Catch a Glimmer of Your Star

Сегодня я собираюсь встретиться с родителями. Библиотеки всегда создавали комфортные условия для работы. Одно только окружение всех этих книг давало Базилю мотивацию сесть и почитать несколько страниц, даже если вокруг них шумели десятки студентов, занимающихся в болтливых группах, даже если он слышал, как Санни нервно бьёт клавиатуру. Базиль перелистывал страницу за страницей отчётов. В каждом отчете он выделял соответствующее число и добавлял его в таблицу предполагаемых расходов. Последняя цифра в таблице могла бы напугать Базиля, если бы он не видел, что его родители готовы каждую неделю предлагать ему чеки на тысячу долларов. — Мне не пройти этот уровень, — простонал Санни, закрывая ноутбук от злости. — Мне жаль, — ответил Базиль. — Ты не должен ни о чем сожалеть, — сказал Санни. — Это все на мне. Черт! Я должен был суметь сделать этот прыжок... — Я имею в виду «мне жаль» в том смысле, что я тебе сочувствую, — уточнил Базиль. Санни моргнул своим глазом. — О. Обычно ты говоришь «жаль» в другом смысле. Базиль понятия не имел, почему он опустил часть «мне». Действительно ли его мозг был настолько расшатан только потому, что через час он собирался встретиться с родителями? — Я тоже не могу принять твое сочувствие, — с юмором сказал Санни. — Я так плох в этой игре, что ты заслуживаешь того, чтобы посмеяться надо мной. — Эй, это трудная игра, — сказал Базиль. — Я помню, как я пытался пройти тот уровень с водой. У меня ушло столько попыток! — Ты играл в нее раньше? — удивленно спросил Санни. — Ага, — Базиль подмигнул. — Когда ты болел в тот раз. Я посмотрел, какие игры были у тебя на ноутбуке, и... Санни просто рассмеялся. Я должен показать Санни, как пройти этот уровень, когда мы вернемся домой. Санни восстановил свое самообладание. — Как продвигается твое исследование? — У меня есть вывод, — ответил Базиль. — Наши наборы для тестирования воды и стоимость самой поездки будут просто каплей в море по сравнению с судебными издержками. Нам понадобится минимум шестьдесят тысяч долларов. Услышав эту цифру, Санни просто безмолвно уставился на Базиля. — Но если мои родители будут продолжать присылать мне деньги, как они это делали последние пять месяцев, я смогу покрыть наши предполагаемые расходы в течение года, — продолжил Базиль. Я поговорю с ними об этом, когда встречусь с ними сегодня. Они должны быть счастливы видеть, что я получаю весь этот исследовательский опыт. — Базиль. Я знаю, что это важно для тебя. Но... может быть, этот проект может оказаться слишком сложным для нас? — предположил Санни. — Я знаю, — признался Базиль. — Если мы ничего не найдем, нам просто придется оставить это. Даже если мы что-то найдем, нам нужно будет обратиться к группе, которая займется всей юридической частью. У Санни было пессимистическое выражение лица. — Мы действительно можем попросить экологическую группу помочь нам? — Все сводится к данным, которые мы соберем, — ответил Базиль. Я надеюсь, что мы сможем установить точную связь между уровнем токсичных химикатов в реке и нахождением рядом с фабрикой «Coup de Soleil». Мари и ее отец сказали нам, что велика вероятность того, что такая связь где-то существует. — Мне как-то не по себе, — сказал Санни. — Ты делаешь всю эту работу, а... я просто тащусь рядом, ничего не делая. — Все в порядке, — сказал Базиль. — Ты можешь просто позволить мне все делать. Санни попытался посочувствовать, но это вышло как виноватая улыбка. — Я чувствую себя как парень в групповом проекте, который ничего не делает. — О-о-о, пожалуйста, не волнуйся об этом! — сказал Базиль. — Ты нужен мне рядом со мной, для, знаешь... эмоциональной поддержки. Трудно делать такие вещи в одиночку. То, что ты здесь, со мной, очень важно. Санни слегка покраснел. — Тогда я буду лучшей эмоциональной поддержкой, о которой ты только можешь просить. Базиль ярко улыбнулся. