***1
Sacrifice - Black Atlass feat. Jessie Reyez
Босые ноги мягко ступают по паркету, будто и не касаясь его вовсе. Движения плавные, точные; тело изящное, без единого изъяна, извивается в танце, сливаясь с музыкой воедино. Студия уже давно закрыта, но омега домой не спешит. Он, как всегда, остается здесь один, изнуряя себя тренировками. Закончив очередной подход, тяжело дышит, старается восстановить дыхание. Прохладная вода освежает, помогает восстановить силы. Не вполне довольный собой, он делает музыку тише и усаживается на пол. Убирает бутылку и берет в руки телефон. Устал. Смахивает экран вверх – сообщений нет. Чимин поджимает губы и, отложив гаджет в сторону, укладывается спиной на холодный пол. «Еще пару раз и домой», – размышляет омега и, не поднимаясь, включает трек, заново увеличивая громкость. Музыка заполняет все пространство, и Чимин пытается прокрутить свой танец в памяти. Но не прошло и минуты, как мысли снова улетают к Чонгуку. Он так и не звонит. С момента отъезда было всего одно сообщение: «Не теряй. Уехал по работе». Сухо, коротко и ясно. И холодно. За последние несколько дней больше ничего. Тишина. От Чонгука вообще нет никаких вестей, а самому звонить не позволяет гордость. Танцы помогают отвлечься ровно до того момента, пока он не останавливается, затем мысли снова возвращаются к альфе. Поэтому омега преследует цель устать физически до полуобморочного состояния, чтобы по возвращению домой просто отрубиться до утра. А утром? А утром он что-нибудь придумает. Чимин меняет трек и, вытянувшись на полу во весь рост, прикрывает глаза. Вслушивается, пытаясь проникнуться музыкой и выкинуть Чонгука из головы. Выдыхает, грациозно перекатывается на живот, плавно прогибается в спине и тягуче выпрямляется. Гибкий, нежный, притягательный. В такт музыки делает разворот и сталкивается взглядом с кофейными глазами. Комната уменьшается до микроскопических размеров, дыхание останавливается. Юнги. Альфа скользит взглядом по нежному телу омеги, заставляя того всего сжаться изнутри и, слыша из колонок знакомые ноты, довольно тянет уголок губ вверх. Чимин выходит из оцепенения и выключает музыку. – Что ты здесь делаешь? – чуть хмурится. Смысла спрашивать, как он его нашел, нет. И так понятно – проследил. – Смотрю, как танцуешь, – Мин подпирает косяк двери и складывает руки на груди. – Понятно, – фыркает омега. Тренировка окончена. Юнги наблюдает, как тот быстро спихивает все свои вещи в сумку и, закинув ее на плечо, решительно идет к выходу. Удивительный омега – ни одной эмоции на красивом лице, но он чувствует, как тот напряжен. У Чимина же сейчас единственное желание – уйти отсюда быстрее, лишь бы не успеть прочувствовать запах этого альфы, но тот преграждает ему путь, заставляя слегка с собой столкнуться. Омега отшатывается на шаг и, поправив на плече сумку, недовольно складывает губы и чуть закатывает глаза. Юнги пристально смотрит, не может наглядеться. Аромат омеги от физической нагрузки усилился в разы, забивая легкие альфы до отказа. Плюмерия настолько яркая и насыщенная, что, кажется, протяни руку и коснешься ее. Чимин такой растрепанный и такой естественный, просто невероятный. Хочется стиснуть его в объятиях и не выпускать, но альфа держится. Давить нельзя. Юнги мягко улыбается и, подойдя ближе, убирает светлую прядку назад, выбившуюся из общего пучка волос омеги. – «Какой же он красивый и такой колючий, как ежик». Чимин еле заметно дергается, и улыбка с лица альфы медленно спадает, сменяя выражение лица хмуростью. – Я тебе помешал? Омега буквально чувствует его дыхание на своей коже. Напрягается еще сильнее. Боится его. Себя. Его начинает мелко потряхивать, но выражение лица не меняется, оставаясь таким же холодным. Тело натянуто, как струна от вторжения в личное пространство, но он не собирается сдаваться и уж тем более показывать свою слабость перед ним. – Нет, – достаточно уверенно для своего состояния произносит Чимин и машинально опускает взгляд на чужие губы, непроизвольно облизывая свои, а затем быстро возвращает его обратно. – Позволь пройти. Мне нужно в душ. Юнги буравит его прожигающим взглядом еще несколько мучительно долгих для омеги секунд, а после отходит в сторону. Чимин обходит его и на ватных ногах выходит. Он нервничает рядом с этим альфой. Ему не нравится это состояние и не нравится, что тот постоянно ошивается где-то рядом. Чимин сушит волосы, судорожно соображая, как избавиться от непрошеного гостя в свою размеренную жизнь, но он настолько вымотан, что мысли путаются и ничего путного не приходит в голову. Он неспешно одевается, надеясь, что Мин все же соизволит покинуть здание и оставит его в покое, но все же, крадучись, выходит из душевой и, еле дыша, со жгучим сердцебиением внутри проходит к выходу. Никого. Омега с облегчением вздыхает и, отдав охране ключи, спешно покидает студию.MAP OF THE SOUL: 7 'Interlude: Shadow' - BTS
