— Значит, я полагаю, мы будем жить вместе какое-то время, — сказал Санни, нервно почесывая голову.
Базиль не знал, что ответить. В его голове бушевала буря эмоций. Правильно ли он вообще расслышал слова Санни? Они собирались жить вместе? Почему именно сейчас? От грызущей, неуемной тревоги его мысли путались. Что случилось с ним и его и без того разбитой жизнью? Что будет с Санни?
Санни улыбнулся.
Свет, мелькнувший в глазах Санни, был словно драгоценным.
Увидев эту улыбку, буря в голове Базиля утихла. Эта улыбка успокоила его, потому что Санни не сердится на него. С этим облегчением, которое мог дать только Санни, его ужасающие эмоции улетучились.
Бэзил улыбнулся в ответ.
Пока Санни улыбался и был счастлив, Базиль мог позволить себе отдохнуть. Он мог на мгновение отпустить свою потребность контролировать переполнявшие его эмоции.
Я боялся, что ты будешь сердиться, если будешь жить со мной, Санни.
— Я постараюсь загладить свою вину, — заговорил Санни более обнадеживающим голосом, — потому что мы поссорились.
— Все в порядке, Санни, — сказал Базиль, — со мной все будет в порядке.
— Ты уверен? Я могу сказать маме, если ты не согласен переехать ко мне.
— Я не против переехать к тебе...
Покрытый синяками и болью во всем теле, Базиль должен был быть «портретом» страдания. Но Санни всегда мог улыбкой поднять ему настроение.
Когда Санни был рядом с ним, Базиль мог вынести самые худшие из своих бурных чувств.
Даже после нашей ссоры я все еще чувствую что-то по отношению к тебе, Санни.
Я такое посмешище, не так ли?
Санни внезапно вздрогнул. Он поднес руку к забинтованному правому глазу, его пальцы дрожали от боли.
Только сейчас Базиль вспомнил, что произошло той ночью.
Садовые ножницы в его руках были его единственным оружием. Не в силах справиться со смертью бабушки и переездом Санни, он чувствовал, что его поглощает нечто, и только эти ножницы могли прогнать его.
Это было бы не больно, ни капельки по сравнению с бурей внутри него — страх, сомнения и беспокойство, которые грызли его существо, пока он не превратился в разобранный беспорядок. Эти ножницы были его оружием. Они должны были разорвать эти кусачие мысли, эти клыкастые чувства, которые грозили поглотить его целиком. Он наконец-то уничтожит эту чудовищную тень, наполненную глазами и ртами.
Но когда Санни вошел в свою комнату, он увидел, что одноглазая тень плывет за ним, терзая его лучшего друга. Вместо этого он направил свое оружие на это нечто. Чтобы спасти Санни.
Эти синяки на руках, боль, которую я чувствую, когда прикасаюсь к своему лицу...
Мы поссорились той ночью.
У Базиля перехватило дыхание.
Он воткнул ножницы в правый глаз Санни.
— Санни, твой глаз...
— Не беспокойся об этом, Базиль. Это не так уж и больно, — ответил Санни.
— Но я лишил тебя глаза...
Возможность того, что он сделал, стала реальностью. Эффект был мгновенным и жестоким. Ему хотелось кричать.
Я искалечил глаз своему лучшему другу.
Почему он не понял этого раньше?
С того момента, как он очнулся в этой больнице, Санни смотрел на него только левым глазом...
Это все его вина...
Агония пронеслась по каждому нерву в его теле, как молния. Она подожгла его эмоции.
Из-за меня, Санни...
Нет, нет, нет, нет, нет, нет...
Базиль хотел умереть прямо здесь и сейчас.
Санни потерял половину зрения, возможно, на всю оставшуюся жизнь.
Он будет ненавидеть меня...
Я заслуживаю того, чтобы меня снова бросили...
Теплая рука коснулась его.
Базиль моргнул, ощущение этой руки было таким знакомым, и в то же время исходило из давно забытых воспоминаний.
Он пригляделся и увидел, что рука, сжимавшая его руку, принадлежала Санни.
Но почему?
Ты ненавидишь меня, не так ли?
Он не смог найти в этом никакого смысла.
Базиль снова моргнул. Он почувствовал, что по его щекам текут жгучие слезы. Он едва мог видеть сквозь слёзы, затуманившие его зрение, но сумел разглядеть смутные очертания лица Санни, в которых проступал слабый образ, который он не понимал.