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, в любое время, — добавил Санни. — Спасибо, Санни, — Базиль взглянул на часы, вспомнив о чувстве предвкушения. — В любом случае, думаю, мне пора идти на встречу с родителями. — Хорошо. В тихом уголке библиотеки они обменялись поцелуем, прежде чем разойтись. Это был день рождения Базиля — вероятно, это как-то повлияло на то, что Санни поцеловал его так интимно. Санни обхватил пальцами руки Базиля. Он сделал это так неожиданно, что Базиль чуть не вскрикнул. В отместку Базиль игриво толкнул Санни к стене. Когда их лица сблизились, Базиль прижал Санни к стене с улыбкой «я тебя поймал» на губах. Локоны черных волос смешались с светлыми. В следующее мгновение их рты прижались друг к другу. От этого контакта губ Базиля пронзил электрический разряд, а перспектива целоваться вот так на публике вызвала потрясающий восторг. Их щеки соприкоснулись, и в животе у Базиля запорхали сладкие бабочки. Базиль покраснел, услышав, что мимо проходят люди, которые, несомненно, могли видеть их в этот момент. Но они целовались только настойчивее, страстнее. Электрическое возбуждение было ошеломляющим. Его эмоции ощущались как теплый, уютный огонь. Когда их губы разошлись, а руки Санни мягко отпустили его, мир окрасился в розовый цвет. Я таю каждый раз, когда мы делаем это. — Я люблю тебя, — сказал Базиль, понимая, что не успевает на автобус. — Я тоже тебя люблю, Базиль, — ответил Санни. — С днем рождения. Не могу дождаться, чтобы узнать, какой подарок ты мне подаришь на день рождения. Базиль оторвался от созерцания прекрасного лица Санни и заставил себя выйти из библиотеки. По дороге на встречу с родителями в груди Базиля завязался тревожный узел. Письмо, которое они ему прислали, было таким загадочным. Что это было за «самое важное путешествие в нашей жизни», в котором родители хотели, чтобы он принял участие? Они никогда раньше не приглашали его делать что-то вместе с ними. Перед его глазами возник городской музей. Он бы с удовольствием посетил это место на свидании с Санни. Вместо этого он почувствовал предчувствие. Чувство, что он попал в ловушку. В вестибюле музея он заметил своих родителей. Они стояли у информационного киоска и оживленно болтали друг с другом. Смесь волнения и страха охватила сердце Базиля. Базиль не знал, что сказать или что почувствовать. — Базиль! — позвал его отец. — Иди сюда. — Привет, папа. Привет, мама, — сказал Базиль, идя к обоим родителям, впервые за столько лет. Он сразу заметил темные круги под их глазами. Мама сейчас выглядит еще более уставшей, чем тогда, когда работала на своей работе. — Вот, твой билет, — сказал папа, протягивая ему билет для входа в музей. — Мы увидим что-нибудь в музее? — спросил Базиль. — Или просто осмотримся? — Следуй за нами, — приказал он. Почему я не чувствую себя хорошо? Базиль нерешительно взял билет. Они втроем вошли в музей. Сторонний наблюдатель мог бы посмотреть на них и даже принять за обычную, счастливую семью. Базиль старался казаться счастливым. По крайней мере, его родители не казались такими серьезными, как обычно. И мама, и папа выглядели на удивление счастливыми, несмотря на свои усталые лица. Возможно, они действительно нашли значимое путешествие, в которое отправились после того, как уволились с работы. Но что они собираются делать со мной? Почему именно сейчас, ведь они никогда не приглашали меня делать что-то вместе с ними всю мою жизнь? В глубине души Базиль чувствовал себя немного рассерженным. Родители водили его по научному центру музея, пока не дошли до экспозиции ледникового периода. — Базиль, — заговорила мама, — посмотри на эти кости. Базиль посмотрел. Кости представляли собой сохранившиеся останки