□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Забегаловки в Метеоре — места злачные. Велика вероятность наткнуться на крысиное мясо или еще какую гадость. Гону не нравится. Но у него нет выбора, потому что Нобунаге, так сказать, очень охота потрещать, а единственный, кто для этого подходит — собственно, Гон. Велфина отпускают, и тот сбегает, поджав хвост (буквально)… В общем, они сидят в забегаловке, перед Гоном — спагетти загадочного происхождения, а сам Нобунага напротив с пивком. Которое Гону, конечно же, нельзя. Выглядит тот жутко взбудораженным, даже немного радостным, видимо, надеется, что Гон все же примет предложение и вступит в дружное смертоносное семейство «Пауков». Помешивает выданный ему сок трубочкой и украдкой смотрит на Нобу. Тот болтает: — … поэтому пришлось брать не суп, а десерт. Такую цену заломить! Это ж надо. Очень интересно, конечно, но что там насчет всех таинственных передвижений по континенту? Вопрос явно озадачивает Нобунагу и некоторое время он с подозрением смотрит на Гона. Словно проверяет, не шпион ли тот очередного злостного мстителя. Смешно, ведь сейчас он сам по себе такой. Когда гляделки завершаются, Нобунага задумчиво причмокивает и пожимает плечами, будто ничего такого там и нет. Дескать, дело простое. — Ну, тут разошлись ребятки из Какина. Поэтому мы их решили, ну. Знаешь? Против лома… — Вы были в Какине? — Финкс с данчо. Я-то торчал тут. И, кстати, видел твои бои, пока ты не слинял оттуда, как самая настоящая писечка, — ухмыляется, когда стакан в руке Гона самым неожиданным образом трескается. Почему же так, хм-м-м… — Мы ездили к местным умникам за помощью. Пусть сами свою заразу и выводят, тем более мы вместе уже работали. Так сказать обкатываем полезное знакомство. Есть там такой занудный парень, Кен’И, вот за ним-то они и отправлялись. Логично, на самом деле. Выходит, они сейчас с Гоном в одной лодке? Если пытаются выкурить подчиненных Морены Прудо прочь. Товарищество, размышляет Гон, поможет ему сблизиться с «Пауками» и получить их доверие, и, значит, пробраться на их базу… И тогда он сумеет выйти на Хисоку. Был ли это хитрый план Бизеффа? Или случайное совпадение? Хотя, зная того, он наверняка скажет, что это удачное стечение обстоятельств. Все политики так говорят. Но нельзя упоминать Хисоку. Если Нобунага поймет — план провалится. Врать Гон не умеет, поэтому решает просто не упоминать. В конце концов, отсутствие болтовни на тему — своего рода не вранье, да? Он будет искренен в своей уклончивости, и, раз Пакуноды больше нет, никто не сумеет этого понять. Кроме Куроро. Блин!.. Ну ладно, может, тот сейчас слишком занят всем случившимся и не будет так уж присматриваться. — А ты что тут забыл, клещ? — Я не клещ, — мрачнеет Гон, и Нобунага добродушно похихикивает. — Еще какой клещ. Скрывать информацию смысла нет, история довольно громкая, поэтому Гон честно пересказывает Сагу О Муравьях с ее жутко печальным и немного глупым финалом. Кайто-то, в итоге, жив и здоров. Нобунага удивляется, кратенько добавляет об их встрече с химерами тут, немного перетирают за Стражей. Ну и, как вишенка на торте — заключение о потере нэн, над которой Нобунага посмеивается. Беззлобно. Гону даже не обидно, потому что повод, ну, имеется. Солидный. — Ну ты и придурок. Так всрать потенциал! — Да я уже понял. — Не расстраивайся, — подмигивает. — Я слышал об историях и похуже. Бывало, люди здоровье теряли из-за дебильных ограничений. Как твой Курапика, кстати. Он же передал хацу данчо… э-э-э… Ты же в курсе, да? — Слышал, — кокетливо. Не важно, что не от Курапики, а от Фугецу. — Ну вот. Мы когда начали его анализировать, то поняли, что оно несколько… как бы это назвать… суицидальное? Так что, Гон, твоя клятва по итогу вышла фуфлом. Хотя, конечно, ты чуть не помер и так далее, и случайно устроил очередной кризис в Ассоциации. Но зато какое приключение, да? Когда Нобунага смеется, Гон не может злиться и фыркает. Ну да, приключение. Можно сказать и так. Он не то, чтобы раздражен такой жизнерадостностью, но это как очередное напоминание, что жизнь вернула ему все — кроме ауры. Наказание