□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
В итоге, проходит более года. Теперь Гон официально совершеннолетний! Ура! Это значит, что, по законам Китового острова, он имеет право пить алкоголь, раскуривать дорогие сигары и делать уйму вещей, которые он все равно не собирается пробовать… ну, пока, потому что ему банально не интересно. Но факт остается фактом: теперь на него не косятся с неодобрением, мол, сопля пришла, о, нет, теперь на него смотрят с ужасом, потому что в свои восемнадцать у Гона есть солидный опыт работы охотником в самых разных областях. Люди такого боятся: для них он — страшное чудовище, которое в столь юном возрасте имеет связи в правительстве (как официальном, так и теневом), среди высшего эшелона Ассоциации, в Метеоре, плюс, тут, на Темном Континенте, к нему питают симпатии разные группы, включая ЧВК «ПРОМЕТЕЙ», ассоциация «КИНОВАРЬ» (благодаря вовремя сказанному словцу от Морены), плюс еще многие… Короче, он теперь солидный просто до невозможности. День рождения он проводит в компании Кайто и его группы; Юриков вместо поздравления стаскивает подаренную ему бутыль дорогущего алкоголя, назидательно проговаривая, мол, Гон в алкашке вообще не шарит, и по законам Какина ему еще нельзя. Честно сказать… Гон не шибко хочет пробовать это вино, но он для вида все равно возмущается, и так громко, что даже Бабимайна наконец ломает свою кирпичную болезнь лица и вынуждает товарища вернуть бутылку, которую они распивают на троих… За год Гойсан разрастается до довольно солидного мегаполиса; не размера Йоркшина, конечно, но, думается Гону, это временно. Растут высотки, башни начинают нависать над старыми районами, медленно поглощаемыми более современными строениями… Теперь здесь невероятно важный центр торговли, буквально второй Уолл-стрит, только нацеленный на освоение новых территорий. Государства постепенно отправляют сюда своих представителей, чтобы те отжали себе кусочек, и это продолжается, продолжается… Начинают возникать поселения тут и там, и, в целом, владения людей начинают расширяться… Но дальше ядовитых болот пока никто не суется. Там — совсем дикость, смертельная, и всякий, кто пытается ступить туда с целью присвоения земель, обычно не возвращается. Однако, Гон предпочитает относиться к этому философски; раньше на Темный Континент вообще не могли зайти без проблем, а тут уже строят города. Дело времени; и скоро люди начнут забирать себе то, что по праву принадлежит им, включая старые земли Ишвальды. Но прошедший год — это не только время исследования и сбора легенд и слухов о способах возврата одного дурилистого человека к жизни; это еще и время, которое Киллуа тратит на тренировки сестры. Проходит год, Гон получает заветное письмо, и, сегодня, это он выступает в роли радушного хозяина, который дожидается гостей с лодки. Стоя у пристани, куда пребывает уже регулярный рейс из Старого мира, он нетерпеливо топчет ногой по земле, смотря на то, как неторопливо пришвартовывается корабль. Честно говоря, зная Киллуа и ресурсы Золдиков, он не удивился бы, приплыви те на какой-то личной яхте, но нет, средний класс и толкучка. Аллуке прямо не терпится ощутить все прелести жизни обывателя, да? Наконец, в толпе он разглядывает знакомую белобрысую макушку. За год… эти два предателя… вытягиваются еще сильнее.. Гон возмущенно поджимает губы, чувствуя, как выступает на виске вена. Кажется, ему пора реально покупать личную дыбу, иначе, если эта тенденция продолжится, Гон будет им по пояс! Что за дела вообще?! — Все гадал, где же наш встречающий, а он такой мелкий, что его просто не видно, — гаркает Киллуа больно довольным тоном, лукаво поглядывая на Гона сверху вниз. Голос у него теперь ниже, но сохраняет некоторые визгливые нотки при сильном возбуждении. Ухмыляется во весь свой поганый наглый рот. — Что-то ты вот вообще не изменился, тут низкая гравитация, да? — Аллука, — голос Гона пугающе спокоен, а лицо — словно у самого Будды. — Скажи пожалуйста, ты сильно расстроишься, если твой брат абсолютно случайно упадет в воду? На лице Аллуки расплывается умиротворенная улыбка. — Что? Какой брат? — Вас понял. — Вы что творите, черти?! Эй! Гон легонько отталкивается ногой от пристани и бросается