«Devoted Mad Dog»

      Исаму никогда не была в таком настроении. Неописуемая эйфория, что импульсами пробегала по телу, приводила ее в очень возбужденное состояние. Разноцветные прожекторы и блики выглядели ярче, чем есть на самом деле, отчего казалось, что в помещении светло, как днем. Девушка ощущала необычайный прилив энергии и, наверное, впервые в своей жизни танцевала по-настоящему. Будто никто на нее не смотрит, будто музыка и она — это одно целое.       Наблюдающий за ней Харучиё постукивал в такт музыке кончиками пальцев по барной стойке, но не собирался присоединяться. На него не действовало экстази так, как в его четырнадцать-пятнадцать лет, что чуть удручало. Но в данный жизненный период у него уже не было потребности объебаться чем посильнее, и, кажется, он даже в этом разочаровался.       К Санзу подошли несколько девушек, заискивающе приглашающих уединиться, но он не обращал на них внимания, отвечая лишь: «Не сегодня», — и раздраженно смахивал чужие руки со своих плеч. Возможно, если бы не его сегодняшняя спутница и относительная занятость, он был бы не прочь отправиться в комнату с двумя-тремя девушками на несколько часов.       Увлеченная ритмами Исаму, что уже изрядно вспотела, но все еще не теряла желания танцевать, изредка поглядывала на своего спутника. Несколько человек на танцполе будто поддались настроению девушки и окружили ее, отчего она ощутила себя в центре внимания. Разгоряченные тела то и дело соприкасались и сталкивались в танце — отдыхающих ребят это не смущало, как и саму Исаму, видимо, оттого, что они были примерно на одном уровне нетрезвости. Она, наслаждаясь, клала руки на талию, пробегалась ими вплоть до бедер и обратно, попутно смотря одновременно и в пустоту, и на всех присутствующих. Но после того как к начинающему скучать Харучиё в очередной раз приблизилась незнакомка, она решила подойти к нему и уточнить, все ли в порядке.       — Слушай, если хочешь, оставь меня одну, мне пока что все нравится! — чуть запыхавшись, произнесла Исаму. Ее бедра продолжали покачиваться под музыку, и Санзу хмыкнул.       Стоящая рядом с Акаши девушка отпрянула, будто испугавшись, и скрылась в толпе. Мужчина проигнорировал реплику и махнул бармену, на что тот подал стакан воды. Он протянул его.       — Выпей.       Девушка приняла воду и большими глотками выпила до последней капли, а после чуть запоздало спросила:       — Спасибо, тут же не было ничего?       — Нет, хах. — Шрамы в уголках губ натянулись. — Это просто вода.       Исаму поставила бокал на стойку и присела на высокий стул рядом с мужчиной.       — Я никогда себя так не чувствовала, просто удивительно. — Ее руки неуправляемо впились в сиденье. — Хочется умыться. Где здесь туалет?       Харучиё отвел девушку до двери и зашел вслед за ней, не обращая внимания на правила. Тут располагалось большое зеркало во всю стену и восемь умывальников, около которых терлись поправляющие макияж симпатичные эскортницы. Исаму подошла к зеркалу, не особо удивляясь тому, что ее надзиратель следует за ней. Холодная вода хлынула из-под крана, и она опустилась ополоснуть лицо, отчего по телу пробежали мурашки.       Довольная девушка подошла к Акаши и, подождав, пока незнакомки выйдут, спросила:       — Слушай, а у тебя нет еще чего поинтереснее?       — В смысле? — Он непонимающе склонил голову набок.       — Ну, я про то, что ты добавил мне в алкоголь. Есть что-то поинтереснее?       Санзу хмыкнул и достал из кармана маленький прозрачный пакетик с весьма любопытным содержимым.       — Хочешь попробовать ЛСД?       Исаму на секунду задержала дыхание, будто пытаясь остановить себя, но безуспешно.       — Это… А еще что есть?       Санзу улыбнулся, по привычке с детства потирая уголки губ, а потом принялся шарить по карманам брюк, будто что-то выискивая.       — Другого, к сожалению, ничего нет.       