□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Гон, может, не гений мысли, но сложить два и два в состоянии. Каллуто как-то содействует Хисоке… ух ты. Скорее всего распиливает своим бумажным хацу путы ранее (но не до конца, иначе заметит Фейтан), пока они еще торчат в городе, тем самым открывая тому дорогу… Но есть кто-то еще. Выглядит совершенно невероятно. Зачем Каллуто — из всех людей — помогать Хисоке?! Их вообще ничего не связывает. Совершенно. Слишком далекие крайности, больная верность Золдикам и «Паукам» и свободолюбие Хисоки. Но факт остается фактом: зачем-то Каллуто помогает, Хисока сбегает… Весь Редан в панике, но, хотя бы, становится ясно, почему сюда не лезет Киллуа. Гон начинает подозревать, что об их маленьком плане догадываются и дают понять одному горячо любимому старшему братцу о надвигающемся, чтобы тот почем зря не лез. Но… зачем? Каллуто не выглядит тем, кто может просто так, ради каких-то собственных мутных целей, взять и вонзить нож в спину «Паукам». Он же приятель Финкса, нет? Или Мачи права, и у всех четвертых в «Пауках» шарики за ролики укатываются в ту степь, где хорошее и плохое смешивается в одно грязное полотно? Думать можно до бесконечности, поэтому Гон делает самое мудрое, что может в этой ситуации, и идет добывать информацию прямолинейно и быстро, прямо как и умеет. В общем-то, все просто: он оттаскивает Каллуто в переулок, где прижимает того к стенке и выразительно смотрит в глаза. Задает пару конкретных вопросов. Каллуто, будь он неладен, младше Гона, но уже начинает догонять его по росту, что вызывает у того неприятный зубной скрежет, но сейчас не о проблемах дурацкого генома: есть кое-что более любопытное и стоящее остро. — Нас… наняли. С братом Иллуми. Ну да. Логично. Иллуми и Хисока постоянно таскаются вместе. Выходит, брат Киллуа сам заводит друзей, пока запрещает делать это Киллуа?! Вот это наглость! А еще сколько возмущался, друзья не нужны, вот вам и двуличие Золдиков! Они все такие, абсолютно… — Хисока нам… заплатил. Дружбой тут и не пахнет, забудьте. Только бизнес. Что, на самом деле, похоже на Иллуми намного больше. Решив не выпытывать подробности обмена валютой в столь щекотливой ситуации (зная Хисоку, тот, скорее всего, наделал заначек по миру на такой случай), Гон подает знак рукой, мол, продолжай. Каллуто выглядит нервно, он то и дело косится в сторону укрытия «Пауков», явно опасаясь раскрытия, и хмурится лишь сильнее, когда слышит: — Я все равно намеревался провернуть то же самое. — Брат Иллуми так и предполагал. Что-то он больно подозрительно хорошо знает Гона! — И где сейчас Хисока? На Гона поднимается затравленный взгляд. — Не знаю. Такой ответ тебя устроит? — голос Каллуто походит на шелест листьев. — Я не обладаю этой информацией, потому что был с тобой на задании. Его забрал Иллуми. Плюс из-за появления той женщины из мафии Какина со считывающим хацу, Линч, есть опасность, что информацию могут раскрыть… Чем меньше я знаю, тем лучше. В общем-то, примерно то же самое, чего опасается и сам Гон. Некоторое время он раздумывает, впасть ли ему в шок или оставить все на потом. Забавно. Из-за Хисоки происходит очередное предательство в рядах «Пауков», пусть и временных членов: Каллуто и Иллуми за деньги запросто играют в крыс, предают… Все четвертые, видимо, явно не в порядке. Совершенно неудивительно, что Гон сначала называет этот номер. Блин! Он ведь, выходит, тоже попадает под критерий гнусного предателя! Получается, Хисока одним своим существованием вынуждает провернуть остальных аж тройное предательство?! Мысли никак не складываются в единую