Русская Опера или эМО по-русски.

      Прошли репетиции, полностью заполняя бессонные дни и ночи. Не без криков и споров, конечно. Потом были записи. Оставалось подождать, когда звукорежиссер и монтеры сваяют пластинку и сделают пробный тираж для прослушивания. В общем-то, к началу марта все уже было готово и ребяткам оставалось только проснуться на следующий день пораньше… пораньше двенадцати и прибыть в офис к Камиджо.       Весь этот и предыдущий день у них были выходные, в это время работали со звукомонтажом, и что там понаделали, оставалось только гадать. Может от того Соно становился все нервнее и нервнее, всех достал, разве что Аямэ было немногим легче, чем другим. Он к этому уже отчасти был привычен, отчасти его это не донимало тем, что Соно не просил его сыграть, а отчасти то, что будет не в этой части.       Соно страдал, грыз локти и невостребованные исписанные тетради, семечки и, как я уже упоминала, сворачивал всем кровь. Возможно, для этой цели он сидел на кухне, в месте наибольшей проходимости. Сидел он лицом к двери, чтобы уж точно никого не пропустить и ничего не упустить. Первым он довел Анзи. Это Анзи-то? Этого донельзя невозмутимого человека.       — А где гитара? — хмыкнул Соно, едва завидев Анзи.       Анзи хотел только выглянуть, чтобы узнать, там ли Соно, и если там, сбежать. Но Соно его увидел. Это было бы проявлением слабости в таком случае не войти на кухню. Анзи выпрямился, расправил плечи, отточенным движением поправил челку и смело двинулся прямо к холодильнику. Соно как сыч проводил его взглядом.       — В комнате гитара, — ответил Анзи, изучая содержимое холодильника.       На этот раз тут было настоящее изобилие. Соно ведь хорошо бдил на кухне.       — А у тебя комната запирается? — каким-то странно-таинственным голосом поинтересовался Соно.       — Неееет, — аккуратно ответил Анзи, заглядывая в глаза Соно. — А что?       — А я бы на твоем месте беспокоился, — хмыкнул Соно и мотнул головой, очевидно куда-то или на кого-то указывая, там, за кучей стен, — Йо уже покушался на твою зазнобушку.       — Да он же шутил, — неуверенно пробормотал Анзи.       — Ой, ли, — как-то неопределенно проговорил Соно и, навалившись на стол, вскрыл новый пакетик. — Что же он над другими так не шутит?       У Анзи глаза забегали из стороны в сторону, говоря о том, что тот не знает, что предпринять. Изредка глаза спотыкались об изобилие в холодильнике. Особенно хорошо взгляды притягивала буженина, нарезанная тоненькими пластиками, переложенная сыром и маринованные огурчики-корнишоны в запечатанной еще банке. Голод начал побеждать переживания о сохранности и неприкосновенности гитары, но:       — Слышишь? — вдруг насторожился Соно, выпрямившись и даже отложив шуршащий пакетик в сторону. — Вот опять!       — Что? — не выдержал Анзи.       Холодильник был тут же позабыт.       — Кажется струна здынькнула. Глухо так… без усилителя. Явно не бас!       Анзи буквально телепортировался в свою комнату. Хлопнула дверь и послышался странный звук, как если бы Анзи попытался передвинуть шкаф. Показалось наверное. Соно хихикнул зловредно, высыпал семечки горкой на стол и принялся потихонечку «перекладывать» их в другую кучку.       Следующими жертвами стали Ю и Йо. Они вдвоем пришли. Они как будто бы даже и не выглядывали опасливо из-за угла, что немало удивило Соно. Они как-то сразу смело вошли! Слишком смело! Соно сходу начал над ними подтрунивать. Темой стало первое, что пришло в голову, когда он увидал закадычных товарищей вместе.       — А чего это вы все время парочкой ходите? — противненьким голосочком поинтересовался Соно, ловко расщелкивая очередную семечку. — Куда ни глянь, везде вы парочкой!       Йо покосился на Соно, но промолчал. Ю даже и не покосился.       