***
— Грейнджер? Грейнджер, ты не спишь? Драко постучал снова. Он был готов бить кулаками по двери, чтобы привлечь её внимание, но решил, что злить её сейчас — не лучшее решение. Он отчаянно потел и дрожал. Он не мог больше ждать. Ему нужно было рассказать ей, как он сожалеет. Его второй шанс не имеет смысла, если она не простит его. И теперь он это понял. Он выбился из сил и прислонил голову к двери её спальни. Весь путь от ворот он бежал без остановки, поднимаясь по лестницам, несмотря на боль в боку. Он буквально слышал, как сильно его сердце колотится в груди. Сжав кулаки, он осторожно вдохнул. — Гермиона? С другой стороны двери послышался шорох, затем последовал мягкий стон и сонный голос: — Драко? Он чуть не задохнулся от облегчения, открывая дверь. Грейнджер сидела на кровати, всматриваясь в него сквозь темноту. Он споткнулся, чуть не врезался в тумбочку и, наконец, рухнул рядом с ней. — Мне так жаль, — выпалил он, и уронил голову на её на колени, боясь встречаться с ней взглядом. — Мне чертовски жаль, Грейнджер. Я должен был сказать это раньше. Я должен был сказать это много лет назад. Я просто… О, чёрт, я сейчас расплачусь. Гермиона осторожно вытащила руки из его крепкой хватки, и он закрыл глаза, останавливая подступающие слёзы, она ненавидела его, она всегда ненавидела его, он никогда не будет достоин её прощения. Но внезапно она положила руки на его плечи и осторожно потянула на кровать, укрывая в своих объятиях. Он уткнулся лицом в изгиб её шеи, и она была такой тёплой, пахла так сладко, это было похоже на возвращение домой и блядь, а вот и слёзы. — Драко, что случилось? — тихо спросила она. — Я ужасно себя вёл, — сказал он. — Я… мне так жаль. Я никогда не должен был называть тебя этим словом, я должен был… должен был сделать хоть что-то, когда она была… когда она… она… — Тише… дыши, Драко, — прошептала Грейнджер, и казалось, она загипнотизировала его. Внезапно воздух вернулся в лёгкие, и он жадно хватал его, вдыхая и выдыхая, подстраиваясь под то, как поднималась и опускалась её грудь. Одной рукой она крепко держала его, а другой нежно гладила по спине. — Всё хорошо. Драко решительно покачал головой. — Нет, не хорошо. Как ты можешь стоять рядом со мной после всего, что я сделал? После всего, что я не сделал? Грейнджер грустно вздохнула. — Ты не мог ничего сделать, даже если хотел бы, — тихо сказала она. — Это не твоя вина, Драко. — Но я был ужасен с тобой, — его голос предательски ломался. — Ты должна ненавидеть меня… — Да, ты был ужасен. Ты был жестоким и невыносимым, и я ненавидела тебя. Долгое время. В первую очередь потому, что ты заставлял меня ненавидеть себя. Драко всхлипнул, и она склонила голову, всё ещё успокаивающе потирая его спину. — Но ты изменился, — продолжила она. — И я тоже. Ты один из немногих, с кем я действительно чувствую себя спокойно. Честно говоря, ты, наверное, мой самый близкий друг на данный момент… как бы странно это ни было… — она шмыгнула носом, и он задался вопросом, не плачет ли она тоже. Наклонившись, она поцеловала его в лоб мокрыми губами, и он понял, что всё-таки плачет. — Но я больше не ненавижу тебя, Драко. — Ты… ты обещаешь? — Обещаю. Он с облегчением вздохнул, обхватив её руками и сильнее прижимаясь лицом к её шее. Она повернулась к нему лицом и обняла его. — Мне так жаль, Гермиона, — прошептал он, надеясь, что она понимает, как много это значит для него, знает, насколько она важна, видит, как отчаянно он нуждается в ней, чтобы просто… — Всё в порядке, Драко. Я прощаю тебя. И это был самый красивый звук, который он когда-либо слышал.Его второй шанс
26 августа 2022 г. в 21:39
Одним декабрьским вечером Драко Малфой ужинал с родителями, и его отец невзначай упомянул, что в Министерстве ходят слухи, якобы профессор Флитвик покидает должность преподавателя Заклинаний в Хогвартсе. И тут Драко понял, что вселенная даёт ему второй шанс.
