***
— Представь, если бы Снейп увидел нас прямо сейчас, — пробормотал Малфой, слегка ухмыляясь. Он потянулся в своём кресле. После того как принесённое Гермионой вино закончилось, они переместились в его кабинет, чтобы взять, припасённую в столе бутылку огневиски. В комнате не было другой мебели, поэтому, пока он располагался в кресле, вытянув ноги, Гермиона лежала на столе и всматривалась в потолок, как будто размышляя над серьёзным философским вопросом. — Представь, если бы мы увидели нас прямо сейчас, — мрачно ответила она. Малфой фыркнул. — Я бы решил, что где-то не там свернул, — сказал он. — По крайней мере, ты больше не прислуживаешь Гитлеру волшебного мира, — задумчиво проговорила Гермиона, — так что, очевидно, свернул ты там. — Кто, нахер, такой Гитлер? Гермиона повернулась на бок, подперев голову рукой, и окинула его равнодушным взглядом. — Не могу поверить, что ты не знаешь, кто такой Адольф Гитлер. — Он магл? — спросил Малфой, и усмехнулся, когда она кивнула. — Я нихера не знаю о маглах, Грейнджер. Даже о знаменитых. Она сделала длинный глоток огневиски, наблюдая, как он нахмурился, свёл брови и почесал подбородок, изображая задумчивость. — Ну, — наконец сказал он, и широкая улыбка озарила его бледное точёное лицо, — об одном особенно известном магле я всё-таки слышал. Или, если быть точнее, о его сыне. Гермиона стрельнула в него взглядом, делая ещё один глоток. — Ты задница, — заключила она. — Повторяешься. Ей пришлось поставить стакан, чтобы показать ему грубый жест, но он только рассмеялся, слегка толкнув её ногой. — А помнишь, как я ударила тебя по лицу? — поинтересовалась она. — Да, — ответил Малфой, всё ещё смеясь. — Третий курс. Я сказал что-то про этого болвана, которого ты так сильно любишь. — Хорошо, — твёрдо сказала Гермиона. — Просто хотела убедиться, что ты помнишь. Он нагло усмехнулся. — Что, думаешь повторить? — Да. Малфой покачал головой, устроившись поудобнее в своём кресле. — Неа, на самом деле не меня ты хочешь ударить. Совершенно уверен, что этой чести отныне удостоен Уизли. Гермиона тяжело вздохнула, осушила остатки виски, поморщившись, когда горькая жидкость обожгла горло, и вытянула свой стакан вперёд. Малфой закатил глаза, но все же наклонился, чтобы взять бутылку и наполнить его. Когда он снова откинулся на спинку кресла, на его лице отражалась крайняя задумчивость, и это тревожило. — Что? — Как это произошло? — спросил он, внимательно всматриваясь в её лицо. — Как всё покатилось к чертям? — О чём ты? — нахмурилась Гермиона. — Все ведь думали, что в итоге ты выйдешь за него, несмотря на эти волосы и уровень интеллекта, — Малфой поднял брови, уже не скрывая своё любопытство. — Итак, что же произошло? Мне с трудом верится в версию Скитер, где ты изменила и разбила его нежное сердце. — Ты серьёзно хочешь знать? — О том, как Уизел облажался? Да. Да! Очень, на самом деле. Гермиона вздохнула и, отпив ещё немного «жидкого мужества», легла обратно на стол, вернув взгляд к потолку. — Мы часто ссорились — начала она. — Поначалу, конечно, всё было хорошо. Даже очень. Он был… ну, я любила его. Но вот прошло пару лет, и он захотел остепениться, не переставая твердил, что я должна найти работу попроще и быть дома, с нашими будущими детьми. Очевидно, что я этого не хотела. Она остановилась, ожидая, что Малфой выскажется, скорее всего, оскорбит Рона или даже её, но он молчал, поэтому она продолжила: — Однажды мне надоел этот разговор, одно и то же по кругу. Я не вытерпела… Сказала ему, чтобы он прекратил, мне надоело, с меня хватит… и он ушёл. Я знала, что ему нужно время, чтобы остыть, поэтому я просто… готовилась ко сну и ждала, пока он вернётся домой, чтобы может… может, мы могли бы снова всё обсудить, попытаться найти компромисс. Я любила его, я не хотела всё заканчивать. Так что я просто ждала. Она слегка повернула голову и посмотрела на Малфоя. Он наблюдал за ней с нечитаемым выражением лица, покручивая янтарную жидкость в своём стакане. — Он пришёл к рассвету, — тихо сказала она, вернувшись к созерцанию потолка, и прикусила губу, вспомнив образ Рона, стоящего в дверном проёме, с растрёпанными волосами и в помятой одежде. — Было очевидно, что он пьян… и мы не сможем ни о чём говорить, пока он в таком состоянии. Поэтому я помогла ему добраться до кровати, принесла воды и пообещала, что разберёмся со всем, когда он протрезвеет. На следующее утро, я сказала, что готова пойти на компромисс… что, возможно, я возьму перерыв от работы на несколько лет, а как только мы поженимся, сможем сразу начать пытаться завести детей, и он… Боже, я не знаю, как не заметила этого тогда… он выглядел таким виноватым… Гермиона заставила себя сесть, повернувшись лицом к Малфою и свесив ноги со стола. Она заправила за ухо прядь волос и отпила ещё виски, избегая его взгляда. — Мы пришли к соглашению… — продолжила она. — Поженимся через год и станем семьёй… Как только родится первый ребёнок, я уйду из министерства и буду дома… по крайней мере, до тех пор, пока ребёнок не станет достаточно взрослым, чтобы приехать сюда. Он сказал, что для второго мы сможем придумать что-то ещё, если я всё ещё буду хотеть работать, но не уверена, действительно ли он имел это в виду. Она сделала паузу для ещё одного глотка, всё также не глядя на Малфоя. Она практически чувствовала, как его взгляд прожигает её лицо, но не решалась поднять голову. — Какое-то время всё было хорошо… было почти как раньше… и вот однажды вечером, примерно месяц спустя, мы сидели за обеденным столом и обсуждали, как сообщим новости его семье. Он сказал, что уже выбрал кольцо, и оно будет готово как раз к выходным, когда мы со всеми встретимся. Гарри и Джинни были единственными, кому мы успели рассказать, — она вздохнула. — И в этот момент раздался звонок в дверь. — Лаванда, — мягко подметил Малфой. Гермиона кивнула. — Я не стала дожидаться объяснений, — сказала она. — Как только Лаванда сообщила, на каком она сроке, всё было ясно. Я аппарировала прямиком к Гарри и Джинни, рассказала им, что случилось, и вынудила Джинни отвести меня куда-нибудь, где люди Риты Скитер нас не найдут… мы пошли в магловский ночной клуб… Боже, я почти ничего не помню. Я в жизни не была настолько пьяна, я чувствовала себя такой несчастной… Поэтому, когда какой-то симпатичный парень подошёл ко мне и предложил угостить напитком, я подумала: «Я всё равно не вернусь к Рону, так какого чёрта?», и ушла с ним в его отель, заверив Джинни, что всё будет хорошо, что мне лучше… — Смею предположить, что лучше не было. Наконец она подняла глаза, встретив взгляд Малфоя, и была рада, не обнаружив в нём привычного холода или насмешки. Он просто смотрел и слушал. Терпеливо. — Я даже имени его не помню. Уверена, он говорил, но… В любом случае, на следующее утро я ушла до того, как он проснулся, и вернулась к ребятам. Все было… ну, не знаю, нормально… Гарри сказал, что Рон приходил, пока меня не было, но они выгнали его и велели оставить меня в покое… Я не знала, что меня видели, пока не зашла в магловскую кофейню. У Джеймса резались зубы, и он плакал, не переставая, голова раскалывалась, мне просто нужно было прогуляться. Малфой нахмурился. — Именно там ты и увидела магловские газеты? В кофейне? Гермиона кивнула. — Это было ужасно, — сказала она, практически шёпотом. — Там все читали эту статью, и смотрели на меня, забавляясь, и… когда я увидела снимки в первый раз… — Она покачала головой, почувствовав ком в горле. — Было очевидно, откуда снимали… номер выходил на бассейн, и мы были прямо у окна… Я знаю, что ты видел их в волшебных газетах, но маглы так не заморачивались с цензурой… Я понятия не имела, что за человеком, с которым я была, наблюдали, я думала, что в магловской части Лондона я в безопасности. — Были фотографии нас в клубе, как мы спотыкаемся на тротуаре, заходим в отель… Не знаю, как я не заметила сразу… на некоторых из них он смотрел прямо в камеру, но ничего не сказал. В этот момент на лице Малфоя всё же отразилось осуждение. Он скривился от отвращения, явно возмущённый поведением мужчины. Но затем ещё сильнее нахмурился и сузил глаза. — Ты говорила про… как это там… интернет? — спросил он. — Как это связано? Это какой-то