Свет уличных фонарей, освещающий темную улицу, и свежесть теплого ветра ласкают все еще влажную кожу Чимина. Тепло, несмотря на то, что еще не лето. Омега, оглядевшись по сторонам и еще раз убедившись, что альфа ушел, снимает с блока машину и, быстро шмыгнув внутрь, приводит ее в движение. Из колонок, как всегда, бурчит родной до боли Agust D, и он в такт музыки качает головой, подпевая льющимся словам, и мягко выворачивает руль на более оживленную дорогу. Время позднее, но проезжая часть достаточно плотно забита машинами. Не удивительно, ведь это Нью-Йорк. В такие минуты Чимин вспоминает родной город. Пусан более спокойный, не такой пафосный и суматошный. Он скучает. Спустя несколько минут замечает в зеркале заднего вида черную Bugatti, движущуюся через одну машину от него. Ему кажется, или она тащится за ним практически с самого начала? Неприятный холодок пробегает по спине, заставляя крепче вцепиться в руль. Чимин не забывает, что он сын богатого и влиятельного родителя, и что опасность в связи с этим вырастает в разы. Когда отец только «поднимался» было несколько попыток похищения омеги, один из которых закончился смертью. Их обстреляли: Чимин выжил, а его папа нет. Он потерял много крови и еле выкарабкался. После этого случая охрана полностью была сменена и усилена в несколько раз. Папа похоронен, а маленький Чимин так и не смог с ним попрощаться, находясь в это время в коме. Конечно, Чимин любит своего отца, но такой связи, как с папой, у них никогда не было. Папа был не просто папа, он был его другом. Он всегда поддерживал его, помогал, а самое главное, всегда давал решения принимать ему самому. С отцом все иначе. В тот день, когда он очнулся, его жизнь круто изменилась – он остался «один». Его самый близкий человек в этой жизни оставил его. Папа умер. Отец окружал любовью и заботой, как мог, но Чимин замкнулся в себе. Охрана следовала за мальчиком по пятам, не давала нормально вздохнуть. Психологи стали частыми посетителями в их доме. Он жил в клетке. В богатой, красивой и очень дорогой клетке. По мере возвышения отца жизнь становилась стабильней, и, став одним из самых влиятельных людей в Штатах, он все же не желал отпускать сына из-под своего контроля. Тогда Чимин попробовал поговорить с отцом, просил дать ему немного свободы, но тот даже слушать не стал. Альфа уже лишился одного дорогого ему человека, да и второго чуть не потерял тоже. Пуля чудом не задела сердце, а вовремя оказанная медицинская помощь смогла спасти жизнь ребенка. Чимин понимал, что охрана необходима, но так жить становилось невозможно, и он начал замыкаться в себе все сильнее. Начались бесконтрольные истерики, резкие перепады настроения. Посещения психологов стали еще чаще, а омеге становилось только хуже. Отец настаивал на домашнем обучении, но Чимин отказался наотрез, ведь только в школе он спасался от гиперопеки своего отца. В порыве истерики пригрозил отцу, что если тот лишит его еще и этого, то он, в свою очередь, лишит его единственного сына. Омега был настолько серьезен в своем заявлении, что альфа сдался. Зная эмоционально нестабильное состояние своего ребенка, он не стал испытывать больше судьбу и немного сбавил обороты. На какое-то время все более или менее стало спокойнее. Но не прошло и пары месяцев, как охрана налетела на его одногруппников, завалив их лицом в пол, когда те прыгали около Чимина, радуясь какому-то событию. Это и было последней каплей унижения и позора. Мальчик попятился назад и под всю эту суету сбежал через окно в уборной, покинув здание школы незамеченным. Тогда полетело много голов, а Пак Ши Хек не на шутку испугался, хотя нашел ребенка достаточно быстро. Тот был перехвачен, когда пытался купить билет до Пусана, и доставлен обратно отцу. Тогда у них и состоялся первый серьезный разговор и отец, наконец, услышал своего сына. После долгой беседы по душам обещал уменьшить охрану и сделать ее максимально незаметной для омеги. Не соврал. Дышать стало значительно легче. Прекратились истерики и эмоциональные качели, сменив их спокойным и уравновешенным нравом. Именно тогда и началась подготовка маленького Чимина к удачному замужеству и взрослой светской жизни. Омега рос, и со временем его внутренний мир стал скрыт полностью даже для собственного отца, заменив эмоции маской. Это было все очень давно, но сейчас все уснувшие чувства всколыхнулись вновь, вернув его в тот злополучный день. Чимин кидает беглый взгляд на телефон, лежавший на соседнем сидении. В нем есть быстрый вызов, который молниеносно сообщит охране о его местонахождении. Они всегда начеку, всегда рядом. Омега берет дрожащими руками гаджет и, сжав его крепко, прислоняет к губам, быстро соображая, как поступить. Без паники. Паниковать нельзя. Возможно ему просто показалось. Нужно проверить. Чимин отбрасывает телефон на место, включает поворотник и резко идет на обгон. Bugatti немедля повторяет его движения. У Чимина округляются глаза, тело начинает трясти. В висках больно пульсирует, а к глазам подступают слезы. Он принимает решение слиться с потоком машин и, снижая скорость, перестраивается в свой ряд. Бросая взгляд в зеркало, видит, как преследовавшая его машина тоже замедляется и перестраивается, вновь разделяя расстояние между ними одной машиной. Тело ходит ходуном, губы дрожат. Омега старается взять себя в руки, но не выходит. Перекресток. Красный свет. Сердце от страха практически останавливается. Чимин тормозит и вновь хватается за телефон. Bugatti тормозит рядом и опускает тонированное стекло. Чимин застывает, видя знакомое ненавистное лицо своего мучителя – Мин Юнги. Омега неверяще смотрит, часто моргает и чувствует, как паника сменяется нарастающим бешенством. Его трясет так, что он не сразу замечает зеленый свет и, секунду замешкавшись, срывается с места, сворачивая в первый попавшийся поворот. Bugatti следует за ним. Чимин, не глуша двигатель, выбегает и налетает на вышедшего навстречу Мина, припечатывая его к машине. – Как ты посмел! – кричит не своим голосом и бьет того кулаками в грудь. Юнги перехватывает его запястья и притягивает к себе, не улавливая суть истерики. Чимин кричит, пытается выдернуть руки, но безуспешно. – Тихо - тихо, – пытается успокоить альфа. Держит крепко, не позволяет вырваться. – Как ты мог? – Юнги не понимает, о чем речь, но ощущает, как по его организму разливается чужая боль, которую сейчас ощущает его омега. Он чувствует ее, как будто она его собственная. – Ведь он так погиб. И тут до него доходит, о чем речь. Он читал информацию об этом, но сильно не вдавался в подробности. Мин осознает, через что заставил пройти любимого человека, и к чужой боли добавляется еще и своя. Юнги к этому не был готов. Это невыносимо тяжело, ведь и Чимин сейчас чувствует то же самое. – Прости, прости, – шепчет тихо. – Прости. – Прижимает к себе, сильно качает из стороны в сторону, словно баюкая, стараясь успокоить. Чимин рыдает в голос, не в силах совладать со всеми навалившимися эмоциями, и оседает на землю. Юнги подхватывает его и опускается рядом. – Ничего ты про меня не знаешь, всезнающий Мин Юнги, – всхлипывает омега. Глаза его покраснели от слез, а взгляд альфы полон сожаления. И Чимин это видит. – Все про меня узнал, да не все, – говорит еще тише. – Папа так погиб, – руки закрывают лицо, и тело содрогается в немом плаче. Мин прижимается спиной к двери машины и укутывает его в своих теплых объятиях, стараясь укрыть от этого мира и забрать эту боль омеги себе. Чимин успокаивается, слушая размеренное дыхание альфы, не чувствуя опасения, а тот нежно целует светлую макушку и легонько гладит по спине, чем вызывает у омеги чувство защищенности и какой-то надежности. Чимин ему позволяет. Хотя Юнги и настаивал довезти его до дома, омега отказался наотрез. А когда альфа хотел сократить между ними расстояние, Чимин жестом остановил его и подойти ближе не позволил, сменив свое состояние на привычное, сдержанное и даже извинившись за свое непристойное поведение, попросил обо всем забыть и ни при каких обстоятельствах не вспоминать. Юнги согласился, но все же проследовал за ним, чтобы убедиться, что тот благополучно доберется. Мерседес замедляет скорость и сворачивает в проулок, ведущий к их с Чонгуком дому. Bugatti не отстает. Чимин останавливается около ворот и поворачивает голову на припаркованную в паре метров от него машину. Смотрит в лобовое стекло, в котором видно лишь силуэт, и медленно скрывается за воротами особняка.Where Do We Draw the Line -Poets of the Fall
Чимин разглядывает свое обнаженное тело в зеркале и останавливает взгляд на шраме, оставленный пулей прямо под его сердцем. Аккуратно проводит по нему пальцем и прикрывает глаза. Он помнит все, как будто это было вчера. Время научило жить дальше, но не отпустило боль, которую он несет в себе все эти годы. Он свыкся. Горячий душ помог немного расслабиться, и он, закутавшись в плед, устраивается в уютном кресле с чашкой травяного чая. Настроения нет, голова от долгого рыдания раскалывается, но спать, как ни странно, совсем не хочется. Он, незаинтересованно полистав ленту соцсетей, включает уличную камеру. Bugatti стоит припаркованное на том же самом месте, что и часом ранее. Чимин его чувствует. Не обращая на новые ощущения внимания, он открывает фотографии и старается об этом не думать вообще. Он вымотан физически и опустошен морально. Слабо улыбается и чуть поджимает свои пухлые губки, когда натыкается на самые добрые, самые нежные глаза на свете, смотрящие на него с телефона. Глаза человека, которые он больше в своей жизни не увидит никогда. – Папа, – одними губами произносит омега и подушечками пальцев проводит по фотографии. – Мне тебя так не хватает, – слеза срывается с длинных ресниц и Чимин смахивает ее, тут же возвращая руку к экрану, как будто хочет почувствовать от него тепло родного человека. Прошло уже столько лет, но он до сих пор помнит уютный аромат гардении. Он тяжело вздыхает и, отклонившись на спинку кресла, плотно закрывает глаза. Он привык жить с этой болью, с этой нерастраченной детской любовью и не успокоившимся сердцем. Папа не приходит к нему даже во сне, а ведь он так его ждет. В тишине раздается вибрация телефона и на экране высвечивается – «Любимый». Чимин от неожиданности выпрямляется и дрожащими руками принимает вызов. – Да… – голос слегка дрогнул. – Привет. – Привет, – тихо звучит в ответ. Сердце стучит в висках, гулко отзываясь