Забытый

Наступившее утро предвещало ясную и безоблачную погоду, а тёплое море задорно плескалось у ног, настойчиво приглашая искупаться. Вот только всё остальное оставалось неизменным. Эрильна так и отсиживалась взаперти, не желая выходить даже на пляж, а проснувшаяся чуть ли не с первыми лучами солнца Ильрис старательно чертила руны на площадке за домом. Галахан не вернулся. Я понятия не имел, сколько времени ему потребуется на общение с тритонами, но подозревал, что осторожный волшебник может переместиться куда-то на самую окраину их мира и медленно направиться в сторону столицы, некогда полностью сожжённой Элстетом. В одиночку осваивать заклинание жидкого огня мне было совершенно бессмысленно. Галахан говорил, что Элстет мог перемещаться между мирами не менее пяти раз, когда моих собственных сил едва хватало на две телепортации с применением безопасной руны. Впрочем, сейчас меня заинтересовал несколько иной вопрос. Откуда вообще этот Пихир узнал столько про ящериц? Их полностью истребили задолго до его рождения. Если во время сражений за миры Второго и Третьего порталов то наместники, то обычные жители то и дело находили заброшенные поселения ящериц или укрытые в непроходимых лесах небольшие храмы, то к началу правления Виарея V весь мир ящериц неоднократно перевернули вверх дном в поисках уцелевших рун. Однако, Пихир рисовал их быт в мельчайших подробностях. Был ли это всего лишь художественный вымысел или ему довелось наткнуться на какое-то нетронутое легионерами убежище ящериц? Про волшебника Пихира с уверенностью можно было сказать только одно – он рисовал всё, что когда-либо видел или с ним происходило, умело шифруя некоторые послания или комментарии. Галахана интересовала его последняя работа, но что если тщательно изучить более ранние его труды? Особенно того периода, когда он увлёкся изображением ящериц? Конечно, Галахан разбирался в рунах куда лучше, но какие-то намёки и мне удавалось найти. К тому же в музее Пихира я мог не опасаться встретить Императора или учеников Меарана, такое заброшенное место не могло их чем-то привлечь. Я с тоской посмотрел на запертую дверь в комнату Эрильны, вспоминая, как мы в первый раз оказались у дома Пихира. Тогда мы ещё были вместе. Тогда у Эрильны ещё оставались стремления и мечты… Вскоре я уже снова стоял возле картин в музее Пихира, пытаясь понять, какая из них была нарисована раньше. Охота и танцы, рыбалка, сбор урожая, обучение основам волшебства… Я бегло рассматривал их, пытаясь заметить какие-то закономерности или знакомые руны. Но изображения на картинах казались самыми обыкновенными, не вызывая никаких подозрений. Ящерицы, леса, долины, реки, болота и снова ящерицы. Возможно, на своих первых картинах Пихир просто рисовал, не оставляя секретных намёков. Я остановился у расположенной у самого входа картины, на которой одинокая ящерица печально смотрела на восход солнца, опираясь на зазубренное копьё. Видимо, это был пожилой и опытный воин, на его чешуе осталось немало шрамов от чьих-то клыков, а мускулистую руку пересекали три кривые полосы от удара когтями. Мой взгляд скользнул дальше вдоль изгиба крутого холма, залитого первыми утренними лучами, и тут я вздрогнул и едва не вскрикнул от неожиданности. На боку ящерицы виднелся глубокий то ли порез, то ли шрам, а чуть ниже него несколько слегка деформированных чешуек образовывали знакомую руну. Руну этого мира. Мира ящериц, мира Первого портала. И, если слегка присмотреться, неподалёку имелись и символы, обозначающие координаты, искусно замаскированные под трещинки и царапины на чешуе. Неужели Пихир нашёл нечто, недоступное обычным волшебникам? А, может быть, где-то под землёй или на неведомых нам островах до сих пор обитают уцелевшие ящерицы? Не тратя время на бесполезные домыслы, я тщательно проверил начерченные Пихиром руны, опасаясь сделать ошибку в каком-либо символе, и мгновенно начертил заклинание безопасной телепортации. И оказался в полной темноте. Было непривычно холодно, хотя мир ящериц в целом и был намного теплее нашего. Да и сам воздух казался затхлым и