магловский журнал или что-то в этом роде? Гермиона вздохнула и потёрла глаза. — Нет, это… ну, это определённая магловская технология. Довольно новая, но… там есть сайты со сплетнями, на которых было больше фотографий и… на других сайтах было ещё видео. — Что? — Ну ты знаешь, как волшебные фотографии могут двигаться, как бы по кругу прокручивая один и тот же короткий отрывок, — Малфой кивнул. — Тут примерно так же, только дольше. Оно захватывает момент целиком, и его можно воспроизвести столько раз, сколько захочешь, а если оно находится в интернете, то любой может посмотреть. Он снова кивнул, на этот раз медленнее, как будто обдумывая услышанное. Гермиона ждала, и когда он наконец всё понял, его рот открылся в изумлении. Он недоверчиво посмотрел на неё. — Хочешь сказать, что люди могут наблюдать, как ты занимаешься сексом с каким-то парнем снова и снова, когда захотят? Гермиона мрачно улыбнулась. Малфой выпрямился, но тут же ошеломлённо наклонился вперёд. — Грейнджер, пожалуйста, пожалуйста, скажи, что на этих ваших видео хотя бы что-то прикрывают. Она молчала. Он в ужасе смотрел на неё. — Пиздец, — выпалил он, вернувшись на своё место, всё ещё не в силах закрыть рот. — Неудивительно, что ты уехала. Это так… это вообще законно? — Нет. — Я знаю, мне вроде как теперь следует быть таким милым хорошим с маглами, но блядь! А Уизли? Мерлин, Грейнджер, какая же он сука. Я надеюсь, он поперхнётся своей собственной палочкой и сдохнет. Гермиона ничего не смогла с собой поделать. Возможно, дело было в алкоголе, или тот факт, что она впервые проговорила всё это вслух, подарил, наконец, долгожданное облегчение, но она начала смеяться. И остановиться уже не могла. Малфой с недоумением наблюдал, как она согнулась пополам, сжимая живот и задыхаясь от нехватки воздуха. В её глазах стояли слезы, но в кое-то веки их причиной послужила не сама ситуация. Она не смеялась так сильно очень-очень давно. И вскоре он присоединился к ней. Звук их смеха эхом разносился по кабинету, отскакивая от стен и заполоняя всё вокруг. Это было что-то похожее на гармонию, на негласное обещание. Обещание, что, даже если в её кругу осталось не так много людей, есть тот, кто поймет. Тот, кому всё равно. И пусть, это лишь потому, что так было всегда, и ничего не поменялось, — какая разница? Малфоя никогда не волновало что-либо, связанное с Гермионой, это просто не было чем-то важным для него. Она не была чем-то важным. Возможно, это даже хорошо — иметь кого-то, кто не осудит твои решения просто потому, что он считает себя выше всего этого, и, возможно, это именно то, что ей нужно. Кто-то, кому всё равно.Профессор Грейнджер
12 августа 2022 г. в 15:13
Гермионе не нравилось, как ученики смотрели на неё. Абсолютно не нравилось. Младшие курсы с благоговением не спускали глаз с преподавательского стола, отчетливо узнавая её по рассказам о лучших друзьях Гарри Поттера. У старших же источники были уже немного другие. Гадать не приходилось. Она видела эти прищуренные глаза, дурацкие ухмылки, и даже могла расслышать редкие насмешки, если напрячь слух. Но она старалась его не напрягать. Надо было всё же использовать «Простоблеск» и выпрямить волосы. Может это помогло бы стать незаметнее. Хотя план бы всё равно провалился, стоило Минерве представить её как нового профессора Трансфигурации.
По крайней мере, она была не единственной, на кого смотрели.
Ей было интересно, заметил ли Малфой, как первокурсники дрожат от страха. Она надеялась, что нет. Однако, судя по тому, как его ладонь побелела, сжимая подлокотник, очевидно, что всё-таки да. Она была слишком поглощена своим собственным скандалом и чуть не забыла, что найдутся люди, которым точно не понравится идея о реабилитированном Пожирателе Смерти, обучающем их детей.
Объявление о её новой должности было встречено бурными аплодисментами, подбадриванием и восхищённым свистом. При этом только пара учеников похлопали Малфою, да и те тут же затихли под неодобрительными взглядами сверстников. Малфой молча кивнул и занял своё место, позволяя Минерве продолжить ежегодную приветственную речь.