во всем теле. – Не спишь? – Нет. Альфа делает небольшую паузу, а омега почти не дышит. – Прости, что потерялся, – снова пауза. – Был занят. – Чимин издает грустный смешок. Всегда звонил, всегда находил время, но не в этот раз. Оправдывается. Он просто разозлился и решил его так наказать. Он это знает, но готов простить ему все, чтобы тот ни сделал. И даже готов закрыть глаза на все, что сам себе надумал про них с Тэхеном, лишь бы Чонгук вернулся, и все стало как раньше. Ему это нужно. Он устал ждать. Ему нужен его альфа. – Не страшно, – отвечает омега. Чимину хочется расспросить его обо всем. Узнать, как его дела и рассказать, как он его сильно ждет. Но не произносит ни звука, слушая ровное дыхание альфы. А тот молчит. – Чонгук, – зовет его, не в силах больше выносить эту давящую тишину. Тот вопросительно мычит в ответ, а омега, нервно прикусив губу, произносит едва слышно: – Я соскучился. Чон медлит несколько секунд и с легкой хрипотцой в голосе отвечает: – Я тоже. «Я тоже». Эти слова должны принести облегчение, но приносят только новую порцию боли. Потому что это не правда, и он это чувствует. Его альфа лжет. Чимин укладывается обратно, сворачиваясь клубочком в защитной позе, прижимая колени к груди, кутается в плед носом и тихонько плачет, так, чтобы ни в коем случае не услышал Чонгук. Он кожей ощущает, что это начало… начало их конца. Разговор окончен уже давно, а Чимин так и продолжает лежать в кресле с телефоном в руках. В тишине он слышит приглушенный звук двигателя, который заставляет омегу подняться и подойти к окну. Машина альфы медленно удаляется, ослабляя чувства, до этого дня неведомые ему вовсе. Но чувство надежности и защиты от этого человека почему-то не пропадает даже тогда, когда Bugatti полностью скрывается из виду.***2
Bedroom Fashion Show - Apollo Paris
Намджун сидит в VIP-зоне на том же диване, крутит в руке телефон, отрешенно рассматривая танцующую толпу. Пять дней прошло с момента их разговора с Тэхеном, который толком и не состоялся. Вопрос до сих пор остается открыт. За это время уверенность альфы значительно подугасла, вытеснив убеждения здравым смыслом. Он несколько раз возвращался в лабораторию, но омеги либо не было, либо с ним постоянно кто-то находился. Поймать его одного так и не удалось. Еще и Мин, как цербер следит за каждым его шагом, провожая и встречая с работы лично. Одно Намджун знает точно: разговор с Тэхеном должен состояться до возвращения Чонгука. Все должно стать предельно ясно, чтобы понимать, что говорить другу при встрече. Эти дни выдались загруженными. Без Чонгука в разы тяжелее справляться с работой и в офисе, и в клубе. Джун вымотан и раздражен. Сейчас как никогда остро ощущает, насколько он нуждается в Чоне. Ему нужно с ним поговорить, рассказать, поделиться. Открыть уже эту тайну, освободиться. Он надеется, что Чонгук, как всегда, поймет, и несмотря ни на что, будет рядом. Всегда так было, и тут не должно стать исключением. Они уже давно не дети и не такие импульсивные. Он верит в здравомыслие Чона, а еще больше он верит в силу их дружбы. Альфа откладывает телефон в сторону и, тяжело вздохнув, опускает голову на руки. Диван рядом проминается под тяжестью чужого тела, но он никак не реагирует. – Че скучаешь? Джун поднимает голову, берет со стола стакан, делает небольшой глоток и отставляет его обратно. Минхо склоняется над столом и кривит лицо: – Чай? – Намджун, так и не взглянув на него, не торопясь достает сигарету, чиркает зажигалкой и, затянувшись, выдыхает. Тот, видя, что альфа не обращает на него никакого внимания, усмехнувшись, начинает копошиться, выуживая из кармана шуршащий пакетик. Ким кидает взгляд в сторону его возни и реагирует моментально, хватая парня за запястья. – Ты охренел? – буквально режет глазами. – Расслабься, чувак, – скалится тот и смотрит на друга в ответ. – Я пару дорожек, – Намджун выдергивает пакетик из рук и отталкивает парня от себя. – Приди в себя! – рычит Ким, пряча наркоту в карман. – Не в нашем клубе. – Минхо поднимает руки вверх в сдающемся жесте и утвердительно качает головой, показывая, что все понял. Нам сверлит его злющим взглядом и, больше ничего не говоря, усаживается обратно. Убил бы… Как надоело нянчиться с этим придурком… Скорее бы вернулся Чон (в который раз приходит ему на ум эта мысль за вечер), нужно будет с ним что-то решать. Минхо скользит кончиком языка по нижней губе и издает смешок. Намджун косится на него, а в глазах одно презрение: – Тебя затягивает. Пора уже остановиться. – Да брось, – снова скалится Чхве. – Давно ли со мной курил? – Давно. И тогда была травка, идиот! – прищуривается Джун, прожигая в друге дыру. – А это кокаин. Чувствуешь разницу? – Становишься таким же скучным, как Чон. Намджун хватает Минхо рукой за лицо, с силой сдавливая пальцы на щеках, а второй с сигаретой давит на затылок альфы, не давая возможность отвернуться: – Ты под кайфом, – не спрашивает, утверждает. Черт, хотел уйти пораньше. Блять. – Нет! – дергается Чхве, выпутываясь из хвата. – Че-то ты разговорчивый дохуя последнее время. – Надоели. Скучно. Постарели, что