернуться. — Кто ты? — На этот раз случайных вопросов не было. Она требовательна. Она схватила его за предплечье, удерживая рядом, кивнув волку. — Это волк с Севера, а не пес пустыни. У тебя взгляд человека с Запада. Кто ты, кхал Верро? Он коротко улыбнулся. — Кто ты, Дейенерис Таргариен? — Это было просто для того, чтобы уклониться от расспросов о нем. Она не собиралась отпускать его, поэтому он выстрелил в нее в ответ, но даже он был удивлен внезапным замешательством на ее лице, ее брови, смущенно нахмуренные. Он оглянулся на формирующуюся толпу. Это будет ужасно, он должен вернуть ее. — Если Дрого причинит тебе боль, ты будешь сопротивляться. — Я сопротивлялась. — Она нахмурилась. — Почему тебя это волнует? Кто ты? Призрак снова оскалил зубы, услышав, как Джорах зовет ее. Он заметил, что волк расстроился из-за рыцаря. Он глубоко вздохнул и наклонился, шепча ей на ухо. — Остерегайся медвежьего рыцаря. — Он отпустил ее и быстро улыбнулся, прежде чем исчезнуть в толпе людей, собравшихся вокруг нее. Джорах вырвался на свободу, схватил ее и потянулся, чтобы проверить ее на предмет травм или нападения. Он двигался бесшумно, Призрак оставался рядом с ним, и теперь в его голове формировалось больше вопросов, чем ответов. Они двинулись на восточные рынки, и он остановился у одного из прилавков, приближаясь к женщине в красном шестиугольном платье узников теней Асшая. Он подождал, пока она подойдет ближе, ее кроваво-красные губы натянулись на белые зубы. Она изогнула бровь. — Кхал Верро, рад снова тебя видеть, прошло много времени. — Кинвара, — поприветствовал он. Он склонил голову. — Что-либо? Ее пустое, загадочное выражение лица превратилось в грусть. — Король Джоффри обезглавил лорда Эддарда Старка на ступенях септы Бейелора, лорд Робб Старк поднял свои знамена и провозгласил себя королем Севера. Леди Санса Старк заключена в плен в Красном замке, а леди Арья Старк исчезла во время хаоса Севера. арестовать. — Она сделала паузу. — Лорды Бран и Рикон Старк находятся в Винтерфелле. — Она покачала головой. — Я ничего не знаю, кроме этого. Боль пронзила его живот, почти сбив его с ног. Он закрыл глаза, заставляя его опуститься. Отец мёртв.Отец, которого он не видел много лет. Отец, который, возможно, даже не искал его. Он кивнул, шепча. — Что-нибудь еще? — Никто не говорит о другом ребенке, которого вы сказали мне искать. Она снова улыбнулась, на этот раз ее слова были слишком близки для утешения. — Внебрачный сын Эддарда Старка, похоже, его никто не помнит, я думаю, он мертв. Хорошо, пусть пока всё так и останется.Он заглянул в жаровню рядом с ней, где горел огонь. Она потянулась к его руке, но он отдернул ее. По какой-то причине она всегда хотела его крови для своих маленьких игр, а он никогда не давал ее. Он взглянул на языки пламени, которые поднимались выше, когда она водила над ними пальцами, вглядываясь в них. — Что ты видишь сейчас? — Он верил ее источникам с материка с тех пор, как она искала его в травянистом море, когда он вырвался из кхаласара Бхарбо после смерти кхала. Она знала то, чего не должна была знать, и он использовал ее для получения информации, когда не мог получить ее, подслушивая матросов в доках Браавоса или Пентоса. Кинвара покачала головой, нахмурившись. — Бесплодная пустошь, — пробормотала она. Она вскинула голову. — Я вижу снег в пустыне, гоняющеговася за драконом… спасающего дракона… но этого не может быть. Загадки. Он подумал о Джорахе Мормонте, о своеобразной реакции Призрака на северного рыцаря. — А Таргариены? — Она умирает и снова воскресает. Он научился никогда не принимать Кинвару буквально. Слишком много загадок, эти Красные Женщины и хранители теней. Он отошел от нее, кивая, довольный. — Прощай, Кинвара. — Он исчез прежде, чем она успела погнаться за ним, не желая спорить с ней или слушать ее загадки и сказки. Он прошел через восточный рынок, вернулся к кхаласару и отвел Призрака к свежеприготовленной овце, которую только что привезли всадники. Он сидел у костра, слушая, как они говорят о том, что услышали, смешавшись со всеми остальными. Был бой с кхаласарами Моро и Поно. Кхал украл чужую жену после того, как убил его, теперь у нее было двое детей. Он воспрянул духом, когда заговорили о серебряных кхалиси Дрого. — У нее есть яйца, говорят, драконьи яйца, она везде их носит. Снег в пустыне, погоня за драконом. Они