Знакомься, это... Твой старший брат

      Я проследил взглядом маршрут упавшей волчьей головы с раскрытой пастью, стеклянные глаза злобно смотрели на нас, морда морщинилась, скалясь, а потом медленно перевёл взгляд на девушку. Лицо было трудно отсюда рассмотреть, я сделал пару шагов ближе, знакомые волосы. Знакомая привычка вести себя везде так, словно особа королевской крови. Наверное, даже в императрицах не было такой манерности. Оля осмотрела зал, скинула с себя одеяние волка, то с глухим шумом упало на мраморный пол. Белый яркий свет упал на её тело, я почувствовал, как контроль вновь где-то теряется и трещит подо мной. Чёрное изящное боди укутало её тело, обнажило сочные ягодицы. Большая часть боди была полупрозрачной, отлично прикрыла все сокровенные места чёрная плотная ткань. На ней не было белья, от этой мысли низ живота у меня заныл. И я был точно уверен, что сейчас в этом зале завоют возбуждённые мужчины, сведённые с ума её взглядом, полуоткрытыми губами красного цвета и красивыми блестящими тёмными локонами. Я смотрел на неё не в силах оторвать взгляд. Несколько плавных движений, волн телом, изящный шпагат, который она выполнила прямо на перилах, сказать, не таких уж и широких. Мужчины в зале томно дышали, какая-то дама с перьями в волосах уже залепила своему кавалеру звонкую пощечину. Кто-то поспешно уводит своих мужей. В зале появилась какая-то атмосфера очарования, со страшной скоростью перераставшая в вожделение. — Нельзя быть такой в свои семнадцать лет! — пробурчал я себе под нос и вышел в центр зала.       Оля рассмотрела акробатические ленты и прыжком, выполненным с кошачьей грацией, оказалась на них. Прямо над моей головой. В зале все молчали, пребывая в шоке. Оля зацепилась ногой за одну ленту, выполнила пару сложных поз. Она не крутила сальдо, а выполняла красивы позы, даже танцы на лентах, шпагаты, несколько раз с усмешкой, ведомой только ей, чуть не упала. Публика вздрагивала и облегчённо выдыхала, когда понимала, что так задумано. Взгляд оторвать было сложно, я стоял прямо под ней, готовый в любой момент поймать её: ведь не могла она за один вечер научиться всем этим трюкам!       В конце короткого, но завораживающего выступления зал залился аплодисментами. Я смотрел на то, как Оля исчезла в темноте лестниц, и поспешил следом за ней сквозь толпу. Народ уже шептался, интересуясь, кто эта девушка. — Циркачка или проститутка, — прошипела какая-то женщина с тёмными глазами, она посмотрела мне в глаза и попыталась улыбнуться фиолетовыми губами. — Не спорю, так выгибалась… — фыркнула вторая. — Зависть, — присвистнул высокий мужчина в костюме графа Дракулы. — Выступление было прекрасным, в воздухе до сих пор пахнет этим… — Чем? — девушка в жёлтом платье и в шапочке тыковки скривила губы, глядя на своего молодого человека. — Сексом, — он пожал плечами, беспомощно улыбаясь. Я понимал его, вряд ли этот парень мог сейчас подобрать другие слова, я был возбуждён сам. Девушка этого молодого человека покраснела и ушла к столам с едой.       Я пробирался между гостей, поднялся по лестнице, стал ходить мимо дверей, пытаясь услышать голос сестры, но везде тишина. Только музыка громко играет. Без результатов я вернулся; сердце моё бешено стучало. Я пребывал в ужасе, ненависти, более того, у меня встал, пока я любовался на то, как моя сестра выделывает трюки на акробатических лентах. — Какой презабавный у Вас костюм, моя дорогая, — рассмеялся пухлый мужчина, я развернулся. Услышав эти слова, я, будто поражённый током, направился к компании. — Вы ценитель русской культуры, это восхитительно! Я работаю филологом в московском