Их путь, как и до того путь Анзи, пролегал через всю кухню к холодильнику. Открыв дверцу, они, почти не глядя, что там вообще есть, стали хватать все подряд, складывать под мышки, под подбородки и в прочие места, где что-то чем-то можно было прижать. И все это так оперативно и совершенно молча. Соно аж опешил от такой наглости.       — Что, на пикник собираетесь? Кто у вас за главного-то? А? Кто кого пригласил?       В ответ тишина. Потом хлопнула дверца холодильника, и ребята тем же путем без заминки отправились обратно.       — Что молчите? Сказать нечего? Я с кем разговариваю?       Соно разговаривал сам с собой, как оказалось. Йо и Ю ушли, даже не разу не обернувшись, не сказав ничего. Совершенно ничего…       — Ты это классно придумал! — проговорил Йо, вынимая из ушей беруши.       — А то! — хмыкнул Ю, расплывшись в улыбке как Чеширский кот, — опыт! Я же с этим извергом дольше знаком.       — Ну, бывай, — Йо хлопнул товарища по плечу и скрылся за дверью своей комнаты.       Соно остался злым. Семечки перестали щелкаться… хотя нет, это он просто шелуху пытался щелкать. Смахнув все прямо в ведро, злюка порылся… нет, не в холодильнике, в шкафу, отыскал там банку компота из черешни. Есть он решил, видимо, прямо из банки, причем без ложки.       Тут нагрянул Аямэ. Впрочем нет, не нагрянул, его было слышно издалека. Сначала стихло пеликанье синтезатора, потом хлопнула дверь, лязгнул замок. Да-да, навесной. Аямэ решил, что так надежнее. А потом появился и сам Аямэ. Он непозволительно громко что-то напевал. Да как он вообще посмел напевать что-то чужое!!!       Соно заметно повеселел. Данная компания обещала быть очень интересной. Он просчитался, впрочем… Аямэ было весело.       — Чего, тоже есть захотел? — насмешливо проговорил Соно, откидываясь на спинку.       Выглядел он при этом призабавно. Нечесаный до абсолютной лохматости, в очередной вытянутой футболке, которой, судя по внешнему виду, уже лет десять. В рваных джинсах на пару размеров больше.       — Ой, и не говори, — прочирикал Аямэ и продолжил напевать.       — Ну, так ешь! Ешь-ешь! Я ведь не мешаю, — голос Соно утверждал обратное.       — Конечно, не мешаешь! — мурлыкнул Аямэ. — Ой, компотик. А ты чего без ложки.       Звякнул вилками и ложками выдвижной ящик и бесстрашный Аямэ принялся ополовинивать банку, причем прямо в руках Соно. То, что у вопелиста вытянулось лицо — это ничего не сказать. Если честно, Соно еще не привык к резкой перемене в поведении Аямэ, в особенности в отношении него самого. Впрочем, мало еще было возможностей ознакомиться с этим «новым человеком».       Поясню: когда Аямэ пытался стать бабочкой в самой тесной компании Соно, да еще Анзи и Ю, когда они все так глупо запутались, он многое понял в этой бренной жизни. Посмотрел на эту жизнь с другой стороны, если можно так выразиться. Да и на ребят, а в особенности на Соно, он тоже стал смотреть иначе.       Соно молчал. Он вообще в тот день не скоро смог подобрать свою челюсть со стола. И вообще, начали наставать времена, когда Соно вынужден был прятаться от Аямэ.       — Компотик — это хорошо, — Аямэ выпрямился и довольно облизнулся, — но хочется чего-нибудь боле существенного.       — Там полный холодильник, — Соно мотнул головой в сторону обозначенного предмета, — а может уже и не полный.       — Какой ты заботливый? — хихикнул Аямэ, сверкнул на Соно глазками и направился к холодильнику.       Содержимое его он изучал довольно долго. Холодильник даже возмущенно запиликал. Аямэ как-то так решительно хакнул и захлопнул холодильник. Изучил всю кухонную обстановку, потом позаглядывал во все шкафы и столы. На лице его обозначилась невыносимая мука раздумий. Потом, уже более активно, вновь принялся изучать содержимое большого холодного друга.       — Решено! — рявкнул он так, что Соно, обсасывая горсть черешни, едва не прикусил себе язык.       Аямэ достал из морозилки несколько разноцветных пакетов, о которых Соно даже и не подозревал, разложил на разделочном столе и удалился. Соно уж было довольно хмыкнул, уверовав в то, что Аямэ решил уйти с кухни но… Аямэ вернулся. Он вернулся почти сразу.       — Завяжи! — скомандовал он Соно, подставив ему филейную свою часть.       Завязать предполагалось фартук розового цвета. Точнее розовыми были завязки, сам же фартук Соно пока не видел, а когда увидел, сам порозовел ярче фартука. Там была какая-то сцена с парой людей и позой явно из Камасутры.       — Ты как предпочитаешь?       — ЧЕГО??? — Соно едва вышептал вопль возмущения.       — Ты как предпочитаешь, говорю, мясо? Тушеное или супчик? Или запечь?       Соно не ответил, зато глазик его правый с той поры стал изредка подергиваться.       Аямэ, возможно, и не ждал ответа, а может и не заметил, что Соно не ответил. Он увлеченно копался в столе, забравшись внутрь едва ли не целиком. Грохотал там чем-то неведомым. Соно, мысленно повторив все, что Аямэ говорил, немного успокоился и припал в жадном глотке к полупустой уже банке компота.       — Решено! — завопил Аямэ, бабахнув жаровней по столу, Соно откусил кусок от банки, — у нас будет азу!       — Куда какую козу?       — Не зли меня! — прошипел Аямэ, потянувшись за ножом.       — Молчу-молчу! — примирительно пробормотал Соно. — Козу так козу, — он пожал плечами. — Только сдается мне, это говядина.       — Да откуда тебе знать? Да и какая разница, из кого это мясо. Но еще слово и будет человечина.       Соно вновь пожал плечами, но промолчал, знал, что человечины этой он не увидит и не попробует.       Около получаса Аямэ ковырял смерзшийся кусок неизвестного мяса огромным ножом, который больше был похож на тесак. Аямэ пыхтел и обливался потом, кусок мяса не поддавался. Аямэ уже начал поскуливать, дышать на порядком замерзшие руки, но не сдавался. Вскорости за столом, наблюдая за этим представлением, оказались все четверо. Сытые и довольные Йо и Ю, на этот раз без беруш, ибо Соно слышно не было, и голодный Анзи. Он был без гитары, он ее спрятал в футляре, а футляр спрятал под матрасом. Сидел он так, чтобы быть подальше от Йо, но при этом видеть его. Получилось, что сидел он напротив Йо, рядом с Соно, и потому ему было удобно доедать компот.       «Бабах»       Это Аямэ, отчаявшись одолеть мясо с засевшим в нем намертво тесаком, саданул им об стол. Консьержка далеко внизу в своей комнатенке дважды перекрестилась.       — А-а-а-а, — завопил Аямэ, оповещая весь дом о своем несчастии и голоде.       — Дай сюда! — не выдержал Соно.       Он не без труда вытащил тесак, водрузил льдину на тарелку, тарелку сунул в микроволновку и ткнул на разморозку на десять минут.       — Какой ты заботливый и умный! — заворковал Аямэ, промокнув слезу краем фартука. — Что бы я без тебя делал?       Соно был спасен телефонным звонком. Вообще-то он и ждал звонка, еще совсем недавно в благословенном одиночестве восседая на кухне. Он еще не знал, когда именно им надо явиться к Камиджо и эта неизвестность сводила его с ума. Он унесся с телефоном, который с пятой только попытки вытащил из кармана джинсов, прочь из кухни. Ему необходимо было поговорить в тишине… ну, по крайней мере без бабаханья и стенаний.       Когда Соно вернулся в кухню, чтобы сообщить своим сотоварищам, что им завтра предстоит ранний подъем, он был немало ошарашен масштабом развернувшегося там кулинарного процесса. Он даже позабыл, что хотел сказать.       