Мир в отражении

— Заилас! — в отчаянии ору я, бросаясь к нему. Демон поднимает на меня взгляд, полный отвращения и злости. Пару недель назад я побывала в аду в прямом смысле этого слова – возвращала очередного демона домой. Но у портала появились фейри и хвостатый малец, Дааррен, решил спасти меня, утащив с собой. Сомнительное спасение, конечно, но ничего другого не оставалось – он был слишком юн, едва обрёл магию, потому сражаться с такой угрозой не мог. Получилось так, что я провела там пару дней, в течение которых успела переболеть простудой, сразиться с инкавом вместе с демонами и встретиться с их payashē. Но вся изюминка моего краткого путешествия заключается немного в другом. Я родилась не совсем обычным ребёнком. До сих пор не знаю, как именно, но я унаследовала воспоминания и силы души другой женщины из особого рода – Атанас. Они изобрели особый класс магии – Демонику. Эта магия позволяла призывать демонов и обретать их силу, ценой своей души. Как по мне, то сделка была такая себе – грубая сила в обмен на невозможность перерождения, потому как магия демона была людям недоступна. До Робин Пейдж. Она заключила контракт, будучи в нескольких минутах от смерти. Её демоном стал Dīnen et Vh'alyīr, Король двенадцатого дома, дома с именем Валъир. Демонов этого дома никогда ранее не призывали, потому как имя дома не было известно. Демон оказался слабее и меньше остальных, но смертоноснее любого из них за счёт своей выносливости, расчётливости и ловкости. До сих пор не понимаю, почему он защищал её с самого начала и притворялся, что связан контрактом. Да, именно притворялся – демонов дома Валъир невозможно сковать узами контракта. Так же не понимаю, как так вышло, но она полюбила его, всей душой. Благодаря Робин и остальным предшественницам моя магия развивалась быстрее, чем у других, и я овладела всеми знаниями, накопленными ими. Также подозреваю, что она заколдовала инфернус – некий сосуд для демона, в котором он набирается сил, – потому что, так или иначе, все, в том числе и я, находили его в определённое время своей жизни неподалёку от себя. Но совершенно не от этого я злилась на неё, хоть и ненавижу, когда меня сравнивают с кем-то. Сны. Непрекращающаяся вереница моментов из жизни Робин с Заиласом – то, что она помнила до сих пор. Именно из них я и узнала обо всём, но воспринимала их как кошмары, проклятье, выматывающее душу. Потому что всё, что пережила она, передавалось и мне: нежность, забота, влечение, а так же боль, страх, обиды, безысходность. Порой, я просыпалась ещё более уставшая, чем ложилась спать накануне. Но лишь побывав в аду, как бы забавно это ни звучало, я научилась понимать их, и тогда сны перестали мучить меня. Правда, в аду я нашла не только покой от надоедливых отрывков воспоминаний – было ещё кое-что. Этот «ещё кое-что» пару минут назад смял руками мой пылесос в волейбольный мяч. Я, конечно, помнила о телевизорах, и заранее узнала у демона, чем же они ему не угодили. Получив ответ о дёрганности изображения, успокоилась и смело пользовалась домашней техникой. Ни холодильник, ни миксер, ни даже кофемашина его нисколько не беспокоили, и я решила, что телевизор был единственным раздражителем (ноутбук благоразумно ему не показывала), но прилетело откуда не ждала. Впервые за пару недель, что он здесь, собралась пропылесосить, не загоняя в инфернус. Вздохнув, начисто игнорирую злой взгляд демона и бессильно закрываю глаза ладонью. Не загнала – и вот результат. Повторно вздохнув, убираю ладонь от лица и целеустремлённо топаю на кухню – мне нужен кофе. — Пайилас, — негодующее рычание ударяется о мою спину. — Не хочу ничего знать, — обрываю, взмахивая рукой. Далее на меня обрушивается поток тарабарщины, всё такой же негодующей, и я закрываю дверь на кухню. Согласна, опрометчивое решение, учитывая безвременно почивший пылесос, но, думаю, всё обойдётся. Пока наливаю себе огромную кружку кофе, демон топчется под дверью, но молчит. В процессе потребления кофеина в голову приходит мысль, что рогатая скотина нарочно молча топчется под дверью, чтобы обрушить всё негодование на мою несчастную голову, когда дверь откроется. Понимая, что адского бубнежа не избежать, а добрая я только пока пью кофе, приходится смириться со своей участью и крикнуть: — Заилас, открывай дверь и заходи сюда. Топтание прекращается, но сопение – нет. В итоге встаю сама, приняв поражение, и открываю дверь, не выпуская кружку из рук. Как и следовало ожидать, демон разражается тирадой на тарабарщине. Только сейчас я осознаю всю прелесть незнания их языка – стоит, чего-то ругается, а я ни в зуб ногой. Получается, и он выговорится, и я не обижусь. А что он там думать будет – наплевать. Через неделю-две максимум его тут уже не будет. Буду и дальше с Лайсом… Чуть не подавившись кофе, вскакиваю с места и бегу одеваться. Естественно, ругающийся демон следует за мной неотступно, но, надо отдать ему должное – моментально отворачивается в другую сторону, стоит мне начать раздеваться. — Заилас, — прерываю его. — Я понимаю, что ты зол и недоволен, но сейчас придёт мой напарник, у которого нет понятия «адекватный демон». Потому тебе придётся побыть в инфернусе, пока я его не выпровожу. Рот обернувшегося демона снова открывается, но я добавляю: — Я поняла, что ты не любишь пылесосы. Потом доорёшь на меня. Можешь пока придумать ругательства. Одновременно со звонком, демон тает багровой дымкой и исчезает в медальоне, который тут же прячу под толстовкой и бегу открывать дверь. За все три часа обсуждения с Лайнелом всех деталей происходящего демон не даёт о себе знать вообще никак. Лишь закрыв дверь за другом, понимаю, что рогатый держит слово – не показывается никому, ведёт себя относительно прилично и помогает. Казалось бы, он не обязан ни влезать