картину, поэтому Гон прекращает мучить Каллуто и звонит Киллуа. — Ага, я в курсе, — совершенно не удивляется тот. — Да, мне дали знак… Слушай, ты знаешь, как я не люблю, когда Иллуми и Аллука встречаются в радиусе хотя бы пары километров. Если бы ты не был моим другом, я бы откусил тебе уши лишь за то, что ты… э-э-э, как это говорят, заставляешь это случиться. И из-за кого, из-за Хисоки!.. Потом он возмущается еще полчаса, за которые Гон успевает пробежаться по городу, купить печенье-рыбок с джемом и вернуться обратно. Все это, разумеется, грандиозная подготовка к не менее грандиозному плану Обмани Редан И Найди Хисоку, в котором Гон, к своему неудовольствию, будет исполнять главную роль. Иллуми, если знал, мог и оставить весточку! Ну конечно, что он ожидал от брата Киллуа, тот же ублюдок таких масштабов, каких поискать.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Внутри убежища атмосфера ничуть не меняется; Фейтан валяется на кушетке и лишь фыркает, когда «рыбка» прилетает ему прямо в лицо. Мачи улыбается, Куроро слишком погружен в мысли, так, что даже не замечает печенье, всунутое ему прямо в рот… Обстановка настолько мирная, что Гона вновь охватывает неприятное зудящее чувство вины за будущее предательство. Он подсаживается к данчо и смотрит на того. Достаточно долго, чтобы Куроро наконец начал жевать печенье. Их взгляды пересекаются. — Я могу поискать его. Ну, знаешь, я же охотник. — Не помню такой специализации, как охотник на Хисоку, — улыбается тот, и Гон не может даже сдержать позыва закатить глаза. — Иди-ка ты в задницу. Ты понял, о чем я! — Ты тоже точишь на него зуб, — устало рассуждает тот. — Нужны гарантии, что ты его не убьешь. — Я просто хочу его отмутузить, а не убить. Эй! — Гон цокает. Разводит руки в стороны и обменивается быстрыми взглядами с Мачи, которая явно готова поддержать столь самоотверженную и очевидно фальшивую цель. — У меня полно полезных связей. И я вроде как не так полезен без хацу, вы сами это сказали. Не буду мешаться под ногами, но сделаю что-то полезное. Ну, давай! Я не каждый день предлагаю что-то настолько… настолько. Ты понял. — Словно подлизываешься. Это, очевидно, шутка, но Гон все равно немного сглатывает. — Говоришь тупость. — В последнее время только на нее и тянет… — рассеянно бормочет Куроро и смачно откусывает «рыбке» голову. — Жду регулярных отчетов. — Могу присылать фотки из сельских туалетов. — Только если там красивая мозаика. Обмен любезностями проходит спокойно. Ему дают добро; Гон чует, что Куроро его подозревает, но это логично, исходя из всего… что вообще происходит. Его связь с Хисокой призрачна, но ее нить ощутима. Для человека с такой хорошей логикой Куроро быстро догадается, что к чему. Но пока что у него нет повода. Плюс, у Гона есть алиби, а основные подозрения падут на Фугецу, которая… ну, принц обнищавшей страны. Она не зря говорила, ее бюджет не потянет Золдика, тем более двух. А профессионал уровня Иллуми стоит заоблачных денег. Труппа не особо к нему привязана, поэтому отпускает быстро. Кроме Нобунаги. Тот дожидается Гона у выхода и идет следом, очевидно — поболтать. Но почти всю дорогу до офиса Бизеффа они молчат, пока тот вдруг не срывается: — Ты скоро вернешься? — Как найду… — Хисока нас сам найдет, — обрывает его Нобу. — Не вижу смысла терять время. Гон странно на него смотрит. — Если он вернется, то вам не поздоровится. Он же тронутый. — Ну, зато мы точно уверены хотя бы в этом, — Нобунага пожимает плечами так, словно это скромная мирная истина, а не буквальная ловля на живца. — Да ладно, оставайся. Не такая уж ты и обуза. Ты хотя бы не