ли? – Минхо поправляет взъерошенные волосы. Ким, сделав еще пару глубоких затяжек, тушит сигарету и берет телефон. – Повзрослели. Пора и тебе повзрослеть, – Чхве не реагирует, будто и не слушает его вовсе. Намджун щелкает пальцами перед его носом и, тот тут же переводит на него взгляд. – «Вроде трезв и вполне вменяем», – думает Ким. Сомнения есть, но он так устал, что решает все же оставить клуб на него. Танцпол гудит, народу многовато, несмотря на то, что будни, но тот должен справиться: – Я домой. Проследи тут за всем, – встает с места и забирает со стола пачку сигарет: – Это я забираю с собой, – хлопает по карману. Чхве жмет плечами, мол, как знаешь. – И не дай Бог я тут еще увижу эту дрянь. Я предупредил. – Минхо давит из себя кривую ухмылку, а Намджун, не дожидаясь ответа и не прощаясь, уходит. С Минхо сползает всякое подобие улыбки и, дождавшись, когда альфа скроется с поля зрения, вытаскивает из заднего кармана джинс еще один пакетик. Аккуратно выстраивает две ровные дорожки на столе и, скрутив купюру трубочкой, снюхивает их.Wannamama - Pop Levi
Покрутившись еще несколько минут внизу и раздав пару указаний остальному персоналу, Намджун свободно выдыхает, предвкушая, что рано попадет домой и наконец-то выспится. В планах еще было встретиться с Тэхеном, но тот дал четко понять, что сегодня он по уши завален работой. Альфа, конечно, верит, но не доволен такой загруженностью омеги. И все же спорить с ним не стал, как всегда давая самому делать выбор. Ким проверяет телефон и ощущает теплые ладони на своих глазах. Такой знакомый жест заставляет Джуна напрячься. Он, не спрашивая, резко убирает чужие руки и разворачивается. – Привет, Намджун. Куда пропал? – лучезарно улыбается омега, мурлычет и бестактно льнет всем телом. – Занят был, – разочарованно выдыхает альфа и отстраняет его от себя. Беззлобно, но категорично. – Джуни, – омега говорит в самое ухо, чуть касаясь губами мочки: – Ты напряжен, могу помочь расслабиться. – Руки скользят под рубашку альфы, а Ким не отстраняется, лишь крепко сжимает веки. Омега чувствует, как под пальцами напрягается крепкое тело, и он прижимается крепче, давая понять свою решительность. Намджун старается не поддаваться на провокацию, но у него уже несколько дней не было секса, и желание приливает с каждой минутой все сильнее. Он, не открывая глаз, вдыхает приторный запах омеги и принимает решение согласиться. Но в нос ударяет яркий мятный аромат, который вытесняет все другие запахи из легких альфы. Джун распахивает глаза и резко оборачивается. – Что случилось? – не понимает омега, но альфа не обращает на него уже никакого внимания: – Намджун! – а Ким его уже не слышит. Сердце бьется как сумасшедшее, заставляя двинуться в толпу, ища глазами заветный источник. Никого похожего на Тэхена, и он закрывает глаза, уступая место инстинктам, глубоко вдыхает. Запах исчез. Намджун быстро набирает номер Тэхена и, стиснув в руках телефон, прикладывает его к уху: – «Абонент не отвечает или временно не доступен». Ким выругивается и снова жмет вызов. Мята вновь окутывает шлейфом, и Ким резко оборачивается, как будто его толкнули. Глаза мечутся по клубу, но не останавливаются ни на ком. Странно, непонятно, запутанно. Намджун нервно выдыхает и приходит к выводу, что уже по ходу спятил. Пора домой. Пробираясь к выходу, он замечает удаляющуюся фигуру, полностью одетую в черное. Лица не видно, но четко видны черные локоны. И снова запах мяты, такой явный, что сомнений не остается совсем. Намджун яростно протискивается за ним, но тот будто растворился. Альфа выбегает на улицу и находит черную макушку, которая тут же прячется под черным шлемом. Омега оборачивается и смотрит прямо на него. Через тонированное защитное стекло не видно лица, но альфа чувствует, что взор обращен именно к нему. Тот быстро усаживается сзади водителя, и мотоцикл с ревом срывается с места. – Вот уж не угадал, – скрипит зубами Джун и, запрыгнув в свою машину, устремляется за ними. Выезжает на проезжую часть и ускоряется еще сильнее, видя перед собой цель, не видя препятствий. Омега то и дело оборачивается, как будто ждал, что тот последует за ними. На дороге плотное движение, но мотоцикл альфа из виду не выпускает. Байк легко маневрирует между машинами, но БМВ Джуна не отстает. Свернув на ближайшем перекрестке, Ким вновь выругивается и резко тормозит. Пробка. Байк ловко протискивается между рядами, увеличивая между ними расстояние еще больше. Омега вновь оборачивается и пристально смотрит на машину Джуна, пока мотоцикл не скрывается из виду. – Твою мать! – Ким бьет рукой руль. Ушел. Намджун хватает телефон и набирает офис. Трубку снимают достаточно быстро. – Ким Тэхен на месте? – забыв о вежливости, спрашивает альфа. На том конце провода нервно закопошились и тут же выдают ему ответ: – Нет, господин Ким, – голос взволнованный. – Он покинул здание около двух часов назад. – Блять! – вновь громко чертыхается и кидает телефон на панель. – Что ж ты творишь, Тэхена. Намджун кидает взгляд на часы – начало двенадцатого. И, покрутив головой по сторонам, оценивая масштаб пробки, тяжело выдыхает. Застрял он надолго.***3