спёртым, словно я попал в какой-то давным-давно заброшенный подвал. Я осторожно запустил светляка, добавил к щиту очищающую воздух связку, и осмотрелся по сторонам. Странное место больше напоминало какую-то подземную усыпальницу, нежели жилище ящериц. Невысокие стены были густо испещрены странными письменами на неведомом языке, множество коцентрирующихся кругов на полу отмечали ту точку, в которой я находился. Неужели у ящериц были свои телепортационные площадки? Но почему же тут было так холодно? Насколько я помнил, они очень страдали от низких температур, чем неоднократно пользовался Император Лемеронд во время войны, вызывая ледяные метели среди ясного дня. Из мрачного помещения наружу вела покрытая узорной резьбой арка. Я вышел в длинный коридор, с удивлением заметив на стенах некоторые зарисовки, отдалённо напоминающие сюжеты Пихира. Впрочем, были и совсем непохожие на работы художника сцены, изображающие изучающих заклинания ящериц. Я не понимал их язык и оставленные рядом с рисунками комментарии, но волшебные руны распознать было совсем несложно. К тому же о многом можно было догадаться и по самим изображениям – здесь ящерицы лечили пострадавшего товарища, здесь переносили жёрнов для мельницы, здесь восстанавливали повреждённую плотину… Но почему это место никто до сих пор не нашёл? И как на него вообще сумел наткнуться Пихир, практически всё время занимающийся рисованием или резьбой по дереву? Чем больше я ходил по тёмным коридорам этого странного то ли святилища, то ли убежища, тем сильнее убеждался, что ни одна официальная Императорская экспедиция даже не приближалась к этому месту. Здесь было слишком много всего, связанного с ящерицами. Их магию не надо было искать по крупинкам, странствуя по дремучим лесам. Она была здесь повсюду, с подробно начерченными рунами и красочными иллюстрациями, словно в учебнике для малышни. Я бродил по заброшенным, пыльным залам, с восхищением глядя на необычные сочетания символов, во многом похожих на наши собственные заклинания, но в чём-то неуловимо отличающиеся от них. Впрочем, спустя некоторое время, меня начало беспокоить то, что я так и не заметил никакого выхода. Вокруг центральной комнаты, куда привели меня координаты Пихира, вёл замкнутый коридор, огибающий её по кругу. Из него было несколько проходов в другие залы, каждый из которых был посвящён какому-то виду заклинаний. Я посетил комнату с лечебной магией, с магией для охоты и обороны от особо хищных животных, с магией для управления роста посевов и защиты их от птиц и различных вредителей… Была отдельная комната и для рыбной ловли, где я долго и с интересом вглядывался в иллюстрации, с удивлением обнаружив, что ящерицы с помощью магии не ловили рыбу, а просто заманивали её в особую сеть. А ещё они каждую весну накладывали на рыб особое заклинание, защищающее идущих на нерест самок от хищников и повышающее их плодовитость. Видимо, ящерицы опасались, что ловят слишком много рыбёшек, поэтому заботились о том, чтобы те успевали продолжить свой род. В Империи, владеющей огромными территориями, волшебников никогда не интересовала такая проблема. Если где-то заканчивалась рыба, всегда можно было отправиться куда-то ещё. Я обошёл всё по кругу ещё раз, уже не рассматривая изображения рун, а тщательно проверяя комнаты, пытаясь найти выход. Затем, уже отчаявшись, я принялся изучать потолок и даже исследовать пустоты под полом. Окончательно запутавшись, я вернулся в тот зал, куда попал изначально, и внезапно заметил изображение на потолке. Рисунок ящериц мало чем напоминал художественные творения Пихира, он казался достаточно грубым и угловатым, но смысл угадывался безошибочно. На покрытых снегом холмах стоял человек в доспехах Империи и держал в руках странный, слабо светящийся шар. А вокруг него, упав на колени и вытянув перед собой волшебные пирамидки, столпились многочисленные ящерицы. Но ведь они не переносят холод и снег! И, если они пытались изобразить появление Лемеронда I в их мире, откуда у него взялся какой-то шар? Императора всегда и везде изображали с двуручным мечом… Я растерянно