□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Однако, Церредрих не уходит, поэтому Гону ничего не остается, кроме как остаться на аукционе и дальше. Он со скукой смотрит на новые товары, оружие, клинки и огнестрел, и это вызывает у него лишь зевоту. Дело не в том, что это настолько уныло, просто все настолько пресно… Создатели подобного никогда не задумываются о том, что тут, в колыбели нэн, можно использовать ауру на полную катушку, как отрываются приятели Джина на Острове Жадности. Джин прекрасно видит потенциал нэн: для развлечения, для удобства, для всего. Джин… Джин шутки ради продает Джайро секрет о клонировании и дает возможность создать свои копии. Может, он чем-то недоволен в Гоне? Но их встреча была довольно мирной, а встречаться до этого Джин не хотел просто потому, что он засранец, и скорее всего поступил бы так со всеми, даже с товарищами с Острова Жадности. Гон не знает, обижаться ли ему на это. Это принесло столько проблем! Но кто угодно мог догадаться до истины, если бы поиграл в Остров Жадности. Одно ясно точно: если они встретятся в будущем, то Гон точно смачно съездит ему кулаком по лицу. Заслужил! В какой-то момент оружейная демонстрация заканчивается, и он слышит слегка недовольный голос Камиллы, сопровождаемый зевком: — О. Самая скучная часть началась. Речь о работорговле. Видя, как выводят юных девушек и юношей, которых покупают люди крайне… неприятного облика, Гон ощущает медленно растущую ярость, но он с усилием заставляет себя успокоиться — нельзя тут сверкать аурой, нужно подходить к делу осторожно, он еще успеет отыграться. Впрочем, при должном рассмотрении не все покупатели оказываются уродцами, некоторые невероятной красоты женщины тоже мелькают, а среди мужчин… Он придирчиво сужает глаза, когда видит вскинутую руку крайне знакомого человека. Риэн Никошинван, значит, тоже этим делом увлекается? — Что ты думаешь о работорговле? Вопрос Камиллы вынуждает его отвлечься и растерянно на нее взглянуть. — В смысле? — Ты злишься, — подмечает она и указывает на него длинным разукрашенным камнями ноготком. — И из-за бомбы тоже. Но при этом за тобой идет слава довольно кровожадного мальчика. Это интересный парадокс. — Не знаю… Убивать злодеев — легко. Но все эти люди? — он с усилием кивает на сцену. — Чем они заслужили такой судьбы? Я злюсь, но это все равно их не спасет. Бессмысленно, как и моя травма. — Воспринимай ее как остаток своей человечности. Ты же переживал об этом, нет? Действительно, размышляет Гон. Некоторое время он наблюдает за «товаром» на сцене молча, пока ведущий не объявляет, что настало время главного лота, невероятно ценного и доставленного прямиком из глубин Темного Континента. Ценного, говорите? Скорее всего это двойник. Гон подается вперед и вглядывается в фигурку, что выводят на сцену — совсем мелкая, в белой полупрозрачной ткани. Младше, чем уже виденные клоны? Но разве это возможно? В смысле, Десятка был примерно его возраста, ну, слегка младше, как и Двойка, а тут прямо совсем мелочь… Или новая партия? Он впивается пальцами в край балкона, едва сдерживаясь, чтобы не выскочить на сцену. Тут это лишь помешает. Но ведущий сдергивает фату… И глазам Гона предстает девочка, совсем юная. Другая. Кожа у нее исписана неизвестными письменами, она словно приведение — белая кожа, такие же светлые волосы, и лишь глаза яркие, насыщенные, алые, будто… у Курапики. Этот алый цвет трудно забыть. Редан упоминал, что их наняли для добычи этих глаз… и Гон может понять, почему. Но, получается, не двойник?.. — Это товар Церри, — роняет сзади Камилла. — Перед вами — ценнейшая жертва, одна из молодых жертвенных весталок прямиком из сердца этих диких земель!.. Драконья жрица, то, что