никогда не были буквальным бредом, напомнил он себе. Он оторвался от огня, голова Призрака поднялась вместе с его. Его пальцы постучали по губам, нахмурившись. — Почему Дрого убил ее брата? он спросил. Один из его всадников пожал плечами, прежде чем врезаться в мясо, которое он оторвал от овцы. «Угрожал ребёнку в ее животе. Угрожал забрать то, что принадлежало ему». «И что это было?» Другой пожал плечами. «Кхалиси». Он стиснул зубы. Люди, которые последовали за ним, сделали это, потому что не хотели участвовать в некоторых из наиболее кровожадных кхаласаров. Им нравилось, когда они совершали набеги на деревни рабов, убивая тех, кто стремился забрать себе подобных и превратить их в монстров. Они знали его правила в этом вопросе. Они бы умерли от его руки, если бы загнали женщину в свою постель, если бы избили детей или попытались бы приковать другого. Значит, тогда это было правдой. Ее брат продал ее Дрого, Дрого взял ее, как ценную кобылу, и теперь она была беременна и стала наследницей Семи Королевств. И мой отец мертв, а Робб стал королем Севера. Он закрыл глаза; его жизнь была бы ничем, если бы он вернулся. Не то чтобы он мог. К тому времени, как он подобрался достаточно близко к морю, было уже слишком поздно. Он был взрослым мужчиной, на его руках было больше крови, чем кто-либо в семье Старков мог сказать, и он не мог вернуться. Он всегда был для них ублюдком. Здесь же, здесь он был Кхал Верро. Он что-то делал. Еще не время. Если это когда-нибудь будет время. Его язык провел по зубам, и он поднял взгляд, когда тень пересекла его, Призрак поднялся рядом с ним. Мужчины вокруг него тоже посмотрели на своего нового посетителя. Если бы их не было в священном городе, их аракхи тут же поднялись бы на защиту своего кхала. Не то чтобы он нуждался в особой защите. Джорах Мормонт стоял перед ними, подняв руки в знак капитуляции. — Я хочу поговорить с Верро, — сказал он на дотракийском языке. Он предположил, что акцент был не так уж и плох. Он кивнул остальным, молча приказывая им отступить, и встал. Призрак пошел с ним, идя в более тихую часть лагеря. — Сир Джорах Мормонт, — сказал он на дотракийском, не желая отказываться от своей истинной принадлежности. Он повернулся к нему лицом. — Джора Андал. Джорах ухмыльнулся. — Я не андал. — Все они думали, что люди из Вестероса были андалами. Джон подождал, пока другой заговорит первым, что он и сделал через мгновение. — Вы обвиняли Дрого в причинении вреда кхалиси, в причинении вреда Дейенерис Таргариен. Вы знали его раньше, они не говорят о вас как о мстительном охотнике, как большинство. — Он сделал паузу. — Может, ты и из Вестероса, но я ее защитник. Я ее заклятый щит, и я отдам за нее свою жизнь. Я не знаю, на кого ты работаешь и чего ты хочешь от нее, но даже если ты не знаешь убивать, или порабощать, или насиловать, или грабить, вы не тронете ее. Он влюблен в неё. Это было написано на лице мужчины. Сила в его словах. Джон просто улыбнулся; его руки скрещены на груди. — Не беспокойтесь обо мне, — сказал он. Он неопределенно улыбнулся, недоверие Призрака проникло в него. Было что-то в Медвежьем Рыцаре, что беспокоило его. Интенсивность угрозы. Он понизил голос, подняв брови. — Король Роберт Баратеон мертв, Север восстал против нового короля. Я думаю, вам есть о чем беспокоиться. Лицо другого мужчины стало пепельным. Он напрягся. — О чем ты говоришь? — Ее брат мертв, а в Вестеросе идет борьба за власть. — Он пожал плечами. — Я просто предположил, что теперь она королева Семи Королевств, а не принцесса. — Призрак вскочил на ноги, щелкнув, и Джорах быстро отступил назад. Его рука опустилась, чтобы остановить волка. В тот вечер ему не хотелось проливать кровь, особенно северянину. Он хладнокровно прокомментировал. — Теперь вы защищаете королеву, сир Мормонт. Не принцессу. — Он вцепился пальцами в мех Призрака. Он прищурился. — Если только вас не беспокоило что-то еще. Другой мужчина покачал головой и отступил назад. — Нет, это… — Он нахмурился. — Как вы получили эту информацию о Вестеросе? — У меня свои способы, — пробормотал он. Джорах нахмурился, глядя на него поближе и шепча. — Вы с Севера. — Он опустил глаза на Призрака. — Это лютоволк. Он указал на него, что-то похожее на узнавание отразилось на его морщинистом лице. — Кажется, я тебя откуда-то знаю… — Я нечасто бываю в Ваес Дотрак, — сказал