сел на пол, вглядываясь в схематичное, но аккуратно выполненное изображение. Верховный маг бросил вызов Лемеронду прямо во дворце, то есть, скорее всего, он был в доспехах и с обычным коротким клинком на поясе, а не с огромной двуручной махиной, предназначенной исключительно для военных действий. Более того, Император был магом, одним из сильнейших волшебников за всю многовековую историю страны. Тяжёлый меч ему был ни к чему, особенно если учесть тот факт, что до мира ящериц он мог побывать где-то ещё. Даже столкнувшись с неведомым врагом, Лемеронд бы скорее испепелил его магией, нежели пытался дотянуться огромным мечом. Я поспешно проверил след волшебства, жалея, что, увлёкшись рунами ящериц, не сделал этого прежде. В последний раз здесь был волшебник Пихир, я уже хорошо узнавал его почерк. Он перемещался сюда несколько раз, видимо, черпая вдохновение в этом загадочном месте. Затем это место оставалось заброшенным на протяжении многих веков, и, наконец, появилось странное заклинание, видимо, созданное самим Императором судя по вложенной в него мощи. Вся постройка была бережно опущена под землю и прикрыта сверху толстым слоем льда. Затем появились руны ящериц, слегка искривлённые и тонкие, словно нацарапанные веткой по рыхлому песку. Им было холодно. Ящерицы возводили стены, передвигали камни и балки, выравнивали пол и укрепляли своды. И постоянно использовали магию. Они окружали себя плотным куполом, наполненным теплом, и, тем не менее, всё равно то и дело применяли согревающее заклинание. Волшебников ящериц было не менее двадцати, их руны сливались, накладываясь одна поверх другой, и разбираться в их рунах можно было бы очень и очень долго. Но меня интересовало другое. Примерно за полгода до начала постройки тут было использовано несколько обычных заклинаний, известных любому волшебнику Империи – магический щит, левитация, создание пищи. И все они были начерчены размашистым, торопливым человеческим почерком, а не тонкими линиями своеобразных рун ящериц. Судя по всему, этот маг не умел пользоваться безопасной руной, и телепортировался на большую высоту, постепенно опускаясь вниз с помощью левитации. Но мог ли это быть покинувший свой дворец Лемеронд? След заклинаний вполне совпадал по времени с началом его правления. Или кто-то ещё навещал этот мир, причем, возможно, в одно и тоже время с самим Императором? Но если это был Лемеронд, почему он не стер за собой все следы, а, напротив, позволил ящерицам возвести этот необычный то ли склеп, то ли памятник? Стоп. Лемеронд и не мог стереть следы магии после себя. Это заклинание появилось намного позже, уже во время сражений за Четвёртый портал. Как и безопасная руна, разработанная Императором Серкиилусом спустя почти пять веков после открытия Первого портала. Но что за шар был в его руках? Был ли это волшебный светляк, огненная сфера, которой он победил волшебников ящериц или нечто большее, скрытое в глубинах веков? И каким образом сюда занесло волшебника Пихира, жизнь которого, по-видимому, представляла собой не меньшую загадку, чем скитания между миров самого Лемеронда! Выходит, что легендарный Император попал в мир ящериц именно здесь, и отправился на юг, к их основным поселениям. Затем он добился их уважения и заставил подчиняться себе, и уже позже, ящерицы сами решили создать этот странный памятник в честь Лемеронда I. А все бесчисленные экспедиции, устраиваемые много позже, практически не исследовали северные края, ведь ящерицы не могли жить в подобных условиях. Впрочем, они и не жили. Они ограничились этой постройкой и больше практически не появлялись здесь. А потом Лемеронд окончательно спрятал всё под землёй и создал Первый портал, развязав длительную войну, после которой во всём мире уже не осталось ни одной разумной ящерицы. Я пока не понимал, как и чем именно, но эта находка неприменно должна была помочь нам разгадать все тайны Императора! И если Эрильна даже после этого не захочет заняться волшебством, то, видимо, мне останется только признать своё полное бессилие… Впрочем, для начала надо было выбраться из этого