***
Через час Оля уже была готова к поездке в школу, все уроки были сделаны, все конспекты записаны, а сама она выглядела так, как будто метит на красный аттестат с золотой медалью. — И как ты доберёшься до школы? — собравшийся Олег Сергеевич хотел всевозможными способами оставить её дома или отправить тусить. — Есть много способов, если ты об этом. Мы же оба знаем, что ты не повезёшь меня на своей крутой тачке, плюс ты обещал Марие Степановне, что навестишь её. Историк снова застыл от удивления, если Оля хотела, она как змея проникала в любую щель и вызнавала всё, что ей нужно. Олег Сергеевич сильно расслабился из-за чувств к ней, он перестал держать её на коротком поводке и контролировать. — Ладно, увидимся в школе, — Оля слабо улыбнулась ему. — А поцелуй? — спросил историк, глядя на сестру. — Ещё чего, я знаю, чем у тебя поцелуи дома заканчиваются, — Оля захлопнула за собой двери и ушла. Надо заметить, что и ей самой было нелегко сдерживаться при виде брата, но сейчас нужно начать реализовывать свой план, а цель была от неё пока что очень далёкой. Сев на автобус, Оля за сорок минут добралась до школы. Вместо музыки в наушниках жужжала монотонная лекция по физике по одной из последних тем, и Оля внимала каждому слову, произнесённому диктором. Ей нужно было произвести фурор сегодня и последующий год. Она сделает Олега Сергеевича звездой, его будут боготворить и заваливать работой, пока она сама будет разрушать эту школу. В школе её присутствие не осталось незамеченным, хотя бы потому что Оля самой первой оказалась в аудитории по физике. — Ух ты, смотрите-ка, кто это? Новая ученица? — спросил Гена Вяткин, бросив портфель на парту. Оля воздержалась от замечаний, она чувствовала себя так, словно на шее висит огромный жернов. Как же тяжело начинать быть послушной и приличной, не язвить и не спорить, не писать фанфики на уроках и не рисовать гомиков. Однако её цель того стоила. Урок по физике прошёл отлично, хотя после одного высиженного урока Оля чувствовала себя выжатой как лимон; она отвечала на все вопросы с такой точностью, что даже преподавательница зависала от содержательности ответов, не говоря уже о классе. Полное зависание вызвало то, что Оля осталась и попросила дать ей возможность провести урок самой с помощью реферата или доклада. — Ты уверена, что справишься? — спросила Галина Ивановна, пытаясь не уронить челюсть, которая и так весь урок была отвисшей. — Да, — уверенно ответила Оля, глаза её горели от заинтересованностью учёбой. — Это радует, — Галина Ивановна поправила на переносице очки с безвкусной цепочкой. — И что же на тебя так сильно повлияло? — спросила она осторожно. — Мой классный руководитель, Олег Сергеевич, — сказала Соломонова. — Он пришёл ко мне домой, мы поговорили с ним, и я готова учиться. — Что ж, это великолепно, я очень рада твоему нынешнему стремлению к хорошей учёбе, — Галина Ивановна говорила осторожно. Услышав имя «Олег Сергеевич», она не смогла воздержаться от комментариев и про него, Оля знала это отлично. — Олег Сергеевич по истине учитель от Бога, он очень внимателен и заботлив по отношению ко всем, даже заботится о Марие Степановне. Это очень мило с его стороны. — Да, согласна, — Оля кивнула, во взгляде читалась полная солидарность со словами физички. Да только вот руки чесались вытащить из неё тему для реферата. — Я думаю, он победит в конкурсе «Лучшего учителя года», и эта победа по истине его заслуга. Я всей душой хочу, чтобы победил именно он. И тут Оля поняла, как точно она нажала на болевую точку школы: Галина Ивановна с её безвкусной цепочкой на шее послужит великолепным катализатором для других учителей, распространяя положительную информацию про историка. Да, выстрел наугад, но в точку. Теперь