Раньше он во всём следовал за своими родителями, подчинялся их правилам и отчаянно нуждался в их одобрении, но ни за что на свете он не вернётся к этому снова. Развод с Асторией Гринграсс принёс ему восхитительное ощущение свободы. Впервые в жизни он понял, что у него есть выбор. И какое-то время даже казалось, что мать оставит его наконец в покое и позволит самому распоряжаться своей судьбой.
Но потом отца освободили из тюрьмы, и всё покатилось — как это обычно и бывает в случае с Люциусом — к чёрту. Жизнь Драко превратилась в бесконечную череду высокопарных разговоров, повышенных тонов и хлопающих дверей. Большую часть времени он проводил поместье Нотта с Тео и Пэнси — недавно поженившихся и наконец освобождённых от назойливого внимания высшего общества — в попытках избежать бесконечного потока званых ужинов и соглашений о помолвке.
— О, Драко, дорогой, ты же помнишь дочь Гарольда Дэвиса? Кажется, Трейси. Она была на вашем курсе в Хогвартсе, да? Ну, она выросла довольно красивой.
— Как мой наследник ты обязан жениться, чтобы продолжить род Малфоев. Время идёт, Драко. Неужели ты настолько жесток, что готов разбить сердце своей бедной матери, лишая её внуков?
— Дорогой, я на днях встретила Присциллу Паркинсон в «Твилфитт и Таттинг». Она рассказала, что Пэнси и Теодор довольно хорошо устроились. Я не понимаю, почему ты не последуешь их примеру. Разве ты не хочешь быть таким же счастливым, как твои друзья?
— Наше имя канет в небытие, если ты не начнёшь действовать сейчас же, Драко. Неужели это то, чего ты хочешь? Да? Потому что я уже думаю, что тебе и правда просто наплевать на эту семью!
— Я знаю, что она никогда не была особо привлекательной, но зелья красоты в наши дни творят чудеса, и это можно очень легко исправить. Булстроуды готовы поговорить о помолвке, хотя бы подумай об этом.
Переезд из Малфой Мэнора стал банальной необходимостью. Драко просто не мог больше находиться рядом с родителями, его психика была под угрозой. Поэтому на следующее же утро он отправил сову Минерве Макгонагалл, нынешней директрисе Хогвартса, с просьбой принять его. Он полностью осознавал её возможные опасения, но тем не менее она согласилась на встречу. Он был на седьмом небе. Кто-то поверил в него. Такого не происходило уже долгое время.
Оказалось, что магистр Заклинаний, у которого Драко учился после войны, был старым другом профессора Флитвика. Драко получил работу, хотя Макгонагалл и заставила его поклясться не рассказывать никому, кроме семьи и ближайших друзей до сентября, чтобы свести к минимуму все риски обнародования подобной информации в газетах. Она беспокоилась, что родители попытаются забрать своих детей из школы, если узнают, что Драко будет учить их.
Люциус и Нарцисса Малфой были вне себя, обнаружив в конце августа Драко перед камином с его старым школьным сундуком в одной руке и летучим порохом в другой. Нарцисса умоляла его пересмотреть своё решение. Обещала найти подходящую пару, чтобы он мог остепениться и забыть о подобной чуши. Люциус же кричал что-то о предательстве семьи и о том, как ему стыдно за то, какого слабоумного сына он воспитал.
Но это был второй шанс, и Драко не собирался ждать третьего. Поэтому он поцеловал мать в щёку и позволил прохладному зелёному пламени поглотить его.