ворчишь над ухом, как многоуважаемый Фейтан. — Если бы он это слышал, то открутил бы тебе уши. — Я знаю, — ухмыляется. Некоторое время они смотрят друг на друга, и Гон пожимает плечами. — Ну, я хочу восстановить ауру. Нормально. Так что убью двух зайцев одновременно. — Смотри, чтобы твоя «восьмерка» со временем не покосилась и не превратилась в знак бесконечности. Ого-ого! Вот это тут шутки! Больно умные. — Думаю, я на самом деле немного понимаю Хисоку, — вдруг тянет Нобунага и задумчиво причмокивает. Вытаскивает пачку сигарет, предлагает Гону, но тот трясет головой. — Ну как хочешь. Но Хисока… Сейчас он просто хочет выжить. Он в принципе не тупой, мы с ним работали пару раз тет-а-тет, если перестает ебланить, то золото, а не напарник, только вот ебланит он двадцать четыре на семь. А жаль. Он ведь может быть адекватным, даже Мачи подтвердит, просто его то и дело клинит. Ты вот что про это думаешь? — Я думаю, что ты дурила. Когда на него бросают очень уж осуждающий взгляд, Гон посмеивается. — Я серьезно. Ты же с ним знаком, да? Говоришь, морду он тебе начистил на экзамене? — Мы что-то вроде соперников. Не знаю… — Гон вдруг замолкает. — Я не так уж хорошо его знаю. И испытываю к нему не столь уж огромную ненависть, как вы. Просто хочу реванша. Думаю, в этом мы с ним похожи. Как только я его одолею, он станет для меня не более, чем пройденным этапом. Последнее — ложь, но Нобунаге знать совсем не обязательно. Хисока — и правда очень странный. Не человек, а сплошь противоречие. Может, Гон и не сумеет его понять и вовсе, а может — уже прекрасно читает. Все это слишком сложно, он поймет лишь в ту секунду, когда встретится с ним вновь. Увидит, посмотрит в глаза и ухмыльнется. Хорошо будет вытащить его из того круговорота мести, в который Хисока сам себя загнал, но это будет нелегко. Возможно, ему потребуется убить всех «Пауков»… Но он не хочет. Все они просто люди со своими маленькими эгоистичными желаниями. Глупо будет лишать кого-то жизни из-за такого. Поэтому Гон ничего не отвечает. Лишь мысль проносится в голове: пора уезжать. К Фугецу.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Амдастер — территориально часть Глэм Газ Ленда, и, насколько Гон знает, отсюда Фугецу движется внутрь указанной территории. Местечко не самое приятное, но даром, что зона развлечений — цены тут кусаются только в дорогущих отелях. Найти ее довольно просто: он рыщет по портам на берегу и в скором времени натыкается уже на знакомый корабль — следовательно, она где-то рядом, с двумя ее назойливыми телохранителями. Ну, пусть. Пусть. Они, конечно, совершенно бесполезны против носителей нэн, но если (теоретически) Сян выжила и продолжит свое сафари на какинского принца, то эти двое подойдут: хацу среди ее людей знает незначительно скромное количество человек. Город сверкает цветными красками. Бары, кабаре, казино, девицы и юноши зазывающего вида — столько грязи и красок в одном месте Гон не видит даже в Метеоре. Неон и сверкающие вывески становятся причиной головной боли, и Гон старается поменьше смотреть на это все, погружаясь все дальше и дальше в нутро этого цветастого зверя. Удивительно, думает он, этот город напоминает ему Хисоку, до жути. Помпезно и кроваво. Фугецу он находит в какой-то гостинице (номера тут недорогие, окна выходят на стадион для боев, местный вариант Небесной Арены), с ней, конечно же, Реджи и Бахем, которыми гордо помыкает Биски. В новеньком платье противного цвета фуксии. Что-то не меняется. Последняя остается при своем росте (все равно форма фальшивая) и придирчиво смотрит на Гона и Киллуа рядом, которые уже