нескольких животных, которые вымерли во время последнего ледникового периода. Шерстистые мамонты. Саблезубые тигры. Следы лап гигантских пещерных медведей. На них было очень интересно смотреть, представляя себе размеры этих древних животных, когда они были живы. — Что ты чувствуешь? — спросила мама. — Эммм... они классные? — ответил Базиль. — Что-нибудь еще? — Ну, они... они действительно потрясающие животные. Я бы хотел, чтобы они не вымерли — я бы с удовольствием посмотрел на живого мамонта, — правдиво сказал Базиль. В глазах мамы что-то блеснуло. Базиль никогда не чувствовал себя более растерянным. Он следовал за мамой и папой по выставке ледникового периода, рассматривая каждое ископаемое, мимо которого они проходили. Родители постоянно спрашивали его о том, каких животных он хотел бы увидеть ожившими. После того, как это повторилось в течение некоторого времени, он почувствовал, что они, вероятно, составляют рейтинг доисторических животных, которые ему нравятся. Если бы ему пришлось гадать, он бы подумал, что родители хотят подарить ему игрушки или книги, основываясь на этом рейтинге. Но... когда это я проявлял интерес к животным ледникового периода? Конечно, они классные и все такое, но меня гораздо больше интересуют растения! Если бы я мог предположить, я бы сказал, что археология ледникового периода — это новое хобби моих родителей, и, возможно, они пытаются привлечь меня тоже? Когда они, наконец, закончили осмотр всей секции ледникового периода, его родители обратились к экспонату, на котором были представлены древние орудия охоты человека, сохранившиеся во льду. — Что ты видишь? — спросила мама в который раз. — Это копье, сделанное из камней? — ответил Базиль. Она повернулась к нему, в ее глазах появился странный огонек. — Чего не хватает? — Э-э... Я не знаю! К чему все эти вопросы? Ты не можешь уже перейти к делу? Не так я хотел провести свой день рождения... — Я не знаю, чего не хватает, — ответил Базиль. — Подумай хорошенько, — сказал папа. — Я... действительно не знаю. Базиль чувствовал себя так, словно это был какой-то тест. Разговоры с родителями всегда оказывали на него давление. — Человек пропал, — сказала мама после паузы. Человек? О... здесь нет окаменелости сохранившегося человека из ледникового периода. — Д-да, наверное, получить доступ к человеческим окаменелостям будет дорого, да? — сказал Базиль, зная, что у его родителей всегда на уме деньги. — Даже если бы у них здесь были человеческие окаменелости, это была бы просто груда костей, — сказала мама. — Нас не интересуют кости. — Вы... хотите увидеть живого человека из ледникового периода? — недоверчиво спросил Базиль. И мама, и папа повернулись к Базилю с серьезными выражениями на лицах. Это напомнило Базилю о том, как Обри и ее команда смотрели на него, чтобы сказать ему, что его ждут неприятности. Даже если это и не было намерением его родителей, он был уверен, что неприятности его все равно ждут. — Мы провели тебя через все это, потому что хотели, чтобы ты понял всю серьезность проблемы, которую мы пытаемся решить, — объяснил отец. — С тех пор как мы уволились с работы, мы поняли кое-что чрезвычайно важное, — сказала мама. — Это настолько важно, что мы посвящаем этому всю оставшуюся жизнь. И мы хотим, чтобы ты присоединился к нам в нашем путешествии, чтобы решить эту проблему, Базиль. Базиль неловко покрутил ногой. — И что же это за проблема? — Попробуй угадать, — сказал папа. Только не снова! — Речь идет о поиске каких-то окаменелостей? — догадался Базиль. — Думай шире. — Сохранение окаменелостей для людей в будущем? — Немного ближе, но не на правильном пути, — ответил папа. Разочарованный, Базиль сказал: — Ты можешь просто сказать мне? — Сделай еще одну или две догадки. Я хочу просто уйти и вернуться к Санни. — Экология? — спросил