Часть II. ВРОЗЬ.
Ирина вернулась домой позже обычного. В тайне надеясь, что муж дома, она зашла в квартиру и, кинув привычное: «Гена я дома», прислушалась. Квартира ответила ей тишиной. К ней на встречу выскочил только Кот, который лишь прогнулся и широко зевнул. Было ясно, что полосатый сладко дремал и особо не страдал отсутствием хозяйки. Она прошла в темную квартиру, включила свет, обошла комнаты. Всё было как всегда. Идеально чисто и безупречно спокойно. Все было хорошо, но было одно но. Не было Его. Он действительно ушёл или уехал, этого она не знала. Да и знание не принесли бы ей умиротворения. На душе было тошно. Она уже тысячу раз пожалела о разговоре в кабинете. Ведь можно было поговорить с ним иначе. Влезть под кожу, быть мягче, слезливее. Тогда бы он точно всё ей рассказал. А она опять сорвалась, опять начала давить. Ведь знает, что так с ним не работает. Но он продолжал оставаться спокойным, несмотря на все её обвинения. «Так зачем же ему этот отпуск? От кого он сбежал? От бывшей жены? Да он с ней вообще не общается уже года три. Любовница? Ир, ты дура? Какая любовница? Она ему нужна? А он? А вот он, может, нужен. Приходила тут пару месяцев одна. «Отпустите мужа ко мне. Он вам не нужен». И наглости же хватило припереться и сцену закатить. «Я его, в отличие от вас, люблю, не могу без него!». Цирк! Бедный Кривицкий потом оправдывался, что второй раз в жизни её видел. Первый - на консультации в приёмном отделении после автомобильной аварии. С бабой ничего страшного не произошло. Жива была, почти здорова, осколок лобового стекла только щеку пропорол. Он наложил ей швы, а она, поди ж ты, решила, что он без неё жить не может. Бегала потом по отделению, его вычисляла. Все отделение ржало, а нам с ним точно было не до смеха. Надо отдать должное, баба была молода и хороша собой. Конечно, я его ревновать начала. А он сначала ходил и только улыбался и еще подтрунивал надо мной. А потом ему это надоело, психанул и обиделся, что я ему не доверяю. Значит, любовница отменяется…. Но тогда что? Полдня думала, всю голову сломала, что эта еврейская морда еще могла придумать. Ответа так и нет». Обо всём этом думала она, сидя на кровати в тёмной спальне. Затем, выдернув себя из размышлений о том, что сегодня произошло и почему именно так, она встала и направилась в ванну, чтобы переодеться и привести себя в порядок. После душа она прошла на кухню, включила свет. На столе в режиме подогрева, моргая желтой подсветкой, подавала сигналы мультиварка. Она отключила электрическую чудо-кастрюлю и откинула крышку… её любимое овощное рагу. Кривицкий… к горлу подкатил ком, а голодный спазм обхватил желудок, и она поняла, что думай или не думай, сытнее от этого не станет. А в мультиварке ждёт овощное рагу, приготовленное её Геной. Подойдя к холодильнику, чтобы достать соус, она увидела прикрепленный к двери листок, который был сложен вдвое, а по диагонали корявыми печатными буквами было написано:«ОБЯЗАТЕЛЬНО К ПРОЧТЕНИЮ».
Она сорвала листок из-под прикрепленного магнита и развернула... «Ириш, я знаю, ты обязательно прочитаешь то, что я написал. Спасибо тебе, что подписала этот странный отпуск. Прошу, не злись и не пытайся ответить на вопрос, зачем я это сделал. Просто потерпи. Ты всё узнаешь и тогда поймешь, что на моём месте ты, возможно, поступила бы также. Мне была очень нужна неделя. Ещё раз спасибо, что ты, даже не понимая, зачем мне эти семь дней, подписала моё заявление. PS: Егорова, не подавай на развод, я тебе ещё пригожусь. Целую. Твой идиот, Кривицкий😉». Резким движением руки она скомкала послание и кинула его в Кота, который, думая, что хозяйка решила с ним поиграть, ринулся за бумажным комком. Наблюдая, как шерстяной накинулся на послание Кривицкого, и поняв, что ещё немного и от него ничего не останется, она отогнала Кота и подняла скомканный листок. Сев за стол, она развернула смятую бумагу и, разглаживая её ладонями, почувствовала, что слёзы наполнившие глаза, вот-вот закапают на буквы, написанные гелевой ручкой, оставляя размытые следы от исчезающих букв. Вытирая слезы одной рукой и продолжая разглаживать послание мужа, она силилась запомнить его слова, вновь и вновь перечитывая нечеткие буквы.***
А тем временем Кривицкий вошёл в гостиничный номер с сумкой и втащил в него чемодан. Он никуда не собирался уезжать, не собирался бросать свою ворчунью. Он лишь хотел побыть один на один со своими мыслями. Ему нужно было время, чтобы подготовиться, привести в систему всё то, чем он занимался в течение этого года, и внутренне настроиться на предстоящее событие. Он знал, что неделя будет тяжелой и в моральном, и в эмоциональном плане. И не хотел, чтобы эти семь дней его отвлекали от задуманного работа, жена и даже Кот. Если он соберётся и настроится, то всё получится. Ведь подобное он уже проходил и сейчас должен справиться. «Прорвёмся! Главное - подавить неуверенность в себе, свои нервозность и волнение. Егорова, конечно, в полном недоумении и обиде. Но чтобы было, если бы я рассказал ей всё? О! Знаю, знаю… Неусыпный контроль и попытки создать лучшее место на земле в желании поддержать. Нет, это, конечно, хорошо… но не сейчас. Сейчас мозги и йога в помощь и полное отстранение от всего происходящего». Так думал Кривицкий, раскладывая свои вещи и делая первые шаги по обживанию нового жилого пространства. Поужинал он дома, поэтому после душа Геннадий поудобнее расположился за письменным столом, открыл свой ноутбук, достал из портфеля увесистую папку с записями и погрузился в то, что он год никому не показывал. И о чём знал только очень узкий круг посвященных во всё это лиц.