□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Далее идет та часть, которая нравится Гону меньше всего. Бюрократия. Возиться с подготовкой, бумагами, договорами, ресурсами и прочим-прочим-прочим… Это, разумеется, тоже крайне важная часть каждого приключения, но это так скучно! Поэтому Гон спихивает все на Кайто; да и, признаться, не то, что он реально чем-то может помочь. Это Кайто уже обосновался в городе и знает, к кому идти, кому пожать руку, а кому подмигнуть. По сравнению с этим многочисленные полезные связи Гона, вроде знакомства с Фугецу или Бизеффом, кажутся крайне… бесполезными. Темный Континент вновь поражает: казалось бы, столько знакомств, а тут невозможно ни одним воспользоваться! Конечно, потом, когда человечество запустит свои цепкие пальчики в это проклятое местечко поглубже, Гон сумеет надавить на важных людей и получить ему полагающееся (не то, что он, впрочем, реально этого хочет), но сейчас… Интересно, переберется ли сюда Бизефф со своими подпевалами в лице Хины и Велфина? Он не выглядит человеком, который останется сидеть ровно в Метеоре, когда тут есть явная возможность отхватить себе крайне вкусную сферу влияния. И если Гон при его абсолютно нулевой деловой хватке это понимает, то Бизефф — тем более. Скорее всего, он уже начал свои осторожные шажки, потому что сейчас конкурентов меньше, чем в обозримом будущем. … черт, про это говорил Курапика, да? Поэтому Гон делает самое полезное (бесполезное), что только может — и шатается без дела по городу. Гойсан, как ни крути, местечко спонтанно возникающее, а потому имеет свой определенный шарм: забегаловки в необычных местах, различного рода услуги, которые невозможно представить в нормальном мире, торговля всем подряд, начиная от не пробованных никем фруктов до оружия. Почти каждый встречный владеет нэн, пусть слабым, пусть без толком развитого хацу, но все же имеет представление. Вот он, настоящий мир охотников, размышляет Гон. Ему нравится атмосфера, не терпится поскорее встретиться с Киллуа и Аллукой, но в то же время руки нестерпимо чешутся отправиться в неизведанное, то, что ждет по ту сторону города — в дебри Темного Континента, где нога человека еще не ступала. Мир всегда крайне отчетливо реагировал на изменения вокруг, и принял в себя людей, решивших сунуться обратно. То, что именно отсюда сбежал человек в озеро Мебиуса, в безопасность, было очевидно. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что сейчас их род просто пытается отжать когда-то по праву принадлежавшее ему. И это крайне интересно! Бредя куда глаза глядят, Гон вспоминает все, что происходит ранее: начиная от внезапного знакомства с принцессой Какина и заканчивая бойней в Новой Мекке. Так сюрреалистично, что по итогу все проходит в таком ключе. Что он узнает Хисоку намного ближе, чем вообще может себе представить, что впутывается в клубок политических интриг между Какином, Метеором и новообразовавшимся культом имени Джайро. Джайро… От одного упоминания этого имени кулаки сжимаются так сильно, что на коже остаются кровавые полумесяцы от ногтей. Вот уж кого Гон точно выследит и убьет. Люди вроде Джайро — чума. Как новые бедствия, только пришедшие уже из центра озера Мебиус. Если так подумать, сюда, на Темный Континент, бежит и Морена. Наверное, она где-то тут? Может, попытаться ее отыскать, раз она обещает ему увлекательное сафари за одним террористом? Надо бы подумать на досуге. Ввязываться в очередное торжество чужого идиотизма и кровожадности у Гона нет никакого желания. Честно, те два раза, что он принимает участие в устранении последствий подобных угроз (что химеры, что Джайро, и это иронично, что он, по сути, следствие первого), заканчиваются не слишком приятно. Рука невольно тянется к шраму через лицо. Черт, чесать так шрам — дурная привычка! В какой-то момент он выходит на одну из многочисленных спонтанных площадей — следствие хаотичной застройки, а не намеренное решение — и видит толпу. Сначала это не привлекает Гона, но потом он замечает, что та внимательно слушает человека, стоящего в центре на помосте. Тот ведает что-то про всепрощение, про грехи и так далее, так