□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Значит, Морена ищет не способ достать бомбу, а того, кто готов выложить за нее денег. То есть, Джайро. Вряд ли ее мотивы столь уж доброжелательны. Они вчетвером — Гон, Фугецу, Линч и Зепайл — сидят в его чрезмерно роскошном (аж до тошноты) кабинете и смотрят на список людей, с которыми Морена уже успела связаться. Что-то назревает. Но, выходит, если Морена против Джайро и Сян, то нет смысла ее убивать? У них же одна цель. Не проще ли будет объединиться и уничтожить их вместе, тем более, что у нее наверняка остаются последователи и вот это вот все? — Ты просто с ней не работал, — шуршит конфетой на фоне Линч. Закидывает в рот с ловкостью жонглера и тут же ломает орешек зубами. — Морена — бешеная сука. У нее в голове шарики за ролики давно уехали, невозможно работать. Ты же знаешь? Как она стала главой Хей-Ли? Придушила предыдущего лидера и устроила резню, оставив двадцать человек, которые следовали исключительно ее воле. Ну и эти потом ее кинули. С ней договариваться — гиблое дело, она тебя если не пырнет, то какую-нибудь подлянку точно устроит. … видимо, не вариант. Но как выйти на Морену? Не то, что они обладают связями о людях, которые действительно хотят купить бомбу. Или вообще имеют ее на руках. Тут никак не сыграть. Чем больше Гон пытается додуматься до хитроумного и элегантного способа, тем сильнее у него валит пар из ушей. Патовая ситуация. Блин! Почему мафиозные разборки такие сложные?! Боги, он всего-то охотник. Должен приключаться, а не залезать с головой в политические интриги. Его жалобы явно вынуждают Зепайла согласиться; но затем он щелкает пальцами и с лицом человека, придумавшего самый гениальный план, замечает: — Можно устроить поддельный аукцион. — И как нам это поможет? — Мы знаем, что Морена ищет человека, который скупает бомбы. Значит, если мы устроим фальшивые торги, то этот тип заявится… Ну либо не заявится, но сто процентов там будет сама Морена. На чем мы ее и поймаем. — Ты не сможешь просто так всучить подделку, — цокает Линч. — Тебя разорвут на кучу маленьких Зепайлчиков, если поймут, что ты кого-то наебал. Или даже пытался. Мы в подполье, братец. Тебе надо продавать реальную бомбу, или хотя бы нечто, что ее напоминает и целиком подчиняется тебе. Неловкая пауза. Итак, где достать реальную бомбу? И стоит ли ее вообще продавать? Вот уж вопрос! Но Линч вроде как в этом всем варится, так что ей верить стоит. Значит, им нужна бомба… какая-то, желательно удаленно контролируемая. Хацу Куроро моментально приходит на ум, в конце концов, записи его боя с Хисокой засмотрены до дыр, но тот далеко, да и пошел он к черту. Абсолютно не улыбается связываться с этим ублюдком, пусть даже ради благого дела и подлизывания к нему же. Развивать новое хацу прямо сейчас никому из них не вариант, никаких взрывчатых веществ под рукой нет… Даже если они вдруг метнутся на Остров Жадности и очень сильно попросят друзей Джина… Остров Жадности… Контролируемые взрывы… Время для громкого «хм-м-м». — Разве он не пытался тебя убить? — осведомляется Фугецу, просто для проформы. Гон вроде как рассказывал ей про все приключения. — Знаю, ты не самая яркая лампочка, но… Послушай. — Во-первых, я победил его. И избил до полусмерти. Во-вторых, он вроде как даже признал, что он вел себя по-мудацки. В-третьих… Я могу просто пригрозить ему? Не самая приемлемая позиция, Гон вроде как хочет отказаться от всех угроз, того, что заставляет его в себе же и разочаровываться, как вся история с Комуги, но выбора особо и нет. Сложно поверить, что его последняя надежда — Гентру. Тот должен быть все еще активен, по логике, Гон с друзьями никому его не сдавали. Вряд ли он особо обрадуется звонку, но это все ради полезного дела, и вообще — пусть платит по долгам. — Если ломаем ему пальцы — я за, — заговорщически подмигивает Линч. Вот она сразу понимает! — Никаких сломанных пальцев! Боже упаси вас заниматься этим на моем аукционе! Но кто слушает Зепайла, в самом-то деле?