за бездарно просранные нервы Киллуа и Питоу? Или он сам все еще чувствует, что не заслужил прощения? Вот нэн-то и нет. Зато есть аура, которую он не контролирует. Черт, некоторые аспекты всей этой тягомотины были жутко загадочными, прямо как (по секрету рассказанное) преображение Биски. Ну и как оно работает? Просто так? — А как у вас дела?.. Внутренние размышления, это, конечно, полезно, но пора бы и честь знать. Осторожно подступаем к опасной теме под заглавием «Хисока». Потихонечку, полегонечку… — У нас? Да так себе, — Нобу обводит пространство вокруг рукой. — Сам видишь, в городе какая-то больная секта, все на ушах, еще этот шум с Темным Континентом… Данчо на месте не сидит, все носится. Неугомонный. Будь я работником на зарплате, потребовал бы отпуск, но куда мне. — Нет, я спрашиваю не про город. А про вас. И, вот, решающий момент. Оркестр замирает в ожидании, когда на сцене начнется действо… Пафосно-то как. Интересно, Хисока именно так и думает? Он-то любит театральность и фарс. Нобунага стопорится. Задумывается. Гон понимает: мечется из стороны в сторону, не знает, рассказать ли не столь уж и близкому человеку про случившееся. Хорошо, что он не знает про их связь с Хисокой. Хорошо. Мог бы догадаться, что они знакомы через Курапику, но что-то подсказывает Гону, что Нобунага и в здравом уме не задумается о возможности дружбы между маньяком и «клещом». Почесывает висок, немного смущенно. — Да не очень. Много… всякого случилось. Лицо темнеет. Ага, вот оно. — Голова кругом идет. Не только из-за города… Прямо Йоркшин вспоминается… Бля. Потирает переносицу. — Извини. Все хреново, в общем. Кое-как отвлекаемся шумихой в городе, но сам понимаешь. — Тогда могу предложить повод отвлечься еще. Ого, а это он, вероятно, подцепляет уже от Бизеффа. Умное лицо, всякие словечки. Жаль, что на самом деле Гон не такой, но какая разница сейчас, да? Тянется в карман и достает оттуда ровную белую визитку с адресом упомянутого. В традициях лучших фильмов кладет на стол, пальчиком двигает вперед. Забегаловка, эта сцена — ну точно как в кино. Нобунага подозрительно поглядывает на визитку, но выжидает, из вежливости. Дает Гону закончить, а то такая сцена. — Этот мужик заинтересован ровно в том же. Думаю, вы сработаетесь, — медлит. — Мы сработаемся.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Кен’И, для краткости Кенни, и правда оказывается довольно занудным типом — с первого взгляда выглядит как какой-то бюрократ или, еще хуже, пиджак. Поправляет очки, сверкает глазищами, зырк-зырк, в общем, та еще напасть. Но Кенни не один, за ним из самого Какина приезжают еще двое, телохранители ли или кто, владеющие хацу — Линч и Закуро, боевитая девица и парень умирающего вида. За ними — Финкс, они с Гоном обмениваются не самыми дружелюбными взглядами, но молчат. Затем уже втроем разворачиваются к Бизеффу, а Линч и Закуро отваливаются заниматься распитием спиртного на кухоньку, что им, по какой-то загадочной причине, сходит с рук. Видимо, Бизеффу выгодней махнуть рукой на алкашку, чем распинаться, что это, вообще-то, слегка незаконно. Но что вообще законно в Метеоре? Гону откровенно говоря скучно. Он тут исключительно в качестве посыльного с добрыми сведениями: доложил о возможности сотрудничать и на этом достаточно. Болтовня Кенни и Бизеффа — самое унылое, что только может случиться в этой комнате, еще унылей, чем нытье Велфина о скорой гибели, поэтому большую часть деловых переговоров он пропускает мимо ушей и краем глаза наблюдает за тем, как бодро Линч пьет из горла. Вся мафия в Какине такая? Сян, Линч… Страшно представить, что там за Морена Прудо такая. Морена, между прочим, главная тема обсуждений. Приведшая в город целую уйму заразы… И раздавшая им хацу. Видимо, от Морены были проблемы еще на корабле, потому что Кенни при упоминании ее имени надсадно закашливается и надламливает брови с видом, словно вот-вот опорожнит желудок. — Нам необходимо избавиться от этой женщины. Как можно скорее. — Мы ведем охоту, — тем же унылым официальным тоном отзывается Бизефф. Кивает в сторону Гона. — Наш человек шпионит в