И как давно ты чувств лишилась?
Теперь ты холодна, как лёд.
Я говорю, что всё о’кей,
Но каждый, что я лгу, поймёт.
По правде, очень медленно с тобой я умирал…
Я исчезал, родная. Тихо исчезал.
Starset — Disappear
Лора была вне себя от всех эмоций, разом нахлынувших на ещё недавно чистое сознание. Она поражалась тому, что не чувствует страха; только адреналин, уверенность, усталость и затихающую боль в глазнице. Сейчас, вся грязная, с бинтом на половину лица, в слишком больших ботинках, в грязи и с ружьём в руках она чувствовала себя настоящим героем блокбастера. Лора просто брела, игнорируя тонкий треск сучьев неподалёку, уханье сов и шум ветра. Нигде не горел свет, не раздавалось ни волчьего рыка, ни людских голосов. Мало того, даже Трэвиса Хэккета не оказалось поблизости. Его не было в купальной части лагеря, не было у машины и у входа на базу. Ей, наверное, стоило побеспокоиться за него, ведь шериф ни за что не бросил бы её одну, но сейчас её захватывало слишком много других эмоций. Дойдя до главного здания, Лора поднялась на несколько ступеней и присела. Перед ней открывался вид на бескрайнее озеро, раскидистые лиственные деревья, на одинокий остров с небольшим домиком. Кирни действительно хотела изучить этот лагерь, восполнить потерянную радость до дрожи от работы вожатой и попросту повернуть время вспять. В основном её голова была заполнена мыслями о схватке с оборотнем. Лора с трудом осознавала, что смогла одолеть монстра, которого второй раз в жизни смогла увидеть столь близко. Другие исходы событий — например, если бы рядом не было воды — подобно червям копошились в её мозгах. Наверное, ей стоило обернуться, всмотреться в окровавленную воду бассейна, восхититься проделанной работой и достойно уйти. В любом случае, Лора уже чувствовала, что её месть за Макса свершилась. Один-один, подлые суки. В траве стрекотали кузнечики. Над самым ухом страдальчески пищал комар. Лора ощутила помимо зябкой дрожи лёгкое жжение на спине. На мгновение прикрыв глаза, она вспомнила, как медленно и мучительно та тварь — будто понимала суть пыток, а не была безмозгло кровожадной — вонзала свои изогнутые когти в её спину. Поджав губы, Лора стянула футболку, с трудом оборачиваясь на собственную спину. На мгновение ей показалось, что в одном грязном, местами уже изношенном лифчике было куда теплее, нежели в полностью промокшей футболке. Даже в кромешной темноте Кирни видела точечные чёрные раны, окружённые серьёзным раздражением. Некоторые из них источали тонкие, щекочущие ручейки крови, создавая паутинообразный рисунок на спине. Проведя рукой ладонью по спине и рельефным ранкам, Лора прошипела. Она нуждалась в недолгом отдыхе, сразу после которого решила отправиться в своё личное путешествие по лагерю. Разумеется, в планы никак не входило оставаться тут и ждать, когда мистер Ответственность — он же Трэвис Хэкетт, скрывающий своё полное имя — вернётся и заберёт её отсюда. Конечно, если вообще вернётся. Может, попробовать отыскать его и даже несколько раз указать на провал, ведь, фактически, он сам составил правила их совместной поездки и сам же нарушил? К тому же, пока она будет искать шерифа, могла бы наткнуться и на ребят. В голове всплыло воспоминание о том, что в прошлый раз Кирни тоже была здесь ночью, но только с Максом. На лице появилась грустная улыбка. Лора обхватила голые плечи руками, опуская голову и переводя дух. От собственных мыслей её отвлёк резкий шорох поблизости. Здесь было много зверей, в том числе безобидных, но это было нечто громкое, совсем близкое. Она вскочила на ноги, подбирая ружьё и целясь в пустоту. Шорк! Из кустов выпрыгнуло большое… нет, отвратительно огромное существо, явно оборотень размером чуть ли не со скалу. Если бы она оказалась рядом с ним, потеряла бы дар речи и стала походить на жалкую букашку. Тем не менее, Лора не опустила ружья, пятясь наверх по ступеням. Казалось, оборотню не было до неё никакого дела. Он замер всего на секунду, сверкая светящимися глазами-точками, и хрипло выдыхал пар в её сторону. В пасти его было что-то зажато. Лора с трудом уловила движение на его плече, отчего сдвинула брови. — Отпусти, здоровяк! — взвизгнул кто-то. Кто-то на его плече. Лора напрягла один-единственный глаз, всматриваясь в темноту. Девушка. Не слишком хрупкая, но стройная. Молодая. Растрёпанная. Вожатая? Вполне вероятно. Если так, надо её спасать. Неизвестная девушка обессиленно брыкалась, барабаня по каменной спине оборотня. Лора стала спускаться к ним, стараясь прицелиться в голову монстра. Кирни не дышала, не дёргалась, не шумела. Она боялась спугнуть их — и у неё отлично получалось не делать этого, но прицел окончательно сбился, когда ружьё обхватили крепкие руки, опуская дуло в землю. Теперь уже Лора не удержалась, тоже брыкаясь и вскрикивая. Шершавые мозолистые руки выбили у неё ружьё, касаясь оголённых плеч и толкая Лору в сторону. Это был Трэвис, при виде которого Лоре захотелось тут же прикрыться. Шериф казался взмокшим и усталым. Его тяжёлое дыхание было слышно с расстояния нескольких футов, и ясно, что с ним даже