Он не понимал, почему Санни остался ради него.
Он не понимал, почему Санни не злится на него.
Он не понимал, почему Санни держит его за руку после всего, что он сделал.
Я не заслуживаю того, чтобы ты был рядом со мной, Санни.
Слова не шли с губ Базиля. Он мог только стоять и плакать, ожидая, что Санни покинет его в любой момент...
Что Санни держит его за руку — это все ложь, иллюзия, придуманная его собственным бредом в последние, предсмертные минуты.
Базиль ждал, когда откроется правда, что он остался один.
Проходили тяжелые, жгучие секунды.
Санни оставался рядом с ним.
Я не понимаю.
Ужас от того, что его снова бросили, остался глубоко в его сердце. Он не мог избавиться от него.
Санни, ты все еще здесь.
Он не мог понять, что видит. Санни уже должен был исчезнуть.
Такое случалось уже много раз: он представлял, что Санни рядом, что Санни вернулся за ним, но реальность разрушала его надежды — он действительно был один.
Я больше не хочу страдать от реальности.
Возлагать надежды, чтобы потом реальность все это отнимала — это было слишком больно переносить.
Но несмотря на все его попытки прояснить правду; на все его моргания, ожидания и даже желание снова остаться в одиночестве, Санни все еще был там.
Санни, или, по крайней мере, его образ, просто не исчезал.
Образ не будет держать мою руку так долго.
Базиль почувствовал, как что-то зашевелилось в его груди.
Образ не будет таким теплым.
Он не хотел признавать это, не хотел заставлять себя думать об этом, а тем более произносить эти слова...
Санни вернулся за мной.
Но сколько бы раз он ни вытирал слезы, сколько бы ни пытался очистить сознание...
Санни все еще был там.
Санни не собирался уходить.
Это...
На этот раз это действительно ты, правда?
Пока Санни сжимал руку Базиля, не собираясь отпускать ее, болезненная тревога, которая пылала внутри него, постепенно начала остывать. Учащенное биение его сердца успокоилось, теперь оно билось только немного быстрее, чем обычно. Его агония перешла в тихое, неуверенное облегчение.
Где-то в глубине самых сокровенных уголков своей памяти он обнаружил эмоцию, очень похожую на ту, что он испытывал сейчас.
Давным-давно Базиль вспомнил мальчика, который сидел рядом с ним и молча слушал, как он вываливает на него все свои проблемы и страхи.
Мальчик был действительно хорошим слушателем. Он не перебивал, чтобы дать совет. Он не произносил заготовленные фразы с полусерьезным сочувствием. Он просто спокойно и внимательно слушал, полностью впитывая все слова, которые слышал от Базиля, без малейшего намека на осуждение.
Такое спокойное слушание было особенным.
Базиль не понимал, почему в то время он так ценил, когда Санни выслушивал его проблемы. В конце концов, он всегда мог выговориться бабушке или родителям по телефону. Они часто давали ему дельные советы, иногда даже сочувствовали, чтобы дать ему понять, что его чувства обоснованы.
Но то, как Санни слушал, было совсем другим.
Он никогда не собирал все воедино в течение тех четырех лет, когда Санни исчез из его жизни, в те моменты, когда в глубине души он чувствовал, что чего-то не хватает, чего-то настолько ценного для него, что он никогда больше не будет чувствовать себя так же, если не сможет это вернуть.
В настоящий момент, когда Санни держал его за руку, когда слезы текли из его глаз, когда он лежал весь в синяках и побоях на больничной койке, он начал понимать.
Мальчик, который его выслушал, был особенным, таким, каким не может быть ни один другой человек.
Этот мальчик, с его простыми, аккуратно уложенными волосами, недорогой и ничего особенного не значащей одеждой, спокойным выражением лица...
Этот мальчик предложил ему
доброту.
Базиль никогда раньше не встречал такого человека, как он; человека, который был готов выслушать все, что он сказал, не заставляя его чувствовать, что он может потерять его из-за чего-то плохого, что он сказал.
Он стал моим лучшим другом.
Когда другие слушали рассказы Базиля, то даже если они сочувствовали его проблемам, их слова всегда наводили на мысль, что его чувства в конечном итоге были результатом его собственных неудач — его неспособности изменить мир в соответствии со своими желаниями или его неспособности примирить свои ожидания с тем, что подбрасывала ему реальность.
Он показал мне, что в глазах одного человека я могу полностью поделиться самыми глубокими, самыми хрупкими частями своей души.