вся школа узнает о том, что Олег Сергеевич великий вдохновитель для самых отбитых учеников, тот кто настраивает детей на «путь истинный». — Я тоже так считаю, — кивнула Оля снова. — Он же попросил меня попросить у вас дать мне возможность провести следующий урок с помощью доклада или реферата, — добавила Оля. А вот этого Галине Ивановне допускать пока не хотелось, несмотря на то, что Олег Сергеевич гений, каких ещё свет не видывал, Оля Соломонова по-прежнему носит клеймо одной из самых проблемных учеников. Поэтому поручать ей вести следующий урок — это похоже на самоубийство. Оля чувствовала эту осторожность и поэтому продолжила: — Олег Сергеевич просто не из тех, кто просто сыпет советами, он сказал, что для полного закрепления урока я должна испытать на самой себе — каково это преподавателю вести урок и понимать, что тебя не слушают. Я очень хочу исправиться, Галина Ивановна, даже подыскала интересный опыт для класса, чтобы показать его. В глазах физички появился странный блеск, такой появляется, когда хочется доказать, что такое «побывать в чужой шкуре», а вести урок действительно тяжело, и Соломоновой это не помешало бы усвоить хорошенько. — Олег Сергеевич по истине преподаватель от Бога, — заметила Галина Ивановна, — и если он так сказал тебе, то я с удовольствием предоставлю тебе такую возможность. Тема следующего урока: самоиндукция. Теперь преподаватель по физике испытывала какое-то внутреннее удовлетворение от происходящего, она находила это постыдным, но точно также не могла скрыть, что это приносит ей будоражащее чресла удовольствие. Негодная ученица взялась за дело, какое ей едва ли по силам, ведь она не преподаватель. И она познает всю тяжесть и силу учительского долга, перестанет быть такой малолетней стервой и затихнет навсегда. Галину Ивановну, заинтересованную в какой-то мере в религии (походы в церковь по воскресеньям и праздникам), разрывало от двух чувств сейчас: стыда и желания быть судьёй кому-либо. Она не могла избавиться от желания также преподносить уроки людям не только в качестве оценок, но и получении плачевного опыта, ведь в современном мире «двойка — тоже хорошая оценка». — Отлично, — Оля сделала вид, что она счастлива. Весь это бред вот-вот обретёт форму реальности, а самой ей небось потом придётся снова оказаться в психушке. Она всё это только что придумала и сама удивилась, как люди вокруг неё это жадно хавали. Соломонова вышла из аудитории и вспомнила, что сейчас будет литература, один из тех предметов, которые Оля ненавидела в первую очередь. Сегодня ей предстоит отсидеть ещё восемь пар, потом делать дома уроки и так по-новой ещё восемь месяцев. В аудиторию она зашла после звонка, и преподавательница встретила её с ухмылкой на лице: — Соломонова, ничего нового, кроме твоего появления, не случилось, как жаль, — ирония в голосе, а после весь класс разражается гоготом. — Да, извините, Генезия Павловна, я задержалась после урока физики, потому что Галина Ивановна дала мне тему реферата для следующего урока. После этих слов в аудитории повисла мёртвая тишина, Валя Кропоткина хрюкнула от неожиданности: — Как интересно, Соломонова, и давно ты интересуешься физикой? — спросила Генезия Павловна снова. — С тех пор как со мной поговорил Олег Сергеевич, — реплики Оли отточены в мозгу, они должны влиять на людей в массах, проявлять историка в лучшем свете. И снова мёртвая тишина повисла в аудитории. — Что ж, Олег Сергеевич отличается особой внимательностью к ученикам, — заметила Генезия Павловна, она явно не ожидала такого развития событий. Но она не хотела пускать на свой урок проблемную ученицу. — Вижу, он сильно влияет на тебя. Это радует. Я пущу тебя на урок, если ты скажешь мне, какое последнее произведение мы проходим