Оnly you

В этом наверное была какая-то злая ирония, по-другому он не мог воспринимать все то, что сейчас происходило. Уилл сам был виноват в том, что сейчас испытывал, ведь он сам позволил себе раствориться в этих днях, забыть о том, что в реальном мире у них с Майком не могло ничего получиться. Так упоительно и в то же время мучительно больно он тонул в каждом объятии и поцелуе, чтобы в итоге смотреть на то, как эти самые губы целуют другого человека, а тонкие пальцы переплетаются не с его. В гостиной Уилеров творился хаос из людей и голосов, пока все пытались обменяться последними новостями и внести свою лепту в план. Никто не обращал внимания на Уилла, что забился в угол и старался не смотреть на воссоединившихся влюбленных, что не отпускали друг друга ни на шаг. Майк на него не взглянул ни разу с того момента, как они приехали и шатен был этому рад, потому что держался из последних сил. Находясь где-то между собственными переживаниями и реальностью, информация до него долетала обрывочными фразами. Макс в опасности. Все они в опасности и это новое зло, что пыталось опять уничтожить их привычный мир, не шло ни в какое сравнение с тем с чем они сталкивались раньше. Оди вернула свои силы. Черт. Оди. Уилл чувствовал себя настоящим подонком, ведь пока его сводная сестра боролась ради всех них, стараясь вернуть свои силы, он обжимался по углам с ее парнем. Хуже ситуации не придумаешь и оправдание, что его чувства к Майку были задолго до нее, даже в его собственной голове не работало. — Макс, это даже не обсуждается, я не позволю тебе быть наживкой! — Девушка с уверенностью посмотрела на подругу и немного подалась вперед, только сейчас разомкнувшись со своим парнем. А Майк в этот момент бросил беглый взгляд на него. Лучше бы он этого не делал. — Мне надо выйти, — Уилл так резко вскочил и не дожидаясь вопросов со стороны друзей, резко побежал наверх. Ему катастрофически нужно было побыть одному, пока еще были силы держаться, ведь ему в прямом смысле казалось, что он задыхается. Забежав в комнату Майка парень сразу же направился к окну, распахивая его и хватая жадными глотками свежий воздух, но легкие будто бы были заполнены огнем, настолько сильно давило в груди, и как назло глаза начинало печь от наворачивающихся слез. Но Уилл не мог себе позволить этого, ведь понимал, что стоит сейчас дать слабину, то он просто не сможет остановиться. А он был нужен друзьям. — Ты здесь? — Только этого не хватало, и словно вселенная решила его окончательно добить, Майк зашел в комнату. Байерс не смотрел на него принципиально все еще надеясь остановить этот поток из боли, что стремился захватить его с головой. — Уилл, мне правда очень жаль и я… Но договорить ему не дала подушка, что четким прицелом прилетела ему в голову, заставив брюнета опешить. — Я предупреждал, что если хоть раз еще попросишь прощение, то я запульну в тебя подушку. — Майк хотел было сделать шаг навстречу к шатену, но то какими глазами посмотрел на него друг, заставило его замереть на месте. — Ты ради разнообразия не пробовал не совершать ошибки, вместо того, чтобы извиняться? — А что мне еще было делать? Моя девушка меня поцеловала и я растерялся. Я просто не знал, что еще сделать. — Он вновь попытался подойти к Уиллу, потому что сейчас так хотелось его обнять, просто прижать к себе и передать все то, что он хочет донести до него, но и эта попытка не увенчалась успехом. Байерс увернулся от него и присел на кровать. — Меньше всего я планировал, чтобы ты был свидетелем этого. — А что ты планировал?! Обжимался с ней по углам в тайне от меня, а со мной от нее? — Это была просто отвратительная