Базиль. — Наука на правильном пути, — ответила мама. — Вы... хотите что-то сделать с изменением климата? — спросил Базиль. Они покачали головами. — Вы хотите вернуть к жизни ископаемое животное ледникового периода? — Почти. В отчаянии Базиль сделал одно из своих самых необычных выражений — мертвенно-непроницаемое лицо. — Не могли бы вы уже просто сказать мне, что это такое? — Вечная жизнь, — сразу ответили мама и папа. Базиль поднял глаза в замешательстве. — Разве тебе не хочется заморозить что угодно и потом оживить? — сказал папа. — Мы хотим иметь возможность жить дольше нашего естественного срока жизни, — объяснила мама. — Мы всю жизнь зарабатывали столько денег, сколько могли — и теперь, когда у нас достаточно денег, мы поняли, что нам просто не хватит времени, чтобы потратить их все. Мне сорок восемь, твоему отцу пятьдесят. Через десять или двадцать лет мы будем слишком стары, чтобы по-настоящему насладиться всем, что могут дать нам деньги. Мы будем слишком стары, чтобы даже наслаждаться тратой денег с тобой, Базиль. Мы просто не сможем с этим смириться. — Современная медицина не может дать нам много дополнительного времени. Продление жизни все еще находится в зачаточном состоянии, — сказал отец. — Поскольку мы не можем обратить вспять наше старение, мы решили, что должны иметь возможность вернуться к жизни после смерти. Э. Мама протянула брошюру Базилю. Это была реклама криогенного стартапа. — Мы провели исследование и решили, что у этой компании есть надежда заморозить наши тела и вернуть нас к жизни после смерти, — сказал папа. — Чтобы помочь им со средствами, которые им нужны для продвижения их исследований, мы решили вложить девяносто пять процентов всех наших денег в эту компанию, — объяснила мама. — Не волнуйся. Оставшиеся пять процентов мы планируем потратить на тебя, Базиль. Базиль попытался улыбнуться. Вышло не очень. — Хм, это звучит здорово и все такое, но... — Базиль, мы предоставляем тебе возможность всей жизни, — прервал его отец. Почему, когда ты говоришь это... Это заставляет меня чувствовать еще большее беспокойство? — Собери свои вещи, когда вернешься домой, — говорит папа, его улыбка становится все шире. — Мы записали тебя на стажировку в эту самую компанию. Там ты получишь все знания и опыт, которые тебе понадобятся для поступления в любой университет по твоему выбору. А поскольку у тебя отлично развиты знания биологии, мы знаем, что ты выберешь университет, который позволит тебе заниматься медицинскими исследованиями. Ты сможешь работать в этой компании сразу после окончания университета! — Ты научишься замораживать тела и возвращать их к жизни молодыми и здоровыми, — сказала мама. — Это касается и нас. Ты станешь нашим спасителем, Базиль! Я... Я даже не знаю, с чего начать. Его родители спланировали все это для него. Планировали всю его жизнь. Они ни разу не заикнулись о том, хочет ли он этим заниматься. Хотел ли он заниматься исследованиями в области криогеники. Они даже не потрудились выяснить, что то, в чем он был хорош, было всего лишь биологией растений. В школе он не получал хороших оценок по другим предметам, кроме ботаники. А теперь на него свалилась, возможно, худшая новость, которую он мог услышать в свой день рождения... Они хотели забрать его обратно, увезти от Санни, чтобы он прошел стажировку в компании, которой он даже не интересовался. Он хотел сказать родителям, что их идея просто смехотворна. После всех людей, которых я любил и потерял... Мари. Бабушка. Они были рядом со мной, когда не было моих родителей. И все же мои родители хотят, чтобы я заботился о них настолько, чтобы посвятить всю свою жизнь тому, чтобы вернуть их после их смерти! Как... как мне сказать им, что я просто не... Базиль сжал кулаки. Я не могу поверить, что они сделали