□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Чем дальше они продвигаются, тем более живописным становится окружение. Земля, не тронутая человеком. Настоящий парадиз! Яркие цветы, бабочки размером с арбуз, высокие деревья и далекое пение птиц… Все это неимоверно красиво, животрепещуще; дорога еще есть, проложенная первыми исследователями, но, в остальное, это нетронутый рай, яркий, цветной, душистый. Чем дольше Гон смотрит на окружение, настолько яркое, что начинает рябить в глазах, тем сильнее его тошнит. Все это место выглядит искусственным. Проблема не в огромных бабочках и слишком ярких цветах. Яд местных растений — скорее норма, учитывая дикость местного окружения. Но здесь столько несочетающейся флоры, словно понадерганной из разных биомов, что Гон не видит в этом красоты — только эту неприятную болезненную фальшь, выглядящую слишком помпезно, слишком… неправильно. Так не должно быть! Такие растения не должны расти рядом, в одном поясе! На Китовом острове тоже есть свои растительные аномалии, но они хотя бы в относительно смежной зоне, как, например, занесенные с других островов семена. Тут же? Когда один цветок произрастает в пустыне рядом с Метеором, а другой — на тропическом Джаппоне, а тут — рядом, в одном метре, то вопросы появятся сами собой. Не он один это чувствует. Кайто замечает его беспокойство; садится рядом, в грузовике, когда Гон глазеет по сторонам. Наклоняется вперед, и некоторое время они наблюдают за окружением молча, пока, наконец, он не роняет: — Тоже видишь это, да? — Все так странно, — хмурится Гон, не поворачиваясь. — Здесь все такое яркое, красивое, как настоящий рай, но вместе с этим… бред. И запах, чувствуешь? Из-за сочетания растений совсем дикий. Как-то не верится, что тут природная аномалия, скорее как будто… — … кто-то намеренно это высаживает, — заключает Кайто. Они смотрят друг на друга. Это что же значит, могло ли быть, что Темный Континент — чья-то больная фантазия?.. Намеренная? Но чья, кому это вообще могло прийти в голову создать нечто подобное? Что за существо вообще способно? Нет, думается Гону, тут тоже что-то не так. Даже если предположить, что подобное нечто действительно есть, спит где-то, то оно должно либо быть огромного размера, чтобы легко преодолевать расстояния Темного Континента, либо же обладать невероятными способностями к телепортации. Но все равно, нет. Смысл!.. Да и ладно смысл, кто вообще способен так много и долго прыгать в пространстве? Это же возможно лишь с помощью нэн. Нэн… Может ли он быть тайным Бедствием, пришедшим в их мир? Муравьи, как выясняется, крайне хорошо могут осваивать ауру, словно рождаются специально для этого. Королеве хватает съесть несколько сотен человек, чтобы породить чудовище уровня Нетеро, и далеко не факт, что даже у десятка из этих сотен был талант хотя бы уровня Гона и Киллуа. А тут — Нетеро. Может ли быть, что нэна в их мире не должно было существовать, что именно поэтому он — такая тайна? И если его не причисляют к Бедствиям, то, может, это было сделано намеренно, укрыто от остальных именно по этой самой причине, как нечто опасное, чужеродное… Если подумать, Винг же говорил им с Киллуа тогда, в первый день, что не подчини они ауру — умерли бы. Честно говоря, вся эта неопределенность крайне схожа с тем, что известно о Темном Континенте. — Ты думаешь, нечто такое есть? — Как божество? — губы Кайто изгибаются в презрительной усмешке. — Я в них не верю. Но некоторые вещи заставляют на это подумать. Гон провожает взглядом огромный кактус, смотрящийся в тропическом лесу крайне дико. — Ну, если это кто-то намеренно высаживает, значит, он тут все держит под сапогом. — Возможно. Но, мне кажется, это скорее следы прошлых жителей этих мест. Знаешь, как иногда бывает? Если привезти жителя одного места в