□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Первое, что слышит Гон от Гентру, чей номер он добывает с сайта Охотников (приходится подключить Фугецу, не только деньги, но и ауру — сам-то он зайти туда не в состоянии), это величайший пример краткости и галантности в одном предложении. Некоторым людям, например, Куроро, только учиться и учиться. Нет слов, одна лишь грация. Потому что Гентру моментально, как слышит предложение, отвечает: — Нахер иди, дружок. Потом ему многозначительно намекают, что дело первичной важности, и вообще тут не отделаться, иначе сломанные пальцы будут еще долго болеть, и, спустя какое-то количество угроз от Линч и просьб Гона послушать, он-то лично видел, как она ловко переламывает пальчики, соглашается. С таким вздохом, будто это с Гона причитается, а не Гентру наконец-то закрывает старый должок. Он, к счастью, в городе, поэтому ждать его недолго. Все такой же долговязый и в тех же тонких очках. Но теперь кажется не столь… грозным? Гон не может объяснить, но, стоя рядом с ним, он не ощущает прошлого страха или даже напряжение. Наверное, это и называется осознанием, что есть люди гораздо хуже. Да и Гентру, пусть и пытался его убить, не предпринял попыток мести. Просто смирился и стал играть роль законопослушного мальчика. Как Гон вообще может его осуждать… когда он считает Хисоку другом? Это те же самые сорта убийц и психопатов. Только кому-то хватает благоразумия осознать, что после первого ответного укуса играться с огнем не стоит, а кто-то упрямо идет до конца. Да уж. Что происходит с его жизнью, если ему приходится сравнивать Гентру и Хисоку в уровнях разумности и принимать сторону первого? Когда он поднимается к ним в офис и натыкается взглядом на Гона первым же делом произносит: — Н-да, а ты все такой же мелкий клещ. А впрочем, пошел-ка ты нахрен, Гентру. Они рассаживаются в кружок, притаскивают выпивку (сок для Гона с Фугецу) и Обсуждают. Попутно пересказывают Гентру всю историю чуть более подробно и объясняют план про взрывчатку. От него просто требуется сделать нэн-бомбу, как та, какими он баловался на Острове Жадности. Ничего сложного, на самом деле, и даже не надо взрывать. В ответ Гентру поразительно нагло хлюпает из стакана. — Дерьмо идея. — Лучше не придумали. Предложения? Линч многозначительно хрустит кулаком. Ответная реакция в виде легкого испуга не заставляет себя ждать. — Ну, я бы сказал купить настоящую бомбу и подкрутить в ней кое-что… — вздыхает. — Ладно, это уже за гранью ваших поразительных умственных способностей. Кроме, наверное, мелкотни, они хотя бы думают в рамках своей осведомленности. Но как вы это представляете? Мое хацу работает только на живых существах. Я не могу поместить ее… на что-то неодушевленное. Ой. — Возьмем что-нибудь. Животное? — Линч резко косится в сторону Гона. — Поц, назови ту зверюшку, что нравится тебе меньше всего. После этих слов мгновенно кривится Фугецу, мгновенно демонстрируя, что она о таком думает. Еще бы, уж кому, как ни ей, знакомо, что значит ходить с огромной мишенью на спине. В ответ на такое Гон тоже хочет резонно возразить, что он, вообще, уважает природу и не хочет иметь ничего общего с угрозой жизни беззащитного зверя; он — Охотник, и вообще дружит с лисомедведем. Как он посмотрит в глаза Кону после такого? В таком простом и резком выводе — использовать животное — вся чуть человеческой натуры, насквозь пропитавшейся гнилью города. Не жалеют никого, даже себя. Но Гентру прав. Он может использовать «Отчет» лишь на живых существах. «Маленький Цветок» тут не подойдет, он действует мгновенно… И если они не используют это животное, то погибнет множество невинных людей. Кто знает, на что способен Джайро, Морена или Сян. Слишком большой риск. Слишком… высокая цена. Одна жизнь против миллионов. Гон сглатывает и произносит то, что, кажется, приходит на его ум раньше, чем он способен даже осознать: — Кошка-альбинос. — Конкретненько, — присвистывает Линч и вскидывает руки, когда на нее поднимают полный ярости взгляд. — Не