это. Мои родители хотят, чтобы я бросил свою жизнь, чтобы помочь им, хотя они бросили меня — хотя они отказались даже навестить мою бабушку на похоронах. Он сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, прежде чем закричать. Я... я должен сказать им, что у меня нет намерения помогать им в их новом путешествии. — Вообще-то, я... Базиль остановил себя. Я не думаю, что они дают мне выбор. Гнев уступил место глубокому, тревожному страху, когда Базиль вспомнил, что его родители были из тех людей, которые планируют наперед и предотвращают все возможные варианты. Отец был адвокатом. Он знал, что они могут сделать, если Базиль скажет «нет». Судя по тому, как они все это спланировали, они не оставляли ему выбора. Базиль должен был следовать их желаниям, потому что ему было всего семнадцать, и еще год оставался до полной независимости. По закону родители могли заставить его переехать обратно к ним. Все было подстроено. Они придумали всю эту поездку в музей, как тщательно продуманный способ втереться в доверие, чтобы убедить его согласиться на это. Лучше пряник, чем кнут. Я ни за что не соглашусь на это. Я счастлив жить с Санни, каждый день ходить с ним в школу. Я... я просто не могу от этого отказаться. Базиль разжал кулаки и заставил себя улыбнуться. Если я скажу родителям, что не хочу этим заниматься и что у меня есть другие интересы, они, вероятно, откажутся от всякого притворства, чтобы дать мне право выбора. Я... я должен убедить их, что здесь, с Санни, жизнь для меня лучше. Он ломал голову, пытаясь придумать убедительную причину не ехать с ними. Я должен солгать. Я должен сказать родителям то, что они хотят услышать. Притвориться, что они мне небезразличны. Мне нужно посмотреть на вещи с их точки зрения и попытаться убедить их, что позволить мне остаться здесь лучше для их целей. Я... Я... Базиль почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Его родители никак не отреагировали. Возможно, даже не заметили. Они продолжали улыбаться ему, как будто ожидая его утвердительного ответа. Я... просто должен убедить их. Возможно, это не одно и то же, но проект, над которым я сейчас работаю... проект с доказательством экологических нарушений «Coup de Soleil»... Должна быть связь между защитой окружающей среды и тем, что хотят сделать мои родители. Его мозг заработал на полную мощность, пытаясь установить все возможные связи между своим проектом и целями родителей. Должен быть способ убедить их позволить ему остаться. Должен быть. Вспомни уроки биологии... так много связей между окружающей средой, здоровьем и смертью... Что-то об окружающей среде... что-то о защите окружающей среды должно быть связано с этим. Его зрение начало расплываться. Мир стал темным, наполненным тенями. Паутина из косых глаз и разинутых ртов. Они ползли по стенам, закрывали лица его родителей, заменяя их улыбки оскаленными зубастыми ухмылками. Нити чего-то кружили вокруг его тела, угрожая поглотить его целиком. Его пальцы потянулись и отчаянно схватились за теплую руку. Я... Я лучше умру, чем меня заберут у Санни. Базиль цеплялся за тонкую ниточку, пока колышущиеся тени захлестывали все его существо. Этой нитью был проблеск света, выхваченный из глаз, сияющих сиянием звезды. Он держал этот свет в своих руках, даже когда он дрожал, как застывшее пламя, — свет, которому, он знал, он никогда не даст умереть. Это был свет, открывавший последнюю возможность спастись. — Мам. Пап. — Да, Базиль? Слова Базиля протекали из источника всех его знаний и опыта. Он черпал из своей любви к растениям. Из его желания защитить свои самые дорогие воспоминания. Из его любви к Санни. Он говорил из чистого, неугасимого желания противостоять будущему, которое наметили для него родители. — У меня уже есть проект, — сказал Базиль. — И этот проект