***
Отбросив одеяло и отодвинувшись от мужа, она произнесла сквозь сон: — Горячий как печка. — Угу, — пробормотал он в ответ и сполз с постели. — Ген, ты куда? — почувствовав, что Кривицкий намылился исчезнуть, она попыталась его задержать. — Попить, — успокоил её он. — Мне тоже принеси, — попросила она, чувствуя жажду и лень, которая мешала вылезти из уютной кровати и пойти на кухню за живительной влагой. — Хорошо, хорошо. Он вернулся со стаканом холодной воды. — Спасибо, — она потянулась к его руке и, дотронувшись до его кисти, удивилась, — рука такая горячая. Ген, ты что заболел? — Кажется, да, — прошептал он, забирая из её рук стакан. — Температуру мерил? — поинтересовалась она. — Я на диван пойду, — невпопад ответил он. — А температура? — Ира повторила вопрос. — Высокая, спи, — ответил он и ещё раз сообщил о том, что уже не вернётся в спальню, — пойду на диван. Я уже все выпил. Он ушёл на диван. Было ужасно, лихорадило и знобило. Термометр показал зловещие 38,2. «Где умудрился?» Подумал он, стуча зубами и пытаясь хоть как-то согреться, укутался в плед. «Черт! Послезавтра ехать в командировку по обмену опытом от Склифа, а я так глупо влип».***
Она заснула, но осознание того, что с ним что-то не так выдернуло из сна. Подойдя к нему, она потрогала его лоб. Сомнений не было, муж заболел. — Ириш, зачем встала? — вяло сопротивляясь, спросил он. Ему было так плохо, что он слабо воспринимал ворчание жены. — Есть какие-то варианты? Вот вечно ты, Кривицкий, ни в дерьме, так в Красной Армии. Кто теперь в эту командировку поедет? На тебя уже документы все подготовлены, командировочные насчитаны, — напомнила она ему о предстоящей командировке. — Я поеду, не переживай. Он попытался её успокоить, хотя понимал, что в таком состоянии он не сможет ни то, чтобы в командировку отправиться, за угол в магазин сходить, вряд ли получится. — Совсем дурак? Куда собрался? Сейчас чай тёплый сделаю. Она направилась на кухню, но он остановил её. — Не надо, не поможет. Иди, отдыхай. Тебе рано вставать. — Спасибо, пожалел, — буркнула она и, поставив на журнальный столик стакан с тёплой кипячёной водой, спросила, — до утра протянешь? — Конечно, не переживай. Она подошла, поправила плед и, заглянув ему в глаза, спросила: «Может одеяло принести?» — Нет, всё нормально, иди. Как только она скрылась за дверями спальни, он повернулся на бок и обнял Кота, который быстро смекнув, что хозяину нездоровится и нужно его присутствие, уже обосновался на диване, втиснувшись в пространство между Кривицким и спинкой дивана. Сон был тревожным и неглубоким. Впав в короткую полудрёму, он проснулся от того, что температура спала и он пропотел насквозь. Чувствуя себя ужасно ни столько от общего состояния, сколько от промокшего до нитки белья, он сделал усилие и поплелся в ванную комнату, стараясь не шуметь.***
К утру нос полностью отказался дышать. Заложенность и сопли, которые текли как вода, не переставая, указывали на первый признак борьбы организма с патогенной микрофлорой и нарушили естественные процессы. Шмыгая носом, и вытирая бесконечно текущие сопли, он прогнусавил: — Ир, извини. Я тебя подвёл. — Молчи уже, несчастный. Сам выклянчил эту командировку. До начмеда дошёл, все нервы вымотал и теперь решил в кусты. Только ты мог так умудриться. Ген, ну, вот где так можно было? — супруга продолжала недоумевать. — Думаю позавчерашний пациент наградил, — высказал он свою версию. — Маску надевать не учили? — напомнила ему супруга правила пользования средств индивидуальной защиты. — Вот не поверишь и в маске был, и в перчатках. Скафандр только не надел. Он дал понять, что её наставления в этом вопросе неуместны. И на данный момент его больше беспокоил вопрос о кандидате в командировку: — Кто теперь поедет в Киров? — Кто должен был, тот и поедет. Лазарев. Понял теперь, что от судьбы не уйдёшь? Она лишний раз ткнула его носом, что была права, упорно отказывая ему в командировке. — Скажи ему, что я сожалею. — Ему до твоего «сожалею» сегодня будет как до фонарного столба. — Ир, ну не злись, — жалобно попросил он. — Да что теперь уже на тебя злиться? Давай, пей лучше, — она протянула ему кружку с ароматной жидкостью, — я тебе отвар шиповника сделала. Витамин С нужен. Термос залила, чтобы пил