спорить не нужно — он на взводе. Он где-то потерял куртку, так что теперь, даже при слабом лунном освещении, можно было разглядеть его кожаную полицейскую кобуру и футболку, подчёркивающую рельеф спортивного тела. Увитые венами руки блестели от пота. — Р-рр-рах! — басисто взревел оборотень, пускаясь бежать дальше. Девушка на его плече завизжала, когда он сильнее обхватил её одной рукой и помчался на трёх свободных лапах. Кажется, вожатая кричала что-то про спрей, если Лора окончательно не свихнулась. — Оставайся здесь! Никуда не уходи! Жди смирно, Лора! — крикнул ей Трэвис, на ходу разворачиваясь и пускаясь в погоню за парочкой. Оборотень схватил вожатую. Трэвис преследует их. Хэкетт говорил, что она должна держаться его, а послушание превыше всего. Недолго думая, Лора поспешила на лестницу за футболкой и, наспех натянув её, побежала за волком, хотя нет, если быть точнее, за шерифом. Конечно же. Кирни отчаянно не опускала ружья, стремительно преследуя беглецов. Вожатая уже вдали что-то кричала, её голос был отличным маяком. Через какое-то время, перепрыгивая через коряги, обегая ямы, высокую траву и поваленные деревья, Лора догнала Трэвиса. — Я сказал оставаться там! — взревел шериф. — Ты много чего говоришь. Чёрта с два я развернусь, — фыркнула Лора, найдя в себе силы вырваться вперёд и разглядеть между деревьев изредка мелькающий, но хорошо видимый громадный волчий силуэт. Ею движило особое желание спасти девушку. Возможно, из-за того, что это вожатая Хэкеттс Куори, с которой Лора могла бы при других обстоятельствах подружиться и быть нормальными ровесницами, оказавшимися в одинаково дерьмовой ситуации. Кирни уже дважды была в лапах монстра, и она понимала, что в этом мало приятного. Ей не сильно импонировало, что кто-то ещё обречён испытывать подобного рода адреналин. — Да отцепись ты, проклятое создание! Я буду кричать! Громче кричать!!! Береги свои барабанные перепонки, придурок! — продолжала вопить незнакомка. То и дело из её груди вырывались истерические, рваные смешки. Дорога была неровной, оборотень мчался вскачь. Лора прекрасно понимала, что шансы догнать его — сродни возможности услышать пение речного угря, так что решила предпринять хоть что-то, помимо кардиологических упражнений посреди опасного ночного леса. Девушка остановилась, поднимая ружьё и выстреливая в воздух, немного жмурясь. Оглушающий звук пронёсся эхом по всей округе. — Прекратить огонь сейчас же! — раздался позади, но совсем близко от неё голос Трэвиса. — Полная идиотка. Что у тебя в голове?! Ещё один выстрел — и возвращаешь ружьё мне. Однако Кирни не слушала возмущений шерифа, всматриваясь в тьму. Она подняла свободную, замотанную ладонь в воздух, призывая Хэкетта заткнуться. Теперь было слышно лишь их тяжёлое дыхание и редкий, короткий скулёж. Лора точно не попала в оборотня, нет. Она стреляла вовсе не в него. Но, тем не менее, она понимала, что смогла остановить его. Тварь была быстра, сильна, неуловима, неуязвима, но, видимо, достаточно пуглива. Будто бы знала, что звук выстрела предупреждает о скором поражении. Кирни предположила, что, несмотря на свои размеры и природную пугающую мощь, оборотень может быть неопытен. И она не ошибалась, пусть пока и не знала этого. Даже не взглянув на Трэвиса, она побежала в сторону, откуда слышала скулёж и приглушённые стоны девушки. Незнакомка пыталась с трудом выбраться из-под существа, постепенно выползая и что-то бормоча. Её пальцы впивались в землю, а порванная одежда порядком испачкалась. Оборотень сидел смирно, словно верная собака. В чудовищной пасти он очень осторожно сжимал спрей, а затем разжал челюсти — и баночка упала на землю. Он не хотел, чтобы в него стреляли, как бы сильна ни была его жажда плоти, жажда добычи. Лора Кирни, в свою очередь, была настроена враждебно. Она бесстрашно приближалась к твари, держа палец на курке и прицеливаясь, пока ночной выродок даже не думал бежать. Она подошла к вожатой, хватая её за локоть. Та немедля поднялась на ноги, спешно отряхивая влажную и грязную одежду. Лора толкнула её куда-то себе за спину, теряя связь с реальностью, забывая о страхах и чувстве самосохранения. Она подошла впритык к оборотню, вжимая холодный металл ружейного дула в гладкий лоб твари. Лора верила, что может убить ещё одного монстра. Спасти вожатую и спокойно узнать у неё, в порядке ли остальные. Она могла бы показать Трэвису, что полезна здесь и сейчас и может за себя постоять. Она может спасти кого-то, помочь кому-то, впечатлить. Лора поморщилась от резкой боли в спине и глазнице. — Только попробуй нажать на курок, — грозно, предупреждающе пробасил шериф. — В каком смысле «только попробуй»? Сэр, я чуть не умерла. Бесполезная самооборона! Стреляй, Бог с ним! — раздался дрогнувший голос спасённой девушки. — Назови хоть одну вескую причину не убивать, — произнесла Лора, задыхаясь от переполняющего чувства эйфории. Конечно, она знала о возможной причине. Ей безумно нравилось, когда Трэвис Хэкетт говорил то, что она хочет слышать. Шериф уже упоминал, что местные оборотни — тоже Хэкетты. Он говорил, что не убивает