Знакомься, это... Твой старший брат

      Всё было не так плохо, как казалось сначала: день рождения мне никто не испортил, а даже наоборот. Ко всему этому я познакомилась с Окси. Её подарок лежал на дне сумки, подарки Олег Сергеевич забрал. Как хочется ему треснуть! Я поёжилась на своём сиденье, всё-таки холодный дождь меня слегка замочил, не дай Бог заболеть и слечь с температурой! Не хочу отшиваться в обществе интеллектуальных кретинов, которые думают, что знают о жизни всё! Есть потрясающая фраза, сказанная Реем Брэдбери: "Когда Вам семнадцать, Вы думаете, что знаете всё. Если же Вы и в двадцать семь верите, что знаете всё, Вам всё ещё семнадцать". Она относится к моему брату и его друзьям, с половиной из которых он познакомился в Чехии. Стараюсь забыть трижды клятый поцелуй с Алёной, который разрезает темноту напополам. Как эта шлюха его всосала! Ещё и языком своим обслюнявила. Наверное, Олег Сергеевич извращенец, если позволяет такое. Я прижала к себе Латука, ощутив ледяные мурашки на коже, отвернулась к окну, кончики моих ушей и щеки горели от ревности, я застала его за таким делом! Чёрт побери, неужели он всё-таки мне нравится... А эти поцелуи в лоб... Я краснею ещё сильнее, надеюсь, в темноте этого позора не видно. Латук скулит, глядя в тёмное окно, Окси рассказывала, что её щенки самоедских лаек боятся темноты, а потому спят при свете ночника. Я умею спать только в темноте: с детства приучила себя, что под кроватью живут монстры. Они послушны, но я не должна их видеть, поэтому сразу закрываю глаза и быстро засыпаю. Но, как выяснилось позже, монстры живут не только под кроватью, но и внутри нас. Там их больше! Они порочны, не боятся солнечного света, сливаются с добродетелью, иногда прикидываются ей. Эти монстры куда страшнее тех, что тусуются под кроватью. - А почему именно Латук? Есть же много других красивых имён, - заговорил историк, нарушая воцарившуюся тишину и прогоняя мысли о подкроватных и надкроватных монстрах. Этот культурный мудак заговорил своим приятным голоском! Ебать его через колено страпоном, пусть он заткнёт свой прекрасный рот!       Я искривила губы и поборола в себе желание наорать на него: Олег Сергеевич сейчас за свою шмару Алёну извиняется такими разговорчиками? Да пошла эта зараза в Нахуй, что в Перу. Координаты потом напишу и ей на выбритый костлявый лобок присобачу при помощи боксита. - Эй, ты чего? - Олег Сергеевич коснулся тыльной стороной ладони моей щеки, я вздрогнула, глядя в окно и отвернулась сильнее. - Ладно... - брат резко свернул на обочину, мы чуть не слетели в обрыв. - Ты идиот?! - заорала я, вцепившись в панель и яростно зыркнув на Олега Сергеевича. Латук от любопытства высунул мордочку и осмотрелся, я потрепала щенка по макушке и ушкам. - Что ты вылупился на меня? - рявкнула я, историк спокойно смотрел исподлобья.       О боги древнегреческого пантеона, его лоб прекрасен, как будто сам Ганимед сидит передо мной, только вот золотой лозы от Гефеста в руках не хватает! Воздуха мне, воздуха! И вина покрепче! Я слегка приоткрыла окно с помощью кнопки на панели и вдохнула влажный холодный воздух. Шикарно. Теперь этот лоб прекрасен, как местная трясина. - Ты ревнуешь? - спросил историк мягко и спокойно.       Я старалась справиться с очередным желанием втащить ему по роже, чувствуя, как горят мои щеки. Руки-то у него тёплые, приятные... Нет, только не это... - К кому? - я усмехнулась холодно и злобно, вот мой кремль Пскова дал трещину! Вот тебе и Спас-Преображенский Соловецкий монастырь... Сдала саму себя... - К Алёне, например. - К этой шлюхе? Тебе много хочется, если ты уже уверен, что сестра ревнует к твоей девушке. - Я вижу, что ты ревнуешь, - голос историка непробиваемо спокоен, я чувствую, что он вот-вот расплывётся в умилительной улыбке. Только попробуй, культурная скотина! - Чтобы ревновать, надо что-то испытывать. А что я к тебе чувствую, кроме отвращения? Ах да, извините, ничего! - фыркнула я, скрестив