ОВЕРДРАЙВ-44

□ □ □ □ □ □ □ □ □ □

— … так что, неучи, советую вам заткнуться и слушать Хило, иначе я опять устрою драку, и мы все-е-е знаем, кто выйдет из нее победителем! Так говорит Хисока, а потом грозно тычет в каждого присутствующего в комнате пальцем. В самом деле, размышляет Гон, из него довольно своеобразный заботливый старший братец. Не то, что это плохо, наверное?.. На самом деле, даже довольно забавно, потому что, по итогу, в его личности не остается ничего из всех тех качеств, что наблюдает Гон прямо сейчас. Разительная эволюция, она самая. Впрочем, он же все равно носится с Фугецу, верно? Значит, какие-то зачатки все же сохраняются в потемках души, и, вот, как итог, начинается вся та возня с Реданом. Но это миленько, правда. Довольно миленько. Интересно, размышляет Гон, подружились бы они, встреться сейчас? Впрочем, ответ его скорее удовлетворяет, даже сама осторожная поступь к истине, что вот-вот раскроется на горизонте… Раз уж они подружились сейчас — то тогда уж тем более! Позади Хисоки маячит Хило с крайне скептическим выражением лица, после, когда его пропускают вперед, делает несколько шагов и замирает, словно на расстреле: глаза нервно бегают из стороны в сторону, пот льется по лицу, вот-вот выключится. Ой, хочется сказать Гону, как это знакомо. Он примерно то же самое ощущает, когда отвечает на причудливые загадки Гото, или, например, когда пытается врать Пакуноде о выключении света тогда, в лобби отеля… Черт, это даже по-своему навевает воспоминания. Хило сглатывает и, заикаясь, начинает говорить вещи, которые с его тоном и манерой разговаривать не вяжутся совершенно: — Скоро мимо Амдастера будет проезжать крупный караван с оружием наших… в смысле, конкурентов Каффки. Он о них много говорил, может быть, вы слышали… Ну, в смысле, не о караванах, а о этих самых конкурентах, и, э… — Кто ж его нытье не слышал, — бодро отзываются из зала, и Хило кивает с тем же крайне агонизирующим выражением лица. Вот гнусные козявки, никакого уважения!.. Не то, что сам Гон им особо щеголяет, ну, э… — В общем, те самые конкуренты, которые очень злят Каффку, провезут партию нового оружия на продажу на черном рынке в соседнем городе… Там будет только один грузовик товара, так как это тайная доставка, и охраняться он будет не так хорошо, как действительно крупные караваны. Скорее всего, сопровождать его будут две легковушки максимум, чтобы не привлекать внимания… — потом Хило замолкает, будто раздумывая. Кокетливо потирает пальчики. — Если мы используем старый трюк, то можем угнать грузовик и привезти его Каффке?.. Некоторое время в зале висит тишина. Вот они, раздумья… Один только Хисока выглядит уверенно, но с ним понятно, он явно за любую движуху, организованную братом (нет, в самом деле, это крайне миленько). Хило продолжает стоять в центре внимания, сначала белый, потом стремительно меняющий цвета на более экзотичные, и, пока он всеми силами изображает из себя тропических рыбок или филейные части бабуинов, в зале поднимается одна рука, робко… Лицо, правда, не соответствует — потому что БиБи, а это он, разумеется, выглядит спокойно, как удав. Или скорее кирпич. С последним, честно говоря, сходств намного больше. — Я за. — Ну конечно ты «за», — передразнивает его Хисока. — Тебе в кайф сидеть на позиции и ничего не делать. — Гнусные обвинения со стороны еще большего лодыря, — БиБи и бровью не ведет. — Зануда! — В отличие от тебя, я не бросаюсь на опасность с кулаками, а сначала думаю. Это полезное и крайне интересное занятие, рекомендую тебе как-нибудь ознакомиться. О-о-о-о, сейчас, кажется, начнется очередная драка! Хисока и БиБи смотрят друг на друга с вызовом, не скрывая жажды вцепиться друг в друга и устроить стычку, остальные затихают, как перед грядущим… Только у Хило паника на лице сменяется на крайне явное раздражение, настолько знакомое, что Гон