далее… Гон невольно вглядывается: но не видит лица вещателя, лишь ткань на лице вместо маски, на которой изображен символ этой группы — широко распахнутый глаз. В руке же у человека — молоток, которым он взмахивает каждый раз, когда заявляет что-то невероятно важное, отчего толпа вслушивается сильнее, подобно голодному зверю. Глядя на это, Гон чувствует, как по позвоночнику ползет неприятный холодок. Он уже видел такое в прошлом. В тот момент, когда смотрел в глаза Сян, а та улыбалась жесткой змеиной улыбкой. Надо… уйти. Как можно дальше. Прямо сейчас. Это не страх, но что-то на границе, неприятное. Сама мысль о культах вынуждает вернуться воспоминаниями к тому роковому поцелую и контролю, что над ним получают. Как он едва не становится причиной гибели Фугецу, как дерется с Аллукой. Гону не нравится, когда кто-то кроме него самого имеет столь сильную власть над его жизнью, и особенно — в собственных корыстных целях. Он может понять и принять попытки Мито-сан его контролировать, она делает это из лучших целей, но Сян… А Морена? Она ведь тоже хочет его использовать. Как и Фугецу… но нет. Фугецу хотя бы искренне просит помощи. И платит. Так думает Гон. И продолжает бродить по Гойсану. Нет, все же, местечко это крайне неприятное. Но в одном он точно уверен, как и в том, что Бизефф уже намеревается сюда перебраться: спустя пару лет этот город из портового хаотичного нагромождения превратится в огромный мегаполис, едва ли не новую столицу человечества на Темном Континенте. Это точно. Группировки наемников когда-нибудь превратятся в нечто более облагороженное, а нынешние авторитеты — в людей, что имеют власть и влияние куда большую, чем ныне. Второй Метеор… Только игнорировать его не получится; Гойсан уже на слуху. Некоторое время Гон сверлит взглядом «тарелку» на башне в самом центре. Сто процентов какие-нибудь ушлые любители заработать на всем подряд уже печатают с этим видом открытки. Он идет дальше. Офисов вокруг становится все больше: от небольших аккуратных контор, явно совершающих организованные вылазки с хорошим оборудованием и пониманием, что делать, до хаотичных банд, которые делают что угодно за большие деньги. Или за маленькие. Так много!.. Выходит, Кайто тоже из таких наемников, если подумать? Вряд ли лицензия охотника мешает ему… э… разведывать новые виды… для кого-то? Чем тут вообще занимался Кайто до этого? И… Ой. Гон резко тормозит, когда видит крайне знакомую вывеску над не самым привлекательным зданием. Логотип Ассоциации Охотников на такой обшарпанной трехэтажке — словно издевательство, особенно после роскошного небоскреба в Старом Мире, но это явно место, где торчат охотники! Несколько секунд Гон тупо сверлит вход взглядом, не решаясь, потом думает — почему бы и нет? Не то, что ему тут действительно есть, что делать, а так можно будет узнать, что делают остатки Ассоциации тут. Скорее всего это кто-то из числа первой экспедиции, кто не сунулся дальше вглубь с пропавшей группой Чидль. Эх, был бы тут Леорио!.. Но его точно не будет. Над дверью висит колокольчик, который оповещает о посетителе. Гон оглядывается: внутри первым делом видит ресепшн, получше, чем в офисе Кайто; во всяком случае это лишь коридор и приемная, а не все едино с офисом. Там за стойкой сидит молодого вида девушка с кроличьими ушами на голове, лениво полистывающая журнал; на звонок она реагирует недовольно и вскидывает на него светлые глаза, после чего капризно замечает: — На вывесочке указано, что вход — только для охотничков, что непонятненько? Гон ее мгновенно узнает: это Пьон, одна из «Зодиаков». Значит, угадывает верно, и это осколки первой группы. Он приветливо улыбается… пытается, во всяком случае, потому что начинает злиться. Ну да, понятно, что никто тут не хочет иметь дело с левыми ребятами, но он, вообще-то, сертифицированный охотник! И проходил экзамен еще при Нетеро! Поэтому он достает удостоверение. Некоторое время Пьон смотрит на карточку с подозрением, но потом расслабляется и по-заячьи цыкает, откидываясь на спинку назад. Делает пальцы пистолетиком. — Точняк. Ты — сынишка вонючки Джина. — Наговариваешь, он вполне нормально