Часть I
***
- Ир, а где мыло? – раздался мой заспанный голос из ванной комнаты. - Глаза раскрой. Где всегда, - не отрываясь от приготовления завтрака, бросила Ирина из кухни. - Раскрыл. Его здесь нет! – высунув взлохмаченную голову из-за двери, я констатировал очевидный факт. - Ген, ну как нет! Я вчера только новое положила. Твоё любимое, с бергамотом. — Вот именно, с бергамотом. Но теперь его нет! – я покрутил головой в пределах помещения, выложенного кафелем, и в растерянности почесал затылок. Мыла не наблюдалось. - Ген, не отвлекай! - жена явно не собиралась бежать мне на помощь и отвечать на мой глупый вопрос. - Возьми другое. Кот, наверное, куда-то дел. - Оно ему надо? – спросил я больше у самого себя, а не у супруги. И вновь покрутив головой, позвал полосатого, - Кот! Ты где, хулиган? Верни мыло. Забежавший в ванную кот мяукнул, давая понять необоснованность моих обвинений. Весь его вид показывал, что он к исчезновению душистого куска не имеет никакого отношения. - Ладно, ладно, поверил, - посмотрев на грустные глаза питомца, быстро согласился я. - Ир, а ещё есть с бергамотом? – просил я, повысив голос, чтобы за скворчащим содержимым сковороды она меня расслышала. - В шкафчике посмотри, - услышал я её совет. - Не вижу, - сконфуженно изрёк я, понимая, что сейчас огребу из-за своей несамостоятельности и из-за того, что ничего не вижу дальше своего носа. - Ой, ну что ты как маленький, ей Богу! – она быстро заскочила на территорию мокрой зоны и сразу схватила новый кусок привычным движением. Но мыло в её руке оказалось с другой отдушкой. - Я же говорю, больше нет, - победоносно возвестил я и просиял, давая понять, что с головой у меня пока всё в порядке и я всё же довольно самостоятельный персонаж в её жизни. - Ну нет, так нет! - не обращая на мои ликования никакого внимания, она попыталась устремиться на кухню. - Не отвлекай! Я завтрак готовлю. У меня сейчас из-за тебя яичница подгорит. - Ир, в холодильнике же блинчики с творогом, - напомнил я ей о фаршированных блинах, которыми она два дня меня терроризировала. - А я хочу яичницу, - твёрдо сказала она, притормозив и давая понять, что блины, а тем более с творогом, уже не актуальны. - Там же яйца в мешочек есть. Вчера сварил, - указал я на то, что ещё с вечера позаботился о нашем завтраке. - А я хочу жаренные, – она упрямо тряхнула головой, и её отросшая челка упала на глаза. «Кажется Егоровой пора в парикмахерскую. Хорошо, подстрахую её сегодня» молниеносно пронеслось в моей голове. Но вслух я произнёс противоположное тому, что подумал: - Мать, у тебя ни токсикоз случайно? – я хихикнул, понимая абсурдность сказанного, и нанёс на лицо пену для бритья. - Кривицкий, опять твои шуточки! Лучше скажи тебе жарить? Всё-таки обо мне тоже побеспокоились. Приятно! - Теперь жарить. Соблазнила… С сыром, пожалуйста, - сказал я и почувствовал, как пена попала в рот. Скривившись от химического привкуса, я сплюнул в раковину и начал бриться. - Я помню, - уверила она и, подцепив пальцем с моей щеки легкую пену, мазанула меня по носу. После чего ушла спасать заявленное утреннее меню. Я вышел из ванной, готовый к завтраку и последующим трудовым подвигам. Настроение было более чем отличным. Ещё бы оно было плохим! Вчера был такой замечательный вечер. Алекс пригласил нас на ужин. Поварёнок из него был, конечно, так себе. Пара салатов. Жареный картофель. Точнее недожаренный. И пересушенное мясо. Но это было совершенно неважно. Алекс старался. И волновался. Всё-таки он принимал нас как пару в квартире деда впервые. Мы пришли с Егоровой с бутылочкой хорошего вина, которую мне подарил благодарный пациент и тортиком, который купили по пути. Очень хорошо посидели. По-домашнему. Алекс рассказывал свои приключения из путешествий по миру, точнее злоключения. Я узнал много того, что даже не предполагал о своём сыне, а Ира просто расслабилась после трудной рабочей недели. Всем нам это было необходимо. Иногда требуется переключаться. Невозможно сидеть пожизненно в кабинете и руководить этим безумием под названием первая хирургия. *** На днях она огорошила меня тем, что ей предлагают место начмеда Склифа. И она решила