другое, как, например, кроликов, они могут заселить местность быстрее, чем моргнешь. И вот тебе биологическая катастрофа. Может ли Темный Континент быть местом неудачной попытки переселить какие-то растения? Но Гон — не флорист, не исследователь фауны. Он, честно говоря, даже со своей специализацией охотника до сих пор не может определиться, а чтобы такое… Поэтому подобные речи Кайто для него далеки; смутно он понимает, о чем тот, но чтобы подробно. Можно ли понять по окружению, что это дело рук человека, или издевательство природы? Нетеро говорит: Темный Континент это крайне дикое место, еще бы! Если тут такое возможно и без вмешательства человека, то страшно представить, что может произойти из-за их вмешательства в экосистему. Мимо порхают странные бабочки с чудным рисунком на крыльях, и Гон подозрительно на них косится. — Прошлые жители, да? — Говорят, — задумчиво тянет Кайто, — прошлые экспедиции, еще до массового исхода, находили следы старых построек. Ничего удивительного, что тут кто-то жил. В каком-то роде Темный Континент — колыбель человечества, откуда потом мы сбежали. По какой-то причине. Может, кто-то остался. Как автор той самой книги. Они встречаются взглядами, и Гону подмигивают. — Умелец с нэн, да? — фыркает он, и Кайто улыбается. — Уловил общую мысль. — Думаешь, он опасен? — Зависит от того, кем он себя мнит. Если, как Джайро, богом, то тогда нормального разговора не выйдет. Но бывают всемогущие люди, как Нетеро, которым становится скучно, и они готовы на диалог, если это хотя бы немного разбавит их скуку. Другой вопрос, повезет ли нам… — Или встретим ли мы этого предполагаемого типа вообще. Да уж, размышляет Гон, даже теоретически ему общаться с каким-то около божеством совершенно не хочется. Ладно, допустим, это действительно какой-нибудь безумный старикан, вроде Нетеро, который просто хочет развлечься. Тогда еще можно что-то придумать, с такими легко найти общий язык. Гон очаровал старого председателя, он уже знает хитрые манипулятивные уловки! Но если этот «бог» смотрит на ситуацию иначе… Стоит помнить, что предыдущие экспедиции выкосила местная фауна, а этот наблюдатель даже не почесался. Сделал ли он так из-за того, что посчитал людей низшими существами, не достойными его внимания, или же потому, что натравил эту фауну сам? Вот уж вопрос… Главное, чтобы он не нашел общий язык с Джайро. Хотя, опять же, все это — чистая фантазия, и не факт, что этот «старый бог» вообще есть. Из долгожителей тут точно разве что автор книги, который живет явно больше трехсот лет. Может, это его хулиганства. Разбрасывание семян как попало. — Вот и думай теперь, сможем ли мы его убить? Кайто драматично сводит брови на переносице. — Гон, не пытайся думать в таком ключе сразу, это нездоровая тенденция. — Ну я просто!.. На всякий случай!.. Ладно, Кайто абсолютно прав. Это реально нездоровая тенденция. И даже не влияние Хисоки, да-да! — Кстати, — Кайто вскидывает голову и оглядывает остальную команду, ту, что не за рулем, и слишком увлечена бабочками вокруг: — не советую вам давать садиться этим малышкам на себя, вполне вероятно, что они либо переносят яд и отравят вас быстрее, чем моргнете, либо просто начнут заживо пожирать. Местная фауна крайне недружелюбна. Да уж, размышляет Гон, вспоминая хацу Киллуа, было бы удобно сейчас иметь этого дурилу под рукой, чтобы он создал москитную сетку из нэн. Прибивать этих жуков его старым хацу, «бумагой», крайне неприятное занятие… В основном потому, что целится он так себе!□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
