Шлюха

      И чего поднимать такой переполох. Сбежал и сбежал. Что есть слабый грешник в демонических когтях? Тед полагал, что это плевое дело. Но, видимо, у Пинстрайпа было иное мнение на этот счет. Наскоро обнял, пообещал вернуться вечером и исчез. Что ж, ничего не оставалось, кроме как ждать его возвращения.       С любой тревогой поможет справиться физический труд. В частности, добротная уборка. Пастор все еще поддерживал порядок в доме, считая это своей обязанностью как примерного родителя. Правда, сегодня за ним по пятам следовал пузатый прислужник. Его стрекот несколько раздражал. «Нужно позаботиться о вашей безопасности», - вот и все, что ответил демон на вопрос, зачем, собственно, здесь эта штуковина.       Тед пытался спровадить винтокрылого через окно, но тот упорно не хотел вылетать. Тед также закрывал его в спальне, но прислужник начинал скрести дверь и издавать противное низкое гудение, от которого болела голова. Даже Бо не могла наладить контакт: он попросту игнорировал ее. «Следить за Тедом и Бо, помогать им и защищать их». И абсолютно по боку, что там говорит человек и юный демон.       В четвертом часу Тед засел за накопившуюся за неделю стирку и в конце концов придумал, как избавиться от назойливого преследователя. Он рассортировал одежду, отделил светлое от темного, упаковал все в тюки и махнул рукой.       - Отнеси к Хэппи, будь добр. Это рубашки.       Жестянка недоверчиво моргнула фарой и зависла в воздухе.       - Следить за Тедом и Бо.       - За мной не нужно следить, я в порядке, - немного нервный тон. – Пожалуйста, отправь стирку. Мистеру Пинстрайпу нужны чистые рубашки.       - Следить за Тедом и Бо. За-щи-щать, - упрямо повторил винтокрылый бочонок и опустился на плетеное кресло, стоявшее в углу ванной комнаты.       - От чего, от моих давнишних грешков? - раздражению пастора не было предела. Звук гулко отскочил от стен. Запахло машинным маслом. – Ступай и отнеси!       Ответом ему стало только слабое мерцание фонаря и тишина. Пропеллер перестал работать. Прислужник взял себе передышку.       Тед обреченно поставил тюк со светлым бельем на пол и вздохнул. Не получилось. Не то чтобы совсем неожиданно, но все же где-то внутри теплилась надежда на успех. Наверное, не в этот раз. Придется и вправду ждать возвращения демона. И готовить убедительную речь, чтобы проняло до самого черного сердца.       Внезапно пастора осенило. Он бросил короткий взгляд на плетеное кресло.       - Эй, - коротко и спокойно. – Мне нужна помощь.       Прислужник издал тихий стрекот, но с кресла не слез.       - Ты меня слышишь? – уже громче. – Мне нужна помощь.       Наконец-то отреагировал. Зашумел винт, затрещала обшивка. Жестянка подлетела к человеку и замерла, вся во внимании.       - Помощь? Помогать?       - Да, да, помогать, помощь, - убедительно закивал Тед, одновременно поднимая двумя пальцами груз. – Помощь. Отнеси Хэппи. Помоги мне.       С полминуты прислужник сопоставлял директиву и выказанную просьбу. Ворчал на своем языке. Но после все-таки неохотно подплыл и выцепил тюк с одеждой. Видимо, теперь противоречий он не обнаружил. Какая забавная машина.       - Вот так, вот, молодец, - голос пастора буквально дрожал от волнения: он переживал, что жестяной пропеллер опять не захочет вылетать через окно, поэтому сопроводил его прямо в кухню, по ходу дела расчищая путь и распахивая створки. Ан нет, поверил на слово. Навьюченный бочонок низко загудел и полез наружу. Едва протиснулся, чуть не упустил рубашки.       И стоило ему отлететь буквально на два метра от Прихода, как руки захлопнули окно и победоносно повернули ручки.       Выиграл! Свобода! Не будет донимать, не будет висеть над душой и действовать на нервы. Можно выдохнуть. Осталось спокойно завершить уборку и заняться более важными вещами. Предвкушающий тишину, Тед вприпрыжку выскочил из кухни.       Какими важными вещами? Ну, к примеру, Бо недавно обзавелась новой книжкой «Тысяча и одна фигурка оригами»…       …бах!       Пастор замер на полпути к лестнице, но вскоре отмахнулся и продолжил путь наверх. Да. Наверняка в книжке много всяких интересных штучек. Самому всегда хотелось попробовать складывать что-нибудь эдакое, с вывертом, да никак…       …ба-бах!       …времени не хватало.       Только когда звук повторился, пастор прислушался. Предчувствие заставило его вновь вернуться в кухню и подойти к окну. В следующую минуту перед глазами развернулась ужасающая картина.       Жестянка медленно сползала вниз по невидимой стене. Не успев достигнуть земли, она издала тоскливый протяжный вой, после чего вспыхнула и истлела серебристым порошком, усеяв собой разлетевшиеся по траве рубашки. Полупрозрачные лучи заливали льняную ткань алым. Тед поднял взгляд выше и заметил тающие в пространстве легкие желтые росчерки. Их не спутать с чем-то другим. За секунду они исчезли бесследно, словно их и не бывало тут. Будто пару мгновений назад прислужник разбился о воздух.       На смену остолбенению пришло короткое замешательство, а затем внутри взметнулась колючая злость. Рот немедленно наполнился отборной бранью, которая так и рвалась на свободу, но осталась припасенной на момент возвращения демона. Переборов сиюминутные порывы, Тед плюнул и поднялся в комнату к девочке.       День начинался так хорошо, и все пошло наперекосяк под конец. Прислужник еще куда ни шло, но защита… Защита! От кого? От обычного грешника, смерть его раздери? Если Пинстрайп думает, что идея с куполом хорошая, пусть подумает еще раз и начинает подбирать слова для извинений.       Как оказалось позже, демону было что ответить.       Он вернулся к восьми часам, зверски уставший. Сначала и не заметил отсутствия своего подопечного. Кое-как доплелся до душа, наспех переоделся и залетел в кухню, застав поздний ужин. Попросил одну чашечку лаванды. На просьбу подождать ее в спальне ответил, что и кухня сойдет. Ну, неужто ожидание на твердом стуле приятнее мягкой постели?       Зачем он только выбрал стул ближе к окну. Зачем повернул голову и выглянул наружу. Белеющие рубашки тут же бросились ему в глаза. А вместе с ними - и серебристый порошок, который, к сожалению, никуда не делся.       В одночасье воздух вокруг заискрил, волосы на пасторской голове вздыбились и кожу неприятно закололо. И тут же над столом разгорелась ярче и лопнула от напряжения лампочка. Стеклянное крошево попало в чашку свежеприготовленного чая. Теперь не было видно ни зги. В кромешной тьме оставались гореть только две пары глаз. Одни – желтые, удивленные. А вторые – красные. Яркие, как кровь. Ясно как день: конфликта не избежать.       Спустя полчаса Пинстрайп втащил пастора в спальню, завесил дверь шестипалым замком и раздул звуконепроницаемый пузырь, который заполнил собой комнату и впитался в стены, потолок и пол.       - Объяснись, – первая фраза разрезала воздух. Видно было, что сдерживаться демон не собирается. Не зря же изолировал их двоих от спящего ребенка.       Тед попятился к кровати, но лица не потерял.       - Я отправил его к Хэппи, отнести рубашки в прачечную, - даже ни разу не запнулся, проговаривая эти слова.       - Какая, к смерти, стирка? Почему сегодня? Не завтра, не послезавтра, и без согласования со мной?       - А какая была необходимость развешивать тут свои материи электрические и держать нас внутри дома? Не великан же какой сбежал, в самом деле, и не горгулья.       Черное лицо исказилось. Брови сдвинулись к переносице.       - Любому другому я уже переломал бы все кости, - демон отлип от стены и начал надвигаться на Теда. Зачуяв неладное, тот согнулся и отступил, выставив руки вперед в примирительном жесте. – В случае с тобой сделаю вид, что ничего не услышал. Начнем сначала. Уходя из дома, я оставлял прислужника. Прислужника, наученного защищать тебя и Бо в случае проникновения в дом посторонних. Это было мое решение, как повелителя Ада, нерушимое и неоспоримое. Я спрашиваю еще раз, Тедди: какая была нужда навьючить эту маленькую машину для убийства грязным бельем?       Пастор собрался с силами. Противостоять так до конца.       - Проникновение? Не смеши! Ты же обнес дом электричеством! Сюда не то что грешник – муха не пролезет, поджарится. О таких вещах тоже надо предупреждать, а не только о своих летающих подопечных!       - Ты разве не слышал, как я создавал купол?       - Представь себе, нет!       – Даже если и так, - демон устало потер глаза. - Даже если и так. Разве ты до сих пор сомневаешься в моих действиях и решениях? Безотносительно твоих догадок, на все есть причины. Более очевидные, чем кажется. И если ты все еще задаешься вопросом, зачем я установил двойную защиту, - на злость Пинстрайпа среагировали ночники: они заморгали, - то, видимо, до сих пор не понял, в каком положении очутился!       - Да что мне понимать! Вырвался рыжий таракан из камеры, ну, и вырвался, и пусть бродит себе! Один раз сосчитал ему ребра – сосчитаю и второй, и третий, и пятый, если понадобится. Да кому угодно сосчитаю! За кого ты меня принимаешь? Я – взрослый мужчина, я – воин, ветеран Великой войны! А не перепуганная клеточная канарейка! Уже и в прачечную никого не отправь, уже и шагу не ступи без твоего ведома! Эта жестянка жужжит и жужжит над головой, до боли осточертела! Не только мне, но и Бо!       Бах! – разлетелась на куски первая лампочка. Свет на стороне Пинстрайпа погас. Демон обнажил острые, плотно стиснутые зубы, немного оторвался от пола и угрожающе навис над Тедом, вынуждая того забраться с ногами на кровать и едва ли не лечь на нее. Убийственная инфернальная аура. Врагу не пожелаешь.       - Примечательно, что ты так хорошо помнишь свои прижизненные регалии, отче, вот только здесь все они бессмысленны. Можешь забыть о земных порядках, когда дело касается Ада.       - А разницы-то? Что там, что там конец очевиден…       - Много разницы. Это душа, отче. Живая очищенная эссенция. Вечность, и чему вас только учат в этих ваших духовных семинариях? Болваны, - Пинстрайп раздраженно скрипнул зубами и уставился на Теда. – Она бессмертна, лишена тела, но облачена в особый сосуд, имитирующий его. И уничтожить его не сможет никто из грешников, никто.       Вторая лампочка жалобно моргнула. Пастор дернулся.       - В прошлый раз тебе просто очень повезло наткнуться на этого беса навеселе. Будь он чуть другой кондиции, уверяю, удача отвернулась бы. Я надеялся, что этот, как ты выразился, таракан, за двести лет изойдет в Желобах на черную смоль и копоть. А он незнамо как выбрался оттуда прямо из-под моего носа! Словно Монте-Кристо из замка Иф, смерть мне в глотку! – под конец демон не сдержался и рявкнул, и стены неожиданно покрылись рябью, улавливая все интонации и не позволяя громким звукам выйти за пределы спальни.       Теперь паззл начинал складываться. Пастор медленно приподнялся на локтях. А демон все висел над ним и тяжело дышал, но взгляд свой устремил на рябеющие полосатые обои.       - И теперь, когда эта дрянь выбралась и несет угрозу моей семье, ты смеешь быть недовольным тем, что я эту самую семью защищаю? Бо уязвима. Хоть и демон, но она – ребенок и не владеет пока ни искусством магии, ни созидательным началом. В ней проснулся только полет, и я едва могу предположить, когда же пробудится все остальное, - при упоминании Бо красные глаза постепенно начали менять цвет и становиться желтыми. Пинстрайп немного успокоился. – В случае чего она не сможет дать отпор обидчику. Поэтому я здесь и защищаю ее. Я - отец.       Тед сел на кровати и опустил глаза в пол. В пылу своих возмущений он как-то не подумал о дочери. Теперь отчетливо вспомнилось, какими фразами донимал его пьяный в стельку Сэм, раскачиваясь на барном стуле. Он говорил о Бо. О ее предсмертной агонии. О его тяжелой ноше. Самым противным издевательским тоном. Нет, трепка выдалась тогда что надо.       - И я также обязан защищать тебя, потому что между вами все еще теплится связь. И еще... - Пинстрайп перелетел на свою половину и, лениво пнув носком горячие осколки, плюхнулся на кровать. - Даже зная, что он тебя окончательно не добьет… Одно лишь понимание того, что может… Я не готов увидеть тебя в том виде, в котором в прошлый раз застал его. Уж прости мне эту слабость.       Длительный монолог закончился. Ошеломленный пастор остался сидеть недвижимо, переваривая полученную информацию. Слипались глаза.       - Ты думаешь, Сэм соберется мстить?       - Я не думаю, я знаю, - прогудел Пинстрайп из-под одеяла. - У меня есть много причин предполагать. Все. Остальное – утром. Время спать. Ложись, - по взмаху черной руки погас и второй ночник. На этот раз без стекольного крошева.       Лежа в ночной темноте, пастор никак не мог заставить себя задремать. Пинстрайп отвернулся от него, не полез по своему обыкновению обнять перед сном. Но… так ведь лучше? Это ведь только демоническая прихоть. Тед упорно доказывал сам себе, что уснет и без объятий. Он жмурил глаза до цветных пятен, замирал солдатиком и скручивался клубком, но сон ни в какую не шел. Зато дурных мыслей хоть отбавляй.       Приключения липнут к нему, как мухи на мед. Стоило еще тогда от души пропесочить какого-то неизвестного несуразного пьяного коротышку – и вот тебе, оказывается, это один из тех, с кем связываться не стоило. То, в какой манере о нем отзывался Пинстрайп, намекало, что, возможно, Сэм уже не первый год треплет ему нервы. Стало очень страшно. Не за себя – за Бо. Задумавшись, Тед развернулся и подполз к демону. От него разливалось тепло, то самое, свойственное только ему и ставшее таким привычным. В сущности, можно бороться до бесконечности, но зачем мучить себя, если так хочется прямо сейчас погреться и успокоиться? Никто ничего не заметит. Пастор задержал дыхание и медленно прижался к Пинстрайповой спине грудью, не распуская рук. Так будет надежнее.       Остальное – утром.

***

      Было уже давно за полночь, а в пабе веселье только начинало принимать обороты.       Натурально набитый пчелами улей. Глаза резал яркий свет. Кругом витали спиртовые пары. Скрипели стулья, звенели пузатые кружки, пенился в них бочковой Сэк. Разбирающиеся заметили сразу, что «партеечка прибыла паршивая, нормальный Сэк не пенится, не пиво все-таки», чем спровоцировали знатный спор, едва не переросший в драку. Одна куча утверждала, что настоящий Сэк так себя и ведет, в доказательство поглощая кружку за кружкой и на собственном примере демонстрируя процент крепости, вторая орала, что он сильно перебродил, и вообще здесь все дрянь, гадость и фальсификат. Среди непрерывных криков и отборной брани звучали требования к бармену убираться к чертям собачьим и закрывать эту шарашкину контору, обманывающую честных работяг. В конце концов все сошлось к тому, что порядком утомившийся бармен откатил бочку со вспенившимся Сэком и откупорил другую, которая, на удивление, пены при розливе не дала. Теперь галдеж немного утихомирился, пьяницы разбились на кучки и рассосались по пабу. Кто брататься, кто играть в бильярд, а кто – травить свежие шутки и горланить развеселые песни, не попадая ни в мелодию, ни в ритм, ни в текст.       - Фел, пятая – платная, - флегматично напомнил бармен, протирая очередной стакан.       - Я помню, - Феликс сидел прямо напротив бармена на высоком стуле и сверлил глазами столешницу. Рядом стояли четыре кружки. В них еще не до конца осела белесая пена. - Странно, вроде партия одна, а эффект ну совсем. Мне кажется, или последняя бочка совсем некрепкая? Как будто виноградного соку хлебнул, а-а-а… - парень помассировал виски.       Мужчина за стойкой пожал плечами и перестал полировать до блеска стекло.       - Вас не поймешь, уважаемые. То слишком сильный, бьет по шарам, насладиться вкусом не успеваете. То слишком слабый, не пробирает.       - Ну, а что, если так и есть? – бормотал в ответ Феликс, поправляя челку. – Ты сам-то снимаешь первую пробу, кому, как не тебе чувствовать разницу. Уилли-и-и, ну налей пятый стаканчик, по-братски тебя прошу…       - Ты еще за прошлые разы мне должен. Когда расплатишься? – бармен сложил руки на груди и грозно глянул. Феликс сразу округлил глаза и начал торопливо шарить в карманах, словно за пять минут в них лепреконы щедро отсыпали золота. Но, поняв, что пустое так и оставалось пустым, сник еще сильнее и разочарованно уронил голову на стойку.       - То-то же, - Уилл отвернулся и принялся расставлять стаканы. – Пока не найдешь, чем должок вернуть, не получишь сверх отпущенного.       