весь день. И на больничный. — Ир, ну какой больничный? Я отлежусь пару дней и выйду. Если я на больничный уйду, Лазарев уедет, кто у тебя останется? — Не твоё дело. Твоё дело, вон, болеть. Вот и болей. Ещё не хватало чтобы твой вирус на сердце осложнение дал. — С чего это вдруг? Он начал осознавать, что она уже накрутила себя дальше некуда. Если разговор зашёл об его сердце, о чем они старались умалчивать и не касаться этой темы, то значит Кривицкая действительно серьёзно заморочилась на его счёт. — Ой, Кривицкий, не включай дурака. Тебе не идёт. Что как детсадовцу все разжёвывать? Лучше ляг, я тебя укрою. — Ир, мне от лежания ещё хуже. Я лучше посижу. — Так всё! Делай что хочешь. Мне на работу пора. Врача я тебе вызову. Уже практически в коридоре крикнула Ирина и хлопнув дверью, оставила его наедине с болезнью.***
Удивительно, но супруга вернулась с работы довольно рано. На подобное он не рассчитывал и попросту дремал на диване после очередного спада температуры. Услышав движение на кухне, он приподнялся и доложил ей о своих делах. Мог бы, конечно, не докладывать, но на допрос с пристрастием нужно было отвечать кратко, чётко и по делу. Когда она начала сновать по кухне, он лишь полулёжа наблюдал за тем, как она суетится, шмыгал носом и лёгкая тень улыбки изредка пробегала по его лицу. Освободившись от хлопот по приготовлению ужина, она, в конце концов, посмотрела на него: — Нос перестань теребить, уже как слива. Ещё и герпес вылез. Красавец! — Ничего не чувствую. Задолбался уже вытирать, — признался Кривицкий. — Сейчас чай сделаю. Тебе с мёдом или с молоком? — Кофе хочу, — заканючил он. — Ген, ну какой кофе? Держи, — она протянула ему бульонницу до краёв наполненную куриным бульоном. — Ир, бульон? У меня уже в ушах булькает от жидкости, — пожаловался он. — Ген, не вредничаю. Держи и пей. Итак, ничего не ел целый день. — Я не хочу. Аппетита нет. Голова как чугунная. — Таблетки выпьешь и спать. — Ну, ещё про горшок не сказала. Время восемь вечера всего, — он указал пальцем на циферблат настенных часов и едва улыбнулся, — а знаешь, мать я рад, что заболел. — Чего? Я тут за него переживаю, а он рад. От температуры мозги поплыли? — Ирина застыла с таблетками и стаканом воды. — Нет, правда рад. Когда бы ты домой так рано пришла? Ещё и ужин приготовила и даже поела нормально, — муж привёл неоспоримые аргументы. — Ну, давай, вали все с больной головы на здоровую. Я весь день за него переживала, как он там. А он мне тут выдаёт: счастлив он! Кривицкий сгрёб плед и освободил часть дивана для супруги. — Ириш, присядь, пожалуйста. Скажи лучше, как этот, из шестой палаты. — Молча. В инфекционное перевели. Грипп у него, — отмахнулась она. — Ясно, — кивнул он и задумался. — Что тебе ясно? Ты когда его принимал, куда смотрел? — Ира вновь начала ворчать, и видя, как он опять вытирает нос уже мокрым насквозь платком, протянула чистый. — Спасибо, — он принял платок и пояснил, — в колото-резанную рану, из которой свисТало как из поросёнка на бойне. — Температуру не померил? Супруга продолжила допрос. — Таня мерила, — вспомнил он. — И что? — И ничего. Пониженная была и пульс слабого наполнения. Мне весь анамнез тебе поведать и ход операции? Ир, хорош уже, а? — его выдал уставший голос и очередное шмыганье носом. — И с чего решил, что от него прихватил? — Потому что после него ни с кем не общался, — с таким аргументом было не поспорить. — Мне почему ничего не сказал, что неважно себя чувствуешь? — В Склифе все нормально было. Ты же знаешь, ночью все началось, — напомнил он ей о своём ночном кошмаре. — Вот не хватало от тебя ещё грипп подцепить, — укоризненно покачала головой супруга. — А что, здорово! Вместе поболеем. Кости только ломит, аж выворачивает. — Уж нет, добрый ты у меня. Сам болей. — Я понимаю, что лучше мне не болеть, а то ты уже на грани эпидемиологической катастрофы. О, кстати, я с Котом целовался, — хихикнул Кривицкий и вновь вытер льющиеся ручьём сопли, — готовься ему бульон варить. — А что от тебя ещё ждать можно? Хорошо хотя бы ко мне не лез, как ты любишь перед сном со своими обнимашки и целовашками, и встав с дивана, она взъерошила его волосы и оповестила, — и я не заболею, не мечтай. Я уже начала противовирусные принимать по твоей милости.