невольно ловит дежа вю. Хисока этим тоже запоминается, этим взглядом при высшей степени злости. После такого всем любителям пошуметь должно мигом стать стыдно, но нет, они даже не оглядываются, настолько увлечены… Да, что-то в Хисоке совершенно не меняется, еще один пунктик в бесконечном списке. Как это называют… Ага! Инфантилизм! Инфантильный дурачок. — Об этом ни в коем случае нельзя знать Каффке, — замечает Хило, пинком толкая брата в спину, отчего тот делает грациозный шлепок лицом в пол. — Если он пронюхает, то нас всех тут передушат. Но если мы все выполним и предоставим готовый результат… — во взгляде Хило появляется та осмысленность, какая у Хисоки аналогично не ведет ни к чему хорошему (для окружающих; не для него), и он беззаботно бросает: — Он наверняка обрадуется. Мы получим… что-то, помимо криков и оров, и это сыграем всем на руку. Ну и ну, то есть вы хотите сказать, что Каффка в пору своей цветущей юности (в противовес его цветущей… чему-то там сейчас) организовывает ОПГ, состоящую из подростков? Это… крайне интересное, но спорное достижение? То есть, понятно, почему он выбирает детей. Те незаметны, на них не подумают, а еще они знают город, как пять своих пальцев. Да и как можно осуждать, когда Гон ровно тем же занимается с Абаки, только за исключением того, что он не грабит, а просто месит людей на потеху толпе. Ну да, не так криминально, но, вообще-то, тоже не слишком нормально! Да и вообще, он там вступает в Редан… временно… Ладно, ладно! Гон — такой же. Как эти двое. Но какие претензии к Каффке, Гон подобным образом уже несколько лет живет. Вторгается во дворцы диктаторов, участвует в мафиозной чистке… Да-да. Интересно было бы расспросить Хисоку об этом… Но до этого еще так далеко… Гон откидывает голову назад, покусывая губу. Кто знает, сколько займет путь до Темного Континента, и это только часть намеченного приключения! Надо будет найти способ вернуть этого великовозрастного бездаря к жизни, успеть прочесть ему нотацию, а это столько дел, столько дел… Чувствуется, к тому времени они уже будут намного ближе друг к другу по возрасту. Жаль, что придется ждать, но, с другой стороны, уйдет та призрачная неловкость в зачитывании нотаций. Одно дело, когда ты младше человека лет на пять, другое — больше, чем на десять! На экране же Хисока нагоняет Хило и бросается на него, как крайне взбудораженная кошка; берет в легкий захват, и, пока братец пытается отцепиться из коварных ручонок, воодушевленно фыркает: — И кто тут у нас вынес мне весь мозг испугом, а потом сделал все на пятерочку, кто, кто-о-о?! — Отвянь, чучело! — смущенно пищит Хило. — Ну и ну! Я его всем сердцем поддерживаю, помогаю, а он мне такую благодарность! Кошмар, Хилоян, надо тебя срочно отправить на перевоспитание. Я прямо сейчас этим займусь! Но сначала… Гон несколько секунд сидит, раскрыв рот. Потом делает смущенное кхе-кхе-кху, вздыхает… Нет, ну, он уже убеждается. Хисока — величайший дурила на свете. Но смотрите, как он хватает брата и смачно целует его в щеку, это вроде бы вполне мило, но, э, наверное, хорошо, что их недопоцелуй на крыше так и остается на этом моменте «недо». Может, поэтому Хисока его и футболит. Ну еще и потому, что, черт возьми, он вообще-то прав, и это не любовь, а просто привязанность. Любовь — явно не про них, это что-то возвышенное, воздушное, как сахарная вата, которую всем сердцем любит Киллуа. А у них? Ну не-е-е… Хило с боевым верещанием, больше подходящим разъяренной белке, отпихивает брата в сторону и сбегает, оставляя того с крайне говноедской ухмылочкой, о-о-ой, какое знакомое, родное… Далее идет краткая склейка. Быстрый монтаж, это все: подготовка, потом воплощение плана по уже знакомым лекалам, только в этот раз народу намного больше, и в самоубийственную атаку бросается не один только Хисока, а целая толпа озлобленных голодных плодожорок, жаждущих