быкуй. Шуточка. — Заткнись. — Значит, кошка, — Гентру решает не терять времени на разглагольствования и деловито поправляет очки. — Хорошо. Найдите кошку, вечером будет вам бомба. Так и представь, говоришь, что новая военная разработка Какина, все такое… После «Кита» и всех новостей про Первого принца кто угодно поверит. Надеюсь, у вас есть знакомый нэн-экзорцист, иначе у нас будут небольшие проблемы. Хина будет очень сильно орать. Дальнейший диалог не представляет для Гона никакого интереса; Гентру отлучается порыскать по кабинету в поисках запрятанного алкоголя и изредка что-то комментирует, Линч и Зепайл тщательно продумывают план организации аукциона и то, где им, черт возьми, достать кошку-альбиноса. Он лениво осматривается по сторонам, пока не останавливается на Фугецу; видит, как крепко та вцепляется пальцами в колени и отсутствующим взглядом смотрит в пустоту, куда-то вперед… Все из-за упоминания Бенджамина? — Иногда я жалею, — вдруг произносит она тоном полным ядовитой ненависти, — что Белеранте не убил их всех до единого.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
В итоге, Зепайл устраивает аукцион. Бомба — вишенка на торте, финал. Кошка, которую они достают, довольно ручная и охотно идет на контакт, и Зепайл, в самый последний момент, объявляет, что это новейшая разработка Какина, выдрессированное военное животное, как дельфины — только кошка-камикадзе. Боги. Даже звучит супер тупо. Но люди в Йоркшине ведутся на всякую чушь, особенно после всех громких новостей о Какине, поэтому кошка пусть и воспринимается как нечто экзотичное, но весьма и весьма полезное. Торги начинаются. Кто-то вскидывает руки. Гон внимательно наблюдает за всем с балкона, из темноты. Люди, которым интересна кошка, мало походят на описанное всеми, кто пересекался с Мореной Прудо: никаких молодых женщин с шрамом через глаз. В основном мужчины, кроме пары старых дам. Выглядят как дамочки из военных министерств, те, что живут едва ли не дольше, чем правительства их родных государств. Скукотень! Он наклоняется к Фугецу, которая наблюдает рядом, и шепчет: — Ты ее вообще видела? — Морену?.. Не лично, но на фото… — Думаешь, она реально сюда припрется? Его одаривают неоднозначным взглядом. Скорее осуждающим. — Тебе честно ответить, или догадаешься? — видимо, выражение его лица выдает мысли с головой. И что это за возмущенный вздох, эй! — Боже. Нет. Откуда? Я с Кен’И заговорила лишь недавно, а ты говоришь про Морену. — Но она же твоя сестра. Цокает. Впрочем, уже без осуждения. Что-то во взгляде Фугецу… Видимо, не самая приятная тема. — Да, сестра… Которой не было позволено видеться со мной, потому что она родилась у любовницы. Какин весьма жесток к незаконным наследникам. — Может вы бы подружились. Типа, она же сестра! — Так же, как и Церредрих мой брат, и Бенджамин, и остальные… Легкий укор в голосе даже не скрывает. Намек понят. Не все родственнички стоят того, чтобы с ними связываться. Боги! Он же буквально знаком с Киллуа и его поехавшим старшим братцом, мог бы и догадаться! Тем более теперь он намертво повязан с историей о «Ките». Некоторое время они молчат, продолжая разглядывать зал. Нечего больше заметить. Кто бы подумал, что поиски Хисоки вовлекут его в такое. Аферу с бомбами и все это. Настоящий шпионский боевик. Эй, он, вообще-то… не фанат? Немного? Уже хватило Восточного Горуто, с лихвой, спасибо. Надо брать пример с Хисоки, и правда, и заниматься тем, что нравится ему. Что не говори о самодеструктивных тенденциях, но Хисока хотя бы веселился, когда делал… что делал. Сейчас же Гону абсолютно не до улыбок даже. Ну и морока. Некоторое время он смотрит в зал, на одну из фигур, поднимающую руку. Женщина. Молодая. Тощая, как палка. В капюшоне, но свет со сцены достаточно ярко выделяет одну из самых заметных ее деталей — старый двойной рубец через глаз. Покупатель — Морена? Но она же ищет покупателя… Что-то тут не сходится. — Линч, — достает он телефон и мгновенно связывается с той. — Я ее нашел. Разминай кулаки. — Можешь и не просить! Они действительно должны превращать каждый допрос в избиение?..