В тот момент, когда он увидел Гермиону Грейнджер в компании Невилла Лонгботтома, который провожал её до гостиной на четвёртом этаже, он понял, что этот второй шанс включает в себя и её. Он стоял там, в конце коридора, спрятанный в тени ниши, когда она произнесла свой пароль и исчезла вместе с Лонгботтомом. Последний раз он видел её на суде, где она была просто молчаливым наблюдателем, держащим за руку Гарри Поттера, в то время как чёртов святоша вымаливал для него билет из Азкабана. И сейчас она выглядела иначе. Лучше.
Именно Грейнджер помогла ему найти смелость подать на развод, хотя сама она об этом, конечно, не знала. Астория была без сомнения доброй, красивой, даже очень, и ещё умной и мягкой. Но она была не для него. Они не любили друг друга, и ни один из них даже не попытался это исправить. Он женился на ней, потому что от него этого ждали.
В то августовское утро он как обычно спустился на завтрак, уставший и раздражённый своими неудачными попытками произвести наследника, и наткнулся на фотографию Грейнджер, прижатой к окну четвёртого этажа каким-то знаменитым маглом. И вдруг он понял, что если она может наплевать все ожидания и просто жить так, как считает нужным, то чем он хуже?
В течение следующих недель Драко наблюдал, как её репутация разрывается в клочья, оставляя её в глазах общества почти такой же ненавистной, как и он сам. Затем вышла статья о том, что она исчезла, и никто не знал, куда именно. Тогда он и решил без тени сомнения, что если грёбаная Гермиона Грейнджер нашла силы послать всё нахер, то и он сможет.
У него были подписанные документы о разводе и перо, вставленное в руку Астории, не позднее чем через час после выхода той статьи. Ей подвернулся Эдриан Пьюси, который вмешался и спас её. Драко прислал им прекрасный фарфоровый набор в качестве свадебного подарка.
А затем Драко встретился с Грейнджер, на самом деле встретился с ней настоящей впервые после знакомства двенадцать лет назад, и понял, что хорошенько так вляпался.
Потому что Гермиона Грейнджер была не просто властной всезнайкой, которая боролась за права домашних эльфов, и не просто напарницей, которая следовала за Поттером во все его невероятно глупые экспедиции, непременно каждый раз спасая его от неминуемой гибели. Нет, Гермиона Грейнджер была хитрой. Она была откровенно мстительной, когда того хотела. И она была остроумной. Как, чёрт возьми, он не заметил, насколько остроумной она может быть? Каждый раз, когда она открывала рот, ему действительно было интересно, что же она скажет. Проведённое с ней время можно назвать весёлым. Это потрясало.
Когда Лонгботтом проговорился, что она держала Риту Скитер в банке в качестве наказания за все её мерзкие статейки о ней и Поттере на четвёртом курсе (со многими из которых, к сожалению, помог и сам Драко), первой мыслью, которая мелькнула у него в голове, было: «Чёрт, это заводит».
И вторая…
«Блядь, меня заводит Грейнджер».
И тогда стало нереально трудно смотреть ей в глаза. Его привлекала Гермиона Грейнджер. Что это за жестокое наказание? Было ли это частью его второго шанса? Ему не может нравиться Грейнджер! Друзья — возможно. Это даже немного больше, чем он мог предположить. Но теперь?
Когда-то он думал, что она ниже из-за статуса крови. Теперь же всё, о чём он мог думать, так это она под ним: в постели, на столе, на полу. Он не был придирчив.
Внезапно каждый раз, стоило Грейнджер появиться рядом, его сердце ускорялось, а ладони потели, словно ему снова тринадцать, и всё, что его заботило, — позволит ли она поцеловать себя, когда они пойдут в Хогсмид. Мерлин, и, похоже, сама Грейнджер понятия не имела, что с ним творит. Вечно невзначай прикасаясь к нему и вышагивая по замку с грёбаным сахарным пером во рту.