получить в свои руки столь ценный груз. Грузовик принадлежит чужакам, не знакомым с уже успевшим прославиться способом грабежа, это даже логично… Гон раздумывает, предлагает ли Хисока подобное Редану. Хотя, наверное, глупо. Там сидят люди, которым достаточно просто выйти на дорогу и встать перед автомобилем. Помнится, в Увогина стреляют впритык, и он даже не чешется. А тут!.. Да не, слишком дешево для «Пауков». Хило — в уже знакомом костюме, стоит посреди дороги. По бокам в барханах залегают плодожорки… На позиции замирает БиБи. Скорее всего последнее — часть воображения, вряд ли кто-то вообще способен его увидеть, но вот он, да, лежит на песке и разглядывает в прицел колыхающуюся от ветра ткань. Тишина… На секунду, потом начинается Возня. Все довольно быстро, крайне скомканный монтаж (за такое в приличном обществе бьют по рукам, кажется). Грузовик останавливается, вот, из него выходит человек, вот, он подходит к Хило, и вот… Хисока буквально срывается с места, а следом за ним — и остальные юные не столь благородные воры… Буквально гурьбой бросаются на водителя сопровождающей легковушки, кто-то — на вышедшего из грузовика мужчину. Драка крайне суматошная, почти не разобрать происходящего, и Гон думает: то ли кое-кто не слишком помнит эти события, то ли он просто считает это Эстетичным. Если последнее — можно при воскрешении дать по шее за самодеятельность. Гон и так не самый большой любитель кино, а тут!.. Когда часть людей из конвоя уже обезврежена, а оставшегося стоять водителя грузовика облепливают оставшиеся свободными ребята, кто-то, на вид — тот самый главный с крайне доброжелательным лицом — забирается в кабину и заводит мотор. Рядом с ним присаживается Хило и говорит, что куда тыкать. Они оба косятся вниз, туда, откуда доносится протяжный вопль: — Я вас всех запомнил, сукины дети! Вы у меня еще попляшете! Вы даже не представляете, с кем связались, маленькие выродки! Пока кто-то милостиво не затыкает грязный рот самой отличной сцепкой мироздания: кулаками по зубам. Потом всех Мерзких Взрослых, конечно же, валят на землю и связывают. На водителя грузовика, словно на поверженного льва, садится Хисока и цокает язычком, мол, какая потеха. Все остальные радостно переговариваются, и все это на фоне удаляющегося вдаль грузовика, который сначала запрячут в скалах, а потом потихоньку опустошат, перетащив все в Амдастер к Каффке. БиБи рядом так и нет: наверное, размышляет Гон, все еще следит за обстановкой вокруг. Вот уж кого угроза «запомнить» точно не касается. Резонно замечает: — Давайте его убьем, — но Хило тут же хмурится. — Нельзя! — Взгляни на этого ублюдка, — Хисока даже бровью не ведет, и кто-то позади ему поддакивает. Стучит трубой по макушке виновника шума, несильно. — Он сто процентов заорет, стоит нам его отпустить. Тебе этого хочется? Я знаю, раньше мы не убивали, но в этом случае будет безопа… — Нельзя! Нельзя убивать! Да, вот он, моральный компас Хисоки, останавливающий его от преступлений до этого… И где-то ведь теряется. Удивительно. Гон полагал, что в детстве Хисока еще не придерживается столь жестоких и циничных взглядов, но, видимо, ошибка?.. С другой стороны, о какой здоровой атмосфере взросления может идти речь в их условиях. Чудо, что Хило подобных взглядов не придерживается. Ну да, ну да, и вновь эти параллели с Фугецу… Наверное, жутко неприятно, когда ты видишь почти полную копию в другом человеке. Даром, что ее не надо убивать, наоборот. Это явно экономит нервишки. А смог бы Хисока убить Фугецу?.. Наверное, все же, да. Ему явно проще закрыть глаза на какие-то проблемы, как эту. Не будет причины помнить — не будет и проблем. Зная Хисоку, он наверняка придерживается именно такой логики. Как и сейчас. Хило подходит к человеку ближе, наклоняется, и странно неестественным для себя голосом — почти ледяным — роняет: — Что ж, полагаю, действительно