он. Он отступил назад. — До свидания, сир Джорах. — Чтобы рыцарю не пришло в голову спросить о нем слишком много. Он уже провел гораздо больше времени, чем хотел, в присутствии другого мужчины. Ему не нужно было, чтобы он начал смотреть в его серые глаза и думать, что они похожи на Эддарда Старка. Или его длинное худое лицо, или черные кудри, которые так и не удалось полностью укротить косами. До сих пор единственное слово, которое он слышал от Вестероса, было рассказом о мальчике, который бродил в одиночестве по Призрачному лесу со своим безмолвным волком-призраком рядом с ним в поисках своей потерянной семьи. Он никогда не думал, что его будут искать, поэтому услышать, что о нем ходит какая-то история, было немного неожиданно. Он видел, как Джорах отступил назад, предупрежденный остальными всадниками, которые встали. Они выглядели внушительно, его люди, заплетенные в косы из белой ткани и украшенные кисточками на гривах лошадей. Изображение белого волка. Только он был одет в черное, решение, которое он принял давным-давно, в течение долгой ночи, проведенной, глядя на звезды, чувствуя на мгновение жалость к себе, когда он слышал крики людей вокруг него, задаваясь вопросом, что случилось бы, если бы он вернулся в Вестерос, на Север, если он все еще был братом Робба Старка и внебрачным сыном Эддарда Старка. Стена, несомненно, была его лучшим выбором. Или стать межевым рыцарем. Бродить по миру в поисках работы было неинтересно. Он подумал, что если Кейтилин Старк плохо себя чувствует, он исчез. Скорее всего, она была рада. Это не помешало Эддарду иметь больше сыновей. Он никогда не встречал Брана или Рикона, а Арья была просто маленькой, когда его похитили. Он носил черное, потому что если бы он был в Вестеросе, то наверняка пошел бы в Ночной Дозор с дядей Бендженом. Это всегда был моим цветом. Джорах ушел, исчезнув в ночи. Он застыл на месте и закрыл глаза, быстро мелькнув в Призраке, который уже ушел в темноту. Волк был верен своему имени, призрак в тени. Его никто не видел и здесь никто не причинил бы ему вреда. Он открыл глаза, на короткое мгновение появились два мира, и он мог заглянуть в оба. В лагерь перед ним и во тьму, пока Призрак искал людей Дрого. Застрял между двумя мирами. Он вошел в свою палатку, плюхнулся на тюфяк и сбросил ботинки, подтянув колено и выглянув в круг, прорезанный в верхней части, чтобы дым от небольшого костра мог выйти. Он увидел звезды, те самые звезды, на которые он смотрел ребенком в Винтерфелле. Он не мог выбросить этот голос из головы. Этот крошечный голосок, почти девчачий, грустное отчаяние. Ты далеко от дома. Прямо как я. Он перекатился на бок и закрыл глаза, вернувшись к Призраку, увидев ее в своей палатке, смеющуюся с некоторыми другими женщинами, горничной, которая была дотракийкой, и еще одной, вероятно, из одного из Вольных городов. В богато украшенном сундуке рядом с ней находились три яйца. Яйца дракона. Они были каменными, но Призрака тянуло к ним. Он воевал с волком, напоминая ему оставаться сосредоточенным, но Призрак хотел подойти ближе. Теперь они просто кусок камня, Призрак, оставь их в покое. Он уткнулся носом в откидную створку, вглядевшись поближе, и главный вход открылся шире, и вошел Дрого. — Мое солнце и звезды, — позвала она его на дотракийском, потянувшись к его рукам. Он нахмурился, но был рад видеть, как Дрого обращается с ней, как со стеклом, осторожно помогая ей подняться на ноги. Ему не нужно было видеть больше, и он попятился, удовлетворенный тем, что она сказала правду. Он оставил Призрака, позволив ему вернуться к своим обычным вечерним занятиям, разыскивая еду и охотясь за пределами города. Вот только в своей палатке он не мог спать. Он мог видеть только изображения серебряной королевы с ее улыбкой и фиолетовыми глазами, говорящей с ним на его языке, желающей узнать больше. Его беспокоило то, что он откуда-то знал ее, никогда раньше не встречал. Его беспокоило то, что она была в его мыслях, как ни одна женщина никогда не была. Он скрестил руки на груди. Она принадлежала Дрого. Не это. Хотя это заставило его улыбнуться. Она была продана в этот мир так же, как и он. Она сделала все, что могла, чтобы выжить, и каким-то образом ей это удалось. Может быть, именно это было ему так знакомо. — Забудь, — пробормотал он про себя. Завтра они уедут на юг. Его пальцы чесались, он