ситуация, в которую они себя загнали сами, позволив себе на время забыть о существовании реального мира. Они оба совершили уйму ошибок в последнее время, но это не могло бы продолжатся вечно. — Так не может быть и быть так не должно. — Я знаю, черт, я это прекрасно знаю. — Майк был уверен, что их скандал уже долетал до ушей их друзей, но было как-то неважно, потому что единственное, что он сейчас хотел, так это стереть маску агонии на красивом лице. Он пытался понять, как такое могло случиться, что он запутался настолько сильно. Пару лет назад он не мог даже представить, что в нем будет заинтересован хоть кто-то, а теперь у него был выбор из двух прекраснейших людей, и какой бы выбор он не сделал, кому-то будет больно. — Ты мой лучший друг и я… — Лучший друг?! И много ты друзей при любой возможности впечатываешь поцелуями в стену?! — Он понимал, что это жестоко и смотрел на то, как плечи Майка все больше опускаются, пока на лице брюнета играл весь спектр эмоций, но он просто не мог молчать. — Я давал тебе шанс сделать вид, что это была случайность, каждый раз я предлагал тебе пути отхода. Я дурацкий план про ковры и паркеты придумывал, но это ты решил перейти черту! Ты! — Я знаю. — Ты любишь ее? — Это сложно. — Нет в этом ничего сложного, ты либо любишь человека либо нет. — Уилл удивлялся откуда у него еще были силы вести этот разговор, потому что внутри него творился ураган из эмоций и этот коктейль не сулил ему ничего хорошего. — Хорошо, ты не знаешь, что ты чувствуешь к ней. Что насчет меня? Мы уже определились, что я не эксперимент и не развлечение, тогда кто? — Ты один из самых важных для меня людей, — он с надеждой попытался накрыть руку Байерса своей, но тот лишь отодвинулся от него, а Майк уже был сам близок к тому, чтобы начать плакать. — Просто я не могу сейчас оставить ее, не тогда когда впереди предстоит битва. — Конечно не можешь, ты же у нас рыцарь. — Он иронично улыбнулся и тяжело вздохнул, потому что знал этого человека слишком хорошо. — У тебя же зависимость на то, чтобы спасать и оберегать всех. Я нужен тебе только тогда, когда я в беде, как и Оди. И это не справедливо по отношению к нам обоим, не находишь?! Ты не супермен, Майк. — Я знаю, что должен сделать выбор, ясно, я знаю это! Но что ты мне предлагаешь? — Я не должен тебе ничего предлагать. — Уилл резко почувствовал себя безумно опустошенным, создавалось такое впечатление, что его эмоции были настолько сильны, что выгорев ничего не осталось. Его голос стал намного тише и он отвернулся к окну. — Это не мой выбор, потому что я чертовски давно выбрал тебя и для меня никогда не существовало никого кроме. И мне очень больно даже ни от того, что вы с ней воссоединились, а от того кем мы с тобой стали. — Уилл наконец повернулся к Майку, что сидел чернее тучи, и на прекрасных губах была печальная улыбка. — Ты всегда был для меня примером, человеком на которого я ровнялся, а теперь ты изменщик. — После этих слов красивое лицо брюнета исказилось, но аргументов для оправдания у Майка не было, потому что это лишь была правда, которую озвучили. — А я еще хуже, потому что я в отличие от тебя не в сомнениях, это был мой осознанный выбор наслаждаться каждым нашим поцелуем и прикосновением. — Ты же знаешь, что я бы никогда не принес тебе боль осознанно?! — Раньше я тоже так думал, но идеализировать тебя тоже была моя ошибка. — Уилл так резко встал, что брюнет немного покачнулся, и что самое ужасное, то посмотрев шатену в глаза, Майк не смог найти в их глубине той теплоты и нежности, что всегда освещали эти каре-зеленые глаза. — Разберись в том, что ты хочешь, Майк, а пока держись