***
Когда Гермиона прибыла в свой класс после обеда на следующий день, она не обрадовалась, отметив, что ученики не ждали её в коридоре. Ещё меньше она была рада, когда, открыв дверь, обнаружила как Джинни изображает её перед группой очень развеселившихся тринадцатилеток. В отличие от Джинни, эти подростки были достаточно порядочны, чтобы смутиться. — Чему я обязана такой чести, миссис Поттер? — строго спросила Гермиона, сложив руки на бёдрах. Джинни отзеркалила её позу, явно издеваясь. — Попрошу не разговаривать со мной в таком тоне, мисс Грейнджер, — ответила она, и краем глаза Гермиона заметила, как ученики растерянно крутят головами. — Я пришла, чтобы извиниться за катастрофу, произошедшую в субботу вечером. — И вам потребовалось прервать один из моих уроков ради этого? — уточнила не впечатлённая Гермиона. — Это не могло подождать до конца учебного дня? Или, скажем, быть изложенным в письме? — Ну, я и так уже была в Хогсмиде, помогая кое с чем, — осторожно сказала Джинни, улыбаясь краем губ. — И тут я поняла, что вам так и не посчастливилось взглянуть на шедевральный портрет моего наименее любимого члена семьи в исполнении Джорджа. Его использование фиолетовых и синих оттенков поистине впечатляет. Большая часть класса смотрела на Гермиону в замешательстве, вероятно надеясь, что дальше она скажет что-то, что поможет им понять, о чем, чёрт возьми, говорит жена Гарри Поттера. Джордж Уизли управлял магазином шуток, так ведь? С каких пор он стал художником? Но Гермиона потеряла дар речи и уставилась на Джинни, крайне неэлегантно открыв рот. — Также я решила, что вам следует знать о существенном вкладе Луны в эту работу, — продолжала Джинни, во всю ухмыляясь. — Вы бы никогда не подумали, зная её, но она справилась действительно прекрасно. Гермиона глупо моргнула. — Вот, — сказала Джинни, указывая на неё пальцем и решительно кивая, — вот почему это должно было быть лично. Я хотела увидеть это, чтобы выдержать остаток дня в его присутствии. Джинни разгладила волосы, всё так же ухмыляясь, и выскочила из класса, не сказав больше ни слова. Гермиона стояла в центре комнаты, вероятно не меньше минуты, пока одна из её учениц — Джезабель Торнтон, крайне склонная к сплетням Когтевранка, — осторожно не спросила: — Профессор, действительно ли миссис Поттер говорила об искусстве или она использовала метафору, чтобы никто из нас ничего не понял? Гермиона тряхнула головой, проясняя мысли, а когда повернулась лицом к Джезабель, не смогла сдержать ехидной ухмылки. — Пять баллов с Когтеврана за столь проницательное наблюдение, мисс Торнтон, — радостно сказала она. — А теперь, уберите учебники и доставайте палочки, сегодня я настроена на практическое занятие… Три часа спустя Гермиона практически влетела в класс Заклинаний, одновременно с последним уходящим учеником Драко. Он настороженно посмотрел на неё из-за своего стола и нахмурился, когда она закрыла дверь. — Луна ударила Рона по лицу! — завизжала она, и Малфой чуть не подпрыгнул, округлив глаза. — Луна! Ну, точнее Джордж помог, конечно, но Луна?! Она практически прыгала от радости, хихикая и явно нервируя свою нынешнюю компанию, которая теперь, откинувшись на своё кресло, уставилась на неё. — В Луне нет ни капли жестокости, и всё же, по словам Джинни, Рон ходит по Хогсмиду весь фиолетово-синий! — она сделала паузу, разочарованная отсутствием реакции. — Почему ты не радуешься вместе со мной, Драко? Драко медленно покачал головой, выглядя слегка шокированным, прежде чем, наконец, усмехнуться. Он провел рукой по волосам, мягко улыбнулся и сказал: — Прости, но я просто никогда не думал, что настанет день, когда из всех людей именно ты будешь так воодушевлена тем, что Уизли врезали в его тупое веснушчатое лицо. Если бы я увидел такое раньше, возможно, мы могли бы даже стать друзьями. Гермиона усмехнулась. — Не думаю, потому что моя кровь всё равно была бы слишком грязной для таких, как ты, — выпалила она, и всё веселье в момент стёрлось с лица Драко. Он открыл было рот, но она