Выслушав его так спокойно, этот мальчик принял и его, и все его чувства.
Когда Базиль поднял руку, чтобы вытереть слезы с своих глаз, внутреннее пламя, которое несколько минут назад сжигало все его нервы, было смыто прохладными, мягкими волнами облегчения.
Эти волны — облегчение от того, что этот мальчик — Санни.
Если бы это пламя продолжало пожирать его существо еще хоть немного, эта клыкастая теневая пасть с глазами могла бы даже вернуться.
Санни знал, что я буду чувствовать, когда открою глаза и увижу, что я сделал с его правым глазом.
Новая волна слез грозила вырваться из глаз Базиля.
Он оставался рядом со мной, чтобы утешить меня, даже когда все остальные мои друзья ушли.
Эти новые слезы текли свободно, и Базиль не чувствовал себя обиженным ими.
Он держал меня за руку, пока я не понял, что он действительно рядом со мной.
Базиль сумел улыбнуться сквозь слезы.
Санни был здесь, и Санни не собирался уходить.
Я должен извиниться перед ним.
— Санни, мне так жаль, за то, что я сделал с твоим глазом, — сказал Базиль, его голос задыхался так сильно, что он с трудом разбирал собственные слова, — мне так жаль, что я был таким плохим другом.
— Ты мой лучший друг, — заверил Санни.
Услышав эти слова, Базиль полностью сломался внутри.
Он пытался сохранить самообладание, пока горячие слезы текли снова и снова, впуская всю боль и вину за все, что он сделал. Повесил труп Мари; был таким огромным бременем для Санни в течение последних трех дней в Фаравэе, когда Санни должен был все это время улыбаться и смеяться со всеми своими друзьями; пытался убить Санни в ту самую последнюю ночь...
Все это было слишком тяжело вынести. Держаться за руку Санни было единственным, что заставляло его оставаться здесь.
А потом все снова стало слишком тяжело, когда Санни потянул его вперед, сцепив руки и обняв его.
— Базиль, все в порядке, — сказал Санни, — я не сержусь на тебя или что-то в этом роде.
Базиль сумел сдержаться, чтобы не заплакать вновь, хотя Санни мог сказать, глядя на выражение его лица, как сильно он этого хотел.
— Санни, мне так жаль.
Санни нежно похлопал его по спине.
Было так приятно чувствовать, как Санни обхватывает его руками, как Санни поглаживает его.
И хотя на губах Базиля повисло еще больше извинений и слов с мольбой о прощении, он просто тихо плакал, пока не вылил все слезы.
Я не хочу расставаться с тобой в этих объятиях.
Базиль не хотел, чтобы его слова стали еще большим бременем для Санни.
Санни и так дал ему слишком много, ожидая его рядом, держа его за руку, говоря ему, что не сердится на него, обнимая его.
Базиль не мог понять, чем он заслужил такую доброту от Санни. Слова, которые он хотел сказать...
Мне так жаль, что я причинил тебе боль, когда ты должен был быть счастлив в свой последний день здесь.
Прости меня за то, что я поступил так ужасно с тобой и твоей сестрой.
Я такое чудовище, что пытался сохранить наше счастье таким ужасным способом.
Санни, пожалуйста, скажи мне, что ты больше не оставишь меня.
Эти слова не улучшили бы отношения между ними.
Поэтому он мог только плакать.
— Базиль, мне тоже жаль, — заговорил Санни, — ты защищал меня, хотя я испортил все твои фотографии. Над тобой издевались годами, а я ничего не делал, чтобы помочь тебе. Мне жаль.
В голосе Санни звучали слезы.
— Мне так жаль, что я не сдержал своего обещания тебе, Базиль.
В душе Базиля не было злости на Санни за такие поступки.
Всего несколько ночей назад он пытался убить Санни, и в итоге искалечил ему глаз на всю жизнь, так что если что и было, то гнев в его сердце уже был выражен...
выражен слишком сильно.
— Санни, я не сержусь на тебя, — мягко сказал Базиль, — тебе было очень тяжело последние четыре года. Я хотел быть рядом с тобой, но, думаю, я не всегда буду тем человеком, который больше всего нужен тебе в жизни...
— Ты всегда был им, — сказал Санни, крепче обнимая его.
Глаза Базиля расширились от удивления.
— Я мог бы быть рядом с тобой, и мы могли бы пройти через все вместе, — сказал Санни, — вместо этого я заперся в своей комнате, потому что не мог посмотреть в лицо своим страхам.