в дело о пропаже демонических подростков, ни, тем более, тащиться в другой мир с сомнительной девкой, которая может владеть инфернусом его бывшей, если так можно выразиться, любимой, да ещё и знает о нём слишком много, но он всё это сделал. Если бы существовало в природе понятие «отчаянно сумасшедший демон» – я бы применила его к Заиласу. Может, весь Двенадцатый дом такой? Тогда, по крайней мере, было бы понятно предупреждение первой Атанас о том, что призывать этих миляг не стоит. Однако, несмотря на прилежную скрытность, стоит мне закрыть входную дверь – демон появляется посреди коридора всё с таким же негодующим лицом, так что я уже жду воплей, но он лишь нетерпеливо переспрашивает: — Он был один? Удивившись вопросу, лишь коротко киваю в ответ. На это демон негодующе фыркает и принимается обходить всю квартиру. Махнув на всё это дело рукой, отправляюсь в гостиную, чтобы избавиться от остатков некогда верного помощника. Лайс долго ржал, когда на немой вопрос о состоянии чуда техники пояснила, что напугалась резкого звука за окном и шандарахнула боевым заклятьем, попадая по пылесосу. Ну, не говорить же ему, в самом деле, что у меня уже несколько дней под боком спит сердитый и нервный демон? Вот и я решила, что это плохая идея. — Запах g’anoteēnón повсюду, — раздаётся тихий рык за спиной. Обернувшись, поднимаюсь на ноги и в недоумении рассматриваю заведённого демона. Он совершенно точно не разыгрывает меня – хвостатые этим не промышляют. — Насколько сильный? — Его почти нет, но я чую. Этот hh’ainun – за ним смотрят, g’anoteēnón близко к нему. Новость настолько меня воодушевляет, что останки верного товарища ликвидируются самым варварским способом – руной со щепоткой магии. Следом за этим пишу смс Лайсу, чтоб был повнимательнее на виражах, то же сообщение в несколько иной формулировке транслирую сестре, и дальше начинаются своеобразные танцы с бубном по всей квартире – в каждой комнате начитываю с десятки заклятий защиты, изгнания незваных гостей и полной звукоизоляции. Трачу на это прорву времени, а соответственно и сил, поэтому с чистой совестью решаю прогулять собрание в гильдии, отписавшись ГГ о внезапной мигрени. Лишь тогда узнаю, что демон всё это время ходил следом и тоже что-то ворчал себе под нос. Значения этому придавать не стала, решив, что он страхует меня своими демоническими заклятьями. Завершив все срочные оборонные дела и приняв горизонталь дивана в гостиной, передаю Валъиру все детали и суть разговора с Лайсом. А суть в том, что Дааррен был вызван совсем не тем человеком, кем вызывались демоны-подростки Двенадцатого дома. Выходит так, что внутри шайки по препарированию демонов вышел разлад и кто-то решил открыть самостоятельный бизнес, вот только имени Двенадцатого дома у неё или у него не было, вот и решили выкрутиться Одиннадцатым. Они, конечно, схожи, в том числе внешне, но, всё же, различия есть. Хотя, несведущий человек и не отличит их. Собственно, Дааррена нашла я, точнее, он меня, а вот с двумя парнишками из двенадцатого всё глухо. Лайнел предположил, что всё веселье в южной части города и ни при каких обстоятельствах не перемещается в северную. Почему – не знает, а вот я догадываюсь, но делиться мнением не стала – прежде всего надо уточнить у осведомлённого источника. Источник, тем временем, лежит на полу, закинув руки под голову, и со всей превосходственной надменностью сообщает, что прекрасно слышал Лайса через меня. Естественно, я возмущаюсь, что он мог прервать меня ещё в самом начале рассказа, на что демон нагло ухмыляется, закидывает щиколотку одной ноги на согнутое колено другой и заявляет, что хотел проверить, расскажу ли я всё, что знаю сама. Клянусь, обычно я собранная и не особо вспыльчивая. То есть эмоциональная, конечно, но умею держать себя в руках. Вот только этот демон просто выводит меня из себя – такое ощущение, что он выбрался сюда лишь бы кого-нибудь подоставать. Что вполне может быть правдой, несмотря на искреннее желание разобраться в ситуации. В общем, я швыряю в него подушкой и ухожу в ванную. Мне тут совершенно нечего делать, но и сидеть в одной комнате с Валъиром просто невыносимо – меня практически трясёт от его надменности и чувства превосходства. Настолько бесит, что даже подумывала потратить последние силы на открытие портала и загнать его обратно. Налив полную ванну, стаскиваю с себя одежду и ложусь в воду. Ни облегчением, ни расслаблением даже не навевает, но упрямо продолжаю лежать в воде с пеной до самого носа. Неужели обязательно вести себя, как козёл? Я понимаю, что он – демон, но ведь он был с человеком, она же показала ему, что… И тут меня осеняет, почему всё время донимает – он злится. Наверное, он всё же чувствует свою женщину во мне – её силу, душу, – но видит абсолютно другого человека, словно его обманывают. А демоны не выносят ложь, особенно ту, что не могут распознать, понять. Мне самой становится больно, когда ставлю себя на его место. Это… подло. — Пайилас, я могу войти? — неожиданно раздавшийся голос демона за дверью заставляет меня резко вдохнуть носом пену, а затем оглушительно чихнуть. Дождавшись разрешения, Заилас входит и сразу осматривается – почему-то выглядит довольно взволнованным. — Всё в порядке? — осторожно интересуюсь, рассматривая его. Твою мать, он действительно обеспокоен. — Var, — с небольшой задержкой отвечает он и бросает взгляд на меня. Рассматривает так несколько минут, а затем разворачивается, чтобы уйти. Есть различные виды умственных расстройств, если верить психологии, как науке. У каждого расстройства свой срок развития, свои признаки и, соответственно, способ лечения. Без понятия, к какому виду относится моя болячка, но, наверное, пора начинать от неё лечение. Потому что вряд ли было хорошей идеей спросить