ОВЕРДРАЙВ-44

□ □ □ □ □ □ □ □ □ □

Я просыпаюсь. Свет бьет в глаза… Даже такой, бледный, зимний, он все слишком яркий после года в темноте. В последнее время вставать даже не хочется. Воздух холодный. Тело начинает ломить от мороза, разваливается… Так, наверное, ощущают себя старики. Смешно. Когда-то давно, по молодости, мне думается: надо умереть молодым, чтобы этого не узнать, в самом цвету. Так про это говорят, да? Глупость, конечно, но когда ударяет в голову, и не такой бред на ум приходит. Но у судьбы свои шутки, и она решает преподнести мне такой подарок… Верно говорят: блаженно неведение. Некоторое время продолжаю лежать в постели. Столько дел запланировано. К стольким надо подготовиться. Сплошные планы, планы… И все это благодаря кому? Гон. Гон… Да? Странный ребенок. Думаю, у него нет ни единой объективной причины испытывать ко мне симпатию. Я пытался убить его и его друзей, угрожал им же, избил его на потеху толпе на Небесной Арене, в общем-то… Ноль резона. Лично меня распирает интерес, с самого начала: редко когда увидишь настолько безрассудного человека. Тогда, на этапе с воровством значков на экзамене, любой другой принялся бы собирать три чужих, достанься ему я в цели; но он продолжает следить за мной и даже крадет — потом глупо попадается, конечно, но столько решимости и глупости одновременно в одном лишь человеке я не видел уже давно. Как смотреть на поезд, близящийся к крушению. Я уверен, что он плохо закончит. Не удивляюсь, когда Иллуми сообщает мне о клятве. Но невозможно отвести взгляд. На Небесной Арене я выслеживаю его сам, как выгодный актив, не даю пойти и самоубиться. Потом встречи происходят спонтанно, сами по себе. Любопытно… Сразиться с тем, чье чувство самосохранения не пытается даже работать — самая желанная мечта. Из Гона выйдет хороший противник. Соперник. Меня мало интересует его убийство так таковое, но сам процесс; хотя, конечно, лишить кого-то подобного жизни — чем это не прекрасно? Почувствовать, как она утекает сквозь пальцы, такая сильная, бьющая ключом. Ощутить этот момент единения со смертью чуточку ближе. От такого волосы встают дыбом, как предвкушение. Смерть Гона будет красивой — да, это факт. Такие люди не умирают тускло. Если бы он умер тогда, после боя с тем муравьев… Я бы не удивился. Это был бы логичный финал. Но Гон уперт во всем. Даже умереть не может, как человек. Выживает. Теряет нэн… но возвращается к норме. Как противник он мне больше не интересен, но он все еще полезен: потому что рядом с ним Киллуа, ничуть не слабее, а за Киллуа тенью следует Иллуми. Если убить одного в этой цепочке, я получу незабываемый бой, несколько даже… Охота за их младшим братом весела, но, по итогу, это ничем не грозит — а убивать бессильного ребенка совершенно не интересно. Хотя Гон — казалось бы — такой же, но… Даже без нэн он опасен. В Метеоре, в Йоркшине, ему плевать на преграды, он продолжает, продолжает… Думаю, что-то в нем меня пугает. Подсознательно. Я вижу в нем то далекое, чего не способен достичь сам. Как солнце, к которому подлетает Икар, можно обжечься. Поэтому за ним следуют многие. Думаю, я чувствую это подсознательно в нашу первую встречу, поэтому не убиваю, и дело даже не в желании сразиться: но сейчас чувствую это сполна, когда он теряет ту детскую наивность и обретает форму, как ограненный алмаз. Мне никогда не достичь этого. Я никогда не смогу коснуться того идеала, к которому стремлюсь все эти годы — но он невероятно близко к нему. В конце концов, я всего лишь обычный человек, а такие, как Гон, сейчас пишут историю. Если бы только… Совсем ненадолго коснуться… Может быть, я расскажу ему. Может быть… он заслуживает знать истину, потому что не станет реагировать на нее, как… Он такой неразумный. Просто невероятно. Говорит все эти глупости про любовь. Но нет, то, что он испытывает — что угодно кроме нее. Сентиментальная привязанность, верно. Но это не взаимное чувство. То, что думает он — не то, что вертится у меня в голове. Для меня, теперь, все яснее становится, что я думаю, это странное чувство… Давно его не испытывал… Восхищение. От подобных мыслей голова начинает болеть, словно глухие удары, все бьют и бьют, я тяну руку — провожу по лицу, думая, как часто это происходит в последнее время. Это тело — рухлядь. Разваливается на куски. Если я пойду в бой против Куроро, то это будет билет в один