быстро подняла руку, останавливая его. — Даже не смей сейчас выплёскивать на меня всю свою сентиментальность и вину, ты портишь момент. Драко тяжело вздохнул. — Грейнджер… — Нет, Драко, — твёрдо сказала она. — Я счастлива и хотела бы оставаться в таком состоянии. Мы вернёмся к этому разговору позже. Он собирался возразить, но, взглянув на неё, всё же передумал. — Спасибо. А теперь, — она обошла стол, чтобы схватить его за руку и заставить встать, — давай поужинаем и от души насладимся страданиями Рональда Уизли. Драко закатил глаза, но позволил Гермионе вытащить себя из класса. Они спускались в Большой зал, держась за руки, когда он вдруг усмехнулся про себя. Она вопросительно подняла брови, но это только усилило его веселье. — Мне просто вдруг стало интересно, заживёт ли его лицо к нашему первому походу в Хогсмид, — глаза Малфоя светились озорным блеском. — Видишь ли, я бы не хотел разрушать шедевральную работу Лавгуд и безухого. — Безухого? Серьезно, Драко? — А как ещё я должен его называть? — возмущенно спросил он. — Уизли? Ну нет, их слишком много, я запутаюсь. — Его зовут Джордж, — строго сказала Гермиона. — Я предполагаю, что с этим именем у тебя сложностей не возникнет, тут всего один слог. — Джи… о… эрдж, — Драко покачал головой, изображая раскаяние. — Нет, боюсь, я безнадёжен. — Ты невозможен, и, если бы вокруг не было детей, я бы непременно ударила тебя по заднице, — сказала Гермиона, понизив голос, чтобы их не слышали, когда они вошли в Зал. — Но так как я не могу этого сделать, мне придется прибегнуть к другим средствам, чтобы выразить свое негодование, Люциус. — Если бы вокруг не было детей, я бы ответил на это, по-детски дёрнув тебя за волосы, — сказал Драко таким же тихим голосом. — Но поскольку это не вариант, мне придется напомнить тебе, что каждый раз, когда ты поднимала руку на уроках, ты выглядела так, будто готова описаться от волнения. Гермиона бросила на него свирепый взгляд, когда они подошли к столу, где Вероника уже пристально наблюдала за ними, сузив глаза. — Мне бы очень хотелось, взять этот кувшин тыквенного сока и вылить его тебе на голову, — задумчиво проговорила Гермиона, указывая на стол перед ними, — но, увы, вокруг дети. Драко мрачно кивнул, вытащив для неё стул, прежде чем занять своё место. — Увы, — сказал он. — Вы двое соврали о том, что не трахаетесь? И во второй раз за последние пятнадцать минут он чуть не подпрыгнул на своём месте. Очевидно, присутствие Вероники стало для него неожиданностью. Гермиона повернулась и безэмоционально встретила выжидательный взгляд девушки. — Я даже не буду тратить время на ответ, — отрезала она. Вероника надула губы, что по мнению Гермионы абсолютно не подходило её лицу, и драматично вздохнула. — Учитывая, что моя личная жизнь превратилась в бесконечную череду потенциальных брачных контрактов, — сказала она. — Я очень надеялась выжить, наслаждаясь твоей, но, очевидно, ты ни разу не такая развратница, как пишут в газетах. Чертовски обидно, правда. Раньше ты была веселее. Гермиона не знала, что на это ответить, поэтому она молча отвернулась и начала наполнять свою тарелку. Драко же, как она отметила, почти не прикасался к своей еде вплоть до конца ужина, Невиллу даже пришлось повторить его имя пять раз, прежде чем он обратил внимание на то, что его просят передать картошку.***
Гермиона не собиралась читать «Ежедневный пророк» в то утро. На самом деле не собиралась. Как не читала его уже несколько лет. Она решила, что лучше просто игнорировать газеты, как и большинство проблем в последнее время. Но когда она уже собиралась выходить из своей гостиной, внезапно появился Кикимер, испугав её настолько, что она уронила мантию, которую планировала надеть. Схватившись за бешено бьющееся сердце, она уставилась на него и была крайне обеспокоена, увидев, как он светится от счастья. — Мисс Гермиона будет очень довольна, — сказал он. — Предатель крови, друг Великого Гарри, столкнулся с неприятностями. Кикимер видел в газете для волшебников. Кикимер не