Йо чистил картошку, орудуя ножом еще большего размера, чем тесак Аямэ. Ю чистил морковку специальной морковкочистилкой. Сам Аямэ резал своим тесаком полусварившееся в микроволновке мясо. Анзи медиатором (!!!) чистил лук, пятую уже головку. И плакал. Даже Соно плакал и только сейчас он понял, что это были не слезы счастья, как он подумал раньше, после разговора с Камиджо.       — А, Соно, это ты, — всхлипнул Аямэ, вновь вытирая влезу, на этот раз кулаком, — садись за стол, будешь у нас на нарезке. Режь лук.       Слезы проливали еще минут двадцать, пока Соно кромсал луковицу. Получалось кривовато и ему дважды пришлось делать «нарежь помельче». Тем временем Аямэ поставил жаровню на огонь разогреваться, налил маслица и принялся тушить мясо. Аромат стоял такой, что Йо принялся грызть морковку прямо в руках Ю, самую большую. Ю в ужасе выпустил морковь из рук и поспешил их, ну, руки, спрятать от греха подальше Аямэ же поспешил уже почищенную морковку убрать от того же греха подальше, точнее от грызуна Йо, да и картошку тоже. Лук убирать не стал, хотя над своим решением немного посомневался. Все-таки это Йо!       — Так, — скомандовал Аямэ сквозь сопли и слезы, отбирая измельченный практически в пюре лук, — Соно, теперь режь морковь. Только не так мелко.       Соно повиновался беспрекословно. Он вообще был готов на что угодно, лишь бы Аямэ поменьше обращал внимания конкретно на него. С ножом, скорее похожим на шило, до того он был сточен, Соно навис над Йо.       — Да не эту! — завопил Аямэ, опасаясь мокрухи, мало ли на что может быть способен Йо, если попробовать у него отобрать еду, — он же ее всю обслюнявил. Вот.       Аямэ поставил перед Соно начищенную морковь в глубокой миске с водой. — Брусочками!       Соно немного сник, увидав количество моркови.       — Тут же на роту! — он опасливо посмотрел на Аямэ, заодно убедившись, что ножище не у него в руках. — Ого! Это что за ванна на плите?       — Мой размерчик! — заулыбался Аямэ с трудом поправляя жаровню. — Я есть хочу как волк, так что я и один роты стою! А ты будешь есть с крышки от банки, — он ткнул на банку с остатками компота.       Мясо заскворчало громче и Аямэ временно позабыл о Соно. Помешав свое великое варево деревянной лопаткой, он высыпал туда лук и прикрыл жаровню крышкой.       — Давай-давай, режь поактивнее! — продолжил Аямэ командовать.       — А мне на крышку уже хватит, — для убедительности Соно даже отодвинул разделочную доску и миску с морковкой подальше.       Аямэ помолчал немного, глядя Соно в глаза, а потом перевел взгляд на Анзи, но тот на него не смотрел, он оплакивал поломанный медиатор. С Анзи на Йо, но тот как-то уж странно поглядывал на морковку. Со своей он уже покончил. Ю был занят недочищенной Йо картошкой.       — Ладно, — проворчал Аямэ, скрипя зубами, к тому же Соно так смотрел сейчас на него, что он даже позабыл, чего вообще злился на него. — Можешь съесть хоть сколько. Но за это еще и картошку нарежешь!       Соно повеселел и продолжил строгать морковку. Едва он дорезал последнюю, Аямэ вывалил ее в жаровню. То же самое ждало картошку.       — А теперь режь огурчики! — велел Аямэ, выставляя банку корнишонов перед Соно.       — Так они же и так микроскопические!       — Надо!       Пахло все вкуснее, и Соно решил не спорить дальше.       — Вот и умничка, — Аямэ даже чмокнул Соно в макушку, — глядишь, чего толкового из тебя получится!       — Ну, знаешь! — завозмущался Соно, — я и так прекрасен!       — Ой, да ладно! — принялся спорить Аямэ, уперев кулаки в бока, — ты даже лук не умеешь нарезать!       — Не мужское это дело лук резать! Вообще, готовка — это бабье дело!       — А как же заявление, что лучше повара — мужчины?       — А тебя-то это с какого бока задевает???       