Из-под рук послышался жалобный скулеж, и бармен добавил:       - На самом деле, тебе и этих четырех не положено было. Но я сегодня добрый. Уж больно забавную штуку ты утром отмочил.       Феликс моментом оживился. Он прекратил театрально стонать и довольно улыбнулся в стойку. Гаденький смешок заглушил внезапный звон стекла. Судя по звукам, минус две кружки. Опять расходы. Все ложится на плечи заведения. Хэппи будет доволен.       - Да уж. Его глаза надо было видеть. Думал, что никто ни о чем не догадывается, но не тут-то было! К-х-х, - Феликс закашлялся. – Жалко, не удалось его втянуть внутрь, сюда. Думаю, теперь такого шанса и не предвидится. А жаль…       «…что не удалось, я так ждал, что кто-нибудь переломает ему кости», хотел было добавить он, но не стал.       Тогда пришлось больно. За слухи, передаваемые из уст в уста многими грешниками пришлось отвечать именно русой голове. Кто ж знал, что байки про библиотеку и кольцо вовсе не байки? Кто ж знал, что Тед настолько безрассуден и глуп? Почему именно он, Феликс, попался ему тогда на берегу, прилег рядом, завел непринужденную беседу?       Ответ лежал на поверхности, как и все сокрытое. Неполный год пребывания в Аду не избавил, но усилил затяжное прижизненное одиночество. Феликс всерьез думал о бесконечной пустоши, о вечных кострах, котлах, полных зловонной смолы и о головах грешников, толкущихся в ней. Ну, может быть, в крайнем случае воображал себе Ад по версии Данте. В моменты особого отчаяния даже фантазировал, на какой же круг его определят. Феликс верил, что страстное желание обрести парочку хороших знакомых отступит на второй план, когда появятся адские страдания. А если не исключать вариант с Раем, то вечное блаженство затмит все печали и избавит от гнетущего вакуума в груди.       Столкнувшись с реалиями загробной жизни, Феликс предпочел заглушать вакуум Сэком.       - …мистер Пинстрайп самолично следит за качеством. Неблагоразумно в чем-то его обвинять. Все делается ради нас, - Уилл отошел на другой край стойки и уже увлеченно с кем-то беседовал. Феликс вздохнул. Конечно. Забыл о нем, едва только представилась возможность. Впрочем, Уилл скорее предпочтет со стаканами разговаривать, чем с ним. Что ему до печалей нетрезвого двадцатипятилетнего паренька? Смешно.       За шумом и гамом не сразу различили, как скрипнула входная дверь паба. Опомнились все, когда посреди зала вырос чудной посетитель. Невысокий, полный, с внушительными кулачищами, он глядел на присутствующих исподлобья. Его несильно трясло. Человек обвел взглядом почтенную публику, сделал жадный вдох и закряхтел, требуя к себе максимального внимания.       Выпивающие замерли. Их поразил внешний вид вошедшего. Еще бы – с ног до головы он был залит Сэком. За фигурой на полу от дверей до центра красовались слабые отпечатки ботинок.       Феликс нехотя оторвал голову от барной стойки и вытаращил глаза. Он узнал эти кулаки. А, узнав, страшно обрадовался.       - Сэм!       - Hola, camaradas, - спокойно и вежливо ответил на окрик мужчина и, встав на мыски, потянулся наверх, разминая спину. – Давненько не виделись.       Что тут началось! И без того шумный паб, казалось, вот-вот лопнет от переполнивших его эмоций. Столько радостных и теплых слов здесь не звучало никогда и ни по какому поводу. «Браво!» и «Герой!» - меньшее, чего удостоился Сэм. На целых пять минут народ и думать забыл о выпивке. Каждый считал своим долгом подойти к Сэму и пожать ему его огромную ручищу. Энтузиастов оказалось так много, что вскоре с громадных ладоней полностью исчез слой черного налета.       Сэм галантно поклонился. Этот поклон выглядел несуразно в его исполнении.       - Я слышу вас, и я вижу вас, господа, но прошу, приберегите все свои расспросы для более удобного случая. Я зверски устал. Обещаю, что удовлетворю все ваше любопытство, как только качественно просплюсь.       Ну прямо оратор, местная звезда, мелькнула мысль в голове у Феликса. Еще бы не быть звездой – сбежать прямо из-под носа у Пинстрайпа. Истинно герой. Попробуй назови точнее.       Черная фигура растолкала окруживших его людей и направилась прямой наводкой в погреб. Воспользовавшись ситуацией, Феликс соскочил со стула и юркнул следом.