их, только хватает и запирает. Сильно и мужественно, однако есть ли в нём силы во всём признаться, когда на кону жизнь, возможно, близкого ему существа? Точнее, некогда человека. Трэвис был вне себя. Он исследовал корпус, когда услышал глухие крики, мольбу о помощи и громкий звериный рёв. Шериф прекрасно знал, что должен спешить на звуки, кому-то на помощь. В дилемме между безукоризненного спасения чьей-то жизни и поисках бродящей рядом Лоры победило первое. Он рванул в лес, пробежал немало миль, описал несколько кругов, и снова вернулся к коммуникации с неисправимой Лорой, тратящей пули и игнорирующей прямые приказы. Эта оборванка стояла, приставив дуло ко лбу его братца, вынуждая говорить. Это немаленький кросс даже для Трэвиса, привыкшего преследовать по пятам собственное семейство! Прирождённая охотница. Со вспоротой рукой, лишённая глаза, вся мокрая, с окровавленной спиной, но бесстрашная и целеустремлённая. У Трэвиса элементарно не было выбора, говорить или молчать. Не то чтобы он был особо близок с младшим братом, но не мог его потерять. Бобби был хорошим, добродушным, лояльным парнем, с недавних пор примерившим на себя семейное «проклятие». Крепкий, порой мягкий и замкнутый, задумчивый малыш-Бобби, которому уже стукнул третий десяток. Бобби не был виновен в том, что тоже обратился. Он не должен был погибать от руки Лоры Кирни; он не хотел убивать отца, по крайней мере, Трэвису хотелось в это верить. Его брат, как и другие оборотни, тоже имел полное право пережить эту ночь. И шанс на это ему мог подарить только Трэвис. — Потому что он мой брат, Лора, — произнёс шериф. — Я — Трэвис Хэкетт, а это — Бобби Хэкетт, мой младший брат. И я прошу тебя не стрелять в него. Прямо здесь и сейчас. Достаточно веская причина? Победа была за Лорой. Она добилась своего, пусть и знала, что удача не будет на её стороне вечно. Она предполагала, что вскоре придётся ответить за всё содеянное. Кирни заглянула в непонятливые глаза оборотня по имени Бобби, ужасаясь. Она обернулась и на растерянную вожатую, и на разгневанного шерифа, который терпел это всё из последних сил. Лора удовлетворённо кивнула, пожимая плечами. — Р-р-рау… — проворчал оборотень, отворачиваясь. Она сделала шаг назад, возвращая ружьё на плечо и гордо задирая подбородок. — Вполне себе, шериф Хэккет, — тихо произнесла она. — Да что у вас тут творится?! — возмущённо взвизгнула вожатая, сжимая кулаки и прожигая парочку взглядом.⟣┈┈┈┈┈┉┉⊏•⊐┉┉┈┈┈┈┈⟢
Лагерь Хэкеттс Куори. Часом ранее. Луна перемежалась светотенью между листвой и древесными кронами, выхватывала бледными бликами силуэт, движущийся вдоль лагеря. На мышцастой спине четвероногого существа во всю длину вольготно лежала бессознательная девушка — одежда рваная и грязная, лицом уткнулась между лопаток и овевает дыханием кожу, волосы щекочут оборотню спину. Он похож на бронированный танк, но каждое касание или вдох-выдох своей ноши чует прекрасно. Даже если бы яблоневый лепесток скользнул мимо него, он бы ощутил. И потому старался не прижимать уши к голове, когда спина немела и приятно покрывалась мурашками. Каким-то своим звериным чутьём, чёртовой интуицией, он понимал, что не стоит ему торчать посреди лагеря, где он и подрался с другим монстром. Бобби взвалил себе на спину упавшую без сознания Эмму, а затем, подумав, взял с земли в зубы и её спрей, морщась — эта дрянь противно брызгала в морду, но девчонка с ней не расставалась — и поволок свою добычу прочь. Если эта гадость ей так нравится, он её сохранит. Но фу, какой же мерзкий у пшикалки запах… Он обошёл лагерь в поисках удачного места, чтоб схорониться, и наконец не нашёл ничего лучше, чем выбить плечом дверь в детском домике. Когда-то здесь ночевали школьники — вон их койки, а теперь было тихо и пусто. Только лунная дорожка падала на дощатый пол, а огромный оборотень встал на задние лапы в дверном проёме, прожигая темноту жёлтым взглядом. Бобби Хэкетт грузно опустился на все четыре лапы и, тряхнув массивной холкой, уверенно прошёл внутрь. Он не желал оставаться снаружи, потому что там бродил тот, бешеный. Он не знал имени мальчишки-вожатого, обратившегося в оборотня и желавшего порвать на части девушку, которую Бобби теперь старался сберечь. Имени не знал — но был уверен, что не убил его, и что тот быстро восстановился и теперь жаждет крови. Бобби прошёл в самый конец летнего домика, который был таким хрупким, что Хэкетту-младшему бы встать во весь рост, упереться в крышу горбом, дунуть, как в сказке про трёх поросят — и дом сложится. Опустившись на живот напротив двери в самом тёмном углу, Бобби аккуратно стащил со спины девчонку и уложил её себе на вытянутые передние лапы, сохранявшие похожесть с человеческими — только очень уж чудовищными, длиннопалыми и когтистыми — руками. На виске у неё запеклась кровь. Она лежала перед ним, бессознательная и очень, очень юная. Имени её он не знал… … но узнать хотел бы. У Бобби что-то заворочалось в груди, полевее — и он увидел, насколько старше неё. Ты за неё в ответе теперь, сынок. У девочки вряд ли есть защитник. Бобби кивнул в никуда