от меня подальше! Эти слова, что были произнесены таким родным голосом, прогремели в его голове так громко, словно бой часов, а сам он уронил голову на свои руки, позволяя себе расплакаться, хотя жалость к самому себе едва ли была ему позволительна. Так глубоко находясь в собственных душевных скитаниях, Майк не заметил, что больше в комнате был не один, и только тогда, когда на его плече легла чья-то рука, он поднял глаза на друга. — Ты в порядке? — Голос Дастина был столь переживающим, что Уилер задумался о том, что их разговор с Уиллом, все же был услышан, ну либо вид его был слишком красноречив. — Уилл выскочил из дома как ошпаренный. Что у вас произошло? — Один? — За ним Джонатан пошел. — Я так сильно облажался. — Он устало потер глаза, ведь сил притворяться и отрицать что-либо у него не было. — Он меня никогда не простит. — А просто извиниться не пробовал? — Он запретил мне извиняться, да и не поможет это. — Да что такого-то случилось? — Хендерсон и вправду не мог понять, что ж такого могло произойти между этими двумя, что сейчас на них было больно смотреть. — Мы целовались. — Так, ладно, ну поцеловал тебя Уилл один разок, и что теперь… — Это было не один разок и целовал я. — Вот что происходит, когда шаткий внутренний мир дает трещину. Ты рассказываешь о том, что думал никогда не сможешь, хотя судя по реакции друга, тот не выглядел слишком уж шокированным. Немного сбитым с толку, но в его глазах не было осуждения, и Майк немного расслабился. — А теперь мы вернулись домой и тут Оди, и он злится…я понимаю, что он прав, но не могу объяснить ему, что чувствую и при этом не выглядеть, как полный идиот. — Так, во-первых, вас и на пару дней нельзя оставить, чтобы вы не начали тут подростковую драму разыгрывать. — Дастин попытался пошутить и пусть Майк все еще был глубоко опечален, уголки его губ немного поднялись вверх. — А во-вторых, конечно он злится. Парень влюблен в тебя с детства и ты сначала дал ему шанс, а потом отобрал. — С детства? — Это было слишком очевидно. Он же у нас Уилл-Премудрый, а не Уилл-Всемогущий, который к тому же никогда не умел прятать свои чувства. — Дастин встал и подошел к столу Майка, где в верхнем ящике стола лежали рисунки Байерса, что брюнет с самого детства с таким трепетом собирал. — Ты когда-нибудь видел, чтобы он кого-то рисовал столько сколько он рисовал тебя? — Получается я не просто идиот, а слепой идиот. — Не то чтобы это была новая информация. — Дастин наконец смог получить настоящую и искреннюю улыбку от друга, а Майк был так счастлив что его в таком уязвлянном состоянии нашел именно он, потому что неизвестно кому бы он смог эту информацию выложить во власти эмоций. — А теперь помирись с лучшим другом. Ты же знаешь, что на самом деле, даже если он очень на тебя злится, все равно простит. Ты его слабость, но ты постарайся сильно этим не пользоваться. — А что с Оди делать? — Тут уж ты сам. — Дастин встал с кровати и протянул руку брюнету, чтобы они могли вместе направится к остальным, у них сроки с планами горели, а тут еще передышки на разбор чувств лучших друзей. — С другой стороны, если Векна тебя убьет, то выбирать не придётся . — И это твой лучший совет? Пасть смертью храбрых, только бы не пришлось вести тяжелый разговор с одним из них? — И все равно он лучше твоего, в котором ты прячешься у себя в комнате до старости, лишь бы не пришлось кому-то больно делать. — Они оба улыбались и бросив последний взгляд на рисунки Уилла, что лежали на его кровати, Майк постарался и вправду сделать так, чтобы внутри у него тоже было легче, но пока его лучший друг был на него зол, сделать это было не возможно.