конец, однозначно. Все это понимают, но продолжать существовать вот так, когда можно уйти на пике, лишиться жизни красиво, остаться в чужой памяти страшным противником, а не жалким слабым трусом… Да… Это будет хорошо. Недостижимый идеал. Думаю, даже Куроро это понимает. Ну еще бы. Ублюдок залезает мне в голову, находит какое-то хацу, специально, а потом смотрит волчьим взглядом, словно ждет, как скорлупа раскроется. Но теряет терпение раньше. Ему тяжело, конечно: приходится вживаться в чужую шкуру, а опыта в этом у него крайне мало. Нет ничего хуже представления от любителя. Плевать. Остается совсем немного. Даже если это будет последний выход на бис, я сделаю это. Докажу им и себе, что еще стою чего-то. Что никому меня не сломить. Что стержень еще стоит, и никто из них не сможет меня переломить, что… Рука задевает что-то… странно. Замираю. Вновь провожу пальцами. Это… Протезы? Но я снимаю их на ночь. Нет, погодите… Этого тут быть не должно. Судорожно ощупываю лицо. Нормальное. Как раньше. Все, что было — на месте: нос, губы, даже выпавшие зубы. Больше никаких коктейлей через трубочку… Нет-нет-нет, не это сейчас важно, точнее вообще не важно, откуда оно… Моргаю, несколько раз, потому что понимаю — да, свет сегодня ярче. Потому что второй глаз видит, потому что он вообще есть. Рука дрожит, от возбуждения, наверное, нервного. Да ну бред. Не может такого быть. Каффка же говорит, что ни за что так не поступит, да и зачем кому-то… Вторая рука сжимает пальцы. Вернувшиеся. Гон. Ну точно. Вот же… маленький поганец. Я… Я… Это сон, да? Просто видение. Быть такого не может, это неразумно, глупо, это… Ладно, может, взаправду. Нет смысла апеллировать к бреду, если я все вижу. Но почему? Даже самых старых шрамов нет, тех, что здесь на протяжении десяти лет. Такой чистой кожа была в последний раз лет… в тринадцать, наверное. Ни единого рубца. Ни на груди. Ни на животе. Руки, лицо, шея — все чисто. Даже нога на месте, подчиняется легко, словно ничего до этого не происходит, просто долгий страшный кошмар. Я… Поднимаюсь. Осторожно, едва касаясь пола, подхожу к зеркалу. Старое отражение смотрит в ответ. Да, выглядит немного иначе, что-то не возвращается. Нет старой формы, заработанной потом и кровью, но все не так плохо, как может быть. Это абсолютно здоровое тело без единого изъяна. Проверяю: все зубы на месте, даже пара выбитых еще давно, все коронки… Нос дышит, чисто. Зрение, кажется, лучше?.. Какие-то детали становятся резче. Даже сбитые костяшки исчезают. Лицо будто моложе, может, просто исчезают морщины. Надо прекратить вертеться перед зеркалом, словно неразумная модница. Но зачем?.. Нет. Неправильный вопрос. Я знаю, зачем. Я не понимаю, почему Гон это делает. Наверняка же просит Аллуку, как только уговаривает Киллуа — уму непостижимо. Продает душу? Он может, экая бестолочь. Но он ведь полностью согласен с Каффкой, следует его словам, хотя не слышит их… Но нет. Все равно делает. Невероятный человек. Не ошибаюсь. Он действительно очень похож на… Опускаю руку. Не иллюзия, все по-настоящему. Все возвращается… Просто невероятно. Некоторое время просто смотрю, присматриваюсь: да, даже никаких искажений, все старые черты на месте, словно время отматывается. Пропадают, правда, следы от переломов… Но их незначительно мало, едва заметные, да и только тем, кто помнил — Каффка, Мачи. Впрочем, их тут нет. Но так странно. Проходит так много времени… Надо сбежать. Найти Куроро, пока тот не ждет, убить его. Что, опять? Опять побег? Может, хотя бы сейчас скажешь спасибо? Простишься, например? Ты убегаешь уже столько времени, хотя бы раз сделай все верно. Гон не бросает тебя, играет с огнем — только потому, что ты решаешь поддаться глупости, он делает ради тебя все. Это происходит опять, а все, что ты делаешь — трусливо сбегаешь? Да. Надо… Пора. Действительно. Кое-что сделать. Придется подготовить несколько вещей, но это будет того стоить. Не боги благословляют меня, не они обманывают Куроро — это делает человек. Нет смысла молиться незримым покровителям, пока существует тот, кто держит твою судьбу в руках, но — в самом деле — существует. Я уже давно не верю в богов. В конце концов, если тебе дают шанс вырвать победу и остаться живым — надо возблагодарить того, кто действительно за это ответственен. Плюс… Это будет банально правильно. Надо поступить так хотя бы раз в своей жизни.