Гермиона обрадовалась, когда на золотых тарелках, наконец, появилась еда, это вполне оправдывало отсутствие желания разговаривать. Она по-прежнему сидела между Малфоем и Вероникой, а Невилл - по другую руку от Малфоя, и было очевидно, что сложившаяся ситуация напрягает не её одну. Поэтому она решила сосредоточиться на подготовке к грядущему шквалу вопросов. Младшие, вероятно, будут пытать её о Гарри и Роне, в нетерпении услышать побольше о жизни Избранного и его друзей, а затем придут те, кто постарше, и поднимут совершенно другие темы.
Но несмотря на всю подготовку и глубокие успокаивающие вдохи, её желудок предательски сжался, когда на следующее утро в класс вошли второкурсники с Когтеврана и Слизерина. Она не особо стремилась изменить интерьер своего класса, поэтому он выглядел в точности как и любой другой в замке: парты рядами располагались напротив учительского стола, рядом с которым стояла большая доска. Она подумывала о том, чтобы написать на ней свое имя, но так как в этом всё равно не было необходимости, решила просто сесть на свой стол, свесив ноги, и мягкой улыбкой встречать входящих учеников.
Напряжения, обычно сопровождающего встречу с новым учителем, от которого не знаешь, чего ожидать, не было. Дети охотно заняли свои места, взволнованно перешёптываясь и бросая на неё взгляды, которые смело можно было назвать восхищёнными. Это отчасти смущало, но всё же приносило своеобразное облегчение. Она дождалась, пока все успокоятся и замолчат, прежде чем начать говорить.
— Я знаю, это может быть довольно занудно, — начала она, всё ещё улыбаясь, — но позвольте представиться.
Несколько студентов одобрительно хихикнули, и улыбаться стало проще.
— Я профессор Грейнджер, и я буду вашим новым учителем Транфигурации. Последние два года я провела в Италии, обучаясь у одного талантливого учёного, чтобы получить степень. Предмет я знаю очень хорошо, но, увы, никогда не преподавала его, поэтому пока не до конца понимаю, что делаю. И рассчитываю на ваше терпение, пока я с этим разбираюсь.
Девушка с каштановыми волосами из Когтеврана подняла руку, и Гермиона чуть не рассмеялась над тем, как та практически подпрыгнула на месте в своём рвении. Она искренне надеялась, что не смотрелась так же отчаянно в школьные годы, подскакивая с вытянутой рукой на каждом уроке, хотя в глубине души, конечно, знала, что именно так она и выглядела.
— Да, мисс…?
— Рен, профессор. Клаудия Рен.
— Я слушаю, мисс Рен.
Клаудия Рен просияла.
— У кого вы учились?
— У Малкольма Адлера, — ответила Гермиона. — На самом деле он тоже выпускник Хогвартса.
Клаудия ахнула.
— Это же он нашёл способ обойти исключение из Закона Трансфигурации Гэмпа? — спросила она, даже не пытаясь скрыть восторженное волнение. — Я читала в «Транфигурации сегодня», что он создал заклинание, способное преумножать продукты таким образом, чтобы приготовленная из них еда оставалась такого же качества как первоначальный продукт. Это поистине выдающееся открытие, и ещё я читала, что им уже пользуются в приютах во время нехватки продовольствия, а брошюры с инструкциями для самостоятельного использования были разосланы семьям с низким доходом! Вы были там, когда Адлер придумал его?
Сердце Гермионы на секунду замерло. Она резко вздохнула и кивнула, заставив себя снова улыбнуться. Девочка не виновата, она не может знать правду.
— На самом деле, да, была, — сказала она. — И теперь, если это всё…
— Расскажите, как это произошло? — не унималась Клаудия.
Ученики уставились на неё в ожидании.
— Возможно, в другой раз, — ответила Гермиона, стараясь побороть напряжение в голосе. — Сейчас, я думаю, нам следует продолжить урок…
— Расскажите о Гарри Поттере! — попросил худощавый мальчик из Слизерина. — Какой он в реальной жизни?
— Вы всё ещё дружите с ним и Роном Уизли? — с любопытством поинтересовался его однокурсник.
— Конечно, дружит, — вмешалась девушка рядом с ним. — Я читала, что она и Рон Уизли крёстные его детей!
— Вы действительно пробрались в Гринготтс в 1997ом?
— А правда, что вы сбежали оттуда на драконе?
— Какого было участвовать в битве за Хогвартс? Мама мне не рассказывает.