хотел драться. Там были работорговцы, он знал, что найдет одного. Какие бы новости из Вестероса не пришли, он придет в другой момент, и ради серебряной королевы он надеялся, что она будет держаться как можно дальше от этого беспорядка. *** Красно-черное, как она звала Дрогона, изогнулось у нее на груди, как мог бы ребенок, кремово-золотой Визерион сладко покоился на ее шее и плече, а зеленый, которого она звала Рейгалом, был в ее руках, шипя на каждого, кто приблизится. Он был самым дерзким из всех, не подпускал никого, кроме нее, к себе. Она смотрела в раскаленное пространство перед ними. Она отправила трех всадников и могла только надеяться, что они вернутся. Это их последний шанс, подумала она, закрывая глаза. Джорах сел рядом с ней, предложил ей последние капли воды из одного из бурдюков, но она подняла руку, отталкивая его. Он нуждался в этом больше, чем она. Она погладила Дрогона по голове, ненадолго приоткрыв глаза. Было слишком жарко, чтобы что-то делать, и в ней ничего не осталось, пока они ждали. — Джорах, — пробормотала она. — Другие кхалы… ты говоришь, они меня убьют. Он покачал головой, его голос был тихим, его силы были истощены, он не мог говорить громче, чем шепотом. «Нет, они заставят тебя отправиться в Ваес Дотрак, жить среди дош кхалин, вдов кхалов. Если они сочтут тебя достойным. Они возьмут твоих людей, убьют людей и захватят лошадей». Она фыркнула. — У нас больше нет лошадей, Джорах. Что хорошего в кхаласаре без лошадей? — Она гладила сына по голове, что-то шепча себе под нос. — Что хорошего в матери без ребенка? — Ее пустая матка болела, слова ведьмы все еще овладевали ею по ночам, пугали ее сны и преследовали ее. Ее Рейго, мертвый и исчезнувший в Ночных Землях с Дрого. Она намеревалась стать никем, но сны говорили с ней, пламя велело ей войти, поместить туда яйца и стать драконом. Огонь не может убить дракона. Она снова закрыла глаза. — Другие кхалы убили бы меня, но не этот. — Она не думала о нем какое-то время, но сейчас она подумала о нем. Странный западный кхал с серыми глазами в кхоль и спутанными черными косами. Та, которая знала Дрого раньше, но она мало что получила от Дрого, когда спрашивала о нем. Дрого просто сказал ей, что его спас его отец, волчонок, которого он называл. Он принял учение своего отца и ушел после смерти Бхарбо, иногда он видел его снова, но он не был дотракийцем. Он не был достоин называть себя кхал. Она отметила, что он не называл себя так, а они. Люди сделали. Его кхаласар был впечатляющим. Она задавалась вопросом, связался ли с ним Илирио Мопатис первым, пытался ли он найти другого кхала, который будет сражаться за Визериса в обмен на нее. Она знала, что Верро никогда бы этого не принял, но ей было интересно, на что это было бы похоже. Выйти за него замуж вместо своего солнца и звезд. Я должна быть в бреду. Она смотрела на Джораха, шепча. — Волк-кхал, он не причинит мне вреда. — Мы не можем рисковать, он пересекает ту же территорию, что и другие. — Джорах вынул свой нож и начал лениво точить его о камень, глядя на него, пока говорил. —Он загадка. Я не смог получить много информации, даже от него. — Ты говорил с ним? — Да, после того, как ты пропал в тот день на рынке… Я хотел поговорить с ним. — Он покачал головой, глаза закрылись. — Он напомнил мне кого-то, но это не мог быть он… он, вероятно, был ребенком-рабом. Снятый с берегов Севера. У него такой вид. — Вы с Севера. Джорах кивнул. — Был, — подтвердил он. Он глубоко вздохнул, глядя в Красную Пустошь. — Некоторые северяне имеют очень специфический вид. — Он взглянул в сторону. — Он у него есть. Серые глаза. Это не обычное явление, кроме как там, наверху. Серые глаза. Его глаза казались такими мирскими. Он был примерно ее возраста, Дрого был старше. Он был симпатичным… «красивый» можно было бы даже назвать это слово, а не суровость Дрого или даже Джораха. Она не была уверена, почему думала о его внешности, когда приближалась к смерти здесь, в этой пустоши ничего. Ее глаза закрылись, погружаясь в своего рода сон без сновидений, она прижимала к себе детей, жалея, что не знает, как их кормить. Какая мать не могла накормить своих детей? Какая мать не могла найти им приют? Она снова открыла глаза и посмотрела вперед, шепча. — Верро не может быть его настоящим именем. — Я не думаю, что он хочет, чтобы мы знали его настоящее