□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Ах да, у Морены есть охрана. Была, точнее, пока Гон с Линч не выбили из нее все дерьмо. Поймать саму Морену намного труднее, она словно угорь, ускользает прямо из рук, но, в конечном итоге, в холле завязывается потасовка между ней и Линч. Кошкодрака. Царапаются, месят друг друга кулаками… Смотря на это зрелище, Гон искренне радуется, что у Фугецу даже в планах нет никакого усиляющего хацу. Упаси боги, она ведь наверняка присоединится к этому рассаднику хаоса. Это у всех женщин в Какине какая-то особенность, да? Может, Биски тоже на самом деле оттуда? Как только он это предполагает, то получает тройную презрительную порцию взглядов и два подзатыльника. Вообще-то, ауч. Уютненький подвал для допросов начинает казаться вторым домом… — Я закажу пиццы. — Надеюсь, без ананасов. — Гон, — на него смотрят осуждающе. — Пицца с ананасами — шедевр кулинарии. Ты не можешь мне сказать, что не любишь пиццу с ананасами. Иначе я пойму, что у тебя нет вкуса. — Но… — Нет вкуса. Понятно. Слышать нечто настолько бессердечное от Фугецу — удивительно. Скорее всего это просто повод уйти; зрелище не из приятных. Сам Гон… не сторонник избиений, даже если для пользы, и особенно то, как делает это Линч. Бьет она будь здоров. Морена, та самая, похожая на фигуру с какой-то иконы с этим шипастым ободом, ничего не говорит и лишь улыбается им двоим блаженной больной улыбкой, некрасивой, пока кровь из носа окрашивает зубы в противный оранжевый. Линч предлагает обнажить ее целиком, в целях моральной пытки, но это уже чересчур. И слава богу, на самом деле. Вид крови на коже, весь этот запах, звуки ударов… От этого неприятно чешутся руки, на венах. Так и просят разодрать. Будто это его вина. Будто… Морена говорит, что покупает бомбы лишь для того, чтобы их не достал Джайро. Линч ей не верит. Но хацу говорит, что так оно и есть. Голос у нее спокойный, размеренный, даже слишком для того, кого избивают в мясо. Очень странная. Что-то в ее неестественно спокойном поведении, в почти пустом взгляде, страшно напоминает ему Куроро, словно Морена — его отражение. Отринутые кем-то, они собрали вокруг себя верных последователей, но лишь для того, чтобы среди них обнаружился один Иуда. Что-то в этом… заставляет Гона чувствовать себя жутко неприятно. Словно он совершает ошибку. Но она ненормальная. Это точно. Блаженная. — Мне нет смысла врать. Ты можешь бить меня сколько угодно, но ничего нового не услышишь. — Захлопни хлеборезку. Надо ли вступиться? Но Морена — злодей. Значит, она это заслуживает. Но что плохого она сделала сейчас? Да, покупка бомб, но это ради блага — чтобы они не достались Джайро. На корабле ее свора пыталась вырезать принцев, но Фугецу все еще жива, и, судя по отсутствующим комментариям со стороны Морены, ее саму мало интересуют разборки с родственниками. Во всяком случае, больше нет. Хотя, кто знает? Это Биски мастак вычислять лжецов, Гон в миллион раз простодушней. — В этом все вы, — смеется Морена, даже не сплевывая кровь. Та окрашивает в подбородок в алый. — Именно из-за таких людей, как вы, и нарушается баланс. Чем больше ты проявляешь насилие, тем больше получишь в ответ. — Я, кажется, сказала захлопнуться. Еще звук удара. — И что? Это приносит тебе облегчение? — Я сказала… Ну уж не-е-е-ет! Хватит! Достаточно! Следующий удар Линч Гон останавливает и выдавливает из себя вялое подобие виноватой улыбки; затем многозначительно смотрит в сторону Морены. Та… да, ближе он понимает, что в них с Фугецу и правда есть что-то общее. В глазах. Немного безжизненные, как у мертвой рыбы, но он не станет озвучивать. Некоторое время они сверлят друг друга взглядами, пока, вдруг, Морена не начинает улыбаться вновь — что походит на дикий оскал. О, уже не следа вялой святой улыбки, лишь что-то пробирающее даже его до мурашек. Нормальные люди так не смотрят. Это взгляд злодея. Хищника. Именно так смотрит на него