пахнет! Экспертиза человека, много жившего в лесу, между прочим! Пьон смеряет его взглядом, но потом разводит руки в стороны. — Н-да, чувство юморца у вас двоих вообще отсутствует, наследственное, видимо, — потом тоскливо смотрит на журнал перед собой и вскидывает голову. — Чего пришел? Если за спонсированьицем — звиняй, самим денежек не хватает. — С этим у меня проблем нет. Некоторое время Гон задумчиво трет подбородок. — Ну… Просто так? Шел, увидел вывеску… Ничего серьезного. Думал узнать про Леорио! А его тут нет, да? — Верно мыслишь, пацанчик, — Пьон даже бровью не ведет и начинает качаться на стуле. — Свалил в походик, да воз и ныне там. Ну да, конечно. Лео про тебя тоже трепался. Ты не поц прямо, а ходячий макгаффин. Ну ладно, че уж, раз пришел, то пришел. Поболтать хочешь? Тут такая скукотень… Видимо, отделение Ассоциации на Темном Континенте явно изнывает от безделья в перерывах между анализами и вылазками куда-то в дикие земли, а потому Пьон и приглашает его в офис. Гон на все сто процентов уверен, будь тут веселее, она бы просто махнула ему рукой, мол, поздоровались и увиделись — и до свидания, достаточно, но сейчас он — хоть какой-то элемент хаоса в этом застое. Внутри, признаться, все выглядит не так плачевно, как снаружи, и маленькая комната отдыха Гону вполне даже нравится: тут стоит цветастый диван, куча растений, а по телевизору играет какой-то музыкальный канал, видимо, ловящий сигнал еще со Старой Земли через какие-то… приборы? Нэн? Или все дело в той «тарелке» в центре? Гон плохо знаком, как рассылаются сигналы, вроде бы где-то болтаются аэростаты, передающие частоты… Видимо, тут тоже запускают. Его угощают чаем с привкусом мяты и засохшим печеньем. Пьон замечает: — Лучше ничего нет, уж звиняй. Потом опускается в кресло напротив и устало вытягивает ноги, вздыхая. — Клак пока занята добычей информации, так что с ней не поболтать. Такая скукота! С другой стороны, никто не пилит, пока Чидль нет, в чем, несомненно, огромный плюсик. Иногда мне кажется, что ее второе имячко… Слушай, как называлась та бензопилушка… Пьон явно не умеет держать магию шутки, которую не стоит договаривать, да? — Но после ее ухода делишки у нас, конечно, не ахти. А у самого что как? Говоришь, нашел спонсорчика? Гон неловко улыбается. — Какин. — Ну еще бы!.. — раздается очередной цык. — Эти куда угодно залезут. Засрали там все, а теперь тут! Ну ладно, ты не обижайся, нанимателя только ленивый не обосрет. У нас столько заказчиков из государственных умников было, ужас, и все высокомерные дебилушки, с которыми невозможно вести дела. Это им найди, то. Не боишься? Что начнут по ушам ездить. Это ж Какин, черт его за ногу. На выражения она явно не жадничает, и это довольно забавно. Выдавив из себя вежливую улыбку, Гон роняет: — Там моя подруга, так что, думаю, все будет нормально. — Ага, связи, значит… Недалеко от Джина ушел. Упоминание отца заставляет Гона фыркнуть. — А что, у него тоже полно подозрительных контактов? — Он сам по себе крайне подозрительный контактик, — отрезает Пьон. — Это не говоря о том, сколько денежек он отмыл через свои археологические поиски. Ты думаешь, кто спонсирует его экспедиции? Он сам! Потому что настолько озолотился, что ему на спонсоров чихать с высокой башенки можно, — затем жмет плечами. — Поэтому и свалил первым же делом куда-то вглубь, вместе с Паристоном. Сладкая, мать их матушка, парочка. Ну да, ничего удивительного. Это абсолютно точно подходит под описание Джина, и, зная его характер… Даже странно, что Гон не задумывается о том, что спонсорства он избегает. Скорее всего сейчас ведет дела с Бейондом, или кем там, кто крайне сильно хотел пробраться внутрь Темного Континента за всевозможными сокровищами. Он неловко потирает руки, косясь на печенье в вазочке. — А Леорио… Есть шанс, что он, ну, жив? Пьон даже бровью не ведет, категорично фыркая. Закидывает одно угощенье в рот. — А чего ему не быть? Он же с Чидль, а Чидль — точно жива. — Это надежда?.. — Не надежда, дурачок. Она выходила на связь. Опа. А вот это уже интересно. Задумчиво Пьон трет подбородок. — Около полугода назад… Связывалась из какого-то поселеньица