сейчас. — «Обломов», автор Иван Гончаров. Сейчас мы проходим сон Обломова, по которому и было последнее сочинение, заданное на дом, кстати, вот моё, — Оля протянула синюю папку с сочинением внутри. Генезия Павловна потеряла челюсть окончательно, она еле выдавила из себя, что Оля может пройти и сесть. Сделанное домашнее задание — такого от Оли никто не ожидал. Соломонова прошла на своё место и села возле Кропоткиной, на второй парте центрального ряда, чтобы быть ближе к преподавателю и бесить её правильными ответами. Наверное, увидь это Олег Сергеевич, ему бы уже вызывали скорую.***
Весь день прошёл как по маслу, Оля спустилась в гардероб, ощущая на себе удивлённые взгляды. В большую перемену она успела записаться на курсы для подготовки к ЕГЭ, а также в общество школьных активистов. И теперь она была собой окончательно довольна: её мозг гудел от усталости, сама она чувствовала, что начала ненавидеть людей только сильнее из-за их отсутствия мозгов. Сегодня истории не было, это только радовало.***
Утро Олега Сергеевича прошло в больнице, он приехал к Марие Степановне с пакетом её любимых вкусностей (какая внимательность и небрежность по отношению к чувствам преподавательницы). Кубикович уже чувствовала себя лучше и при виде историка буквально расцветала. — Доброго утра, как ты себя чувствуешь? — Олег Сергеевич прекрасно помнил, что общаются они теперь на «ты», хотя давалось ему это тяжело. — Уже лучше, спасибо, — Мария Степановна потянулась, сидя на кровати в бледно-розовой пижаме-костюме из модала; сквозь приятную на ощупь ткань едва виднелись её очаровательные формы, но к её ужасу историк этого не замечал. — Это радует, но даже после выписки ты ещё будешь отдыхать дома неделю, — Олег Сергеевич сел на стул около её постели. Мария Степановна села удобнее и положила свои ножки на колени историка, тот принялся молча их массировать. — Да, этакий незапланированный отпуск, — мечтательно сказала Кубикович. — Ты знаешь, я тут читала один интересный журнал и выяснила, что объятия помогают человеку поддерживать тонус, оставаться здоровым и счастливым, — такой тонкий намёк на то, что им пора обниматься. Они же почти пара. Или уже? Олег Сергеевич каждый день приезжал к ней в часы посещения и привозил что-нибудь, как-то раз он купил ей в магазине плюшевого розового слоника, сказав, что он отлично будет лечить её в моменты грусти. Но никаких цветов, поцелуев, объятий и намёков. — Я тоже читал нечто подобное, но больше верю в силу лекарств, — заметил историк, вдруг почувствовав, что от него конкретно ждут. Он как раз закончил с массажем и осторожно отстранился. — Жаль, я думаю, ты очень обнимательный, — Кубикович вздохнула. — Может быть, кстати, я привёз тебе вкусняшек, — он протянул Марие Степановне пакет, с которым пришёл. Внутри обнаружилось две коробки кокосового печенья, упаковка жвачек «Love is…», шоколад с попкорном и шипучей карамелью — три плитки и несколько маленьких бутылочек с колой. — О, Боже, — Кубикович покраснела от смущения. — Спасибо большое, — она обняла историка за плечи и прижалась к нему своим стройным телом, где всё было, как надо. Олег Сергеевич смутился и приобнял её за плечи. Объятия не продлились долго, Мария Степановна, сгорая от любопытства, оторвалась первой и принялась рассматривать принесённое. — Это всё то, что я люблю, и как я люблю, в совершенно точных пропорциях, — Мария Степановна запищала от радости, вынимая вкусности из пакета. — А где ты достал кокосовое печенье? — Есть одно местечко, — историк улыбнулся, хитро взглянув на неё. Кубикович улыбнулась не менее хитро. — Пусть оно останется тайной, — кивнула она. Олег Сергеевич кивнул и взглянул на часы: — Да, мне пора идти, Маш, — он поднялся со стула, говоря всем своим