имя, кхалиси. — Интересно, что это такое, — пробормотала она. Она снова закрыла глаза. Ее разум искал что-то, связь с чем-либо, чернота поглотила ее, за исключением двух красных глаз, смотрящих назад. Ее веки распахнулись, и она попыталась добраться до еды, но драконы протестующе завизжали. Ирри помогла ей посадить их в клетки, пока Джорах двигался рядом с ней, держа руку на рукояти меча, глядя вдаль. Кто-то шёл. Она почувствовала, как ее сердце сжалось при виде Коварро с его новой лошадью и новостями из города. Они были на краю пустоши; они собирались быть в порядке. Она посмотрела на небо, глаза закрылись от жаркого солнца на ее лице. Они будут свободны, подумала она. — Где? — спросила она его, когда он объяснил, что наткнулся на город в пустыне. Скорее всего, она никогда больше не увидит западного кхала, но она все же позволила ему проникнуть в свои мысли, пока они шли к городу. Она все еще думала о нем, о человеке, который казался таким же потерянным, как и она. Вестерос, живущий среди дотракийцев, но тоскующий по дому. Я собираюсь домой. Я возьму своих драконов и верну то, что принадлежит мне, поклялась она. *** Младшие Сыновья будут ее, поклялась Дени, поглаживая Дрогона по челюсти, когда он прихорашивался на насесте в ее палатке. Она смотрела в его красные глаза, видя, как любовь сияет в ответ. Или она думала, что это любовь. Возможно, это был просто мерцающий свет свечи. Рейгал и Визерион спали, спрятав головы под крылья. Все они съели большое количество большой телицы, которую Безупречные привезли с собой из Астапора. Она улыбнулась сыну, прошептав. — Юнкай будет моим, что бы ни говорили Мастера. Неважно, что говорит Ублюдок Титана. Она все еще думала, как это сделать, чтобы получить Младших Сыновей. Они присоединятся к ее Безупречным и согнут Юнкай по пятам. Рабству не было места в этом мире, и она освободила Астапора. Она освободила Безупречных, и теперь они последовали за ней. По своей воле, впервые в жизни они имели такое дело. Она закрыла глаза, прижавшись лбом к голове Дрогона. Может быть, она и не была в цепях, но ее продали такими, какими они были ей. Теперь она могла оглянуться на время, проведенное с Дрого, другими глазами. Никто никогда больше не причинит мне боль. Миссандея, милая Миссандея, стала ее подругой. Ее сердце тосковало по Ирри и даже по Дорее, прежде чем последняя предала ее. Она оглядывалась на то время в Кварте как на поучительный опыт. Смеющиеся лица Тринадцати и Короля Пряностей. Просить милостей и помощи. Пока она не забрала то, что принадлежало ей, огнем и кровью. Визерис никогда так не поступал, когда люди смеялись ему в лицо. У нее были свои драконы, свои дети, и она продолжала забирать то, что принадлежало ей. Она подумала о сире Барристане, своем новом рыцаре, который знал ее отца и Рейгара. Она надеялась вскоре поговорить с ним о Рейгаре. Как только они покончили с Юнкаем, как только обустроились. Ей нужны были корабли, чтобы доставить своих Безупречных и крошечный кхаласар в Вестерос, у Мудрых Мастеров Юнкая были деньги и корабли. Они хотели, чтобы она ушла. Она, конечно, пойдет с их кораблями, но также и с их рабами, их освобожденными рабами, если они захотят пойти с ней. Миссандея взглянула на нее, приготовив ночную одежду. — Ваша светлость, не хотите ли вы перекусить перед тем, как отправиться спать? — Нет, спасибо, просто оставь кувшин с водой, я принесу вечером. — Она не привыкла к такому вниманию со стороны одного человека. Она улыбнулась Миссандее, отворачиваясь от Дрогона. — Скажи мне… — она собиралась спросить Миссандею о ее языковой подготовке и знаниях, когда у входа в палатку возникло быстрое движение. Она взмахнула головой, готовясь увидеть кого-то с ножом или оружием, кого-то, кто убил Серого Червя или кого-то из других Безупречных охранников. Она не ожидала увидеть белого волка. Миссандея задохнулась, ее рука потянулась к горлу, она отступила к комоду с кувшином для воды и ударилась о него. — О боги! – воскликнула она. Она испуганно взглянула на нее. — Ваша милость! Дрогон уставился на волка, но не стал атаковать. Рейгал и Визерион все еще спали. Она улыбнулась, глядя на него. Он был таким же большим, каким был, когда она в последний раз видела его в Ваэс Дотраке. Боги, когда это было? Так давно. Было так много вещей, которые изменились. Сейчас она была настоящей королевой, а не простой