перерастают ее оба. Да. Даже Гон. Что за удивление, почему Гон вообще удивлен, что ее обгоняет?! — Верно говорят, — надсадно вздыхает она, — рост длинный, ум короткий. Ой, какая замечательная фраза, надо ее запомнить! Прибытие лишних трех ртов не омрачает ее настроение ничуть, хотя услугу в дальнейшем она с них двоих с Киллуа сдерет — и Биски бодрячком берется тренировать уже троих: помогать ему самому восстанавливать форму, и учить заново Аллуку и Фугецу. Хозяйка гостиницы, молодая женщина с вечно озадаченным видом, не особо протестует против очаровательного подросткового насилия во дворе; видимо, атмосфера тут такая. Тянущая на мордобой. Проходит по меньшей мере неделя: за нее из Гона почти делают бифштекс, а сам он звонит всем, кого может вспомнить: вновь Зепайлу, парням из какинской мафии (Линч посмеивается, говоря, что это уже второй раз, когда она ищет Хисоку), кое-кому в ассоциации. Деньги у него водятся, теперь они люди взрослые, деловые — но Палм, Икалго и Мелеорон соглашаются поработать и за полцены. Отказывается лишь Кайто. — Я сейчас готовлюсь к экспедиции на Темный Континент, — поясняет он. — Будем собирать данные о новых видах. Мисс Чидль нужна помощь. — Бли-и-ин! Я тоже хочу! — Разве ты не восстанавливаешься? — на том конце провода смех. — Кто же так просто бросается в такие странствия! Гон может лишь раздосадовано причмокнуть. — Уел. — Мы не уедем далеко от Гойсана… Это временная база Ассоциации на Темном Континенте. Если восстановишь силы, приезжай, скорее всего я буду где-то в городе. — Да я вряд ли скоро буду. — Это из-за этого человека, Хисоки? Они немного молчат. — Кто он тебе, Гон? — Мой… друг? — Ты не уверен. — Я не знаю, — Гон осознает, что невольно медлит. — Мы в хороших отношениях. Я бы сказал, по-настоящему дружеских с учетом наших общих тараканов в голове. Но у Хисоки их явно больше. Ну, тараканов то есть. Сейчас я пытаюсь разрешить устроенную им ситуацию мирно, но это все равно что успокаивать смерч голыми руками. Ты понимаешь. — Интересные у тебя друзья… — затем, Кайто начинает улыбаться, что просачивается в голос. — Удачи, Гон. Ты наверняка его найдешь. Ты терпеливый. Дождался же меня, в свое время. И научился на своих ошибках, да? А вот последнее звучит немного угрожающе. Гон раздумывает над этим диалогом и позже, когда Биски вытворяет сущий ужас с Аллукой (та, впрочем, только смеется, когда уклоняется от точечного удара в печенку). Они сидят рядом с Фугецу на траве, словно скамейка запасных, оба успевают получить по шее. Если ему это привычно и скорее навевает ностальгию, то для Фугецу подобное насилие скорее в новинку (все же, Киллуа до этого действует немного нежнее). Но она не жалуется и лишь сипло потягивает из трубочки банановый сок. — Значит, ты пока ищешь, — замечает она. Разговор, как обычно, скатывается к Хисоке. — Все связи поднял. Не стал правда связываться с Морау, он больно крутой, но Наккл и Шут согласились помочь по своим контактам в этой районе, — Гон со скучающим видом отдирает заусенец, не обращая внимания на косые взгляды сбоку на это чудовищное действие. — Не думаю, что Хисока далеко сбежал. Даже если ему помог Иллуми. Он где-то в этом городе, сто процентов. Либо сильно поблизости. — Но к кому он мог сбежать… Фугецу ожесточенно закусывает трубочку. — Думаешь, у него есть тут знакомые? Смотря на этот город и его атмосферу… Гон не уверен, что способен ответить категоричное «нет». — Ну, если и есть, то он сто процентов у них. Иллуми не станет с ним нянчиться. — Ты, смотрю, знаешь всех Золдиков. Его смеряют таким взглядом, что Гон невольно давится. Ну, в