Run - Harrison Storm
Чимин зашел в дом уже пару часов назад, а Юнги так и не смог тронуться с места, будто кожей к нему прирос. Душа и сердце рвутся в клочья, а он, наверное, мазохист, раз не уезжает и не разрывает эту связь. Омеге плохо, он это чувствует, ощущая его душевное состояние как свое собственное. Вся его сущность тянется к нему, но он себя держит, не позволяет поддаться и пойти на поводу своей природы. Дом давно погружен в темноту, и альфа, взглянув еще раз в его сторону, тяжело вздыхает и заводит двигатель. Ветер, залетая в открытое окно, беспощадно треплет темные волосы Мина, глаза которого устремлены вперед, а сам он мыслями еще там. Рядом с ним. С каждым разом все тяжелее расставаться с этим омегой. Юнги влюблен окончательно и бесповоротно. Сейчас он как никогда понимает Тэхена и лишь еще раз убедился, насколько его друг силен духом. Воспоминания о собственных словах про истинность и секс заставляют его горько усмехнуться и признать свою ошибку. Юнги заходит в квартиру и осторожно закрывает за собой дверь. Практически беззвучно проходит в спальню, бросает короткий взгляд на спящего омегу и, забрав со стола ноутбук, также тихо уходит. Меньшее, что он сейчас хочет, так это потревожить сон своего друга. Альфа ставит его на стол, щелкает кнопку чайника и, так и не включив свет, подходит к окну. Мирное кипение с нарастающей силой заполняет кухню, а Юнги стоит неподвижно, отрешенно смотря через стекло в никуда. Пропустив через себя все эмоции Чимина, чувствует внутреннее опустошение и только сейчас в полной мере осознает, как же боролся с собой и страдал все эти годы Тэхен вдали от Чонгука. Как бы тот не храбрился и не говорил, что все в порядке, теперь Юнги точно знает, что он ему просто откровенно врал. Невозможно быть в порядке, находясь отдельно от любимого человека, а если этот человек еще и предназначен тебе природой, то это просто невыносимо. Но одно Юнги знает наверняка – так он точно не сможет. Свои собственные эмоции душат и давят, но внешне альфа остается расслабленным и спокойным, лишь в глазах можно разглядеть обратное. Он продолжает молча стоять, смотря в одну точку, но щелчок отключившегося чайника вновь возвращает его в реальность. Юнги наливает чай, включает ноутбук и, поджав под себя ногу, усаживается напротив. Экран загорается слишком ярко для привыкших к темноте глаз, а характерный звук включения оповещает о готовности к работе. Он не будет доверять «желтой прессе», но ждать до утра, когда у него на руках будет достоверная информация, нет сил. До зуда под кожей хочется знать хоть что-то. Поэтому он бегло запрашивает в поисковике информацию о произошедшем в тот день и, кликнув первую ссылку, вчитывается. Бред. Открывает новую ссылку и снова бред. «Обстрел в центре Нью-Йорка» «Сын одного из местных богатеев находится в реанимации» «Ребенок Пак Ши Хека погиб при обстреле» «Пак Чимин обречен на жалкое существование в инвалидном кресле: ошибка или расплата?» Проходится глазами по заголовкам и, выругавшись себе под нос, захлопывает крышку ноутбука. Тот быстро затихает, переходя в спящий режим, и комната погружается в давящую тишину. – Ты где был? – хриплый голос Тэхена заставляет Мина обернуться. – Я тебя разбудил? – тихо спрашивает альфа. Тэхен от его взгляда меняется в лице. Он прикрывает дверь и, подвинув стул, усаживается рядом. – Нет. – В нос бьет достаточно ощутимый запах плюмерии, и омега слегка морщит нос: – Юнги, – его голос очень нежный, – что происходит? Альфа молчит. – Я чувствую его… Ты был… – голос срывается, и омега сглатывает. Он не верит, что произнесет сейчас это вслух, но, пару раз поморгав и набрав побольше воздуха, как будто собирается нырнуть, на выдохе произносит: – с Чимином? – Да, – не увиливая, звучит в ответ. Конечно, этот запах он не спутает ни с каким другим, но подсознательно Тэхен ждал, наверное, другого ответа. – У вас что-то было? – Всю сонливость как рукой сняло, а сердце почему-то начинает стучать быстрее. Теперь он не уверен, что готов услышать ответ, но вопрос уже задан. – Ничего не было, – безэмоционально и как-то отстраненно произносит Мин, будто разговор не касается конкретно его. Ким часто хлопает глазами и уже было открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но лишь прикусывает губу. – Спрашивай. Я все расскажу. Тот подсаживается ближе и пристально всматривается в кофейную радужку друга. Юнги не отводит взгляда, позволяет ему считать всю информацию до последней капли. Зрачки омеги расширяются, скрывая медовый оттенок глаз почти полностью. – Ты влюбился. – Влюбился, – подтверждает Мин. Прямолинеен, как и всегда. Тэхен прикрывает глаза и принюхивается. – Он… – Да, – обрывает его альфа. Тэхен распахивает глаза: – Как ты это выдержал? – Дыхание у омеги становится сбивчивым. Он уже знает, что хочет сказать ему друг. Альфа прищуривает глаза и заглядывает омеге в самую душу, настежь открытую перед ним, как и всегда. Им нечего друг от друга скрывать: – Как ты выжил вдали от него столько лет? – омеге от этих слов становится физически больно. – Я