их культе. — Значит, устранение не будет проблемой. Если Ваш человек способен на убийство. В эту минуту Гон грациозно ковыряется пальцем в ухе, развалившись в креслице. Ему нет нужды вступать в этот диалог, потому что Бизефф знает ответ и без него. Жаль, что сейчас тут нет Киллуа и Аллуки — почуяв предстоящие скучные разговоры, они смотались в город за вкусностями. Черт, надо было идти с ними… Гон рассеянно моргает, когда Кенни позади закашливается. — Что ж, предполагаю, что нам надо убить Прудо. В таком случае ее хацу может дать сбой, и все владеющие способностями потеряют их. Вряд ли это коснется возможности видеть ауру, но это меньшая из проблем… — Я ни разу ее не видел. Это вставляет Гон. На него уставляются два бюрократа, задумчиво, Финкс и Нобунага, слегка озадаченно, и Линч с Закуро, переставшие насиловать бутылку с виски. Двое последних особенно заинтересованно, будто после такого начнется какая-то жуткая кутерьма. Ну, в общем-то, так оно и есть: ему машут рукой, мол, продолжай-продолжай, и Гон скребет пальчиком висок: — Там всем заправляет другая женщина. Она называет себя Сян. — Мы ее видели, — тут же вставляет Линч, все еще пытаясь открутить крышку. — Манда с карешечкой. Закуро позади издает ностальгичное «о-о-о». — Говоришь, не видел. — Даже не упоминали. — Полагаю, переворот, — Кенни обменивается взглядами с Бизеффом. Затем кивает Нобунаге и Финксу. — Стоит немного разнюхать. Пока не убивайте никого, они не должны знать, что мы у них на хвосте. Вы, молодой человек, — зыркает на Гона многозначительно, — продолжайте свою слежку. И разузнайте о Морене Прудо. Вполне возможно, что вы просто не встречались. Но будьте осторожны, не все прямые вопросы будут восприняты… Правильно. Ее люди не знают чести и отреагируют негативно, если там действительно сменили власть. Старых царей никто не помнит. Когда Кенни произносит это, на его лице вдруг расплывается кривая ухмылка. Недобрая. Но он больше ничего не добавляет, вновь оборачиваясь к Бизеффу и продолжая унылую болтовню о поставках и договорах. Все это время Гон размышляет. Да, спросить будет логично. И опасно. Но люди там не слишком хорошо знают нэн, точнее, велика вероятность, что многие и не в курсе даже. В конце концов, это Морена даровала всем ауру, а Сян — просто контроль. В крайнем случае он сбежит, уж это-то легко. Сложно было сказать что-то о собственных силах, сможет, не сможет… Да и смысл об этом думать. Он, черт подери, своровал значок у Хисоки, когда совсем не знал ауры, и вмазал ему удочкой по лицу. А если ты проворачиваешь такое с опасным убийцей, как бы, о чем вообще речь. Вспоминается Сян. Ее улыбка. Хитрый взгляд. Может, в ней есть что-то хорошее… Может… Но она хотела убить Фугецу. Просто так, ради силы. За такое нельзя жалеть, Это плохо… Но разве Хисока не занимался ровно тем же? Да, но… Или нет? То есть, разумеется. Но у него еще хватает эмпатии или чего-то, чтобы помочь Фугецу по-настоящему. Он просто придурок с тягой к адреналину. А Сян? Она куда опаснее. Хисока хотя бы меряет людей по силе, а Сян убьет любого, кто посягнет на ее лакомый кусок пирога. Убить Сян будет правильно. Правильней, чем Питоу. У Питоу хотя бы был Король. Благородная цель для убийства другого. А Сян? Может, она и верна тому человеку, на которого они молятся, но он слеп и глух к ним, в отличие от Меруема. Как и современные боги, которым молятся люди вне Китового острова. Он отвлекается от размышлений, когда сверху раздаются шаги. Легкие, аккуратные — Фугецу. Когда она спускается, на ее лице мировая задумчивость и тоска, но затем она замечает Кенни и приобретает легкую нотку озадаченности. Тот же, видя ее, слегка кланяется. — Принц Фугецу, мое почтение. — Кен’И? Что ты тут делаешь?.. Но зачем ее взгляд смещается вбок, на «Пауков». И происходит то, что Гон обозначает как «обнаружение опасности». Волосы у Фугецу встают дыбом, зрачки сужаются, и она диким взглядом сверлит Нобунагу, когда как тот в своей дружелюбной манере приветливо козыряет: — Привет, маленькая принцесса! — Что они тут делают?! Голос Фугецу звенит от ярости; Финкс цокает, когда как