на Киллуа; бороться с ним опасно, поэтому он избирает более действенную технику ведения боя против крайне зазнавшихся дурил и вместе с ним, обхватив за пояс, сигает в воду. Крик и ор стоит знатный, остальные пассажиры, выходящие на берег, косятся на них, как на неадекватов, и лишь стоящая на краю Аллука утирает умиротворенные слезки пальцем. Потом они выбираются из воды, кое-как отжимают одежду и неторопливо направляются в сторону офиса Ассоциации; чемодан тащит за собой Аллука, воодушевленно рассматривая окружение. Она, в отличие от Киллуа, который разве что небольшой хвост отпускает, меняется заметней всего: волосы собирает в прическу-подобие кошачьих ушей, по бокам — косички все с теми же знакомыми заколками, повязки на лбу теперь нет. В отличие от Киллуа, к счастью, ей достается больше той пугающей женственной красоты, что отходит Иллуми (и, как ни странно, Миллуки), поэтому подобие отца она не напоминает, в отличие от горячо любимого старшего братика. Тому геном тоже дарует что-то от матери, поэтому лицо у него не напоминает суровый кирпич. — Ой, я так рада, я так рада! — глаза Аллуки бегают из стороны в сторону по разным вывескам. Затем оборачивается и демонстрирует бицепс. — Весь год тренировалась! Теперь я знаю нэн не хуже вашего…. Э… Ну, годы назад, но все равно не хуже! — С учетом, сколько сюда приехало бездарей без нэн и вовсе, и спокойно выживающих, твое умение выше среднего по городу, — фыркает Гон, и Киллуа назидательным тоном зудит: — Не перехвали. — Ну я все равно не собираюсь останавливаться, так что? — Аллука беззаботно жмет плечами. — А что у тебя тут интересного? Выглядишь ну жу-у-утко подозрительно! — Строил свое криминальное царство, а что? На него бросают быстрый Взгляд. — Шути-шути! — Вот верно говорят, чем человек ниже, тем ближе он к аду. Киллуа произносит это с больно умным видом и даже вижу не подает, когда Гон от души наступает ему на ногу. Ну так, знаете, вновь абсолютно случайно. Они чуть притормаживают, когда Аллука прилипает к стеклу какого-то недорого бутика, и, позволяя ей развлечься вдоволь, переходят на крайне тихий заговорщический шепоток. Первым делом, Киллуа, разумеется роняет крайне уверенным тоном: — Это была не шутка. Даже не вопрос. Гон, чуть медля, кивает. — Ну, небольшое преувеличение, это верно. — И что же ты тут такое делаешь, что теперь я не могу шутить про твои связи с Бизеффом? Гон смеряет друга взглядом, потом жмет плечами. — Сам знаешь, после всей беготни с Джайро в Йоркшине и возни в Метеоре я стал своего рода звездой подпольных господ, которым только дай повод найти себе нового любимчика, вот и приходится расплачиваться за свое невероятное очарование и расширяющиеся связи. — Ага, да ты у нас селеба местного разлива, я погляжу. Уже уделал Курапику. — Блин, если бы я знал, во что это выльется, я бы не соглашался! — Гон тихо стонет, вспоминая свой неожиданно выросший из-за всех махинаций статус. — Они же думают, что я тут свояк. И все из-за Бенни! Тому подсунь это, этому предложи то… Я им что, продавец пылесосов? Блин, да я бы убил за продажу простых пылесосов, но мне приходится торговать кое-чем серьезней, и это «кое-что» делает крайне бодрое тратататата! Да, в общем, все так и случается. Гон — охотник, известный в подполье. В основном благодаря Бизеффу и связям Фугецу, которая имеет доступ ко всем темным рынкам с помощью Кен’И и Линч. И это не говоря о его местных связях, разумеется. Теневые властители крайне жаждут проникнуть на Темный Континент, чтобы продолжать довлеть над обществом уже тут, и им нужен посредник. Гон, конечно, сначала хочет отказаться, но возникает несколько проблем: во-первых, даже если он четко даст отказ, они все просто найдут другой способ сюда пробраться, а ему, по настояниям Пьон, раз уж есть возможность, надо держать всю эту бодрую братию под контролем; во-вторых, они охрененно много платят. А еще этого ну очень хочет Бенджамин, который ведет деятельность против Джайро… Патроны, обычные, к сожалению имеют тенденцию кончаться. Несколько секунд Киллуа обдумывает все сказанное, продолжая наблюдать за Аллукой. Затем резко сужает глаза и опускает взгляд на приятеля. — Какой еще нахер Бенни? — Первый Принц Какина. Взгляд Киллуа