государственном университете. Баба Яга! — рассмеялся мужчина, я взглянул на женщину. И действительно… Старуха с всклоченными волосами, морщинистым лицом, огромным шнобелем, одетая в лохмотья, я невольно улыбнулся: — Потрясающий костюм, не спорю, — я посмотрел в глаза Бабе Яге, она закивала и прохрипела слова благодарности мне изменённым голосом. — Должно быть, не легко было достать такой костюм, Вы работаете в театре? — Внучок, всё секретики бабкины, — Яга усмехнулась и рукой в восковой перчатке с длинными когтями потрепала меня по щеке. — будешь лезть, по голове костяной ногой дам!       Все рассмеялись, я старался поддерживать веселье и рассмеялся тоже, невольно осмотрелся по сторонам, а после спросил: — Интересно, а та потрясающая девушка не спустится в зал?       Баба Яга как-то нервно пристукнула рукой по своему запястью. Попалась. Да, этот раунд за мной. Более чем я уверен, что эта Баба Яга она. Загримировалась плохо: слишком сильно, чтобы я не узнал. Неужели она чем-то взволнована, если САМА подала знак о своём присутствии. Да она ближе, чем мне хотелось бы. Ай-яй-яй, всё-таки ей хочется быть со мной. Всё-таки ей семнадцать, всё-таки она не так сильно умеет работать с невербаликой. Вегетативная система и чувства ко мне её подвели.       Я нервно усмехнулся на комментарий пухлого мужчины: — Понравилась девочка? — и спросил у Бабы Яги, не желает ли она чего-нибудь отведать со стола. Та тряхнула взлохмаченными волосами, торчащими из-под косынки с горелыми краями: — Давай, Иван-дурачок, неси, да побольше!       Я кивнул, довольствуясь собой, отдалился к диджею, попросил у него медленную музыку, вернулся к своей компании. Баба Яга уже сбежала. Твою же дивизию. Точно она. — Куда делась Баба Яга? — спросил я, глядя на своих гостей. — Отошла, — ответили мне. — Уже Баба Яга понравилась, ишь ты, негодник… — выдохнул тяжело пухлый мужчина. Аркадий Геннадьевич Кривоносов, один из моих новых инвесторов.       Я взбесился. Не стоило её оставлять одну, я так и думал, что она сбежит! И всё же почему она так сильно не хочет попадаться мне на глаза? Я дёрнул какую-то девушку, увидел, что у неё лицо в карнавальной маске: — Прошу прощения… — выдохнул я, когда понял, что ошибся. — Вы Бабу Ягу тут не видели? — Нет, не видела, — ответила девушка, кажется, почувствовав мою печаль. — Бабу Ягу не пропустил бы фейс-контроль, — рассмеялась девушка в костюме чертовки. Красное кожаное короткое платье в облипку. Волосы накручены в рога, хвостик, небольшой трезубец. Я пошёл дальше и сел на один из диванов. Подо мной что-то противно издало воздух. Живот у меня точно не болел, чтобы я испускал такие звуки. Взрослых людей тут много, чтобы вытворять такие глупые шуточки, я поднялся, пошарил рукой и нашёл одну из восковых перчаток с когтями под собой. Вторая же прицепилась к моим штанам и порвала мне их. Я выругался, отрывая перчатку от своего зада, ткань как от ножей разошлась в нескольких местах, оставила царапины. Неужели когти металлические у неё были? Хотя Оля и не на такое способна. С грустью осознаю, что моя сестра опять сменила облик. — Разделась… — выдохнул я, обнаруживая маску и парик, лохмотья… Всё лежало тут. Но не голая же она тут носится. Все стали танцевать, мужчины радостно заскулили, когда на танцполе под голубоватым светом оказалась Оля. В боди, мантии и маске. Воплощение летучей мыши. Она танцевала почти со всеми, гладила мужчин по головам, и, если бы не жгучая и лёгкая боль в заднице и порванные штаны, я бы пошёл к ней. Она танцевала, размахивая мантией, забиралась на бортик фонтана, бегала и манила к себе краем мантии мужчин. Я опять залюбовался, выругался, сдёрнул