обдумать это предложение. - Совсем с ума сошла! – было моей первой реакцией. – Я категорически против. Даже не смей думать в этом направлении! Ясно? - Почему-то я так и думала, что тебе это не понравится. - Ир, что тут может понравиться? Я женился для того, чтобы быть рядом с любимой женщиной, а не чтобы торчать в кабинете у своей начальницы. Мне отделения за глаза! А ты теперь предлагаешь, чтобы я тебя совсем Склифом делил? - И что ты хочешь, чтобы я им сказала? Они же на меня надеются. - Ирка, уймись! Ответственная ты моя. Себя не жалеешь, мужа пожалей. Я же у тебя старый больной еврей. Я столько твоей работы не вытащу! - Ты? Да ты столько вытащил, что моя работа - это просто пустяк! – моя хитрюга решила меня умаслить. - Егорова! Я сказал - нет! Только через мой труп! Можешь всё свалить на меня. Разрешаю. Даже на ковер к главному схожу для объяснений. - Если бы знала, что ты, Кривицкий, такой противный, не вышла бы за тебя! - Поздно! Я развод не дам. Мучайся, но начмедом не будешь! Точка! - А знаешь что, муженёк? – она хитро уставилась на меня, оторвавшись от своего ритуала, связанного с ежедневными косметическими процедурами. – Я тоже не собираюсь с тобой разводиться! Я откажусь от должности. Но ты сам будешь отвечать у главного за мой отказ. Так и скажу: «Спросите у мужа!». Я просиял. Пусть валит на меня всё! Уж как-нибудь я докажу, что мне нужна жена, а не начальница. Я не хочу видеть её замученной проблемами всего Склифа. Не женское это дело. Я не настаиваю, что она должна осесть дома и ублажать меня, но мне совсем не хочется видеть ее урывками в начальственном кабинете. Когда её мысли крутятся только вокруг работы, а я нахожусь на каком-то -дцатом плане. Я хочу быть с ней, проводить наше совместное время, заниматься домом, да даже валяться на кровати! Почему мы должны себе в этом отказывать? Я слишком долго к этому шёл, чтобы сейчас одной подписью под трудовым договором всё перечеркнуть. На ковёр к главному я был приглашён незамедлительно. Я чувствовал спиной, что Егорова усмехается мне в след, но я был настроен решительно! Жену свою никакому Склифу я не отдам! Вплоть до увольнения. На удивление, беседа с главным прошла в дружеской и теплой обстановке за чашечкой кофе. Он явно усыплял мою бдительность и довольно быстро согласился, что Ирина Алексеевна не вариант на места начмеда. Я выдохнул с облегчением. И тут меня ожидал сюрприз. Зря я расслабился и готов уже был покинуть комфортное кресло напротив главного врача. - Геннадий Ильич, я хочу предложить вам должность начмеда. Как вы на это смотрите? К счастью, я уже допил свой кофе, иначе бы просто захлебнулся. «Так вот в чём дело! Вот почему Егорова с такой лёгкостью сказала мне, что отказывается от должности. Вот же Ирка, зараза! Ну, погоди! Я тоже тебя могу подставить. Думаешь, одна такая хитрая!». Выдержав театральную паузу, я поблагодарил за кофе и оказанное доверие и, сказав, что я подумаю, выскочил из кабинета, помчавшись искать свою ненаглядную. Столкнувшись с ней в ординаторской, я выдохнул лишь: «За что?». Как ни в чем не бывало, моя королева усмехнулась и, уставившись своими изумительными глазами, полными невинности и кротости, поинтересовалась: - Ты уже вернулся? Ну и как? «Господи! Дай сил на эту женщину!» Подумал я, и в голове тут же созрел план. - Да, я согласился на начмедство! Это надо было видеть! Это был мой триумф! Внутри я ликовал. Она не ожидала такого поворота! Даю свою вставную верхнюю. Это было для нее полной неожиданностью! Главное было сейчас не расколоться! - Выбора не было. Я стал разменной монетой. Пришлось соглашаться и брать удар на себя. Мне поставили условия, - печально возвестил я о необходимости принять руководящий пост. - Ген, у тебя же сердце, - напомнила она и потянулась за кружкой, чтобы сделать мне кофе. Я продолжал наблюдать. Я видел, как она занервничала и чуть не разлила приготовленный кофе. Я спокойно взял чашку с ароматным напитком из её рук, поблагодарил и продолжил: - Ну ничего. Обследование я прошёл. Петров сказал, что анализы в норме. Полгода уж как-нибудь поруковожу, а там видно будет. Если втянусь, останусь. Будем вместе руководить. Ты - отделением, я - Склифом. - Ген, ты с ума сошёл? Ты не вытянешь! - Только вчера ты говорила, что я могу всё! Почему ты в меня не веришь? На первых порах ты поможешь. Мы же теперь в одной упряжке. Должны помогать друг другу. Я постараюсь для нашего отделения кое-что пробить по своей линии. Всё-таки лечебный процесс теперь моя вотчина. Разве я смогу обидеть наше отделение? - Ген, ты же ненавидишь бумажную работу. Может, откажешься? - Да нет, я тут подумал. Мальчик уже не молодой. Не вечно же сутками пахать в операционной. Руки уже не те, да и глаза подводят. Кабинетная работа - самое оно. Где-то нашим поблажки буду делать… ВКС первым проводить, чтобы с историями не задерживали…. - Кривицкий! Ты сейчас серьёзно? - Конечно. А что, что-то не так? Разве с таким шутят? - Ген…, - она запнулась, и я заметил, как краска начинает заливать её лицо. – Ген, это я…. - Что ты? – я сделал вид, что не понимаю, о чём она хочет мне сказать. Но, кажется, я догадался, чем сейчас она меня порадует. Неужели так и есть? — Это я предложила твою кандидатуру на начмедство. Я была уверена, что ты откажешься. Зачем оно тебе. - Помню, помню. Это же не мои сани. Верно, Егорова? А я согласился. Что, не ожидала? Допивая свой кофе, я не сводил глаза с Ирины, наблюдая за ее реакцией. Она действительно не ожидала подобного. Она думала, что я открещусь от этого предложения, как от чумы. Но я предложил ей другое развития сценария. «Что ты, моя драгоценная, будешь делать, если я соглашусь?». И она растерялась. Она не была готова к такому повороту событий и не понимала, как она должна реагировать. И тут я над ней сжалился. Мог бы, конечно, еще промурыжить. Но ее неподдельная растерянность подкупила. И я раскололся. - Ир, да я пошутил, – честно признался я и рассмеялся. – Я не для того тебе сказал нет, чтобы занять это кресло. Ты чего? Правда поверила? До неё дошёл смысл сказанного, и она, нахмурившись, выпалила: «Дурак!». - Ладно тебе, не сердись! Это я должен сердиться за такие предложения, - напомнил я ей тот факт, что никакого розыгрыша с моей стороны бы не было, если бы ни её потрясающая идея проверить меня на вшивость. - - Ненормальный, просто! – она хлопнула дверцей шкафчика, всем видом показывая, что намерена покинуть поле боя, на котором она так бесславно проиграла, не давая никаких объяснений. - Ир, а что бы ты и в правду делала, если бы я согласился на начмедство? – теперь во мне проснулось любопытство, и я хотел знать её мысли. Ответ сразил наповал. Всё в духе моей благоверной! - Развелась бы с тобой, дураком! - Разводом теперь будешь все свои проблемы решать? – улыбка не переставала сходить с моего лица. - Ир, ну когда ты поймёшь, я не полный дурак, чтобы не понять очевидное. Конечно, иногда твои поступки странные, но ты для меня не тайна за семью печатями. Особенно, если это касается чёртовой работы. В этом ты слишком предсказуема. Извини. Пей кофе, остынет. Я придвинул к ней чашку с кофе, который она сделала и себе, но из-за моих слов забыла о её существовании. Она не спешила, скрестив руки на груди, уставилась на меня, не мигая, и произнесла: - Господи, как же меня угораздило-то! Ведь знала, что дурак. - Противоположности притягиваются. - Быстро отреагировал я на её слова, понимая, что Егорова уже не злиться за мою шутку. Я хотел подойти к ней и обнять в знак примирения, но в этот момент в ординаторскую влетели Куликов и Ханин, обсуждая нюансы проведенной операции, и наша душещипательная беседа с супругой была завершена на самом интересном месте. Сделав вид, что она только заглянула в святая святых своих подчинённых, Егорова подошла к двери и начальственным тоном произнесла: - И да, Геннадий Ильич! Как освободитесь, жду вас в кабинете с указанной историей. Я хмыкнул и отозвался: «Всенепременно Ирина Алексеевна!». Так мы, чета Кривицких, соскочили с начмедства Склифа и с удовольствием продолжили работу на своих места. Она - руководить отделением, я – оперировать. Позже она поделилась со мной не очень приятной новостью: начмедом назначили какого-то залётного казачка из Боткинской. Но нас уже это мало волновало. Мы были слишком увлечены друг другом и нашими проблемами.