у демона: — Ты её чувствуешь, да? Во мне, — и, видимо, для верности, добавляю: — Поэтому так бесишься. Не имею понятия, что именно останавливает его от резких действий в мою сторону, но я остаюсь цела. Он только рычит «mailēshta» на своей тарабарщине и тут же бросается прочь через окно из дома. Откуда знаю, что через окно? Он оставил дверь в ванную открытой. И окно, через которое рванул, – тоже. Спасибо, хоть не разнёс. Возникает стойкое желание утопиться и забыть обо всех своих благих целях, но перед глазами появляется лицо Дааррена. Мальчишка чудом спасся, действительно чудом – я не должна была проверять тот квадрат, но пронюхала о том, что Лайс собрался туда один, и рванула к нему. Молодой демон выжил, потому что волей случая ему попалась именно я. Остатки вечера посвящаются проложению маршрута по городу в южной его части. Я отмечаю точки, которые были бы наиболее подозрительны по моему мнению, и соединяю их линиями. Получается около десяти километров, что меня ни разу не радует, потому как топать их придётся на своих двоих, чтобы не привлекать особого внимания. Дальше по списку вечера – изготовление артефактов и вот тут я отрываюсь на полную катушку, ведь появилась возможность проверить давнюю идею. Порошки, пыль, сухоцветы, камни, металл и воск кружат мне голову, перебивая запахами друг друга. Но с другой стороны – отвлекаюсь от неприятно прошедшего дня. Меня всегда, сколько себя помню, увлекало создание чего-то уникального – завораживает, как из ничего получается осязаемая и нужная вещь. Даже возвращение демона остаётся какое-то время незамеченным, а после и вовсе решаю, что если не лезть к нему, как делала постоянно из-за своего любопытства, то и он перестанет цепляться ко мне. Мы мирно закончим то, зачем он пришёл, и я со спокойной совестью отправлю его обратно домой и, надеюсь, что больше никогда не увижу. Вообще, можно будет сделать артефакт по поиску демонов, взять в гильдии отпуск на год и отправить всех рогатых гадёнышей домой. К слову, когда демон оказывается в своём мире, инфернус перестаёт действовать. Забавно, да? Главное, не разбить камень в нём до того, как демон перешагнёт черту, иначе он останется обездвиженным даже в случае смерти контрактора. Я, конечно, всего пару раз обманом отбирала демонов и отправляла в их мир. Можете осуждать, но как по мне – это не честно передавать демона по наследству из поколения в поколение. И тут я едва не ошибаюсь в пропорциях, потому что вдруг осознаю – инфернус Робин действовал в аду. Я призвала Заиласа прямо в аду, и он услышал, пришёл ко мне, ответил на зов. Какого чёрта? Мне никто не передавал его по наследству и контракт я не заключала. Так почему услышал, если совершенно точно никоим образом не должен был? Единственное, что приходит в голову – способности его контрактора во мне, силы её души. Но тогда я не смога бы призвать его впопыхах, мне потребовалась бы концентрация гораздо большая, чем никакая – а я ведь даже не обратила внимания, как прошептала приказ. От последнего слова недовольно морщусь. Вообще, противит всё, что лишает воли. Даже то, что сделала там – было неправильно, но когда выбор стоит между тем чтобы погладить против шерсти и серьёзно ранить, то однозначно лучше нарвусь на негодование демона. — Что значит «против шерсти»? Вовремя подхватив выскользнувший из пальцев мешочек с сухоцветами, выдыхаю и оборачиваюсь. В проёме двери, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди, стоит демон. Гораздо более спокойный, чем когда пулей вылетел из ванной, но кончик хвоста всё ещё недовольно бьётся из стороны в сторону. Выдохнув, поясняю: — Это условное выражение. Так говорят, когда хотят объяснить, что делают что-то против желания человека, — но тут до меня доходит, что не произносила этого вслух. — Погоди, как ты это… — Я слышу тебя вот здесь, — касается пальцем своего виска и кивает на инфернус на моей шее. — Иногда. Тяжело вздыхаю. Просто прекрасно. Теперь придётся фильтровать не только, что говорю, но и что думаю. Отец был бы счастлив – ему никогда не нравилось, что могла спорить с ним и, тем более, выигрывать. После подобных полемик я обычно оказывалась наказанной, а то и вовсе пощёчину мог влепить. А почему бы и нет? Какая-то малявка перечить будет? Вот уж нет. К слову, надменность мне от него досталась, скорее всего. Отвлекаюсь от воспоминаний и иду к шкафу с ингредиентами – теперь, ко всему прочему, нужно будет ещё и амулет от чтения мыслей сделать. Боюсь, если демон будет знать всё, о чём думаю, то поседеет раньше времени, бедняга. — Что ты делаешь, на? — Собираюсь изготовить артефакт, который будет блокировать твоё восприятие моих мыслей. Ответом мне является рык и, что ещё забавнее, топот негодующих шагов. — Испортишь что-то на столе – будешь делать всё заново, сам, — не оборачиваясь, предупреждаю его и ищу взглядом нужную склянку. Дверцы шкафа захлопываются перед моим носом, а затем появляется сердитая физиономия рогатого. Устало вздохнув, пробую отодвинуть упрямого демона, но тот не поддаётся ни в какую и лишь заявляет, что инфернус всё равно сильнее. Затем нехотя признаётся, что его магия тоже не сработала. Да твою мать, когда всё это дерьмо только закончится? Я всего-то хочу прекратить похищение детей из другого мира и сжечь все данные, которые позволяют это делать, а затем больше никогда ни в чём этом не участвовать. Чтоб никаких фейри и демонов – просто жить, найти, наконец, своё место. — Я иду спать, — обессиленно выдыхаю и шустро топаю в ванную. Сначала надо свариться в душе, чтоб вырубило побыстрее, а потом в мягкую кровать и до утра. Желательно вообще без сновидений – хватит с меня всех историй, без того забот хватает. Хочу хоть раз отдохнуть без всей этой информации о жизнедеятельности демонов. Зачем вообще она