всегда тебя понимал, Тэхени, но сейчас… не понимаю одного… Как? Откуда у тебя столько сил? – договаривает одними губами альфа. – Я привык, – Юнги недовольно смотрит. Тэхен тяжело вздыхает и дарит ему легкую грустную улыбку, кладя руку на его колено. – Но тебе так не нужно, Шуга. Он твой человек. Борись за него. – А как же сам? – У меня все сложнее, ты же знаешь. – Когда ж до тебя, дурака, дойдет уже, – говорит устало, но все так же спокойно. – Когда ж поймешь, что твой отчим не прав, Тэхена. Скажи ему. – Не могу. Юнги качает головой, поражаясь упрямству своего друга. Глаза в глаза и больше слова не нужны. Их ментальная связь настолько сильная, что достаточно одного лишь взгляда, чтобы передать свое состояние другому. У омеги куча вопросов в голове, но он не готов их задать. Они сидят в тишине еще довольно долго, каждый погруженный в свои мысли. – Пора спать, – подытоживает их разговор альфа и, не дожидаясь ответа, поднимается с места. – Тебе рано вставать, – берет Тэхена за руку и уводит за собой. Тот плетется следом, не сопротивляясь, и первым падает на кровать. Юнги ложится прям в одежде, которая до сих пор хранит на себе запах его омеги. Тэхен не воротит носа, обнимает друга со спины, окутывая его своей любовью и заботой с ног до головы. Запах плюмерии почему-то уже не раздражает. Конечно, он хотел бы избавиться от него, но чувствует, что альфе тот сейчас просто жизненно необходим. Ким водит ладонью по чужому плечу и думает об их странной судьбе и о том, что если бы они не приехали в Нью-Йорк, то Юнги бы, возможно, никогда не встретил своего истинного. Думает о последних словах друга, умом понимая, что тот прав, но страх все равно не отпускает. – Тэхен, – хрипло зовет его Шуга, вырывая того из раздумий. – М-м? – Не думай ни о чем. Просто обними меня крепче. И омега выполняет. Прижимается теснее, утыкаясь носом в его спину. Зажмуривается до звездочек в глазах, чтобы не дать себе слабину и не расплакаться. Он сейчас опора и поддержка, и просто не имеет права его подвести. Знает, что им будет тяжело, но они справятся, ведь они вместе. – Все будет хорошо, – добавляет Юнги и сцепляет их пальцы в замок. Недолго погладив кисть Тэхена, альфа засыпает, оставляя после своих слов в душе омеги спокойствие. А тот еще долго лежит с закрытыми глазами, и правда больше не думает ни о чем. Голова пустая, как никогда. Ни одной мысли. Омега, чуть повозившись и уложив голову удобнее, проваливается в сон вслед за другом, так и не расцепив их руки.***4
Phillip Phillips - Miles
Тэхен, не открывая глаз, шарит рукой по тумбочке в поисках телефона и с облегчением вздыхает, когда, наконец, выключает назойливый сигнал будильника. Время семь утра, пора вставать, но как же не хочется. Омега страдальчески мычит, не желая выбираться из теплой постели, и заваливается обратно. Сладко потягиваясь, переворачиваясь в сторону Шуги, которого, как оказалось, рядом нет. Тэхен от неожиданности замирает, проводит по уже холодной простыне рукой, а затем, на секунду задумавшись, встает. Зевая, обходит квартиру, убеждается в том, что дома кроме него никого, набирает номер друга. Пару гудков и трубка снята. – Ты где? – Тебе круассаны купить? – отвечает Мин. – Э-э… купи, – застывает на месте. Неожиданно. – Ты… – Скоро буду, – выпаливает альфа и обрывает звонок. Тэхен, потупив глазами в экран, пожимает плечами и отправляется в душ. – Серьезно? Ты в семь утра пошел за круассанами? – выгибает бровь Ким, суша полотенцем волосы. Юнги быстро скидывает обувь, проходит на кухню и кладет на стол пакет с выпечкой, а на ноутбук какую-то папку: – Что это? – спрашивает Ким. – Документы по расстрелу семьи Пак. – Ч-что? – тот резко отрывается от документов, в которые уже успел запустить свои пальчики и, непонимающе таращится на Мина. – Несколько лет назад семья Чимина была расстреляна, – спокойно поясняет альфа и садится на стул. – Его папа погиб, а Чимин был ранен. Хотел узнать причины и последствия. – Когда это было? – открывает папку шире и пробегается по тексту. – Ему было двенадцать, – Тэхен снова поднимает глаза. – Двенадцать? – растерянно спрашивает омега. – Читай. И Тэхен читает. Листает одну страничку за другой, вчитывается в текст, рассматривает фотографии. Долистав до конца, он тяжело вздыхает, смотрит на друга и молчит. – Скажи что-нибудь, – говорит Юнги, когда тот откладывает папку на стол. – А что сказать? Я в шоке. Как ты узнал об этом? – Он сам сказал, – Мин, потерев лицо ладонями, откидывается на спинку стула, сцепляя руки на затылке в замок. – Я ехал за ним от самой студии, – Тэхен слушает не перебивая. – Но я был на Bugatti. Он меня на ней еще не видел, поэтому подумал, что его снова преследуют. Потом на светофоре в машине увидел меня и… – пожимает плечами, – вот так вот и узнал. – Это ужасно, Шуга. Бедный Чимин, – смотря в одну точку, произносит Ким. – Даже представить не могу, что он почувствовал. – Ты сочувствуешь ему? – притворно удивляется альфа. – Чисто по-человечески жалко, – вздергивает нос омега, а тот усмехается и неожиданно становится грустным. – Я думал, меня порвет от его боли. Тэхен