аборигенчиков, где-то на юге… нет, юго-востоке. Они же туда за нитро-рисом пошли. Говорила, что все отличненько, и что они продолжают свои делишки. Ну, мы бы туда ринулись, да ресурсиков все нет, стараемся вести дела тут. Видишь ли, — разводит руки в стороны с крайне злорадным видом, — мы тут вроде местных жандармов, следим за порядочком. Без нас тут все в тартарары скатится. А Чидль… Нет, Чидль точно справится. Такая уверенность не может не заражать! А зная, что Чидль — невероятно ответственная мадам, то можно быть уверенным, что Леорио будет в безопасности. Может, она его обучит новым трюкам вдобавок к его хацу, будет интересно. Ну, хотя бы не придется ближайшее время мучить себя неизвестностью, и это убивает еще одного зайца — каламбур не преднамеренный, прости, Пьон — одним выстрелом: если экспедиция Чидль отправляется на юго-восток, то их пути с Кайто лежат вместе. Хотя не факт, что Гон пробудет с Кайто все время. Очевидно, в какой-то момент им будет не по пути. Но он все равно роняет об этом при Пьон; упоминает экспедицию за новыми видами, опуская детали про Древо, обещает посмотреть в той стороне и дать весточку — если вдруг найдет следы Чидль или даже ее саму. Теперь, зная, что она где-то в той стороне, это не выглядит несбыточным. Охотников часто тянет к одному и тому же месту, так что легко предположить, что они встретятся где-то рядом с ареалом обитания хеллбелла. В ответ Пьон цокает и смешно морщит нос, но потом кивает. — Ты — такая заечка, в отличие от твоего поганого папашки, не представляешь… Все так ненавидят Джина, что даже смешно. Затем она тянется куда-то к столу, копается в ящиках и достает оттуда небольшую сложенную в несколько раз бумажку, выглядящую как оригами. Какой-то нэн-конструкт? В форме Гон узнает голубя, и Пьон терпеливо объясняет: — Это хацу Клак. Как только появится весточка, потряси им и сконцентрируйся на мыслишках об этом, а потом — кому направляешь, он мгновенно найдет путь. Только не просри! Обидно не будет, как-нибудь да свяжешься, но так будет быстрее, потому что вышки так далеко еще не тянули, а тебя сто процентиков потянет в задницу мира, зная твоего папашку… Яблочко от яблоньки, да-да. Разумное предупреждение; привыкая к цивилизации, забываешь, что ее блага есть не везде. Гону с этим гораздо проще, конечно, Китовый Остров — забытое богом место, где в лесах связь не ловит, отчего он учится каждый день возвращаться вовремя, а если нет — то подавать сигналы костром. Поэтому голубя он прячет поглубже в карман, надеясь, что и правда не проворонит… Черт, честно, в этот раз это тоже не специально!□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
На обратном пути ноги вновь несут его запутанными путями. Гойсан словно живой организм — тут все постоянно меняется, и через месяц даже эта улочка будет отличаться. Это чувствуется сразу. А когда они вернутся обратно с экспедиции… кто знает, сколько времени пройдет! А тут все будет совсем иначе. К счастью, в этот раз он не натыкается на ту толпу и человека с закрытым лицом, одна только мысль о встрече с ним… приносит беспокойство. Не выльется ли это в очередную проблему? Не завершится ли становление очередного культа чем-то опасным? Но новый ли он? Глаз и молоток… Гон не может вспомнить, но в голове что-то смутно отзывается, словно он это уже где-то видел. Слышал? Могли ли быть это люди Сян, выжившие после глобальной чистки в Метеоре? Если так, то ему стоит сначала избавиться от них, потому что новой проблемы с массовым подчинением одному человеку не хочется. Это тогда-то было опасно, а тут, в абсолютно дикой земле? А то еще пустятся в паломничество, а на следующем километре их и сожрут. Гон останавливается и смотрит вдаль, на виднеющиеся на горизонте горы. Темный Континент — опаснейшее место, не стоит забывать. Здесь на каждом шагу поджидает смерть. Столько людей отчаянно бросаются сюда лишь для того, чтобы стать пищей для фауны… Хорошо, что кто-то теряет волю и остается в Гойсане; тут хотя бы немного безопаснее, чем в жарких тропиках впереди. И ему самому стоит об этом помнить тоже — если столько проблем возникает лишь с муравьями-химерами, то