мы можем расценивать истинным реликтом, понимающим саму суть первородного нэн!.. Просто вообразите, сколько вы приобретете, если вкусите ее плоть, попробуете использовать ее, как батарейку!.. Начальная цена — миллиард! Миллиард!.. — Прости, сладкий, но тратить деньги на нее я не буду. Это меня разорит. Гон садится обратно в кресло и трясет головой. — Все в порядке. Я бы и не стал просить. Что не говори, но у меня есть рамки, за которые даже я не перехожу. — Ой ли? Он бросает на нее в ответ раздраженный взгляд, и Камилла вытягивает губы в тонкую линию. Торг начинается бурно несмотря на невероятный ценник. В игру вступают даже те, кто ранее молчал все время работорговли. Кричат, ругаются, ведущий едва успевает озвучивать финальные ставки, как они тут же перебиваются новыми. Но больше всего в этой кутерьме Гона настораживает то, как активно туда подключается Нико. Он знает, конечно, что старший брат Хисоки странный… Но зачем ему эта девочка? Или он решил получить ее и использовать против Редана? Он внимательно наблюдает за тем, как упрямо Нико тянет руку, будто деньги его не волнуют. Невероятная расточительность на фоне деда, который пожадничал выкупать собственных похищенных внуков. С другой стороны, когда Гон видел Нико в последний раз, тот не выглядел так же, как помнил его Хисока. Люди имеют тенденцию меняться. В итоге, его упрямство приводит его к победе. Нико платит невероятные полтора миллиарда за девочку, которую тут же выводят к нему. На этом торги официально завершаются, и толпа начинает разбредаться. Церредрих тут был… Но не Джайро. Странно, Гон ждал либо его, либо кого-то, кто будет его представителем, но Церри явно приходит сюда по собственному желанию, а не по наводке. Когда он озвучивает это Камилле, та с крайне легкомысленным выражением лица пожимает плечами. — Вряд ли он заглянет в Гойсан. Хитклифф, которого ты так ловко лишил власти в Лунцзю, скорее всего донес о том, что ты делаешь, когда пришел зализывать раны на гордости. Джайро осторожен, ему не нужны проблемы, — она приподнимается, и Гон помогает ей накинуть на плечи роскошную шубу из белоснежного меха. Камилла неожиданно к нему наклоняется. — Лучше скажи, почему сверлил Никошинвана таким взглядом. Он не должен тебя настолько интересовать. На мгновение Гон задумывается, можно ли доверять Камилле настолько, но потом думает, что данная им информация все равно будет бесполезна, потому хмуро бросает: — Я знал его младшего брата. Он был крайне предвзятого мнения о Нико, но когда мы встретились, мне он показался другим. — С учетом, что официально младшие сыновья Хоши Морро так и не появлялись на публике после похищения, можно предположить, что он помнил Никошинвана из детства… То есть, не особо стоящее доверия мнение, — Камилла ведет плечом. — Не понимаю, о чем он думает. Это ударит семье Риэн по карману. Может, ради того бизнеса, о котором говорила Морена? Продажа людей… Двойники ведь такие же подневольные. Как Десятка. Гону живо вспоминается Восьмерка, который до конца верит в Демиана и не хочет помышлять о его предательстве, бешеный Четвертый. Слезы Десятого и немой Третий. Второй. Все они — просто жертвы чужих изысканий. Убить их… будет милосердно. Но Гон готов сделать пару поблажек. Он отворачивается и трясет головой, после чего замечает: — Идем. Я получил от этого аукциона все, что хотел. Не хотелось бы заканчивать тут все кровопролитием.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
