Шлюха

      Тед расслабленно лежал на кровати и слушал тишину. Тепло, сонно и лениво. И эта аура царила повсюду: ею дышали стены, потолок, мебель, лучи, пробивающиеся сквозь шторы. Одеяло внезапно потяжелело за ночь и теперь уютно придавливало собой, убаюкивая. Будто внутри был не пух, а булыжники. Потрясающе. Магия, не иначе.       Утро позднее, и оттого – самое прекрасное за последние несколько месяцев.       Пастор приподнялся. Шею обдало легкой прохладой. В ладонях через пару мгновений оказались аккуратные карманные часы, до этого спокойно лежавшие на тумбочке. Ровно девять. И впервые за долгое время – ни паники, ни тревоги. Только желание, вторя этой непривычности, продолжать валяться и нежиться в слабых лучах.       Рамки, несомненно, дисциплинируют, но как полезно хоть изредка нарушать ежедневный уклад! Вечность все равно таит в себе тысячи дней и десятки тысяч часов. С нее не убудет. Не убудет и с демона, который, между прочим, так же умиротворенно посапывал рядом, и который, по всей видимости, совершенно не собирался просыпаться.       Тед невольно вздрогнул всем телом и снова уставился на лениво ползущие стрелки часов.       О привкус запретного плода! Помнится, как вчера – жаркий май, душный кабинет, манящая зелень в окне. Солнечные зайчики танцуют на черной доске и передразнивают заунывного учителя-богослова. Дальше должна быть арифметика, но она вне конкуренции. Одно молниеносное решение – и голый прут со свистом гонит по пыльной дороге деревянное колесо. Свобода. Преисполненный небывалой дерзости, маленький мальчик летит через поле и упивается сладостью. О последствиях побега с уроков он предпочитает не думать.       Пастор ощутил неясный прилив в груди. Такое щекотливое чувство… слишком много, того и гляди, выплеснется через край. Тело готово воспарить безо всяких крыльев. Хочется сделать нечто из ряда вон. Поделиться внутренним. Благо, есть с кем.       Пинстрайп даже не двинулся, когда общее одеяло выраженно зашевелилось. Не шелохнулся и тогда, когда по боку неосторожно проехался чужой мысок. Лишь втянул носом воздух чуть громче обычного. Пастор оперся на колени и ладони по обе стороны от демона и завис над ним. Гладкий лоб. Ненапряженные веки. Расслабленная поза. Всего однажды удалось подобраться так близко к спящему, но в тот момент мысли занимал предстоящий побег. Сейчас же черные бусины глядели перед собой с любопытством.       Опасный зверь вызывал двойственные чувства, и тем сильнее была борьба с собой. Но продлилось она недолго. Заручившись поддержкой странного утра, Тед медленно выдохнул и, одновременно заправляя волосы за ухо, склонился ниже к черному лицу.       Он не решился углубить поцелуй, так же, как и не решился сразу отстраниться – просто застыл в легком касании, не сводя глаз со спящего. Как будто только что осознал масштаб своей дерзости. Даже перестал дышать – настолько взволновался. Хлынувшие теплота и мягкость противоречили его картине мира. Вопросы маленькими молоточками уничтожали остатки уверенности. Правильно ли то, что он делает? Правильно ли, что рискнул? И если да, тогда отчего же так беспокойно?       Тед не успел среагировать, как на его затылок легла рука и несильно надавила вниз, вынуждая прижаться теснее. В это же мгновение демон приоткрыл глаза. Значит, он все чувствовал!       - Вечность, и что же это на тебя нашло? – голос оттеняла легкая хрипотца, отчего белые щеки укрылись румянцем. – Тедди… - Пинстрайп успешно пресек попытку отстраниться, высунул влажный кончик языка и с нажимом лизнул уже сжатые губы. – Что же на тебя нашло?..       - Н-ничего, - заикаясь, выдавил из себя растерявший всю храбрость Тед. Не дожидаясь, пока демон окончательно проснется, он вывернулся и уполз переодеваться. Случившееся окончательно его отрезвило. И правда, дурость. Больше никогда не проявлять инициативу. Тем более подобного толка.       Пинстрайп перевернулся на бок и подпер щеку в созерцании. Что за человек. Торопится невесть куда, опять путается в петлях рубашки. Натянутый, как струна. Поиграть, что ли, с этим комком нервов? Идея напасть со спины и утащить на кровать казалась весьма соблазнительной. Особенно после того, какие вольности себе этот комок позволил. Однако общая утренняя лень и сонливость взяли в конце концов свое. Нет, не то настроение. Вот если бы среди дня – тогда пожалуйста, а так…       Когда Тед закончил, демон все еще лежал на боку, но теперь был укрыт по шею одеялом и утопал лицом в подушке. Наружу глядел один-единственный желтый глаз.       - Ты не собираешься вставать, что ли?       - Зачем? – елейный голос. – Хорошо же.       - Ты хоть знаешь, который час?       - Нет. А важно?       - Важно ли? – пастор подавился возмущением. – Катастрофически важно. Начало десятого!       Демон приподнялся и широко улыбнулся.       - Ах, вот оно что, так ты просто усердно изображал будильник!       - Прекрати.       - Не я это начал, - хмыканье, - не мне и прекращать.       Все ярче и ярче разгорались лучи. Все отчетливее становились тени на стенах. Все сильнее Тед корил себя за случившееся. Встрял по-крупному. Теперь эта бестия точно не отстанет. Будет сегодня хуже прилипчивой мухи.       Непослушные шнурки никак не хотели вязаться в узлы.       - Где твоя педантичность, я тебя не узнаю.       - А я тебя минут десять назад тоже не узнавал, - Пинстрайп зазвучал еще мелодичнее. – Но сейчас вот он – старый добрый ты, порядочная напряженная недотрога. Какая досада.       - Не время упражняться в остроумии, Бо голодная.       - Я тоже голодный.       - Хорошо, хочешь праздно валяться – твое право, - пастор поднял руки в сдающемся жесте и направился в кухню, - а я пошел готовить.       Наконец демон сел на кровати и потянулся. В воздухе затрещало и запахло озоном.       - Да что ты кипишь наводишь, радость моя. Давай сегодня устроим нестандартный завтрак. Поздний, раз уже так разоспались. М-м-м… - короткая пауза. – На берегу у реки. С сандвичами. И горячим чаем, - демон неторопливо подлетел к окну и выглянул наружу. – Как тебе идея? Погода располагает. Грешники отсыпаются после увеселительной ночи. И не хмурься, - черный палец ткнул подошедшему пастору в переносицу. – Надеюсь, ты любишь копченую говядину. Да и Бо давно пора вводить более серьезный прикорм. Одной кашей да яблоками растущий организм сыт не будет.       Щелк! – и в комнате возникли три прислужника. Пинстрайп вынул из своего пиджака листок, начеркал записку и отправил с ней всех троих на улицу.       - К Хэппи за провизией, - коротко бросил он. – Поднимайся в детскую. Пора будить вишенку.