На самом деле, все примерно так, как и описывают в книгах о Темном Континенте, включая старые басни Дона Фриска, отчеты Бейонда и Нетеро, всякие другие любопытные наблюдения иных путешественником по этому дикому месту: насекомые, встреченные их отрядом на пути, действительно гораздо больше обычных, хотя и не достигают размером химер (видимо, чем дальше от озера Мебиус, тем больше особи); все и правда пытается их убить, отчего каждый цветок, даже самый очаровательный, ведет себя на манер венериной мухоловки. Однако, кое-что Гона все же напрягает. Темный Континент, как он помнит, место крайне опасное: из всех экспедиций возвращаются человек… десять? И только Бейонд и Нетеро горят желанием вернуться к эту дикость вновь. Многое говорит о том, что тут за земли. Однако сейчас тут даже выстраивают временный город, и таскающиеся туда-сюда охотники за сокровищами живут, несмотря на наличие крайне голодных до человечинки особей по соседству. Выходит, тут становится менее опасно?.. Или все связано с тем, что жадные путешественники при всей своей жажде наживы все же не теряют благоразумия и не суются слишком далеко, туда, где водятся Бедствия, и тем самым обеспечивают себе длительную жизнь? Как ни крути, но скорее всего близ озера Мебиус живность еще более-менее приближена к той, что они знают в своем родном мире, а вот дальше… Страшно представить, что там, на противоположной стороне планеты. Кайто в ответ на эту мысль лишь скептически фыркает; вступает в диалог Монта. С важным видом потирает переносицу. — Темный Континент похож на живой организм и адаптируется к новым условиям. Думаю, в каком-то роде он заманивает неудачливых приключенцев себе в ловушку, создает видимость безопасности… Как хищник в засаде. — На самом деле это из-за того, что никому не хватает духу сунуться очень далеко, кроме самых отбитых, которые как ушли, так и не вернулись, — замечает Спиннер и лопает жвачный пузырь. — Скорее всего, — соглашается Кайто и выглядывает за борт. Дорога начинает становиться менее протоптанной, и на кочках это особенно сильно заметно, отчего периодически он подскакивает. — Большинство как прибыло, так и осело в Гойсане, а там побережье — опасность разве что в море, но у нас есть знание о безопасных путях. Но одно мы знаем точно: Страж действительно начал пропускать кого попало, а не тех, кто обзавелся необходимым условием… Что там было? Пропуск? Гон с трудом вспоминает, что рассказывает ему Джин, но конкретики там нет: однако помнит, что тот упоминает три важных составляющих, без которых никуда ты дальше озера Мебиус не пройдешь. Может ли быть так, что у Стража меняется что-то в… и как это сказать, в мировоззрении? Скорее в том, что он действительно договаривается с кем-то и начинает смотреть на приезжих сквозь пальцы. Может, это его интуиция. Может, это воля того таинственного «бога». Может, ему просто надоедает Темный Континент, и он решает воспользоваться разрушительным потенциалом человечества для того, чтобы стереть тут все к чертовой матери. Столько вариантов! Поэтому в ответ он просто мугыкает, скорее из вежливости. Косится в окно. Уже некоторое время они едут по довольно пустой местности, где деревьев почти нет, словно куча полян посреди этих самых лесов. Как круги пришельцев в кукурузе, только гораздо более солидного размера. На таких полным полно статуй, напоминающих будд, таких же каменных колоссов со сложенными ладонями и умиротворенными лицами. Находясь рядом с ними, даже Гон испытывает нечто сродни благоговения; хотя, в общем-то, религия Китового Острова совершенно иная. Но это не тот бог, в которого верят в Амдастере, какой-то другой… Кайто замечает его интерес и подстраивается рядом. Так странно, что теперь Гон из всех людей его выше, отчего он вздрагивает, но тот воспринимает это неверно, скорее как прерванную задумчивость. — Я уже видел эти статуи, когда путешествовал по Йорбианскому континенту, — замечает он. — Старая религия, от которой у нас в мире не осталось и следа. Только эти гиганты. Потом, может, оно и мутировало в нечто уже у нас, но