К счастью, Церредриха тоже утомляют официальные пьянки после торгов, потому он сразу покидает аукционный дом, и жучок в мече ведет Гона куда-то вглубь Гойсана, все дальше и дальше. Хорошо. Гону не хотелось бы прождать весь день, чтобы нанести удар, тем более сейчас, когда кровь разыгралась. Он оставляет Камиллу и хочет отправиться туда только в компании кошачьего подчиненного Демиана, Кат Ши, но по какой-то неведомой причине Тройка увязывается следом. Он очень странный, этот Третий, и Гон не уверен, что к нему чувствует. С одной стороны, это один из двойников, созданных Джайро. С другой… Разве Тройка виноват в своем рождении? В итоге, когда они избавляются от официальных неудобных одежок, и Гон надевает нечто более удобное для обильного мордобоя, но лучше защищенное, чем его одеяние времен беготни по пагоде в Лунцзю, они встречаются за пару улиц от нужного им здания. Как понимает Гон, это приличное мелкое строение на окраине, и ничего в нем не выдает офис Церредриха. Странно, от него ждешь чего-то помпезного. Или это намеренное прикрытие? Куда проще спрятать скучный офисный блок, чем нечто настолько вычурное, что за него сразу будет цепляться глаз. Боевой костюм, который Гону изготавливает Бенджамин, защищает пластинами самые уязвимые точки, включая спину. Он немного тяжеловат, и это сбавит скорость, но это допустимая жертва. Рисковать еще раз Гону совершенно не улыбается, а сейчас у него нет спонтанно встреченного «Паука» на пути, который за спасибо оттащит его к Мачи. Правда это все так непривычно… Он же не солдат! Это какой-нибудь Бабимайна или Юриков к такому привыкли, а не Гон! Кат Ши просто одет в черное. Он с опаской поглядывает в сторону цели и нервно закусывает губу, отчего его полукошачья морда еще странней искажается. — Ты точно уверен? Э, не хочу казаться трусом… Нет, знаешь, лучше пусть я буду казаться трусом, но зато меня не убьет господин Демиан! — Испугался? — Гон фыркает, и Кат Ши надсадно вздыхает. — Церредрих — влиятельная фигура на рынке. И мы просто берем и… Хотя нет. Стой. Ты точно так же поступил и с господином Хитклиффом. Я забираю свои претензии, это твой стиль, я понял. — То-то и оно, — он подходит к Кат Ши ближе, и, когда тот настораживается, сует ему в руки второй подарочек от Бенджамина, который явно предвкушает бешенство братца. Там — ручная камера, не очень большая, но и не размером с телефон, и Гон вкладывает ее в ладони слегка пораженного такой неожиданностью сообщника. — У меня к тебе задание, кошкобратец. Мне нужен хороший оператор, потому что сейчас я займусь буйством. — Но зачем?.. Кат Ши глядит на него так растерянно, что Гон и сам на мгновение озадачивается — зачем. Но ответ прост, и он лежит в этой бетонной коробке, и это именно то, о чем говорит Хисока. Проще говоря стиль выше смысла. Порой, если надо кому-то смачно насрать в тапки, нельзя думать логично — потому что логика подсказывает действовать аккуратно и тихо, а смачный плевок в лицо — это всегда доминация идиотизма. Вот и приходится играть роль злодея, омывать руки в крови, хотя Гон знает, что это все на благо. Объявить войну Джайро — всегда святое дело. Потому он мотает головой, когда Кат Ши с надеждой смотрит на него, мол, неужели передумал. — Это необходимо. Мы и так провернули это с твоим бывшим боссом… Правда тогда ты почему-то не особо возмущался. — Потому что… — Кат Ши запинается и странно смотрит на Тройку. — Потому что. Я подумал… Увидел в тебе то, чего не видел в господине Хитклиффе. Искру разума, морали. А теперь ты поступаешь прямо как он. Пойми, Гон, мое мышление всегда будет отличаться от твоего, потому что я — абориген местных земель, а ты приходишь из Мебиуса. Но я верил, что люди там немного добрее… Ошибался, выходит. Ты точно уверен? — Выбора нет, — просто отвечает Гон. Он и сам против объявлять святую войну за пустоту, но что он может? Джайро уже тут, мешается под ногами, если они помедлят, то это может привести к новым жертвам, новым ИТЦ, а у Гона