умеет читать, но ему понравились картинки. Он с гордостью вручил ей утреннее издание Пророка, на первой же странице которого была фотография Рона, выходящего из «Трёх Мётел» с Джорджем и Джинни, его лицо покрывали синяки фиолетового и синего цветов, а заголовок гласил: «НЕПРИЯТНОСТИ В РАЮ ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ЗОЛОТОЙ ДЕВОЧКИ». — Кикимер повесил эту фотографию на свой шкаф. — Спасибо, Кикимер, — неуверенно проговорила Гермиона. Он лучезарно улыбнулся и поклонился, прежде чем вернуться к работе с крайне самодовольным выражением на своём древнем лице. Она в страхе оглянулась на Пророк, когда уже выходила за дверь, и её сердце ускорилось при виде имени Риты Скитер над статьёй. Ноги несли её к Большому залу, пока она читала, и ей не нужно было особо сосредотачиваться на том, куда именно она направлялась, учитывая, что она прожила в этом замке большую часть своей юности. Ученики расступались на её пути, но она даже не замечала их. «После двух лет спокойствия жизнь героя войны и совладельца «Всевозможных Волшебных Вредилок», Рональда Уизли, медленно ухудшается. Нет никаких сомнений в том, что именно послужило тому причиной, так как известно, что только один человек приносит несчастья лучшему другу и давнему доверенному лицу Гарри Поттера, Мальчика Который Выжил. Имя этого человека — Гермиона Грейнджер. С момента возвращения Грейнджер в Великобританию после таинственного исчезновения из общества двумя годами ранее, Уизли и его любящая и красивая жена, Лаванда Уизли, в девичестве Браун, не были замечены вместе на своих обычных прогулках. Их близкие друзья утверждают, что у пары возникли проблемы, и вот сейчас вы узнаете, почему. Несмотря на то, что она была рядом, склеивая осколки разбитого сердца её теперь уже мужа после того, как оно было так жестоко разбито небрежными руками женской части так называемого Золотого Трио, бедная добросердечная Лаванда теперь столкнулась с очередной волной страданий. Узнав, что его бывшая девушка Грейнджер снова находится в Англии, Уизли заново переживает их грязное прошлое. Как итог он часто посещает пабы как в Косой Аллее, так и в Хогсмиде, совсем недавно он был в заведении под названием «Три метлы». Теперь мы можем только догадываться о том, как на лице Уизли появились синяки, которые мы видели не далее как вчера днём, но весьма вероятно, что это имеет какое-то отношение к Золотой Девочке, которая, очевидно, всё ещё оказывает на него влияние. Сама Грейнджер с момента возвращения так и не была замечена, но её присутствие всё ещё нависает над молодой парой, угрожая всему, что они так бережно создавали. В последний раз её видели в маггловском отеле в центре Лондона, в компании сына американского посла, магла, пока, в то время ещё её молодой человек, Уизли, терпеливо ждал её дома. Многие гадали сколько же подобных романов Грейнджер успела закрутить до той ночи, когда её, наконец, поймали с поличным. Как долго она водила Уизли за нос, заставляя его верить, что он единственный, в то время как она бегала к различным маглам за его спиной? Был ли это только мир маглов, в котором она проворачивала свои грязные дела, стремясь скрыть их от Уизли и их общего друга, Гарри Поттера, который, без сомнения, был в ярости, узнав о предательстве? Если нет, то кто этот волшебник (или волшебники, что уже никого не удивит), который несёт ответственность за помощь Грейнджер в разрушении некогда такой крепкой дружбы между членами Золотого Трио? Нам остаётся только ждать, когда Грейнджер наконец вернётся в центр внимания — место, так полюбившееся ей ещё в четырнадцать лет, когда она разбила сердце Поттера, оставив его ради болгарской звезды квиддича, Виктора Крама. Возможно, Золотые Мальчики должны были предвидеть эти измены, зная её прошлое, но, увы, любовь слепа, и мы не можем винить бедных мужчин за надежды на то, что она разделит их привязанность. Увидим ли мы проблемы в отношениях Поттера и его жены, охотницы Холихедских гарпий, Джиневры Поттер, в девичестве Уизли? Известная