мне это всё показывала до сих пор? Я вполне нормально отношусь к демонам, и к её демону в том числе. Что она ещё от меня хочет? Почему вообще именно меня выбрала для своих проповедей? Магов что ли мало? Даже если взять мою гильдию, которая считается не особо большой, там предостаточно талантливых магов, которым можно было поручить… Хотя, я даже не знаю, что мне поручили. Отправку демонов в ад? С этим вообще кто угодно справится, хоть тот же самый Лайс или Фелис. Последней, правда, магия осточертела со времён маминой смерти. Да и я ей пару лет была противна до тошноты – мама ведь из-за меня погибла. Зло фыркаю и переворачиваюсь на живот, с головой накрываясь одеялом. А через минуту открыв глаза, понимаю, что успела скинуть одеяло на пол, а за окном успело рассвести. От таких событий просыпаюсь мгновенно. Вот это ничего себе, давненько я так не спала. Голова ясная, ничего не болит и – о чудо! – выспалась вдобавок. Прикрыв глаза, счастливо улыбаюсь, после чего широко зеваю и с удовольствием потягиваюсь. Правда, рукой задеваю что-то. Глаза открываются сами собой, и я поворачиваю голову. Лёжа на животе лицом ко мне тихо сопит не кто иной, как Заилас. Демон выглядит,… как ангел. Серьёзно. У него очень милое расслабленное лицо, чуть приоткрытые губы, прядь волос на щеке. Присмотревшись, замечаю, что ресницы подрагивают – ему что-то снится. И, судя, по улыбке, тронувшей губы, что-то действительно хорошее. Удивительно, насколько хищник может выглядеть безобидным и красивым. Даже и не скажешь, что может довести до белого каления упрямством и грубостью. Улыбнувшись, осторожно поднимаюсь с кровати и, накинув халат, направляюсь на кухню. Встала очень рано, что вообще удивительно – поспать я люблю. И, раз уж встала так рано, то решаю побаловать себя вкусностями – вафли и блинчики. Как-то раз мама сказала, что если тарелку с блинчиками с клиновым сиропом спрятать в швейцарском банке – вскрою его на раз-два. Я тогда страшно обиделась, решив, что мама считает меня кем-то вроде преступницы, раз говорит, что могу нарушить закон, но Фелис объяснила мамины слова, так что мне пришлось извиняться. И посмотрите на меня сейчас – нелегально переправляю демонов, увиливаю от собраний в гильдии, веду свои расследования и притащила демона домой. Уверена, мама долго бы хохотала надо мной. Воспоминания о маме охватывают меня, но, вопреки обыкновению, лишь заставляют улыбаться и согревают – как и мама. Сама по себе я не очень позитивный человек, но мама всегда умела подтолкнуть меня к светлому и хорошему. Благодаря ей я абсолютно ничего и никогда не боялась, даже отца. Отец часто предвзято относился ко мне, наверное, из-за любви к магии – меня увлекали и руны, и заклинания, я постоянно приставала к маме, чтобы она меня чему-нибудь научила. Фелис была его любимицей. Возможно, именно потому что оба не полагались на магию. Сестра выбрала юриспруденцию именно из-за отца – он тоже был юристом. Впрочем, со связями в МагиПол, как же без этого? Воспоминания настолько увлекают, что не замечаю, как пеку больше, чем смогу съесть. А ещё пропускаю появление на кухне сонного, зевающего демона. Замечаю его только когда тот возникает за моей спиной, принюхиваясь. — Там на столе, в тарелках, возьми. Заилас тут же исчезает. Я оборачиваюсь и едва не хохочу в голос. Хвостатый схватил вафлю и блинчик и растерянно смотрит на каждый, затем обнюхивает и отрывает зубами от каждого по половине; глотает абсолютно не жуя. — Это как мягкое печенье, — выдаёт он и съедает оставшиеся куски. — Вкус немного отличается, — улыбаюсь. Взяв клиновый сироп, поливаю им вафлю и протягиваю демону. Тот в недоумении смотрит сначала на вафлю, а потом на меня. Лишь спустя пару секунд вспоминаю об их обычаях. — Нет, я вовсе ничего не имею в виду. Просто это вкусно, и хочу, чтоб ты попробовал. Некоторые курят трубку мира, а мы с демоном объелись вафлями с сиропом. С этого момента можно официально говорить о достижении если не мира, то, по крайней мере, перемирия, и некого взаимопонимания. Новоприобретённая техника не страдала, вафли стали завтраком на законодательном уровне – и обязательно с сиропом! Дела расследования пошли в гору – мы с Лайсом выясняли подробности, а потом я с Заиласом шла проверять зацепки. Из-за того, что Лайс не представлял, насколько это может быть опасно, охотно верил, что проверяла я одна и совершенно об этом не беспокоился. Также несносный демон пробовал отследить треклятых g’anoteēnón, но так никого и не видел. Но, как ни странно, он ничуть не расстраивался, а наоборот, думал, как следить ещё незаметнее и перехитрить крылатых hh’ainun. Кроме того, мне объяснили, как работает мысленная связь и теперь не возникает вообще никаких проблем – Заилас слышит лишь то, что хочу сказать, а я научилась слышать его. Это очень удобно, когда нужно быть тихими, но в то же время срочно что-то сказать напарнику. Что удивительно – эта телепатическая связь работает на любом расстоянии. Хвостатый может быть за несколько кварталов от дома, и я всё равно услышу его. Как сейчас, например. «Брианна, след g’anoteēnón идёт только отсюда, из дома твоего hh’ainun». О, да. Мы добились успеха – Заилас научился звать меня по имени. Ну, чаще всего. «Думаешь, там есть какой-то портал?» В голове раздаётся недовольный рык, и к моему спокойствию прибавляется раздражение Заиласа. «Я внутри дома. Портала нет, я бы почуял». Книга падает из рук, и я вскакиваю, говоря в пустоту: — Ты чокнулся? Даже я не знаю, какая охранка там наколдована! У смешка, раздавшегося в моей голове, появляются нотки самодовольства: «Пайилас волнуется за демона?» Вот кто бы только мог подумать, что демоны в совершенстве владеют сарказмом? Именно поэтому я жалею, что невозможно ударить кого-то на расстоянии. «Пайилас вообще много