нет столько моральных сил, чтобы терпеть новости о взрывающихся небоскребах. Надо лишь немного побыть злодеем, и тогда… Тогда дальше будет проще. — Госпоже Чидль это не понравится, — бормочет Кат Ши, и Гон полностью согласен. Если Чидль узнает, что он тут устроит, то она его убьет или выгонит из Ассоциации уж точно. Но все это ради лучшего. Ему не нужно звание охотника, чтобы знать, что он делает правильное дело, и сколько бы это не потребовало… Он вздыхает полной грудью, оборачивается назад, туда, где сейчас начнется бойня, после чего делает шаг вперед. Но не успевает даже двух сделать, как ощущает, будто руку берут в тиски. Оборачиваясь, он видит, как смотрит на него Тройка жалобным полным тоски взглядом, после чего вдруг подходит и крепко обнимает. Ростом он чуть ниже, и… Это странно. Неправильно. Что-то тут… Так не должно быть! Но Гон все равно неловко обнимает его за плечи, полагая, что, наверное, так и должно быть.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
тема: Запись инцидента от [дата скорректирована] получатель: Демиан Синклер, Бенджамин Хой Го Джоу, <…>
Это полный текст записи бойни, произошедшей [дата отредактирована] в офисе группы (название группы Церри), в которой принимал участие объект АЛЬФА. Как сторонний наблюдатель, я могу лишь документировать понесенные противником потери, однако, если позволите, я замечу, что произошедшее внутри лучше всего описывается единым словом — кошмар. Двадцать пять оборотов я жил в племени на берегу Великого озера, и еще никогда не видел ничего настолько ужасного. Большая часть задокументированных тел была изуродована до безобразия. Я не могу ручаться за то, что именно произошло внутри, потому что объект АЛЬФА сказал снимать только последствия, но уверяю Вас, что бы там не случилось, это точно станет прецедентом для нового витка вражды между нашей коалицией и группы господина Джайро и господина Церредриха Х.Г.Д. Остается уповать лишь на то, что объект АЛЬФА перенесет остальные действия дальше от жилых областей, в ином случае…□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
… это обернется катастрофой…□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
В мертвой тишине разносится звук шага. Молча идя вперед, тень Гона огибает окно, из которого свисает тело с измоченной в кашу головой. С его кулака капает кровь, но лицо целиком бесстрастно, словно восковое изваяние Будды. Впервые на его душе подобное спокойствие. Когда, давным-давно, он идет убивать Неферпитоу, в душе клокочет ярость, но теперь же он не ощущает ничего, ни злости, ни радости, лишь пустоту, которая заполняется кровью с каждым новым убитым. В полумраке видно лишь очертание его фигуры, и на фоне разгорающегося пожара невозможно рассмотреть лица — лишь силуэт и горящие глаза. Гон оборачивается, смотрит назад, и в ту же секунду встречается взглядом с преследующей его по пятам тенью. Кат Ши, крепко сжимая камеру, смотрит на него с полным ужасом, и Гон думает — верно. Так и должно быть. Все, что произошло сегодня — просто пиршество крови, которое должно осуждаться. Но у него нет выбора. Если он хочет одолеть Джайро, чудовище… Ему и самому придется стать чудовищем. Он отворачивается прочь, чувствуя, что где-то далеко его ждут. Пожар разгорается, но он не обращает внимания на пламя, лижущее сапоги, просто молча идет вперед.□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