изначально… Каменные статуи , одинаковые и тут и там… Кайто говорит, что Темный Континент — колыбель человечестве. Религия уходит отсюда и приходит в островок безопасности, меняется, мутирует в нечто новое, что, возможно, уже делится на язычество и веру в единое божество. Может, это лик того человека, который создал местную землю, сделал ее этим адским раем? Гону думается; вряд ли. Но стоит запомнить, поискать что-то. Если религия с каменными колоссами настолько древняя, то, вероятно, в местах поклонения легко можно будет найти ответы на какие угодно вопросы, в том числе — и как вернуть человека к жизни. Если бессмертие доступно в искаженной поганой форме, в зобаэ, то возвращение — стало быть, тоже? (вообще, конечно, не особо хочется возвращать Хисоку с такими условиями…) — Не хотелось бы встретить местных «богов», если они остались, — бормочет Гон, и Кайто легкомысленно фыркает. — Ты думаешь, даже если они остались, то захотят с нами говорить? — Ну-у-у, чудилы есть везде! — Думаю, если с нами кто-то и захотел бы разговаривать, он сделал бы это давно, еще во время экспедиции Чидль. А так, единственными таинственными долгожителями остаются Страж и Дон Фриск, да и те болтают с нами постольку поскольку. Логично, на самом деле. А второй так вообще только за книгу и известен, а вот на контакт явно не выходит. Хотя… Гону вспоминается лихорадочный энтузиазм Джина, когда он рассказывает в их разговор на мировом древе о грядущем. Вот уж кто явно пойдет искать этого старика. Гон бы и сам рад присоединиться, но у него столько дел, столько дел!.. Хисока, поиск Леорио, Джайро, обещанная Морене охота! Какой уж тут Дон, со своими делами успеть бы разобраться. Темный Континент — воистину странное место. От одной мысли, что тут могут убить одним лишь взглядом, волосы на загривке встают дыбом. Это великолепно. Дикая земля, полная приключений. Дождаться Киллуа с Аллукой — и вперед, навстречу неизвестному! Это пьянит хуже, чем любой алкоголь в баре у Каффки. И ведь это лишь начало, а что будет потом, когда человечестве залезет еще дальше… Вдали вдруг он замечает движение; собирается и напрягается, чувствуя, как невольно рука сжимается в кулак. Там, по краю поляны, довольно далеко от них, Гон видит процессию в монашеских рясах; существа ростом под три метра, похожие на людей с рыбьими головами. Неторопливо бредут вперед, и невольно он нагибается вперед, как хищник, готовы к броску. Но не успевает даже дернуться, как Кайто кладет ему руку на плечо. Наклоняется вперед, отчего волосы щекочут ухо. — Не обращай внимание. Они тут регулярно ходят. Эти — еще безобидные, если им не мешать. Безобидные… Такой проглотит — не заметит. Что-то Гону не особо в это верится; но он верит в хрупкое равновесие, достигнутое местными обитателями с гостями, а потому расслабляет руку. Что ж, если тут такие местные, то он совершенно не удивится, окажись каменные гиганты просто спящими «богами» Темного Континента, решившими поддаться морфею. В последний момент ему кажется, что процессия замирает, и рыбоголовые люди с поклоном провожают их грузовик прочь.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Следующий пункт остановки — разрушенный замок. Ну, «замком» его назвать весьма сложно. Это определенно точно крепость, и очень старая, но вот конкретней… Высокая: шпили тонкие, длинные, часть стен разрушена. Выполнено в причудливой архитектуре с острыми квадратными крышами, на краях которых в давности, наверное, сидели какие-то вычурные звери; сейчас, правда, ничего от этого не осталось, только сломанные лапки и кое-где голова. Краска на стенах давно облупилась и об ее существовании можно догадаться лишь по тем местам, куда буйная природа не успевает добраться, вроде бойниц. В целом, крайне унылое местечко, наводящее тоску об ушедшем. Когда их грузовичок