Он совершил ошибку, обратившись за советом к Блейзу Забини. Предполагалось, что этот печально известный самопровозглашенный дамский угодник поможет хотя бы советом. На самом же деле Блейз просто не прекращая смеялся, пока у него из глаз не полились слёзы, что в целом не помешало ему продолжать. Наконец, успокоившись, он похлопал Драко по спине и смерил его мрачным взглядом.
— Тебе пиздец, приятель.
Пэнси и Тео — бесполезные гадёныши — были с ним согласны.
— Полагаю, у тебя теперь два варианта, — сказал Тео, наполняя стакан Драко уже третий раз за этот пятничный вечер. Они вчетвером сидели в гостиной поместья Ноттов, сняв обувь и ослабив галстуки. Необходимость в ровной осанке и светской беседе отпадала, когда их никто не видел. — Ты можешь действовать и лишиться наследства, когда Люциус непременно узнает об этом.
— Восхитительно, — проворчал Драко, вжимаясь всё сильнее в двухместный диванчик. Цвета фуксии. Не сочетающийся абсолютно ни с чем в этой комнате. Очевидно, последним увлечением Пэнси стал дизайн интерьеров.
— Или ты можешь продолжать быть её другом и влачить своё жалкое существование, в глубине души зная, что упустил Гермиону, мать её, Грейнджер.
— Я даже отмечу это в календаре, — воодушевилась Пэнси, покручивая с своём бокале какую-то сверкающую розовую смесь. — День, когда Драко влюбился в Золотую Девочку. Думаю, мы можем сделать из этого ежегодный праздник.
— Поддерживаю, — сказал Блейз, и они оба подняли вверх напитки. — Ты ведь знаешь, что говорят о карме, Драко?
Драко сделал большой глоток огневиски, глядя на друга поверх стакана, но ничего не ответил.
— Пэнси?
— They say karma’s only a bitch if you are, — не помогла Пэнси.
— А ты, мой друг, — серьезно сказал Тео, усевшись рядом, — та ещё сука.
— Спасибо всем, — сухо проговорил Драко. — В такие времена я особенно ценю вашу дружбу.
Пэнси вздохнула, закатив глаза.
— Какого хрена ты ожидал, Драко? — резко спросила она. — Появился тут, заявил, что без ума от чёртовой Гермионы Грейнджер, а затем опустошил стакан огневиски, будто мир вовсе не перевернулся.
— О, заткнись, — сказал Блейз, и секунду Драко даже был благодарен за то, что друг встал на его защиту, но потом мерзавец продолжил. — Драко имеет полное право трахать кого угодно, и все мы знаем, как охотно в наши дни Грейнджер раздвигает ноги. Пару раз перепихнутся, и всё пройдет.
Он ещё сильнее вжался в отвратительный диван, чувствуя подступающую головную боль. Он закрыл глаза, надеясь, что всё это просто дурной сон.
— Что скажешь, Драко? — равнодушно спросила Пэнси.
Он решил промолчать.
— Блейз прав? Мы ведь говорим только о сексе, да? Это всё, что тебе от неё надо?
— Конечно, да, — уверенно произнёс Блейз. — Ты можешь представить его в отношениях с этой зубрилкой? Совместные ужины? Прогулки за ручку? — он сделал вид, что его тошнит. — Скорее уж ад замёрзнет.
— Нет ничего постыдного в том, чтобы переспать с ней пару раз. Даже я, увидев те фотографии два года назад, не мог отрицать, что они горячи…
— Чёрт возьми, да. Сначала не поверил, что это реально она, но эти волосы ни с чем не перепутаешь…
— О, даже не начинай про волосы…
— У меня осталось несколько копий, если кому надо.
— Отвратительно, Блейз. Просто… отвратительно.
— Я горжусь тем, какой я, Пэнси Нотт, развратник и всё такое. Тебе меня не пристыдить.
Кто-то сжал колено Драко, и он открыл глаза, обнаружив, что Тео пристально наблюдает за ним.