целом… Да? Даже Миллуки, заочно. — То есть, из знакомых Хисоки, кто его более-менее терпят, остаются либо Редан, либо Иллуми. Но первые… э-э-э, это скорее не очень актуальная информация, а брат Киллуа — та еще задница. На Небесной Арене, может быть, но, думаю, туда отправится кто-то из «Пауков». В его нынешнем состоянии даже Иллуми не оттащит его слишком далеко. Так что я подозреваю, что он где-то тут. В ответ Фугецу удовлетворенно мугыкает и кивает. Они продолжают наблюдать за тем, как Биски гоняет Аллуку по двору. Как же тяжко с Хисокой. Не человек, а сплошь проблема. Для остальных, для себя... Что за магнит для неприятностей. В итоге, они вновь возвращаются к тому же статусу-кво: Хисока где-то рядом, но непонятно где. И вновь поиски. Но сейчас у них есть большой запас времени: то, что именно Гон вызывается искать его, дает им большую фору, прежде чем в дело вступит Редан. Плюс, сейчас его не пытают до смерти. Скорее всего Хисока залег где-то на дно и зализывает раны. В целом более спокойная обстановка. И без безумных культов и бомб, хвала богам. Пока Гон размышляет, над ним вырастает тень. Биски. — Бездельничаешь, лодырь? — Я думаю! — тут же сопит он. Спорное заявление, да? Биски говорит, что Фугецу знает нэн уже на том уровне, когда может пробовать водяной тест. Впереди еще уйма усердных тренировок, но нынешних умений вполне достаточно для того, чтобы более-менее начать продумывать будущее хацу. Пока та корчится над стаканом с водой и листочком, явно веселя Киллуа и Аллуку, Биски возвращается к Гону и сурово смотрит на него тем самым учительским взглядом, с которым она зачитывала ему лекцию перед началом муравьиной охоты. Но беззлобно, скорее чтобы пожурить. Когда она упирает руки в бока и многозначительно вздыхает, Гон вскидывает руки и обозначает — сдается. Никакой демагогии, путь устраивает публичную порку. — Фуу-тян сказала, что ты теперь специалист. Болтун — находка для шпиона. — Я пробовал тест… Так сказал один из Редана. Он типа тоже из этих, так что, думаю, шарит. Затем он кратко обрисовывает то, что рассказывала ему Хина. Биски не выглядит удивленной или озадаченной. Просто кивает. — Ну да. Примерно так и происходит. — Ага, вы сговорились! Я так и знал. — Тут нет никакого сговора, — она пожимает плечами так, словно вещи очевидней не найти. — Нэн зависит от твоего ментального состояния. Ты испытываешь вину за то, что сотворил. Это нормально. Но так как Морена Прудо дала тебе возможность вновь, пусть и временно, контролировать твою ауру, ты не вернулся к начальному состоянию, как после боя с Питоу, а перешел на этап, где аура просто не дает тебе взять себя под контроль осознанно. То есть, если ты подсознательно захочешь использовать гье, то у тебя выйдет. — А это лечится? — Твоя дурь? Сомневаюсь, — Гон начинает сопеть, и это явно веселит Биски. — Вернуть контроль получится, если ты сломаешь моральный барьер. Но это уже только на тебе, я разве что могу подсказать что-то по самой ауре. Тараканов в голове не дрессирую, уж прости. И из-за смены типа я рекомендую тебе подумать над новым хацу, — задумчиво трет подбородок. — Твои старые неплохи, но сейчас у тебя есть возможность создать что-то специфичное без множества условий. — Я эти-то с трудом придумал, а ты говоришь новые! Тип нэн не мог не меняться, что ли? Или, как там говорит Хина? Что-то про внутренние изменения. Слом морального компаса, вот это все. Гон нынешний слишком сильно отличается от Гона прошлого. Как Хисока говорит? Что усилители все слишком наивны… Наверное, он уже не слишком подходит под указанные условия. Вот и смена типа. Позади раздается