Их спор прервал хохот Йо, который тыкал в них пальцем и чего-то еще пытался бормотать, а потом подавился, закашлялся и повалился со стула.       — Чего это он? — спросил Аямэ у Ю, ближе всех сидевшего к ЙО, и, вспомнив о почти готовом азу, забрал у Соно нарезанные огурчики и высыпал из в жаровню. — Чего он бормотал?       — Кто?       — Йо!       — А мне почем знать???       Ю решил, что Аямэ этого повторять нельзя. Да и Соно тоже. Не слышали, так тому и быть. К лучшему. Где им потом нового басиста брать?       Прокашлявшись, Йо выбрался из-под стола и… тоже решил не говорить.       — Как там? — спросил он, кивая на жаровню с припрыгивающей крышкой.       — Почти готово! — с сияющим лицом проговорил Аямэ. — Соно, зайчик, достань тарелочки! Йо, котеночек, нарежь хлеба, только не ешь его, уверяю тебя, азу куда вкуснее! Анзи, рыбка, поставь чайник, нужно свежего заварить. Ю…       — Не надо! — воскликнул было Ю, надеясь тем самым помешать Аямэ и ему какого-нибудь зверя приплести, но…       — Какой ты противный!       Йо опять упал под стол.       — Будешь бегемотиком! — Аямэ нахмурился. — Готовь чашки под чай и достань что ли конфеток или печенек! Гулять так гулять!       Застолье, не смотря на отсутствие спиртного (Соно был категоричен) закончилось далеко за полночь, а поутру Соно разбудил всех ни свет ни заря. Все были недовольны и вставали только со второго пинка. А что? Соно сам виноват, он ведь так никого и не предупредил! Впрочем, уже через полтора часа они опять сидели на длинном кожаном диване приятного глазу Ю зеленого цвета и ждали, что с минуты на минуту принесут эту долгожданную пластинку, а уже пятого числа она поступит в продажу, правда пока только в местных магазинах, и можно тогда ее будет пощупать на полках и даже быть может навязать таки кому автограф. На этот раз во рту аж до скрипа пересохло у всех.       В кабинете Камиджо на четвертом этаже офисного здания четвертого числа первого месяца календарной весны пятеро ребяток ждали… ни много ни мало — своего приговора, своей судьбы и прочих великих свершений. Впрочем, они были в немалом воодушевлении. Ведь должны были принести все три пластинки. Сколько они для этого мучились!       Скрипнула дверь, а вот и Ирочка! Ну наконец-то! Она процокала каблучками по паркету, по дуге обходя ковер, изящно склонилась, наверняка вывалив на стол свою грудь прямо перед Камиджо, поставила поднос и тем же путем вышла за дверь. На подносе что-то лежало, прикрытое кружевной салфеткой. И где они только раскопали такой раритет? Соно, глядя на поднос, капнул слюнкой, хотя этого можно было бы ждать от Йо, представившего кучу, ну ладно, не кучу — кучку сладостей, от россыпей леденцов пополам с пельменями, до шашлыка из котлет в карамели. Соно привстал, шея уже не желала вытягиваться, а потом попытался сесть обратно, правда каким-то Макаром умудрился наступить на ногу Аямэ, впрочем, он сам виноват, ведь давно уже зарекался садиться с Соно рядом. Нигде, ни в машине, ни в парке на лавочке, даже для того, чтобы вдыхая аромат свежих хризантем в букете, скушать мороженное. Впрочем, не о мечтах Аямэ сейчас речь.       — Соно, — зашипел Аямэ, выдернув из-под лапищи вокалиста свою пострадавшую ножку, уже явно не тридцать восьмого размера. — Смотри куда наступаешь.       — Ой, — булькнул Соно, бухнувшись наместо. — Я не видел задом.       Йо засмеялся, и тут же закашлялся — воображаемая котлета попала не в то горло. Ю принялся старательно выбивать из Йо пыль, да и вообще ему хотелось чем-то отвлечься. Анзи был в собственном мире, к тому же, ему в щелку двери было видно, как дылда Ирочка сидит на своем высоком стульчике, и как по ее приятной ножке ползет неприятная стрелочка. А рядом с Ирочкой кнопка Светочка, трещит о чем-то, а юбка у нее сегодня на редкость короткая. Прелесть.       