о чём волнуется», — фыркаю и начинаю ходить кругами по комнате. — «Раз ты там, то зайди в его комнату. Там над столом полка и на ней книга слабо-синего цвета. Посмотри, что это». Да, знаю, «слабо-синий» звучит паршиво, но попробуйте объяснить демону, что голубой – это оттенок синего. У меня не получилось. Тем временем, пока голос демона в моей голове – какая ирония, а – затих, я увеличиваю скорость перемещения по комнате. И чего я так разволновалась? Что с ним может случиться, если даже охранку обошёл? А Лайс далеко не слабак в этом плане. «Брианна, запах сильнее всего здесь». Интересные новости. В спальне моего друга и напарника витает святой дух, а я не в курсе. Да и вообще он меня туда не пускал, если задуматься. Ну ничего, сейчас мы выясним, что в твоей чёртовой книжонке. «Нашёл книгу?» «Есть большая и меньше». «Та, что большая». Есть классная поговорка «не зная брода – не суйся вообще нахрен». Согласна, оригинал звучит несколько иначе, но глава нашей гильдии употребляет именно этот вариант уже много лет и ни разу никто не оспорил интерпретацию – я её оспаривать тоже не стала. Буквально через пару мгновений после моего ответа, левая рука вспыхивает почти невыносимой болью, от которой ору не только я. Едва осознав, что боль явно не моя, сквозь пелену слёз взглядом нахожу на столе инфернус и, схватив его, выпаливаю призыв. Серьёзно испугаться, что он может не сработать, не успеваю – бурое сияние буквально сваливается на меня сверху. — Заилас! Демон сжимает больную руку в кулак и стискивает зубы, тихо рыча. Рука словно покрыта инеем, несмотря на довольно высокую температуру тела демона, что совершенно нереально. Скорее всего какое-то защитное заклинание, но Лайс – элементарий, причём воздушный. Такого в его арсенале я не только не припомню, но и не могу предположить. Остаются только ангелы. Тянусь к руке демона, но тот отодвигается от меня и отталкивает руки своей здоровой. — Оно идёт выше, — сквозь сцепленные зубы отвечает он. — Я не знаю… — Я человек, мне их защитные заклятья не навредят, — осторожно касаюсь пальцами заледеневшей руки. Заилас снова рычит от боли, но сидит смирно. Учитывая то, что я не знала даже о существовании пернатых святош, то и не представляю, каким заклятием можно снять это проклятье. Единственное, что приходит в голову – перенос. Есть очень старое заклятье, подразумевающее также применение руны, и в здравом уме его никто никогда не станет использовать. Во-первых, его изобрели, когда не было контрзаклятий к большинству известных проклятий на тот момент. Во-вторых, оно действительно старое, и от этого сложное – многие слова очень трудно выговорить, да ещё и руну нужно начертить, но тут немного повезло – мне достаточно чётко представить нужную руну, чтобы она сработала. Ну, и в-третьих, попробуйте найти идиота, который согласится перенять чьё-то проклятье? То-то же. Хорошо, что демон на грани потери сознания от боли, да и в принципе не знает, судя по всему, о существовании подобной магии, а догадывается только когда от боли начинаю морщиться я. Зато с демоном всё почти отлично. Он, конечно, сильно ослаб из-за холода, но с рукой всё в порядке. — Что это за виш? Я глупо хихикаю. Веселье на уровне – неизвестное проклятье, которое перетащила с демона на себя, вышеупомянутый и злющий демон в паре сантиметров от меня и абсолютное отсутствие идей, как избавиться от холодильника на руке. К слову, мне не так больно, как было Заиласу. Больше похоже на переохлаждение, чем на местную криозаморозку конечностей. Удивлена, как он вообще в сознании остался, да ещё и на призыв откликнулся. — Прости, — коротко выдыхаю. — Это очень старая магия. Думаю, что даже для тебя очень старая. Это заклятье позволяет забрать на себя часть или всё проклятье целиком, наложенное на другого человека. И мы сейчас выяснили, что с демонами это тоже работает. — Я знаю, что ты сделала, — зло фыркает он, настороженно осматривая меня. — Я не знаю, как это исцелить. — Ну, будем надеяться, что сможет Фелис, если у меня не получится. По итогу, конечно, мне всё-таки пришлось звонить сестре и просить приехать, желательно с её знахарским опытом в обнимку. Надо отдать Фелис должное – добралась очень быстро. Правда, исцеление и у неё заняло довольно много времени. Под конец мне пришлось даже лечь в горячую ванну, потому как зуб на зуб не попадал от холода. В голове мелькнула мысль, что демон был бы уже мёртв, и давно. Хоть Заилас рвёт и мечет, что так поступила, но я не испытываю ничего, кроме облегчения – мне найти целителя гораздо проще, чем ему. Демон был в инфернусе, и сестрица его точно никогда не видела, но, если судить по её выражению лица, была солидарна с ним. От гневной тирады меня спасает только болезненное состояние. В конце концов, Фелис разгадала ребус проклятья и смогла его разрушить, после чего заставила меня долить горячей воды в ванну и вышла. Пока я лежала в горячей воде прямо в одежде и гадала, какую экзекуцию на этот раз мне устроит сестра, сама Фелис думала совершенно о другом. — Я тебе там суп разогрела, — тихо говорит она, заглядывая в ванную. — Поешь обязательно, как вылезешь. Желательно, пару дней побыть дома. Трáвы тоже оставила – заваривай и пей, как можно чаще, это восстановит организм. Сказано это настолько спокойно, что я не выдерживаю: — И никаких воплей о том, что я – безмозглая вездесущая идиотка? — Ты это и без меня знаешь, — усмехается она. Я только фыркаю. — Ри-ри, — тихо зовёт она. Удивляюсь детскому прозвищу и потому сосредотачиваю внимание на сестре. — Я приблизительно понимаю, чем ты занимаешься, — вздохнула Фелис. — Но ты не должна. Это неправильно… — Вот именно, — обрываю её. — Это неправильно. — Но они демоны, им всё равно. — В первую очередь, они – дети, Фелис, — зло выдыхаю. — И людям