Находясь в ступоре, Исаму нахмурилась, оглядывая Санзу с ног до головы: она словно не верила ему и пыталась найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться взглядом.       — Почему ты в клубе в костюме?       — Тупой вопрос. — Санзу поморщился, будто в очередной раз убеждаясь, что под кайфом, что без — девушка всегда несла абсолютную ахинею. Но он, как неудивительно, к этому уже успел привыкнуть.       — Твоя светлая голова могла бы додуматься до того, что я изначально и не планировал сюда ехать. В корректировке моих планов виновата только ты. Да и вообще, тебе правда сейчас интересно, почему я в костюме?       — Нет. — Она вздохнула и опустила взгляд.       Приложив руку ко лбу, Исаму почувствовала легкую влагу, собравшуюся на ладони, и, вытерев руку об штаны, села рядом с Акаши.       — Тогда что там… насчет ЛСД?       Она подошла к нему непозволительно близко, буквально за один шаг стирая все границы, которые они выстраивали двенадцать лет. Точнее, выстраивал Санзу, а Исаму никак этому не противилась.       — У меня осталось пару таблеток.       — Хорошо, — слишком быстро выпалила Исаму, а потом все же отодвинулась назад, заметив неприсущее Санзу замешательство на его лице.       — Ты уверена? — Мужчина смутно почувствовал, что черта между весельем и возможной проблемой начинает постепенно стираться, и нутром он понимал, что активно этому потворствует, но… как же ему было плевать, честно говоря.       — На все сто.       — Понял.       Санзу достал одну таблетку и положил девушке в ладонь, на что она посмотрела требовательным взглядом на него в ответ:       — А ты? Не будешь?       — Кто-то из нас должен оставаться в адеквате, и этот кто-то — я, — сказал как отрезал Харучиё и убрал пакетик в карман жилетки. — А еще мы сейчас поедем к тебе домой, так что глотай — и сваливаем.

***

      Непонятно, рассчитал ли мужчина то, что эффект от ЛСД подразумевает серьезные галлюцинации и поездка на машине будет сродни американским горкам, или же попросту хотел подстраховаться на случай, если его горе-спутнице станет плохо, но он точно сделал правильно. Исаму смеялась, говорила сама с собой о всякой ерунде, половину из которой он не смог бы разобрать, даже если бы поднес ухо прямо к ее губам, и в целом вела себя как душевнобольная. Иногда она вскрикивала, особенно на поворотах, и хваталась за плечо Акаши в поисках кого-то рядом, после чего успокаивалась.       Когда они поднимались в квартиру девушки, каждый лестничный пролет был пыткой для Санзу: бестию накрыло по полной программе и она постоянно отвлекалась от перешагивания ступеней. На втором этаже мужчина не выдержал и подхватил ее на руки, не перекидывая тело, как обычно, через плечо, — не дай бог ей испортить содержимым желудка его костюм.       Он достал свой ключ от ее квартиры, который был у него в бардачке машины на самый крайний случай, и открыл дверь. Исаму сама разулась, может, по привычке, а может, просто ненадолго пришла в себя, и сползла по стенке на пол.       Харучиё присел рядом и поинтересовался о самочувствии девушки, на что та никак не отреагировала, будто уйдя в прострацию. Он потряс ее тело и пару раз хлестанул по щекам, но ответа по-прежнему не было, отчего мужчина не на шутку встревожился. Не то чтобы Акаши был спец по выведению из состояния наркотического опьянения, но один способ он знал — ледяной душ.       Исаму нездорово тряслась, когда Санзу прислонял ее с периодичностью в пару секунд к крану с холодной водой, чтобы более-менее привести в чувства. В голове девушки не было даже пресловутого тумана — все просто казалось каким-то пустым и абстрактным. И грубые руки на шее и плечах ощущались совсем не так, как должны были.       