***
Потянулись первые дни странного отпуска. В Склифе Кривицкую замучили расспросами о муже, не понимая, куда делся челюстно-лицевой. - Оно вам надо? - со злостью в голосе спросила Ирина Алексеевна Лазарева, когда он одним из последних задал набивший оскомину вопрос. - Да нет, - сконфузился Константин, - но операции по его профилю, а мы другого челюстного вызываем. - Через неделю Геннадий Ильич вернется в отделение. Ясно? Или что-то еще? - А где он? Что-то со здоровьем? - спросил Лазарев и осёкся, быстро сообразив, что опять лезет ни в своё дело. - И со здоровьем у него всё в порядке. Можете всем передать! - резко ответила заведующая, не понимая, от чего всё отделение как будто сговорилось и решило озаботиться судьбой её муженька. Возможно, этот и подобные ему вопросы не так сильно подбешивали бы Кривицкую, если бы она была оповещена о месте нахождения мужа, но незнание места обитания Геннадия выбивало её из колеи. А признаться своим подчиненным, что благоверный слинял ни только из Склифа, но и из семейного гнёздышка, было для неё равносильно признанию, что она не удержала мужа. Что он творит то, что хочет за её спиной, что он ни во что её не ставит, и что накинуть хомут на его шею ей так и не удалось. Еврей остался таким же мутным, каким и был до штампа в паспорте. И так же, как её Кот продолжает гулять сам по себе, считая, что он вовсе не Ирин, а свой собственный. Уже не обида, а реальная злость на Кривицкого бушевала в женщине, и эта злость выливалась на сотрудников отделения тропическим циклоном, сметая всё на своём пути и не замечая берегов. Сотрудники, в свою очередь, понимали, что их любимая начальница ни в себе только из-за того, что Кривицкий опять не угодил своей супруге. Ибо слух о последнем скандале с пробитой дыроколом дверью быстро разлетелся по отделению благодаря вездесущей Дубровской, которая видела, что Геннадий Ильич выскочил, как ошпаренный из кабинета своей жены, и слышала истеричный вопль Ирины Алексеевны: «Сгинь!», о чём практически сразу доложила Михалычу и ещё парочке медсестёр. Результат был очевиден. Всё отделение шушукалось по углам о том, чем же провинился еврей, и эти перешептывания лишь усилились, когда Кривицкий не явился на работу несколько дней подряд. Хотя все говорили, что он большой умница, потому что парень с ожогами, которого он прооперировал, шел на поправку, и через день-другой его должны были перевести в ожоговый центр для дальнейшего лечения. Все понимали: между Кривицкими что-то произошло, и это что-то было гораздо интереснее всего того, что ещё происходило в отделении с другими сотрудниками. Ну, какое дело кому-то до того, что у сыночка Татьяны прорезывается очередной зубик? И кого волнует новость, что у Ханиной новая причёска? Не муж ведь… И тем более никому не интересно, что у Фаины Игоревны пьяница-муж загремел в реанимацию с циррозом печени. Разборки в семье заведующей гораздо интереснее и куда важнее! Потому что если Геннадий Ильич не появится в ближайшее время, то никто, кроме него, не сможет остановить этот поток желчи и язвительности его жены в их адрес.***
Конечно, ничего этого виновник перешептываний и сплетен не знал. Он был занят тем, чем и собирался заниматься всю эту неделю. Подготовкой к защите докторской диссертации. Необходимое количество статей было опубликовано в медицинских изданиях. Их было даже не пятнадцать, как требовалось для защиты, а шестнадцать. И всё потому, что он просчитался, забыл о публикации в израильском издании «Rambam Maimonides Medical Jouranl”. Но это был явный бонус. Тема для диссертации была выбрана довольно сложная и объёмная - «Одномоментное устранение посттравматических дефектов и деформаций скулоглазничного комплекса». Но, посвятив более тридцати лет челюстно-лицевой хирургии, Геннадий знал, о чём собирался доносить на учёном совете. Прекрепившись к Первому Медицинскому платно, за что пришлось выкатить кругленькую сумму, он попытался найти достойных рецензента и научного руководителя, но те люди, которые были ему рекомендованы, не внушили Кривицкому доверия. После нескольких встреч с ними хирург понял: товарищи слабо разбираются в его теме, и более того, их совместный операционный стаж был таким плачевным, что, задав себе риторический вопрос: «И чем они могут мне помочь? Если в элементарных вопросах плавают?», Геннадий вынес вердикт: «Вы главное, мне не мешайте, договорились?». Парочка докторов с радостью согласился на все условия нагловатого претендента на докторскую степень. Возиться с седовласым евреем им явно не хотелось, особенно после того, как они поняли, что Кривицкого на мякине не проведешь и деньги просто так отстёгивать, как другие соискатели, он не будет. Спустя какое-то время после встречи с рецензентом и руководителем, сдачи экзаменов и сбора всех необходимых документов, Кривицкий прошел предзащиту своей докторской. Было это чуть больше двух месяцев назад. Его диссертационную работу рассмотрели на заседании кафедры университета, и он получил допуск к защите диссертации с мелкими оговорками и рекомендациями. Учёный совет отнесся к его теме более чем доброжелательно, и второй научный руководитель, а ей оказалась милая пожилая женщина, с которой он познакомился перед самым заседанием, сказала, что её давно так не радовали претенденты на докторскую степень. Особенно отметив его статью в израильском издании, которую Кривицкий представил на английском языке в оригинале и в переводе. Последующие два месяца Геннадий был занят лишь тем, что отшлифовывал свою работу, и старался не привлекать внимание к этому окружающих. И это ему фактически удалось. Но скрыть дату защиты было невозможно. Супруга точно была бы в теме, потому что пришлось бы или брать дни, или просить о замене графика дежурств. Он решил иначе… не стоит нервировать жену, дёргаться самому, отвлекаясь на быт и работу. Нужно просто исчезнуть на недельку и потом лишь ждать результат защиты.***
Оторвавшись от папки с записями, он потянулся. Разминая затёкшую шею и спину, покрутил головой и плечами. После чего снял очки, потёр глаза и встал из-за стола. «Кажется не мешало бы поужинать и пора спать. Отдых тоже нужен, не стоит загонять себя ради звания», - подумал будущий доктор медицинских наук и быстро собравшись, спустился в ресторан, расположенный на первом этаже гостиницы. Скромный ужин и он вновь в номере. После душа в кровати на него накатила волна тоски и нежности. Рука сама потянулась к телефону, но звонить он не решился. Отправил лишь сообщение, зная, что она ещё не спит. И действительно, она не спала. Лежала и тупо изучала софиты на потолке, которые они выбирали вместе с ним. Услышав знакомый сигнал оповещения, сразу же схватила телефон и впилась в экран глазами. «Как дела? У меня всё по плану. Не волнуйся. Очень скучаю. Загляни на почту, там сюрприз. Целую». Гласило WhatsApp сообщение. Ничего не ответив на послание, она быстро закрыла мессенджер и перешла на вкладку своей почты. Ящик был забит рассылками и различной неактуальной на данный момент информацией. Письма от мужа не наблюдалось. «Идиот!» - возмутилась Ирина и быстро набрала сообщение: «На ящик ничего не пришло. У меня все нормально». Ответ прилетел моментально: «Посмотри в спаме. Возможно, всё там». Вздохнув, Ирина набрала: «Вечно с тобой всё ни как у людей». В ответ получила лишь смеющийся смайл и эмодзи с воздушным поцелуем. «Отмазался», - вслух проворчала Кривицкая и, поправив подушки, вновь открыла свой электронный ящик...