имеет смысл рассказать всему миру о том, как тебя имеет не отряд наемников, а кучка детей. Твой наниматель наверное обрадуется. Не конкурент, так какие-то уличные беспризорники. Намного лучше для репутации, да? — губ Хило касается кривая улыбка, невероятно знакомая. — Пожалуй, ты и сам решишь. В ответ — лишь молчание. Хило угрожающе сужает глаза. — Вот и замечательно. Затем кадр резко переключается на пещеру, где прячут грузовик. Стоит гам, шум, толпа окружает Хило и чествует его, все громче, громче… Краем глаза за этим наблюдает Хисока с легкой полуулыбкой, прежде чем отвернуться. Взгляд его цепляется за бледно-голубую луну, и несколько секунд он на нее смотрит, раздумывая… Щурит глаза, когда силуэт луны вдруг раздваивается, словно их там на небе не одна, а несколько. Потом — резкое переключение на лицо Каффки. Ой, кто-то явно зол. Кажется, это уже его убежище; тень Каффки гневно нависает над воспитанниками, и если большинство делает вид, что их тут нет, и вообще, наличие тут толпы — восхитительная иллюзия, то Хисока упрямо смотрит ему в глаза с настолько наглым выражением лица, что подивиться можно. Они так и сверлят друг друга, кажется, сейчас кто-то моргнет, но упорно держатся, оба… Затем Каффка все же бросает столь не благородное дело и поднимает глаза, уже на остальных. Голос его звучит холодно. И крайне угрожающе. Ой-ой-ой… — Ваших рук дело? — А то ж, — легкомысленно фыркает Хисока. — Ты хотя бы понимаешь, что вы сотворили? В ответ — лишь зевок. — Ну, да? Иначе бы к тебе не пришли. Каффка пару секунд сверлит взглядом кучу ящиков позади. Хмурит тонкие брови сильнее. — Это слишком большой риск. — Ой, надоел! Мы знаем, — Хисока явно теряет терпение и вскидывает руки в манере, мол, невероятно, что этот разговор все еще продолжается. — Между прочим, мы этим делом себе на хлеб зарабатывали еще до твоего наглого вторжения в нашу красивую жизнь. Будешь нам и дальше рассказывать то, что мы уже знаем? Гону думается: сейчас Каффка на него наорет. Закономерный финал. У них и так отношения на грани, ощущение вот-вот зарождающегося конфликта так и висит в воздухе легким электрическим покалыванием… Но, неожиданно для Гона, Каффка лишь задумчиво потирает подбородок. Стучит тонким длинным ногтем по скуле, будто еще сомневается. Наконец, произносит столь долго и мучительно рождающееся: — Кто организатор? Толпа расступается, освобождая пространство вокруг Хило. Ого, прямо казнь! Каффка делает шаг. Еще один… Хило начинает свои классические веселые цветовые трансформации, и, когда тень замирает прямо перед ним, вздрагивает и испуганно вскидывает голову. Так и дрожит. Каффка уже тогда людей до сердечного приступа доводит, да? Вот, тоже находится один любитель следовать старым привычкам. Каффка несколько секунд смотрит на него. Затем расплывается в плотоядном оскале. Ой, доволен, глядите… Хватает на руки. С его силой даже такое возможно. Заливается смехом, пока цветовые трансформации продолжаются, но уже ближе к зеленой гамме, явно грозясь скорым плевком обедом, завтраком, и что там в желудке еще найдется. — Ну вы и удумали! Это просто отлично! — в голосе Каффки скользит жесткая усмешка. — Невероятно, что вы не только сами поняли, кто нужен, но и сумели найти их грузовик и обчистить все по полной. Вот видишь, Хило-се, — уже мягче произносит он, — не стоило сомневаться в себе. Таланты хороши тем, что могут быть абсолютно разными. Поэтому все вы до сих пор тут: вы — настоящее золото в груде мусора, которое мне удалось раскопать. В ответ ему Хило как-то нервно улыбается, будто не веря. Черный кадр. Новая сцена. Троица — то есть, конечно же, братья и их незаменимый компаньон БиБи — бредут по улицам куда-то, впереди всей шайки, конечно же, Хисока, запрокинувший руки за голову. Интересно, размышляет Гон, почему нет фокуса на остальных товарищах. Может, Хисока не хочет