— Ты что-то затих, приятель.
Драко застонал и снова закрыл глаза.
— Она защищала меня перед моими учениками в понедельник, — выпалил он. — Угрожала им, чёрт побери, чтобы они относились ко мне с уважением.
Наступила тишина.
А потом…
— Тебе пиздец.
Драко снова открыл глаза и поднял голову, чтобы посмотреть на друзей. Вздохнув, он пробормотал:
— Да, похоже, в этом мы сходимся.
Тео тут же обновил ему напиток, и Драко благодарно принял его.
— Твой отец лишит тебя всего.
— Скорее всего.
— Ты разобьёшь сердце Нарциссы, — вмешался Блейз.
— Малоприятный побочный эффект, да.
— Ну, полагаю, нам остается лишь скрестить пальцы и надеяться, что она всё ещё презирает тебя каждой клеточкой своего тела за то, как ты шесть лет подряд называл её грязнокровкой.
— Отъебись, Пэнси.
— На самом деле, она не так уж и неправа, — осторожно начал Тео, краем глаза наблюдая за Драко, как будто опасаясь, что тот внезапно подпрыгнет и начнет на него кричать. — Ты довольно ужасно обращался с ней в школе… как и все мы. Есть маленькая вероятность, что для неё это веская причина не быть с тобой.
— Думаешь, я не понимаю этого? — вспыхнул Драко. — Я делал всё возможное, чтобы задеть её… и ради чего? Чтобы потешить самолюбие? Потому что она якобы ниже меня? Блядь, да она была лучше каждого из нас! Не было ничего, что бы она не могла сделать! Нам не так описывали маглов. Это было чёртовой ложью, а я всё равно относился к ней как к дерьму.
Он замолчал, глубоко вздохнул и отставил стакан на пол, проведя руками по волосам.
— Вы знаете, что у неё остался шрам на руке? Беллатриса вырезала на ней это чёртово слово. Это был проклятый нож. Шрам никогда не заживёт. И она вынуждена провести остаток жизни, постоянно вспоминая, что моя тётка с ней сделала. На моих глазах! Я был там и ничего не сделал! Она имеет полное право ненавидеть меня! Она должна ненавидеть меня!
— Приятель, ты не мог ничего сделать, — мягко сказал Тео.
— К чёрту! — выкрикнул Драко, вскочив на ноги и заставив Тео вздрогнуть. — Я должен был хотя бы попытаться! Я должен был — БЛЯДЬ! Я даже не извинился! Она сказала, что теперь мы друзья, а я… — он замер, ощущая тянущую боль в животе. — Я должен идти.
— Что? — попыталась запротестовать Пэнси. Её глаза расширились, стоило Драко распахнуть дверь. — Драко, ночь на дворе! Какого хрена ты творишь?
— Подумай, приятель, она скорее всего спит! — крикнул ему вслед Блейз, но попыток остановить друга не предпринял.
— Ты поговоришь с ней завтра! — раздраженно сказал Тео, бросаясь вслед за Пэнси. — Ты пьян!
Но Драко их не слушал. Он не мог поверить, что прошло уже столько времени, а он и не подумал извиниться. Не попытался загладить вину за все ужасные вещи, которые он делал. Мерлин, он отвратителен. Как она могла даже просто стоять рядом с ним? Её шрам всколыхнул одни из самых худших воспоминаний о войне — всю неделю ему снились кошмары, в каждом из которых она была главной героиней, а он так ничего и не сказал. Делал вид, что ничего не произошло. Он сталкивался с ней каждое утро и притворялся, будто не просыпался всю ночь от её криков, звенящих в голове.
— Драко, остановись! — Пэнси схватила его за руку, когда он уже добрался до ворот поместья, но Драко вырвался, сердито покачав головой. — Ты только выставишь себя дураком!
— Я должен был извиниться в ту же секунду, как увидел её, — отрезал он, заставив Пэнси отступить под его яростным взглядом. — Я не намерен больше ждать.