Санни отстранился, чтобы посмотреть Базилю в глаза.
— Я не мог встретиться с тобой лицом к лицу.
— Санни, все в порядке.
— Нет. Мне очень стыдно за то, как я обращался с тобой, Базиль. Ты был моим лучшим другом, а я бросил тебя.
Я чуть не убил тебя, Санни...
По щекам Санни стекала струйка слезы, падая на голубой больничный халат Базиля и затемняя его.
Базиль не знал, что сказать.
Я чувствую, что то, что я сделал с твоим глазом, было хуже.
Он просто позволил Санни прижаться к его плечу, крепко обняв Санни с уверенностью, что не собирается его отпускать.
И я не хочу сказать, что в конце концов все уравнялось.
Это было так необычно — быть тем, кто предлагает плечо, чтобы кто-то другой мог поплакать.
Базиль привык, что все свои проблемы и болезненные чувства он вываливает на Санни, а не наоборот. Но теперь, когда Санни показал ему свои слезы, он почти почувствовал облегчение, ощущение, что вся боль и травма, через которую они прошли, в конце концов, была взаимной.
Санни наконец-то поделился с Базилем своими сокровенными чувствами.
— Я прощаю тебя, — произнес Базиль, выпустив эти слова наружу, как только они пришли к нему.
— Я тоже прощаю тебя, Базиль. Давай будем счастливо жить вместе, хорошо?
Услышав эти слова, в сердце Базиля зародился маленький кусочек счастья.
За всеми слезами, за всей печалью он почти забыл о том, что Санни сказал ему, что его мама намерена забрать его, чтобы отвезти в их новый дом, где он будет жить вместе с Санни некоторое время.
Базиль не понимал, почему его родители ни с того ни с сего попросили маму Санни сделать это, но у него было ощущение, что это из-за бабушки.
Так же быстро, как высохли его слезы, они вернулись с новой силой и печалью.
Бабушка...
***
Она была первым человеком, который дал ему дом.
Самые ранние воспоминания Базиля были связаны с домом где-то далеко-далеко, где постоянно появлялись и исчезали воспитатели. Его родители работали на тяжелой, ответственной работе и не могли уделять время заботе о нем. Они нанимали много сиделок, но в то же время отпускали их по причинам, о которых он так и не узнал.
В детстве, когда он протягивал руки, они ничего не хватали.
Ему хотелось за кого-нибудь держаться — за мать, за отца, за кого угодно — но никто не оставался рядом достаточно долго, чтобы он понял, что может зацепиться за них, если ему станет страшно или одиноко.
Однажды родители отправили его жить к стареющей бабушке в Фаравэй.
Сначала она показалась ему странной. Волевая и полная действия, она поощряла его учиться ухаживать за всеми растениями, которые она держала в своем доме. Он навсегда запомнил ее слова о том, как важно правильно поливать цветы.
«— Не поливай цветы слишком часто, иначе они утонут в своей почве.
— Не забывай поливать цветы, иначе они завянут и умрут.»
Эти слова, повторяемые его бабушкой каждый день и закрепленные в его повседневной жизни, научили Базиля, что, если он когда-нибудь почувствует грусть или уныние, он всегда может сделать что-то, чтобы обеспечить сохранение другой жизни, даже если это были просто жизни цветов.
Его бабушка не была самым ласковым или утешительным человеком — она с трудом выражала свои чувства и всегда предпочитала действия разговорам, — но она была рядом с ним дольше, чем кто-либо другой, и ее слова зацепили его.
Благодаря бабушке он узнал, как сделать себя полезным, а не быть обузой. Он понял, что пока он поливает цветы, он делает каждый день своей жизни достойным того, чтобы его прожить.
Ее образ жизни стал тем, за что он ухватился, когда протянул руки.
Если есть кто-то или что-то, кому нужна моя помощь, чтобы жить, я всегда помогу ему.
Потом началась школа.
Базиль всегда был немного застенчив и нервничал в окружении незнакомых людей. Он изо всех сил старался завести друзей в школе. На перемене он сидел один в углу, в то время как все остальные дети играли вместе.
Учителя заметили это и посоветовали ему подойти к другим детям и спросить, может ли он присоединиться к их играм. Базиль нехотя решил попробовать.
Сначала все шло хорошо. Другие дети приняли его в свою группу и разрешили ему играть в прятки, пятнашки, и другие игры на детской площадке.