хватает ума делать что-то с детьми. — Они – демоны! — Да мне насрать, — рявкаю в ответ. — Как и маме было бы плевать. И ты прекрасно знаешь, что она первая бы бросилась помогать мне в этом. Потому что ей тоже было бы всё равно, какой расы дети. Потому что это просто дети. — Ты и сама ещё ребёнок, — фыркает она. — Потому-то я ещё отлично помню, каково это быть без семьи и хрен пойми, где, — парирую я. Она негодующе поджимает губы и уходит, прикрыв дверь. Затем хлопает входная. — Только не в ванну, Заилас, — выдыхаю, завидев багровое сияние у груди. Наверное, не стоит говорить, что именно в ванне он и появляется. Лицо ещё более суровое, чем у сестрёнки минуту назад. — Спасибо, что учёл мою просьбу, — вздыхаю, глядя ему в глаза. — Можешь, пожалуйста, входную дверь запереть? Не люблю, когда она открыта. В принципе, я могла предугадать и эти его действия, но надеялась на лучшее. Он запирает входную дверь. Печатью. Демонической. Я даже ничего не говорю на это – сил нет совершенно. При попытке выбраться из ванны меня сгребают в охапку и осторожно ставят на пол. А затем так же осторожно обнимают. Удивлённая поведением демона, я не шевелюсь, но осторожно зову: — Заилас? — Не делай так больше. Лицо моё вытягиваетсяв изумлении. — Если бы я этого не сделала, ты был бы мёртв. — Ты сказала, что проклятье на тебя не подействует. — Поверь, я тоже неприятно удивлена, — вздохнув, запрокидываю голову, чтобы видеть его лицо. — Думаю, что после того, как решим ситуацию с похищением paīs, займусь своей родословной. — Я уже сказал, что в тебе наша кровь, — невозмутимо отзывается демон. — Мне интересно, как она во мне оказалась. — Твоя мать… С максимальной для своего состояния быстротой я накрываю ладонью его губы. — Я знаю, как делаются дети, Заилас, — хихикая, отвечаю я. — Но здесь, думаю, что-то другое. И мне интересно, почему мама решила сделать меня такой, для чего я такая нужна. Он начинает ворчать что-то на тарабарщине, а я выставляю его за дверь, чтобы снять сырые вещи и спустить воду. Ворчащий демон – новый опыт моей жизни. Да и вообще, если судить по снам от его контрактора, то Заилас стал намного спокойнее. Может, действительно повзрос… После всплывшего воспоминания о пылесосе у меня вырывается вздох. Беру слова назад – он всё такой же чокнутый и вспыльчивый. Затолкав сырые вещи стираться, броском улитки достигаю кровати и заворачиваюсь в одеяло. Отключаюсь практически мгновенно и, судя по пропущенным на телефоне сплю больше, чем планировала. После пробуждения настроение оказывается ещё хуже, чем было. Думаю, в частности из-за того, что болит теперь не только рука, но и всё тело. С горем пополам дотягиваюсь до телефона, отправляю сообщения Лайсу и сестрице, что жива и в здравом уме. Потом перезваниваю потерявшему меня ГГ, извиняюсь и информирую, что нарвалась на вражеские чары. Мне было велено сидеть дома и приходить в себя, а после выздоровления показаться ему на глаза. — Почему он заботится о тебе? — спрашивает Заилас после того, как завершаю разговор. Кое-как перевернувшись на другой бок, нахожу демона на второй половине кровати. Он совершенно точно не спит, но лежит здесь, судя по всему, уже давно. Слабо улыбнувшись ему, отвечаю: — Потому что он заботится обо мне с четырнадцати лет. Вышло так, что сестра не могла взять надо мной опеку, а других родственников нет, и меня отправили в детский дом, — тут я понимаю, что он вряд ли знает значение этого слова: — Это большой дом, где много детей, у которых по разным причинам больше нет родителей. Там за ними присматривают чужие взрослые. Демон недовольно хмурится и морщит нос, но кивает, чтобы продолжала. — В детском доме мне совсем не нравилось, и я постоянно оттуда сбегала. Однажды ночью наткнулась на двух людей, что гнались за вампиром. Кстати, я была очень упрямым и сложным подростком, — усмехаюсь. — И потому ввязалась в драку. Понятное дело, что меня укусили. Потому те двое притащили меня в свою гильдию, чтобы исцелить. Там я познакомилась с Тревисом, мастером этой гильдии. Он, конечно, вкатил мне жёсткий нагоняй, но всё же оказался очень добрым. Поэтому я таскалась туда почти каждый день, и в конце концов Тревис забрал меня, удочерил, — на последнем слове демон уставился на меня, потому поясняю: — Это когда чужой человек принимает тебя в свою семью. У вас нет кровного родства, но он берёт заботу о тебе на себя. «Удочерить» – это о девочках, а о мальчиках – «усыновить». Демон снова кивает. — И вот, с тех пор я в его гильдии. Выполняю задания, действую Тревису на нервы. — А в том возрасте ты считалась ребёнком? — Можно и так сказать. — Но ваши дети не могут участвовать в драках, для них это опасно. — Да, но у меня очень плохой характер, поэтому Тревису было проще помогать мне, чем что-то запретить. Тем более, мама учила меня магии с детства, так что и знаний и навыков на тот момент мне хватало. А физическую форму я потом уже набрала. Лайнел помог. Он стал моим напарником примерно через два года, как я появилась в гильдии. — Но он старше тебя. — Это не играет роли. Тем более, старше-то всего на пару лет. — Намного больше. — Ну ладно, на четыре, — закатываю глаза и весело фыркаю. Демон упрямо качает головой и объясняет, что чувствует приблизительный возраст. По его ощущениям Лайнел гораздо старше, чем я. Пытаюсь объяснить Заиласу, что тогда Лайс выглядел бы иначе, но ох уж эта демоническая упёртость и самоуверенность. Бросив бесполезное занятие, поднимаюсь с кровати, закутавшись в одеяло. Штормит жутко, конечности отказываются шевелиться, отзываясь на любую попытку тупой болью в мышцах. Есть ощущение, что болят даже кости, но я была бы не я, если бы не дошла до кухни, чтобы заварить травы, что оставила Фелис. Кстати, от запаха мне становится ещё хуже, но ситуацию спасает