руки на груди. - Оля, я тебя старше и уж вижу, что ты чувствуешь, - Олег Сергеевич понимающе улыбнулся, я фыркнула опять, как оказалась отстёгнутой и прижатой спиной к его груди. Это произошло так приятно и неожиданно, мои кончики ушей будто опалили раскалённым железом. - Ты скучаешь по маме, знаю, - он чмокнул меня в макушку, я сидела, просто обмякнув в его руках. Видимо, я настолько отвыкла от объятий, что это стало меня успокаивать и усыплять. Пожалуйста, только не это! Что за Колыбельная Иуды? Держаться! - Пошёл вон отсюда! - взбрыкнула я, вырываясь. Историк смотрел на меня, сидя рядом: - Смешная такая, - он тронулся, и мы поехали дальше. Латук упёрся передними лапками в панель и смотрел в лобовое стекло, щекоча своим хвостиком мне руки. Да, действительно интересный малыш. - Может, ты влюбилась в меня? - он улыбался, вел машину одной рукой. Ну да, одни понты, куда ему? Скоро я тоже получу права и скину эту тварь в канаву! Что он вообще о себе возомнил? Моё сердце будто поселилось в горле, мешая дышать и разговаривать. Ничего я не чувствую к этому уроду! Тогда почему в груди всё горячо, так бьётся? - Нет, нет, иначе мне станет скучно! Потеряю к тебе свой интерес! - его слова оставляли эффект инквизиции. Я чувствую себя расплющенной, голой, окровавленной, изнасилованной морально и физически. Чувствую себя ведьмой и еле сдерживаю молчание.       Какого хрена историку от меня надо? Он ужасен! Я надела наушники и ушла в свой мир, хотя не хотелось. Дети, которые слушают музыку в наушниках, в 8,3 раза чаще страдают от депрессии.       "I hate everything about you       Why do I love you?       You hate everything about me       Why do you love me?"       Я слегка пристукивала ногой в такт музыке, как мы оказались дома, историк вышел из машины, аккуратно припарковался и помог выбраться мне и Латуку, который уже обнюхивал окрестности и помечал их, я тихо прыснула и взглянула на дом: скоро это семейное уютное гнездо превратится в место прибыли, превратится в одно из тех мест, которое захочет посетить Елена Летучая. Мне стало тошно, почему всё именно так складывается? Почему родители уехали, оставляя дом на плечах жалкого учителя по истории? Главное, не киснуть и быть Вергилием! - Чем займёмся вечером? - Олег Сергеевич приобнял меня сбоку за плечо. - Тем же, чем и всегда, Пинки, попытаемся захватить мир, - угрюмо ответила я. - У меня появилась одна идея, - голос брата был весёлым. Он прижал меня к себе, мягко развернув, я скукожилась в тёплых и почти родных руках. - По захвату мира? - я скептически уставилась на него. Красивый такой в ночном свете, так бы и трахнула! - Нет, думаю строить гостиницу в другом месте, - с улыбкой пояснил Олег Сергеевич.       От неожиданности я вырвалась. Неужели тогдашние слёзы на него подействовали? На тактичного булыжника? В голове роем носились вопросы, я молчала, сильно сжав губы и прикусив внутри до крови: не сметь у него ничего спрашивать. Во взгляде ненависть: он не имеет права ко мне прикасаться! - И? Что мне это даёт? Ты страдаешь одиночеством? И не знаешь, кому рассказать? Расскажи своим хуебкам-друзьям, они с удовольствием набьют тебе морду, что их старания пришлись в пустую. Расскажи об этом своей тупорылой анорексичной пизде, которая суёт свой язык во все щели. Или ты уяснил жизненный принцип: всем на тебя насрать? Правильно, хороший мальчик! Ты страдаешь от одиночества? Так вот, мне тоже насрать, что ты там задумал, и какие черти укусили тебя за хуй, коли ты решил изменить своё мнение. Твоё одиночество скрасит Интернет или телефон доверия, но не я. Ты меня заебал! – я развернулась на каблуках и пошла домой.       Олег Сергеевич так и стоял на улице, пока я трясущимися от счастья руками открывала двери. А ведь действительно… Что на него нашло? И откуда он возьмёт деньги, сам недавно горлопанил, что денег в обрез, придётся переезжать, а тут он запел иначе, он же ёбаный учитель… Откуда у него деньги? Но это мало имело значения сейчас, я была счастлива, поднимаясь по лестнице. Ночь за окном завораживала, дождь давно кончился, небо стало идеально чистым, я быстро поднялась в комнату, разделась и легла спать. POV| Олег - Всё-таки ревнует… - тихо выговорил я, когда Оля исчезла в дверях дома.       