даст мне больше знаний, понимания и опыта, чем ваша стажировка. Мне нужно «продать» им этот проект. — Я собираюсь исследовать экологию некоторых важных рек, — продолжил Базиль. — Эти реки были отравлены токсичными отходами, сброшенными с заводов одной компании. Но жизнь в этих реках все еще продолжается. Мари говорит, что токсичные химикаты изменяют биологию всего животного мира в этих реках. — Жизнь продолжается, потому что она живуча. Потому что она всегда находит способ адаптироваться, даже в самых неблагоприятных условиях. На уроках биологии я узнал, что между всем в природе существуют важные связи. — Эти адаптации могут дать нам много сведений о том, как наши тела заживают, стареют и умирают. Я узнаю, как растения и животные выжили в этих реках. — Если вы хотите, чтобы я вернул замороженное тело, мне нужно будет узнать все о метаболизме, старении, восстановлении мозга. Ртуть отравляет нервную систему. — Изучение того, как жизнь адаптируется к нейротоксинам в окружающей среде, будет очень полезно для всего этого и для того, что вы хотите сделать. Надеюсь, я говорю как исследователь. Базиль изобразил лживую улыбку. — Я открою все возможные способы, чтобы вернуть вас после смерти. Родители изумленно посмотрели на него. — Базиль, наша стажировка может дать тебе все эти знания и даже больше, — начал протестовать отец. — Получение непосредственного опыта в криогенной технике поможет тебе гораздо больше, чем просто изучение экологии рек, — добавила мама. — Лучшие исследования проводятся путем объединения знаний из самых разных областей, — возразил Базиль, повторяя слова своего учителя биологии. Я никогда раньше не хвастался своими способностями, но сейчас мне это необходимо. — Я уверен, что знания, которые я получу в ходе реализации моего проекта, помогут во многих неожиданных случаях, — сказал Базиль. — Изучение того, как жизнь приспосабливается к токсичным рекам, научит меня многому о биологическом исцелении, старении и восстановлении. — Но... — Особенно восстановление нервной ткани, — добавил Базиль. — В этих реках есть ртуть и множество других токсичных химических веществ. Они убивают мозг. Но если жизнь умудряется жить в этих реках... Мама и папа повернулись и посмотрели друг на друга. Они не выглядели счастливыми, услышав это. — Этот проект будет длиться целый год, — добавил Базиль. — К его концу я буду знать гораздо больше, чем во время стажировки. — Но! Базиль, мы уже записали тебя на стажировку, — сказал папа. Лицо мамы смягчилось. — Вообще-то... это может стать для Базиля отличным способом развить навыки самостоятельного исследования, — признала мама. — Базиль, ты сам придумал этот проект? — Да, придумал, — солгал Базиль. — Это действительно звучит как более впечатляющий проект для подачи заявления в университет, — сказала мама. Папа скрестил руки. — Я ненавижу отказываться от своих слов. — Я уже столько всего запланировал в этом проекте! — сказал Базиль, еще более отчаянно. — Я действительно хочу сделать это. И я знаю, что тебе понравится результат. В комнате воцарилась тишина. Базиль мог слышать стук собственного сердца в своих ушах. Я должен убедить их позволить мне сделать это. Отец открыл рот, но его слова на мгновение повисли. — Хорошо, — сказал отец наконец. — Но, Базиль. Я хочу, чтобы ты писал мне еженедельные отчеты о своих успехах. И пиши о том, как они связаны с криогеникой! — А можно раз в две недели или раз в месяц? — ответил Базиль, наконец-то почувствовав некоторую надежду. — Раз в две недели, — согласился папа. Да! — Я поражена, что ты все это придумал, — сказала мама. — Но это же наш сын, верно? Он всегда был таким умным и независимым. И он будет нашим спасителем. Папа кивнул. — Базиль, ты ведь спасешь нас от смерти, правда? Базиль изобразил фальшивую улыбку. — Конечно.