принимает все более опасливые нотки. — Чувак. Ты называешь этого повернутого на войне мужика, который тебе в деды годится, просто Бенни? Блин, пока он это не говорит, Гон не видит в этом никакой проблемы, но сейчас… Он вскидывает руки, беспечно, стараясь придать лицу как можно более беззаботный вид. — Ну-у-у-у… Он даже не может выдумать нормальное оправдание. Позор. — Даже не думай продолжать об этом думать в таком ключе, чучело, — Киллуа дает ему легкий поучительный подзатыльник, призванный скорее создать видимость нравоучения, чем реально что-то сделать. — Ладно. Опустим даже то, что ты вдруг заделался сраным контрабандистом, хотя вот уж чего, а этого я от тебя не ожидал. — Вот не надо, я не торгую! — А что делаешь? — Киллуа ухмыляется во весь рот. — Дай угадаю, возишь с собой образцы, показывая ребятам на фронтире? Мол, ой, простите, случайно прямо рядом с вами уронил эту совершенно новую пукалку от моего тайного спонсора… Не серчайте, да? Лицо Гона принимает все более и более экзотичные цвета. Киллуа этого достаточно. — Лучше скажи, как кроме этого поживаешь? И как твой маленький факультатив? Речь, конечно же, о Хисоке. О, Хисока… Честно признаться, Гон надеется, что найдет этот таинственный способ воскрешения намного быстрее, мол, пошатается год по диким лесам и полям, а потом бах — и вот оно, чудо. И не придется долго ждать. Он, как выясняется, не очень терпелив в подобных вопросах, а Хисока — сам факт, что этот дурила все еще мертв, а не нарушает ровное течение жизни своими странными выходками — все никак не возвращается, потому что ходу в особо далекие земли нет. Чисто теоретически, Гон может отправиться туда один, но он прекрасно понимает, чем это может грозить, плюс тут слишком много связей, которые нельзя просто так бросить. В общем, теперь он занятой человек. Но целая паутина знакомств позволяет ему получать все свежие новости об открытиях довольно рано: в конце концов, множество офисов, объединений и ассоциаций жаждет работать с ним, а за это он требует не так уж и много денег, вместо них, в основном — информацию. Но кроме этого все довольно ровно. Вылазки с Кайто, работа на Бенни, интрижки с Мореной (деловые, а не всякие разные). Довольно весело, но как-то не так без знающих всю историю его жизни приятелей, и, вот, наконец — Киллуа прибывает. Значит, скоро все вернется на круги своя, и приключения станут еще веселее. Но Чидль так и не возвращается. Леорио… где-то далеко. Она так и не выходит на связь после того дня. — Думаю, — опасливо замечает Гон, когда Аллука уже всем своим видом кричит, что сейчас скупит половину бутика, — нам стоит поспешить в Ассоциацию.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Офис Ассоциации Охотников теперь выглядит в сто раз солидней и больше напоминает башню в Старом мире, разве что чуть поменьше размером; но новенький стеклянный небоскреб теперь взирает на город из своих светлых окон. Честно признаться, Гону не слишком комфортно находиться рядом с башнями, как легкое последствие столь нежеланной беготни за Джайро в Йоркшине, но он давит в себе эмоции в зародыше. Ему слишком много работать в Гойсане, чтобы сторониться небоскребов. Пора привыкать. Как и к белым кошкам. Их двоих, как уже бывалых охотников, прошедших экзамен еще при усопшем господине Нетеро, приглашают на внеочередное собрание; ведет его Пьон, временно исполняющая обязанности главы филиала. Ей самой, очевидно, это не шибко в радость, но рука у нее железная, и потому каких-то возмущений ее решениями обычно не слышно. Выглядит она слабой девочкой, но Гон чует, что захочет — одним ударом отшвырнет его так далеко от Гойсана, что он часа два будет пешком идти. «Зодиаки» страшные! Гон и Киллуа сидят где-то в центре зала; второй явно слушает вполуха, потому что для него — все в новинку, и подробных объяснений проще добиться от Гона уже после собрания. Аллуке тоже позволяют сюда прийти, как специалисту со стороны. Дружественные Ассоциации владельнцы нэн сейчас на весь золота. — В общем, господа хорошенькие, мы возвращаемся к нашему старому вопросику: местонахождение нашей многоуважаемой госпожи Чидль, потому что делишки ее ждут, а возвращаться она пока отчего-то не планирует… — в голосе Пьон на