Хисока, именно это отражается во взгляде «Пауков», эти глаза видел Гон на муравьиной охоте. Взгляд человека, который пусть даже на каплю, но наслаждается своими злодеяниями. Не как брат Киллуа — для того это просто работа. Но у него — тоже страшные глаза. Зеркало души… И Гон не уверен, какие пугают его больше. — Погоди, — затем, смотрит на нее: — Я видел твою подружку, Сян. Она на тебя зуб точит. Во взгляде Морены мгновенно неприязнь. — Продать идеалы за место под солнцем… Это не зуб, а целый нож. Ого, значит, она способна разговаривать нормально, а не метафорами. — Мы хотим ее вытравить из города. И, ну… Кооперация бы не помешала. Линч и Морена озадаченно на него смотрят. Очень задумчиво. — Гон. Мы не будем сотрудничать с… — Что ты хочешь? На него уставляются так внимательно, так подозрительно, что ему почти неловко. Но Гон собирает волю в кулак, прекращает, как говорит Киллуа, быть писечкой и немного дрожащим тоном — потому что не слишком-то понимает, о чем болтает, политические игрища мафии вне его юрисдикции — замечает: — Я, лично, не отказался бы от помощи. Но при условии, что ты реально не пырнешь меня в спину и не убьешь кого-нибудь. Цели-то у нас совпадают. Так что… Не знаю, не хотела бы ты для начала рассказать, что случилось? Почему ты скупаешь вооружение в Йоркшине, а твоя команда дружно помогает Джайро творить то, что он творит? Линч смотрит на него во все глаза взглядом, будто не верит, что он реально игнорирует все ее предостережения. Прости, Линч, но для него заводить друзей в стане врагов — скорее норма, привет Мелеорону. Морена не выглядит как человек, которому он может доверять, но он чувствует, что если они нормально договорятся, то она не станет хотя бы его кидать. Джайро ей определенно не нравится, судя по тому, что с ним взаимодействует Сян. Помедлив, она кивает. — Хорошо, Гон-кун, — она катает его имя на языке так, словно пытается распознать, какой он человек. — Я расскажу. Откашливается, словно вот-вот начнется ничего себе рассказ. Линч даже отступает, со вздохом. Понимает, что сейчас угрозы бесполезны. — Когда мы пришли в Метеор, с нами связался человек, назвавший себя Джайро. Бывший глава НЗЖ. Он предложил произвести переворот… Но мне не было нужды это делать. Метеор существует в четком балансе, и лишний раздор вынудит местных нас убить. Так рассуждала я. Однако мои люди… оказались не столь разумны и согласились, их возглавила Сян. Кто-то ушел со мной. Какое-то время я через них убивала предателей, ну, знаешь, — ведет плечом, — потому что того требует порядок, но потом начал вмешиваться Джайро… Стало опасно. А потом до меня дошли новости о бомбе. На некоторое время Морена замолкает. Размышляет. Кровь продолжает течь у нее из носа. Затем поднимает глаза. — Ты знаешь, что он планируешь с ее помощью? Э-э-э… — Господи. Реально не знаешь. Вы что, просто так на меня охотились? Из-за того, что он угрожает? Я не могу поверить, — Морена широко распахивает глаза. — Он собирается взорвать бомбу в ИТЦ, на самом верху, обрушить его. Это вызовет панику и хаос, а его имя мгновенно окажется на устах. И вы этого не знаете? Пока Гон обдумывает необходимость подрыва самого высокого небоскреба в мире (что, честно говоря, выглядит для него немного бессмысленно), Линч хмурится и подступает вновь. Она замахивается и ударяет хацу, несильно — исключительно ради проверки, и тут же задает вопрос: — Это правда? — Да. — Бля! — Линч тут же заламывает руки. — Надо звонить Кен’И, срочно! — но потом подозрительно смотрит на Морену. — И ты скупала бомбы, чтобы?.. — Чтобы взрыв наверху был не настолько мощным. Чем меньше у него взрывчатки, тем лучше, нет? Убойный аргумент. Проверка демонстрирует — исключительная правда. Это, вероятно, озадачивает Линч, потому что в ее видении мира Морена — все еще чума и хаос, но если даже она признает, насколько отбитая это идея, то сказать тут нечего. Видя их сконфуженность, та издает сдавленный смешок и выплевывает (с остатками крови): — Я ценю равновесие в хаосе, прежде