акцентировать на них внимание из-за не слишком большого влияния на… э… происходящее? Или ощущения от всего, что было и будет? Вроде массовки, вот они есть — да, живые люди, и наверняка Хисока и Хило к ним тоже привязываются, но в данной истории переключение на них лишь отведет внимание от по-настоящему важных аспектов. Некоторое время они идут молча, пока, наконец, Хисока не роняет: — А кому принадлежала тачка? — Конкурентам? БиБи скользит взглядом по Хисоке, и тот цокает. — Да ну нет, кому конкретно… — Каффка знает. — Каффка много чего знает, и очень любит молчать, — огрызается. — Ладно, не столь важно. Он останавливается перед полуразрушенной стеной, на которой нарисовано граффити человека с коровьим черепом вместо головы. Яркое, красивое, оно — как и все в Амдастере — несет духом разрушения, хаоса и красок. Изображение какого-то монстра, напоминающего химеру, в позе броска на зрителя. Некоторое время все они смотрят на это изображение, пока Хисока не роняет: — Слышали о местной легенде? — Это что, какая-то собачонка, что одичала и начала атаковать всех подряд? — насмешливо фыркает БиБи, за что получает порцию уничтожительных взглядов. Хисока раздраженно отмахивается. — Ну конечно, с кем я говорю! Неуч. Это, — он указывает на рисунок, — Мантикора!.. Говорят, в местных землях жил демон, которого так называли. Какой-то совершенно дикий парень, щеголявший в маске и убивший стольких, что не счесть. Супер сильный! — в голосе Хисоки яркое воодушевление. — Говорят, что всякий, кто натыкался на него и уходил, мог лишь в ужасе бормотать это имя, а найденные трупы были разукрашены до неузнаваемости! О, погодите, это же та городская страшилка, о которой рассказывает Абаки? Хило и БиБи смотрят на Хисоку крайне скептически. — Бред. Ты реально в это веришь? — Просто сказка для таких любителей чернухи, как ты. Вау, БиБи словами не разбрасывается… Хисока выразительно закатывает глаза. — От кого я это слышу? От кого? А? Зануды! — От величайших умов Амдастера. — Ну ладно Хило, но ты к умам не подмазывайся, ты тот еще мартын, родители твои были мартынами, и дети ими будут. — Сейчас договоришься, чучело. Хисока тут же встает в боевую стойку, весь из себя азартный. — Ну давай-давай, посмотрим, кто кого! И… сцена переключается?! Хисока-а-а-а! Гон готов в него попкоринкой кинуть, ну в самом деле, и теперь гадать, что там происходит! Подрались ли они или что?! Нельзя обрывать сцены таким образом, это погано, ужасно! Все, никаких высоких баллов. Гон пусть и не критик с разными смешными грамотами, но явно понимает, что это отвратительно! Однако, на экране появляется другая фигура… И Гон понимает, что сцена отличается не только персонажем, но и цветами. Они приглушенные, приближенные к реальности. Если подумать, то до этого все воспоминания Хисоки словно под фильтром, как трип от яда, очень яркие. Цвета выкручены на полную катушку. А сейчас? Совершенно иначе. И, раз в кадре один лишь Каффка, Гон понимает — начинается часть не только с перспективы Хисоки. Интересно, размышляет, тот видит это впервые, или ему уже известно о некоторых событиях, что его глаза не видят? Вероятно, да, иначе бы их точно ждал еще один раунд увлекательных разборок между Каффкой и Хисокой, только в озвученной версии, спасибо Аллуке. Тот стоит рядом со столом и вертит в руках документы. Наверное, стащенные из ящиков; к уху прижат телефон, и все тому же невидимому покровителю он монотонно отвечает: — Да. Все верно. Поставка перехвачена. Трудно ли… — медлит. — Нет, отряд справился отлично. Да, результаты все лучше и лучше. Думаю, они отлично подходят проекту. А? Да, без исключений. На разные направления, но вас точно устроят. Камера фокусируется на гербе на бумаге, что Каффка продолжает вертеть в руках, и Гон думает: где-то он это уже видит. Потом, за мгновение, вспоминает. Ну конечно, осознает, герб семьи Риэн.