секунду проскакивает раздражение. Она оттягивает ворот рубашки в едва заметном узоре кроличьих мордочек и тяжко выдыхает. — Поиски идут полным ходцом… э… ходом, и, такое дельце, что мы вроде как уверены, что она жива, но на связь она отчего-то не выходит, что вызывает вопросики. Но командочка нашего специалиста по дальним приключеньицам, Кайто, вроде как отправлялась на место контактика… Она устало указывает рукой на Кайто. У того от нетерпения хвост виляет из стороны в сторону, но с виду он спокоен. Выходя на трибуну, он с благодарностью забирает микрофон и откашливается: — Мы действительно выбирались в указанное место по наводке Гона, — они обмениваются кивками, — однако нашли там лишь плохо спрятанные следы резни. По предположению группы Первого Принца Бенджамина Хой Го Джоу мы делаем вывод, что там было протестировано «биологическое оружие», то есть, так называемые мутации из-за эмоций… Следствие влияния слишком мощного нэн на себя и окружение. — Предлагаю внести новое название данным существам, — встревает Клак. — Ага, и какие имячко мы им придумаем? — Пьон смотрит на коллеги скептически. — «Страшная хуевина» и «срань господня» не подойдут, это все будет в официальных документиках. — Ну блин! — Для начала мы можем обойтись термином «эгоист», — сухо замечает Кайто. — Раз они мутируют под влиянием своих эмоций, то виной всему ядро человеческого «я», эго. — Так и запишем… Пьон тщательно выводит буквы в документах. Затем свободной рукой тянет руку к пульту от проектора. — Следующие данные являются конфиденциальным секретиком по договору между нами, «ПРОМЕТЕЕМ» и «КИНОВАРЬЮ», поэтому если кто-то из вас вынесет хоть что-то за пределы этой комнатки, он от меня таких тумачков схватит, век не забудет. Следом демонстрируют фотографии Морены; Киллуа чуть выгибается, явно заинтересовываясь, но Гону даже смотреть противно, поэтому он откидывает голову назад. Ассоциация начинает расследование о мутантах из-за массовых пропаж экспедиций, ведомых либо охотниками, либо людьми с ней связанными. Это доставляет множество проблем… Ну, «пропажа» — красивое словцо, но неточное. На самом деле останки находили, причем в весьма… экзотичных состояниях, отчего был сделан вывод, что либо кто-то начал намеренную охоту, либо убийства связаны с переходом незримых границ, которые (вероятно) принадлежат Джайро. Гон, любопытствуя, что из себя может представлять «эгоист», пару раз отправляется в путешествие, но ни разу не застает кого-либо — и возвращается назад мирно. Изначально все они думали, что виновата местная фауна, но по словам аборигенов сделали вывод, что подобных твраей, чьи следы когтей и зубов они находили, в этой местности не обитают. То есть, виновата либо миграция, либо, опять же — теоретические нападения с конкретным злым умыслом. Боги, это все так сложно… Киллуа косится на него, явно заинтересованно, после чего наклоняется и шепчет: — Что, мерзкое зрелище? — Я эту тварь живьем видел, вот там — мерзко, а тут… Так. Когда он качает головой, Киллуа хмыкает. — А побледнел ты по-настоящему. — В любом случае, — заключает Кайто, когда демонстрация фотографий прекращается, — следом пребывания Чидль во время инцидента с «эгоистами» мы не нашли. Мы предполагаем, что она покинула то поселение гораздо раньше произошедшей бойни, но не можем быть уверены из-за дальнейшего радиомолчания… Некоторое время все присутствующие охотники обсуждают скучные и крайне не интересные Гону проблемы, которые он предпочитает пропустить мимо ушей; когда собрание распускают на время, они с Киллуа идут на балкон. Честно говоря, Гону просто хочется подышать свежим воздухом, потому что от воспоминаний о подвале Джайро его начинает мутить. Он ведь даже не боится… Это глупо. Но так мерзко! Ему искренне жаль тех ребят, которые не выдерживают и становятся морскими свинками для злодеяний Джайро, но вместе с тем он не может сказать, что это просто «бесчеловечно» — он прекрасно понимает, зачем тот творит подобное. Все просто: ему нужна живучая армия, аналогичная муравьям-химерам. Если простой выход эмоций за не обозначенный предел дает такие…. «бонусы», то почему не попробовать? И вновь это состояние, когда он прекрасно понимает этого ублюдка, но ничего не может с