с себя штаны, выкинул их и рванул к фонтану, закинул Олю к себе на плечо и утащил её к лестнице, ощущая, как кровоточит зад, как за моей спиной сияют фотовспышки. Оля лупила меня по спине кулаками и пинала коленями в рёбра, я открыл один номер, который подготовил для себя и Алёны. Та хотела приехать, но, видимо, по какой-то причине задержалась. Я бросил Олю на кровать, прижал собой её. Мантия отпала в коридоре. — Пусти меня сейчас же, грёбаный ты ублюдок! — фыркала Оля, я прижал её так, что она не могла пошевелить ни одной конечностью. — Пусти! — она попыталась куснуть меня за ухо, но плечом я вжал её лицо в постель, содрал бархатистую чёрную маску. — Тише, тише, тише, — успокоил я её, мягко поцеловал в щеку, свободной рукой нащупал пакет с верёвками для шибари, распаковал его. Одной рукой схватил руки Оли, сдавил запястья и быстро завязал их. Шибари у меня было хобби, особенно после курсов связывания в Санкт-Петербурге. Поэтому связать Олю так, чтобы она не дёргалась, было легче некуда. Она заскулила и пожаловалась на то, что я мог растянуть ей мышцы: — Ты же сама бесишься, — пояснил я, сдавливая ей ноги и продолжая связывание сестры в аппетитной позе. Мой член ныл, особенно когда Оля ёрзала подо мной и притиралась бедром об него. Стояк отлично чувствовался через боксеры. — У тебя встал на меня, ах ты сукин сын! Ты что, собираешься трахнуть меня? Что же давай! — кричала Оля, ёрзая на своём месте, буробила покрывало под собой, пока я не надел на неё кляп, помяв тёмные пышные локоны.        Моя сестра замотала головой, кудри её били меня по лицу, а я вдыхал их запах и любовался на полученный мною результат, осталось лишь аккуратно разрезать это боди на её теле. Но нет… Я не такой дурак, чтобы связывать её, раздевать и трахать. Она сама меня об этом попросит, мне осталось лишь выждать. Любое её движение в подобной связке доставляет ей дозу возбуждения, но не позволяет выбраться. Без моей помощи она не выберется. Оля застыла, будто осознав свою беспомощность, она посмотрела на меня, я увидел, как в глазах её скапливаются слёзы. По подбородку медленно бежала поблёскивающая ниточка слюны. — Ты думаешь, что на меня подействует твой спектакль? — поинтересовался я, раздеваясь. Медленно раздеваясь и выжидая момента.       Оля увидела моё раздевание и стала бить ногами по кровати, вывернулась и легла так, что связывание стало доставлять ей болезненные ощущение. Так она действительно могла себе что-нибудь потянуть. Думает, что я её выпущу? Ни в коем случае. Учитывая то, сколько раз я стал жертвой её актёрской игры, я буду держать её в таком виде столько, сколько посчитаю нужным. Я сел на край кровати, пододвинулся к Оле и дёрнул одну из верёвок, сестра вернулась в прежнюю позу, а вот само связывание сменилось. Теперь она точно возбудится. Она поёрзала и замычала, выгнувшись. Появившиеся узлы на промежности возбуждали её. По взгляду я понял, что я вселенская сволочь, стянул с себя боксеры. Мой член подскочил и прижался к животу. Оля видит, мне уже плевать, я подошёл к ней, она стала извиваться. Лицо её покраснело, по щекам ручьями бежали слёзы: — Тихо, моя хорошая, — я слизнул слюну с её подбородка. — Это будет не больно, —, а после встал и ушёл в ванную, чтобы избавиться от эрекции.       