и никому, хотя у слов был голос Джедидайи Хэкетта, и склонил стёсанный нос к Эмме, провёл им вдоль шеи и груди. Тускло-жёлтый хищный взгляд повело. От неё сильно пахло кровью, собственной — не оборотнической, и Бобби тревожно мотнул башкой. Вот оно, искушение. Нужно преодолевать, он же не хочет её… … из пасти, с невольно скалящихся зубов на тёмно-серую футболку Эммы капнула жадно слюна… … съесть. Нужно её замаскировать. Бобби резко раскрыл глаза пошире. Высоко вздымалась его грудь. Он нервно окинул взглядом комнату — она не казалась ему тёмной, напротив, здесь было для него светло, как днём. И, помедлив, вдруг жестоко вцепился в собственное предплечье, дробя его в зубах и впиваясь клыками глубже в мясо, чтобы пустить ало-чёрную кровь. Пока не заскулил, не отпустил. Тяжело дыша, проглотил вязкую красную слюну и зажмурился, а потом полоснул предплечьем по лбу и футболке Эммы, оставив на том и другом кровавые мазки. Следом пометил её свободные и когда-то голубые джинсы. У него не хватило мозгов понять, что мешковатая одежда на ней — с чужого плеча, но он видел, там, на лодочной станции, что она плавала с каким-то крепким парнем… и была в купальнике. Наверно, спрятала одежду тогда куда-нибудь, где лодки, верно? Бобби удобнее устроил её между лап, лёг мощной грудью на девичьи бёдра и придержал голову огромной ладонью, полностью уложив туда её разбитый несчастный затылок. Не мешкая, он вывалил чёрный длинный язык и начал старательно вылизывать Эмму — взявшись сначала за голову, где запеклась корка крови, от которой запах шёл сильнее прочего. Он чувствовал вкус крови на языке, но, странное дело, — дразнить его это не дразнило так ярко, как минутами раньше. Стоило подумать о Джедидайе, как на языке появлялся кислый вкус тошноты. Кривясь, он наконец вымочил в слюне волосы Эммы и заставил их повиснуть сосульками, прежде чем кончил с этим и перешёл ниже, на шею. Кончик языка поддевал воротник футболки, Бобби легонько пофыркивал. Словно огромная кошка — котёнка, он «мыл» Эмму, думая о своём. Ночь только началась, впереди у него — несколько долгих часов до рассвета, и самое верное решение — спрятаться где-то и переждать всё это время. С ней. Бобби задумался, где было бы безопаснее им обоим. Он неуверенно отмёл лагерь, поскольку здесь было удивительно много посторонних соблазнительных запахов. Таких, как он, тянуло к ним магнитом. Где-то в большом коттедже прятались ещё люди — Бобби чуял их, и был бы не в себе, обязательно пошёл бы искать. Лучшее место для неё — рядом с водой. Там ни один оборотень не тронет. Ему не хочется, чтобы ещё кого-то — тем более, эту девочку — съели этой ночью. Он её должник. Бобби поднял голову, задумчиво посмотрев на тёмный пустой лагерь, глядящий в ответ, и вспоминая про остров. Да, он сойдёт, но до него ещё нужно добраться. Вряд ли она сама спустит лодку на воду, вон, мелкая какая… Придётся помочь. Сжимая в пальцах плечи Эммы и удобно подложив сгиб лапы ей под спину, он смотрел сверху вниз и чувствовал что-то очень неясное, новое и до того ему чуждое. То, что обычно чувствовали по отношению к нему, а теперь передали эстафетную палочку. Ответственность. Положив рядом с её лицом свою морду — прямо на дощатый пол — и вздохнув, Бобби отдыхал, давая себе время привыкнуть к собственному телу, массе и габаритам. Теперь сам он стал выше, не уступая росту в холке приличных размеров взрослому квартерхорсу, а конечности — длиннее вдвое человеческих — вызывали множество неудобств, поскольку Бобби в них попросту заплетался. Луна перемежалась тучами, снаружи поднялся ветер, зашевелил деревья. Бобби лежал в полосе тени, борясь с желанием вскочить и помчаться куда-то. Серебряный диск в небе звал его, подчинял себе, повелевал. Луна-хозяйка командовала и хотела боли и крови. Но Бобби Хэкетт всегда отличался одним удивительным качеством: терпением, а потому сдерживался и сейчас, боясь поддаваться зову Луны и потерять контроль над собой. Это было похоже на карточный домик. Дунешь, шевельнёшься, вздохнёшь рядом — и он рассыпется. Но только на кону — не ласковый щелбан от Кейли. Если Бобби утратит чувство меры, бедной одинокой девочке придётся очень плохо этой ночью. В лучшем случае её укусят, и она сможет худо-бедно, но выжить. В худшем… Вдруг Бобби чутко поднял голову, вгляделся в темноту и вытянул длинную гибкую шею. Грудь задышала чаще, поднимаясь и опускаясь. Что-то снаружи переменилось. Что-то стало другим. Он нервно стиснул в когтях Эмму, прижав её к груди, и накрыл собой, издав низкое горловое ворчание. А затем он услышал одинокий дикий вой, от которого по хребту пробежали мурашки, и следом — яростный рык того оборотня, что охотился за его девчонкой. И грянул выстрел. Затем ещё. И снова. Бобби встал на локтях и коленях, затем нервно дрогнули его ноздри. Он понял: пора уходить, сейчас здесь может быть жарко. Если это охотники — Трэвис и Констанс — они, конечно, пленят его… но что сделают за убийство отца? Бобби испуганно прижал уши к голове. Он и думать не хотел об этом. Нет, ему никогда не простят смерть Джедидайи. Констанс презирает