этим поделать. Прохладный ветер немного остужает голову. Стоя рядом, Киллуа смотрит куда-то вдаль… Гону сложно уследить. — Это он, да? Кошачий ублюдок? — Я так думаю. — Не напрягай булки почем зря. Мы с ним разберемся, — голос Киллуа звучит низко, уверенно. Почти угрожающе. — Тем более, что нас теперь трое, а мы с тобой имеем опыт убийства муравьев-химер. И даже Стражей. В эту секунду на его лице мелькает такая неприятная ухмылка, что Гон мгновенно мрачнеет. — Засунь себе это достижение знаешь куда? — Но это и правда было полезно. Тем более, — Киллуа назидательно качает пальцем, — ты убил Неферпитоу. То есть, теоретически, ты знаешь, что можно ждать от Джайро. Исключая хацу, конечно. — Честно говоря, иногда я думаю, что мне надо скопировать хацу Питоу… — Че? Зачем? Лицо приятеля бесценно. — У него была полезная способность, которая выродилась в клятву после смерти, — Гон подпирает голову рукой и глядит вниз, на неспящий Гойсан. — Что-то вроде марионетки. Если вдруг я потеряю сознание, будет полезней, если у меня будет такой «автопилот»… Ну или если меня убьют. — Алло? Хьюстон? Как насчет мыслить более позитивно? — Я просто предполагаю, — огрызается Гон. — Лучше мысли, что ты сделаешь все заебца, и не придется такую херню ваять, — на плечо ему опускается чужая рука, и Киллуа встряхивает его, добродушно фыркая. — Не забыл? Тебе еще одного еблана к жизни возвращать. Если Хисока вдруг вернется, а мертв будешь ты… Думаю, он взбесится, и я даже не смогу его осудить! Н-да уж, если Киллуа в чем-то солидарен с Хисокой — жди беды. Некоторое время они просто смотрят вниз, как чей-то автомобиль пытается выехать из узкого переулка, ничего не задев. Получается… ну не очень получается. Продолжая наблюдать за этим действом, Киллуа роняет: — Мы с Аллукой думаем, что пойдем искать Чидль. То есть, вглубь континента. По пути, правда, отколемся. Она больно сильно хочет на своих родственников поглазеть, а кто я такой, чтобы отказывать? Плюс, — заумным тоном добавляет он, вскидывая палец, мол, вот-вот, — это даст экспедиции возможность наладить связь с газовыми аи. Ну мы так думаем. Теперь настает черед Гона смотреть на него, как на величайшего дурилу. — Разве это не опасно? — Наника в сговоре, — хмыкает Киллуа. — Плюс, местные знатоки примерно знают, чем завершается встреча с аи, так что все будут вести себя тихо и мирно. — Смотрю, если я с местными налаживаю контакт, то ты с тварями с Темного Континента. — Так, на заметку: при Аллуке «тварями» их не называть, хотя я понял, о чем ты. Какой заботливый старший братец. В ответ Гон насмешливо фыркает, после чего отворачивается. Ладно, друга встретил — уже хорошо, но он человек занятой. Надо посетить еще парочку мест.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Офис Бенджамина, компании «ПРОМЕТЕЙ», теперь выглядит солидней: насколько солидными могут быть солдатские казармы, строгие и аскетичные. Но тут появляются знамена, униформа солдат становится чуточку приспособленней к местным диким условиям: сапоги становятся выше, на резиновой подошве, униформа — темнее и ближе к телу, чтобы максимально не мешаться. Гон сюда входит, как родной, и его безо всяких проверок пропускают к господину Бенджамину. Тот смотрит выжидающе. Несмотря на так называемый союз между Ассоциацией и «ПРОМЕТЕЕМ», те еще не доверяют друг другу полностью, поэтому основной связующей ниточкой является Гон. Как доставщик пиццы, туда-сюда, только вместо сочного лакомства — священная информация. На самом деле, это слегка незаконно… Потому что Гон уверен, что Пьон не хочет, чтобы все, что она произносит, утекло в руки «союзников», но выбора особо и нет. Точнее есть, но Гон сам выбирает, что фильтровать, а что нет. В данном случае он полагает, что совет Бенджамина будет как нельзя кстати. Кратко он пересказывает всю лекцию об «эгоистах». Бенджамин сидит за столом напротив, складывая руки у лица. Его взгляд необычайно серьезен. — Это крайне дурная весть, — выносит вердикт он, и с этой мыслью нельзя не согласиться. — Безопасность нашего общества под угрозой, и не только поселений на Темном Континенте. Следуя логике, либо Джайро, либо человек со схожим ему паттерном поведения может начать массовые атаки уже на Гойсан