кхалиси. Она слегка провела пальцами по своему плоскому животу, где когда-то рос Рейего. Она потянулась к волку, его красные глаза закрылись, а нос уперся ей в живот. Она закрыла глаза, прижимаясь к нему носом и шепча. — Сейчас там нет ребенка. Задавалась ли она этим вопросом или он казался грустным? Его красные глаза моргнули, почти слезясь. Он был таким человечным. Она обхватила его лицо, глядя в них, ища ответы. — Ваша милость, — прошептала Миссандея. — Возможно, нам стоит… — Он друг, — сказала она. С ним она была в безопасности. Улыбка тронула уголок ее губ. — Где твой спутник? Он рядом? Она отпустила его, кивнув на вход в палатку. — Отведи меня к нему. Миссандея подошла к ней. — Ваша светлость, это небезопасно. — Оставайся здесь. — Она улыбнулась. — Не заставляй меня командовать тобой. —Миссандея нахмурилась, но захлопнула рот, ничего не сказав, хотя Дени знала, что хочет с этим бороться. Она прошла через полог палатки, волк увел ее от палатки, от охранников, не заметивших ее ухода. От холодного ночного воздуха ее обнаженные руки пощипывали, а белое платье на легком ветру казалось совсем непроницаемым. Черный ошейник, удерживавший ее на шее, и черный пояс были слишком тугими, сдавливая ее. Она последовала за волком по тропинке за несколькими большими скальными образованиями на краю лагеря. У нее перехватило дыхание, когда из-за одного из валунов появилась тень. Она широко улыбнулась, не в силах поверить, что это был он. Это было так давно. Лунный свет освещал его так, как будто они находились перед огнем и свечами в своей палатке или стояли в светлое время суток. Его темные кудри по-прежнему заплетены в дотракийские косы, но уже более распущенные и свободно обрамляющие лицо. Он по-прежнему носил черную тунику и кожаные сапоги с черными кожаными браслетами на запястьях. К ее удивлению, у него на бедре был меч вместе с аракхом. На рукояти был изображен белый волк. Она склонила голову набок, не в силах отвести от него глаз. Они были черными в лунном свете. Его борода все еще подстрижена на подбородке. Он выглядел так же, но на его брови был другой шрам. — Верро, — пробормотала она в знак приветствия. На этот раз он улыбнулся, зубы белые на фоне темной бороды. — Дейенерис — Он поднял брови. — Ваша милость. Ее желудок перевернулся, когда она услышала почтительное обращение из его полных губ. Она подошла к нему, привлеченная тем, что побудило ее так много думать о нем в Вейес Дотраке, думать о нем, пока она лежала голодная в Красной Пустоши. Она внезапно потянулась к нему, и он взял ее за запястья, а она положила руки на его предплечья, глядя на него снизу вверх. Почему он здесь? — Как ты здесь оказался? — пробормотала она. Она посмотрела на волка, покорно стоявшего рядом с ним. Она нахмурилась. — Почему ты не пришел раньше? — Я пришел сказать тебе кое-что, — прошептал он. Он поднял пальцы, и она вздрогнула, когда он обмотал серебряный локон вокруг пальца, прежде чем отпустить. Он снова опустил руку на ее запястье. — Это длинная история, но я слежу за тобой со времен Астапора. Ее глаза расширились. — Как? — Я слышал от женщины в Кварте, что у Королевы Драконов было три дракончика, и она направлялась в Астапор, что она сожгла и убила тамошних мастеров, освободила Безупречных и двинулась на Юнкай. — Он снова улыбнулся, шепча. — Я был в этом районе некоторое время. Заливу Работорговцев нужно новое имя. Не могу не согласиться. — И ты здесь, чтобы помочь мне? она подтвердила. Он кивнул. — Я слышал о Дрого. — Он сделал паузу, сожаление заполнило его глаза. — Я сожалею о нем, о… о твоём сыне. Ее сердце сжалось при упоминании Рейго. Казалось, это было так давно. — И я хочу, чтобы ты знала, что Даарио Нахарис казнил других лидеров Младших Сыновей, он идет к вам с их головами, чтобы присягнуть вам на верность. Ее сердце остановилось. Она уставилась на него. — Откуда вы знаете эту информацию? — она спросила. Она пыталась сдерживать свою реакцию, но было трудно не ответить удивлением. Она тяжело сглотнула. — Титанов Бастард мертв? — Да, — сказал он. Он нахмурился. — А Даарио Нахарис возглавляет Сыновей. — И он присягнет ко мне. — Он хочет быть в твоей постели, — сказал он, продолжая хмуриться. Она улыбнулась, не понимая, почему это ее забавляет. Он сморщил нос. — Он знает лучше, чем заставлять себя там. Слова, сорвавшиеся с ее губ, исходили откуда-то глубоко