Ей по-прежнему было побоку происходящее: насквозь промокшая одежда, трясущие ее руки и ледяные струи воды, стекающие по телу, — будто бы все без толку. Девушка даже не прикрывала глаза, просто смотрела вперед, ожидая окончания своеобразной экзекуции. Когда взгляд ее все-таки смог зацепиться за один предмет — скомканную жилетку, — она потянулась к ней, но Санзу с небольшим пренебрежением отдернул ее руку, продолжая из стороны в сторону мотать ее голову.       — Май-ки, — запнувшись, она слезно протянула имя.       Харучиё перестал мельтешить ее головой и выключил кран, смотря на то, как по темным волосам стекают капли холодной воды. Не успел он оглянуться, как Исаму прижалась к нему, и он ощутил, что вся вода начала медленно впитываться в его жилетку.       — Почему ты-ы… такой? — Она вряд ли понимала, что говорила, и Харучиё, если честно, впервые не знал, что сказать.       Это было не то чтобы некомфортным, но ввиду серьёзных разногласий обниматься с ней он явным желанием не горел. Положив руки ей на плечи, мужчина отцепил ее от себя, всматриваясь в зрачки, — от прежней голубизны радужек осталось только упоминание. Зрачки были расширены до такой степени, что Акаши вскользь подумал, что мог переборщить с дозой.       А потом Исаму снова вцепилась в него, только в этот раз, притянув его к себе, сказала:       — У тебя такие красивые волосы. — Бред сумасшедшего, однако она все же прошлась пальцами сквозь длинные розовые пряди. Забыв, что волосы настоящего Манджиро короткие и абсолютно бесцветные.       Санзу, которого накрыло второй волной экстази, а все тактильные ощущения стали резко безумно приятны и желанны, не смог оттолкнуть Исаму. Он не осознавал, как ее мокрая голова опустилась на его плечо. А еще он не осознавал, как так получилось, что ЛСД подействовал иным образом и сейчас девушка с остервенением целовала его в губы, шепча без остановки имя его босса.       Когда он все же отстранился, она вновь схватила его за галстук и притянула к себе, заставив промокнуть еще сильнее. Харучиё поморщился, но, когда Исаму поцеловала его во второй раз, противиться больше не стал — хотя, наверное, стоило.       Положив руки ему на плечи, она провела ладонью от них вплоть до самого подбородка и выше, и только теперь до Акаши дошло абсолютно точно и ясно — она не с ним, она сейчас с Манджиро. Разочаровывало ли это его? Нет.       Вода не отрезвляла. Исаму застонала и начала стягивать с себя мокрую одежду, путаясь в пуговицах и все еще потряхиваясь.       Жилетка — рубашка — брюки.       Кофта — рубашка — брюки.       Харучиё приподнял девушку и усадил на стиральную машинку, с которой слетели несколько разноцветных баночек.       Он совсем не понимал, почему раздевал ее, хотя, впрочем, он и не задумывался об этом. Девушка будто вспомнила, что такое холод, и прижалась к нему ближе, скрещивая руки за его спиной и не давая сделать ни одного лишнего шага. За зрачками все еще не было видно радужек.       Ее немного трясло, поэтому Харучиё, не придумав ничего лучше, прислонился к ее шее, подув на нее тёплым воздухом. А потом, не сдержавшись, прикусил тонкую кожу прямо над сонной артерией. Исаму засмеялась:       — Прекрати! Мне же… завтра… работать…       Она с веселой улыбкой отталкивала Акаши, которому было все так же все равно, — он продолжал оставлять засосы на тех местах, куда губы припадут первыми. И девушка сдалась.       Харучиё в любой другой ситуации честно бы признался, что никогда не представлял Исаму голой. Ни просто раздетой, ни под ним, ни на нем — ему было плевать. Она не интересовала его как девушка, к тому же она была подстилкой Майки, отчего интерес к ней был вообще отрицательным.       Сейчас же Санзу не только видел все в негативе, но и думал точно так же: увидеть девушку всю было почти делом принципа, и кто бы сейчас сказал ему, что это неправильно? Он снова начал целовать ее — и по привычке грязно.       Практически задыхаясь, она старалась поспевать за его темпом, но получалось лишь отчасти. Его руки без стеснения скользнули за спину, к застежке лифа, и мгновенно расстегнули ее. И Исаму абсолютно точно не могла понять, сделал он это судорожно быстро или настолько медленно, что ожидание было чересчур долгим.       