Бобби, зовёт его имбецилом и идиотом, а Трэвису всё равно. Значит, он сейчас сам по себе. Бобби бесшумно сгрёб в охапку Эмму, взвалив её на мускулистое плечо и придержав за бедро лапой. Нагнувшись, осторожно взял в пасть спрей. Он прошёл к выходу из домика и, озираясь, высунул морду наружу, вслушиваясь по-звериному тихо в воцарившуюся тишину. Бежать от своих же родных — не выход, Бобби. Меня накажут, потому что я съел тебя, дедуль. И не знаю, самое главное, что Констанс сделает с девочкой. Она может быть ещё больше не в себе, чем я. Лучше не попадаться ей на глаза… Он тихо рыкнул и скользнул по ступенькам вниз. Вокруг никто и ничто не внушает опасений. Бобби легонько потрусил дальше, в темноте поблёскивали жёлтые глаза, когда вдруг Эмма на его плече подняла голову. — Что за… чёрт… — голос хрипнул. Она моргнула, отвела — предплечьем — чёлку с глаз… а затем дёрнулась. Бобби с тихим низким рыком чуть сжал когти на её бедре, заставив девушку поперхнуться сдавленным криком. — Что за чёрт!!! — Р-р-рх, — фыркнул в ответ Бобби и побежал быстрее к лесу в сторону лодочной станции. Он чувствовал, как Эмма на его плече приходит в себя всё быстрее. Как начинает соображать, что её волокут куда-то — и она явно против этого. Она очнулась так невовремя! Он вскачь побежал дальше, перемахнул через рассыпанную поленницу, проскочил через высокие кусты. Где-то севернее слышались шаги. Кто это может быть? Бобби двигался туда, где шагов не было — мимо главного корпуса и высокой лестницы. Он бежал не разбирая дороги. Девушка совсем ожила, хотя и замерла, не понимая, куда её тащат. Шаги стали быстрее. Бобби запаниковал. Массивное тело легко влетело в кусты, ломая ветки, и он выпрыгнул прямо перед лестницей, тяжело дыша от страха, волнения, суеты. И сердце ёкнуло в груди, когда услышал знакомый ружейный щелчок. На ноги вскочила девушка не старше той, что почти подпрыгнула у него на плече — ещё бы, она увидела своих и захотела спастись! На глазу у незнакомки была чёрная повязка. В руках — ружьё. Она очень внимательно следила за оборотнем, пусть на лице и отразился ужас, пусть и попятилась. Ещё одна охотница? Бобби же смотрел на ружьё, не отрывая глаз. А ну если выстрелит?.. Эмма забарахталась у него на плече. Дрогнула, стукнула кулачком по спине. Почему-то от этого у Бобби потеплела холка, да свело живот. — Помогите! Ну надо же, и голос какой звонкий прорезался. — На помощь! Бобби сделал шажок назад, отпрянул, как перепуганная лошадь. Девушка крепче стиснула своё ружьё, вся бледная от испуга… и не только от него. Было что-то ещё, Бобби очень знакомое — отпечаток власти на лице, азарт охотника. Она слишком молода и — по лицу видно — очень неопытна, но в таком состоянии, как у неё, можно сделать что-то нехорошее. Например… …Бобби сглотнул и прижал уши к голове, когда она начала не отступать, а спускаться к ним… … выстрелить. А потом появился Трэвис.⟣┈┈┈┈┈┉┉⊏•⊐┉┉┈┈┈┈┈⟢
Эмма не понимала, к чёртовой матери, всех этих плясок вокруг грёбаного оборотня. Была бы её воля, она — обслюнявленная (явно им), испуганная, раненая, безумно уставшая, мигом пустила бы пулю в лоб огромному зверю перед собой. Сейчас, стоя за спиной незнакомки, она не ощущала себя в безопасности, потому что ружьё та положила себе на плечо, а не взглянула им в лоб чудовищу. Чудовище же безразлично отвернулось, присев на месте и, кажется, не проявляя никакого желания убить кого-то из людей. Трудно представить, что это оно гналось за ней через пол-леса, едва не задрав, как овечку. Но ты вспомни, Эмма, вспомни его клыки, слюну нитками по ним, горящие глаза и оскаленную пасть. Вспомни, как тяжело он дышит, когда преследует. — Что бы вы ни задумали, — выпалила Эмма и посмотрела на мужчину в футболке, которого девчонка отчего-то звала «шерифом». Если это у них в ролевых дебильных играх кличка такая… — Что бы вы ни решили… мне плевать. Дайте мне ружьё или пистолет. — Исключено, — отрезал мужчина, поджав губы. Эмма вспыхнула. — Нет-нет, ружьё моё, — покачала головой девчонка. — Тогда, мать вашу… — она с вызовом вздёрнула подбородок. — … верните хотя бы спрей. Воцарилась неловкая тишина, нарушаемся лишь поскрипыванием сверчков в траве и шумом ветра по древесным кронам. Шериф непонятливо взглянул на Эмму, хотя в руках всё ещё держал ружьё — дуло глядело на Бобби и выстрелить было готово в любой момент. А затем Бобби легонько толкнул к Эмме спрей, покатившийся по траве, небрежным движением когтя. — Потрясающе… — пробормотала девчонка и присвистнула даже. — Он тебя понял. — В отличие от вас, — съязвила Эмма, но про себя подумала другое. Понял, ха! Велика заслуга. На это особого ума не надо. Эмма презрительно поглядела на спрей и сразу отвела этот взгляд. — Я — Эмма Маунтибэнк, — если никто не хочет представиться, что ж, она начнёт первой. — Вожатая лагеря Хэкеттс Куори, вот этого самого, чтоб его. Надеюсь, кто-нибудь из вас двоих в курсе, что здесь происходит?! Потому что я, знаете ли, сейчас на нервах! Девчонка и мужик странно переглянулись, так что Эмма отбросила любые сомнения и утвердилась в догадке: они друг с другом