внутри, из той ее части, которая чувствовала, как ее кожу покалывает от его прикосновения к ее запястьям, а желание скапливалось в ее животе. Он был для нее совершенно незнакомым человеком, с кем она сталкивалась всего три раза за всю свою жизнь, и здесь он сообщал ей информацию, которую она могла использовать для своего тактического преимущества. Он мог бы скрыть это от нее. Мог бы услышать о ней и просто уйти, забыв о ней как о вдове другого кхала, но он был здесь. Во тьме выводили ее из шатра, и она была дурой, позволив этому случиться, но все же она была. — И ты не хочешь, чтобы я был в твоей постели? Это было то, чего они все хотели. Ксаро Ксон Даксос, Меро Бастард Титана, возможно, даже Мудрые Мастера. Кразнис и все остальные, они хотели ее, потому что она была женщиной, и из-за этого недооценивали ее. Они были слабыми людьми. Этот мужчина перед ней не был слабым. Он наклонился, его дыхание щекотало ей ухо. Ее сердце колотилось о ребра так громко, что она боялась, что он услышит его. — Когда я буду в твоей постели, это будет потому, что ты хочешь, чтобы я был там, а не потому, что я делал грандиозные жесты. — Он отступил назад, полностью отпустив ее. Она хотела его вернуть. Она чувствовала себя неполноценной. Он вытащил из ботинка кинжал и опустился на колени в песок. Она стояла рядом с ним на коленях, глядя на нарисованную им диаграмму. — Есть ворота, которые Младшие Сыны используют, чтобы добраться до борделей в Юнкае. Ваши люди могут войти туда, Нахарис объяснит дальше. Они получат доступ в город и смогут открыть главные ворота, чтобы позволить остальным вашим Безупречным войти. — Он волочил кинжал. — Мудрые Мастера сидят здесь, у первых ворот. Все их люди — рабы. — Он поднял свои серые глаза, чтобы встретиться с ней, шепча. — У них нет лояльности к ним. Она восхищалась его умом, тем, как он мыслил. Для нее это имело смысл. Это сработало. Она слегка покачала головой. — И я должен доверять Нахарису? — Ты не должна никому доверять, но да, вы должны верить, что он поведет ваших людей по улицам. — Он оперся рукой о колено, глядя за ее спину в сторону лагеря. — Теперь у тебя в охране Барристан Селми. Он величайший рыцарь Вестероса. — Он знал моего брата, — пробормотала она. Он снова улыбнулся. Взглянул себе под ноги, говоря почти про себя. — У меня когда-то был брат. — Он нахмурился. — Не знаю, жив ли он еще. — Мой мертв. — Она поднялась на ноги, отряхивая руки. «Они оба». Зачем ты ему это говоришь? Она снова подошла к нему, ее рука лежала на его руке, рядом с ним. Ее фиолетовые глаза встретились с его серыми. — Вы прибыли из Вестероса, знали Дрого и предоставили мне ценную информацию. Подойди ко мне, Верро, служи мне. — Она поджала губы, изогнув бровь. — Но если вы это сделаете, я должен знать ваше настоящее имя. Серые глаза не мигали. Они, казалось, подражали его волку, который покоился на ней, зверь молчал, как призрак. Она была готова уйти, оставить его там, где он стоял, и вернуться в свою палатку, чтобы дождаться Даарио Нахариса с головами его начальников. За исключением того, что когда она, наконец, оторвалась от него, разочарованная тем, что он не собирается следовать за ней, он схватил ее за запястье, притянув к себе. Она ахнула, удивленная этим движением, ее рука пыталась удержаться на его плече. Ее лицо наклонилось к нему, ее губы почти коснулись его. Она глубоко вдохнула, пытаясь регулировать вдох и выдох, но не смогла, чувствуя его твердое тело так близко к себе. Она так давно не была так близка с таким мужчиной, со времен Дрого. За исключением того, что с этим мужчиной она не чувствовала страха, не чувствовала, что должна волноваться. Это человек, который не насилует, не грабит и не порабощает. Его пальцы скользнули по линии ее волос, касаясь ее носа. — Кто ты, — пробормотал он. Она помнила этот вопрос, когда они впервые заговорили. — Дейенерис Бурерожденная, — ответила она. Она изогнула бровь. — А кто ты? Он не сказал бы ей, думала она, когда держал рот на замке. Он провел костяшками пальцев по ее челюсти, и она подумала, что он может поцеловать ее, но он этого не сделал. Вместо этого он улыбнулся и выдохнул, только чтобы она знала, имя, которое, как она думала, он не произносил с тех пор, как покинул берега того места, где его получил. — Джон Сноу. А потом он отпустил ее. Она смотрела ему вслед, глядя на его удаляющуюся