Камиджо тоже было не до охов-вздохов и прочей возни. Под барабанную дробь, кто-то за стеной репетировал, он протянул дрожащую руку (вечеринка вчера удалась) к салфетке и с замиранием сердца сдернул ее. Ему даже показалось, что оттуда полился яркий свет. Там были веером разложены с десяток дисков. Точнее девять. По три каждый сингл. Зажмурившись и даже прикрыв глаза рукой, Камиджо отстранился.       — Ах! — послышалось в четыре голоса.       Анзи все еще был не здесь.       — Уй, — выдал он, схлопотав тычок в бок. Йо постарался!       Судя по реакции, не только Камиджо увидел свет — в конце концов кофе, принесенный Ирочкой, пили все.       Увидав свет и приятное сверкание заветных пластиковых кружочков все подзависли минут на десять. Опомнившись немного, Камиджо протянуть руку, чтобы взять один экземпляр, но не успел. Соно, пружиной вскочивший с дивана, стянул со стола весь поднос. Глаза его в этот момент сияли ярче дисков. С алчущим взглядом Соно взял один диск и выпавший поднос едва успел подхватить Аямэ, правда и у него из рук он тот час выпал. Сразу, как только глазки разглядели верхний диск.       — Что это, — пробормотал Аямэ, перебирая рассыпавшиеся по полу диски.       «Бум» — на голову Аямэ упал диск, тот самый, что был в руках Соно.       — Что это такое, — захрипел Соно, заваливаясь, но Йо и Ю.       Анзи, все еще заглядывавший в щелочку прикрытой двери, проявил интерес и даже приподнял одну бровь.       — А что такое? — спросил он, рассеянно.       Ю и Йо под тяжестью вокалиста молчали, хотя им конечно тоже было интересно.       — Аямэ, — простонал Соно, не приходя в сознание, — как там ты название-то придумал? А!       — Matenrou Opera, — замогильным голосом ответил Аямэ, продолжая стоять на четвереньках к верху попой и пытался подобрать отвисшую челюсть.       — А что не так-то, — по-деловому осведомился Камиджо, несколько придя в себя. — Как сказано, так и сделано.       Поднявшись со своего шикарного кресла и обойдя стол, он уверенной походкой вторгся в картинку под названием: «казаки в отрубе» и поднял один диск.       — Ай-яй-яй, ну что ж вы на полу-то лежите? Ну вот, все как вы и сказали. — Он помог поднять Аямэ и подал ему диск. — Слово в слово, до последней буквы.       — МАТРЁНА ОПЕРА!!!??? — задыхаясь и пыхтя, выдавил Соно       — Ну да! Я даже вот тут вот, — он ткнул пальчиком в обложку диска, — попросил нашего дизайнера Жорюсика что-нибудь подходящее изобразить. Славненько получилось.       — Как так?! — пробормотал Аямэ, заваливаясь обратно на пол. — Матрёна? — всхлипнул он. — МАТРЁНА! — взвизгнул он.       Пришлось вызывать скорую… электрику, который подключал аппаратуру в соседнем кабинете. Его стукнуло софитом по голове.       — А-а-а-а!!! — завопил Аямэ, едва пришел в себя на диване. — Я его придушу!       Он вскочил, да так резко, что в глазах у него потемнело, а на потолок наползли звездочки.       — Это кого? — поинтересовался Камиджо, закручивая пузырек с нашатырным спиртом.       — Жорюсика? — неуверенно пробормотал Аямэ.       — А его-то за что?       — А что, кого-то есть за что? — выдал Анзи.       Все его внимание на этот раз было здесь, ведь здесь помимо Ирочки и Светочки, суетились еще Полиночка и Оксаночка. Они обмахивали бывшего еще мгновение назад бесчувственным Аямэ папками… Аямэ этого, правда, не замечал на свое счастье.       Сообщить, что назавтра назначено первое выступление предстоящего тура, Камиджо почти позабыл. Вспомнил ночью, в три, и сразу позвонил Соно. Остаток ночи Соно, как ни пытался, никак не мог заснуть. Забываясь время от времени неглубоким сном, он видел предстоящее выступление во всех красках и звуках, и то и дело в поту соскакивал с кровати.       Утро началось рано и с репетиции.