заодно. Как, возможно, те странные охотники, которых она видела в лесу близ ловушек, в крови, когда бежала по тропе от лодочной станции. Можно ли им доверять? Этот странный лопоухий мужик с пытливым взглядом и с кобурой на плечах — он ведь не просто так пощадил грёбаного зверя. Он ему брат, кажется, так сказал? Эмма хмыкнула. И как назвал эту тварь? Бобби?.. Что за имя такое дурацкое. — Я — шериф округа Норт-Килл, Трэвис Хэкетт. — Мужчина выглядел усталым, но, судя по выдержке, вполне мог и не соврать. Но Хэкетт… — Охренеть, — с удовольствием протянула Эмма, качая головой. — Вот уж не ожидала услышать до боли знакомую фамилию. Хэкетт, значит. — Угу, — иронично откликнулась одноглазая девчонка и улыбнулась. — Я была вне себя, когда узнала. Шериф тяжко вздохнул и посмотрел на обеих. У него было помятое лицо помятого жизнью человека. Будто могло быть другое, с братцем-то оборотнем! — подумала Эмма, а вслух сказала: — А кто ты такая? — Лора Кирни, — девчонка сжала в одной руке ружьё, а другую протянула для пожатия. — Охотница на нечисть. Вызывали? — Погоди-погоди, — Эмма сдвинула брови и повторила. — Кирни, говоришь?.. Та вожатая, что пропустила смену? С тобой, кажется, был ещё какой-то чел. Знала бы ты, сколько раз мы вас по-всякому вспоминали… — Мы не прогуляли смену, — слова звучали как оправдание. — Просто попали в передрягу прямо накануне заезда в Хэкеттс Куори. И вот теперь я здесь, без… — она вздохнула и бессильно махнула рукой. — … без глаза, а Макс… Наверняка, его нет в живых, — подумалось Эмме, и она не стала допытываться, когда Лора смолкла. Шериф Хэкетт переступил с ноги на ногу. — Очень рад нашему знакомству, — сказал он раздражённо, — но тормозить сейчас не время и не место. Я хочу знать, как так вышло, что ты, Эмма, оказалась здесь, ещё и связалась с… — Понятия не имею ни о вашем чокнутом брате, ни о том, что здесь происходит! — выпалила она, и шериф вскинул брови. — История, достойная того дебильного подкаста, который слушает Райан… но меня и это не интересует, главное — не отводите ружьё от этой твари, мистер! — Не отведу, — пообещал Трэвис. Он действительно верил-не верил Бобби. Бобби-зверю — не человеку, хотя тот и вёл себя для оборотня странно, уж Трэвис в этом знал толк, столько лет кряду пытаясь вытянуть своих из дерьма. Правда, с каждым полнолунием становилось всё хуже. Бобби его настораживал. Трэвис вообще не знал, что в башке у этого зверя — вот если спросить, что там было, когда он жрал Джедидайю, всё становилось ясно. И даже привычно. Оборотень должен есть людей. Оборотень должен жаждать крови. Он не сидит по-собачьи понурым возле девчонки и не бегает за ней с каким-то грёбаным спреем в пасти. Это ненормально. Хотя… о какой, чёрт возьми, норме идёт речь, если это Бобби? — Значит, так, — сказал Трэвис и обвёл тяжёлым взглядом обеих девушек. — Идём в сторону лагеря безо всяких возражений. Вы за мной, он… — шериф снял ружьё с предохранителя показательно громко, отчего Бобби затравлено взглянул на брата. — …будет впереди. — Нужно придумать что-то другое! — горячо начала Лора. — Зачем нам возвращаться?! — Я тоже не согласна! — вскинулась Эмма. — Я и так натерпелась от него всякого дерьма, а вы предлагаете чуть не в обнимку с оборотнем двинуть обратно!.. Да я же не сделал ничего плохого, — мелькнуло в голове у Бобби, но он опустил голову и завершил фразу странно откликнувшимся — пока что. Кажется, у Трэвиса Хэкетта заканчивалось терпение и уже закончились аргументы, поскольку он хмуро взглянул на девушек и в ультимативном тоне заявил так громко, чтоб обе заткнулись. — Значит, так. Трэвис такой забавный, когда сердится. Он всегда такой, сколько ни наблюдай — даже из-за решётки. Думает, охренеть какой грозный — но на деле, мужик с топорщащимися ушами не может внушать ничего, кроме умиления. Хотя, честно сказать, продолжает её подбешивать… Лора улыбнулась себе под нос, но сложила на груди руки и сделала вид, что серьёзно внемлет шерифу. Эмма с опаской косилась на Бобби, который, кажется, вёл себя спокойнее всех. — Вы слушаетесь меня беспрекословно, — заявил Трэвис и сурово сдвинул брови. — И чтобы я больше не слушал ваши «хочу»-«не хочу», иначе выбирайтесь отсюда сами — и чёрт бы с… — Ладно-ладно, всё поняли, — буркнула Эмма и взглянула на Лору. — Он всегда такой зануда? — Зануда? Это его второе имя, — усмехнулась та и хитро прищурилась. — Добро, шериф, пойдём куда скажешь. В свете последних событий я за тобой — хоть на край света… «Чёртова девка» — Трэвис скрипнул зубами. — … однако мне интересно другое. — И Лора кивнула на оборотня, поднявшего жёлтый взгляд на неё. — Как ты уговоришь этого красавчика тебя слушаться?..***