Через полчаса я вышел в одном полотенце на бёдрах, свежий и довольный, в отличие от моей сестры, которая изнывала от возбуждения. Я заметил, что ластовица её боди стала влажной, и улыбнулся. Попросил у дворецкого принести ведёрко льда и шампанское с ананасами. Ведёрко было доставлено на тележке с белой скатертью, рядом стояла ваза с пышным букетом. — Восхитительно, не так ли? — я вынул шампанское, прокатил бутылку боком пару раз по бокам сестры. Как она застонала и выгнулась в этот момент. Я добавил её верёвок, чтобы Оля приняла лежачее положение, один кубик положил на её живот. Моя сестра тяжело дышала, ощущая, как кубик катается по её животу, медленно тает. — Знаешь, я подумал, а что если… — сменяю узел, как ноги Оли разъехались в стороны, кубик льда с худого твердоватого лобка упал и скользнул по мокрой горячей промежности, растаял сразу на добрую половину. Я громко и довольно рассмеялся, пока Оля сходила с ума от возбуждения, не покидавшего её ни на минуту. Я открыл шампанское, налил себе в один из бокалов: — Потрясающий праздник, не так ли? — поинтересовался я, глядя на ночную Москву вдали. Потом перевёл взгляд на Олю. Подошёл и снял кляп с неё: — Что-нибудь хочешь? — Секса, — прорычала она. Я усмехнулся. — Да ну? С чего вдруг? — Я хочу секса, и точка. — И точка, и точка, — пропел я, улыбаясь ещё шире. — Интересно, а чем я могу тебе помочь? — Трахни меня, — требовательным голосом заявила Оля. — А как же то, что мы брат и сестра? Тебя ничего не смущает? — Ты надоел выёбываться, второго шанса не будет! — Оля сурово зыркнула на меня. — Ты не знаешь, от чего отказываешься.       Я усмехнулся и посмотрел на Олю снова, потрепал её помятые локоны: — Всё, что мне нужно, я уже знаю, — ответил я. — Так ты будешь трахать меня или нет? — громко спросила Оля.       Я еле сдерживал желание разрезать на ней боди и заняться сексом. Мне доставляло удовольствие видеть Олю, которую тянет ко мне. Я знал, от чего отказываюсь. Отказываюсь сейчас для того, чтобы потом эта текущая сучка захотела меня сильнее, а потом отымела до потери сознания. Я знаю, что Оле это под силу. — Нет, — усмехнулся я. — Ах ты тварь! У меня вагина горит! Развяжи меня, я вздрочну хотя бы, коли ты не хочешь заниматься со мной сексом! Смотри, какие перспективы, а ты отказываешься! — Да, отказываюсь, и что? — улыбнулся я. Она фыркнула, что её слова не имеют для меня никакого смысла, поёрзала и застонала достаточно томно, стала специально потираться вагиной об узлы. — Не кончишь ведь, — усмехнулся я. — Так ты ублюдок, ты отказываешься от секса со мной! — Только поэтому я ублюдок, — рассмеялся я. Уже живот болел от смеха. Моя сестра такая милая, когда злится. — Да, мать твою, я знаю же, что ты хочешь секса со мной. Ты точно сидишь на уроке истории и думаешь, в какой позе бы ты меня трахнул. — Я знаю, что хочу тебя, необязательно же мне при этом тебя трахать, — пояснил я. — Идиот, трахни меня немедленно, трахни меня сейчас же! — она подпрыгнула на кровати, будучи связанной. Я выдохнул, подвинулся к ней. Хорошо попросила, ничего не скажешь, я выудил из бархатной коробочки скальпель. Оля выжидающе смотрела на меня, на мои губы. Я прижал её к себе, глубоко поцеловал, аккуратно сделал надрез скальпелем, выудил кусочек ткани. Ещё один. И ещё. Кусочки её боди падали на пол, обнажая красивое напряжённое тело, перетянутое мягкими красными верёвками для шибари. Обнажился потвердевший сосок, каким Оля прижалась к моей груди, стала потираться, тихо фыркая и тяжело дыша. Я поцеловал её снова, прижал к себе, стал мелко целовать её лицо и шею, вдыхая запах тела, сладковатой смазки, уже слегка испачкавшей кровать. Одну руку я опустил на живот своей сестры, погладил его, вдохнул в себя её довольные стоны. Оля сидела, будучи связанной, губами я коснулся её сосков, облизал их, слегка прикусил, потянул на себя и вылизал вершины внутри. Оля тяжело дышала и откинулась, выгнувшись в спине. Когда её тело освободилось от боди, остался лишь кусочек на промежности, я