телом, что не останется ни на секунду здесь. — Уроки вести у трёх пятых классов. — Да? — Мария Степановна поднялась сама с места, отложив пакет в сторону. — Точно, работа — это святое, — она совершенно понимающе кивнула. — Заглянешь вечером? — Если представится такая возможность, — сказал историк мягко. На самом деле, он вечером мечтал остаться дома и трахаться с Олей, наматывать её волосы на кулак и драть по полной. — До скорого. Мария Степановна кивнула, она поцеловала его в щёку и вернулась на своё место. Олег Сергеевич на её жест никак не отреагировал. В пути он отправил сообщение Оле: «Как проходит день у моей грязной девочки?» — но ответа так и не получил в течение всего учебного дня.***
День прошёл тихо, как заметил про себя Олег Сергеевич, хотя Оля была в школе. Неужели она всё-таки передумала и решила не ходить? Ведь обычно её появление в школе ни для кого из учителей хорошим не кончается. Но сегодня тишина, Олег снова проверил свой телефон и не поверил глазам, когда не увидел ответа на сообщение. Это же Оля, она Бога переживёт, лишь бы последнее слово было за ней. А тут нет ответа на протяжении всего дня. На большой перемене Олег Сергеевич спустился в столовую и поздоровался со всеми учащимися и их руководителями. Учительницы начальных классов были от историка в не меньшем восторге, чем остальные. — Не зря Бог любит троицу, — заметила Галина Ивановна, сидя за длинным учительским столом и делясь событиями, случившимися за день. — Иначе он бы не привёл в нашу школу такого учителя, как Олег Сергеевич. Генезия Павловна хмыкнула, но согласилась с ней, как и остальные: — Да, вы знаете, что у него талант в общении с детьми? Непросто талант, а дар Божий… Он пришёл домой к Оле Соломоновой, поговорил с ней и вдохновил на учёбу, и сегодня девочка так старалась на уроках, попросила у меня провести следующий урок сама. И всё это заслуга Олега Сергеевича. — Это Соломонова, — гыкнула Генезия Павловна. — Да она наверняка отожжёт что-нибудь, не верю я ей. Долго она так не протянет, как была проблемным ребёнком, так и останется. Вызывали её родителей в школу, а выяснилось, что те улетели в Италию на год! — Вот те на, — учителям явно стало жалко Олю из-за случившегося. — У ребёнка, видать, паника, что она одна, ей никто не помогает, не наставляет… В школе разве найдёшь действительно хороший авторитет среди нас? — Олег Сергеевич, вот её авторитет! — заметила Валентина Рудольфовна благосклонным тоном. — Мы женщины в годах, но Олег Сергеевич молод, понимает молодёжь и прекрасно демонстрирует нам свои педагогические навыки. Дети от него в восторге, — говоря это, Валентина Рудольфовна улыбалась, все слушали её заворожённо, как и всего. — И вы бы знали, как он заботливо обходится с нашей Марией Степановной, — подметила она ласковым голосом. — У них, что, намечается роман? — хмыкнула снова Генезия Павловна. Если Валентина Рудольфовна гадила втихомолку, то преподавательница по литературе хотела уколоть намеренно и выставить на посмешище так, чтобы обиженный помнил её лицо и сотрясался от злости. Одной этой фразы хватило, чтобы у преподавателей возникла в голове общая идея: Олег Сергеевич симпатизирует Марие Степановне. — А что? — тут же начались догадки. — Она молодая, красивая, умная, кажется, они ровесники. Она женщина при фигуре, свободная к тому же. Да и он такой же великолепный… Олег Сергеевич появился, и Валентина Рудольфовна выдала: — Вспомнишь солнышко, вот и лучики, — почти пропела она. Внутри она впервые ликовала, теперь она сможет поймать их с Кубикович на горяченьком, и всё, дело в шляпе. Ему не видать десятитысячной премии за год. — Да вы оптимистка, Валентина Рудольфовна, — снова хмыкнула Генезия Павловна, — обычно выражаются иначе. — И вам