всего. То, что собирается сделать Джайро… немыслимо. Полная анархия, к которой стремится он или Церредрих, это нечто уже далеко за гранью порядка. Ты можешь считать меня кем угодно, злодеем или даже обликом одного из четырех всадников, но у меня есть границы. И убийство сотен тысяч… — Но на «Ките»… — Моей целью, — резко отрезает она, — были принцы и отец. Не больше. Потопление было неприятным последствием чужих вредоносных действий. — Церредрих, — фыркает Линч, и Морена многозначительно кривит губы. Что же это за Церредрих такой, что его все недобрым словом припоминают? Когда позади раздаются шаги, он машинально оборачивается; за его взглядом следует и Морена. И в ту секунду, когда она видит Фугецу, что-то в ее взгляде меняется обратно, на ту же больную одержимость, странную радость. Губы невольно растягиваются в широкой ухмылке, почти плотоядной, и шепчущим тоном она роняет: — Значит, это твоих рук дело. Ей не отвечают. Фугецу смотрит сверху вниз, и тень ложится на ее лицо. В эту секунду легко сказать — да, сестры. Что-то в лице… жутко похожее в этот момент. — Маленькая беглянка решила отомстить за собственную сестру? — Заткнись, — рычит та, неожиданно грубо. — Если бы мы сошлись… Если бы согласилась сотрудничать… Я могла бы поведать тебе парочку грязных секретов, которые бы помогли тебе в мести… Следующий звук — удар. Голова Морены откидывается назад, как у болванки; она начинает хрипло смеяться, пока кровь заливает ей лицо. Фугецу же смотрит вперед, тяжело дышит. Зрачки у нее сужены, на кулаке — кровь, она смотрит на Морену и кривится в омерзении. Странное зрелище, чудное. Гон ее такой раньше не видел. — Ты просто грязь на пути. Надеюсь, ты сдохнешь жалко и мучительно, как и положено бешеной собаке, — голос ее пропитан ядом. — Даже не смей разговаривать со мной, отребье. Если бы не ты… Все могло бы пойти иначе. Если бы не ты, Белеранте… Затем, что-то в ней щелкает, и Фугецу резко отворачивается. Хватает несчастную кошку и сжимает ее на руках, и затем, быстрым шагом, покидает подвал, оставляя их троих наедине. Линч не произносит ничего, лишь качает головой. Морена же… — Вот так и случается, — произносит она с явным удовольствием, — когда рушится баланс внутри человека. — Сейчас еще раз спизданешь про баланс — отхватишь. Линч явно не против продолжить насилие. — Все потом, — останавливает Гон очередную назревающую словесную потасовку и многозначительно смотрит на Морену. — Сколько у Джайро бомб, ты в курсе? Или одна? Та застывает на мгновение, словно не ожидает такого резкого перехода к делу. — Одна «Роза» старого образца, без сильного яда. И парочка мелких. — И он собирается заложить их в ИТЦ? — Скорее всего, прямо сейчас. Больше не успевает произнести — Гон и Линч обмениваются многозначительными взглядами, и последняя пулей вылетает из подвала, уже выхватывая трубку. Настает время использовать связи среди мафии, может, они еще успеют что-то сделать. Когда они остаются наедине с Мореной, Гон оборачивается и едва не вздрагивает, стоит их глазам пересечься. Так на него смотрел лишь один человек. В тот самый момент, когда Гон выбивал из него все дерьмо на Небесной Арене. — Пытаешься быть маленьким героем? — Я не герой, — качает головой он. Морена хмыкает. — На твоем месте, герой, я бы поспешила сообщить твоим приятелям, что раз Джайро здесь, то люди Сян остались без защиты. Отличный момент, чтобы убить зло, правда? — Я… Гон медлит. — Убийства — бессмыслица. Не хочу больше убивать. — И что же? — смеется она, хрипло, захлебываясь собственной кровью. — Жаждешь искупить свои грехи? — Мне нечего искупать. — Но ты так бежишь за Джайро, пытаешься спасти кого-то… Разве тебе не все равно? Лишь героев волнуют настолько бессмысленные вещи. Или хочешь сказать, что тебе все равно? Все, что он делает — лишь ради одного человека. Ни ради жизней людей в Йоркшине. Ни ради тех, кто работает в ИТЦ. Все лишь ради… — Да, — произносит Гон тоном неожиданно слишком спокойным для себя же. — На самом деле, мне абсолютно плевать.