Заилас – его лицо так перекашивает от запаха, что я, несмотря на боль, не могу прекратить смеяться, и даже чуть не захлёбываюсь отваром. Вообще, к слову, весь день демон проводит возле меня – присматривает, помогает, если не могу чего-то сделать, да и ведёт себя тихо, что совсем сбивает с толку. Вину рогатые чувствовать вряд ли могут, так что, скорее всего, это, должно быть, благодарность за помощь. Они же всё ответно делают, услуга за услугу. Неплохой вариант взаимодействий, но людям от другого человека действительно ничего не нужно. При попытке донести эту мысль до хвостатого, на меня рычат и велят спать. Остаётся только смириться. Но спать не хочется совсем, поэтому я лежу и читаю. А вот демон проваливается в полудрёму, изредка и довольно лениво помахивая хвостом. Меня настолько умиляет эта картина, что я пялюсь на него и улыбалась довольно долго, забыв о книге. А потом мне на колени попадает кончик его хвоста. Не удержавшись, откладываю книгу и осторожно касаюсь шипов. Они оказываются довольно твёрдыми, но, при этом, пластичными. Бросив взгляд на спящего демона, осторожно беру хвост в ладони, чтобы рассмотреть. Вблизи выглядит совершенно иначе – кончик кажется более глянцевым, чем кожа, и более гладким. Два загнутых шипа на внутренней части имеют ещё несколько маленьких, которые незаметны издали. А ещё он очень острый – я едва не порезалась. Удовлетворив любопытство, всё так же осторожно кладу его на колени и снова бросаю взгляд на демона, чтобы убедиться, что не разбудила. Но его глаза оказываются открытыми – Заилас наблюдет за мной. Я тут же вспыхиваю, желая провалиться на месте. — Прости, — тихо выдыхаю. — Просто всегда было очень интересно, а ты – единственный демон, которого вижу настолько близко. — Я не злюсь, — отзывается он. — Спасибо. Демон вновь закрывает глаза, а я снова берусь за книгу. Кажется, мировое соглашение только что продлилось. Фелис оказалась права – уже на следующий день, правда, уже вечером, мне становится гораздо лучше, чем накануне, и, естественно, я не могу больше оставаться в кровати. Но, прежде чем моя неугомонная инициатива выгоняет меня из дома, успевает позвонить Лайс, а затем и притащиться ко мне. Оказывается, всё время моей недееспособности он искал зацепки и достал несколько адресов и пару фото. Оставив мне всю информацию, сбегает на задание, пообещав зайти и обсудить всё на следующий день. Поэтому просматриваю я всё одна – Заилас слишком долго пробыл в замкнутом пространстве и вышел прогуляться, а я ничего не имела против. Быстро пробежавшись глазами по тексту, достаю фотографии. На фото определённо демон, совершенно точно из Двенадцатого дома и готова поспорить, что гораздо младше Дааррена. А ещё он мёртв. Даже не представляю, что с ним могли сделать, но… Я никогда не видела, чтобы у демона не заживали раны. Он был весь исполосован, словно плетью. Его просто замучили до смерти и, вероятно, чем-то травили – цвет кожи отличается от кожи Заиласа, даже если делать скидку на игру теней, освещение и передачу цвета камерой. Дрожащие пальцы больше не в силах удерживать фотографии, и они все сыпятся обратно на стол, а я сползаю со стула на пол, зажимая дрожащими руками рот. Что за звери могли такое вытворить с ребёнком? Даже если и другой расы, но это беззащитный маленький ребёнок. У кого могла подняться рука?.. Слёзы льются градом, меня всю трясёт от осознания, что такие люди вообще существуют. А затем захлёстывает чувство вины – гримуары. Я, или кто-то до меня, должны были к чёрту сжечь все гримуары, чтобы никто и никогда не узнал, как можно призвать демона, тем более – ребёнка. Передо мной внезапно падает на колени Заилас. Кажется, он что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова – в ушах лишь стук собственного сердца. — Пайилас, — лишь могу прочитать по губам. Мне требуется минута, чтобы оторвать руки от лица и коснуться взволнованного демона. И проходит около десяти, прежде чем могу выдохнуть: — Они убили их Заилас. Эти дети мертвы. Он сгребает меня в охапку, стараясь успокоить – странным образом демон не выносит женских слёз. Кажется, Валъир говорит, что молодые часто гибнут, потому что zh’ūltis и что в их мире это нормально, но вряд ли это успокоило бы меня в каком бы то ни было состоянии. Я отталкиваю его и кричу о том, что их замучили до смерти, их пытали, над ними издевались, что они были совсем маленькие, вероятно, их только-только забрали отцы, что это не нормально для меня – даже не помню, что ещё кричала в приступе истерики. Но демон просто слушает, сидит рядом, и постепенно я начинаю затихать. В конечном итоге, снова плачу, прижавшись к нему. Следующее, что могу вспомнить – утро. Просыпаюсь в кровати, голова гудит из-за вечерней истерики, глаза болят от слёз. Оглянувшись, вижу демона, спящего рядом со мной. Сквозь сон он продолжает обнимать меня. Почему-то вспоминаются лица paīs – сломленные и безжизненные. Они так никогда и не вырастут. Испугавшись, что снова начну плакать, осторожно выскальзываю из рук Заиласа и ухожу в ванную. Но слёз больше нет – вместо них в груди разгорается ненависть, ярость. Вид в зеркале оказывается не очень даже после всевозможных водных процедур, так что приходится прибегнуть в магии исцеления. За этими манипуляциями меня и застаёт звонок Лайса с предложением встретиться. Заилас ещё не просыпался, и я, не захотев его будить, сама направляюсь к напарнику со всеми бумажками. Я была у Лайса уже около двух часов с момента приезда, когда в голове раздаётся взволнованное: «Пайилас». «Скоро вернусь. Уехала к Лайсу, нужно обговорить всё, что он успел найти и куда ещё собирается влезть». — Ри? — Лайс хмуро смотрит мне в глаза. — Прости, — выдыхаю и тру лицо ладонями. — Повтори, пожалуйста. «Призови меня». «Вот уж нет, ты уже был