— Это не то, что мне нравится, — буркнула Эмма, прихрамывая и косясь на Бобби, который довольно трусил по левую руку от неё. — Совсем не то. — Мне тоже, — согласился Трэвис. — Но он слушается только так. Не знаю, в чём тут дело. Может, у него к тебе какая-то сентиментальная привязанность… что в принципе абсолютно тупо, поскольку никогда я у оборотней такого не видел… или он решил, что сожрёт тебя на десерт… — Вы видели других оборотней? — вскинулась Эмма, живо подняв взгляд. Шериф понял, что от потрясения и усталости явно сболтнул лишнего, и скривил рот. — Он охотится на них. — Небрежно сдала его Лора. — Вот уже много лет. — Чтоб тебя, Кирни! — процедил Трэвис. — Будто бы это какая-то тайна, — отбрила она. — У тебя на лице написано: местный сельский Ван Хельсинг, избавляю от оборотней согласно тарифного плана… — Прекрати паясничать. — Прекрати вредничать. Эмма тяжко вздохнула и посмотрела на оборотня снова. Бобби. Какое ужасное, дурацкое, совсем не подходящее ни столь могучему зверю, ни — очевидно — взрослому крепкому мужчине имя. Если кто-то посчитал, что человек с именем «Бобби» будет по жизни счастливчиком, он чертовски заблуждался. Как ни странно, в компании одноглазой охотницы за приключениями и странного шерифа именно молчаливый оборотень внушал слабое доверие. Эмма рассуждала здраво, когда первая паника улеглась. В конце концов, он её не съел, да и, осмотрев себя получше, она заметила, что некоторые её раны были в какой-то степени чистыми. Он что, вылизал её? Боже мой, какой ужас. С другой же стороны, если откинуть саму идею, что это мужчина в теле чудовища — оборотень из Бобби вышел даже заботливый, так как животные зализывают раны своим. Бобби считает её своей? Она окинула его пугливым взглядом. Здоровенный матёрый ублюдок с длинными кинжалоподобными когтями и покатым лбом. Под багровой кожей с сетью чёрных вен при каждом шаге и движении играют мускулы. Это чертовски страшная машина для убийств, но смотрит в ответ так кротко, по-собачьи тоскливо, что Эмма совсем теряется в своих чувствах и предпочитает просто идти в некотором отдалении от Бобби, совсем смешавшись в чувствах. Хотя знает — он пошёл с шерифом только потому, что ему разрешили идти рядом с ней. Рядом — это на расстоянии двух прыжков. Их он покроет за миллисекунду, если захочет. Правда, утешает, что Трэвис с ружьём, заряженным серебром, шёл строго позади. Но Эмма знала, как чертовски быстр этот багроволикий ублюдок. Она уже видела его в деле. — Когда мы дойдём до лагеря, — спрашивала Лора, — что будем делать? — Навестим сперва вожатых, наконец-то. Я уже нашёл, где они спрятались — в коттедже Криса. — Трэвис помолчал и добавил. — Не знаю, сколько именно их там, но скажу точно — когда я стучался к ним, меня не пустили… — И правильно сделали! — подхватила Лора. Судя по ответному молчанию, брошенная фраза уязвила шерифа. — Что?! Я бы тоже с осторожностью открыла человеку в полицейской форме с твоим подозрительно мрачным лицом. — Да, — подтвердила Эмма, обернувшись. — Над выражением действительно стоит поработать. — Идите уже молча. Лагерь показался достаточно быстро. Воистину, дорога домой — как говорят — всегда быстрее дороги от дома, и Эмма обрадовалась, увидев между деревьев далёкую крышу коттеджа. Слава Богу, ещё чуть-чуть — и она сможет наконец увидеть ребят, а заодно — подлечить раненую ногу и просто закрыться в безопасности, подальше от чокнутого шерифа, энтузиастки-несостоявшейся-вожатой и совершенно неправильного оборотня. Угораздило же попасть в такую компанию… С тоской сжимая в руке спрей, Эмма попыталась даже ускорить шаг и вместе с Бобби вышла на открытую местность из лесной прогалины. Ночь расцвела полнолунием в небе, засеребрилась светом по древесным листьям и бликами — по шкуре оборотня. Эмма беспокойно осмотрелась. Что-то здесь, она нутром чуяла, было не так. Слишком уж тихо. Чересчур спокойно. Бобби выпрямился и привстал на задние лапы, принюхиваясь к воздуху и раздувая ноздри. На миг ему почудилось, пахнет чем-то необычным, незнакомым. Человек или волк? Непонятно. Он продолжил бы изучать этот новый запах, но Трэвис тряхнул дулом ружья: — Топай давай, Бобби-бой, и не дури. И Бобби опустился обратно и недовольно поплёлся первым в лагерь, держась впереди всех и чутко вслушиваясь в тишину. Следом шла Эмма. В руке она держала наготове свой спрей — сама же мысленно прозвав его «спреем от кринжа», не в состоянии отделаться от мысли, что эта забавная штучка работает получше пистолета. Почти плечом к плечу вслед за Эммой Маунтибэнк брели Лора Кирни и Трэвис Хэкетт — он с кислым лицом, она — довольной. Трэвис — потому, что предчувствовал задницей время приключений, а Лора — потому, что жаждала этих самых приключений, желая поквитаться с ещё какой-нибудь волчьей мордой, раз уж с самым внушительным экземпляром подобного не вышло. Вдруг Эмма остановилась, и почти вместе с ней встал и Бобби. Он пристально вгляделся в темноту и повёл носом вбок, раздувая ноздри. — Вы слышали? — прошептала Эмма. Она-то слышала, в отличие от молчащих спутников, и буквально оцепенела от шепчущего «Эмма», которое до неё донёс ветер. — Что именно? Эмма. Эмма. Эмма. Сюда… — шептали седые вётлы в лесном тумане по краю лагеря. Эмма не знала, как сказать так, чтоб вместе с Бобби на неё не наставили ружьё как на умалишённую, и выдавила: — То ли мне показалось, то ли что-то позвало меня по имени. Глаза у Бобби вспыхнули. Пасть приоткрылась в немом оскале. Он тоже слышал что-то — и это напугало его до