доброго дня, — историк смотрел на преподавателей, которые буквально сияли при виде него. — Всем приятного аппетита. — Спасибо, — раздался хор учителей. Олег Сергеевич обнаружил, что у него совсем нет аппетита, заказал себе только чашку капучино и булочку с маком. — Что же вы так скромничаете? — Валентина Рудольфовна мягко пихнула его локтём в бок. — Аппетита нет, съел, видимо, что-то не то с утра, — соврал историк. Ну, не говорить же ему, что всё из-за Соломоновой и какой-то её непонятной идеи. — Кстати, Оля Соломонова не появлялась в школе? Олег Сергеевич никак не ожидал, какой содержательный ответ будет выложен ему после. — Олег Сергеевич, вы самое настоящее золото, просто подарок судьбы, — сообщила ему спешно Галина Ивановна. — Вы педагог от Бога… — историк только сделал глоток своего капучино, как тут же чуть не выплюнул его обратно, удивившись. «Так, лучше сейчас просто со всем соглашаться, потому что я до сих пор не знаю, что произошло, что задумала Оля, но судя по всему, оно работает». — Возможно, — историк почесал затылок виновато. — Да, именно так и есть. Вы поставили на путь истинный потерявшуюся в нашем жестоком мире девочку, вдохновили её на учёбу, дали ей столько полезных уроков… Гул дифирамбов смолк только за пять минут до конца большой перемены, учителя разошлись по своим аудиториям, а Олег Сергеевич ушёл вести последний урок у 5В. После уроков Олег Сергеевич заглянул в библиотеку, выяснить обстановку с учебниками по истории, увидел там Олю: — Здравствуйте, Олег Сергеевич, — поздоровалась она без какой-либо злости в голосе, но вид у неё явно был уставший. Она весь день была послушной девочкой и теперь хотела просто упасть и уснуть на ровном месте. — Здравствуй, Оля, — он дождался, пока библиотекарь скроется между стеллажей, и подошёл к девушке со спины вплотную. — Я скучал по тебе, — историк коснулся губами её макушки. Оля вывернулась и встала, прижавшись всем телом к стойке. Олег Сергеевич непонимающе на неё смотрел, но не рискнул снова прижиматься так. — Всё в порядке? Как первый учебный день? — Всё отлично, — выдавила из себя Соломонова. — Я уже почти сделала химию, доделываю геометрию и уже готовлюсь к физике… Историк едва поймал челюсть, слушая её: — Я в действительности рад, что так влияю на тебя, — сказал он, пытаясь не нарушать ничего из легенды Оли, прозвучало правдоподобно. — Если тебе будет нужна моя помощь, обращайся, — он коснулся её талии, из-за стойки этого было не видно. Оля снова дёрнулась так, словно её ударили. Библиотекарь вынес нужные книги, быстро записал их на Олю, та сложила всё в сумку и удалилась. Олег Сергеевич выдохнул, а после поинтересовался о количестве учебников по истории: — Ничего нет, — выдала библиотекарша встревоженно. — У меня десять пятиклассников без учебников ходят, семнадцать шестиклассников без учебников, семиклассников и восьмиклассников столько же, девятиклассников — целый класс, десяти и одиннадцатиклассников — семь. Нет и карт исторических, все разобрали, вы представляете? Я всё понимаю, что вы замечательный учитель, и... — Хорошо, Наталия Витальевна, я вас понял, выпишите мне список нехватающих учебников, я беру эту проблему на себя, — историк был спокоен, библиотекарь удивлённо посмотрела, коротко кивнула и принялась заполнять специальный бланк, а потом протянула его преподавателю. Тот быстро изучил его, поблагодарил Наталию Витальевну и вышел из библиотеки, убрав листок в карман. Закупиться для школы учебниками — для него это не составляло труда, он бы выплатил каждому преподавателю по 10000 рублей премиальных просто так, но понимал, что тем самым навлёк бы на свою персону кучу проблем. Он бизнесмен, и об этом известно только Оле. И раскрываться так просто не хотелось ни перед кем.