Нобунага кривится так, будто его оскорбили до глубины души. Она срывается с места и почти подлетает к нему — с их разницей в росте это выглядит потешно — и хватает за ворот. Вынуждает даже наклониться, но чисто из вежливости, потому как Нобунага в сто раз сильнее ее. Он не станет ее обижать, это уж точно. Но Гон все равно собирается и напрягается. Каждое слово Фугецу — яд. — Вы пришли сюда после того, что сделали с Белеранте?! Совсем страх потеряли?! — Послушай… — Не хочу слушать! — взвизгивает она. В тоне проскакивает дрожь. — Что с ним?! Куда вы его дели?! Накинулись толпой, словно кры… — Фуу-тян, — раздается кашель Бизеффа. Затем тот многозначительно переглядывается с Кенни. Тот вздыхает. — Полагаю, это имеет отношение к тому человеку… Хисоке. — Ага, самое, мать его, прямое отношение, — цокает Финкс. Скрещивает руки. — Бля, это маразм. Заканчивайте. Нам еще кучу всякой херни надо обсудить, а не выяснять отношения избалованной мадам и ее ебантяя. На него бросают испепеляющий взгляд. Нобунага же вскидывает руки, нервно посмеивается: — Да брось, принцесса. Сама подумай. Мы его убили. Да ты и сама видела, что никакой он тебе не телохранитель, а обманщик. Не думай о нем, правда. — Вы не убили его, — рычит она и ткань под ее пальцами трещит. — Ваш данчо сказал, что вы будете его пытать. Я знаю, что он жив. Хватит ломать комедию! Или ты думаешь, что я не добьюсь правды?! Мне плевать на регалии, на статус и то, кто Белеранте на самом деле. Я знаю, что он не самый плохой человек. И то, что вы его забрали… Но недоговаривает. Потому что Гон решает: достаточно. Врывается между ними, отчего Фугецу пугается — еще бы, просто прерывает их контакт с Нобунагой — затем сжимает ее руку и так же стремительно тащит за собой наверх. Даже пикнуть не дает, только кивает гостям, дескать, разберемся. Не то, что он с ней не согласен, правда, хочется высказать свое «фи», но у Финкса маленькое терпение (он помнит это по Йоркшину), а свое здоровье дороже. Поэтому они скрываются наверху. Там, где Фугецу может всласть проораться — безопасно для себя. — Я разберусь, — бросает он, и, кажется, это действует.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Уже светает, когда «Пауки» покидают офис. Кенни остается тут, вместе с Линч и Закуро, договариваются с Бизеффом о сотрудничестве дальше, хотя для них, заочно знакомых еще с существования Восточного Горуто, это всего лишь небольшая формальность. Гон наблюдает за ними из окна и хмурится, когда видит, куда они направляются. К окраинам. Он подозревает, что их база может быть там, но Метеор — город немаленький, рыскать тут в поисках одного человека ничем не лучше иглы в стоге сена. А если здание совсем на отшибе, то его засекут. Нельзя давать и намека на то, чего он хочет. Хисока — больная тема для Редана, больнее кровавого крестового похода Курапики. Тот хотя бы не был предателем. Не был частью семьи. Иногда Гон и в самом деле не понимает, зачем Хисока решает убить бывших товарищей, и «жажда адреналина» для него не ответ. За этим стоит что-то еще. Что-то более зловещее, тайное… Что-то, о чем Хисока никогда не расскажет добровольно. Затем Гон достает телефон. Старый «жук» работает еще с Йоркшина, отменно. Сигнал ловит даже тут. Он быстро отыскивает нужный контакт и нажимает кнопку вызова. Терпеливо ждет, зная, что придурок по ту сторону никогда не поднимает трубку вовремя. Это у него в крови. На вторую минуту томительного ожидания наконец раздается возмущенное: — Ну? — Баранку гну. У меня для тебя задание, и, эй, ты жуешь?! — Я не жую, — отзывается Киллуа, что-то определенно точно проглатывая. — За вкусняшками опять не побегу. — Мне надо, чтобы ты проследил за Финксом и Нобунагой. — Иди-ка ты в задницу. Вполне лаконично, дальше — гудки. Гон набирает еще раз. В этот раз трубку поднимают сразу. — Ну-у-у? — Киллуа, прекрати вести себя как баран. — Боже, — вздыхает тот таким тоном, словно у него требуют самопожертвования. — И ради кого я буду рисковать жизнью?.. Ради Хисоки!.. Хрен с тобой. Но ты мне за это дорого заплатишь. Понял, да, дурила?! Конфеты на такой случай уже приготовлены.