останавливается рядом, первым бодро выскакивает Кайто. В его глазах — азарт, но Гон знает, что увлечен он вовсе не возможными сокровищами, а тем, что в темных местах могут водиться какие-нибудь не известные миру насекомые, на которые любой адекватный человек даже не взглянет. Да уж, эти исследователи фауны… Гон ею тоже увлечен, но не в таких масштабах, потому подобные порождения местной флоры кажутся скорее дикостью. Но, эй! Он вообще-то уважает хобби своих друзей, даже самые странные (кроме самодеструктивных тенденций одного дурилы по имени Хисока). Кайто терпеливо дожидается остальных. Потом замечает: — Скорее всего, в замке не осталось ничего интересного из того, что можно продать на черном рынке в Гойсане. Все же мы довольно близко к границам исследованных территорий, — затем задумчиво скребет коготками подбородок. — Но вряд ли охотники за сокровищами обращали внимание на мокриц и прочие чудеса окружающего мира, так что впере-е-ед! Ура… Поиск мокриц… То, о чем Гон мечтает… (нет) Когда остальные расходятся по разным углам, предварительно вооружившись касками и прочими приспособлениями, чтобы случайно не получить старым кирпичом по голове, Гон (без обмундирования, разумеется, после ИТЦ какие-то жалкие плитки ему не страшны) пробирается вперед. В основном просто бродит, не особо прицельно ища мокриц и прочих насекомых, да и те не то, чтобы попадаются на пути. Замок — вымерший, пустой, отчего тоска накатывает еще сильнее. Гнилые лестницы ведут на самую крышу, и, поддаваясь неожиданному порыву, Гон поднимается туда. Когда делает последний шаг — замирает. Зрелище тут невероятное… Как с мирового древа, но совсем в ином смысле. Там все кажется маленьким, совсем крошечным, помещающимся на ладони; тут же — закат и необычайно яркие краски дикого мира, далекий свет Гойсана, схожий с лучом в темноте. Звезды тут наверняка видно намного лучше, чем дома, световое загрязнение этому миру неизвестно. На мгновение Гон замирает, смотря на блестящий океан на горизонте, оборачивается — и наталкивается уже на горы, те, что по пути в сторону заветной цели. Такой огромный мир… И как в этом месте отыскать способ вернуть кого-то к жизни? На это уйдет уйма времени. Но Гон справится. Он чувствует это. Словно подсознательно… что встреча со всеми еще случится. Найдет Леорио, вернет Хисоку. Достигнет той точки, которую можно будет назвать хэппи эндом. Для всех. Спускаясь вниз, он продолжает размышлять о том, что будет делать дальше. С чего начать? Нельзя разорваться, а планов действительно много. Приказ Халкенбурга, предложение Морены, вся эта ситуация с Джайро… и это только вдобавок ко всему, что есть уже. Ему нужно найти тут местного Бизеффа, человека, который будет знать, куда идти, и кто может подергать за ниточки для достижения результата. Желательно кто-то из исследователей фронтира… Чидль? Тогда логично начать с нее. Но до Чидль тоже нужно добраться, значит, в перемычке между покровительством и связями Халкенбурга и возможностями главы ассоциации нужно еще одно звено. Кайто не подойдет, у него мелкий офис, плюс он исследователь. Пьон — лишь временная замещающая Чидль. Нужен человек с властью. Хм-м-м… Остается только подумать, как на такого выйти. Скорее всего, рассуждает Гон, они с Кайто доберутся до самой дальней возможной точки и потом повернут назад с добытым. Логично. Значит, у него будет возможность вернуться в Гойсан, где к тому времени уже наверняка заведется свой хитрый лис, которому уж точно пригодятся пара услуг от такого именитого охотника, как Гон. Репортажи с граунд-зиро ИТЦ, просто слухи — все это сработает тут ему на пользу. В одной из комнат он роется в ящиках, просто скуки ради. Там, конечно же, ничего нет — пустота, все, что только можно, грабят первые исследователи. Но одно точно привлекает его внимание (явно