страшно подумать, что может водиться тут, страшнее, опаснее. Дома он может убить муравья одним ленивым ударом. Химера же отрубает ему руку и вынуждает пожертвовать всем ради собственного убийства. Несравнимые величины. Лихорадка начинается с Какина. Какин — источник всего: бед, проблем… Новых ощущений. Не будь войны за престол, Фугецу бы не встретилась с Хисокой. Не решила бы его спасти. Может, он был бы еще жив: на свободе, жаждущий мести. Может, Фейтан до сих пор пытал бы его в подвале. Столько «если»… Взгляд Гона опускается вниз, на вывеску одного из офисов. «Частная военная компания ПРОМЕТЕЙ короля Какина Бенджамина II» Короля, да? Ну конечно. Пьон говорит об этом — что принцы мешают и тут. Скорее всего мечтают строить свои банановые республики, стать монархами своих королевств и править до посинения, потому что состязаться за один престол тут бессмысленно — столько места, что проще основать свое государство. Вряд ли этот Бенджамин реально тут, скорее всего это просто офис представителя его интересов. Сам принц где-то далеко на неизведанных землях… Фугецу отзывается о нем, как о жестоком вояке, так что верится легко. Но, значит, другие тоже тут? Кого там Фуу-тян перечисляет… Тот четвертый, Церредрих, например… Может ли быть, что у Джайро тут тоже есть офис? Волосы на руках у Гона встают дыбом от одной этой мысли. Если он найдет подобное — то уничтожит на месте. Убьет всех, кто там есть. Люди, подчиняющиеся такому чудовищу… не заслуживают жизни. То, что он творит в Йоркшине — кощунство. Принцы Какина хотя бы разбираются внутри своих групп, невольно задевая мирных граждан, путешествующих в новые земли, но Джайро? Он намеренно идет в будний день в небоскреб, где работают сотни. Специально взрывает бомбу. Делает манифест… ради чего? Кому? Столько людей умирают. Просто так. В голове проносится образ того мужчины, что делает шаг вперед, и летит вниз, как рвется одежда от ветра, как… К руке он прижимает ладонь, чувствуя подступающую к горлу желчь. Спокойно. Спокойно. Надо просто убить Джайро. Но настроение портится окончательно; Гон идет назад, не ощущая и толики былой радости. Чертовы культы… Чертов Джайро! Вот не хватало Гону головной боли, так еще этот придурок свалился. Хорошо, что они пока не встретились, но он — явно гонова ответственность, а такая проблема, маячащая на горизонте, не дает забыться и отвлечься на глупости. Почему Гон обязан с ним разбираться? Джайро — преступник мирового масштаба, пусть всякие какинские принцы за ним гоняются… Но вместе с этим их разговор в разрушающемся ИТЦ вынуждает вновь и вновь вернуться к мысли, что Гон должен будет поставить в этом деле точку. Именно он. От размышлений его отвлекает окрик сзади; это Кайто. Так странно смотреть на него теперь сверху вниз; старое тело Гон бы никогда не перегнал по росту, но теперь Кайто навсегда застревает в образе юной девочки-крыски. Характер тоже меняется, немного, но… Можно ли полноценно считать эту химеру Кайто? С другой стороны, он все такой же зануда и любитель животных, да и собирает группу вновь. В общем, делает все, что сделал бы Кайто. И хацу у него вряд ли меняется; Гон — чувствует. Кайто ему улыбается уголками рта, и Гон кривится в ответ. — Что смурной такой? Случилось что? — Да так… Потом он рассказывает про Джайро; тот смотрит, не мигая. — Тебя волнует какой-то террорист? Из-за Неферпитоу ты так же пекся? Гон смеряет того крайне многозначительным взглядом. — Будет тебе. Он — психопат, ненормальный. Убийца. Поверь, если он вновь вылезет, то станет проблемой уже всех, не только тебя. Так что не забивай себе голову, особенно перед путешествием. Даже Джайро в теле химеры не всемогущ, есть вероятность, — Кайто вдруг недобро хмыкает, — что его кто-то тут сожрет. Некоторые эгоистичные ублюдки бывают крайне уверенны в себе, а это граничит с безрассудством. Сейчас это все равно не осуществимо. А потом… Посмотрим. Серьезно, даже не думай. Да уж, да уж. Они идут обратно в офисе. В руках у Кайто какие-то документы: скорее всего носится по людям, невероятно важным для всего этого будущего приключения, занимается Бизнесом. Охотники пусть и вольны в