понимающе кивает: – Когда ты узнал о вашей истинности? – Когда он еще даже не появился в поле моего зрения, тогда… в клубе. – Ого… – омега замялся. – То есть, Чонгук меня тоже так почувствует, когда я открою свой аромат? – Скорее всего, – глаза Кима загорелись азартом. Он облизнул губы, чувствуя, как сердцебиение учащается. – Я чувствую каждую его эмоцию, от неловкости до бешенства и желания. – Желания? – Разве ты не чувствовал тогда от Чонгука? – Нет, – во все глаза смотрит Ким. – То есть я, конечно, чувствовал, что он как-то перевозбудился, полагаю из-за алкоголя. Но прям чтоб прочувствовать его эмоцию на себе – нет. – Это потому что ты скрываешь от него свой запах. Связь не установлена. Истинность – это физическое влечение, ты же знаешь. За счет обоняния выстраивается связь. Так задумано природой. Я чувствую, как он меня хочет. Повторюсь, физически, – поясняет альфа, что речь идет не о любви, и опускает глаза. – Он тебя полюбит, – рука мягко ложится на плечо. – Разве тебя можно не полюбить? – Я буду бороться за него, Тэхени. Никто другой не нужен, когда любишь. Ты был прав. Во всем. – Теперь ты меня понимаешь. – Тэхен усмехается, но не с укором, а просто с чувством глубокого удовлетворения быть понятым. Они смотрят друг на друга не моргая, говоря одним взглядом «Я с тобой. Я тебя не оставлю. Я помогу тебе.». – А как ты, Тэхена? – А что я? – напрягся омега. – Что планируешь делать ты? – Ничего, – Юнги двигается чуть ближе и берет руки друга в свои. – Может, пора уже перебороть свои страхи? Вспомни, чему тебя учил Чонгук: ни одному альфе не позволять прогнуть тебя под себя; ни одному не дать себя в обиду. Чем твой отчим отличается от остальных альф? – Тэхен молчит, и Юнги отвечает за него. – Ничем. Истинность не победить. Теперь я в этом уверен. Я буду бороться за свою любовь. И тебе советую. – Омега зависает, не зная, что на это ответить. – Нет, – перебивает сам себя альфа. – Я требую этого от тебя, – сжимает руки крепче, а тот хлопает глазами и почему-то кивает, будто под гипнозом. Альфа нежно улыбается и невесомо касается щеки омеги: – Мы заберем то, что принадлежит нам по праву. – Тэхен огромными глазами заворожено вслушивается в каждое слово друга, от которых волна мурашек бегает по всему телу. – Ты и я. Спина к спине, как в колледже. Мы будем за них бороться. Вместе. – Тэхен практически перестает дышать от такой уверенности друга и просто хлопает глазами. – Хорошо, – одними губами произносит в ответ и Мин опускает на них взгляд, одобряюще при этом улыбаясь. – Я этого мужчину где-то уже видел, – переводит тему Ким, указывая на альфу на фотографии. – Это фото отца Чимина. Молодого еще. – Тэхен внимательно разглядывает изображение. – Наверное, Чимин на него похож. – А мне кажется, что он похож на папу, – омега находит в папке нужную фотографию и показывает ее Мину. – И правда, – нежная легкая улыбка касается губ альфы. – Тут не сказано, нашли ли тех, кто это сделал? – интересуется Ким. – Нашли. И, я, так полагаю, давно уже стерли с лица земли. – Да уж, – выдыхает тот и проводит рукой по волосам. – Даже не представляю, как он все это пережил. Оба замолкают и тут до него доходит: – От студии? – прозвучало чуть громче, чем хотелось бы. – Танцевальной. Чимин танцует. Божественно. Невероятно талантливый омега. – Тэхену так и хочется закатить глаза, но он удерживается от этого. – Он настолько чувствует музыку, что кажется, она льется из него самого. – Юнги счастливо смеется, как никогда раньше. Тэхена это завораживает. Он во все глаза смотрит на друга, наблюдая, как тот светится изнутри, рассказывая про Чимина. – Не поверишь, под чью музыку он танцует, – говорит альфа и устремляет хитрый взгляд на друга. – Не может быть! – тянет уголки губ вверх. – Серьезно? Он знает, что она твоя? – Нет, конечно. – А зря. Он бы сразу был у твоих ног, – усмехается Тэхен. – Не хочу возле ног. Хочу около сердца, – альфа кладет ладонь на сердце. Тэхен разглядывает его и чувствует большое зарождающееся счастье внутри за друга. Ведь не каждому суждено встретить свою вторую половинку. Но почему же тогда он не радуется так за себя? Да, возможно, ничего и не выйдет с Чонгуком, но попробовать то стоит. Шуга излучает невероятную силу и заряжает своей уверенностью. Теперь он сам почти убежден, что сможет признаться Гуку, а там уже будь как будет. Омега наигранно толкает Юнги в плечо и широко, но нежно улыбнувшись, склоняет голову на бок. – Вот и с кем я теперь должен обсуждать, как меня бесит Чимин? – Мин знает, что друг шутит, но поддерживает эту игру. – С тем же, с кем и я буду обсуждать, что Чонгук говнюк, – отвечает и уворачивается от удара. Хватает заливающегося смехом омегу и, закинув его на плечо, несет в ванну. – Шуга! – сквозь смех кричит Ким: – Отпусти! – Мин, не обращая внимания, доносит его до ванной, ставит на пол и тут же получает от того удар. – Не говнюк он. – Да, да, – закатывает глаза альфа. – Еще тот говнюк. – Ким замахивается снова, но альфа быстро скрывается на кухню. – Собирайся, парфюмер. А то опоздаешь. Тэхен широко улыбается и принимается сушить волосы феном.