чёртиков. Он шарахнулся в сторону, поднял переднюю лапу и оскалился. На какой-то миг Эмма вспомнила, что у её отчима, Джона, была овчарка — и вот Тори, этот здоровый породистый пёс, вёл себя так же, как Бобби, когда чего-то боялся. Она едва подавила странное желание подойти ближе к оборотню, вовремя себя одёрнув. Забыла, что это не Тори, да? А затем впереди что-то показалось. Трэвис всмотрелся в мужскую фигуру, прищурившись. Кто это? Выживший? Бобби знал, что в этом лагере что-то неладно, но не подозревал ещё одного оборотня в здешних местах — попросту не почуяв его, потому что он пока что лишь превращался. Засечь его в этот момент довольно трудно: запахи волка и человека смешиваются, отделить одно от другого можно только при тесном контакте. Но, похоже, парень, которого покусали, уже очень близок к тому, чтобы обратиться. — Господи, — шепнула Эмма, и Бобби напрягся, глядя на одинокую фигуру, вывернувшую из-за домика вожатых. — Это же Джейкоб! Вот уж не подумала бы, что буду так рада проклятому Джейкобу, чтоб его! Эмма подняла руку и шагнула вперёд. Дойти до него быстро не получилось бы — царапина на ноге мешала, но она тихо окликнула парня по имени и заметила, что тот пошатнулся, резко обернувшись к ней на зов. Как-то странно он качается, словно ноги не держат. С другой же стороны, быть может, он тоже убегал от чудищ и устал? А если он ранен? — Стоит позвать его снова? — уточнила у Трэвиса Лора. — Может, ещё подойдём поближе?! Эмма закатила глаза. Словесный пинг-понг этой парочки начал выводить её из себя. — Джейкоб… — она сделала ещё шаг и услышала, как Бобби заворчал. — О мой Бог, Джей… Но Джейкоб Кастос упал в траву, словно кто-то ему подсёк ноги. Эмма встрепенулась — она была полна решимости помочь и вместе спрятаться в коттедже, а потому возмущённо повернулась к шерифу: — С ним что-то случилось! Донёсся громкий стон. Молчавший как рыба Джейкоб — чтобы он да молчал?! — издал сразу за стоном надрывный слезливый вскрик, и Эмма себе призналась, что звучит это просто ужасно. — Конечно, чёрт возьми, случилось, — процедил шериф. — Его покусал оборотень. — Поку… что?! Джейкоб исчез в высокой траве, выстанывая и вскрикивая от боли. Что-то лихорадило его тело, охватывало ознобом мышцы. Он то сжимался, то выгибался дугой — и Эмма похолодела, когда первый горловой крик вырвался из его груди. — Твой дружок — это же он, да? — скоро станет монстром. — Просветил шериф и мотнул головой. — Убираемся отсюда, быстро! — Но чем мы можем ему помочь? — заартачилась Эмма, тем не менее, по шажочку отступая назад. Она не была дурой, дважды ей повторять не стоило. Лора хмыкнула: — Давайте ещё споём ему хором. Бобби тревожно заплясал на месте, переступая с лапы на лапу и наблюдая за превращением. Что-то разорвало плоть Джейкоба, отчего она брызнула в стороны кровью и ошмётками мяса. Разлетелась, как взорванная гранатой, и из тела прежнего Кустоса выросло что-то иное. Оборотень задрал морду к Луне. Жутко, чисто, звонко взвыл. Сжав когтистые руки в кулаки, продолжил надрывный вой, пока Эмма отступала к шерифу и Лоре — но смолк, стоило Трэвису Хэкетту неловко наступить на треснувшую веточку. — От чёрт… Джейкоб вскочил на четыре длинных лапы и резко повернул голову к людям. Глаза его голодно зажглись, и, выждав секунду, он стремительно бросился к добыче, повинуясь только понятному ему языку жгучего голода. — Бежим! — рявкнула Лора. Шериф был солидарен с ней, Эмма — тоже, но она не могла быстро бегать из-за травмы ноги. Трэвис раздражённо цокнул языком, когда Эмма кое-как прошмыгнула мимо него. Позади них крыл фут за футом массивный новообращённый… Трэвис словно в землю врос ботинками между девочками и волком. Невозмутимо прицепился. Тот был в трёх или четырёх прыжках от него. — Трэвис! — закричала Лора за его спиной. В крике том он услышал испуг. Вдруг между беглецами, шерифом и оборотнем выросла высокая тень. Что-то огромное закрыло Хэкетта и выдохнуло клуб густого пара. Это же Бобби. Сверкнув жёлтыми глазами, он тряхнул загривком и взревел — совсем по-медвежьи, угрожающе и хрипло, и когда Джейкоб остановился, неуверенно глядя на огромного собрата, Бобби сгорбился, показавшись ещё внушительнее и массивнее. С долгое мгновение застывшим на месте людям казалось, что оборотни разойдутся после впечатляющей демонстрации силы. Бобби снова выдохнул пар из пасти, не сводя глаз с Джейкоба. Совсем внезапно со своего противника тот перевёл взгляд на Эмму. Добыча гнала его вперёд, жажда крови обуяла новообращённый организм, и он хотел только одного — убивать. Соблазн был слишком велик. Рыкнув, Джейкоб бросился вперёд, безрассудный в своих желаниях — всё как при свете дня, когда он был человеком. Эмма смотрела в чудовищно искажённое лицо парня, с которым провела целый месяц в Хэкеттс Куори, и попятилась по шажочку назад, не веря своим глазам — и выбору заодно тоже. И как я могла с ним целоваться? Целоваться — и не только. О Боже, Эмма… А затем Бобби Хэкетт прыгнул на Джейкоба, сбив его с ног, и оборотни огромным тяжёлым клубком покатились по траве, рыча и впиваясь друг в друга клыками.