здесь и мне не понравилось, что произошло». «Пайилас», — недовольное рычание. — «Призови меня». Закрываю лицо ладонями и тяжело вздыхаю. Он ведь может просто прийти сюда и напугать Лайса до чертей. Потом, скорее всего, будет драка и долгие объяснения. А если призвать его – Лайнел точно почувствует магию Заиласа. Придётся просто уйти и призвать его за ближайшим углом. Убрав руки от лица, объясняю Лайсу, что всё ещё плохо себя чувствую и поеду домой. Ответ друга разбираю исключительно по губам – рык демона в моей голове уже не прекращается. Спешно простившись с Лайсом, спускаюсь по лестнице и, выйдя из подъезда ныряю в ближайшую подворотню. По счастью, она оказывается безлюдной и я шепчу: — Даэмон, исихазэ. Как и следовало ожидать – багровый свет появляется довольно быстро и, едва успев коснуться инфернуса, отскакивает, принимая форму демона. Злого демона. Очень злого демона. — Здесь полно людей, — выпаливаю до того, как тот начнёт орать. — Потерпи до дома. Очень злой демон негодующе фыркает, становится ещё злее и растворяется в инфернусе. Облегчённо выдыхаю – разборки будут дома, а до того времени я успею настроиться и… «Zh’ūltis пайилас! На тебя тоже действует виш, которой защищён его дом!» Тяжело вздыхаю. Или не успею настроиться. «Ты мог назвать меня глупой из дома». Ответом мне является рычание и тишина. Ох уж эти демоны. По пути домой заезжаю за едой и одеждой. Патрулировать же мы договорились с демоном, а просто так вывести его на улицу я не могу – он, конечно, красавец, но даже если забыть о рогах и хвосте, то глаза, думаю, шокируют каждого встречного. Правда тут есть проблемы. Одежду, может быть, я смогу уговорить его надеть. Вероятно, мне сказочно повезёт, и обувь он тоже нацепит. Но вот линзы… Пожалуй, мне придётся найти тот амулет с сильными защитными чарами – иначе Заилас просто убьёт меня в порыве негодования. — Ты врала! — именно это первым делом я слышу от демона. Мне дают переступить порог квартиры и даже запереть дверь, после чего из инфернуса, как чёрт из табакерки, выскакивает Заилас. Всё такой же грозный, между прочим. — Во-первых, я не врала тебе… — Ты сказала, что мы всё делаем вместе, но ушла в дом hh’ainun, за которым следят g’anoteēnón без меня! — Лайс не даст меня в обиду, Заилас, — улыбаюсь и, подойдя, кончиками пальцев ерошу ему волосы. — И ты спал. Тебе нужно было отдохнуть. Он мотнул головой, отмахиваясь от моей руки, скалится и рычит: — Я могу сражаться. — Ты сражаешься лучше меня, — согласно киваю. — Но я проявила заботу о тебе, ты должен был отдохнуть. — А ты не должна была идти туда одна, — фыркает он. — Прости, что заставила беспокоиться. Снова. — Я хочу обещание, — он шумно выдыхает носом. — Какое? — Что ты больше так не сделаешь. — Заилас. В ответ снова рычание и оскал. Упрямые и убедительные хвостатые засранцы. Вся проблема в том, что мне нужно будет действительно держать слово, которое дам ему. Для них это слишком важно – иначе никакого доверия. Вздохнув, отвечаю: — Хорошо. Я обещаю стараться не ходить в опасные места без тебя. Ладно? — Это значит, что всё равно будешь, — надменно фыркает он. — Нет, — качаю головой. — Это значит, что я пойду одна только, если ты не сможешь пойти со мной. Демон уже значительно спокойнее, если сравнивать с переулком, хотя хвост всё ещё бьётся из стороны в сторону. — Но сегодня я мог пойти с тобой, — он задумчиво щурится, наблюдая за мной. — Я не хотела тебя будить, потому что ты вчера вечером сильно беспокоился обо мне и заботился. Я чувствовала вину за твою усталость и поэтому ушла одна, оставив тебя отдыхать. Его лицо буквально вытягивается от удивления: — Ты подвергла себя опасности, чтобы я отдохнул, потому что ты виновата в моей усталости? Киваю. И мне снова говорят, что я zh’ūltis пайилас. Он повторяет это ещё несколько раз за всё время, что пересказывала ему наше общение с Лайсом, а затем и во время примерки одежды. Хорошо, что сейчас достаточно холодно для плотных толстовок – под капюшоном рога почти не заметны, кажется, что у парня на голове просто ободок наушников. Штаны от толстовки он даже брать в руки отказался, но получается уговорить его на джинсы. С кроссовками я к нему пристаю около часа, прежде чем он соглашается хотя бы попробовать надеть их. И чуть не визжу от восторга, когда он говорит, что «они не так мешают, как этот мешок на теле», указывая на толстовку. Настаёт черёд линз – и это даже не ад, потому как там я уже была, а то, что устроил Заилас… Дело в том, что из-за того, что его глаза полностью алого цвета, то и линзы пришлось брать на весь глаз. Пропущу всю сцену противоборства и резюмирую – меня послали далеко и надолго. Он категорически отказался от ношения линз весьма недвусмысленным способом – сжёг их. — Заилас! В это время года люди не ходят в солнцезащитных очках, тем более вечером! — Зачем они мне? Я не буду видеть, — фыркает он. — Зато все будут видеть твои светящиеся красные глаза, — складываю руки под грудью и негодующе притопываю ногой, сердито уставившись на него. — У людей таких не бывает. И я не знаю подходящее заклятье маскировки, чтобы перекрыть твои глаза обманкой. Демон в который раз начинает ворчать на тарабарщине, но, прежде, чем я говорю, что ни черта не понимаю, он прикрывает глаза на минуту, а затем снова открывает их. И у меня непроизвольно отвисает челюсть. — Теперь ты не будешь просить надеть… это? — он брезгливо морщит нос, указывая пальцем в коробку от линз. — Не буду, — всё ещё ошарашенно отвечаю ему. Он каким-то образом в точности скопировал цвет моих глаз. Они, конечно, совершенно экзотически смотрятся на его лице, но это значительно лучше, чем было. На вопрос, почему он сразу так не сделал, был простой ответ – я не просила. Мне оставалось только принять поражение и идти переодеваться.