— Вы действительно встречались с Гарри Поттером, когда учились в школе?
— Ох, эти глаза — просто мечта!
— А шрам Гарри правда загорался, когда была опасность?
— Вы замужем за Роном Уизли?
Потребовалось гораздо больше времени, чем Гермиона планировала, чтобы добраться до самого урока, но даже тогда каждый поднятый вопрос был далёк от Транфигурации. Она едва успела озвучить темы, которые они будут изучать в этом году, как прозвенел звонок, лишая её возможности сделать хоть что-то ещё.
Четверокурсники были следующими, и всё прошло куда хуже.
— Моя сестра говорит, что вы шлюха.
— Брэдли, ты не можешь ей об этом говорить! Она учитель!
— Где вы были, после того как пропали? Именно поэтому вы получили степень по Транфигурации? Вы сбежали?
— Не могу поверить, что вы изменили Рону Уизли.
— А что Гарри Поттер думает о том, что вы трахались за спиной его лучшего друга?
— Брэдли, ну ёб твою мать, нельзя же выражаться при учителях!
Колокол, означающий перерыв на обед, прозвучал как музыка для ушей Гермионы. Она сняла так много очков с четвёртого курса за ругань и оскорбления, что половина из них готовы были убить взглядом, пока уходили. Она решила не присоединяться к ним в Большом зале; аппетита всё равно не было.
Затем пришли первокурсники, и она поблагодарила какую бы там ни было сущность свыше за то, что они слишком сильно переживали из-за своего первого урока и были просто не в состоянии задавать вопросы. Ей даже удалось добраться до практической части и обучить их некоторым движениям палочки, которые им понадобятся в следующий раз.
Но потом были шестикурсники. Слизерин и Пуффендуй. Царил, мягко говоря, хаос. Эти ученики были уже достаточно взрослыми, чтобы самостоятельно следить за новостями и из первых уст слышать о том, что, по сути, являлось её социальным самоубийством. После того, как они росли, думая, что она воплощённая Мать Тереза, их преданные чувства были яснее ясного.
Гермиона никогда ещё не видела, чтобы так много пуффендуйцев смотрели на неё с откровенным презрением, также как никогда раньше не сталкивалась с маглорождёнными слизеринцами, но, судя по похотливым взглядам, те два парня на последнем ряду определённо имели доступ к компьютерам. Один из них даже выразил восхищение её выражением лица во время оргазма.
Она ушла первой, едва закончился урок, к чёрту профессионализм. Опять-таки перспектива похода в Большой зал не выглядела привлекательной, и что-то ей подсказывало, что она такая не одна. Вместо этого она спустилась к подземельям, и, дождавшись пока коридоры опустеют, чтобы случайно не раскрыть любопытным студентам секретный вход, проскользнула на кухню.
Кикимер, будь он благословен, снабдил её очень неплохой бутылкой бузинного вина. Он стал намного добрее к ней, после тех месяцев, что они с Гарри и Роном провели на Площади Гриммо, будучи в бегах, и теперь даже испепелял яростными взглядами других домовых эльфов, которые пытались служить ей, давая им понять, что это его работа, и только его. Что в целом было мило, хотя и немного настораживало.
Следующей остановкой Гермионы стал класс Заклинаний. Как она и предполагала, Малфой сидел здесь, за своим столом, спрятав лицо в ладонях. Он также не внёс никаких изменений в привычную обстановку, и она задавалась вопросом, не в попытке ли избежать дополнительного осуждения, они оба оставили в своих классах всё как было.
Он поднял голову, когда она вошла, и, казалось, выдохнул с облегчением. «Забавно, — подумала Гермиона, — Драко Малфой выдыхает с облегчением при виде меня, кто бы мог подумать».
Не теряя времени, она прошла вперёд, и уселась на край его стола, скрестив ноги.
Малфой откинулся на спинку кресла и вопросительно поднял бровь, склонив голову, в явной растерянности.
— Твои ученики считают тебя Пожирателем Смерти? — прямо спросила она.
Он не стушевался:
— А твои думают, что ты шлюха?
— Ага, — Гермиона вытащила бутылку вина, спрятанную под мантией, и поставила прямо перед ним, невесело улыбаясь. — Давай напьёмся.
И они последовали намеченному плану.
Примечания:
В детстве я мечтала получить письмо из Хогвартса, но теперь можно мне хотя бы эльфа в школу на кухню, чтобы подавал вино по первому зову?