Однажды он нашел красивый розовый цветок, растущий в поле. Он был выкорчеван и не мог больше выжить. Ему стало немного жаль бедняжку, и он поместил цветок в свои волосы, чтобы сохранить его память.
Он вернулся на игровую площадку и подошел к другим детям.
— Что это у тебя в волосах? — спросил один мальчик.
— Маргаритка, — ответил Базиль, — я нашел ее в поле.
— Почему ты ее носишь?
— Я думаю, это выглядит красиво! — сказал Базиль с сияющей улыбкой.
Мальчик повернулся к другим детям в группе. Насмешливым тоном он запел:
— Базиль любит цветы! Базиль любит цветы!
Базиль не понимал, что в этом плохого.
Все остальные дети повернулись к нему и начали смеяться над ним, называя его девчонкой, размазней и кучей других слов, которые он еще не знал.
Он почувствовал, что его лицо горит от смущения, когда все начали смеяться над ним.
Но он пожал плечами — над многими другими детьми смеялись и обзывались на переменах. Наверное, это была обычная рутина, через которую в какой-то момент должен был пройти каждый ребенок. Он всегда хотел смотреть на светлую сторону, и, в общем, сейчас все были счастливы! Он не мог просить ни о чем другом.
Позже, после школы, к нему подошла компания мальчиков.
Базиль улыбнулся, узнав среди них мальчика, который говорил: «Базиль любит цветы!». Обычно после школы он сразу шел домой, чтобы полить цветы, но в глубине души ему всегда хотелось с кем-нибудь поговорить перед тем, как идти домой.
— Привет, цветочек, — сказал этот мальчик, подходя вместе с остальными членами своей группы.
— Привет, — ответил Базиль, улыбаясь, — я как раз собирался идти домой, но если ты хочешь поговорить...
Они толкнули его на землю.
Прежде чем Базиль смог защититься, они выдернули цветок из его волос и начали топтать его. В ужасе Базиль пытался защитить цветок, но каждый раз, когда он поднимался, они толкали его обратно, смеясь все время.
Когда мальчики наконец ушли, Базиль поднял остатки цветка. Он был разорван на куски.
Его сердце болело, и он не понимал, почему.
Тем не менее, он вернул разорванные лепестки в волосы. Это был прекрасный цветок, и он не хотел, чтобы он просто... исчез навсегда.
Вернувшись домой, он рассказал бабушке о случившемся.
Он почти не помнил, что она сказала ему после этого, потому что он разрыдался во время рассказа.
Но он запомнил, что она обняла его, впервые в жизни. Затем она осторожно вынула сломанный цветок из его волос.
Вместе они сделали памятник цветку, похоронив его в саду за домом. Его сердце стало немного меньше болеть от осознания того, что цветок теперь будет покоиться рядом с другими цветами, которые они выращивали.
Однако на следующий день он обнаружил, что его прозвище, Базиль-цветочник, так и осталось.
— Уходи!
— Никто не хочет играть с таким слабаком, как ты!
— Базиль-цветочник! Базиль — цветочник!
Он вернулся к тому, чтобы проводить перемены в одиночестве, сидя в углу.
После уроков к нему снова пришли те же вчерашние мальчики. Они спросили его, где его цветок.
В его сердце нарастало пугающее чувство.
Если я скажу им, они могут прийти в мой сад, выкопать цветок и уничтожить его снова!
Базиль попытался убежать, но мальчики окружили его.
Он не успел даже защититься, как они повалили его на землю.
Они смеялись и издевались над ним каждый раз, когда он пытался встать на ноги, и снова и снова валили его на землю. Это было так больно.
Базиль кричал о помощи.
Вдруг он услышал знакомый голос.
— Отойдите от него, придурки!
Его бабушка подбежала к этим мальчикам и сразу же отбросила их от него. Она так сильно толкнула одного из них, что он упал головой вперед и потерял сознание.
Остальные мальчики, со страхом на лицах, убежали.
— Чертовы засранцы, — сказала она, — у них даже не хватает достоинства, чтобы не убежать во время драки.
Базиль уставился на лежащего на земле мальчика. Он лежал совершенно неподвижно.
— Он дышит, — сказала бабушка, осмотрев его.
Что-то было не так. Мальчик дышал, но почему он не открывал глаза? Почему он не встал на ноги?
Бабушка подняла Базиля на ноги.