***

Уилл никак не мог уснуть вновь и вновь ворочаясь из стороны в сторону, и хоть прогулка немного помогла, все равно, стоило ему закрыть глаза, память уносила его к последним дням, и его разрывало на части. Когда Джонатан нашел его в парке, то шатену хотелось сквозь землю провалится от того, какими переживающими глазами на него смотрел старший брат, и ведь он его предупреждал. Но как правило люди не сильно задумываются о последствиях, когда счастливы, и ведь он был действительно счастлив, возможно так, как никогда. Они вернулись в дом Уилеров тогда, когда все уже разошлись, а Карен не позволила им ночевать в другом месте, поэтому сейчас Уилл и лежал в подвале. Оди предпочла остаться у Макс, чтобы охранять ее, и чтобы наверстать то время, что подруги были в разлуке. Джонатан убежал в комнату к своей девушке, как только родители уснули, а Байерс — младший изо всех сил старался выжечь из памяти взгляд, которым одарил его Майк, когда он вернулся. Они оба сгорали внутри, но ничего не могли с этим поделать. Оглянувшись вокруг на столь значимое место, как подвал Уилеров, память унесла Байерса в старые деньки. Во времена где их было только четверо, во времена, когда за веселыми играми в «подземелье и драконы» он тонул в теплых взглядах Майка Уилера. В то время, как он впервые влюбился и наслаждался каждым мимолетно брошенным взглядом и прикосновением. Тогда ему было этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Когда сверху послышались шаги, то Уилл даже немного напрягся, потому что едва ли кто-то решил бы наведаться к нему так поздно, а увидев на пороге Майка, у него перехватило дыхание. Мозг понимал, что надо держаться от него подальше, но сердце предательски замирало от присутствия брюнета рядом. — Что ты тут делаешь? — Он изо всех сил постарался чтобы его голос прозвучал строго и провалился, поэтому добавил уже более спокойно: — Я же просил держаться от меня подальше. — Не могу спать без тебя. — То как по-милому детско прозвучали эти слова, да и сам вид Уилера в одеяле и с подушкой подмышкой, заставляли его против воли немного улыбнуться. — Обещаю не приставать. Не дожидаясь того, что его опять на выход попросят, Майк спустился и начал устраиваться рядом с другом, а Уилл кажется забыл как дышать. Если раньше он думал, что его чувства к Уилеру были сильны, то сейчас он отчетливо осознал насколько, потому что даже злость, что съедала его изнутри, растворялась в том тепле, что парень чувствовал рядом с ним. — Метр. — Что метр? — Расстояние между нами должно быть минимум метр, как в христианском лагере. — Все еще не оборачиваясь прошептал он. Эта граница нужна была и ему самому, чтобы еще сохранять остатки здравого смысла. — Либо так, либо наверх. — Будто бы ты был в христианском лагере. — Пробубнил себе под нос Майк, но все же соблюдая правила игры, отодвинулся. Ложась на спину и смотря в потолок, борясь с тем, чтобы не прижаться к Уиллу, потому что хоть мысли его были в полном беспорядке, а тело его знало все ответы, именно поэтому у него и бегали мурашки по всему телу, только от того, как близко к нему был шатен. — Ты спишь? Уилл не отвечал, все еще перебывая в собственных переживаниях, и темнота вокруг ни капли не помогала. Ночь вообще обладает удивительной способностью срывать маски и подталкивать к откровенным разговорам, как будто рассвет заберет с собой все страхи и секреты. — Ты знаешь, я чувствую себя таким отвратительным человеком. — Байерс и сам не понял как начал говорить, но перевернувшись на спину, как и его друг, и смотря вверх, ему больше не хотелось скрывать того, что не давало покоя. — Я хотел бы чтобы мы не покидали нашу комнату в мотеле. Там не было никого кроме нас и мы там были счастливы. — Ты противоположность плохого человека, Уилл. — Если и была в его жизни неизменная вещь, так это доброта и открытое сердце Уилла Байерса, в этом у него сомнений не было. — И если говорить на чистоту, то я хочу того же, потому что там я мог целовать тебя, спать с тобой в обнимку и охранять твой сон. Господи, если бы ты знал, как же сильно я сейчас хочу тебя поцеловать. — Тогда поцелуй. — Ему показалось, что это дуновение ветра, настолько голос шатена был тихим, поэтому Майк с неверием посмотрел на друга, но то, каким открытым и искренним был взгляд напротив, отбросило все сомнения. Не мешкая ни секунды, и не давая себе времени на обдумывания своих действий, он потянулся и накрыл губы Уилла своими, чувствуя, как все внутри него наполняется теплом. Бабочки, что порхали у него в животе, убрали из его головы последние сомнения.