как яростная защитница, с которой нельзя шутить ни на поле, ни за его пределами, она, без сомнения, теперь единственная, кто может спасти своих брата и мужа от ядовитых и стремящихся к славе рук Грейнджер. Будем надеяться, что Джиневре удастся защитить близких, когда Грейнджер неизбежно попытается снова вонзить в них свои когти». Она кипела от злости. Можно было бы предположить, что пребывание в банке в течение месяца преподаст Рите Скитер достаточный урок, но, очевидно, нет. Если бы она появилась здесь прямо сейчас, ничто бы не остановило Гермиону от того, чтобы придушить эту злобную женщину. Она почти ни на что вокруг не обращала внимания, и когда добралась до стола, её руки так крепко сжимались вокруг Пророка, что бумага по краям смялась. Все взгляды были прикованы к ней. Она яростно опустилась на стул рядом с Невиллом, который очень настороженно наблюдал за происходящим. — Я думал, ты больше не читаешь газеты, — нервно проговорил он. — Я и не читаю, — резко ответила Гермиона, скомкав Пророк и бросив его на свою пустую тарелку. — Кикимер принес его, прямо перед моим уходом. — И ты… ну, знаешь… — Невилл явно нервничал под её гневным взглядом. — Как ты? — О, я великолепно, — сказала она, и сама вздрогнула от того, насколько высоким был её голос. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и попыталась снова: — Я в порядке, Невилл. Не беспокойся об этом. — Уверена? Потому что ты не выглядишь «в порядке». — Я знала, что обо мне пишут, но предпочитала это игнорировать, — Гермиона сделала паузу, чтобы ещё раз глубоко вдохнуть, параллельно сжимая и разжимая кулаки под столом. — И я не удивлена, что Скитер хватило одного взгляда на лицо Рона, чтобы разродиться этой чушью. Отчасти я понимала, что, вернувшись, мне придётся снова с этим всем разбираться, просто… Полагаю, я просто недооценила, насколько сильно меня это заденет. Невилл похлопал её по спине и сочувствующе улыбнулся. На данный момент, это всё, что он мог сделать. В конце концов, они оба понимали, что в этой ситуации слова не помогут. Теперь, когда она вернулась, ей снова придётся учиться реагировать на то, что пишут в газетах, всё равно от них не спрячешься. Эта статья была не первой и, очевидно, далеко не последней. — Герм… о… нии, боюсь, ты заняла моё место. Гермиона уронила голову на спинку стула и потёрла виски, тяжело вздыхая. Она даже не заметила, что села не на своё обычное место. — Просто сядь сегодня на моё, Драко, — устало сказала она. — Уф. Кто-то в настроении, — Драко поднял бровь и грациозно скользнул на место рядом с ней. Его глаза опустились на смятую газету в её тарелке, и он скривился. — Должен отметить, фотография мне очень понравилась, но, к сожалению, впечатление сильно испортилось, пока я читал статью. Гермиона скрестила руки на груди и пожала плечами, изображая невозмутимость. Но Драко ни на секунду не купился на эту фальшивую беспечность и, нахмурившись, сказал так тихо, чтобы только она и Невилл могли расслышать: — Станет хуже, когда ты снова будешь появляться в городе, но выше нос, по крайней мере, тебя не называют Убийцей. Лично я согласен на Шлюху в любой день. Она взглянула на него, обнаружив всё ту же ухмылку, которая, казалось, напечатана на его бледном лице. Только теперь она стала мягче, даже отчасти милой. Гермиона улыбнулась в ответ и, положив руки на стол, медленно выдыхала, чувствуя, как напряжение покидает её тело. Драко подтолкнул её локтем, продолжая ухмыляться, и прошептал: — Ну вот, Грейнджер. Просто расслабься. Пусть говорят, что им вздумается. Любой, кто знает тебя, поймёт, что это всё чушь. — Спасибо, Драко, — мягко произнесла она, подняв голову, чтобы снова встретиться с его взглядом, но он больше не смотрел на неё. Краски покинули его лицо, и она, в замешательстве нахмурив брови, проследила за его взглядом, ведущим к её левому предплечью, открытому и лежащему на столе. Незаживающий шрам, был таким же ярким, как и в тот день, когда она его получила. ГРЯЗНОКРОВКА. А, точно. Она забыла надеть мантию.