основном, но, помнится, первую экспедицию Кайто за муравьями-химерами тоже спонсирует Какин… Такие же наемники, просто под единым флагом. Подумав, он рассказывает и про Пьон, и про намерение зайти в то поселение аборигенов, если попадется по пути. Кайто, однако, хмурится: — Дела у них, конечно. Гон, — смотрит на него, строго, — ты и сам помнишь, к чему может привести спонтанная встреча с местными обитателями. НЗЖ — такая же глухая даль, как и Темный Континент, и если нас попытаются сожрать, то никто криков о помощи не услышит. Тем более, даже автор той книги про это место писал, что некоторые совсем не против полакомиться человечиной… И это не говоря о том, что они не знают нашего языка. — Но Чидль же там была! — А вдруг ее уже съели? — парирует Кайто. Гон хмурится. — Да ладно, она же жутко умная. Не сунулась бы к людоедам. И если связалась, значит, наш язык они понимают. Судя по тому, как морщится Кайто, аргумент рабочий. Он надсадно вздыхает. — … ладно, мы можем попытаться, конечно… Хе-хе, сдается. — Тем более, ты все равно вроде как «местный». Ну, мол, химера… — Только «материалы» для меня все добыты внутри НЗЖ, — Кайто снисходительно фыркает и дает Гону легкого подзатыльника. — Не умничай. — Бе-бе-бе! — Вот это аргумент!.. Потом они смотрят друг на друга. Неожиданно, Кайто улыбается. — Ты сильно изменился. — Ты так думаешь? — Так кажется. Пожимает плечами. — Ты рассуждаешь иначе, чем когда мы вместе ищем химер. Конечно, все еще остается балбесом, но наконец-то смотришь на мир по-взрослому, без этой наивности. Не то, что это было плохо, — Кайто как-то виновато улыбается. — Но теперь я могу говорить с тобой не как с нерадивым ребенком, а на равных. Это с тобой делает все ранее произошедшее? Химеры, ИТЦ… Джайро. Сложный вопрос. Может и да. Гон в первый раз убивает; познает утрату. Впадает в бешенство, намеренно поступает плохо. Потом, там, в ИТЦ, не чувствует ничего, кроме отвращения, когда видит развороченные в лепешку трупы на асфальте. В этом Джайро, пожалуй, прав. Гон — такой же ненормальный, ему просто все равно на горести окружающих. И тогда он осознает это окончательно. Осознание дается неожиданно легко. Словно ему дают индульгенцию, и он — вдруг — осознает. И все встает на свои места. — Не беспокойся, — Гон облизывает внезапно высохшие губы. — Мстить я точно больше не буду. Тем более у меня такой пример перед глазами был, закачаешься. В итоге так и помирает, что теперь надо его возвращать. Дурила. — Это та коробка, да? Гон резко косится на Кайто. Затем криво улыбается и прижимает палец к губам. — Секрет! — Ох, Гон… — Не у каждого есть возможность вернуться, знаешь ли! Кайто, впрочем, не смеется после шутки. Лишь качает головой, словно и сам сожалеет. — Не всем так везет, в этом ты прав. Но иногда проще отпустить, не гоняться за призраками. Разве моя смерть тебя этому не научила? — Честно? Гон улыбается, но внутри думает — нет. Он многое понял, разумеется, но вместе с этим осознал — не отступит. Хисоке будет лучше в смерти, но он не позволит ему так просто исчезнуть: тот ему должен, тот… должен перестать быть «Хисокой» и вернуться к истоку, чтобы они продолжили свою дружбу уже нормально. Без беготни за Куроро и этого всего. Да. Так будет правильно… для него самого. А весь мир может и не смотреть.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Об этом он размышляет вновь, когда их багги выезжает из Гойсана по хорошо протоптанной дороге — утрамбованной ногами и колесами десятков, сотен охотников за приключениями, многие из которых так и не вернулись. Работа от нэн позволяет сократить расходы на топливо, освободить место под запасы, это идея Лина, и все жутко этому радуются. Часть группы остается в Гойсане, следить за офисом, принимать заказы, поэтому с ним и Кайто едут лишь Монта, Спин и Диннер. Город остается позади, уменьшаясь с каждой секундой. Последняя точка логики в этом диком мире. Все остается там: заботы о Джайро, злость, иные эмоции, ненужные в приключении. У него еще будет время со всем разобраться. Еще будет. Затем Гон отворачивается. Смотрит вперед, на неизведанные леса и горы. Впереди — лишь неизвестность.