***

Базиль в ярости топтался в комнате Санни. — Я ненавижу своих родителей! — Дай волю своему гневу, — сказал Санни. — Я бы тоже злился. Не могу поверить, что они свалили все это на тебя, даже не спросив сначала твоего мнения. — Они всегда так делают, — ответил Базиль. — Знаешь что? Все, что я им сказал, было ложью. Мне плевать на их спасение. Я буду врать в своих отчетах. Я буду врать, когда буду поступать в колледж. Я буду поступать на ботанику, биологию растений, а им скажу, что изучаю медицину. А когда они узнают, что я их обманул... Я не могу лгать. Мама изучает неврологию. Она бы знала, если бы я врал в своих отчетах. Ему хотелось кричать. Я сделаю это позже в школьном туалете. Поняв, что гнев не приблизит его к цели, он опустился на стул. Поверженный, он просмотрел все записи, которые сделал в своем проекте. Эти заметки теперь были его спасательным кругом. Он должен был использовать каждую крупицу собранной информации, чтобы раз в две недели писать отчеты родителям, не позволяя им утащить его на стажировку. До того, как ему исполнится восемнадцать лет и он станет совершеннолетним, оставался целый год. Целый год отчетов. — Мне нужно убедить миссис С. разрешить нам использовать машину на весенних каникулах, — говорил Базиль. — Почему бы нам просто не сказать маме правду? — спросил Санни. — Я не знаю... она может попытаться убедить меня переехать обратно к родителям, — ответил Базиль. Он посмотрел на Санни с грустной улыбкой. — У нас могут быть отношения, но если мы скажем ей, что мои родители хотят, чтобы я вернулся, она может сказать, что желания моих родителей превалируют над нашими, пока я еще ребенок. В глазах Санни появилось сокрушенное выражение. — Неужели она действительно так скажет?.. — Мы не можем знать. Но я не думаю, что нам стоит рисковать. — Заставить маму согласиться дать тебе свою машину на целую неделю будет совсем не просто. — Я найду какой-нибудь способ сделать это. Санни выглядел неуверенным. Базиль не мог вынести этого убитого горем выражения лица Санни. Перспектива разлуки после всего, что они пережили вместе, могла сломить его снова и снова. И его самого тоже. — Не волнуйся, Санни, — сказал Базиль, изо всех сил стараясь улыбнуться. — Я могу это сделать. Я могу показать своим родителям, насколько хорошо я умею проводить исследования. — Не могу поверить, что они заставляют тебя проходить через все это. — Я знаю. Но у меня нет выбора. Разноцветные глаза Санни смотрели на него таким заботливым светом. — Базиль, ты... ты удивительный человек, ты знаешь это? — А-а-а, спасибо... — Я серьезно. Ты так усердно работаешь. Ты всегда так много работал. Я просто... я просто хочу облегчить твое бремя. — Санни, мне нравится работать с растениями, — сказал Базиль. — Не беспокойся об этом! — Просто... Санни посмотрел вниз на землю. — Скажи мне, чем я могу тебе помочь. Любым возможным способом. — Просто расслабься, — сказал Базиль, хотя сам он был далек от расслабления. — Я пройду через это. Мы справимся с этим вместе. Санни молчал. Затем Санни встал и подошел к своему рюкзаку. Базиль с любопытством наблюдал, как Санни достает маленькую зеленую книжку. — Вот, Базиль. Книга называлась «Воспоминания Базиля». Мой старый фотоальбом? — Загляни внутрь Базиль открыл книгу, ожидая снова увидеть все свои старые фотографии. Его сердце растаяло. Санни лично нарисовал все фотографии из его фотоальбома. Он расположил их в том же порядке, в каком они лежали в старом альбоме. Каждый цвет и каждая деталь на этих фотографиях были идеально воспроизведены карандашом. Все улыбки, смех, выражения эмоционально насыщенных дней, которыми так дорожил Базиль. Мари, Кел, Хиро, Обри, он сам и Санни — все они были там, нарисованные рукой самого Санни. Нарисованные с любовью к своим друзьям, которую мог показать только Санни. Даже текст, который Базиль написал под каждой фотографией, был переписан собственным почерком Санни. — С днем рождения, Базиль, — сказал Санни, улыбаясь. Базиль не знал, что и сказать. Это был такой заботливый подарок. Его зрение затуманилось. Он не мог ничего сделать, кроме как улыбнуться в ответ Санни. В тот момент, когда Санни раскрыл объятия, Базиль прыгнул в них. Он крепко обнял Санни. Они обнялись с решимостью никогда не отпускать друг друга. Слезы текли по лицу Базиля. Спасибо тебе, Санни. Спасибо тебе огромное. — Я люблю тебя, — проговорил Санни. — И я всегда буду рядом с тобой. — Санни... спасибо тебе. Спасибо тебе за все. — Я люблю тебя, Базиль. — Я тоже тебя люблю, Санни.