крик: — Ничего не меняется! Про воду, вестимо. Гон и Биски обмениваются многозначительными взглядами. С виду и правда все статично. Некоторое время Биски осматривает стакан, придирчиво, хотя они оба хорошо знают ответ: если ничего не меняется, то надо попробовать. Она не останавливает Гона от того, чтобы в наглую опустить палец в воду и попробовать; почти сразу тот давится и начинает сильно кашлять. — Фу-у-у! На вкус как тот спрей от тараканов! — Ты пробовал спрей от тараканов? — моментально щурится Киллуа, звучит жутко подозрительно. — Я не- — Ну и дурила. — Я не дурила! И я не пробовал дихлофос на вкус! Просто после него в горле тоже першит! — Но ты говоришь «на вкус», следовательно… Они спорят еще, пока Биски не кивает: — Поздравляю. Это трансмутация. Фугецу ловким движением поднимает бокал с водой и внимательно рассматривает; придирчиво, наклоняет и немного пробует, после чего тут же давится. Пока Биски хлопает ее по спине, помогая прокашляться, она сипло вздыхает и хрипит: — Странно. Я думала, будет усиление. Если все эти разговоры про характер правдивы. Видимо, Хисока успевает рассказать об этом и ей. Обо всем успевает, только о себе молчит, так, что у Фугецу создаются заведомо ложные представления. Хочется закатить глаза… но, в самом деле, кто Гон такой, чтобы его осуждать? Чем старше он становится, тем больше понимает эти глупые ужимки и недоговорки, Хисока просто строит из себя загадочного, на деле же являясь простым придурком. Ну, как и он сам. — Интересно, что я должна придумать для хацу… Гон слышит сдавленный смешок Киллуа, когда невольно озвучивает: — Умоляю, только не что-то связанное с резиной.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Улицы ближе к ночи наполняются народом, словно потоком воды. Гон бредет куда глаза глядят, без цели: сегодня с утра Биски выбивает из него все дерьмо, а затем предлагает идею, которая нравится, разумеется, всем, кроме самого Гона. Это в ее природе — природе человека с трансмутацией, хитрого и дальновидного — поэтому Гон не особо удивляется. Поразительно. Биски, Киллуа, Фугецу и даже Хисока — все относятся к этому типу. Удивительно, что он получает специализацию, это хоть и нормально в его обстоятельствах, но он ничуть не удивился бы, присоединись к этой братии! Огни вокруг загораются ярким неоном. Красивые девушки зазывают к себе, демонстрируя немного больше дозволенного, кто-то кричит, дерется. Глэм Газ Ленд — земля страсти, похоти и азарта, и здесь Гон чувствует себя не в своей тарелке. Как с Хисокой, когда тот слишком поглощен своим образом. Теперь-то он знает, что все это фальшивка… Сегодня с утра Биски критично смотрит его бои в Метеоре и неожиданно кивает с тем самым серьезным видом, с которым обычно предлагают какие-то не шибко разумные и довольно опасные затеи: — Хорошая тренировка. Продолжишь в этом духе, — потирает пальцы, как делал это Леорио, когда говорил о хорошем заработке. — Заодно наживемся! Ты собираешься оставить старое амплуа? Можем достать один стул… Короче, его отправляют на местную арену. Опять! Поразительная наглость. После драки, где он чуть не убивает незнакомого парня, Гону не очень хочется окунаться в это вновь, но его просто ставят перед фактом. Тогда это была необходимость, теперь же скорее каприз, чтобы он не шлялся по округе без дела, пока Биски занята науськиванием Фугецу и Аллуки. Он хочет возмутиться, хотя бы для приличия, но не успевает и пикнуть, потому что вмиг получает по шее от Киллуа: — Хорош ныть! Хоть чем-то полезным займешься! — А сам-то?! Киллуа так плотоядно ухмыляется, что Гону вдруг становится боязно. На