Латук бегал по замерзшему и неприбранному саду. В конце концов нужно оседлать эту маленькую всезнайку и заставить поработать руками. Для своей «посадочной площадки» она и ковчег соорудит. Я стоял, будучи потрясённым. Ни улыбки радости, ни тёплого взгляда, ведь строительство гостиницы довело её до слёз… Или Оля опять играла со мной? Я уже запутался, уже подташнивает от серы, когда ты постоянно живёшь на вулкане. И как мама с ней справляется?.. На сонную голову хотелось оправдать себя и сказать: мама – женщина, она лучше понимает, она дольше живёт с Олей в конце концов, а я всего лишь бизнесмен, ещё и учитель по истории. Тихо прыснул от своих должностей и посмотрел на любопытного белоснежного щенка, который уже зарывал свои какашки в замерзшую, но ещё рыхлую землю. В дом входить не хотелось, ибо ночь привлекает внимание чистотой воздуха, черными силуэтами деревьев и высокой, недостижимой россыпью звёзд. - Ни дождика, ни снега, Ни пасмурного ветра В полночный безоблачный час. Распахивает небо Сверкающие недра Для зорких и радостных глаз. Сокровища вселенной Мерцают, словно дышат, Звенит потихоньку зенит. А есть такие люди, Они прекрасно слышат, Как звезда с звездою говорит. - Здравствуй! - Здравствуй! - Сияешь? - Сияю. - Который час? - Двенадцатый примерно. Там, на Земле, в этот час Лучше всего видно нас. - А как же дети? - Дети? Спят, наверно. Как хорошо, от души Спят по ночам малыши. Весело спят, кто в люльке, кто в коляске. Пусть им приснится во сне, Как на Луне, на Луне Лунный медведь вслух читает сказки. А тем, кому не спится, Отмечу по секрету Один удивительный факт. Вот я считаю звезды, А звездам счета нету. И это действительно так. Смотрите в телескопы И тоже открывайте Иные миры и края. Но только надо, чтобы Хорошая погода Была на планете Земля. Там, высоко-высоко Кто-то пролил молоко, И получилась млечная дорога. А вдоль по ней, вдоль по ней Между жемчужных полей Месяц плывет, как белая пирога. А на Луне, на Луне, На голубом валуне Умные люди смотрят, глаз не сводят, Как над Луной, над Луной Шар голубой, шар земной Очень красиво всходит и заходит. Очень красиво всходит и заходит, - я осмотрелся. На лавочке с боковой стороны от дома сидел Вампир, наигрывая песню группы «Аквариум». Его голос напоминал собой завывание волка, тонкие бледные пальцы с легко рвущейся кожей сжимали аккорды достаточно уверенно, кажется, в темноте я рассмотрел, как поблескивают густые капли крови на струнах и, беременея, капают в жухлую листву. Мне хотелось сделать сразу две вещи: подойти и пожалеть его и дослушать песню до конца. В ноты он попадал не всегда, но его голос идеально подходил к атмосфере, глаза свои он устремил вверх, к звёздам. Я смотрел туда же, Латук начал подвывать песне.       На небе звёзды сияли одна ярче другой, оторваться от подобного зрелища было трудно. Мои руки замерзли, я подошёл к Вампиру с лёгкой улыбкой на губах: - Идём домой, - брюнет улыбнулся, поднялся и пошёл со мной, обхватив гитару окровавленными пальцами. Я свистнул щенка, не оставлять же его на холоде, мы все вошли в дом. Тут было тепло, остался включённым свет. Я стянул с себя обувь и повёл Вампира обрабатывать руки. Парень хотел бы покраснеть, но не смог: - Красиво поёшь, с подвыванием, - улыбнулся я другу. Он смущённо тряхнул головой и сознался, что гитару спёр из комнаты моей сестры: - Она переживёт этот кошмар, - заверил я Вампира, он смутился ещё больше. – Я сотру кровь.       Вампир понимающе кивнул и с перевязанными пальцами удалился спать. Я покормил Латука и напоил, расчесал, отмыл гитару от крови и вернул в комнату Оли. Она безмятежно спала в своей кровати. Чёрт… Самом признаться трудно… Что я, кажется…