аккуратно вытянул его, моя сестра громко ахнула, выгнувшись, на кровать слегка брызнуло сладкой смазкой. Оля стала тихой и спокойной, позволявшей делать с собой что угодно, лишь бы я избавил её от возбуждения. Веревки вжались в её возбуждённую промежность, стали мокрыми тоже. Я слегка отодвинул их в стороны, расположился между бёдер Оли и лизнул капюшон клитора, два пальца сразу же ввёл в её влагалище, ощутил его горячую пульсацию, оно было горячим, хорошо подготовленным к тому, чтобы я вошёл в неё прямо сейчас. Но сейчас мне не хотелось иметь её, пачкать своим семенем, я сосредоточился на том, чтобы сделать хорошо своей сестре. Услышать её стоны, получить её оргазм в награду. Я начал тщательно вылизывать её промежность, слушая стоны, щекоча клитор и покачивая пальцами в узкой горячей сочащейся щели. Иногда я вынимал пальцы, вводил свой язык, полировал Олю внутри, ощущая, как она выгибается. Её груди от возбуждения сильно набухли, клитор выглянул окончательно и пульсировал тоже. Её стоны были потрясающими, долгими, протяжными, оглушительными. Никаких слов. Только одни звуки, чем-то похожие на урчание львицы.       Оля скоро кончила и испытала довольно-таки долгий оргазм, а после минут пять лежала в приятных конвульсиях, прикрыв глаза и восстанавливая дыхание. Я ушёл в ванную, захватив с собой шампанское в бокале. — Fiesta, — тихо сказал я самому себе, довольно глядя на себя в зеркале и выпивая шампанское. В какой-то момент мне даже показалось, что отражение моё изменилось. Стало каким-то более выразительным. Я ощутил свою власть над ней в полной мере.       Когда я вновь спустился к гостям, приехала Алёна. Она подошла ко мне на высоченных каблуках, поцеловала меня в губы и сказала: — От тебя воняет! Причём другой бабой! — это прозвучало достаточно громко. Я самодовольно улыбнулся. — Ну да, только от неё не воняет. Она удивительно вкусная, — я широко улыбался. — Не хочешь выпить чего-нибудь? Я расскажу тебе о нашем сексе во всех подробностях. — Что ты несёшь? — Алёна залепила мне пару освежающих пощечин, как она обычно делала, если я начинал засыпать. — Иди и прими душ! — Я недавно из душа. — Да, тогда какого чёрта от тебя несёт вонью чужой пизды? — Алёна перешла на ультразвук.       Такое обычно случалось, если мы ругались. После этого следовал бурный секс с поломкой мебели. Мне везёт почему-то на таких девушек, которые удивительно потрясающе владеют искусством, какому обучали куртизанок в Японии. Они офигенно занимались сексом, каждая делала это по-своему удивительно хорошо. — Алёна, тебе надо успокоиться, — ответил я, выплеснув ей в лицо бокал шампанского. Она взвизгнула, я заметил, как стали отклеиваться накладные ресницы, потекла косметика. Алёна посмотрела на меня, как на смертника, а потом сказала: — Знаешь что? У меня есть тот, кто трахает меня! — Алёна выкатила свои глаза на меня, шуба смешно трепыхалась на её теле. Она напомнила мне огромную сову на длинных костлявых ногах. — Я рад, — отрезал я, хотя на душе стало плохо. Мы же официально не расстались ещё. Или я ещё полноценно не отошёл от секса с Олей? .. — Да?! — взвизгнула Алёна, залепила мне пощечину и ушла.       На этом, как я понял, наш долгий и случайный роман, начавшийся после секса, кончился. Алёна всегда твердила мне, что расстанемся мы после секса. В последний раз она переспит со мной, потом скажет, что я смешон в постели, и уйдёт. Такого не свершилось, чему я был по истине рад. Гости стояли в недоразумении. — Не переживайте, дамы и господа! — радостно ответил я. — Продолжайте веселиться и не обращайте внимания.       Я поднялся в свой номер, ощущая себя Богом.