спину, на волка рядом с ним. Ее тело качнулось вперед, внезапно изнуренное. Она коснулась пальцами своих губ, все еще тоскуя по его. Ее глаза закрылись, и она улыбнулась. Имя было важно, имя было всем, и имя связывало вас. Его зовут Джон Сноу. Он не клялся служить ей, ничего не говорил о том, чтобы остаться с ней, но назвал ей свое настоящее имя. Он мог солгать, но нет. Она отступила назад, обхватив себя руками, и поспешила в свою палатку, обратно в Миссандею, чтобы подготовиться к Нахарису. Чтобы разработать план, который Джон Сноу сказал ей реализовать, захватить Юнкай и освободить рабов. В итоге так и случилось, как он сказал. Нахарис пытался очаровать ее; он принес головы своего начальства. Она разработала план с Барристаном, Серым Червем и Джорахом, и в конце концов они взяли город, Мастера остались ни с чем. Она сказала рабам, что у них есть выбор, что они могут быть свободны, и они приветствовали ее как свою мать. Миса Мать Мать драконов, подумала она, после того, как они покинули собрание, после того, как она была в своей палатке, а ее дети летали по лагерю. Она услышала движение и увидела стоящего там Барристана. Она нахмурилась. — Да? — Кто-то следил за нами, — сказал он. Он улыбнулся той мягкой, дедушкиной улыбкой, которую она так любила. Он был сильным и отличным бойцом, но она также чувствовала, что он заботится о ней. В отличие от того, как Джорах заботился о ней. Джорах был влюблен в нее, Барристан хотел для нее лучшего. Его глаза мерцали. — Но ты уже знала это, не так ли? Она улыбнулась. Ничто не прошло мимо него. — Да, — сказала она. Она поджала губы, постукивая костяшками пальцев по столу. Она глубоко вздохнула. — Его зовут Кхал Верро. — Белый волк. — Да. Я встретил его в Ваес Дотраке, он знал Дрого. — Многие мужчины знали вашего мужа. Она покачала головой, шепча. — Не таким, каким он его знал, я не думаю. — Она нахмурилась. — Не знаю, служит ли он мне, но он мне помог. Когда ему не нужно было помогать. — Говорят, у него есть кодекс поведения, которого нет у многих дотракийцев. — Он бывший раб. Барристан понимающе кивнул. — Тогда это имеет смысл. — Вы не доверяете этому человеку? — Вы хорошо его знаете, ваша милость? Я чувствую, что делаю. Она покачала головой, признавая правду. — Нет, я не знаю. — Ее руки сложились перед ней. Она снова подняла голову, предупреждая его. — Он может слиться с толпой, куда бы ни пошел, сир Барристан. Это навык, которым владеют не многие. Позвольте ему следовать, дайте ему время. Она прищурилась. — Я помню, ты тоже следил за мной, осматривая меня, определяя, была ли я моим отцом. Она не думала, что Джон следует за ней по этой причине. Она подозревала, что он не хотел раскрывать свою личность. Сейчас, когда в ее компании двое вестеросцев, возможно, он боялся того, что они могут узнать о нем. Это были его секреты. И он тоже был ее секретом. Дени потянулась, когда Дрогон влетел в палатку и приземлился на жердочку, которая опасно закачалась под его весом. Она потянулась, чтобы коснуться его головы, его зубы блестели от крови, когда он завизжал. — Это все, сир Барристан? — Да, ваша светлость, я позволю волку… — Барристан нахмурился, но она видела, что он не выглядит сердитым. Просто обеспокоен. — Следовать. На данный момент. — Спасибо, сир Барристан. — Она ждала, пока он уйдет, поворачиваясь и опускаясь на кровать, закрывая глаза и дотрагиваясь до своего лба, чувствуя легкую боль. Слезы собрались в уголках ее глаз. Прикосновения бывших рабов, призывы Матери. Она хотела свою мать. Она хотела сына. Все ее сыновья, но они росли и становились злобными. Она упала на подстилку, колени подтянулись к груди, по лицу текли слезы. Легкий ветерок обдул ее лицо, и она быстро обернулась, надеясь, что это не Барристан, Джорах или Серый Червь. Если это была Миссандея… она моргнула. Призрак приблизился, забравшись на кровать рядом с ней. Она потянулась к нему, коснувшись его лба своим. Дрогон протестующе взвизгнул, захлопал крыльями, но не атаковал. Призрак проигнорировал его и свернулся калачиком, устремив на нее красные глаза. Она наклонилась ближе, потирая его лоб. — Только сегодня вечером, — пробормотала она. Она закрыла глаза, слезы все еще текли. — Я ужасно устала. — Она рыдала. — Я просто хочу домой. Волк слизнул ее слезы, его голова покоилась рядом с ее, и она заснула, убаюканная его ровным дыханием.