самом деле. Чем именно этот засранец сейчас занимается?! Поэтому… Гон идет вперед. Просто. Владелица гостиницы, в которой они останавливаются, девушка со звонким именем Абаки, просит его помочь с ведрами, что он и делает, но потом наступает момент окончательного безделья: идти на арену и записываться добровольцев в мальчики для битья (люди тут явно знают нэн, в отличие от Метеора) ему как-то не особо улыбается, но вернуться домой с пустыми руками он не может. Некоторое время, около часа, он бродит туда-сюда, рассматривая достопримечательности (в основном это по-цыгански роскошные отели и казино)… Даже думает о том, какое хацу придумать. Фантазия как назло не работает. Пока… Не останавливается. Потому что его накрывает волной страха. Это липкое пугающее ощущение заставляет его содрогнуться всем телом. Гон знает это чувство — знаком слишком хорошо, потому что в свое время именно на нем Винг объясняет им с Киллуа опасность влияния нэн на беззащитного человека. Как голышом в мороз, так и сказал. Но Гон помнит разную жажду крови. Пугающую до ужаса и принадлежащую Неферпитоу, нечеловеческую, дикую. Равнодушно-пронзительную — Куроро. Ярость, плещущуюся в крови Фейтана. Что-то вроде скуки с легким привкусом пороха у Гентру. И чистое доминирование, какое он помнит у Короля, у Джайро — и у себя в ту секунду, когда разбивает чужую голову об дерево. И эту помнит тоже. Опутывающую с головы до ног, сладкую и пьянящую. Ее он ощущал на Арене, когда возвращал значок. Ее же помнил с той самой поры, когда во время экзамена его цель бросилась вперед. Когда волосы на затылке встают дыбом, а дыхание невольно учащается. Словно добыча перед хищником. Хисока. Словно вспышка; затем ощущение пропадает. У Гона перехватывает дыхание. Он быстро оглядывается по сторонам. Его взгляд цепляется за бурые пятна внизу, уже потемневшие, но легко понять, что это. Тенью Гон следует вперед, по ней, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Воля случая? Или знак Хисоки ему? С другой стороны, они постоянно сталкиваются; не будет странным, если судьба сведет их вновь, совершенно случайно. В какой-то степени они постоянно играют в чехарду, пусть и невольно, обгоняя друг друга и следуя за тенями. Следы побуревшей крови выводят его на крохотное заведение, запрятанное в глубине переулков и обшарпанной изнанки Глэм Газ Ленда. Аптека, нэн-целитель — так гласит вывеска. Гон уверен, что получает джек-пот. Он толкает дверь внутрь и проваливается в полумрак, игнорируя вывеску о закрытии. Звонят фурин. Нехорошо так вторгаться, но Гон словно опьяненный. Ноги сами несут его вперед, в гостевую комнату, где кто-то есть. Совсем незаметное ощущение, но сейчас его чувства обострены до предела. Первое, на что натыкается его взгляд — фигура в центре. — Ои. Иллуми Золдик. Тот смотрит на него безразлично, но так, словно ждет. Вероятно, чувствует его еще на подходе, но рассуждает, что Гон — человек, которого допустимо пропустить сюда. Он ведь точно знает о том, что у Хисоки с Гоном… весьма своеобразные отношения. Проходит несколько лет, но он статичен в своем облике: все та же выточенная из фарфора кукла с шелковыми волосами. — Ты с Киллуа? Передай ему привет. Гон только хлопает ртом, немо, как рыба. Но отнюдь не из-за Иллуми. Потому что позади него, на диване, видит фигуру. Белоснежная простыня в едких бурых пятнах скрывает ее почти целиком, но он замечает свисающую вниз руку — тонкую, иссохшую, с выдранными ногтями. Часть лица, отвернутого; слышит дыхание. Слишком сиплое и громкое для человека, обыкновенно способного подчинить тишину. — Хисока, — только и выдыхает.