бесполезное для искателей сокровищ): банки с консервами. Просрочено настолько знатно, что даже открывать страшно — там внутри наверняка зарождается своя фауна. Вот уж Кайто понравится, ага. Но не мысль о консервах занимает Гона: пальцем он стирает грязь и пыль и хмурится, видя знакомый узор на ржавом металле. Такой же он когда-то давно замечает на нити, данной ему Вингом для обещания, на кольце для Острова Жадности… И кассете Джина. Нэн-узор! Трет ржавчину еще. Выходит, банки сохраняются тут под действием нэн? Интересно, а содержание? Это в нормальном состоянии все внутри зацветет, а с аурой… Хотя аура тоже имеет свойства влиять на окружение, и порой не самым приятным образом. Как мутация, да? Воспоминания об узоре и кольце вновь навевают мысли о Джине. Интересно, где он теперь? Веселится, наверняка. Вместе с Паристоном! За мыслями он не замечает, как к нему подлетают крупные зеленые светлячки, похожие на червяков с шестью крыльями и светящмися зеленым брюшком. Начинают кружить, и, когда он решает провести дезинсекцию уже тут, неожиданно… Гон чувствует, как широко раскрывает рот. Какого хрена?! — Э… Жуки выстраиваются в рисунок. Кривую стрелочку, и, словно чувствуя сомнения Гона, мигают, мол, сюда-сюда. … нет, ну теперь он заинтересован! Внизу они с Кайто и остальной группой собираются и смотрят на выделывания жуков. Те что-то усиленно мигают, словно пытаются сказать; некоторое время Кайто смотрит на это крайне скептически. Потом щелкает пальцами и делает неожиданно резонный вывод: — Это морзянка. — Ты хочешь сказать, что жуки с Темного Континента знают азбуку Морзе? Гон смотрит на него крайне пристально. Но Кайто лишь пожимает плечами. — Может, выучили после первых экспедиций. Но жуки определенно точно говорят на морзянке. Насекомые начинают выделывать в воздухе невообразимые фигуры, и далее следует перевод авторства Монты: — Говорят, что они тут давно живут и так же давно наблюдают за прибывшими. Решили с нами связаться, потому что мы не похожи на варваров, грабящих все подряд. Команда Кайто самодовольно задирает носы. Ох уж эти исследователи! — Им любопытно, что тут забыли люди после длительного отсутствия, — заключает Монта. Этих странных жуков явно нет в перечне известных человеку насекомых, поэтому Кайто с Диннером уже делают зарисовки в журналы и множество фотографий; парочка насекомых дают потрогать себя, и они убеждаются, что, в целом, это довольно безобидные жуки, за исключением разве что мощных челюстей. Но даже не ядовитые. Гону не особо интересно… как исследователю, но он все равно удивлен, что насекомые способны понимать человеческую речь и даже отвечать морзянкой! Воистину, Темный Континент — безумное место. Один их жуков садится ему на руку и начинает усиленно мигать. Монта добавляет: — Их рой живет тут около тысячелетия, может, больше, не могу расшифровать… У них единый разум на весь улей, поэтому знания не теряются. — Значит, ты помнишь то, что было сотню лет назад? — осведомляется Кайто. Жук начинает усиленно мигать, подтверждая. Ух ты, это как историческая книга, только в виде насекомого и в переводе на морзянку… Все помнит, значит? Неожиданно, его осеняет; он позволяет еще паре жуков сесть себе на ладонь и крайне осторожно — умные мысли легко спугнуть, знаете ли! — интересуется: — А вы не видели тут случайно… ну, может, год назад или около того группу человек, среди которых была женщина, похожая на собаку, а еще глупого вида юноша в очках? Он еще похож на белку… э… если вы знаете, что такое белка. Прости, Леорио, но это самое понятное описание тебя! Некоторое время жуки молчат, и Гон думает: наверное, обмениваются воспоминаниями с ульем. Потом, неожиданно, начинает мигать так часто, так ярко, что слепит глаза, и, прикрывая их, Гон слышит голос Кайто, далекий: — Да. Он говорит, что видел.