Смотрится мило

Они в Москве, в одном номере высотного отеля. Коля спит, точнее, плавает сознанием в темной комнате, которую от сверкающего цветным города и шоссе отделяет стекло. Ногти Сигмы цокают по экрану телефона - его света Гоголь не видит, но чувствует кожей яркую зеленоватую белизну. Дыхание у Коли, оказывается, очень громкое. Сигма шуршит фольгой, доедая белый шоколад с сушёной клубникой и распространяя из упаковки густой сливочный запах. Гоголь думает ерунду: в душе Сигма был очень долго, и может, он тоже... Заслоняет рыхлой темнотой под прохладным одеялом. Коля стоит на площадке их этажа, где пол выложен красивой плиткой под треснутый мрамор в глубоких цветных прожилках, и не может сделать шага в сторону, только наклоняется туда-сюда, поворачиваясь всём телом. Шесть серых дверей лифтов зависли перед ним, и тихо, неумолимо проигрывается сразу отовсюду звук прибытия лифта. Там Сигма - в одном из них, только не понять, в каком. Колина коса тяжелеет невыносимо и гнёт ему шею назад до нытья в мышцах, а ноги ещё не двигаются с места. В правом глазу скапливаются слезы, потому что потустороннее светит ярким синим огоньком прямо перед лицом Гоголя или под его верхним веком. Щека Коли касается неожиданно шершавой подушки, и ладонь ложится ему на лоб. Серая кисть Сигмы хорошо видна - пальцы обхватили стакан с водой, которая колеблется там и отражает крошки света. У чайника горит синяя лампочка. Гоголь осторожно пьёт из стакана и понимает, какие сухие у него губы. Сигма, дождавшись, пока Коля отставит стакан, ложится рядом, на Колину кровать, на Колину простынь, его волосы рассыпаются по той же подушке. Он словно путается руками вокруг Гоголя, задевая локтем его бок, но в плечо утыкается безошибочно. Одеяло забилось между его ног, и Коля лезет туда же рукой, чувствует на шее очень тихий выдох. Они спят - это не считается. Правая рука Гоголя со временем устаёт держать в одном положении затекшие пальцы, и движения становятся отрывистее, реже и глубже. Только сейчас Сигма издает звуки и немножко кусает Колину шею. Его колено случайно проезжается по члену Гоголя, и, прошептав что-то понятное одному ему, Сигма начинает ласкать в ответ. Чайник потухает, перестаёт резать глаза, и утихает шоссе. Рука Сигмы подрагивает, словно в неуверенности, и он запечатывает свой едва ощутимый укус коротким поцелуем. Коля старается не открывать глаз, борется с желанием посмотреть на Сигму, разглядеть хоть что-то в темноте. Можно и проснуться - не надо... Утром Гоголь видит близко-близко, что без белой и лиловой туши ресницы у Сигмы тёмные.