… если Джайро в своей природе схож с чумой, которую невозможно остановить, со всадником Завоевания, то увиденное мною зрелище в тот момент напоминало его дикого сородича, что приходил следом за братом, второго всадника конца — Война. Куда не сунется господин Фрикс, там начнется кровавая жатва! Кер-Ис пал. Под его рукой, Астерий стал частью истории! Куда не пойдет господин Фрикс, там прольется чужая кровь, хотя помыслы его белее снега! Нам нужно что-то с этим сделать. Я видел многое за свою жизнь… Но тогда впервые испытал искренний ужас. И ведь таких, как он, целый десяток. Молю, подумайте об этом. В детстве мне рассказывали страшные сказки про Зверя Конца, но теперь я думаю, что четверо таких ворвалось в мой родной мир, в земли старой Ишвальды, чтобы поставить в нашей истории окончательную точку. Джайро, Церредрих Хой Гоу Джоу, Паристон Хилл… Джин Фрикс и множество его отражений. Эти люди не остановятся ни перед чем. С мольбой за ваше благо, секретарь синдиката «ЖЕМЧУГ», Кат Ши□ □ □ □ □ □ □ □ □ □
Чем дальше идет вперед Гон, тем больше понимает, что туда его влечет вовсе не странное чувство на манер интуиции, а нечто конкретное — поначалу он лишь чуточку слышит этот звук, полагает, что это шепот ауры, но приближаясь, начинает распознавать слова, а голос становится громче, разборчивей. Однако он осторожен, а потому не спешит слишком сильно, но голос будто и не собирается заканчиваться: как на пластинке, он все повторяется и повторяется, хотя Гон уверен на все сто процентов, что это — не запись. Там действительно кто-то есть, и таким образом он подманивает его ближе. Значит, теория Гона верна — Церредрих покупает меч, зная, что выставит его не Хитклифф, и тем самым он дружелюбно демонстрирует свою готовность сунуться в ловушку просто потому что… Песня из уст неизвестной женщины. Вот, что слышит Гон. Это неизвестный ему язык, не Ишвальды, не старого мира, он никогда такого не слышит, но слова произносятся четко, это не выдуманный напев. На секунду он замирает, вслушиваясь в глубокий голос, прикрывает глаза. Воспоминания приходят в голову сами собой: песни бабули, посещения праздников вместе с Мито-сан, где около кумирни жрица мелкого божества Китового острова исполняет танец одержимости, в исступлении извиваясь, будто змея. Тогда он действительно думал, что тело юной девушки стало храмом для бога, и в этой безумной пляске он передавал свою волю, благословляя остров на урожайный год. Но теперь он понимает, что богов не существует. А для кого-то и он сам — будто бог. Хотя не делает ничего, просто протягивает руку помощи. Так мало порой нужно для счастья — всего-то показать человеку, что он нужен и любим. Нэн… страшное явление. Божества бывают милосердны, но порой — жестоки. Придется выбрать вторую маску. Наконец, остается лишь самый финал — прямой коридор, где в самом конце, в комнате, его уже ждут. Шаги эхом отдаются в пустоте, но Гон и не пытается скрыть свое присутствие, в этом нет нужды. Он и так довольно громко объявил о своем прибытии. Когда он входит в комнату, то видит, что та — это пустой конференц-зал — уже частично предается огню. Трещит дерево, в лицо бьет горячий воздух, но Гон даже не щурится, смотря вперед, где на одном из столов, босиком, танцует фигура в плаще с веерами, та же, что ранее сопровождает Церредриха на аукцион. Ее пляска похожа на танец одержимости, виденный Гоном дома, и, будто завороженный, он замирает, наблюдая за этим неописуемо красивым зрелищем. Огонь словно игнорирует ее, не касаясь, лишь мягко опутывает подобно шлейфу. Наконец, фигура замирает и разворачивается к нему. Он видит лишь часть ее лица, идентичную своему. Очередной двойник. Кажется, это Седьмой. Он рывком сдирает с себя плащ… И Гон замирает, нелепо моргая. Потому что прямо перед собой видит то, чего не ожидал никак, но что было столь ожидаемо от человека, развлекающегося генетическими изысканиями. Длинные волосы ниспадают на плечи, когда фигура делает еще один оборот с веерами, и Гон понимает, что ошибался. Не Седьмой. Седьмая. Женщина.