странного места. А я уже телепортировался с безопасной руной целых два раза за сегодняшний день. Конечно, можно было бы попробовать переместиться без руны, как это делал сам Лемеронд, но я совершенно не был уверен, насколько высоко забираются в небо птицы, постоянно снующие возле нашего дома на пляже. Пожалуй, лучше подождать здесь и спокойно восстановить силы, а заодно и получше ознакомиться с магией ящериц. Правда, в таком случае Эрильна останется без обеда, но с ней была Ильрис, да и в том мире можно было вполне сносно питаться без всякой магии. Даже не принимая во внимание рыбалку, требующую некоторых навыков и опыта, можно было просто зайти чуть подальше от моря и собрать несколько сочных плодов с окружающих пальм. Странный памятник Императору, возведённый трудолюбивыми ящерицами, можно было исследовать очень и очень долго. И это не считая того, что здесь сохранились бесчисленные заклинания самих ящериц. Я убрал щит, оставив только заклинание, поддерживающее свежий воздух, слегка притушил светляка и снова направился в зал рыбной ловли, с интересом изучая рисунки ящериц и необычные, слегка корявые руны. Затем я перешёл к лечебным заклинаниям, обратив внимание на то, что ящерицы совсем не использовали магию для моментального исцеления. Их руны ускоряли регенерацию тканей, помогали уменьшить боль или нейтрализовать действие яда. Но дальше организм должен был справляться с недугом сам. Видимо, сказывалось отсутствие войн, вынуждавших боевых магов Империи моментально затягивать раны и тут же продолжать свою битву. А ещё здесь было очень много заклинаний, помогающих бороться с последствиями отравления. Практически все живущие в джунглях хищники были ядовиты, и оставленные их клыками раны причиняли сильную боль. На это жаловались и охотники Империи, утверждающие, что одной маленькой ссадины вполне достаточно, чтобы навсегда распрощаться с жизнью. Отчасти поэтому этот мир так и остался практически не заселённым, и, несмотря на отмену налогов, большинство людей предпочитало селиться в других, менее опасных местах. Яды. Ослабляющий, замедляющий, усыпляющий, причиняющий сильную боль, убивающий мгновенно или спустя пару часов, парализующий, заставляющий видеть что-то несуществующее и медленно сводящий с ума бесконечными кошмарами… Этот мир даже убивал неторопливо, без лишней спешки. Не удивительно, что ящерицы проиграли войну. Они не привыкли сражаться в подобном бешеном темпе, когда одно сражение переходит в другое, а едва залечившие рану легионеры снова идут на штурм вражеских укреплений. На стороне Империи было веками отточенное умение воевать и непревзойдённая сила самого Лемеронда. Всё, что могли противопоставить ему ящерицы, это их пирамидки, увеличивающие силу действия магии. Заинтересовавшись, я обошёл все комнатки, пытаясь найти нечто, описывающее процесс создания пирамидки. Но по какой-то причине ящерицы, так подробно описывающие всю свою магию, об этом предпочли умолчать. То ли они посчитали эту информацию несущественной, то ли, напротив, решили, что подобное таинство не станут раскрывать даже для самого Императора. Кое-где было показано, что пирамидки значительно увеличивали возможности волшебника, и, если обычной ящерице с трудом удавалось какое-то заклинание, то пирамидка позволяла с ним легко справиться. Так они возводили плотины, орошали поля во время длительной засухи, сооружали прочные здания, где хранили запасы пищи. Побродив ещё какое-то время по комнаткам, я выбрал удобное место в кольцевом коридоре и, подогрев каменные плиты магией, решил немного поспать. От такого количества рун голова уже шла кругом, да и без необходимости постоянно поддерживать светляка волшебная сила должна была восстановиться быстрее. К тому же не стоило даже пытаться разобраться в магии целого народа за один день. Если этот своеобразный памятник Императору сумел пережить несколько тысячетелетий, то у меня будет уйма времени досконально изучить все особенности заклинаний ящериц и даже попробовать понять, как именно пирамидкам из их чешуек удаётся преломлять и усиливать действие волшебных нитей.