— Это должно научить этих мальчишек не связываться с тобой. А теперь давай уйдем отсюда, пока нас никто не увидел.
— А что с тем мальчиком? С ним все будет в порядке? — спросил Базиль.
— О, с ним все будет в порядке. Но если вдруг нет, есть некоторые вещи, которые можно сделать, если ты когда-нибудь окажешься в ситуации, когда кто-то просто не просыпается...
К счастью, с мальчиком все было в порядке. Он не посещал школу в течение двух месяцев из-за «сотрясения мозга в результате несчастного случая».
Похоже, никто из этих мальчиков не хотел сообщать, что их избила в драке старая женщина. У бабушки никогда не было неприятностей из-за того, что она делала.
Базиль больше не общался с этими детьми, и они его тоже не беспокоили. Он продолжал ухаживать за цветами, время от времени находя те, которые носил в волосах, чтобы сохранить память о них, когда они уже не могли жить. Когда цветок увядал, он закапывал его в саду за своим домом.
***
— Санни, я так рад, что ты остался здесь ради меня.
Потеря бабушки несколько дней назад стала для Базиля сильным шоком. Он совсем не знал, как справиться с ее потерей.
— Ты так много пережил за последние несколько дней, — сказал Санни с нежной улыбкой, — конечно, я останусь ради тебя,
Эта улыбка заставила сердце Базиля затрепетать.
Всякий раз, когда я вижу улыбку Санни, я могу забыть любые горе и боль.
В его жизни было два человека, которыми он всегда дорожил до глубины души: Санни и его бабушка.
Его бабушка была первым человеком, к которому он привязался. Она вырастила его.
Она была человеком, который всегда принимал меры, чтобы помочь другим; человеком; который научил его заботиться о более нежных вещах, чем он сам.
Ее присутствие рядом с Базилем значило для него так много. Она была теплым огнем, который растопил холодное одиночество в сознании Базиля, выросшего рядом с таким количеством ушедших воспитателей. Она было его разумом.
Его сердце, Санни...
Санни был звездой в центре всего.
Санни был мальчиком, который принял цветок, предложенный ему Базилем, в отличие от всех остальных мальчиков, и он даже носил этот цветок в волосах, когда лежал в траве со всеми своими друзьями, просто чтобы быть более похожим на Базиля.
Санни был тем мальчиком, который внимательно слушал, как он читает его любимые книги, когда они сидели вместе поздно вечером.
Санни был тем, кто проявлял к нему искреннюю доброту, полностью принимая его таким, какой он есть, даже когда он раскрывал все свои несерьезные проблемы и внутренние страхи.
Санни был его лучшим другом, который держал его за руку; который дал обещание, что они будут противостоять всему вместе, и который...
Который сдержал свое обещание в конце, вернувшись за ним.
Санни, ты оставался со мной, даже когда все наши друзья ушли.
Ты улыбался, когда я открывал глаза.
Ты держал меня за руку, когда я плакал,
И ты обнял меня со словами прощения, даже после всего, что я сделал.
Базиль обнял Санни, и он обнял его в ответ.
Прижимая к себе Санни, он чувствовал спокойное, ободряющее биение его сердца.
— Санни, я действительно буду жить с тобой вместе с этого момента?
— Да. Я не знаю, как долго, но моя мама практически подтвердила это. Она уже перевезла все твои растения из твоего дома в наш новый.
Я знаю, что не должен этого говорить...
Жить с тобой всегда было моей мечтой.
— О, — просто ответил Базиль, скрывая свои чувства, — надеюсь, ты не против, если я буду жить с тобой?
— Да, я не против, если ты будешь со мной.
— Я обещаю, что не буду для тебя обузой или чем-то подобным!
— Не волнуйся, Базиль. Ты все еще мой лучший друг.
Эти слова утешили Базиля, почти заставили его снова заплакать, но на этот раз слезами радости.
Он заметил, что в глаза Санни вернулся крошечный проблеск света; света, который был потерян с того дня, как умерла его сестра.
Светящаяся звезда.
— Теперь ты самый близкий человек в моей жизни, Санни, — тихо проговорил Базиль.
Санни улыбнулся, на его щеках появился слабый красный румянец.
Санни, почему ты краснеешь?
Базиль не мог понять всех чувств, пронесшихся в его сердце, когда он увидел этот румянец. Его эмоции все еще бушевали внутри — ослепительная буря, но пока Санни улыбался рядом с ним, все было в порядке. Буря будет нежной.
В его сердце было так тепло.