Санзу прошелся по ее набухшим соскам, и разум девушки полностью испарился. Теперь она, кажется, была готова на все. И последующие слова:       — Ну же… я так хочу-у… тебя…       …Идеально это описывали.       Харучиё не привык отказываться от секса, и этот раз вряд ли мог стать исключением из этого правила. Он схватил Исаму за запястье и прижал ее к своему телу, буквально заставляя почти повиснуть на нем. Девушка обхватила ногами его бедра. Стоило ему лишь коснуться ладонью ее лопаток, как она тут же прогнулась в спине, опять простонав что-то несвязное.       — Хар-р… Манджиро.       Акаши на миг остановился, пытаясь еще раз в голове поставить на повтор услышанное. Он прикрыл глаза. Может, его имя и не было галлюцинацией и Исаму все-таки что-то да осознала, но Санзу, честно говоря, стало жутко еще в тот момент, когда они завалились в эту злополучную ванную.       Ноги путались в небрежно спущенных штанах, и Акаши, не тратя времени на бездумные прелюдия и лишнюю одежду, потянулся к нижнему белью. И когда Харучиё вошел, Исаму сжала пальцы на краях машинки, а потом тихонько выдохнула, опустив голову и оголив бледную шею. Она пыталась держать глаза открытыми, хотя совершенно не различала, когда они закрыты, а когда нет, ей даже казалось, будто это все — сон, а она наблюдает за собой со стороны, хотя тянущее возбуждение внизу живота было чересчур реалистичным.       Санзу же был бодр. Он неспешно толкнулся внутрь, поддерживая ее бедра руками. Немного вышел и снова вошел. И еще раз. С каждым его последующим движением руки на заднице сжимались, и Исаму, к садистской радости Харучиё, тихонько заныла, положив ладони на его руки.       Пока он трахал ее, он не думал о том, что это Исаму, девушка его босса. Он думал о том, что это очередная жертва его почти обаяния, которую он по накатанной трахает в заранее приготовленном номере. И не то чтобы этот секс хоть как-то выделялся из серии предыдущих, но он явно был неплох, как думалось мужчине. Особенно когда работа мозга притупилась, а все тактильные ощущения, наоборот, были слишком острыми.       Руки несколько расслабились, и с той стороны послышался облегченный вздох, сопровождаемый хриплым стоном. Она явно сдерживалась, и Харучиё отчего-то подумал, что это было вполне правильным решением с ее стороны.       Он хорошо знал это ощущение, которое появлялось перед тем, как он кончал. Только от таблеток оно было в тридцать раз круче, чем на трезвую голову, и Акаши заулыбался во весь рот, делая последние для себя толчки. А насчет девушки… Ну, ему было без разницы, кончила она или нет, если да — повезло, нет — значит, не его проблемы.       Когда он вышел из нее, она еще не двигалась, сидя в той же позе и выглядя… жалко, честно говоря. А потом, когда она закашлялась, до Харучиё, кажется, кое-что дошло. Исаму оперлась дрожащими ладонями о поверхность машинки, пытаясь отдышаться, но потом сползла на пол, хватаясь за сиденье унитаза.       Мужчина, находясь где-то в своих мыслях, брезгливо стер остатки спермы с члена и, сполоснув руку, стал быстро одеваться. Исаму, не особо понимая, хорошо ей или плохо, то хваталась за волосы, то жалобно постанывала, а потом наконец опустошила желудок. Перед тем как Акаши успел накинуть мокрую жилетку, из девушки, кажется, вышло все, что в принципе могло, и она обессилено разлеглась на полу с закрытыми глазами. Харучиё, настроение которого упало ниже, чем сейчас находилась Исаму, все же сжалился над бедняжкой и отнес ее в кровать, предусмотрительно укладывая на бок.       Но, возможно, он был бы даже рад, если бы она случайно задохнулась собственной рвотой во сне — именно с такой мыслью он закрывал дверь ее квартиры, все еще не полностью осознавая, что именно натворил.