и прочие жилые пункты, неся за собой так называемое пламя «идеологии». Скорее всего, если этот человек не подвержен влиянию своего эго, он либо понимает, как держать себя в руках, либо его аура защищает его от случайных мутаций. — Либо он уже мутировал. Вспоминается Джайро, ставший химерой. Вряд ли местные подвержены влиянию ауры. — Стоит принять меры по усилению защиты города, для этого надо договориться с временным правительством в лице Ассоциации… О нет, он все еще планирует подмять Гойсан под себя? Черт возьми, Бенни. При всех своих плюсах иногда ты умудряешься быть такой занозой в заднице, просто невероятно. Гон мысленно закатывает глаза, но оставляет комментарии при себе. Излишне тут что-либо добавлять, тем более пока что Бенни вроде как старается ради блага общества. Иногда наполеоновские замашки можно полезно использовать, если знать, на что давить. — Нам нужно оружие сдерживания. — Разве твоего производства недостаточно? — Гон вскидывает бровь. — Тут столько пушек делают, в сто раз больше, чем поставляет нам Метеор. — Дело не в обычном оружии, Гон. Я говорю о паритете вооружения. Понимаешь, если одна сторона конфликта создает нечто невероятно мощное, то она приобретает невиданную доселе силу влияния и давления, из-за чего другие не могут ей ничего противопоставить. Такое наблюдалось полвека назад во время создания «роз» — одна из республик, разработавшая эту бомбу в секретном проекте, практически открыто демонстрировала свое превосходство в мире и полный контроль над чем угодно. Их подвела открытая демонстрация первых образцов и то, что многие ученые в ту пору уже вывели реакцию, при которой вырабатывался яд, аналогичный «розе». Украденные данные переправили другим государствам, и были созданы бомбы уже на другой стороне, из-за чего первой республике пришлось поубавить свои аппетиты. К моему сожалению, это не дало толчок для гонки вооружений, которая могла бы привести нас к ускоренному технологическому прогрессу, как мы можем наблюдать на примере сгинувшей Ишвальды. Их аналоги «Фау-04» вывели на орбиту механизмы, обеспечивавшие связь по всей планете. Мы можем похвастаться разве что вышками… Тем не менее, возвращаясь к теме, если человек, который владеет столь опасным биологическим оружием, узнает, что у нас есть нечто аналогичное или страшнее, он будет действовать осторожней, что даст нам фору. — И что ты предлагаешь? — Бомбы на основе Ржавой Чумы. Гон открывает рот, когда это слышит… Тут же хмурится. Нет, нет! Никаких больше сраных бомб, достаточно! ИТЦ не хватило, да? Ржавая Чума, по заверениям Замзы, нечто настолько опасное, что даже думать о ней нельзя! Это не говоря о том, что если произойдет какая-то утечка, то весь Гойсан разом взбесится. Не надо им такого паритета, проще найти Джайро (или не Джайро) и убить! Или натравить на него Церредниха! Пусть развлекаются! — Лицо выдает тебя с головой. Ты не рад. Бенджамин, на удивление, не звучит гневно, просто сухо подмечает. Несколько секунд Гон просто смотрит в пол, потом с усилием кивает. — Я-то понимаю, что ты прав, и с этим придется работать. Проблема в том, что… Бля, бомбы — такой моветон… Вы же не собираетесь подорвать ее в каком-нибудь небоскребе, да? Умоляю, мне еще про предыдущий раз кошмары снятся, второй заход я точно не выдержу. — Удивлен, что ты этим травмирован. — Не взрывом… — Гон медлит. — Жертвами. Плевать на небоскреб. Но он помнит тех, кому приходится покончить с собой, сделав шаг в пустоту; помнит ужасающий хлопок при их падении; кровь, ранения, плач, трупы. Запах гари. Людей в асбестовой пыли, плачущих, выживших чудом. Повторение такого… это не то, чего он хочет. Но Бенджамин прав. Если не дать Джайро понять, что у них есть равноценное оружие, которым они могут дать отпор, то тот не остановится. Или кто там имитирует его поведение. Бенни говорит все это не столько из желания прибрать к рукам нечто опасное и внушительное (а он эту цель сто процентов преследует), сколько из самой обычной логики. И вновь, Гону противно с этим соглашаться, но это разумно. Он прижимает руку ко рту и несколько секунд сверлит взглядом пол. Затем вскидывает голову, не убирая с лица ожесточенного взгляда. — Тебе нужны образцы? В ответ ему улыбаются.